Самое нежное для самого нежного

— Паша, тебе хочется чего-нибудь?

— Да.

— Чего же?

— Тебя.

— Что?

— Да-да. Тебя.

— В каком смысле?

— В обычном. В каком же ещё.

— И что мне теперь делать с твоим заявлением?

— Что хочешь. Это уже тебе решать.

Я просто честно ответил на твой вопрос.

Ты спросила — я ответил.

— Ты… хочешь…

— Тебя.

Знаешь, вообще-то я не стал бы так говорить.

Если бы не заметил, что ты вообще-то тоже хочешь меня не меньше.

Это ведь правда?

-…

— Если я ошибся — извини и забудь.

— Да нет… ты не ошибся…

Ну что же… меня так меня. Бери.

— Ты поняла, что имею в виду секс?

— Поняла.

— А ты что… правда меня хочешь?

— Да.

Ты же сам знаешь.

— Ну… я вообще-то просто пошутил.

— То есть ты не хочешь меня?

— Да нет. Я-то хочу.

Я имею в виду, что пошутил насчёт того, что ты якобы хочешь меня.

И никак не думал, что это так и есть.

— То есть «не думал, не гадал — нечаянно попал»?

— Ну да.

Просто фантастика.

Даже не верится.

— Ну не верится так не верится. Я не навязываюсь. Просто согласилась.

— Погоди… И что… теперь мне можно прямо вот так сразу… делать всё, что хочется?

Подходить к тебе и трогать везде?

— Всё можно.

— Хорошо. Давай попробуем.

— И что мне делать?

— Тебе?.. Тебе ничего… Просто не сопротивляться.

То есть конечно сопротивляйся, если хочешь.

А так… можешь ничего не делать.

— Может, мне раздеться?

— Нет.

— Нет?

— Я сам… Как во сне… Нет, намного лучше конечно.

Я хочу погладить твои соски через ткань одежды… Алиса, они твердеют.

— Так бывает.

— А почему… почему вот сейчас ты тихо простонала?

— От твоих прикосновений к моему телу.

— Но я же пока просто погладил. Ещё даже не раздев тебя.

— Всё равно волнительно.

— Значит, это правда… Ты в самом деле тоже меня хочешь…

— А ты что — сомневался в моих словах? Зря. Какой мне смысл говорить неискренне?

— Ну, это я просто не могу поверить в реальность происходящего.

— Да уж. Таким ошарашенным я тебя в первый раз вижу.

— А сама-то. Ты между прочим тоже сейчас очень удивлённой выглядишь.

Можно подумать, что для тебя всё это впервые.

— А если в самом деле впервые?

— Ты серьёзно? Алиса, неужели это для тебя в первый раз?

— Это проблема?

— Да нет конечно. Просто… так странно. Ты такая… красивая и привлекательная. Даже притягательная. И то, что при этом ты ещё ни разу…

— Ты смущён этим?

— Нет. Честно говоря, я и сам впервые.

— Тем лучше.

— Да? Это не минус для тебя?

— Нет. Даже плюс.

— Я рад этому.

— Тогда… переходи к более откровенным действиям.

— Кажется, я боюсь.

— Чего?

— Я так хочу тебя. Я самому страшно даже раздевать тебя.

— Почему?

— Не знаю. Просто ты такая… хрупкая.

— А ты бы хотел, чтобы я была крупнее раза в два? Великаншей?

— Да нет. Не в этом дело…

Просто ты такая тоненькая.

— А то ты не знал.

— Но одно дело это видеть. А другое… осязать, обнимая тебя.

У тебя такие плечики… такой тонкий стан… что мне начинает казаться, что ты можешь сломаться, если я обниму тебя покрепче.

— Это вряд ли.

Тебе помочь, сняв рубашку?

— Я сам.

— А какая разница?

— Мне хочется самому всё это делать.

— Как хочешь.

— Первой отправим прочь рубашку.

Вот. Так-то лучше. Сколько можно прятать от меня такую красоту…

Тем более что она принадлежит мне.

И мой долг — ухаживать за этой красотой, выражая ей восхищение и укрепляя твою уверенность в красоте моими ласками.

— Ты не обязан ухаживать.

— Не переживай. Неужели ты не догадываешься, что мне и самому приятно облизывать твои соски?

— Понятия не имею.

— Тогда просто знай. — Мне самому приятно.

Вот если тебе не нравится — тогда другое дело. Тогда скажи об этом.

— Мне приятно…

— Тогда закрой глаза и сосредоточься на ощущениях.

***

Алиса так и сделала.

Она не стала признаваться, что её очень смущает интимность и непривычность такой ласки.

Решив, что, раз уж согласилась на близость, то нет смысла теперь отказываться от более невинных ласк.

Но очень скоро её смущение стало таять и уступать место удовольствию.

Она просто забыла про смущение, которое было сметено лавиной новых для неё импульсов.

Лёгкими прикосновениями Паша облизал всю её грудь, заставив Алису почувствовать себя счастливой желанной девушкой.

Ей стало ясно, что ей нравятся такие прикосновения. Очень, очень нравятся. И что она хотела бы их снова и снова. И она получила их.

С одобрением наблюдая, как истома отзывается в животе.

— Наконец-то ты перестала отодвигаться от меня и стала наоборот придвигаться. Значит, скоро можно попробовать большее.

Алиса почти не обратила внимание на эти слова и на таящееся в них предупреждение. Ей было не до этого.

Но едва Алиса совсем перестала стесняться облизываний и расслабилась, как новое приятное, но слишком острое ощущение отвлекло её и вытащило из полузабытья, заставило собраться.

Сначала она не поняла, что происходит.

А когда поняла, то запаниковала ещё больше прежнего.

Открыв глаза, она убедилась, что ей не показалось: Паша нежно посасывал её сосок, причмокивая от удовольствия. И даже закрыв глаза.

Алиса застыла, боясь шелохнуться.

А вот Паша оставался совершенно спокое.

Он не спеша то выпускал сосок, то снова брал его в рот.

То обводил языком вокруг мокрого от его слюны соска.

Это было настолько чувственным, что выходило за пределы того, что могла воспринять Алиса.

Вдобавок в её собственном теле ласка вызвала слишком сильное удовольствие, заставляя её изнемогать от его силы.

Ещё и истома в животе превратилась из лёгкого ни к чему не обязывающего ощущения в требование что-то сделать с этим.

Избавить её от возросшей потребности в разрядке напряжения.

Алиса подумала было попросить Пашу остановиться.

Но что она ему скажет?

Что ей слишком приятно?

Что она пока не может выдержать такое?

Почувствовав её взгляд, Паша тоже открыл свои глаза.

Их взгляды встретились.

Её изумлённый и растерянный взгляд.

И его блаженный взгляд, полный благодарности.

Спрашивающий: тебе хорошо?

Алиса только моргнула.

Слишком потрясённая, чтобы понять, как ответить.

А Паша, в очередной раз выпустив сосок, подул на него и чмокнул.

И, снова обратив взор на Алису, взял в рот другой сосок, внимательно наблюдая за её реакцией.

Реакция не заставила себя ждать — Алиса согнулась пополам от взрыва наслаждения.

Вызванного не столько даже прикосновениями к соску, сколько тем, как Паша при этом смотрел на неё.

С оттенком торжества от того, какой большой оказалась его власть над ней.

— Тише, тише, моя милая, — прошептал он слегка встревоженно. — Это только начало, — «успокоил» он полусочувственным-полудразнящим тоном. — Впрочем, решать тебе: прекращаем или продолжаем?

И, видя, что Алиса не возражает, стал ещё старательнее и изобретательнее ласкать второй сосок, не сводя взгляда с Алисы.

Её пришлось густо покраснеть.

Дыхание давно стало таким резким, что больше напоминало всхлипы.

— Раз тебе так нравится, то, пожалуй, можем и поцеловаться. Твои губы сейчас как раз так дрожат, что наш поцелуй будет особенно упоительным.

***

Алиса краем сознания отметила слова про поцелуй, успела им обрадоваться. Хотя подумала, что довольно необычно целоваться с Пашей сразу после того, как его губы и язык были на её сосках.

Но ей тут же пришлось перестать думать обо всём постороннем.

Так как Паша был совершенно прав: поцелуй оказался в самом деле упоительным.

Но, лаская её губы, Паша время от времени не мог сдержать страсти и присасывался к губам особенно сильно.

Но именно в эти моменты прорывающейся страсти друга она опаляла её особенно сильно.

Пробуждая ответное желание.

Уже не просто влечение, а яростную потребность соединиться.

И когда Паша неожиданно спустился от её губ вниз и так же жадно приник к груди, Алиса невольно вскрикнула от наслаждения.

— Что… ты хочешь… этим сказать? — прерывающимся от возбуждения голосом спросил Паша.

— Может, уже пора слиться воедино? — выговорила Алиса, сама удивившись, что именно такими словами выразила свою потребность.

Но она в самом деле предпочла бы уже максимальную близость вместо пусть даже очень приятных ласк.

— Хм… ты так думаешь?

***

Вместо слов Алиса так посмотрела в ответ, что Паша всё понял.

— Ну… разве что ты в самом деле готова…

Алиса поднесла его руку к своей промежности, чтобы он получил самые убедительные доказательства её готовности.

Только в этот момент Алиса заметила что юбки на ней уже тоже нет. Как и белья. В какой момент они исчезли — она не знала, но сейчас это не имело никакого значения.

— Ну да… ты совершенно готова. Хорошо, давай сольёмся воедино, как ты говоришь.

Будешь смотреть, как это происходит?

— Лучше сосредоточусь.

***

Снова закрыв глаза, Алиса собралась ощущать, как Паша будет вводить член.

Но вместо этого она ощутила прикосновения к клитору.

Чего-то очень нежного.

Она подумала, что даже пальцы не могут быть настолько нежными.

И тут же поняла, что это конечно же никакие не пальцы.

Что только головка члена может быть такой нежной.

Которой Паша и надумал поласкать её.

— Паша, ты головкой меня ласкаешь? — уточнила Алиса, не открывая глаз.

— Да. Самое нежное для самого нежного.

— Внутри у меня не менее нежно.

— Знаю.

— Тогда зачем откладываешь удовольствие?

— Хотел дать побольше удовольствия тебе.

— Ты и так уже дал. Не томи же себя и меня ещё больше.

***

Паша не стал спорить.

Погладив её бёдра, он согнул ноги Алисы в коленях.

Не ре­ша­ясь втор­гать­ся внутрь, он дол­го гла­дил го­лов­кой влаж­ную от сек­ре­ций про­меж­ность.

— Скажи, что хочешь меня, — попросил Паша.

— Я очень хочу тебя, — пос­пешно под­твер­ди­ла заж­давша­яся Алиса.

— Попроси меня.

— О чем?

— Войти.

— Паша, войди в меня, пожалуйста.

— Тоже мало… Знаешь, давай ты будешь говорить мне, каких действий ты от меня ждёшь.

— Чтобы ты вошёл в меня.

— Это слишком обще. Говори подробнее.

Я хочу делать всё в точности так, как ты сама хочешь.

— Хорошо… Установи головку над промежностью…

— Так?

— Да. И можешь отодвинуть мою кожу под твой головкой.

— Отодвинул.

— Можешь надавливать.

— Медленно?

— Желательно.

— Так?

— Д-да…

— Алиса… Тут слишком туго.

— Ну и что? Ты же можешь войти.

— Но надо, чтобы ты смогла впустить меня.

— Я постараюсь. Надавливай дальше. Стенки должны растянуться. И ты сможешь погрузиться полностью.

— Не терпи, если будет больно.

Обещаешь остановить меня?

— Как скажешь.