Ханк и Мэлори 1

…Наемник уже было собирался ложиться, как его глазам предстала старая картина.

“Все непогашенные долги выныривают на поверхность, напоминая задолжавшему”

- Ну, крутой – Гранд поднял голову, - Что дальше?

Ханк кивнул.

Так и не дождавшись, Эллен повернулась к напарнику, чья рука, крепко удерживающая ствол, внезапно сменила направление. Ханк оставил в покое покрытое испаринами лицо гангстера и наставил на девушку браунинг с расстояния меньше фута.

Хамп услышал выстрел. Подумал, ребята поквитались с арестантом.

Но все вышло несколько иначе. Пуля пришлась бедняжке в грудь. От полученной раны затруднилось дыхание, помутнение, возникшее в глазах, свидетельствовало о значительной кровопотере, постепенно немела правая рука. В двух словах - наступила агония.

Гранд не сдержался от пошлых комментариев.

- Сынок, ты зачем повредил традиционный символ благородия? Может, она мечтала родить!

Обычно, в такие моменты, воина отвлекал шепот, звучащий в голове, в сердце, в душе, в какой-то мере безумящий, толкающий к новому этапу развития воли и самообладания. Раздевшись только наполовину, он учуял чье-то присутствие и присел на кровать, чтобы получше принюхаться. Запах был, скорее, приятным, чем отвращающим. Две минуты Ханк старался выяснить, что это – проектирование памяти, создавшей прообраз Эллен, чья улыбка вечно блестела с подлинной солнечностью, или вещества, воспринимаемые обонянием, исходящие от реального живого человека, невидимо присутствующего в келье. Дверь скрипела редко, и только при полном открытии, так что обладатель(ница) упругой талии мог(ла) теоретически пробраться, пока воин раздевался.

“Да, как же, будто бы я не узнал аромат женских духов”

- Говори, что хотела, и уходи. Мне дали три дня отдыха, а я еще даже толком не отошел от первых тренировок! - догадавшись, что источником ароматизирующего средства является цельная натура высокого роста, хозяин кельи уже не видел надобности поворачиваться и искать её взглядом, - Не заставляй прогонять…

Красавица немного поиграла в “прятки за шторами” и вышла сразу, как только её раскусили.

- Но ты не прогонишь меня, значит, мне нечего бояться – сказала она с чрезмерной уверенностью и по-хозяйски уперлась руками в стянутые тугим корсетом бока, - Джентльмены отличаются особой терпеливостью. Это их преимущество и одновременно их слабость, которой можно пользоваться…

- Может быть… - Ханк повернулся к дочке наставника, чтобы разглядеть её новый откровенный прикид, - Вот только я не вхожу в число интеллигентов.

- Ну, конечно. Какая еще интеллигентность? Ты же рыцарь… – смазливая незванница скинула красную накидку, обошла кровать походкой танцовщицы, - Интеллигентность нам совсем ни к чему – и носком сапога толкнула своего спасителя в плечо, поставив на него ногу.

- Постой, ты чего? Что ты делаешь? – ощущая неловкость, неудобность и неуклюжесть, мечник прикрывал все эти оттенки стеснения улыбкой, - Не понял…

- Как что? Соблазняю тебя! - Мэлори оказалась достаточно смелой не только для того, чтобы говорить открыто, чему она научилась еще в подростковом возрасте, но и развязно вести себя, действовать с подчеркнутой непринужденностью – качества, позаимствованные у отца, который всегда брал все, что хотел, не спрашивая разрешения, не учитывая чужой интерес. Чутка надавив каблуком, “маньячка” заставила сидячего откинуться на спинку кровати, а сама разулась и начала исполнять композицию телодвижений с эротическим уклоном, напоминающую упрощенную версию стриптиза.

Тем временем в келье.

Танец, закончившийся удивительно быстро, не вызвал у зрителя каких-то ярких впечатлений. Признав свои ошибки и пообещав немедля исправиться, Мэлори прыгнула к нему на кровать. Для большего удобства Ханк опустился чуть ниже, теперь его голова касалась не стены, а мягкой подушки.

…Они очень долго, безотрывно смотрели друг другу в глаза, и каждый думал про себя, что делать дальше. Никаких незримых барьеров не возникало, никаких стен и ничего, что могло бы помешать им провести эту ночь незабываемо. “Вступительная сценка”, не имевшая строгого контура, растянулась почти на двадцать минут, как начало четырехчасового порнографического французского фильма с легкой примесью эзотерического хоррора…

Но вот наступил момент, которого стоило ожидать – Ханку надоело просто пялить красотку, никак не оперируя с ней. Впечатление, что до неё, как до запретного эдемского плода, нельзя докоснуться, стало систематически крепчать, приобретать законченную форму и грозило привести к альтернации. Однако для “слияния” кто-то должен был побороть гордость, уступить партнеру и воин без страха уже собирался начать…

Тут Мэлори вспомнила несколько основных и наиболее частых причин, из-за которых первый шаг делает именно женщина. Одну из них она даже зачитала про себя:

“Я достаточно сильна, темпераментна и уверена в себе, чтобы самостоятельно сделать выбор. Мне никто и никогда не говорил, что я должна лишь инерционно отсиживаться, сложа руки, и ждать пока меня заметят. Товарища на ночь или спутника жизни, неважно, выбирают представительницы прекрасного пола, ибо счастье только в их руках. Я хочу быть и буду с тем, кто нужен мне, а не с тем, кому нужна я”

Упершись кулачками в подушку, Мэлори возненавидела себя за застрявший в горле ком и наконец-то опустилась. И хотя губы жаждали поскорее коснуться других губ, первый поцелуй, открывший постельную эстафету, пришелся мужчинке в лоб. “Заложив фундамент”, она снова отдалилась.

“Теперь её точно прогнать не удастся, хотя что там, теперь я сам её никуда не отпущу” – подумал Ханк, и, считая необходимым расплатиться, приподнял голову. Вытягивая губы, словно для поцелуя (как и было на самом деле), ловелас проговорил, направляя нежный шепот прямо ей в ухо. Что он сказал, брюнетка не расслышала из-за перевозбуждения и оглушающего драйва. А поцеловал он её в вертикальный пирсинг, как она втайне и мечтала, теперь получив бурю новых ощущений.

Второй этап обмена приязненной энергией прошел в раздевании. Узкий корсет мешал пышной перси выпрыгнуть наружу, поэтому мутант, дабы не утруждать Мэлори, помог расстегнуть его. Проворно “побежденная” застежка состояла из двух стальных полосок и крючков, а материал, сделанный из китового уса, было в кайф лапать. Освободившись от пояса, грудь расширилась и задышала, безмерно благодарная Ханку.

- Ты такой хороший, ты очень мне нравишься! - брюнетка произнесла это с таким аффектированным пылом, как будто уже давно в себе держала.

Отказавшись отвечать словесно, наемник припал ртом к её сладкой груди, предприимчивый язык начал щекотать кожу окрест розоватых сосков, а зубы “надкусывать”, “надгрызать”, затем партнер засунул ей в трусики руку и начал гладить промежность, отчего объятая экстазом зазноба буквально воспламенилась и накрыла келью аномальной жарой.

Ханк подумал, глядя на иступленную:

“Люди горят только тогда, когда тают, и наоборот, тают – когда горят” – вскоре путешествие пальцев по интимным уголочкам женской территории закончилось, перейдя в засос, а засос перешел в классический секс без импровизации.

Отмывая окровавленную физиономию, еле выжившую после нещадных продолжительных избиений, Владимир провел острием ритуального ножа (их выдают всем фатумменам) по руке, и не останавливался, пока не дошел до запястья. Здесь острие задержалось и нажало сильнее.

Русский хотел покончить с собой снова, уйти в мир, где ему будет лучше и значительно-значительно теплее. Но, имея перед собой четкую цель и задачу, которую нельзя отменить, раб не мог оставить задуманное на полпути и “слиться в бачок”, как тряпка. Такая небоевитая тактика будет для него явным и позорным проигрышем на театре военных действий!

Бывший агент больно схватился за глубоко порезанную руку и выдавил пару капелек себе на штаны…

“От крови все становится червонным” – а после опять встал перед зеркалом, чтобы возобновить общение со своей доброй стороной и попытаться еще разок убедить себя в собственной лживой безгреховности!!!

…Ханк попросил взбудораженную Мэлори, стерву, всегда предпочитавшую быть сверху, остановиться и дать ему ровно полминутки на то, чтобы он снял мешающие делу штаны. Когда осталось только выключить торшер и пристроить готовый член в вожделенное скользкое влагалище, мутант почему-то… засомневался:

- Все выходит как-то спонтанно, подожди!

Тогда черноволосая самостоятельно избавила комнату от света, расстегнула ремень и стянула с него брюки, выпалив второпях, чтобы убедить в полезности подобных

разгрузок:

- Отец говорил, спонтанность – ложь рассудка. Всякое, текущее под звездным покровом, заведомо спланировано и предрешено…

Ласкаться в полной тьме, веющей подкупающей загадочностью, оказалось поначалу непривычно, но затем любовники приспособились. Следующие полчаса они охали под мелодичный совиный вой, обливая друг друга потом.

Взмахивая непокорными локонами, Мэлори трепетала, широко раздвигала ноги, затем обхватывала ими партнера. Разгоряченный партнер оргазмически вылизывал промежность, заставляя её громко вздыхать от удовольствия, заходиться в восторженных визгах.

Они оба кончили очень быстро, почти одновременно и стали, отдыхая, шептаться.

Безбурно возроптав, красавица опустилась на корточки, прислонилась к сильному телу любовника и уткнулась носом в его могучее колено.

- Прости, не могу не спросить, ты зачатия не боишься?

- Эликсир бесплодит, если пьешь регулярно. Мне не забеременеть…

- Такова плата за вечную молодость?

- У всего есть цена. Вот на мужчин, например, данное ограничение не распространяется. Я ведь родилась…

После небольшого, но крайне познавательного диалога, после отклоненного предложения Мэл почесать или помассажировать спину, Ханк приступил к следующему оригинальному проявлению страсти – подтянулся, чтобы достать до разноцветной татуировки на руке взысканницы и лизнул кобру, затем не больно укусил в этом же месте.

Спустя десять минут.

Второй заход был блеклой тенью первого по причине возросшей усталости – наемнику пришлось долго “заряжать” пенис, чтобы тот влез в отверстие. Несколько пережитых промахов сказались на активности, и когда у них вышло повторить, они уже оба были никакими. Так хотелось спать…

- Завтра я, наверное, буду весь день шататься по окрестностям. Нет, не подумай, мне не надоело сидеть взаперти. Поскольку считаю, что свобода движения не в манипуляциях и не в мельтешении… - пока воин говорил, смотря в потолок, которого не видел то ли из-за темноты, то ли от измора, Мэлори уже провалилась в глубокую яму, называемую сном, и мечтала провести в ней ближайшие несколько часов, не высовываясь.