жажда

Обычно она приходит рано утром или поздно ночью, моя нежная Пи. За окном стоит завеса мрака, это её время. Я или только что проснулся, или почти засыпаю, поэтому меня легко поймать, я почти не сопротивляюсь, поэтому подпускаю её очень

близко.

Сначала она шепчет мне в уши, очень быстро, очень много, я еле улавливаю, мой мозг спит, но он слышит её чуткое горячее дыхание, это действует безотказно.

Потом она обнимает меня, точно настырная юная лоза обвивает старый дырявый забор, моя нежная Пи. Она точно знает, где остановить пальцы, куда устремить губы. Сначала она действует почти робко, моя нежная Пи, потом всё смелее и быстрее, и вот уже я не могу дышать, не могу шевелиться. Я забываю, что когда я открыл ей двери в первый раз, в этой игре она была ведомой. Она слишком настойчиво стучала, я не открывал. Она вошла сама, моя нежная Пи.

Я могу схватить её за запястья и всё закончить. Но не могу пошевелиться.

Ей мало обездвижить меня. Она запускает в меня невидимые щупальцы и начинает пить.

Она выпивает меня до дна, она пьёт мою кровь, пьёт мои чувства, мои мысли, мои эмоции, она выжимает меня всего, моя нежная Пи. Насытившись, она смотрит на меня, видит погасший взгляд и торжествует. Меня больше нет. Мне уже нечего ей дать, она взяла всё, что смогла, все мои живые эмоции перекочевали в неё, и она вбирает все свои щупальцы в себя, как гигантская машина-робот.

Моё пустое тело высохшей шкуркой падает набок. Я равнодушно наблюдаю, что же дальше, без чувств, без мыслей, немой и опустошённый. Я больше не интересен ей, моей нежной Пи, ведь она взяла у меня всё, что хотела.

Она приземляется на древний пустой сундук, в котором я храню пепел сожжённых писем. Она откидывает голову и довольно облизывает мокрые красные губы, моя нежная Пи. Она больше не кажется слабой. Она бросает в соковыжималку, возникшую из воздуха, всё то, что достала из меня. Пьёт эту чудесного розового цвета субстанцию, а потом начинает петь.

О, как она поёт, моя нежная Пи… Эта гибельная песня, безумно страстная, фатальная, чёрная. Она записывает её на диктофон. Ей нравится, но это невозможно слушать. Она чудовищна, эта бесконечная песня без души. Она торжествует. Я ничего не вижу, не чувствую, моя высохшая шкурка бездыханна.

У меня есть время на восстановление. Она придёт поздно ночью или рано утром, моя нежная Пи, и угодит в прозрачную банку, которую я приготовил для неё. Я уверен, ей понравится мой подарок. Она выпила мою чёрную отравленную кровь, и теперь я чист и открыт для мира. А она будет в этой банке вместе с другими, моя нежная Пи. До поры. Потом, когда их набьётся столько, что будет нечем дышать, я… Впрочем, ей лучше не знать об этом.

А пока я жду. Жду, когда она придёт.