Инцест. Серия: Порно инцест рассказы

- Да… - Джек воспринял органами любострастный привкус обнажёнки, и помог сестре поскорее раздеться: избавил от кофты, потом от футболки, чуть-чуть притормозил на чёрных джинсах, кладя пальцы на её бедра, - Попробуй теперь успокоить меня!

Эмилайн, желавшая, чтобы её побыстрее снашали, подчинялась без малых протестов. Не обезумевшая, но точно утратившая самообладание, госпожа Мансон процитировала брата с мономанской злобной радостью:

- Гони номер, а лучше сразу адрес. И да, сама яйца не теряй!

Джек, к сему времени забывший их переписку, не отреагировал на цитату надлежаще. Сказать точнее, он даже не услышал. “А как насчет дополнения?”.

Испытанное опрощение всего, потворство своей фанаберии обвило покрепче женских рук. Этот цемик, если таковой состоится, будет самым сладким из всех, что доводилось принимать психопату. Художественно оформленный, словом декорированный и компенсационный, этот поцелуй не вёрнет потерянные годы, а охально сотрёт их, перепишет жизнь наново. И “семья”, которую Хэлван искал с тех пор, как родился, с поры, как разрешился от бремени, создав уникальный носитель редко встречаемых свойств, с поры, как разочаровался в человечестве, вернётся под его вековечную власть. Некогда потерянная, а ныне обретенная, дражайшая родная семья.

- Появишься - отпишись. Сведём знакомство. Может, позабавимся. Только яйца дома не забудь! – окончательно прельстившись, Джек, жавшийся промежду бесстыдства и стыда, всадился в ротовое жерло и вместе с милой сердцу сестрой поселился в бассейне нега.

Эми с не меньшей ретивостью, с не меньшей любовью выполняла свою часть обязанностей: ей досталось расстегивание чёрных пуговиц на потной рубашке, снятие кожаного ремня с его чёрных брюк, мешавших его письке полностью выпрямиться и вторгнуться в то, что у неё уже было разоблачено и подано к столу.

Цитата слов Джорджа относительно причины равнодушного отношения матери к Джеку. “Природа коварна, и ей нельзя лгать”. Снова всплывает вопрос - почему отношение к Джеку изменилось именно после рождения дочери? Неужели всему виной какая-то мифичная “природа”?

Ведовское тепло всё копилось да копилось, преобразуясь в жар и духоту. Брат и сестра уже не были только братом и сестрой. Но и до того, чтобы называться любовниками, им тоже далеко. Это не инцест, не кровосмесительство и, конечно, не измена. Это - неформатный, неповторяемый случай: неправедная, безнравственная “мать” презирала непутевого “сыночка”, желала ему всего наихудшего и запирала на чердаке. Теперь, спустя много лет, повзрослевший “сынок”, набравшийся сил, ума и всевозможных психологических знаний, благодарит за то, что родила ему Эми, и не держит обиды в себе.

Почти не держит…

Big mad smile. Mad love. Mad love.

Big mad smile. Mad Jack. Mad Jack.

Big mad smile Killing Joke Killing Joke

Три часа ночи.

Они делали “это” весь день и весь вечер. Не то чтобы они не устали. Им просто не хотелось прекращать.

Мирок Эмилайн в сотый раз перевернулся. Сестренка водила руками у него по спине, а потом опустила их ниже и залезла ему кое-куда. Джек ответил ей тем же, помешав сообразить обхватить его шею, чтобы не удариться. Эми вообще такая штучка – когда возбуждается, то совершенно теряет рассудок.

Психопат плотно прижимал её к двери, поддерживая за ноги и одновременно их раздвигая, готовясь войти в неё полностью. Экс-полицейская стонала и заливалась удовольствием, будто в первый раз. Вся раскраснелась. Хэлван трахал её, подбадривая шутками в коротких перерывчиках. Через минут пять-семь он стал в неё вдувать, прижав сильнее. Эми вскричала. А потом начала его зазывать тонким шепотом и отвергать, как бы, требуя очередного продолжения.

И так до утра…

Big mad smile. Mad love. Mad love.

Big mad smile. Mad Jack. Mad Jack.

Big mad smile Killing Joke Killing Joke

В шесть утра, когда дежурное соитие конкретно опостылело, и требовалась альтернатива, свежий взгляд на трах, не аматеры, а признанные профи, алкашка с психом взялись за взаимообразное сосание – кунилингус и минет. Согласно договорённости, это правило действовало на обе стороны, но Джек уступил. Джек не хотел, чтобы у него сосали. Точнее. Чтобы у него сосала сестра. Угождение, одностороннее милое прислуживание вылилось в жесткий феминистический фейсситтинг:

полностью голая, в сидячем положении, Эми в левой руке держала сигарету, которую регулярно прикуривала, а в правой - почти пустую бутылку коньяка, к горлышку которой прикасалась губами. Разумеется, ни то, ни другое, ни алкоголь, ни табак, не доставляли столько радости-отдыха, столько ажурного, атасного блаженства, сколько лейк расслабленным, влажным языком по собственной воле.

- Ещё… давай ещё! - сказала ненасытная, когда у неё спросили, хорэ или нет. Расточительный, щедрый по части уступок, Джек вполне мог гладить кису любимой ещё пять часов. Ну, или десять, если понадобится…

Big mad smile. Mad love. Mad love.

Big mad smile. Mad Jack. Mad Jack.

Big mad smile Killing Joke Killing Joke

Восемь утра. Лежа под одним одеялом. На матрасе.

Псих несколько раз целует оба её кулачка, видимо, сжатых из-за адаптации. По щеке Эми без спешки катится слеза, сравнимая с умозренческим пятнышком света. Чердак стал их мансардой, их маленьким раем всего за неделю.

- Признаюсь, раньше я завидовал Либерти, что у меня нет такого дара. А теперь… смотрю на тебя и свободно читаю твои мысли… - Джек прочно прилип взглядом к этим губам, к этим глазам, к ушам и к носику, и уже не смог бы оторваться даже по желанию.

То же самое касалось и Эми, разглядевшей в нём своё спасение, свою суть и свой начаточный, стартовый смысл.

- Аналогично. Твои я уже давно все прочла. Просканировала все до одной!

Не обладающие способностями к экстрасенсорному восприятию, но кажущиеся друг другу теми еще экстрасенсами, они соединились губами в беспощадном длительном засосе и немного позже снова спарились.