Полёты во сне - 2

Начало:

Дирижабль уже практически не помещался в ангар. Он был раздут до предела тем жаром, что исходил сейчас от горячих  и тесных стен стартового канала – второго, дополнительного, который способны умело использовать по назначению лишь самые талантливые и опытные пилоты. Измученный беспрестанным скольжением вверх-вниз без какой-либо возможности вырваться на свободу, раз за разом протискиваясь сквозь входные врата под давлением мощной силы желания, упругий цилиндр словно пытался раздвинуть вширь пределы своей несвободы, раз уж путь в стратосферу оказывался для него недостижим.

Граф Цепеллин хорошо знал своё мужское дело, когда построенные по его проекту воздушные тихоходы бороздили небесные просторы, алчно и властно покрывая расстояния в полмира, от европейских аэростатных полей, пестрящих разноцветными фаллосами привязных мачт, - и до вздёрнутых кверх ногами антиподов Бразилии и Аргентины. Именно что покрывая, словно бык корову или жеребец кобылу. И зажатый в тесноте ангара цепеллин Майкла отчаянно рвался сейчас в заокеанские дали, ввинчиваясь в отпущенное ему природой пространство до самых высот и тут же снова отступая назад, к благословенному Содомом входу в земной филиал рая.

А небеса... Что ж небеса? Бедная девушка честно верила, что всё то золото, что блестит, и теперь осторожно ступала по овеянной славой десятилетий лестнице в небо – а "Лед Зеппелин" честно поддерживали её своими голосами и гитарами на хрупких мостках, которые покоятся лишь на шелесте ветра. Вы помните этот пронзительный голос Роберта Планта?

Джейн помнила прекрасно – и сладостно подпевала сейчас в такт тем движениям, с которыми дирижабль Майкла наполнял всю её сущность и раздвигал пределы осознаваемого.

- Да, милый, да, подымись же выше суеты, достигни пределов моего "я" и взлети над ними в то беспредельное и сверхреальное, где твоя служанка и рабыня покорно ожидает своего хозяина и властителя у финишной ленточки нашего совместного путешествия!

О эта упоительная стеснённость изнутри и распахнутость снаружи, чудо их близости и любви! В руках Майкла – и только в его руках - Джейн позволяла себе упоительную роскошь не стесняться ничего. И раз за разом, ночь за ночью взлетала к высочайшим вершинам собственного падения. Покорная и властная, танцующая и обездвиженная, блудница из блудниц и святая, канонизированная на папском престоле священным жезлом первосвященника прямо туда же, в средоточие собственой женственности.

Сегодня же Дженни распахивала свою душу неистовому напору Майкла так же широко, как раскрывала свой потаённый ангар его трансконтинентальному дирижаблю. Вперёд и вглубь, всё жарче и всё теснее, содрогаясь в раскатах небесного грома и вторя им своими сладостными стонами...

Но всякой прочности положен свой предел. Инженерами ли, конструкторами, или самим Всевышним,   выше кого ни один монгольфьер вознестись не смеет даже с вершин Вавилонской башни... Дирижабли прекрасны – но ненадёжны, и каждый знает, что делают с ними огонь и удары молнии. Окутывавший мужчину жар становился всё яростнее с каждым торопливым и резким движением в тесноте принимающих стен, удары молнии всё острее, всё ближе...

Вот, наконец, заполнявший жесткую оболочку горючий газ с треском и криком пробивает себе малую тонкую трещину между полусфер, венчающих этот огромный цилиндр – раз уж самому дирижаблю выход наружу сегодня заказан. Ещё мгновение, шальная искра...

И грянул взрыв. Взрыв немыслимой силы, обжигающий, выносящий сознание обоих любовников за пределы их грешного тела, вдаль и ввысь, на короткую встречу с Создателем, Инженером всего сущего в обозримой части Вселенной. Мгновение длинною в вечность. Звёздные искры, пронзающие вас насквозь. Пламень, заливающий и затопляющий всё и вся – он исходит из тебя и заполняет её насквозь. Или наоборот, хлещет из него и пронизывает всю тебя? Какая разница! Вы вместе, вы одно, и немыслимое общее счастье заливает пространство двух любящих тел вместе с их бренными телесными соками...

... пока хрупкая и непрочная лестница в небо не обрушится наконец оземь вместе с последним  аккордом "Лед Зеппелин", оставляя на лётном поле любовного сражения двух исчерпанных полётом и обожжённых немыслимым, нестерпимым жаром воздухоплавателей.

Мужчина и женщина.

Икар-он и Икар-она.

Майкл и Джейн, к вашим обоюдным услугам.