Это всё она...

Все события вымышлены

Совпадения с реальными людьми и событиями – случайны.

.

«Это всё она…»

Сказка для взрослых о волшебной любви,

о жизни и смерти…

Книга 2.

Часть 1.

- Ты не туда идёшь! Огни в другой стороне!

Мне всё равно, я зажгу свои!

ВК, Лепра.

Светильники надо беречь:

Порыв ветра может погасить их…

А. Сент-Экзюпери.

.

Глава 1.   Марта.

Люблю вечера на юге, когда зной спадает и наступает такое узкое время суток между днём и ночью. Розовый закат всё перемешивает вокруг и не понять, где кончается небо и начинается море. И тишина, и благодать…  И, вообще, ничего понимать не хочется, а хочется просто идти и идти…в никуда. И, особо, ни к чему не прислушиваться и не приглядываться, а просто ноги переставлять. Ну, может, ещё думать о чём-то совсем неважном. Главное, чтобы не мешал никто.

Я подогнула светлые, тонкие брюки почти до колен. Иду по воде, не снимая сандалии, чтобы не поранить ступни об острые камешки. Это моя ежедневная ритуальная прогулка. « О, одиночество, как твой характер крут…».   Я уже привыкла и даже стала находить в этом, какое-то удовольствие. Никто не лезет в душу с разговорами, с советами, с жалостью…  Да, если разобраться, я вовсе и не одинокая. Есть у меня друзья и подруги, и человек любимый имеется – чего меня жалеть. А то, что мужа нет, и детей Бог не дал, так это не с одной мной случается в жизни… Дама я ещё не старая, внешне очень даже ничего, есть, конечно, лишние килограммчики, но по мне, так это даже к лучшему – меньше морщинок видно. И вполне молодые мужчины на меня заглядываются, хотя, простите за каламбур, мне их интересы – не интересны. Вот иду себе, куда хочу…. А идти я хочу к прибрежным скалам. Ещё лет пять назад, я залезла бы повыше, так, чтобы вокруг только море, небо и ветер… Теперь уже всё, отлазилась,   козочка! Колено, распухшее от артрита, не даёт волю душе… Там, в камнях, я облюбовала для себя широкий карниз, повёрнутый к морю. Днём солнце нагревает его, а вечером приятное тепло нежит мою старую задницу, когда я сажусь на него. Но сегодня место занято. На моём личном карнизе сидит худая девчонка, болтая босыми ногами. На песке валяются кроссовки неопределённого цвета и небольшой розовый рюкзачок. Девчонка уплетает гамбургер, бутылка с недопитой колой, стоит рядом. Время от времени она высовывает острый язычок и облизывает испачканные кетчупом губы. На голове у неё джинсовая панама, с одной стороны поля у которой, заколоты брошкой в виде летящей стрекозы. Светлая, волнистая прядь выбивается из-под панамы и раздуваемая ветром, лезет ей в рот и она машинально заправляет её за маленькое розовое ухо. Глаза у девчонки закрыты, и она подставляет лицо заходящему солнцу. Весь её вид выражает такое удовольствие, что я невольно начинаю ею любоваться.

- Солнечная девочка! – думаю я про неё. - Совершенно счастливый ребёнок. С неё бы картину сейчас писать « Счастье на фоне заката».

Девчонка доедает гамбургер, допивает колу и с сожалением глядит на опустевшую бутылку, размахиваясь, кидает её в море. Спрыгивает с карниза, грациозно, как сытая кошка, потягивается, держась за поясницу. И я вижу округлившийся живот над приспущенными шортами.

- Вот тебе и раз! Кошка-то беременная!   Наверное, месяцев пять, - решаю я, разглядывая её.

Она поворачивается ко мне, и я встречаюсь взглядом с огромными, шоколадными глазами в окружении пушистых, светлых ресниц на худеньком личике. Она даже не удивляется моему присутствию. Рот её растягивается в приветливой улыбке.

- Добрый вечер, мадам! Я, наверное, заняла ваше место? Простите, я уже ухожу.

Она отряхивает песок с ног и надевает кроссовки.

- Здравствуй, милое дитя! – говорю я ей, подходя ближе.

- Разве тебе не вредно есть эту пищу и пить колу?   - я делаю жест, в сторону, плавающей пустой бутылки из-под колы.

- Вредно. Я знаю, что вредно, - девчонка смеётся и отпихивает ногой бутылку подальше в море. – Но это так вкусно, что я не могу удержаться!

- Ты здесь совсем одна? – спрашиваю я, усаживаясь на опустевший карниз. – Скоро солнце сядет!

- Да, надо возвращаться в город, - девчонка поднимает рюкзак, и я вижу, что он совсем лёгкий. – Я ищу работу. Вы не знаете, здесь никому прислуга не нужна? Я всё умею делать, - она усаживается рядом со мной на карниз. Лицо становится озабоченным, на нём уже не видно ни счастья, ни солнца…

Я киваю головой на её живот.

- С таким багажом ты вряд ли найдёшь работу.

Она кладёт свою худенькую руку на круглый живот, и счастливая улыбка снова возвращается на её лицо.

- Ах, это! Это не помеха. Я чувствую себя хорошо.

И тут я произношу слова, которые стали переломным моментом в её жизни и в моей. В нашей с ней жизни…

- Мне не нужна прислуга, но нужна компаньонка. Молодая и весёлая. Я иногда скучаю. Если хочешь, пойдём ко мне, я живу тут рядом.

Девчонка бросается ко мне на шею,

- Господи! Я знала, что мне сегодня повезёт! Конечно, я согласна!

Я просто обалдела от её эмоциональности! Уже давным-давно никто не позволял себе так фамильярничать со мной. Я до сих пор удивляюсь тогдашнему своему решению. Что это было? Временное помутнение моего рассудка? Какой-то всплеск душевной благотворительности? А может память моя услужливо подсунула мне, почти забытое, прошлое?

Много лет назад, я приехала в этот город, такой же пузатой, брошенной девчонкой. Тогда мне никто не помог, не пожалел, не приютил… Я потеряла своего ребёнка, больше детей у меня не было.

Я справилась!

Я выжила! Встретив достойного человека, я вышла за него замуж и прожила с мужем много лет в счастье и достатке. Сейчас я – вдова. У меня небольшая вилла около моря и особняк в Подмосковье. Я не знаю нужды, но знаю, что такое одиночество.

Я отцепила от себя девчонку.

- Тихо, тихо! Ты меня задушишь!

Как тебя зовут? Откуда ты? – я смотрела на неё и думала:

- На воровку не похожа, на шлюшку тоже. Я, старая дура, приглашаю в дом совершенно незнакомого человека!

- Меня зовут Ангелина, - девчонка вытянулась передо мной, как перед учителем на экзаменах. – Я приехала из Екатеринбурга. Мама с отчимом живут на севере. Он – военный. А я жила с бабушкой. После её смерти, мне досталась квартира, сейчас я её сдаю. И родители деньги присылают, так, что я не нищая. Просто так сложились обстоятельства, и потом, я обещала Максику, что он родиться около моря!

- Максик – это, кто? – я смотрела ей в глаза, пытаясь понять, осознаёт ли она сама всю сложность своего положения.

- Максик – это мой сын! – девчонка сказала это с такой гордостью, как будто уже родила его и воспитывала, по крайне мере, лет десять.

- Ты уже знаешь, что будет мальчик?

- Я всегда это знала!

Я ещё раз оглядела её с ног до головы.

- Худющая какая! – подумала я, - надо бы подкормить её.

Светлая прядь её волос опять выбилась из-под панамы и развевалась на ветру, закручиваясь в спиральки. На смуглой щеке остался след от кетчупа, к которому прилипли песчинки. Девчонка почесала щёку и опять улыбнулась мне.

- Она совсем ещё ребёнок! – подумала я, - Какой же гад мог её соблазнить и бросить!

И в душе моей поднялась такая волна чёрной ненависти к этому мужчине, что я невольно сглотнула горькую слюну, наполнившую мой рот.

Расспрошу у неё позднее об этом негодяе.

- Ну, что, Ангелина, пойдём! – сказала я, с сожалением вставая с насиженного места.

Прохлада уже давала о себе знать, и я плотнее завернулась в тонкую белую шаль, накинутую на плечи. И с беспокойством подумала о том, что девчонка легко одета: только тонкая маечка и короткие джинсовые шортики.

- Надо будет завтра съездить в город, купить ей тёплую одежду.

Ангелина шла рядом, будто пританцовывая.

- Зовите меня просто Ина.

- От слова « иней»? Нет, не подходит. Ангелина – ангел Ина! Ну, да, конечно, ангел Ина. А меня зовут Марта Львовна. Можно тётя Марта, но лучше просто Марта.

Мы уже подошли почти к дому, когда она забежала вперёд и перегородила мне дорогу. Тёмные глаза серьёзно взглянули на меня.

- Вы, тётя Марта, не бойтесь, я не проходимка, какая-то!

И я увидела, сколько скрытой боли на дне этих глаз. И  поверила ей сразу и окончательно…

Письма на Землю.

Ах, Марта, Марта…! Не встретила бы ты Инку, не пригласила бы её в свой дом, так и жила бы в тишине и покое. Только Я решил соединить ваши судьбы, смешать ваши жизни. Спутать в один клубок конец и начало. А если нет конца и нет начала – наступает ВЕЧНОСТЬ. И будет большая боль и большая любовь и удивление, и непонимание: почему именно ты? Пути ГОСПОДНИ – неисповедимы! Сам иногда не знаю, что творю! А ты – верь! И будет всем вам уготована судьба необычная и жизнь особенная, ибо правит миром ЛЮБОВЬ!

Ты уже сделала первый шаг на пути к неизвестному…

БОГ

У меня теперь каждый день праздник! Мой дом расправил плечи, как стареющий пижон, перед молодой девушкой. Ина носится по комнатам, как ветер. Я не успеваю уследить за всеми переменами, происходящими на вилле. Всевозможные идеи бьют из неё фонтаном. Она, то командует слугами, которые переставляют по-новому мебель, кстати сказать, они её обожают и подчиняются ей беспрекословно, то она вдруг решает повесить другие шторы, то устраивает в саду, какую-то странную клумбу с экзотическими цветами. Энергия её нескончаема!

Она ведёт себя так, как будто вовсе не беременна. На ней всё та же короткая маечка, которая растянулась на пополневшей груди, и превратилась в топик. Шорты спущены под живот и удивительно, как они ещё держаться на её маленькой вертлявой попке. За эти дни она загорела, и, по-моему, даже поправилась. Высветленные солнцем волосы, стянуты на макушке резинкой и развеваются, как куча золотистых сосновых стружек. Моя солнечная девочка! Теперь я уверена, что это Бог послал мне её. Рядом с ней я помолодела, посвежела, и, по-моему, даже похудела. Мне некогда думать о своём больном колене,   моя палка-выручалка затерялась где-то в доме. Впервые за последние годы я стала петь, вернее не петь, а подпевать, потому что Инкины песни звучат по всему дому. И, когда в комнатах наступает вдруг тишина, я начинаю беспокоиться и искать её.

Выхожу в сад и пробираюсь тихонько сквозь заросли. Инка лежит на траве под грушевым деревом. Свет, проходя сквозь листву, оставляет причудливую тень на лице безмятежно спящей девочки. На голом животе лежит кисть винограда. Солнцем наполненные ягоды, похожи на кусочки зелёного нефрита. Щека у Инки оттопырена – там недоеденная виноградина. Руки раскинуты в стороны, босые ноги согнуты в коленях. Полуоткрытые губы улыбаются сладким снам. И вся эта картина так прекрасна и волшебна, что нет сил, оторвать взгляд. Я присаживаюсь рядом на траву и с нежностью смотрю на смуглое личико.

- Доченька моя! – проносится в голове.

Я пугаюсь своих мыслей и не могу отогнать их и не хочу думать по-другому. Так дорога и необходима, стала мне эта девочка.

Давным-давно я не брала в руки кисти и краски, но теперь желание запечатлеть это видение, вспыхивает во мне с невероятной силой.

Инка поворачивается на бок, кладя под щёку сложенные ладошки. Ягода выпадает из её рта, скатываясь на траву. Она смешно чмокает губами, всё ещё ощущая во рту, кисло-сладкий вкус. Кисть винограда сползает с гладкого живота. Однажды, я видела, как она кладёт на живот кусок козьего сыра и что-то совершенно серьёзно говорит своему, не родившемуся сыну. Инка постоянно разговаривает с ним,   уверенная,   что он понимает её. Но я ни разу не слышала, чтобы она рассказывала ему про отца. Может быть, она не делает этого при мне? Конечно, я не раз пыталась узнать у неё о мужчине, с которым она рассталась.

- Почему хочешь назвать сына Максимом? В честь его отца? – спросила я однажды вечером, когда мы с ней лежали на полу, возле камина, который тёплым пламенем согревал не только наши тела, но и души.

- Да! Максим, Максик, Максимушка…! – она прикрывает глаза, на лице загадочная улыбка, как будто вспоминает, что-то сказочное, удивительное, светлое…

- Как ты можешь! – говорю я сердито. – Он тебя бросил, подлец!

- Нет, нет! Что ты, Марточка! Он – самый лучший! Он никогда бы меня не бросил. Я сама ушла от него.

Ресницы её темнеют от слёз.

- Я так люблю его! – шепчет она.

- Он женат? – продолжаю допытываться я.

Инка молча кивает головой. Я возмущённо стукаю по полу ладонью.

- И всё-таки он – негодяй! И не защищай его!

Я вижу, как дрожит её подбородок. Я – глупая! Зачем расстраиваю девчонку? Больше не буду никогда возвращаться к этой теме. Если бы только я знала, кто он, я бы непременно высказала этому говнюку всё, что я о нём думаю!

Утро. Я сижу на веранде возле круглого стола, накрытого тонкой белой скатертью. На столе горячий кофейник, пирожные, фрукты. На мне домашняя одежда: цветной халат и мягкие тапки. Прохладный ветерок развевает прозрачные тёмно-зелёные шторы. Солнечно-зелёные тени мечутся по стенам. Я пью кофе и наслаждаюсь тишиной. Недолгой тишиной…слышу топот босых ног и смех.

- Доброе утро, радость моя! – говорю я,   вбегающей Инке.

- Доброе утро, Марточка! – и обязательный поцелуй в щёку, и прикосновение к руке, к плечу. Как будто старается передать мне часть своего здоровья, молодости, энергии…

С удивлением вижу, как она наливает себе чашечку крепкого кофе.

- Я знаю, знаю. Марточка, что Максику это вредно. Я только понюхаю!

Склоняется над чашкой, вдыхая с блаженной улыбкой кофейный аромат.

- Это божественно! Какая жалость, что мне ещё очень долго нельзя будет его пить, - со вздохом сожаления, садиться рядом со мной за стол.

- Ну, хоть пирожное съем!

Я забываю о своём кофе, потому что наблюдаю за целым ритуалом поедания сладости: сначала она выковыривает пальцем фрукты, отправляя их в рот, потом, как собачка, быстрым движением язычка слизывает взбитые сливки и только затем съедает бисквит.

Что бы она ни делала – это целый спектакль!

- Сегодня у нас с тобой ланч на траве. Встречаемся здесь в двенадцать часов.

И всё…её уже нет! Улетела, как солнечный ветер. И меня обступает пустота…

Я уже заранее предвкушаю удивительное развлечение. Что она на этот раз ещё выдумала?

Ровно в полдень мы с Иной отправляемся в глубь сада, к нашей любимой груше. Я уже давно хотела спилить это старое дерево, но оно своими кривыми вычурными ветками образовало великолепный шатёр, под которым всегда прохладно и уютно.

Инка чинно несёт на вытянутых руках большое блюдо, накрытое белой салфеткой и мне не видно, что на нём лежит. На плече у неё висит холщовая сумка с какой-то дополнительной провизией. Я раскидываю на траве большой пушистый плед, принесённый с собой. Инка опускается на колени (и как её удаётся так легко это делать), ставит посредине блюдо и эффектно, как фокусница, сдёргивает салфетку. Блюдо наполнено всевозможными нарезанными фруктами и овощами. Здесь же лежат маслины и несколько сортов сыра. Сверху всё покрыто пучками кинзы и фиолетового базилика. Выглядит этот натюрморт очень аппетитно! Усаживаемся на плед возле блюда.

- А приборы, – говорю я, - тарелки, вилки, ножи – забыли?

- Ну, что ты, Марта! Этого ничего не нужно! Брать будем всё руками – в этом весь смак и заключается. Смотри: каждый раз ты берёшь разное сочетание фруктов, овощей и сыра. Главное – всё это одновременно затолкать в рот! И ещё, обязательно, зелень. Она достаёт из сумки свежий лаваш и две бутылки: одну с домашним светлым вином, а другую с холодным козьим молоком.

- Запивать всё это необходимо вином. А я буду молоком, Максику вино ещё рано пить.

Инка наливает фужеры, разламывает на неровные куски лаваш, мы, шутя, чокаемся и…начинаем наш пир. Куски лаваша надо макать в соус, который образовался из оливкового масла и овощно-фруктового сока. Инка берёт кусочек козьего сыра, ломтик дыни, помидор, базилик и… заталкивает всё это в рот. Сок и масло текут по подбородку. Салфетками пользоваться нельзя, надо вытирать всё ладонью или куском лаваша и обязательно облизать потом пальцы.

Дикость! Невежество! Бескультурье! Но, как же всё вкусно и как весело!

- У тебя не заболит живот от такого сочетания молока и всего остального? – спрашиваю я, запивая вином очередной сложный бутерброд из сыра, сладкого перца и маслинки. Фужер в моей руке уже давно стал липким и масляным, но я не обращаю на это внимание. Я – наслаждаюсь едой и жизнью!

- Не-а! – говорит Инка, с набитым ртом, из которого торчит листик кинзы, - Если всё вкусно, то живот никогда не заболит!

Потом мы лежим сытые, расслабленные и…счастливые!

- Господи! Ещё раз спасибо тебе, что ты послал мне эту девочку! Жизнь рядом с ней прекрасна и непредсказуема… Умирать не хочется! Хочется праздника каждый день!

Инка категорически отказывается уезжать со мной в Подмосковье на зимний период. Хочет родить сына непременно здесь, у моря.

Мне нужно позаботиться обо всём: оплатить услуги врача и палату в клинике, нанять няню и купить приданое для малыша. Со здоровьем у Инки всё в порядке, беспокоиться не о чём. Но всё равно, я прилечу сюда, как только мальчик родиться. Времени ещё достаточно.

Я никогда в своей жизни не держала на руках новорождённого младенца… Надо же, когда-нибудь начинать!

- Новорождённые дети, они…, они, такие незащищённые! – думаю я, рассматривая фотографии в инете.

Я и представить себе не могла, сколько необходимой литературы придётся мне «перелопатить», чтобы узнать, хоть, что-то о воспитании младенцев. Олег только посмеивается, наблюдая с каким вниманием, я вчитываюсь в бегущие на экране, строки.

- Я не видел, чтобы Ина, что-то читала об этом, - говорит он мне, - наверное, будущие мамы знают обо всём этом на подсознательном уровне.

- Знают, знают, - соглашаюсь я с ним, - но я-то мамой никогда не была, я, можно сказать, Америку для себя сейчас открываю. Вот тут написано, что мальчикам очень вредно памперсы носить – потенция потом нарушается.

- Да? – удивляется Олег, - а я всё думаю: чего мужики такие слабые стали. А это, оказывается, всё памперсы виноваты, - смеётся он.

Странные существа – эти Ангелы! Душа – это сгусток чистой  энергии. Господь вправе придать ей любую форму.

Они не употребляют мирскую пищу, и почти не пьют. Органы пищеварения у них не функционируют, и необходимую «подпитку» для себя, они черпают из космоса. Они не спят, но, иногда, устают, хотя и очень быстро восстанавливают свои силы. Как всякая душа, прошедшая цикл Земной жизни, Ангелы не лишены эмоций. Вот, только, всё отрицательное в них почти отсутствует, потому что Ангельская душа самоочищается, стремясь к совершенству. Они умеют любить, и секс им не чужд. И дети у них бывают, но лишь по воле Всевышнего. Ребёнок, родившийся у Земной женщины от Ангела, как правило, выполняет на Земле, определённое Господом, задание.

Иногда, Ангелы видимы, иногда – нет. Это не им решать. Всё зависит от работы, которую они в данное время делают.

Ангелами становятся только избранные. Бог решает, кому дать шанс исправить свою грешную душу.

Безгрешных душ не существует! Даже детская душа несёт в себе частицу родительского греха.

Ангелы могут ходить по земле или летать для удобства передвижения, или телепортироваться в любую точку Земли.

Они лечат, утешают, охраняют и защищают. Следят за порядком, наделяют душами и забирают их…

Без их невидимого присутствия на Земле наступил бы хаос…

Слуги Господа на Земле и на небе, души жаждущие очищения, искупления и…покоя.

Глава 2. Ина.

Это всё Бог! Я уверена, что это всё он, в очередной раз творит для меня чудеса! Конечно же, это он послал мне Марту в тот вечер. Потому, что в жизни так не бывает. Это только в сказках появляются добрые феи.

Марта, Марточка – душа моя! Добрейшая из добрых… Я живу у неё на вилле, возле моря. Она сдувает с меня пылинки и ничего не разрешает делать по дому. Но я всё равно суюсь во все дела, стараясь хоть чем-то угодить ей. Моя одинокая душа почувствовала внутри неё такое же одиночество. И мы потянулись друг к другу, и привязались нитями, верёвками, канатами…  Как будто всю жизнь были рядом.

Она – красивая! Светлые, тяжёлые и блестящие волосы, заколоты высоко на затылке, открывая стройную шею, Осанка королевы, скользящая, лёгкая походка (никто и не догадывается о её больном колене), мягкий с хрипотцой голос, тонкие пальцы и нежные розовые губы, которые она очень редко подкрашивает. Немного полновата, но это её не портит, наоборот, придаёт какой-то шарм. Хотя Марту это очень даже беспокоит. Каждое утро, она с вздохами и причитаниями, идёт в комнату, где стоят тренажёры.

- Ну, что ты себя так мучаешь? – спрашиваю я её участливо, – брось ты эту физкультуру, ты и без неё прекрасно выглядишь.

- Нет, Иночка! Никак не возможно. Люблю сладко поесть и так же сладко поспать, за это вот такую «епитимью» на себя наложила. Да и перед любовником молодым форму надо держать. Ненавижу, эти чёртовы тренажёры!

Я задумалась. Надо что-то делать с этим её самоистязанием. И придумала! На следующее утро я перекрыла дверь в тренажёрный зал цепью из бумажных колец и приклеила к ней записку: «Выходной день». Подошедшая в трико Марта захохотала так, что ей пришлось опуститься на пол перед закрытой дверью. Я уселась рядом. И была рада, что смогла порадовать её.

- Ну, спасибо тебе, Инка! Я бы сама до такого точно не додумалась! Давай-ка мы с тобой по случаю «выходного дня», устроим себе праздник.

И мы устроили.

Сначала пошли на общественный пляж, валялись на жёсткой пёстрой гальке, ели варёную кукурузу и обалденные перчёные чебуреки. Потом сидели в кафе на набережной, смотрели на закат и пили мохито. А потом отправились на танцы… И нас на перебой приглашали мужчины, несмотря на возраст Марты и мой торчащий живот. Домой мы пришли уже за полночь и рухнули без сил на диван в гостиной. Но на этом всё не закончилось, потому что ночью, в прохладном бассейне нам было необходимо кайфануть, и остудить свои разгорячённые тела. И уже под утро, на кухне, завернувшись в длинные мягкие халаты, мы пили горячее молоко.

- Это ведь счастье? – спросила я у Марты.

- Конечно! – совершенно серьёзно ответила мне она.

И мы пошли спать.

Утром у меня болела голова, ныла поясница и отёкшие ноги выглядели ужасно. Я промолчала о своём состоянии, чтобы не расстраивать Марту, сказав, что хочу поваляться в постели и почитать книгу. Я и правда легла, задрав ноги на спинку кровати и начала есть янтарные персики, в которых, если посмотреть сквозь них на свет, можно увидеть тёмную косточку, как маленького зародыша в солнечном животе. И эти персики невозможно было откусить, чтобы не залить подбородок и грудь липким ароматным соком. А потом мне захотелось маринованных огурцов: маленьких, зелёненьких, с твёрдыми пупырышками на скользкой кислой кожице. И я пошла на кухню, и долго искала в холодильнике, вспоминая, что только вчера видела пузатую баночку на полке. Не найдя, расстроившись, поднялась в комнату к Марте и обнаружила открытую ёмкость с огурцами у неё на тумбочке. А потом мы сидели рядом, ели огурцы, вытаскивая их руками из банки. Вспоминали вчерашний весёлый день и хохотали, захлёбываясь огуречным рассолом. Я завалилась на кровать Марты, положив голову, на её мягкий живот.

- Марта, скажи, ты меня любишь?

- Я очень люблю тебя! – ответила Марта.

- А за что ты меня любишь? – я повернулась на бок, чтобы лучше видеть лицо Марты.

- За радость! – засмеялась Марта и погладила меня по голове.

- Так не говорят «за радость». Макс бы сказал, что это неправильно построенная фраза.

- Опять ты со своим Максом! Ну, хоть что-нибудь ты можешь рассказать мне о нём?

- Он – красивый! – улыбнулась я.

- Кто бы сомневался! Урода ты бы не полюбила. Дальше. – Марта пытливо смотрела мне в глаза. Волосы её растрепались, и от неё пахло маринованными огурцами и чуть-чуть вчерашними духами.

- Он – умный! – продолжила я.

- Ты тоже не дура.

- Он – лучше всех! – закончила я.

- Ответы, совершенно, не конкретные и не дают полноты картины, - съязвила Марта.

- Ох, Марточка! Если бы я могла, я рассказала бы тебе всё, но ты не поверишь мне. Решишь, что я опять фантазирую. Просто, знай, что чудеса существуют, и волшебные замки тоже и прекрасные принцы живут в них, - я говорила горячо, стараясь убедить её поверить моим сказкам.

- Ну, да! Прекрасные женатые принцы, - ехидно сказала Марта.

- Да, женатые! Но это не делает их, менее прекрасными! – стала я защищаться.

- Так, слезай с меня! Ты мне своей вертящейся головой весь живот измяла, - и она столкнула меня на постель.

- Ой! У меня что-то внутри творится! Из персиков и огурцов кошмарненькое ассорти получилось.

И я побежала в ванную. Проблевавшись и прополоскав рот острым мятным освежителем, я ушла в сад. Потому, что не хотела и боялась дальнейших расспросов Марты. Там я уселась на качели и, болтая ногами, стала вспоминать чудесные, счастливые дни, проведённые в замке рядом с Максимом. И вспоминала до тех пор, пока у меня не заныло сердце, и ребёнок внутри меня не начал беспокойно ворочаться, волнуясь вместе со мной.

- Тихо, тихо, маленький мой, – успокаивала я его, - никто нам с тобой не верит, никто не понимает, ну и пусть! Мы-то  с тобой знаем, что наш папа - король. Вот, ты подрастёшь, и я тебе обязательно покажу замок, где он живёт…

Письма на Землю.

Ну, да! Я нашёл и выделил Инку среди миллионов людей. Такие, как она – большая редкость!

Кристально чистые души почти не встречаются теперь. У меня на неё большие планы!

Я дал ей возможность любить не просто так: мне нужна была её дочь. Но Инку угораздило влюбиться в Макса! Она спутала все карты в моей игре. И, что она нашла в нём? Самовлюблённый карьерист…

Надо что-то со всем этим делать. Упрямая девчонка – захотела сына, только, чтобы иметь у себя частицу Макса. Куда бы мне его теперь пристроить? Всё пошло не так, как я задумал…

Ох, люди, люди! Вечно вы всё портите!

Вот, смотрю я на вас и думаю: может зря Я вам Землю дал? Я создавал – вы разрушаете!

НЕБЛАГОДАРНЫЕ!

Нет любви на Земле… Одна злость!

Просею вас, как через сито, может, и насобираю горстку достойных.

Ина – чистота.

Марта – доброта.

Олег - порядочность и честь.

Макс – вот, опять не вписывается…

МНЕ НУЖНА ЛЮБОВЬ!

БОГ.

- Любовь, любовь! – ворчит Красный Ангел, наблюдая за влюблённой парочкой. – Она-то его точно любит, вон, как в глаза его подобострастно заглядывает. А ему только одного надо: трахнуть её побыстрее. И нет у него никакой любви к ней, а ведь, как врёт ей складно – все уши лапшой завешал.

-А, вот, сейчас мы это дело исправим! – Красный Ангел, взмахнув крылом, роняет крохотное алое пёрышко на голову мужчине.

Тот поднимает непонимающие глаза к небу, а когда опускает голову, женщины рядом с ним нет. И такая боль, такая мука вдруг  наполняет его сердце, что он со стоном прижимает руку к груди.

- Нет жизни без неё! – вдруг понимает он. – Любимая! – шепчут его губы.

Но женщина уже ушла, поняв, что не любит больше его…

- Беги за ней! Верни её! Может, ещё не поздно, - смеётся Красный Ангел. – Жизнь – бумеранг…, - вздыхает он.

Глава 3.

Марта.

Олег Вадимович Бамбинский – молодой, очень успешный адвокат. Высокий, слегка полноватый, красавец, с изысканными манерами и повадками лорда. Светлые волнистые волосы, ярко очерченные, капризно изогнутые губы и …глаза лани – карие, с длиннющими ресницами и девичей поволокой. С моей лёгкой руки, прозванный в свете «Бэмби».

Олег – мой давнишний друг, и в настоящее время, мой молодой любовник, а в душе – любимый  мужчина.

Его обманчиво-ленивая манера поведения, вводит в заблуждение противников, но, когда наступает время борьбы, весь он собирается в стальную пружину, как хищник перед прыжком на свою жертву. Глаза теряют свою волоокость, становясь глазами зверя – хитрого и коварного. Он находит самые незащищённые места у своих врагов и, как правило, выигрывает сражение. О его победных процессах ходят легенды. Он богат, знаменит и …холост. Я познакомилась с ним, когда он был ещё совсем мальчиком. Долгие годы нас связывала с ним дружба и хранимая каждым из нас в сердце, тайная любовь. После смерти моего мужа, наши с ним отношения перешли в более интимную сферу. Я старше Олега на пятнадцать лет и поэтому, на мой взгляд, ничего серьёзного между нами быть просто не может. Объединяет нас абсолютная общность вкусов: в живописи, в литературе, в искусстве, даже в еде и, как оказалось, в постели тоже.   Никаких обязанностей по отношению друг к другу, ни ревности, ни ограничения свободы… Но любовь, так глубоко скрытая в наших душах – осталась! Сейчас, вальяжно развалясь в кресле, он с интересом слушает мой рассказ про Ину. На светлых брюках не морщинки, ворот палевой рубашки расстёгнут, обнажая загорелую грудь.

- Ты не удивлён моему решению, взять эту девочку к себе в дом? – спрашиваю я, усаживаясь напротив него и подвигая ему блюдо, с только что сорванной, спелой клубникой...

- Да, нет. Я ждал, что ты приобретёшь какую-нибудь собаку, а тут вдруг у тебя появляется человеческий детёныш. Это тебе, Марточка, доброта твоя не даёт спокойно жить!

Олег внимательно рассматривает ягоды, выбирая самую крупную и закинув голову, откусывает от неё половинку. Зубы у него ровные и белые, может свои, а может быть, и нет. Адвокаты и стоматологи – это одна шайка-лейка.

- Зови сюда своё приобретение, Будем знакомиться!

Я выхожу, и через минуту возвращаюсь в комнату, в сопровождении Инки.

- Знакомьтесь – это Ина! Ина - это Олег Вадимович, мой хороший друг!

Олег встаёт с кресла и галантно, раскланиваясь, целует Ине руку. А Инка-то, Инка, с какой грациозностью протягивает ему свою загорелую лапку и даже делает реверанс, скромно потупя глазки!   Ну, прямо, воспитанница института благородных девиц!

- Vous ; tes belle, Mademoiselle! – говорит он ей по-французски.

- Je vous remercie, monsieur! Vous ; tes ; galement bon!   - отвечает она ему на чистейшем французском языке  с прекрасным произношением.

Олег смеётся уже в голос, а я стою с открытым ртом, сражённая на повал…

- Откуда ты так хорошо знаешь французский? – спрашиваю я её, сглотнув слюну.

- Моя бабушка преподавала французский язык в очень престижной гимназии, я тоже там училась, - говорит Ина без всякого хвастовства, просто подтверждая факт.

Мы переглядываемся с Олегом. На его вопросительный взгляд я только удивлённо приподнимаю плечи, разводя руками.

- Ты ничего не знала, Марта? – укоризненно спрашивает меня Олег. Я только отрицательно качаю головой.

- А, что было с вами после окончания гимназии, милое дитя? – Олег сел на своего любимого конька и начал допрос с пристрастием. Инка, стояла перед ним, переступая босыми ногами, нисколько не стесняясь и не удивляясь расспросам.

- Я окончила гимназию с золотой медалью и поступила в медакадемию. Хотела стать детским хирургом. Но успела сдать только одну сессию досрочно,   перед Новым годом. Теперь меня, наверное, уже отчислили. Я даже заявление не успела написать на академический отпуск. Так быстро всё случилось…, - и она, застенчиво улыбаясь, легонько тычет себя пальцем в  торчащий живот.

- Ну, я думаю, что это можно всё исправить! – говорю я горячо. – Вот, Олег Вадимович, со своими связями нам поможет. Ведь поможешь, Олег?    

- Да, не вопрос! В любой Московский вуз. Но это, наверное, нужно будет сделать уже после рождения ребёнка? – Олег вопросительно смотрит на меня.

- Конечно! – говорю я, - сначала пусть Максик родиться.

- Ну, я побежала! – Инка от нетерпения подпрыгивает на месте. – У меня ещё дел полно! Приятно было с вами познакомиться, Олег Вадимович! До свидания!

Вот она была и … нет её!

Мы с Бэмби молча опускаемся в кресла. Потом он поднимает на меня свои грустные глаза и говорит, укоризненно качая головой:

- Ты совсем ничего о ней не знала, Марта?

- Нет! – отвечаю я, - таких подробностей о своей жизни она мне не рассказывала, да я и не спрашивала.

- Значит, ждёте Максика? – Олег берёт с блюда очередную ягоду и задумчиво разглядывает её, как будто не зная, что с ней делать.

- Да, Максимом зовут её несостоявшегося мужа, - говорю я сердито, раздумывая взять мне ещё одну ягоду или заменить её клубничным ликёром.

- Хотел бы я взглянуть на этого Максима!

Яркие губы Олега изгибаются в презрительной гримасе.

- Я бы сама очень хотела его увидеть! И не только увидеть, но и плюнуть в его наглую рожу!

- Ну, тихо, тихо, Марта! Успокойся! Ты чего так разошлась? В этом деле виноваты всегда двое. Не силой же он её взял?   Наверное, всё было по любви…Плохо только то, что он о ребёнке не захотел позаботиться. Не порядочно это!

Мы смотрели молча друг на друга, понимая всё без слов.

Ах, ты мой дорогой Бэмби! Когда-то, в молодости он имел неосторожность скоропалительно жениться. Брак его просуществовал всего пол года, и развалился, как домик Наф-Нафа, под ветром неподготовленности обеих супругов к совместной семейной жизни. В памяти у Олега остались скандалы, упрёки и постоянные истерики его молодой жены, не способной даже яичницу самостоятельно пожарить. С тех пор, он обходит стороной молодых, голоногих охотниц, предпочитая им спокойные и необязывающие ни к чему отношения со мной. Это и меня вполне устраивает. Мне нравится его крепкое, молодое тело, ум и заботливое, нежное отношение ко мне. Мы оба счастливы друг с другом!

На блюде вяли ягоды, истекая кровавым соком. В комнате висела тяжёлая тишина. Я встала и пошла за ликёром. Олег тоже поднялся с кресла и, потянувшись, сел за рояль и подняв крышку, стал наигрывать такую тоскливую и щемящую мелодию, что мне вдруг захотелось подвывать ему, как обиженной дворняжке.

- Вот, чёрт! – подумала я, возвращаясь в комнату с бутылкой ликёра и двумя рюмками в руках, - Напиться, что ли…

Прошло совсем немного времени и между Олегом и Иной установились совершенно братские отношения. Он всё время подшучивал над нею, но иногда я заставала их за, вполне, светской беседой на очень даже серьёзные темы. Оказалось, что и английский язык Инка тоже знает неплохо. Было смешно слушать, как они говорят, перемешивая французские, английские и русские слова. Я садилась рядом, наблюдая спор юности со зрелостью, оставляя свою мудрость и опытность при себе.

Приезжая к нам в дом, Олег обнимая и целуя меня, первым делом спрашивал:

- Где эта пузатая коза?

- Почему пузатая? – обижалась я за Инку.

- Ну, не пузатая, беременная. Всё равно коза!

- Почему коза?

- Потому, что дай ей волю, она бы как коза прыгала по скалам! Не боится потерять своего Максика, где-нибудь на повороте?

- Типун тебе на язык, Олег! – говорю я серьёзно и легонько хлопаю ладонью по его губам.

- Вот, где она сейчас? И-на-а! – кричит он на весь дом.

Кто-нибудь, когда-нибудь слышал, чтобы Бэмби кричал? Вот и я не слышала! Раньше не слышала…

- Да, кто же знает, где она! Инка умудряется быть сразу в нескольких местах!   - смеюсь я, - Иди, ищи!

Рядом с ней Олег терял свою вальяжность, становясь уже не лордом, а беспечным молодым человеком. И нам всем троим,   уже не надо было притворяться друг перед другом. И можно  говорить, делать и вести себя, как велит душа…

Олег. (Бэмби).

Кто лучше тебя самого расскажет о тебе? Можно приукрасить или наоборот занизить самооценку. Если послушать, что говорят о тебе другие, можно узнать о себе много нового, что удивит тебя или даже возмутит.

Кто скажет о тебе правду? Каждый смотрит со «своей колокольни»…Я такой, какой есть, мне нет смысла приукрашивать себя: молод, хорош собой, богат. Я известный успешный адвокат. У меня есть всё или почти всё, о чём мечтает мужчина в моём возрасте. Мне не нужны корабли, самолёты и острова…Я вполне доволен своей жизнью. Для меня главное – это самоуважение и…чистая совесть. Сложно, работая адвокатом, оставаться незапятнанным. Но моя репутация говорит сама за себя. По карьерной лестнице я поднимался легко и быстро, благодаря своему уму, везению, ну и, конечно, не без помощи моего знаменитого отца.

Марта…, любовь всей моей жизни! Разница в возрасте и её замужество накладывали определённые ограничения на наши с ней отношения. Но после смерти её мужа мы уже просто не могли обходиться друг без друга. Я неизменно сопровождал её на всевозможные светские мероприятия. Все привыкли видеть нас всегда вместе, а слухи и сплетни вокруг быстро утихли, не имея под собой никакого основания. Мы не были близки в интимном смысле. Дорога до нашей совместной постели была долгой и  трудной. Марта сопротивлялась всем моим намёкам и ухаживаниям, пока однажды я не взял её, почти силой. И только после этого, поняв, что оба этого хотели, мы, наконец, пришли к обоюдному пониманию и согласию. Между нами установились такие тёплые дружесвенно–любовные отношения, которые вполне устраивали нас обоих. Пока не появилась Ина… Этот « солнечный ветер» влетел в нашу судьбу, в наш быт и в наши с Мартой чувства и отношения. Казалось, что эта девочка, со своей безумной любовью ко всему и ко всем, разбудила в нас с Мартой, что-то глубоко запрятанное внутри. Сначала я никак не мог понять, как Марта с её королевским величием, смогла впустить в свою жизнь эту совсем чужую девчонку, воплощающую в себе беспокойство, кавардак и сплошные проблемы. Но увидев впервые Инку, понял – это свет, это радость, это молодость, это всё то, чего не хватало нам с Мартой. И склонил голову перед мудростью Марты!

Я, который всегда не понимал и боялся детей, вдруг ощутил такую необходимость в заботе и любви к этой девочке, что удивился сам себе. Куда делись наши с Мартой чинные чаепития, наши неспешные прогулки вдоль моря… Теперь мы бегали, прыгали, танцевали и играли и, вообще, вели несвойственную нам жизнь. То, что Ина беременна, вызывало ещё большую странную нежность к ней и к её, не рождённому ребёнку. Ох, уж эта Инка – один сплошной сюрприз!

Вчера, после обеда, находясь в совершенно расслабленном состоянии, я, сидя за роялем в гостиной, что-то наигрывал. Марта расположилась рядом в кресле, помахивая веером и лениво перебирая разбросанные на столе карты. Инка подошла ко мне и,   пристроившись рядом, с ходу включилась в игру. Я удивлённо скосил на неё глаза и, улыбнувшись, усложнил мелодию. Но не тут-то было! Инка играла лучше меня, придумывая всё новые и новые пассажи. Марта отложила карты и с удивлением наблюдала за нами. Закончив игру, мы оба с Инкой захохотали, довольные друг другом и повернулись к Марте. Она молча развела руками, давая понять, что удивлению её нет предела.

- Что это было? – спросил я у Ины. – Ты, что выпускница консерватории?

- Да, нет, - махнула она рукой, - я только музыкальную школу закончила, но вечерами мы с бабушкой часто играли в четыре руки.

- Давай, девочка, колись. Что ты ещё умеешь делать? – спросил я, вроде, как бы шутя, но на самом деле очень даже серьёзно.

Мы с Мартой мало, что знали об Инке, и о прошлой её жизни. Не мучали расспросами, боясь задеть что-то сокровенное и причинить ей боль. Надеялись, что со временем, она сам всё расскажет. Но сейчас представился удобный случай, и было бы глупо не воспользоваться ситуацией, чтобы разузнать подробнее об Ине.

- Судя по твоей шустрой пластике, ты неплохо танцуешь? – продолжил я расспрашивать её.

Она утвердительно кивнула головой.

- В гимназии были обязательные уроки бальных танцев. И в конце каждого года устраивался выпускной бал. Все девочки были в длинных платьях. Очень красиво!

- Так! – кивнула головой Марта. – Ты рисуешь?

- Балуюсь, иногда. Мелкие зарисовки, Когда настроение есть.

И Инка, взяв с рояля карандаш и нотную тетрадь, глядя на меня задумчиво, и улыбаясь, за несколько секунд нарисовала на чистых полях вполне приличный шуточный шарж на меня.

- Марта! Это чудеса какие-то! Ты, где откопала этот самородок? Я не удивлюсь, если она сейчас сознается, что владеет искусством рукопашного боя, прыгает с парашютом и занимается дайвингом!

Я встал из-за рояля и присел рядом с Мартой на мягкий подлокотник кресла, с интересом разглядывая Ину.

- Нет! – смеясь, замахала она руками, - К спорту я равнодушна. Так только бегаю, прыгаю…для себя.

- Ина! – Марта говорила негромко и вкрадчиво, - я тебя никогда не расспрашивала о твоей семье, но может быть сейчас, раз уж пошёл такой разговор, ты что-нибудь расскажешь о себе? Я не настаиваю. Если ты только сама захочешь.

Я сидел, молча наблюдая за реакцией Ины, не замечая в ней какого-нибудь беспокойства или заминки.

- Да, конечно. Я понимаю, - Ина подвинула круглый табурет из-под рояля ближе к нам и села на него, сложив руки на коленях.

- Моя фамилия – Ланская. Ангелина Валерьевна Ланская.

- Ну, надо же! – я посмотрел на Марту, - прямо, как дворянское звание! С первого раза и не выговоришь!

Марта задумчиво смотрела на девочку.

- Иночка, детка, ты говорила, что твои родители на севере, а тебя воспитывала бабушка? Как звали твою бабушку?

- Антонина Петровна Ланская. Это папина мама. Когда папы не стало, она взяла меня к себе, - Инка печально вздохнула, - у меня была потрясающая  бабушка.

- Ну, конечно же, конечно! – Марта несколько раз стукнула себя ладонью по лбу. – Тонечка Ланская! А я всё думала: ну, кого же ты мне напоминаешь!

Марта, встав с кресла, взволновано заходила по комнате. Я непонимающе переводил взгляд с одной женщины на другую.

- А дед твой, его, как звали?

- Деда моего звали Григорием Леонидовичем. Только у него фамилия была другая. Бабушка ни за что не хотела брать фамилию деда, и он пошёл ей на встречу.

Стал – Ланским, а был Григорием Райкиным.

- Нет! Так не бывает! В жизни не может быть таких совпадений! Олег, ты веришь в чудеса? – Марта уставилась на меня.

- Я с вами, девушки, скоро и в Бога и в чёрта, и в чудеса поверю! Вы хоть объясните мне, глупому, что вы тут выясняете о вашей родословной?

Я уже давно не видел Марту в таком возбуждённом состоянии. Щёки её раскраснелись, глаза сверкали, каким-то лихорадочным блеском. Она остановилась передо мной, прижав руки к груди.

- Дело в том, дорогой мой Олежек, что мы с Инкиным дедом – Григорием Райкиным, троюродные брат с сестрой! Когда мы были детьми, всех нас на лето отправляли к нашей общей бабушке в деревню, сейчас уже не помню её название, куда-то на Урал. Григорий был старше, и на нас, мелюзгу, не обращал внимание. В то время он ухаживал за Тонечкой Ланской, девушкой из соседнего имения. Так, значит, он всё-таки на ней женился! Мы выросли, пути наши разошлись, связь между нами была давно потеряна.

Марта сокрушённо покачала головой.

- Ну, надо же, надо же! Найти свою племянницу на берегу моря! Уму непостижимо! Вот, просто так: идти, идти и найти! Это кому рассказать – не поверят!

- Да, уж! Прямо мексиканский сериал! – изумлённо проговорил я.

Инка смотрела на Марту, раскрыв рот, с совершенно обалдевшим от удивления лицом. Я сам, наверное, выглядел не лучше.

- Да, у деда с бабушкой был бурный студенческий роман, в результате которого появился мой папа. Дедушка давно умер, и папа умер, и бабушка тоже…, - Инка печально склонила голову.

- Да ты что, деточка! Мы же с тобой нашли друг друга! Радоваться надо! А уж, как я счастлива! У меня же родных совсем-совсем не осталось.

Марта сдёрнула Инку с табурета и прижала к себе.

- Ну, чистая «Санта-Барбара»! – захохотал я. Если разобраться, то я тебе теперь вроде деда буду приходиться, - я указал пальцем на Инку.

- Придумал, то же – «дед»! – Инка подмигнула Марте, - ничего себе, дедушка!

- Ой, ребята, давайте это дело отпразднуем! У меня где-то стоит бутылка отличного вина.

И Марта, развевая подолом розового платья, закружилась по гостиной, доставая бокалы, освобождая столик от разбросанных карт. Я, повинуясь указаниям Марты, достал и разлил тёмное, терпко пахнущее вино, на двоих и плеснул Инке в бокал такой же тёмный виноградный сок.

- За встречу! – торжественно объявил я и чокнулся звонко и весело со счастливым семейством.

У меня тоже почти не осталось родственников, а с теми, которые жили в Италии, я виделся крайне редко.

Мы с Мартой были одиночками, но ни я, ни она особо не расстраивались на этот счёт. Поэтому, для меня стала удивительной и неожиданной её бурная радость по поводу обретения новой родственницы. Я почему-то не думал, что ей со мной одиноко…Хотя то, что Инка является её кровной, хоть и далёкой родственницей, обрадовало и успокоило меня. Но разве это что-то меняло в наших отношениях?

- Каравай, Каравай! Кого, хочешь – выбирай! – маленькие Ангелы топтались по жёлтому облаку, водя хоровод. В середине стоял кудрявый мальчик с пушистыми крылышками и застенчивой улыбкой. Взгляд его снова и снова останавливался на рыжеволосой малышке с весёлыми веснушками на щёчках. Наконец, решившись, он схватил её за руку и выдернул на середину круга.

- Он выбрал! Он меня выбрал! – засмеялась девочка, и чмокнула мальчишку в заалевшую щёку.

- Почему её? – удивился Жёлтый Ангел, наблюдающий за игрой детей. – Как рождаются симпатия, привязанность, любовь? Почему, из всех, только один затрагивает твою душу?

Он, задумчиво почесал  макушку, вспомнив свою Земную любовь, такую далёкую и, почти, забытую… С ореховыми глазами и медовыми губами. Он уже забыл её имя, но хорошо помнил вкус её губ…

Письма на Землю.

Как же, неожиданность…Придумали тоже!

Всё МНОЙ распланировано!

Нельзя было Инку без поддержки оставлять.

Вот, теперь она не одна. Теперь рядом Марта и Олег. Три души – это уже кучка! Три хорошие души… Теперь можно и поиграть.

Но всё-таки чего-то не хватает или кого-то?

Какая трудная, упрямая девчонка! Почему она не хочет возвращаться вместе с Мартой в Звонигород?

Ах, да… Там же этот её Макс!

Мешает он мне, мешает!

Дождусь рождения мальчика. Душу дал ему хорошую, добрую.

Люди, люди, люди…какие же вы забавные!

Без вас МНЕ, пожалуй, скучно будет.

Живите. Пока…               

БОГ.

Глава 4. Марта

Я проснулась среди ночи. Что-то происходило в доме.   Постаралась понять – что. Тишину ничего не нарушало. Олег ночевал в Москве. Какое-то беспокойство и чувство тревоги прогнали остатки сна. Я включила лампу в изголовье, нащупала босыми ногами тапки и, накинув на плечи шаль, забытую с вечера на кресле, вышла из спальни. Шла по коридору, тихо ступая и прислушиваясь к звукам спящего дома. Ночники на стенах моргали, освещая мне дорогу. Я подошла к комнате Ины. Дверь была полуоткрыта. Сдавленное, хриплое рыдание доносилось из комнаты. Инка плакала! Я никогда в своей жизни не слышала такого плача: так стонет раненый зверёныш, поскуливая и подвывая…Лицом она, видимо, уткнулась в подушку, потому что её бормотание сквозь слёзы, было не разобрать и только два слова: «любимый мой» донеслись до меня. Я стояла возле двери, не зная, что мне делать: проникнуть ли в чужую тайну или уйти, а утром сделать вид, что ничего не случилось. Я с ужасом думала: видимо я совсем ослепла! Как я могла не разглядеть за её напускной весёлостью такую дикую боль, такое чёрное отчаянье и…такую любовь! Я решительно открыла дверь и вошла в комнату.

Ина, услышав меня, резко села на кровати, но не смогла унять свой плач. Я присела рядом с ней, обняв и прижав к себе. Гладила её хрупкие плечики, целовала в кудрявую макушку, проводила рукой по вздрагивающей спине и спутанным волосам.

- Доченька моя! Девочка моя родная! Успокойся! Всё пройдёт, всё наладится. Родиться Максимка и тебе станет легче. Он будет таким же умным и красивым, как и его отец. Какого цвета у него глаза?

- Серебряные, - сказала Инка, заикаясь, и всё ещё глотая слёзы, - как чернёное серебро.

- Ну, вот, будет у нас маленький принц с серебряными глазками. И мы его с тобой будем растить вместе. Он будет бегать по комнатам и смеяться.

- Он будет весёлым, как его отец! – поддакнула мне Ина, уже успокоенным голосом.

А я подумала:

- Клоун, что ли отец то у него? Весельчак чёртов! Чтоб ему ни дна, ни покрышки, циркачу этому!

Я вытерла концом шали слёзы с Инкиных щёк.

- Давай-ка, детка, пойдём, выпьем горячего молочка, - и, накинув ей на плечи свою шаль, обняв, повела на кухню. Там мы вскипятили полную кастрюльку молока, разломили на куски толстую плитку шоколада и стали утолять свою печаль.

И говорили, говорили, говорили: о любви и ненависти, о предательстве и неверности, и снова о любви, о жизни и детях, и опять о любви… Пока я не увидела, что Инкины глаза стали слипаться.

Я уложила её здесь же на кухне, на небольшом диванчике. А сама села рядом и смотрела на её вздрагивающие ресницы и припухшие губы. Она лежала на боку, подогнув колени и обняв свой драгоценный живот. И я люто возненавидела этого клоуна или дрессировщика, или, уж не знаю, кого…

- Господи! Накажи его за все мучения, что пришлось испытать этой девочке, - я испуганно перекрестилась. – Негоже кликать беду на человека! Прости меня, Господи! Сама не знаю, что говорю! Дай ему здоровья. Пусть у него всё будет хорошо, только подальше от нас с Иной…

Ина.

Не будите меня…, он мне снится…

Дышит в шею, касаясь ресницами.

Шепчет ласково: спи, моя крошка…

- Сплю, любимый, сплю, мой хороший.

Сердце слабое жалобно стонет:

Не будите… Он греет ладони…

Он целует замёрзшие пальцы…

Не будите, пожалуйста, сжальтесь!

Ночи с ним – драгоценные ночи,

Он колени мои щекочет.

Он – уверенный, я – труслива...

Боже! Как он такой красивый?

Только в снах он мне губы целует,

Я об этом пишу, он – рисует.

Мне бы Краской в его Палитре,

Мне бы Верой в Его Молитве…

Этой ночью, когда он мне снится,

Мне в окно бьются крыльями птицы…

Умоляю! Не трогайте веки,

Мир застыл на одном человеке…

( ?)

Письма на Землю.

Я не знаю, что с ней делать! Моя энергетическая сущность колеблется… Я искал женщину, в чьей душе будет жить великая любовь…Я нашёл Ину. Так почему мне так беспокойно?

Он – этот Макс, её не достоин! Я мог бы дать ей другого мужчину – сильного и красивого…

Любовь – зла… Глупость, какая! Разве  любовь может быть злой?

Она никогда не полюбит другого… Им нужно встретиться! Когда сольются два тела, из двух окончаний возродиться одно начало и это будет -

ВЕЛИКАЯ ЛЮБОВЬ ЗЕМНАЯ.

Грустная у МЕНЯ игра получается…, да и не игра уже это…

Ина, объясни МНЕ, за что ты любишь его? Что в нём такого, особенного? Может быть, Я что-то не разглядел в его душе?

Всё стереть и начать всё заново? Поздно…

Хотя, что такое время для меня… Прошлое может стать будущим, а будущее – исчезнуть совсем…

Я всё могу…, если захочу…

БОГ

- Я тоже раньше, когда на Земле жил, молоко горячее любил пить, - вздохнул Синий Ангел, заглядывая в кухонное окно, - вот, же сидят, молочко попивают, а тут следи за ними, охраняй.

- Это, что ещё за разговоры! – прикрикнул на него крылатый товарищ. – Дали тебе поручение – выполняй! Инка-то «шабутная», какая! За ней глаз, да глаз нужен. Не дай, Бог, что случится!

Глава 5.

Время текло, как вода сквозь раздвинутые пальцы. Олег пропадал в Москве. Марта тоже собиралась, в скором времени, уехать туда. Она открывала новый магазин, и её присутствие в столице было необходимо. Марта всё ещё старалась уговорить Ину перебраться в Звонигород. Но та успокаивала её, говоря, что чувствует себя хорошо, волноваться за неё не стоит и, вообще, она в доме остаётся не одна и, если ей нужна будет помощь, есть к кому обратиться. Они с Мартой ездили по магазинам, закупая всё необходимое для малыша. Инка, наконец, сменила свою летнюю одежду на джинсовый удобный комбинезон и мягкий свободный свитер. Живот торчал вызывающе, и уже не давал ей резвиться, бегать и скакать, как прежде. Марта прикладывала руку к животу, улыбалась и слушала, как толкается ребёнок.

- Ина, - спросила Марта, как-то вечером, наблюдая за девочкой, которая с высунутым язычком, старательно вязала голубой башмачок, - твоя мама так до сих пор ничего и не знает?

- Нет, - Инка прервала своё занятие и отложила вязание, - она только знает, что я бросила академию и уехала в другой город.

- Почему ты до сих пор ничего ей не рассказала? – спросила Марта, беря в руки недовязанную вещичку и с интересом рассматривая изделие.

- Она меня не поймёт! Мы никогда не были с ней близки. Когда родится ребёнок, я поговорю с ней по скайпу.

Ина вздохнула и подсела поближе к Марте, прижавшись к ней.

- Знаешь, Марта, ты для меня ближе, чем мама. У меня от тебя нет секретов. Почти нет. И, если даже, я тебе что-то не рассказываю, то это не потому, что не доверяю тебе, просто это не только моя тайна.

Марта понимающе покачала головой.

- Может ты и права! Чего раньше времени мать волновать. Вот родишь, тогда и покажешь ей внука.

- По-моему машина подъехала. Наверное, Олег вернулся. Опять сюрприз решил для нас сделать!

Марта заулыбалась и пошла к входу. Это и в самом деле оказался Олег: весёлый, холодный, с букетами цветов и ворохом подарков в ярких пакетах.

- Как тут мои девочки поживают? – спросил он, целуя и обнимая Марту.

- А мы вот тут скучаем вдвоём…, - жалобно проговорила Инка.

А потом засмеялась, бросившись к нему на шею.

Олег кинул пакеты на пол и раскрыл объятья для обеих женщин.

- Инка, ты стала походить на маленький колобок! – сказал Олег, рассматривая её и отдавая снятую куртку Марте.

- Хочешь потрогать мой живот? – Инка взяла за руку Олега.

- Ой, нет! – выдернул он свою руку. – Уволь меня от этого! Я даже представить себе не могу, что внутри тебя, что-то растёт! Это не укладывается в моей голове!

- Не что-то, а маленький мальчик!   - надулась Инка, - Знаешь, как он пинается!

- Растёт и шевелиться внутри тебя! Нет! Я не хочу к этому прикасаться! Лучше подарки разбирайте! – сменил тему Олег, увидев, что Инка печально уселась с ногами на диван.

Он поднял пакеты с пола,   бросил их  рядом с Инкой и позвал Марту.

Вечер прошёл в радостном возбуждении, в рассматривании подарков, в расспросах о светских новостях.

Когда Марта с Олегом ушли к себе, Инка достала ноутбук. Сначала, просмотрев все новости про Максима, она вызвала по скайпу Давида. Он появился на экране заспанный и взлохмаченный.

- Гелька! – заорал он. - Наконец-то! Ты куда пропала? Я уже не знал, что и думать, хотел всесоюзный розыск объявлять! Ты, что творишь-то? Почему академию бросила? Уехала, ничего не объяснив.

- Я же оставила тебе записку! – перебила его Инка.

- Да, прочитал я твою записку, ничего толком ты не объяснила в ней. Давай, всё рассказывай! – Давид сел ближе к экрану.

- У меня всё хорошо. Я живу возле моря, в доме у своей родственницы. В общем… Ну, вот,   смотри…

И Инка, встав, повернулась боком, показывая свой живот.

- Ничего себе! – Давид от удивления снял очки и надел их снова. – Ты, что беременная?

- Ну, да. Как-то так. У меня будет мальчик, - сказала она, улыбаясь и усаживаясь обратно на стул.

- Я ничего не понимаю! – воскликнул Давид. – У тебя же никого не было! Ты, что замуж вышла?

- Нет, замуж я не вышла. Без мужа дети тоже иногда появляются.

- Ну, ты даёшь, подруга! Уж от тебя-то я ничего подобного не ожидал. Он, что бросил тебя? – Давид сердито сдвинул брови.

- Нет! Успокойся. Это я его бросила, - Инка смотрела на экран, подперев голову руками, - у меня всё хорошо, не волнуйся, Давид!

- Хочешь, я приеду к тебе?

- Не надо. Лучше расскажи, как там, в академии дела.

- Да, идут дела. И преподаватели, и ребята из группы жалеют, что ты ушла. Мне без тебя плохо! – Давид печально скривил губы. – Я даже не представлял себе, что так буду скучать по тебе!

- Ну, ну, Давид! Я же не умерла. Я просто переехала в другой город. Мы,   может быть, летом с тобой увидимся. Пойми, у каждого из нас своя дорога! Прости меня!   Я буду звонить тебе.

- А, кто отец ребёнка? – крикнул Давид.

Но Инка уже выключила компьютер.

Ина.

Через два дня Марта с Олегом уезжали в Подмосковье. Проводы были слезливыми, с вздохами и обниманиями.

- Как только начнутся схватки, сразу же звони! – приказывала Марта.

- Без схваток тоже звони! – смеялся Олег.

- Давайте, давайте, уезжайте спокойно! Всё будет хорошо! Я же здесь не совсем одна остаюсь, - успокаивала я их. – Прислуга в доме, охрана осталась – умереть не дадут!

- Что ты говоришь, дурочка! – сердилась Марта, усаживаясь в машину.

- Ну, всё! – махнул Олег рукой, прощаясь. – Ни пуха, ни пера, тебе!

- К чёрту! – прокричала я в след отъезжающему такси.

Дом опустел, Многие комнаты были закрыты. В основном, я обитала в маленькой гостиной, где горел камин и в своей спальне. Куталась в белую Мартину шаль, нюхая мягкую шерсть и вдыхая родной Мартин запах. Заваривала травяной чай и грела ладони о тонкий фарфор. Я включала ноутбук с выступлениями Макса и его голос, и смех звучали целый день вокруг меня, заполняя пустое пространство. Мне не нужно было таиться ни от кого. Я ждала рождение ребёнка, как встречи с самим Максимом.

- Может быть, завтра? – думала я, укладываясь вечером в кровать и натягивая на себя одеяло.

Макс снился мне ночами. Он гладил мой живот и касался тёплыми губами торчащего пупка. Я не хотела просыпаться утром, не хотела, чтобы сон заканчивался, но мальчишка внутри меня сердито пинался, прося есть, и я вставала, шла на кухню, варила кашу и кормила себя и маленького обжору.

Позвонил доктор и предложил мне лечь в стационар заранее. Я согласилась. И уже подъезжая к больнице, поняла, что у меня начались схватки.

Я почти не кричала, только кусала губы и стонала.

Когда акушерка положила мне на грудь, маленькое сморщенное существо, я заплакала.

- Ну, что вы, мамочка, плачете? – рассмеялась она. – Всё хорошо.   Вон, какой бутуз уродился!

Мне хотелось прижать к себе малыша крепко-крепко, но я боялась причинить ему боль.

- Я очень счастливая…- прошептала я.

И только осторожно гладила его по крохотной попке.

Утром Максимку принесли на первое кормление. Он кричал, зажмурив глаза и широко открыв беззубый рот.

- Чёрненький и большеротый, как галчонок! – подумала я.

А когда розовые губки обхватили мой сосок и начали усердно тянуть из меня молоко, я с удивлением подумала: откуда он, знает, что нужно делать?

Я и потом не переставляла удивляться, как эта крохотная частица Макса, выросшая внутри меня, становится маленьким человеком!

Письма на Землю.

Плодитесь и размножайтесь! – не говорил Я этого. Люди и сами знали, что им делать.

Я, так много времени проводя рядом с человеческими душами,   сам нахватался от них эмоций.

Зараза, какая! Нет покоя…

Смотрю сейчас на Инку и умиляюсь вместе с ней! Что у меня дел других нет?

Расслабился, растёкся лужей энергетической…

Люди называют Меня отцом…, но это всё не то. Я, конечно, им отец, но духовный…, а это совсем другое..

Хотелось бы МНЕ испытать всё безумство любви и оргазма…

Не достойные мысли. Ох, не достойные…

БОГ.

Глава 6. Олег.

Два дня назад Инка родила здорового мальчика. Роды прошли нормально. Всё  хорошо. Завтра мы с Мартой летим к ним.

- Марта, солнышко моё! Ну, что ты так суетишься? – говорю я заботливо, наблюдая, как она уже в десятый раз, заново укладывает чемодан.

- Зачем столько вещей? Ты же говорила, что у них всё есть. В конце концов, если что-то будет нужно, купим там.

- Да,   что мы там купим? – Марта зло выкидывает из переполненного чемодана гору разноцветных вещичек. - Это же не Москва! Там нет такого выбора, как здесь, - она начинает заново укладывать всё обратно.

- По-моему у Инки родился один ребёнок, а ты набрала вещей, по крайне мере, на десятерых. Не может быть, чтобы младенцу понадобилось всё сразу.

Наконец два, совсем не маленьких, чемодана готовы. Я и Марта летим к своим детям!

Мы на вилле. Я уже целый час сижу в гостиной.   Вслушиваюсь в женский говор, в «охи» и «ахи», в кошачье мяуканье, которое, видимо, является детским криком, раздающимся из соседней комнаты. Я ещё не видел ни ребёнка, ни Ины. Наконец, дверь в детскую открывается, и Марта призывно машет мне рукой.

Незнакомый запах, то ли кислый, то ли сладкий, бьёт мне в нос, и я невольно морщусь. Женщины, с умильным выражением на лицах, склонились над маленькой кроваткой. Подхожу ближе, и заглядываю туда через плечо Инки. Боже мой! Красное, сморщенное существо, почти лысое, открывает беззубый рот, в глубине которого, трепещет маленький розовый язычок. Глаз нет, только узкие щёлки вместо них. Руки и ноги двигаются хаотично, как у перевёрнутого на спину жучка. Это кто? Тот красавец, которым они восторгались? Господи! Избавь меня от этого ужасного зрелища! Я сглатываю слюну, стараясь подавить подступающую тошноту, и пячусь спиной, спеша выйти из комнаты. Какое счастье, что у меня нет и, видимо, уже не будет детей! Я возвращаюсь в гостиную, и плюхаюсь обратно на кресло. У меня такое чувство, что я столкнулся с чем-то омерзительным. И я даю себе слово, что никогда больше не зайду в детскую. Разве, что под дулом пистолета…

Входят Марта и Ина, о чём-то возбуждённо переговариваясь. У Марты, совершенно, восторженное выражение на лице. Ина, наоборот, смотрит на меня стеснительно и вопросительно.

- Ты чего молчишь, Олег? – говорит Марта. – Правда, он очень хорошенький? Ты хоть Инку-то поздравь! – Марта легонько толкает меня в плечо, замечая моё шоковое состояние.

- Ой, Инка! Он, по-моему, испугался, – Марта смеётся. - Олег, ты, наверное, впервые увидел новорождённого младенца?

Я, молча утвердительно киваю головой и смотрю на Инку. Она очень изменилась. В движениях появилась, какая-то плавность. Озорной блеск из глаз исчез, уступая место, спокойному и ласковому выражению. Грудь её увеличилась, наверное, раза в три или даже больше. Пуговицы впереди на кофточке едва сходятся. Было, как-то непривычно видеть её изменившуюся фигуру, и я отвёл глаза и, вздохнув, сказал:

- Да, замечательный малыш! – на большие комплименты меня не хватило.

И я, сославшись на усталость, поспешил подняться наверх, в спальню, где завалился на кровать со стаканом бренди в руках. Ибо мне необходимо было успокоить свои нервы. И ещё раз поблагодарил свою судьбу за бездетность – вот уж, каждому - своё. Проснулся я от прихода Марты. Она, склонившись надо мной, учуяла запах алкоголя.

- Бэмби, любимый, ты, что тут без меня один празднуешь?

- Марта, от тебя пахнет чем-то противным! – я поморщился, отворачиваясь от неё.

- Это Максик срыгнул на меня.

- Что он на тебя сделал? – непонимающе, переспросил я.

- Да, ничего! – Марта устало вздохнула, направляясь в ванну.

Вернулась она посвежевшая, пахнущая тонким парфюмом, с распущенными волосами и легла рядом со мной, уткнувшись мне в плечо. И я услышал всхлипывания и почувствовал её вздрагивающие гладкие плечи под своими руками.

- Марточка, золотко моё, что с тобой? – я притянул её к себе, осторожно поглаживая по спине.

- Ох, Олег! Я так глубоко запрятала вглубь себя это чувство обездоленности, от невозможности иметь детей, и вот теперь, глядя на этого малыша, я вдруг в полной мере ощутила, чего была лишена всю жизнь. Разве ты никогда не хотел иметь детей?

- Нет! Никогда! – я сказал это очень быстро и очень уверенно. – Я не люблю детей, Марта. Они вызывают во мне чувство брезгливости и беспокойства. Уж, прости за откровенность.

- Ну, как же так, Бэмби?   Максик такой красивый!

- Ничего красивого в нём нет! И пахнет он ужасно! И кричит, как мартовский кот. Давай, вернёмся, завтра домой. Меня в столице ждёт работа, - я постарался перевести неприятный разговор на другую тему.

- Нет, нет! Что ты! Завтра никак нельзя! Я побуду здесь ещё несколько дней, а ты лети один, если тебе так нужно.

Марта уже успокоилась и лежала, прижавшись ко мне тёплым боком. Я повернулся и, склонившись над ней, осторожно поцеловал в мягкие губы.

- Я   люблю тебя, Марта! И не хочу делить тебя ни с кем, даже с детьми.

На следующий день я улетел в Москву один. Марта вернулась только через неделю. Я скучал без неё, обвиняя этого младенца в нашей разлуке и, понимая, что теперь всё равно буду вынужден терпеть его в своей жизни.

Марта выглядела усталой и  похудевшей, с тёмными кругами под глазами. Такие нагрузки были для неё непривычны. И я предложил ей отдохнуть где-нибудь несколько дней.

- Давай, Марта, поедем в горы. Там воздух, там тишина, там красиво! На лыжах покатаемся.

- Смеёшься, что ли? Мне, в моём возрасте – и на лыжи! Я и в молодости то этим не увлекалась, а теперь и вовсе боюсь, что-нибудь сломать себе. Что я там делать буду?

- Будешь смотреть, как я катаюсь! А вечером – бар, танцы, камин…

- Ну, не знаю… Может, позвать с собой кого-нибудь для компании?

- Давай, Макса с Аллой пригласим. Алла, по-моему, не катается. Будешь вместе с ней скучать, а мы с Маком вспомним молодость.

- Я тебе вспомню…! Поедем! Звони им.

Так мы все вчетвером оказались  в горах…

Марта.

Мы с Аллой – две старые дуры, попёрлись на горнолыжный курорт! Ни я, ни она сроду на горных лыжах не катались! Это всё получилось из-за наших с ней молодых мужиков. Никак нельзя было отпускать их одних в этот проститутский притон! И мы с Аллой договорились, что поедем их сопровождать, чего бы нам это не стоило.

И вот…, сидим сейчас с ней в гостиной около горящего камина. На ногах у нас надеты изумительные, вязаные носки с ярким узором и замысловатыми кисточками, которые мы купили в местном магазине. Мы вытянули свои старушечьи больные ноги к огню и … балдеем от тепла, покоя и уюта. Мужчины наши, где-то катаются, а мы вот здесь… уединились. Имея нас рядом, под боком, они, едва ли рискнут на какие-нибудь приключения. Мы с Аллой лакомимся засахаренным миндалём, запивая его горячим шоколадом из крохотных белых фарфоровых чашечек. Заказали коньячок и вполне счастливы, сидим, перебирая светские сплетни.

- Ну, вот, где они? – высказывает вслух Алла, общую для нас мысль.

- Катаются! – с усмешкой говорю я, беря  пустую чашку из-под шоколада, которую Алла только что сердито поставила на стол.

- Вот, смотри, - говорю я ей, предлагая заглянуть в чашку, где остатки шоколада оставили причудливый рисунок на белом фарфоре. – Вот горы, вот твой Макс… Видишь, две полоски – это лыжи.

- А почему это, они вверх торчат? – заинтересовалась Алла.

- Потому, что в снег вертикально воткнуты, - поясняю я, - а это, вот видишь, много пятнышек – это девки вокруг него…, - смеюсь я.

- Да, вечно ты, Марта, что-нибудь придумаешь! Тьфу, на твоё гадание!

-Алла переворачивает чашку вверх дном.   - Пойдём, лучше, посмотрим на них.

- Не-е! Не охота одеваться… Мне так хорошо в этих носочках. Оставь ты в покое Макса, пусть развлекается.

- Ну, уж нет! Пойдём, выйдем на террасу со стороны спуска, оттуда хорошо всё видно, - говорит Алла, торопливо надевая куртку.

Я, нехотя тащусь за ней. Хотя мне и любопытно, но лень уходить от живого огня.

Выхожу на террасу и застаю Аллу с биноклем у глаз, рассматривающей снежный склон.

- Ну, ты, подруга, ничего себе подготовилась!   Ты бы ещё трубу подзорную прихватила!

- Да, есть здесь труба подзорная, но хочется индивидуальное средство наблюдения. Ты, Марточка, не смейся, за моим Максиком глаз, да глаз нужен! Фанатки, нынче, пошли наглые. Хорошо, твой Олег на других девок не заглядывается! Кое-кто говорит, что он, вообще, голубой, а с тобой, так для прикрытия…

Алла опускает бинокль и поворачивается ко мне, с интересом ожидая моего ответа.

- Не говори глупости, Алла! – обижаюсь я, - Никакой он не педик, нормальный мужик. Мне-то его прикрытие нафига?

Я забираю у неё бинокль и подношу к глазам, осматривая местность. Сразу же натыкаюсь взглядом на группу людей в цветных костюмах. Их лыжи и правда воткнуты в снег, а Макс в ярко-зелёной, заметной одежде валяется в сугробе, в компании двух молоденьких тёлочек, которые сыплют ему снег то ли в лицо, то ли ещё куда-то. Видно, что всем троим ну, очень весело! Перевожу бинокль дальше. Олег стоит рядом с женщиной, о чём-то беседуя с ней. Это меня уже настораживает. Одно дело - баловаться, а другое – говорить о чём-то серьёзном на снежном склоне.

Алла вырывает у меня бинокль.

- Я так и знала! Катается он! Не катается, а валяется… И, конечно, не один!

Я смотрю на неё сочувственно.

- Аллочка,   а ты, случайно сюда какую-нибудь « базуку» не захватила? А то бы мы эту шайку-лейку одним ударом… Ба-бах!

- Нет, не захватила! – говорит с сожалением Алла. – В данной ситуации, не « базука» нужна,   снайперская винтовка! Я бы этих сучек малолетних сейчас щёлк, щёлк… и перещёлкала бы!

- Кровожадная ты какая, Алка! – смеюсь я, снова забирая у неё бинокль. – Позвони ему!

Алла достаёт телефон и набирает номер Макса. Я вижу, как он стряхивает с себя погрустневших девок и встаёт на ноги, поднося к уху свою трубку.

- Максик, дорогой, тебя там ещё до смерти не заваляли?

Я вижу, как Макс говорит по телефону и призывно машет рукой Олегу, объясняя, что пора возвращаться. Вижу, как Олег прощается, помахав рукой девушке, с которой разговаривал, выдёргивает из снега свои лыжи, и они с Максом идут по направлению к дому.

Мы с Аллой, успокоенные, возвращаемся в свои кресла.

- Я тебе говорила, что нельзя его без моего наблюдения ни на минуту оставлять! – говорит сердито Алла.

- Но ты же не можешь, Алла, его всю жизнь пасти? – пробую я ей возразить.

- А я и не пасу…, так – приглядываю, чтоб глупостей по неопытности не наделал.

Возвращаются наши мальчики: румяные, весёлые и такие… молодые! Олег подходит ко мне и, наклоняясь, целует в щёку. Мой чуткий нос улавливает не только запах снега и пота, но и тонкий аромат незнакомых женских духов.

- От тебя пахнет чужой женщиной! – говорю я обиженно.

- А от тебя, Марточка, до-о-рогим ко-о-ньячком! – отвечает он мне, нараспев, отходя от меня, и включая музыкальный центр. – Я приглашаю вас, мадам, на танец! - и он галантно протягивает мне руку.

- Ты, что, Олег, шутишь? Я вроде, как не одета для танцев! – поднимаю я ноги вверх, показывая ему шерстяные носки.

- Это прекрасно, Марта! Это просто замечательно! Твой танцевальный шаг будет мягок и тих… - и он вытаскивает меня за руку из кресла, и прижимает к себе, и начинает танец, похожий на танго. Я включаюсь в игру. Движения наши комичны, мы дурачимся и хохочем!

- Ты мой маленький медвежонок! – шепчет Олег мне на ухо.

- А ты – мой отважный охотник! – поддерживаю я его шутку.

Алла с завистью смотрит на наше баловство.

- А, что она хотела? Только что сделала Максу ревнивое внушение, от которого он сразу весь сник, а теперь веселья захотела! – думаю я.

Олег, стараясь разрядить обстановку, машет в их сторону приглашающе рукой.

- Алла, Максим, присоединяйтесь к нам! Танцуют все!

Мой Бэмби танцует великолепно! Пластика и слух даны ему от природы, как и величавая осанка. Макс танцует так себе, вяло и не радостно. Между прочим, Аллу,   танцующую на сцене, я, вообще, никогда не видела. Они топтались, кое-как, причём, Алла продолжала, что-то зло шипеть Максу на ухо.

Олег, видя, что веселья не получается, отпустив меня, захлопал в ладоши, призывая всех к вниманию.

- Дамы и господа! Я предлагаю сейчас быстренько переодеться и спуститься вниз, в ресторан и продолжить там нашу замечательную вечеринку.

- Там, наверное, народу полно и мест свободных нет! – заныла Алла.

- Обижаете вы меня, Алла Борисовна! Я ещё вчера утром столики для нас заказал, так что:   милости прошу к нашему шалашу, - шутливо развёл руками Олег.

- Вот, учись! Настоящий мужчина ещё вчера обо всём позаботился! – укоризненно сказала Алла, кивая головой и глядя на сконфузившегося Макса. – А ты только и умеешь, что с девками по сугробам валяться!

- Пойдёмте, пойдёмте! – оживилась я, возбуждённая танцами, коньяком и близостью Олега.

Скажу одно: вечер удался! Мы пили, танцевали и пели… Сначала Алла пела одна, потом вместе с Максимом, потом Макс один кривлялся и забавлял всех со сцены. Нашему столику наперебой посылали цветы, выпивку и фрукты. В номер мы пришли уже под утро.

Проснувшись и открыв глаза, я увидела Олега, сидящего в кресле напротив кровати. На нём был одет белый гостиничный халат, и лицо его светилось довольной улыбкой. На столике стояла бутылка шампанского и два фужера.

Мой сладкий, сладкий мальчик! Он обо всём позаботился вчера, прихватив из ресторана выпивку, зная, что утром у меня будет болеть голова.

- Доброе утро, дорогая! – проговорил он, присаживаясь ко мне на кровать и протягивая один из наполненных уже фужеров. Я села и потрогала рукой свою взлохмаченную голову.

- Я выгляжу ужасно? – спросила я, сделав глоток живительной жидкости. – По-моему я даже макияж вчера не смыла…

- Ты выглядишь, как мишка-панда, - засмеялся Олег.

Я покачала головой и пошевелила ногами, откинув одеяло.

- Да, уж! – удивилась я.

Как было не удивляться: я спала совершенно голой, но в шерстяных носках.

- Держи! – я сунула в руки Олега недопитый фужер.

Слезла с кровати и пошла в ванную, делать из себя красивую, молодую женщину.

Выйдя в холл, мы встретили Аллу и Максима, у которых были, совершенно, кислые лица.

Олег пихнул Макса в бок.

- Ты, что не смог за ночь Алле настроение поднять? – шутливо спросил он.

- Да я вчера перебрал немного с выпивкой, - извиняющимся тоном оправдывался Макс, - чем было настроение-то поднимать? Самого бы, кто поднял!

- Ну, знаешь, Макс, ни этим единым силён мужчина! – округлил удивлённые глаза Олег. – Что, пойдём опять сегодня склоны покорять?

- Да нет! Мы, наверное, сейчас домой поедем, - проговорил удручённо Макс, - Алка волнуется, у нас всё-таки,   двое маленьких детей остались.

Алла стояла в стороне надутая, как индюк, как будто это мы были виноваты в их ссоре.

- Ну да! Ну, да! Дети, конечно…, - понимающе кивал головой Олег. – А мы вот с Мартой, наверное, наоборот задержимся, нам тут понравилось.

Мы попрощались. Я чмокнула Аллу в щёку, обняла Макса. И они уехали…

Ещё целую неделю мы «гуливанили» здесь. Олег помогал мне осваивать горные лыжи, а я расплачивалась за его уроки бурными любовными ночами.

Целая стая Белых Ангелов каталась на лыжах. Они помогали новичкам, поддерживали падающих, и оказывали первую помощь пострадавшим. Тихонько  смеялись, прикрывая рты крыльями, и радовались, совсем, как люди…

Дом встретил нас тишиной, уютом и вкусными запахами. Я соскучилась по Инке и по маленькому Максику. Я никогда и представить  себе не могла, что мне так необходима станет семья. Да, я считала Ину и её сына своей семьёй и, конечно, Олега. Все эти люди, окружающие меня, стали мне по-настоящему дороги. Судьба не зря связала нас всех вместе. Я чувствовала, вот, прямо, нутром своим чувствовала, что впереди нас ждут удивительные события. А моя интуиция никогда меня не подводила. Хорошее или плохое ждёт нас – одному Богу известно!

Я раскинула карты на наши судьбы, и ничего не смогла понять: такой «путаницы», мне ещё никогда не приходилось видеть…

- Ну и ну! – подумала я удивлённо. – Господи! Спаси и сохрани нас всех! Защити нас от всех невзгод и напастей! Да будет воля твоя, Господи!

Я сложила карты и убрала их подальше.

- Наверное, испортились! – подумала я, вздохнув, и пошла спать.

Письма на Землю.

Нравится мне эта парочка. Я про Марту с Олегом. Есть в них, что-то светлое, настоящее и честное! Не то, что у Макса с Аллой – сплошная фальшь. Слишком долго Я искал среди людей правду... Два человека говорят, что любят друг друга, а правды нет! Так, чтоб жизнь отдать за любимого…, чтоб в огонь и в воду…

Инка, вот – чистая душа, а полюбила Макса никчёмного… Где, в каких тайниках его души разглядела она богатство? А может  сама его нищей душе милостыню подаёт… Сложно всё… А хочется простоты, чтоб белое - белым было, а чёрное – чёрным… А людям всё цвета подавай!

Макс! Макс – головная боль моя…

Я разглядываю ауру Макса.

- Прямо, как леопард – весь пятнистый! – сокрушаюсь Я. – Вот здесь огонь полыхает, понятно – любовь к Инке. Здесь розовый свет – это чувства к Алле. Жёлтый сияет, как солнце – понятно, что дети. Чёрный – тоска по любимой женщине.    Ярко-синий – собственные амбиции. А это, что? Дыра, какая-то? Ммм… Да, это... «пошли все на х…»! Ну, ты даёшь, Макс!

БОГ.

Глава 7. Олег.

Следующий наш визит к Инке, состоялся через два месяца. В течение этого времени, Марта с Инкой связывались по телефону и по скайпу по десять раз в день. Марта старательно пересказывала мне все новости и проблемы, касающиеся ребёнка. Я слушал, делая заинтересованное лицо, но меня это не волновало, абсолютно. Заботило только одно: как там Инка справляется со всем этим.

Сейчас всё повторялось, как в прошлый раз: я скучал в гостиной, а женщины занимались чем-то в другой комнате. Я предупредил Марту сразу о том, что в детскую комнату не пойду. И пусть они с Инкой на меня не обижаются.

Появилась радостная Марта, прижимающая к себе ребёнка. Одет малыш был в пушистый жёлтый костюмчик. На голове топорщился хохолок из тёмных завитушек. Всем своим видом он напоминал цыплёнка. Марта подошла ко мне, и вдруг неожиданно сунула мне его в руки. Меня чуть инфаркт не хватил! Пальцы мои свело судорогой, и я даже дышать перестал, боясь уронить это существо, копошащееся в моих ладонях. «Это» смотрело на меня серыми глазами, окружёнными тёмными ресничками. Рот был заткнут соской с голубым колечком.   Вдруг, личико ребёнка исказила гримаска.

- Олег! Он тебе улыбнулся! Теперь он тебя будет узнавать! Ты ему всё-таки вроде деда…, - проворковала Марта.

- Да какой я ему дед? Ты, что Марта издеваешься? У меня возраст ещё неподходящий для такой должности!

Я с интересом разглядывал ребёнка. Кого-то он мне напоминал своими серыми глазами и кривенькой улыбочкой.

- Марта, забери у меня его, пожалуйста, я его сейчас уроню!

- Возраст, значит, у тебя не подходящий? А у меня – подходящий! – сказала обиженно Марта, забирая у меня из рук малыша.

- Ой, не заводись! – и я счастливо откинулся на спинку кресла, облегчённо опустив онемевшие руки.

Вошла Ина. Перемены, произошедшие с ней, были просто поразительны! Она,   как будто расцвела! Волосы были уложены в пушистый узел на затылке, открывая точёную шею. Высокая грудь торчала вызывающе. И хотя, она не поправилась, но как-то по–особенному округлилась, став женственной и чертовски привлекательной.

- Ты чего засмотрелся? Хороша Маша, да не ваша! – засмеялась Марта, передавая Инке ребёнка и усаживаясь в кресло, стоящее рядом со мной.

- Да, мадам, вы отлично выглядите! Пора вас в свет выводить! Я же прав, Марта? Нельзя такую красоту от людей скрывать!

Марта покачала головой, разглядывая Инку, которая подошла к нам ближе, ловко перекидывая малыша с одной руки на другую.

- Нам ещё рано по тусовкам ходить. Мы ещё титьку сосём, да! – говорила она, обращаясь к сыну. – Да мне и не хочется с ним даже на минуту расставаться, я сразу скучать начинаю, - сказала Инка, целуя мальчишку в тугую щёчку.

Мы прожили на вилле, целую неделю. Я редко видел и Инку, и ребёнка. Женщины суетились вокруг него, как две квочки, совсем забыв обо мне. Я даже начал ревновать Марту к этому «цыплёнку». Дольше оставаться здесь я не мог. Надо было заканчивать все неотложные дела перед отпуском. Марта вернулась в Москву через несколько дней после меня.

Следующие месяцы пролетели незаметно. Я был загружен работой. Один сложный процесс следовал за другим. Марта руководила ремонтом виллы на расстоянии, готовя её к летнему сезону.

Мы прилетели в феврале. Было ещё ветренно и холодно. Море встретило нас не приветливо. Заняться было абсолютно нечем, и я слонялся по дому, развлекая себя сам. Марта с Инкой с утра до вечера занимались ребёнком. И я решил пригласить их в какой-нибудь ресторанчик или на концерт. В городе проходила очередная «Юморина». Для осуществления моих планов необходимо было нанять няню, чтобы было с кем оставить малыша. И я пошёл к своим женщинам, чтобы поделиться своей идеей.

- Мы сейчас пойдём гулять на улицу, там и поговорим обо всём, - ответила Марта на моё предложение и ушла в детскую, оставив меня одного.

Оттуда раздавался такой детский крик, как будто они там сообща резали ребёнка. Я с удивлением и беспокойством прислушивался, теряясь в догадках, что такое там может происходить. Марта появилась растрёпанная и вспотевшая, неся на руках, одетого в синий мягкий комбинезончик мальчика, который орал и извивался.

- Он не любит одеваться! – пояснила она и сунула мне в руки ребёнка.

- Выйди с ним на воздух, - приказала она, совершенно не заботясь о том, что я раздет и на мне одна лишь тонкая рубашка.

И я пошёл, неся на вытянутых руках Максика. На голове у него была одета голубая вязаная шапочка со смешными ушками, делающими его похожим на медвежонка. Выпавшая изо рта соска болталась на ленточке. И я, не раздумывая, сунул её в орущий рот. Малыш замолчал и открыл глаза, уставившись на меня. И мы смотрели друг на друга серьёзно и понимающе. И с моей душой стали происходить странные вещи: пружина внутри меня исчезла, и на её месте появился пушистый белый комок, который рос, заполняя меня. В носу у меня защекотало, и  на глаза навернулись слёзы. И я понял, что никогда не уроню этого мальчика, и  вообще, уже никогда не выпущу его из своих рук и из своей жизни…

На веранду вышли, одетые Марта с Инкой, везя детскую коляску. Я ловко, как будто всю жизнь только этим и занимался, уложил в неё мальчика и только тогда пошёл в дом одеваться.

Пока мы все вместе гуляли. Договорились, что Марта займётся поисками няни, а я куплю билеты на концерт. Инка была не в восторге от предстоящего похода на «Юморину», но мы с Мартой уговорили её, решив, что ресторан никуда от нас не убежит. Сходим туда в любой другой день. Нарядные женщины были восхитительны, и я был доволен, что рядом со мной находятся два сверкающих бриллианта. Люди провожали нашу троицу завистливыми взглядами. А я, чувствуя себя главой семейства, поглядывал по сторонам с величайшей гордостью за своих прекрасных дам.

Я знал, что в концерте будет принимать участие Максим Малкин, мой близкий приятель. Купив большой букет жёлтых роз, я надеялся, что Макс передаст его своей жене, хотя, скорее всего, он оставит их вместе с другими цветами в гримёрке. Ну и ладно…  Когда в зале погас свет и на сцену вышел Макс, я почувствовал, как напряглась Инка. Она вся съёжилась, как будто хотела стать совсем незаметной. Концерт мне не понравился. Макс гнал откровенную халтуру, и я не понимал, почему люди смеются. Я давно не был на его выступлениях, и удивился тем разительным переменам, что произошли с ним за последнее время.

Инка, на протяжении всего концерта, ни разу не улыбнулась и, ни разу не хлопнула в ладоши. Она категорически отказалась после выступления подойти к Максиму и вручить букет. Я сходил за кулисы один, передал цветы и привет Алле от меня и Марты. Пригласил его к нам на виллу, но он отказался, объяснив, что торопится на самолёт и, что в следующий раз обязательно вместе с Аллой воспользуется нашим приглашением. В свою очередь он спросил, будем ли мы с Мартой на предстоящей столичной тусовке. Я обещал ему, что мы обязательно там появимся.

Когда я вернулся в зал, женщин на месте не было, Я нашёл их возле машины.

- Инке стало плохо, - сказала Марта, - мы вышли на воздух. Прости, что тебе пришлось искать нас.

Ина и правда выглядела ужасно. Она вся, как-то сникла и побледнела. Но я объяснил себе её состояние волнением из-за ребёнка, с которым она впервые так надолго рассталась. Пока мы ехали домой, я передал Марте наш разговор с Максимом и его отказ погостить у нас на вилле.

- Ничего, - сказала Марта,- в сентябре они всё равно приедут ко мне на день рождения.

- В сентябре? – прошептала Инка, как-то обречённо, как будто разговор шёл не о праздновании дня рождения Марты, а о чьих то похоронах.

- Он звал нас на тусовку, - продолжил я, - мы должны обязательно быть там. Давно уже ни с кем не встречались.   Ина, может, ты пойдёшь с нами, там будет много интересных людей?

- Нет! – она выкрикнула это так резко, что сама испугалась своего тона. – Мы с Максиком лучше дома побудем. Как-нибудь в другой раз, обязательно…

Дома Ина отказалась от вечернего чая и ушла в комнату к ребёнку, чтобы отпустить няню.

А мы с Мартой, сидя на кухне, пили чай и молчали. Каждый из нас думал о своём.

- Странно Инка вела себя сегодня на концерте, - сказала Марта, нарушив, наконец, тишину, - ни радости, ни смеха…

- Да, - согласился я, - совсем, не свойственное для неё, поведение. Я надеялся развлечь её, а получилось наоборот. Что ты думаешь по этому поводу?

- Мне показалось, что она увидела в зале кого-то, с кем ей не хотелось бы встречаться. Может бывшего своего?   Марта задумчиво крошила на стол печенье, не замечая своих действий.

- Вообще то, она всегда избегала публичных мероприятий, - сказал я, собирая крошки от печенья в кучку. – Ладно, пойдём спать! Завтра ты у неё поспрашивай, что случилось. Хотя, едва ли эта «партизанка» в чём-либо сознается.

И мы пошли в спальню, оставив на столе недопитый чай и раскрошенное печенье.

На следующий день я сидел около манежа, в котором лежал Максик, и разглядывал малыша. За время нашего отсутствия на вилле, он очень подрос и похорошел. Головка его покрылась чёрными кудряшками, во рту выросли два зуба, он смешно размахивал погремушкой и радостно издавал непонятные звуки. Малыш,   определённо, мне кого-то напоминал этими тёмно-серыми глазами, а, главное – ртом. Этот большой рот, с капризно оттопыренной губой, я точно уже где-то видел!

Я – хороший адвокат. Я умею из целого вороха информации «выудить» важное и нужное. Слушая Инкины рассказы о её прошлой жизни, я пытался понять и узнать, как можно больше об отце ребёнка.   И пришёл к очень не утешительным выводам. Их связь не могла быть случайной, одноночной…Тут явно был роман! И достаточно бурный, и продолжительный. Инка до сих пор любит этого мужчину. Не просто влюблена, а любит по- настоящему, всей душой и сердцем. Это понятно по её отношению к ребёнку, и по её рассказам. Но ни разу она не заикнулась о причине их расставания. Знаю только, со слов Марты, что он женат и что Инка его бросила, как только узнала о своей беременности. Но он-то? Он? Почему не искал её, не пытался помочь? Не думал о ребёнке! Мне уже заочно был неприятен этот человек! Хотя, разве Инка могла бы полюбить подлеца?   Нет, здесь точно, какая-то тайна! И большая тайна…Беспокойство внутри меня превращалось в уверенность. Мне кажется, что я знал, кто это. Но никак не мог понять, каким образом ему удавалось встречаться с Иной под носом у жены. Для того, чтобы последний пазл в этой головоломке встал на своё место, мне необходимо было увидеться с подозреваемым.

Мы вернулись в Москву, оставив Инку с ребёнком и няней, которую Марта настояла нанять. Женщина будет приходить на несколько часов в день, помогая по хозяйству и занимаясь с ребёнком, давая Инке время для отдыха.

В столице я снова продолжил своё расследование. Это дело так захватило меня, что я удивлялся сам своей изобретательности. Я, как бы «случайно», встретился с Максимом и напросился к нему в гости. И вот сегодня я провожу вечер у него в замке в компании ещё нескольких общих друзей. Мы играем в карты, немного пьём, немного едим и ведём чисто мужские разговоры. Я постепенно перевожу беседу в нужное мне русло.

Заговорили о женщинах, о любовницах и об изменах…

- Макс, сознайся, неужели ты ни разу не изменял своей жене? – спросил я, кладя в рот очередной крохотный и очень вкусный бутербродик, приготовленный Аллой.

- А зачем? – совершенно серьёзно спросил он.

Макс, вообще, в последнее время перестал улыбаться. Как-то весь осунулся и даже постарел.

- Ну, как же, вокруг тебя столько молоденьких фанаток, неужели ни одна не «зацепила»?   - продолжил я задавать свои наводящие вопросы.

- Да, Макс, давай «колись»!   - поддержали меня мужчины уже бывшие навеселе.

- С моей женой очень-то не разгуляешься! Она умная и хитрая… И потом, она мне доверяет! Зачем мне её обманывать?

Макс вздохнул так тяжело, как будто говорил о чём-то давным-давно потерянном, о чём и сожалеть-то уже не стоило.

- Да у нас у всех жёны хитрые, а главное, все нам доверяют! – захохотал один из гостей.

А я про себя подумал:

- Ты Макс тоже хитрый и умный еврей. Что ты мне сказки рассказываешь о доверии? Ни один мужчина не упустит своего шанса в любовном приключении, если только безумно не влюблён в свою жену. Бесспорно, ему повезло в браке: жена с него пылинки сдувает: «Мася, Мася! » - фу, ты, какое имя противное придумала для него Алла, прямо, как кота зовёт! И почему женщины обязательно приклеивают к нам, мужчинам, какое-нибудь дурацкое прозвище? Меня вот Марта «Бэмби» зовёт… Всё лучше, чем «Масяня»!

Да, Макс оказался, достаточно скрытным, даже под действием алкоголя, ничего не удалось из него вытянуть. Тайна, тайна! – любопытство и желание докопаться до истины, раздирали меня изнутри. Я, как гончая, почуявшая след, нёсся вперёд. Думаю, что это не последняя наша с Максом встреча. Я всё равно узнаю, кто отец Максика! Зачем мне это? Да, так, хочется знать, чьи гены в нём присутствуют. И, вообще…, за Инку обидно!

Марте о своих расследованиях я ничего не рассказывал, решив сначала установить истину, а потом выносить обвинительный приговор. Она была занята делами, заканчивая дистанционно ремонт на вилле, проблемами ребёнка и своим бизнесом. Покойный муж оставил ей несколько антикварных магазинов. Дело приносило неплохой доход, но требовало от Марты немало сил и времени.

Однажды вечером, уже перед сном у нас с ней состоялся разговор. Я лежал в постели, мне не читалось. Раскрытая книга валялась на тумбочке. В полумраке спальни я наблюдал за Мартой, готовящейся ко сну. Её босые ноги мягко ступали по ковру, прозрачная рубашка заманчиво высветляла тело. Я закинул руки за голову и наблюдал за передвижениями Марты – это было гораздо интереснее чтения. Наконец она легла и выключила лампу. Голова её удобно устроилась на моём плече.

- Бэмби! – спросила Марта, скрывая волнение.

Так, она называла меня крайне редко, и я понял, что разговор серьёзный.

- Как ты относишься к Ине и к Максику?

- Хорошо! – ответил я осторожно, не зная, какого ответа она ждёт от меня.

- Нет, ты не понял! Кто они для тебя?

Марта склонилась надо мной. Глаза её тревожно блестели в темноте. Я понял, что мой ответ очень важен для неё.

- Я люблю Инку, как дочку, а к Максику у меня особое отношение. Знаешь, Марта, я никогда не думал, что смогу так полюбить ребёнка! Говорят, что внуков любят больше, чем детей…

- Ты самый лучший мужчина на свете! – прошептала Марта.

Её губы коснулись моего уха, потом стали спускаться всё ниже и ниже, обжигая и щекоча мою кожу, вызывая во мне такое чувство восторга и предвкушения волшебства, что я не смог сдержать стон, и выгнулся навстречу её жадному рту, всем своим телом умоляя о самой великой сладости на Земле…

Письма на Землю.

Я – сгусток энергии! Я – информационный банк! Я – всё! И Я – ничто!

Я - творю! Я – разрушаю!

Я зажигаю звёзды и создаю планеты, параллельные миры и вселенные!

И только над человеческими душами Я не властен! Я могу дать или взять душу, но изменить свою сущность, может только сам человек! Но я могу дать ему эту возможность.

Я коллекционирую, экспериментирую и играю с человеческими душами. Но Я не знаю, почему один человек добрый, а другой – злой. Один любит, а другой ненавидит…

Я не знаю, откуда в таком крохотном сгустке энергии столько эмоций, чувств и переживаний!

Сегодня у него в душе – рай, а завтра – ад!

Что делает человека счастливым? Любовь…

Что делает человека несчастным? Любовь…

Как МНЕ понять человеческую душу…

БОГ.

Ангел был Голубым. Не в смысле, что он был педиком, просто, крылья у него были голубого цвета. Ему не очень это нравилось. Но цвета выбирал Господь, а с ним спорить было нельзя.

Голубые Ангелы отвечали за воду: за моря-океаны, за реки и водопады и даже за маленькие ручейки.

Работа была непосильной… Не возможно было справиться! Люди загадили всю воду на Земле так, что целая армия Голубых Ангелов, не в силах была разгрести это дерьмо…

Не думайте, что Ангелы отвечают только за души человеческие, они следят за всем.

- Я бы сотворил большую лужу с отходами, - думал Голубой Ангел, - и топил бы там всех виновных в загрязнении воды. Так им, засранцам, и надо! И голубой Ангел плюнул прямо в тарелку с супом, из которой ел директор Металлургического завода.

Глава 8. Ина

Лето. Жара. И солнце, которое смуглит моё тело, высветляет мои волосы и расслабляет мою душу. Короткие душные ночи. Если закрыть окна, то не слышно моря, если их открыть, то на кой чёрт тогда нужны кондиционеры…  Или шум прибоя, или прохлада. И только утро приносит равновесие.

Я до сих пор не сообщила маме о рождении Максика. Связываюсь с ней по скайпу. Она сердится, что я не учусь и не работаю. Но деньги присылает. Может быть, подозревает, что-то? Сегодня точно, ну точно всё ей расскажу! Жду в гости Давида. Обещал приехать в конце лета. Марта с подозрением восприняла мою просьбу принять его у себя в доме. Но я так просила! Уверяла её, что Давид для меня просто друг детства.

Просыпаюсь рано утром, когда все ещё спят. Осторожно перекладываю сонного сына в коляску и иду к морю. Море утром – это чудо! Я снимаю обувь и брожу босиком по прохладной воде. Максик просыпается под шум прибоя и крики чаек. Я достаю его из коляски, сажусь на песок и даю ему грудь… Вот такой у нас с ним утренний ритуал!   Это - счастье, это – блаженство, это … я не знаю, какое чувство! Солнце светит мне в глаза, греет открытую грудь, ветер шевелит кудряшки на голове малыша…

Наевшись, Максик отпускает сосок, и последние капли молока падают ему на щёчку… иногда к нам приходит Марта. Она приносит с собой термос с травяным чаем, садится рядом, и мы молчим или не молчим. Всё зависит от настроения. Но скоро наши утренние посиделки закончатся. Мой сын растёт. Он не хочет сидеть в коляске и постоянно вылезает из неё. Я успеваю подхватить его и опустить на постеленный плед, с которого он тут же уползает. Марта любит его безумно и балует постоянно. Потом за нами приходит Олег, и мы вместе возвращаемся на виллу. Часто Марта с Олегом уезжают в Москву и тогда я скучаю… В сентябре у Марты День рождения. Будет много гостей… и приедет Макс с Аллой. Я не знаю, что я буду делать. Может быть,   прикинусь больной, и отсижусь в своей комнате, а может, рискну и выйду к людям. Вдруг он меня не узнает? Надо только не подходить к нему близко. Но я боюсь за себя… Увидев его, могу с собой не справиться! До сентября ещё есть время!.

Утро. Я, как обычно сижу у моря. Максик уже наелся и лежит на пледе. Ко мне подходит мужчина. Странный! Чем-то, неуловимо, похожий на Макса. С улыбчивым ртом и серыми глазами.

- Доброе утро! Можно присесть рядом с вами?

Я молча кивнула. Обычно, я стараюсь не общаться с незнакомыми людьми, но сейчас мне показалось, что я знаю его давным-давно. Он сел на песок, не жалея своих светлых брюк.

- Славный у вас малыш!

Я опять, молча кивнула. Казалось, что он не ждёт от меня слов.

- У него очень добрая душа…, - мужчина коснулся рукой голой ножки моего сына. Ребёнок улыбнулся ему, как старому знакомому.

- Ты сильно скучаешь по Максиму, Ина?

Незнакомец внимательно смотрел мне в глаза. Я не удивилась его вопросу, только губы мои, вдруг искривились в страдальческой гримасе, и сердце забилось больно и горячо.

- Я так люблю его! – слова сложились сами собой и солёная капелька стекла из-под ресниц в уголок рта.

Мужчина, понимающе кивнул головой. Тёмные волосы растрепались от ветра.

- Макс вернётся к тебе! – сказал он, вставая с песка. И ушёл. Так же, как пришёл.

- Что это было? – подумала я. – Кто это был? Почему он всё знает обо мне?

- Ина! – послышался весёлый голос Марты. – Ты, что такая задумчивая? Максика проворонишь!   Он уже на песок уполз!

И она подхватила малыша, быстро ползущего на четвереньках к ней.

- Марта, ты не видела мужчину? Такого молодого, темноволосого, в светлом костюме? Он только что отошёл от нас.

- Нет! Я никого по дороге не встретила, - Марта смотрела на меня удивлённо, - что, мужчины тебе уже мерещатся? Это потому, что ты ведёшь затворнический образ жизни!

Она отдала мне Максика и начала разливать, принесённый чай.

- Он говорил со мной!

- Кто «он»?

- Мужчина этот! – пояснила я. – И Максика за ногу трогал!

- Ты, что! Совсем с ума сошла? Какой-то чужой мужик, клеится к ней на пустынном пляже, да ещё и ребёнка трогает! Надо заканчивать эти твои одиночные прогулки! А вдруг это маньяк какой-нибудь!

- Да нет! У него глаза добрые! – возразила я. – Не похож он на маньяка…

- Похож – не похож, а одна больше не ходи сюда!

- Кто похож? - спросил, подошедший Олег.

- Да мужик какой-то к Ине приставал! – возмущённо начала рассказывать Марта. – Я говорю: маньяк! А она – не похож!

- Тихо, девочки! – сказал примирительно Олег. – Давайте, полетим на Бали, – предложил он, - на несколько дней!

- Нет, нет! – замахала я руками. – Вы уж давайте вдвоём с Мартой отдыхайте. А ко мне Давид обещал приехать.

- Да-а-вид! – обиженно протянула Марта.

- Не хочу я на Бали! И, вообще, никуда не хочу! Мне здесь хорошо.

Олег опустился на плед и начал раздевать Максика.

- Пусть голышом позагорает, пока солнце ещё не высоко, - сказал он, усаживая его рядом с собой и доставая из пакета большую грушу для малыша.

- Когда улетаете? – спросила я, беря чашку с горячим чаем.

- Дня через два-три, - ответил Олег, снимая футболку и вытягиваясь на подстилке.

Малыш тут же залез на него и начал совать ему в рот грушу. Олег откусил достаточно большой кусок и обтёр ладонью грушевые крошки с личика мальчика.

- Ты посмотри на него! – удивилась Марта, толкая меня в бок рукой и указывая на Олега. – Ест эту обмусоленную грушу!

- А, что такого? – непонимающе спросил Олег.

- Да ты же такой брезгливый! Ты  раньше никогда даже в руки бы не взял этот слюнявый фрукт!

- Да, ну тебя, Марта! – засмеялся Олег. – Это же после Максика…

- Знала, что люди меняются, но чтобы до такой степени! – сказала Марта, с восторгом наблюдая за игрой мужчины и мальчика.

- Де-да! – вполне отчётливо сказал малыш.

- Вот это да! – округлила глаза Ина. – Первое слово и не «мама»!

Домой возвращались медленно. Олег нёс на руках Максика, продолжая играть с ним. Марта шла, загребая песок ногами и допивая из чашки уже остывший чай. Я катила коляску, вспоминая незнакомого мужчину и странные слова, брошенные им на прощание.

День прошёл в суете. Марта пыталась собрать чемоданы. Олег, не переставая звонил в Москву, улаживая напоследок все дела. Я думала об утренней встрече.

Вечером я села за стол, посадив на колени Максика, открыла ноутбук и включила скайп. Мама откликнулась сразу.

- Здравствуй, Ангелина!

- Здравствуй, мама!

- Это, кто у тебя? – мать кивнула на ребёнка.

- Мой сын! – я смотрела в глаза матери, ища в них радость, понимание, теплоту.., но напрасно! – Его зовут Максим, ему девять месяцев, - сказала я.

- Та-а-ак! – протянула мать. – Чего-то подобного я и ожидала! Это всё воспитание мадам Брошкиной!

- Не говори так о бабушке! – перебила я её. – Она здесь не при чём!

- Мужа, я так понимаю, у тебя нет?

- Мужа нет,- согласилась я, - а сын есть!

- Дура! – рявкнула мать. – Вся жизнь теперь насмарку! Кому ты будешь нужна с …этим?

Я молча смотрела на рассвирепевшую мать. И вдруг пожалела её…

- Мама! Успокойся! Это же твой внук! – я пыталась достучаться до материнского сердца.

- Мне ещё рано бабушкой становиться! На, что ты жить собираешься? Думаешь, что мы всегда будем тебе помогать?

- Мама, - я перебила её крик, -  может быть, вы приедете в гости? – с надеждой спросила я. – У нас вилла у моря!

- У кого это «у нас»? – зло спросила мать. – Живёшь там в приживалках! Ни стыда, ни совести!

- Я скоро работать пойду!

- Кем? Посудомойкой в пляжное кафе? Мы через неделю в Юрмалу уезжаем, в пансионат, - вдруг сказала она спокойным голосом, а ты выкручивайся, как знаешь! Любишь кататься – люби и саночки возить!

И отключилась…

Я сидела перед пустым экраном, глотая слёзы. Было обидно и …стыдно за мать!

Подошла Марта и забрала у меня из рук хныкающего Максика.

- Поговорили?

- Да! – кивнула я головой.

- Ругалась?

- Очень!

- Не сердись на неё, это она от неожиданности! – успокаивала меня Марта.

- Она даже смотреть на Максимку не захотела! – всхлипнула я.

Марта села на кровать, качая на коленях засыпающего малыша.

- Олег улетел в Москву! – сообщила она.

- Так неожиданно! Он же не собирался? – удивилась я.

- Сказал, что завтра вернётся.

Марта осторожно положила спящего мальчика в кроватку.

- Иди ко мне, дочка! – позвала она меня.

Мы долго сидели, прижавшись, друг к другу. А потом я уснула, свернувшись калачиком. Марта выключила свет и пошла наверх, к себе в спальню. Уже лёжа в кровати, набрала номер Олега.

- Марта…

- Бэмби…

- Ты ещё не спишь?

- Детей укладывала…

- У вас всё нормально?

- Ина показала матери сына.

- И что?

- Орала! Сказала, что денег больше ей не пришлёт. Вот так!

- Ну, это ещё не самое страшное! Это она взбесилась, от того, что так резко вдруг бабушкой стала!

- Вот и я то же самое Инке сказала.

- Я скоро вернусь и всё уладим!

- Я соскучилась!

- Я тоже скучаю!

- Я люблю тебя!

- И я люблю тебя!

И всё! Все главные слова сказаны…

Марта вздохнула и закрыла глаза.

- Если бы у меня была такая дочка, как Инка, я бы…, - подумала Марта, - я бы жизнь за неё отдала! Спасибо тебе, Господи, что послал мне эту девочку и её сына! И Олега…! Они все – моя большая семья! – решила Марта, засыпая.

Бог наверху тоже вздохнул: что-то беспокоило его внутри.

Инке снились серые глаза и весёлый рот Макса.

Максику снилась смешная погремушка и тёплая мамина грудь.

Марте снилось Бали и Олег в узких плавках.

Олегу снилась Марта совсем голая и загорелая.

Малкину снилась чёрная пустота и свет в конце этой пустоты.

Алле ничего не снилось, потому что она не спала. Тревога, поселившаяся в сердце, не давала заснуть.

В человеческих снах иногда можно увидеть будущее.

Спи, Алла…

Письма на Землю.

Я смотрел на Инку, сидящую на берегу. Лучи утреннего солнца отражались от её лица. Взгляд тёмных глаз, из-под опущенных ресниц, был мягок, как волны возле её ступней. Ребёнок сосал грудь, удобно устроившись на её согнутых коленях. И было во всём этом столько божественного блаженства, что я невольно залюбовался ею.

- Моё творение! – подумал Я с гордостью. – Современная Мадонна!

И Я пошёл к ней. Она не испугалась и не удивилась. И Я почувствовал боль, и страдание её души. И вдруг внутри МОЕГО энергетического сгустка, что-то застонало, защемило ответной болью, и Я испугался этих незнакомых для МЕНЯ чувств и поспешил уйти прочь…, пообещав ей вернуть Макса, только бы не ощущать её тоски.

И, сбросив человеческий облик, Я взлетел туда, где нет времени и пространства. И расслабился тонким, как паутина облаком и вдруг понял, от чего люди плачут,… и хлынул дождём на грешную Землю. И дождь тот был таким горьким, что погибли все растения под его потоками…

БОГ.

Маленький Зелёный Ангел тоже плакал. Он сидел в лесу на старом пеньке, и держал на коленях мёртвого зайчика. Зайчишка попал в капкан, Ангел не успел его спасти. Крупные прозрачные слёзы скатывались по зелёным щёчкам и падали на серую заячью шкурку. Мальчик гладил погибшего зверька, и приговаривал всхлипывая:

-Вот, если бы у тебя была душа, я взял бы тебя с собой на небо. Знаешь, какие там красивые зелёные облака! Мы бы там с тобой играли…

Потом он выкопал ямку под ближайшей сосной, и похоронил зайца, положив на земляной холмик несколько лесных цветков.

С неба опустился взрослый Зеленый Ангел. Сочувственно вздохнув, погладил малыша по кудрявой головке, и, взяв за руку, повёл прочь от свежей могилки.

- Пойдём, Иль, не плачь! Ничего в этом мире не исчезает бесследно. Тело этого зайчика растащат насекомые, насекомых съедят птицы, птиц тоже, кто-нибудь съест…

- Я не хочу, чтобы этого зайца съели муравьи, - думал угрюмо Иль, шагая рядом с наставником. Как было бы здорово, если бы он ожил…

Маленький Зелёный Ангел ещё не знал, что время можно повернуть вспять… Если это будет кому-то очень нужно…

Но жизнь этого зверька никому, кроме Иля не была нужна!

Ангелам не дано право, распоряжаться временем, особенно, таким маленьким и таким зелёным…

Глава 9. Ина.

На следующий день вернулся из Москвы Олег, как всегда с кучей подарков. И начались сборы. Он только печально вздыхал, наблюдая, как Марта напихивает чемоданы вещами.

- Марточка, солнышко, мы едем только на десять дней. Зачем тебе столько вещей?

- Я, что там всё время голая должна буду ходить? – возмущалась Марта.

- Ну, это самый лучший вариант, на мой взгляд! – шутил Олег.

- А, как же вечерние рестораны? – не сдавалась Марта.

- Нет, вот это платье надо обязательно взять! Я в нём такая сексуальная… И туфли к нему необходимы.

- Бери, что хочешь! – смирился Олег. – Но уверяю тебя, что половина вещей тебе даже не понадобиться.

Я проводила их до аэропорта. Расставались надолго. После Бали, они возвращались в Москву и должны были пробыть там ещё, по крайне мере, неделю. Ожидалась грандиозная столичная тусовка, на которой Марта хотела блеснуть свежим загаром и дорогим туалетом.

Я бродила по опустевшей вилле, готовясь к приезду Давида. Я не представляла, что так соскучилась по нему. Хотелось узнать о друзьях, о бывших сокурсниках, похвастаться перед ним сыном и откровенно поговорить обо всём. Лишь ему я могла рассказать, кто отец ребёнка.

Давид приехал днём на такси. Из вещей с ним был только его старый рюкзак. Друг мой вырос и возмужал. Новая причёска делала его старше и… красивее.

Я закричала от радости и, не сдерживая эмоций, бросилась к нему, повиснув на шее. Он, скинув на землю рюкзак, подхватил меня и закружил, смеясь и целуя в щёки. Мы были так рады друг другу!

- Давай, давай, проходи в дом! – торопила я его, схватив за руку.

- Ух, ты! – воскликнул он, оглядываясь в холле. – Да у тебя здесь целый дворец! Я не представлял себе такой роскоши…

- Это всё не моё! – засмеялась я. – Но ты можешь чувствовать себя, как дома.

- Да, я хочу в ванну. У тебя, наверное, джакузи? – усмехнулся он.

- Есть такое дело! – кивнула я.

- А бассейн?

- И бассейн небольшой имеется за домом. Только море – рядом!

- Ладно, давай показывай свои хоромы.

Давид вертел головой, брал в руки антикварные вещички, стоящие повсюду, хмыкал восхищённо и время от времени притягивал меня к себе, как будто всё ещё не веря в то, что я, наконец, рядом.

- Да, подруга, ты классно устроилась! – сказал он, сидя в кресле и потягивая вино из хрустального фужера. Мокрые, после ванны волосы, падали ему на лоб, и он встряхивал головой, откидывая их назад, совсем, как Малкин.

- Ты стал таким большим и взрослым! – улыбнулась я, подвигая ему тарелку с виноградом.

- А ты почти не изменилась. Только титьки выросли! – ткнул он мне пальцем в грудь.

- Руки убери, наглец! – воскликнула я, смеясь.

- Ну, Гелька, показывай своё главное богатство! – сказал, перестав шутить Давид. – Где твой сын?

- Он, наверное, уже проснулся. Я няню на сегодня пригласила. Сейчас я его принесу.

И я пошла за Максимкой. Няня его одевала в полосатый костюмчик. Я забрала у неё ребёнка и направилась к Давиду.

Он встал, увидев меня, и удивлённо покачал головой.

- Можешь не говорить, кто его отец. При одном взгляде понятно. Он же вылитый Малкин!

Ребёнок заулыбался, протянув ручки к новому знакомому.

- Не, не! Дети – это не по моей части! – замахал Давид руками, отходя от меня с сыном. – Ты няню то не отпускай сегодня. Пусть она с ним ещё побудет. Мы хоть спокойно с тобой пообщаемся! Давид разглядывал ребёнка издали.

- Толстый, какой! – сказал он.

- Нормальный! – поправила я его, усаживаясь с малышом на кресло. – Ты отвернись, я его сейчас накормлю, а няня его потом заберёт.

- Он, что титьку сосёт? – удивился Давид.

- Не титьку, а грудь! – возмутилась я. – Ему всего девять месяцев.

- Ну, я не знаю! По-моему в таком возрасте дети уже суп едят!

Я быстро накормила сына и отдала няне.

- Пойдём на кухню, теперь я тебя кормить буду! – сказала я, приглашая его следовать за собой.

- Надеюсь, что не грудью! – пробурчал Давид.

- Не хами! – огрызнулась я.

На кухне уже был накрыт стол у окна.

- Ничего, что мы с тобой на кухне, а не в столовой? – спросила я.

- Да нам, плебеям, и здесь, как в ресторане! – пошутил Давид, усаживаясь за стол.

- Вот овощи, фрукты, мясо. Сейчас горячее подам! – засуетилась я.

- Сядь! Не бегай! – приказал Давид. – Еда – это не главное! Расскажи мне всё, только без фантазий своих.

Я села напротив него, налила ему коньяк, а себе сок.

- Не пьёшь? – спросил он, кивая на бутылку.

- Кормлю же! – развела я руками.

- Ну, а я выпью! – Давид глотнул коньяка и довольно крякнул.- Хорош!

- Плохово не держим! - сказала я хвастливо.

- Ну, давай всё по порядку!

Давид ел осторожно и не торопливо. Не было заметно, что он голоден. Я же, наоборот, соорудив себе огромный бутерброд, поглощала его с большим удовольствием.

- Осталась по-прежнему, обжорой! – сказал Давид, наблюдая за тем, как я ем.

- Угу! – промямлила я с набитым ртом, вытирая губы салфеткой.

- Ну, слушай и поверь, если сможешь. Мне неожиданно представилась возможность попасть в замок к Малкину. Не спрашивай, как мне это удалось, всё равно не расскажу. Я прожила там три месяца.

- В качестве кого? – задал вопрос Давид, отодвигая пустую тарелку и допивая из рюмки коньяк.

- Жила просто так! – сказала я растерянно.

- Ага! Просто так, пришла и жила? – съязвил мой друг. – Я же просил тебя: без фантазий!

- Ну, считай, что жила в качестве горничной. Такой вариант тебя устроит?

- Устроит! – качнул головой Давид. – И за три месяца он тебя соблазнил?

- Наверное, это я его… - щёки мои вдруг налились румянцем и я, опустила глаза, начав мять салатный листик, скручивая его в шарик.

- Что-то я за тобой, девушка, раньше таких способностей не замечал! – удивился Давид. – Дальше, что?

- А дальше я – залетела! – выпалила я, отбросив измученный листик. – Вот, так!

- А он? Он знал об этом?

- Узнал! Только я ушла. Сама ушла из замка!

- Странно! Обычно, женщины стараются забеременеть,   чтобы охомутать мужика.

- Ты, что, Давид! У него же семья! Жена и двое детей…

- Ну, да! А ты об этом не задумывалась, когда с ним кувыркалась? А он? Он же знал, что ты ждёшь ребёнка!

- Знал! Всего два дня знал, до того, как я ушла…

- И он даже не искал тебя? – Давид смотрел на меня так пристально, что я просто не знала, как ему дальше врать.

- Искал, наверное… - промямлила я.

- А Марта? Марта знает, кто отец ребёнка?

- Нет. Никто, кроме тебя не знает.

Это была правда, и я честно взглянула в глаза Давида.

- Ну, ты и партизанка, Гелька! – Давид удивлённо поднял брови. – А мать твоя?

Мне вдруг стало грустно, и я молча кивнула головой.

- Представляю её реакцию! – усмехнулся Давид.

- Нет, не представляешь! – вздохнула я.

- Что, было совсем плохо?

- Не то слово!

- Неужели ты не могла мне хоть что-то рассказать перед своим бегством? – парень обиженно надул губы.

- Не могла! Поверь мне. Расскажи, как там, в академии? – поспешила я сменить тему.

- Так, учимся! Я ещё и работаю в хирургии вечерами. Наши многие подрабатывают – практика хорошая, да и деньги лишние не помешают. А ты, что учиться дальше не думаешь? – видно было, что мой ответ его очень волнует.

- Почему, не думаю? Думаю! Олег обещал перевести меня в столичный вуз, – похвасталась я.

- А Олег – это кто? – заинтересовался Давид.

- Олег – это муж Марты.

- Он, что такой влиятельный человек? У него, что такие серьёзные связи в столице? – удивился мой друг.

- Да. Он – известный адвокат. Бамбинский его фамилия.

- Ничего себе! Про Бамбинского даже я слышал! Это крутой мужик! Жаль, что мне не удастся с ним познакомиться. Такое знакомство пригодилось бы, - Давид с сожалением покачал головой. – Так, значит, ты живёшь с Бамбинским?

- Дурак! Я живу у Марты, а Олег её муж! – обозлилась я на Давида.

- Ты говорила, что Марта твоя дальняя родственница, значит и Олег твой родственник.

- Выходит, что так, - согласилась я, убирая со стола грязную посуду. – Что делать будем? Может, на море сходим? – предложила я.

- Это можно, - согласился Давид, - а то меня, что-то разморило от еды и выпивки.

Я повела Давида на своё любимое место к скалам. И там мы,   как в детстве, дурачились, плавали и плескались, пока с меня не слетел бюстгальтер, который был мне явно маловат. Ойкнув, я прикрыла грудь руками и поспешила выйти из воды и надеть майку на мокрое тело.

- Чего застеснялась? – хитро прищурившись, спросил Давид. – Что я сисек не видел, что ли?

- Моих -  не видел!

Майка меня не очень то спасла. Соски вызывающе торчали сквозь мокрую ткань. Я легла на живот, опасаясь привлечь взгляд Давида.

- Ты стал противным! – сказала я серьёзно. – Раньше ты никогда не смотрел так на меня.

- Смотрел! Всегда смотрел…, просто ты не замечала. Ты, вообще, не замечала во мне мужчину!

Давид прилёг рядом со мной. Он был чуть загорелым. С капельками воды на стройном теле. Мокрые волосы, свешиваясь на глаза, закрывали пристальный взгляд. Мой друг, мой очень близкий друг…протянул руку и провёл пальцем по моей ноге.

- Ты стала ещё красивее! – сказал он осипшим голосом.

- Пора домой возвращаться! Наверное, Максик уже проголодался! – сказала я спасительную фразу.

- Ничего с твоим Максиком не случится! Няня его накормит.

Я только хотела встать, как Давид, положив ладонь мне на поясницу, придавил меня к песку, не давая подняться.

- Послушай! – хриплый голос его не предвещал ничего хорошего, - За это время много чего изменилось. Я не мальчик и ты не девочка. Прежних отношений между нами уже не будет никогда!

- Тем хуже для тебя! – сказала я, вывернувшись из-под его руки и вставая на ноги. – Домой пошли!

Он безропотно поднялся и, подхватив подстилку пошёл за мной следом.

На вилле я показала ему гостевую комнату, соорудила нехитрый ужин и, пожелав спокойной ночи, ушла спать.

Максик,   уложенный няней, тихонько сопел. А я лежала, уставившись в потолок и думала: вот ещё одним другом стало меньше… А я так надеялась на его внимание!

Утром Давид вёл себя, как ни в чём не бывало. С аппетитом позавтракал и предложил прогуляться по городу. Я согласилась…, а что мне было делать? Нарядив малыша и усадив его в коляску, мы отправились вдоль набережной. Ели мороженое, которое моментально таяло и стекало белыми липкими ручейками по нашим подбородкам и рукам. Радовались  жизни и не вспоминали о нашем вчерашнем разговоре.

И вдруг я увидела Макса! Он шёл, не обращая внимания на прохожих, помахивая пакетом. Я даже не успела подумать о том, что он здесь делает. Тьма накрыла моё сердце и мой мир. Наверное, Давид успел подхватить меня и усадить на ближайшую скамейку. Где-то далеко раздался голос Максима: Вам помочь?

- Иди, куда шёл! – рявкнул на него Давид.

И Макс, непонимающе пожав плечами, ушёл. А я, остановившимися глазами, смотрела ему в след…Давид плеснул на меня холодной газированной воды из бутылки. Шипящие струи стекали по моему побледневшему лицу. Давид сидел рядом, обмахивая меня газетой, взятой здесь же на лавке.

- Ну, ты, Гелька даёшь! Он, что не узнал тебя? Или сделал вид, что не узнал? Какого чёрта, он здесь делает? Болтается по набережной один, как простой смертный!

Максим не узнал меня… Было обидно и страшно.

- Он никогда меня не узнает! – подумала я и заплакала.

Слёзы мои затерялись среди газированных ручейков на щеках.

- Домой хочу! – прошептала я.

Хорошо, что малыш спал! Мы довольно быстро дошли до виллы. И я без сил упала на диван.

- У тебя, наверное, давление низкое, - поставил мне диагноз будущий врач, - давай я тебе кофе сделаю. Завозился, проснувшийся Максик и, открыв глаза, сел в коляске.

- Давид! – крикнула я, - Возьми ребёнка! У меня совсем сил нет.

Он вернулся и, неумело вытащив малыша из коляски, стал ходить с ним по комнате.

- Няне позвони! Номер у меня в телефоне, – кивнула я на лежащий рядом, смартфон.

Максик захныкал, понятно было, что он проголодался.

- Дай его сюда! – попросила я и, не вставая с дивана, начала кормить ребёнка.

Давид ушёл на кухню делать запретный для меня кофе и вызывать на помощь няню.

Вечером, закутавшись в длинный халат, я сидела в гостиной, забравшись с ногами в кресло. Давид потягивал коньяк, расположившись напротив меня.

- Ты стал много пить! – сказала я печально.

- Все медики пьют! И потом, кто откажется выпить на халяву дорогого коньяка?

Он отставил недопитую рюмку, встал и, подойдя ко мне, опустился  на колени.

- Геля! Выходи за меня замуж! – сказал он серьёзно глядя мне в глаза. – Ты же знаешь, что я давно люблю тебя!

Он взял мою руку и поднёс к своим губам.

- Давид,   я люблю другого! Я всегда  любила Максима, и всегда буду любить только его!

Я выдернула свою ладонь, И плотнее завернулась в халат.

- Давид, не порти наши отношения! Я - не твоя женщина, а ты – не мой мужчина!

- Да откуда ты можешь знать, что ты не моя женщина? Ты – моя! А твой Малкин даже не узнал тебя!

Говорят, что когда любишь, то внутри тебя порхают бабочки… Когда обида раздирает твою душу, то осы жалят и отравляют твоё нутро своим ядом…

- Уезжай! Завтра уезжай! – сказала я, вставая с кресла и направляясь к себе в комнату. – Утром уезжай!

- Ты никогда не сможешь быть с ним вместе! Никогда! – зло крикнул мне Давид в спину.

А я ему не поверила… Я поверила незнакомцу, которого встретила на пляже… Он обещал мне, что Максим вернётся!

Я поздно заснула и не слышала, когда уехал Давид. На столе я нашла записку, на которой было всего одно слово «прости». Я долго сидела, вертя в руках бумажку и рассматривая её со всех сторон, как будто от моего взгляда, что-то в ней должно было измениться. А потом смяла её и выбросила в мусорное ведро.

- Я простила тебя, Давид! Но мне так жаль, так жаль, что между нами уже никогда не будет прежних отношений! – подумала я.

Люди уходят или проходят мимо. Иногда они возвращаются…, иногда – нет…

Каждый из них часть твоей жизни, твоей души, твоей памяти…

Ты думаешь, что имеешь воспоминания, а на самом деле, воспоминания имеют тебя… - не помню, кто это сказал, но сказал правильно.

- Перешагни! – успокоила я себя.

- Забудь! – приказала я себе.

- Иди дальше! – попросила я себя.

- Трудно! – заплакала душа.

- Больно! – застонало сердце.

- Ты всё сможешь! – улыбнулась любовь…

- Фи! – подумал Розовый Ангел, смотря в спину, уходящему Давиду. – Разве это мужик! – произнёс он уже вслух, и презрительно сплюнул в сторону.

- Как пришёл бы ночью к ней в комнату, да, как трахнул бы её, хорошенечко! Никуда бы она не делась от него..

- Дурак ты! – сказал Красный Ангел, укоризненно глядя, на своего товарища. – Она бы его убила!

- Как это убила? – удивился Розовый.

- Ножом! Я думаю, что ножом…, - качнул головой Красный.

- Ни фига, себе! А я думал…

- А ты не думай…

Письма на Землю

Кто придумал, что первым Я создал мужчину? Святоши, самовольно объявившие себя моими наместниками на Земле? Я их не назначал! Мои слуги – Ангелы и на Земле, и за её пределами…

Всё самое главное в мире – женского рода!

Галактика, вселенная, Земля, планета…

Мать, женщина, любовь, забота…

Ревность, зависть, ненависть…

Жизнь и смерть…

Это всё она-на-на-на-на…

Я не мужчина и не женщина. Я – БОГ!

Я – абсолютная энергия, наделённая разумом!

Сначала Я создал женщину! Так, от скуки…Я назвал её Евой – от слова «эврика». Хотел посмотреть, что из этого получится.

Я переделывал её много раз, пытаясь добиться совершенства, но так и не смог до конца разобраться в её душе. Она никогда не хотела подчиняться МНЕ! Выслушав МЕНЯ, делала всё по-своему. И плод с дерева знаний она съела, как только научилась жевать…  И вот тогда, и начались все заморочки! Её стало скучно!!!! Мужчину придумала она… Ей необходимо было, о ком-то заботиться, кем-то повелевать и кого-то сводить с ума. Она хотела, чтобы её любили, боготворили и … носили на руках!

Я сделал много экземпляров мужчин: из камня, из железа, из дерева, из глины… Она, капризно надув губки, забраковала их всех! А потом, смешав мои творения в одну кучу, вылепила то, что хотела – мужчину для себя.

- А дай ему кусочек моей души! – попросила она МЕНЯ.

- А дам! – согласился Я.

Так появился Адам!

И то, что Ева создана из ребра Адама – наглая ложь!

Ева – это лучшее, из того, что Я когда-либо создавал!

Я наделил её женской логикой и женской интуицией, кто бы мог подумать, что и сам Я потом не смогу разобраться, что это такое на самом деле…Бедный Адам… Прости МЕНЯ…

БОГ.

Глава10. Марта.

Мы вернулись с Бали. Из рая – в ад мегаполиса. Тело не хочет работать. Оно хочет нежиться в тёплых волнах, вдыхать аромат экзотики и ничего не делать. Жаль, что Инка не поехала с нами. Ладно, подождём, когда подрастёт Максик и рванём все вчетвером! Я уже соскучилась по малышу, по Инке и по дому. Спасибо Олегу, что устроил мне маленький медовый отпуск. Дел накопилось немерено! Я с трудом вхожу в рабочий ритм. Олег тоже целыми днями пропадает на работе.

Позвонила Инке по скайпу, спросила, как прошла встреча с Давидом. Она начала мямлить, что-то невразумительное.

- Он, что приставал к тебе? – задала я вопрос в лоб.

- Угу! – буркнула она.

- Ты же уверяла, что вы просто друзья! – удивилась я.

- Он очень изменился…

- А, может, это ты изменилась? Он увидел в тебе женщину! И, что? Ты ему поддалась? – я с любопытством вглядывалась в её лицо.

- Марта! – возмутилась она. – Как ты могла такое подумать!

- А, что, дело молодое… Не можешь же ты вечно быть одна! Приезжай в столицу, я тебя в свет выведу! Тут такая крутая тусовка намечается! Все сливки соберутся. Тебе просто необходимо себя показать…

- Не хочу я себя никому показывать. Не нужен мне никто! – Инка сердито надула губы.

- Ну, и сиди дома, как Баба Яга! – обиделась я.

- Вы лучше возвращайтесь скорее! – жалобно заныла Инка. – Без вас так пусто…

- Скоро, скоро…, не пройдёт и неделя, как мы появимся! Как там малыш?

- Ходит по манежу! – похвасталась Инка.

- Ничего себе! – удивилась я. – А ему ещё не рано это делать?

- Так, кто же его удержит! – засмеялась она.

- Ой, хочу домой… - простонала я.

- Жду вас! Очень жду! – и Инка, послав мне воздушный поцелуй, выключила комп.

**********

Сегодня мы с Бэмби идём «в люди». По этому случаю, я позволила себе, а вернее ему, купить мне платье от «Gucci». Тёмно-синий шёлк закрывал ноги, выгодно подчёркивая мою фигуру и делая ярче глаза!

- Я – хороша! Я – любима! Я – лучше всех! – это аутотренинг перед выходом в свет. Гордо поднимаю голову, выпрямляю спину, втягиваю живот. Да! Я – такая!

Рядом Олег, бережно поддерживает за локоток, раскланивается направо и налево, снисходительная улыбка на ярких губах. Издали вижу Аллу Лугачёву, призывно машущую рукой. Идём к их столику. Алла восседает, как королева! Максик, как всегда суетится рядом… Хотя, нет, стоп – не суетится! Что-то с ним не так: блеск из глаз исчез и мордочка, какая-то грустная. Алка, что ли совсем замучила?

Подходим ближе, Макс целует мне руку, отодвигает кресло, помогая сесть. Бэмби, склонившись, тоже облобызал Алкины перстни. Приветствие закончено! Мы с Аллой не такие уж близкие подруги, просто наши «домики» расположены в одном Звонигородском районе, поэтому встречаемся часто. И пристрастие к молодым мужчинам сближает нас. Хотя, назвать наши с Олегом отношения – страстью, не совсем правильно. Про то, что нас с ним связывает, не догадывается никто! Мы с ним так умело научились прятать наши чувства от посторонних глаз…

Алла в своего Масяню влюблена без памяти, И  не скрывает этого! Не пойму: на фиг ей это в таком возрасте? Хотя сердцу же не прикажешь! Максик и правда смазливый мальчик, но не в моём вкусе! Вот мой Бэмби – это порода! Он и сейчас, развалившись в кресле, поглядывает на всех свысока.

Что о нас с ним говорят в свете? Ну, говорят, наверное, что-то. Не без этого. Но Олег держится с таким достоинством, что про него не то, что сказать плохое слово, но даже подумать плохо – это уже себе в убыток будет! Его репутация – безупречна! Как и моя, кстати… Вот Алка – та ещё ягодка! Хотя ей всегда было наплевать на людскую молву, за что я её глубоко уважаю!   Максик – это её «лебединая песня»! А, какие он в душе песни поёт, право, не знаю, могу только догадываться. Детки у них чудесные получились, наверное, от большой любви… И в этом она умудрилась всех переплюнуть! Крутющая баба!

Алла подвигается ко мне ближе.

- Я слышала, ты какую-то сиротку у себя пригрела, да не одну, а с приплодом?

- Пустое болтают! Никакая она не сиротка. Родители на севере, а она здесь у меня с сыном отдыхает, - мне не хотелось говорить про Ину, но развеять слухи как-то надо было.

- А не боишься, что твой Бэмби за молоденькой приударит? – Алла с любопытством заглядывает мне в глаза.

- А кто ему запрещает? – говорю я с усмешкой собственницы, - Он, в отличие от твоего Макса, человек свободный. Захочет – приударит! Только моему Олежеку молоденькие дурочки не по вкусу, он в женщинах интеллект ценит, ну и опыт, конечно, - подмигиваю я Алле многозначительно.

- Что-то Максик твой, какой-то потрёпанный, - говорю я Алле сочувственно, - болеет, что ли?

- Сама не знаю, что с ним такое. Как будто фитиль сгоревший!

- Фитиль, сгоревший? Это совсем плохо! – смеюсь я.

Олег наклоняется к нам через стол.

- Дорогие дамы, давайте я вам принесу из бара, что-нибудь выпить? Тебе, Марточка, как всегда?

Я киваю головой.

- А тебе, Аллочка?

- Мне, как и ей! – Алла указывает глазами в мою сторону.

Через минуту Бэмби возвращается с двумя бокалами мартини.

- Официанты сегодня не успевают…, - извиняющимся тоном говорит он.

Мы с Аллой цедим потихоньку вино, наблюдая за людской толпой. Время от времени к нашему столику подходят служители шоу-бизнеса, чтобы поприветствовать Аллу. Она отвечает всем: кому с приветливой улыбкой. А кому и с брезгливой гримасой. Приход, каждого обязательно комментирует, умудряясь подметить, самое смешное или неприятное в человеке. Вот язва!

Наши бой-френды о чём-то увлечённо беседуют. Хотя, говорит только Олег, а Максим слушает, наклонив голову. Я смотрю в их сторону и вдруг, встретившись взглядом с Малкиным, впервые замечаю необычный цвет его глаз – серебристые с тёмной поволокой. «Как чернёное серебро…» - приходят мне на ум Инкины слова.

- Фу, ты! О чём подумала! Этого просто не может быть! Где бы они смогли пересечься? Да и Алка так бдит за своим мужем, что от неё ничего невозможно скрыть. Она о каждом шаге его знает! Надо бы расспросить Бэмби, он всегда в курсе всех светских сплетен. И узнать заодно, чего это Максик такой «смурной» стал.

- Алла, - обращаюсь я к ней, - в сентябре приезжайте к нам на виллу, вместе с Максимом.

- Да, да, Марточка! Твой день рождения, я помню! Кто будет?

- Всё очень скромно. Будут только свои, отдохнём от летней суеты.

- Я бы с удовольствием, - вздыхает Алла, - да Макс совсем перестал куда-то выходить! Но думаю, что к вам он пойдёт с удовольствием.

Так и решили.

Домой мы с Олегом вернулись поздно. Усталые голодные и немного пьяные.

Укладываюсь в постель. Ноги гудят от новых туфель, будь они неладны! Голова побаливает, хотя я и приняла таблетку. Бэмби сопит. Спит или притворяется?   Поворачиваюсь к нему, целую в  крепкое плечо. Как вкусно пахнет его кожа! Провожу пальцем по полуоткрытым губам. Он, вздохнув, открывает глаза.

- Я, кажется, уснул! Прости! – поворачивается ко мне и, обняв, снова закрывает глаза и начинает похрапывать.

- Значит, я – старая лань на что-то надеялась,   а он – молодой олень, уже храпит! Наглец! – думаю я, шутя.

Мне бы вот ноги больные вытянуть, да улечься удобнее – вот и все мои желания на сегодняшний вечер.

Утром, за завтраком сообщаю ему, что пригласила Аллу с мужем на свой День рождения. С удивлением замечаю, что Олег, явно, этим не доволен. Это ещё почему, интересно? Он всегда по-доброму относился к ним.

- По-моему ты, Марта, немного поспешила! – говорит он, осторожно глотая, горячий и очень крепкий кофе, с кусочком плавающего в нём янтарного лимона, - ещё столько времени впереди.

- Ничего, пусть готовятся и собираются! Хочу, чтобы оценили отремонтированную виллу. Алла жаловалась, что Макс никуда не хочет выходить. Вот я и подумала, что у нас ему будет хорошо. А ты, что против них имеешь? Сам недавно у Максима в замке гостил!

- Гостил, гостил! – согласился Олег, задумчиво отщипывая крохотные кусочки сыра и, укладывая их в рот так, как будто собирает из них пазлы.

Смотреть на него, когда он ест, для меня, истинное, удовольствие! Каждый приём пищи он превращает в интересное, одному ему понятное, действие. Взял бы кусок сыра и откусил…, так нет же, надо из него, какую-то мозаику собирать! Я уже выпила кофе и сижу, разглядывая Олега. Длинный красный халат распахнулся, обнажая мои голые колени. Рука его тянется ко мне, пальцы, игриво пробегают по бедру.

Я запахиваю халат, делая вид, что сержусь.

- Не надо было вчера засыпать! – говорю я укоризненно. – Я, может всю ночь не спала, в ожидании чуда…!

- Ты? Не спала? – смеётся Олег. – Да я ночью вставал воды попить, так ты так «не спала», что от твоего храпа кровать дрожала.

- Я никогда не храплю! – возмутилась я.

- Я пошутил! – говорит Олег примирительно, - Ты спала, как ангелочек!

Он отставляет, опустевшую чашку и встаёт, потягиваясь. Склонившись надо мной, целует меня, как всегда очень осторожно, как будто боится обжечься об мои губы. Пахнет он острым сыром, кофе и свежим парфюмом.

- Ладно! Пригласила и пригласила! Посмотрим, что из этого получится, - говорит он.

Я, непонимающе смотрю на него.

- Что получится, из чего?

- Что-то, из чего-то! – заканчивает он разговор.

Ина.

По календарю лето уже закончилось, а на самом деле этого совсем незаметно. Кое-где, изредка мелькают жёлтые листочки, да в саду пахнет опавшими яблоками. Даже у винограда листья ещё не начали краснеть. Море тёплое, песок горячий, небо синее, отдыхающих полно…, как будто до осени ещё далеко-далеко. Я соскучилась по нашей Уральской зиме. Так, чтобы валенки,   дублёнка и … варежки на верёвочке, как в детстве. Чтобы щёки с мороза, как красные яблоки и ресницы в инее, и деревья по утрам в изморози…Мне грустно!

Я плачу! Я всё время плачу. Стараюсь скрыть ото всех, свои покрасневшие глаза, Я боюсь! Я очень боюсь встречи с Максимом. От одной мысли о том, что я увижу его и буду находиться рядом с ним, всё внутри меня превращается в лёд, и я начинаю задыхаться. А, иногда, когда я представляю себе его глаза, всё горит во мне адским пламенем, выжигая моё нутро и мозг. Я боюсь, что увидев его, потеряю сознание, как тогда на набережной. Он не узнал меня… Но дело же не в нём! Дело во мне, в моём состоянии и в моём сумасшедшем страхе! Быть может, он уже давно забыл обо мне…Я была пустым местом для него, и его слова о любви – были пустотой и его чувства… Мне страшно, если это так! Как же тогда отличить, истину от лжи? Если глаза – верят, губы – верят и тело – верит… И сердце не чувствует обмана…

А он меня не узнал!

Я боюсь нашей встречи, так, что перестала спать по ночам. Страх уничтожает меня, замораживает мою кровь, и я всё время мёрзну, кутаясь то в плед, то в шаль. Марта смотрит на меня заботливо, иногда, подозрительно.

- Ты не заболела, Иночка?

- Нет, Марта, всё нормально!

- Душа мёрзнет! – хотелось мне ответить. И я отвожу глаза от пытливого взгляда Марты.

В доме царит суета. После возвращения Олега и Марты из столицы. Подготовка ко Дню рождения Марты идёт полным ходом. Всё, как будто готово, но «выплывают» какие-то мелочи, о которых забыли или не подумали.

Недавно Марта спросила меня, что я собираюсь надеть на праздник. У меня не было сомнения: моё белое кружевное платье. Разглядывая его, Марта восхищённо поцокала языком.

- Кружева ручной работы! Рисунок – уникален! Где ты смогла такую красоту отхватить?

- Купила в бутике.

- Не может быть! Такие вещи обычно в бутиках не продаются. .

- Ну, что я тебе, Марта, врать буду, что ли, – возмутилась я, любовно разглаживая кружева, - купила перед Новым годом.

- Это чудо какое-то! Шикарное платье! И стоит оно недёшево… А туфли? Туфли у тебя есть к такому наряду?

Я сконфузилась: подходящих туфель у меня не было.

- Я знаю, - воскликнула Марта, - я видела в одном месте! У тебя какой размер?

Я вытянула босую ногу: 34-35.

- Маленький! – завистливо сказала она. – Я тебе куплю туфли! Это будет тебе подарок на мой День рождения.

Я ужаснулась! У меня совсем вылетело из головы, что нужно купить, что-то Марте. Что я могла подарить ей – владелице антикварных магазинов! Я, честно говоря, запаниковала.

- Надо идти за помощью к Олегу, – решила я.

И я, улучив момент, когда Марта была занята с Максимкой, отправилась в кабинет к Олегу.

Он сидел за компьютером, напялив на нос очки. Я никогда не видела его в очках!

- Старею! – рассмеялся он, поворачиваясь ко мне и поймав мой удивлённый взгляд.

- Я к тебе за помощью, Олег. Не знаю, что Марте подарить.

- Да, это проблема! – согласился он. – Я сам долго голову ломал.

- И…? – я вопросительно уставилась в его очкастые глаза.

- Это сюрприз! Я тебе говорить не буду, потому что ты под пытками или без них, сдашь меня Марте! Сдашь же?

- Наверное!

- Вот поэтому я буду держать всё в секрете. Может, ты сделаешь, что-нибудь своими руками? Марта оценит!

- Да, что я могу?

- Подумай! Я знаю, что ты многое умеешь. Вязать, например.

Я пожала плечами.

- Знаешь, все подарки будут такими дорогими! – сконфуженно прошептала я.

- Глупенькая девочка! Ты, видимо, плохо знаешь Марту! Для неё не важна стоимость подарка, она ценит душевный вклад. Так, что, давай, дерзай!

Я ушла, задумавшись: что же такое я могу сотворить? И вдруг в голове моей возникла картина пончо: белое, мягкое, с яркой отделкой из вязаных цветов. И Марта в нём, сидящая у горящего камина, и зима, и снег за окном, и запах ели и апельсинов…

Я почти побежала в комнату, забыв о своих страхах и о Максе…

Всё оставшееся время, ночами я вязала белое пончо из мягкой пушистой пряжи, которую купила на местном рынке. Вещь получалась восхитительной! Ажурный рисунок выплетался сам собой, Цветы, яркие и замысловатые, располагались по краям, как по белому снегу. Я рассматривала, почти готовое пончо, и радовалась! Я была уверена, что мой подарок понравится Марте.

Утром в День рождения, мы, договорившись с Олегом, отправились в комнату Марты.

- Марта! Мы пришли поздравить тебя с Днём рождения! – торжественно начал Олег. – Это, вот от меня!

Он протянул Марте свою руку. На ладони лежала небольшая брошь в виде рыбки. Из янтаря с маленькими бриллиантовыми чешуйками. Видно было, что вещь старинной работы и явно очень дорогая! И то, что Олег подарил её без упаковки, а просто протянул на ладони, говорило об особенности подарка. Рыбка была, как живая!    Казалось, что она сейчас взмахнёт хвостиком и откроет свой рот!

- Вот, рыбка золотая! – промолвил Олег.

Марта, молча взяла подарок и прижала его к груди. Я видела, как светлые глаза Марты наливаются слезами и дрожат губы. И я вспомнила, какие чувства испытывала, когда Макс подарил мне кольцо. Губы мои скривились, и я приготовилась заплакать вместе с Мартой.

- Марта, Марта, любовь моя! Что такое? – заволновался Олег. – Тебе, что не понравился мой подарок?

Марта упёрлась лбом в плечо Олега и всхлипнула.

- Это прекрасно, Бэмби! Это моя золотая рыбка! Три желания, да? Я могу загадать три желания?   - она, улыбаясь, смотрела в глаза Олегу.

- Да, хоть, тридцать три! – засмеялся успокоенный Олег, - Ты теперь её повелительница!

Я стояла, молча наблюдая за ними, прижав к себе пакет с пончо, перевязанный розовой лентой.

- Вот! – протянула я Марте свой подарок. – Это тебе от меня! С Днём рождения, Марточка! – и обняв, поцеловала во влажную от слёз щёку.

Марта сдёрнула упаковку, и белый пушистый сугроб упал ей на руки.

- Ох! – только и воскликнули они с Олегом.

- Это же чудо! Это сказка! – восторгалась Марта, перекладывая пончо с одного плеча на другое. – Ты же это сама, да? Сама связала, Ина?

- Сама! – кивнула я головой, радуясь, что мой подарок пришёлся ей по вкусу.

Олег показал мне поднятый большой палец и заговорщически подмигнул.

Марта просунула голову в ворот, и белая волна окутала её.

- А теперь вот так! – и она приколола брошь к пончо.

- По-моему не очень подходит! – возразила я.

- Да, наплевать мне: подходит-не подходит! Я хочу, чтобы оба подарка были на мне! – Марта закружилась перед зеркалом.

- Спасибо вам, мои дорогие! – и она ещё раз поцеловала меня и Олега.

- А это – тебе! – Марта протянула мне коробку. -  Туфли к платью!

В коробке лежали, сделанные из ажурного серебра, на тоненькой шпильке, туфли для принцессы. Я открыла рот от восхищения! Ничего подобного я в своей жизни не видела!

- Примерь, – сказала добрая фея, - вдруг размер не подойдёт!

Олег, присев на корточки, помог мне с туфлями. Они были мне как раз!

- Красота! – воскликнула Марта, обходя меня кругом.

Я же чувствовала себя неловко в джинсовых шортах и в королевской обувке.

- Всё девочки, пойдёмте пить кофе! – предлагает Олег.

Я снимаю туфли и, держа их на вытянутых руках, как какую-то драгоценность, иду в столовую.

Кофе уже готов. Сыр нарезан тонкими ломтиками. Фрукты выложены на блюдо красочной горкой.

Я люблю эти утренние кофепития. Все, какие-то расслабленные, нет пока ещё суеты и, проблемы кажутся далёкими. Терпкий запах щекочет ноздри. Я пью горячее молоко, дуя на него и обжигая язык. Иногда я кладу в него маленькие кусочки шоколада. Есть не хочу. Хочу забиться в свою комнату, как в норку и не выходить оттуда до завтрашнего утра. Понимаю, что это не реально. Рано или поздно, мы всё равно встретимся с Максом! И, что тогда будет, одному Богу известно…

Письма на Землю.

Всё! Время пришло!

Души людские, как шахматные фигурки, расставлены на доске событий.

Игра продолжается! Я возвращаю Макса!

Ни он, ни Ина ещё не догадываются, что уготовила им жизнь! Я и сам не знаю, как поведут они себя в той или иной ситуации. Хватит ли у Макса ума, а, главное, душевной мудрости, чтобы поступить правильно. Да-да, я не ошибся, именно, душевная мудрость определяет правильность поступков. Люди часто поддаются чувствам, не думая о последствиях!

Я надеюсь, что Ина сделает верные ходы…

Я «потираю руки», в предвкушении развлечения…

БОГ.

Старый Чёрный Ангел лежал на тёплом облаке, подоткнув под бок большой мягкий кусок. Глаза его были полузакрыты, и весь вид выражал полное блаженство. Мимо пролетал Жёлтый Ангел легко взмахивая солнечными крыльями. На минуту он задержался около старика.

- А, ты, что не полетишь на виллу? – спросил он удивлённо. – Там сегодня Ина с Максом встречаются. Наши, все, кто свободен, уже туда улетели!

- Не-а! – Чёрный Ангел лениво приоткрыл глаза. – Нам, Чёрным, не велено там появляться.

- Ты, тогда, присмотри за молодняком, - Жёлтый кивнул на соседнее облако, где играли совсем ещё крохотные Ангелята.

- Угу! – согласился Чёрный, а про себя подумал: на фиг мне это надо!

- Я быстро, туда и обратно, - засмеялся Жёлтый, - уж, больно, хочется на настоящую любовь посмотреть.

Глава 11.    Ина.

Я сидела у себя в комнате в кресле, поджав колени к подбородку. Максик играл в манеже. Новые туфли стояли рядом. Из открытого окна дул лёгкий ветерок, колыхая кружева на отглаженном платье, превращая их в ажурную метель.

Я уже не один раз подходила к окну, наблюдая за тем, как собираются гости, Как подъехали Максим с Аллой, я тоже видела… Сердце затрепыхало в груди, как осенний листок на ветру, грозясь оборваться, вылететь в окно и упасть к ногам Макса. Что он сделает с ним? Перешагнёт? Наступит? Не заметит..?

Марта уже три раза заходила ко мне в комнату, поторапливая меня. Я видела, что она сердится. Дольше скрываться не имело смысла. Я надела платье, расчесала волосы и всунула ноги в « хрустальные башмачки».

- Сердце моё – успокойся!

- Душа моя – не бойся!

- Любовь моя – помоги мне!

С сыном на руках я вышла на лестницу. Одна ступень вниз, вторая…

- Познакомьтесь, это моя родственница – Ангелина! – голос Марты прозвучал, откуда-то издалека.

Я видела Максима, сидящего ко мне спиной. Заметила, как он вдруг напрягся, встал, уронив стул… Смотрела на то, как треснул фужер в его руке, как капли крови, смешиваясь с вином, стекают на белую скатерть…

Он почувствовал меня! Узнал, даже не видя, не оборачиваясь…

А потом он пошёл ко мне. Всё было, как в замедленном фильме! Куда-то исчезли все люди,   все звуки, все краски… Мир замер вокруг нас. Так уже было однажды, в нашу первую с Максом ночь… Стояла такая тишина, что слышно было, как плывут по небу облака.   И ангелы улыбались нам…  Глаза наши встретились и, уже не могли оторваться друг от друга. Ах, как же давно, целую вечность, целую жизнь я не тонула в этом чернёном серебре…

Он опустился передо мной, как будто ноги его больше не держали. Обнял, пачкая платье кровавыми ладонями.

- Ина! Жизнь моя, любовь моя, счастье моё…

Слова эти вмещали в себя всю бесконечность нашей любви, всю силу и всю веру друг в друга!

Максим стоял на коленях передо мной, прижавшись, горячим лбом, к моим ногам и, плечи его вздрагивали. Я заставила его подняться.

- Всё хорошо, любимый! Я всегда буду рядом! Я никуда не улечу, не уйду, не исчезну…

Макс смотрел на меня, чернота и боль в его глазах уступали место серебру и свету. Как будто, он просыпался от долгого страшного сна, возвращался из небытия к жизни и ко мне…

Я погладила его по щеке. Я не могла плотнее прижаться к нему, потому что держала на руках ребёнка. Тогда Максим обнял нас обоих. Так мы и стояли втроём, как одно целое. Потом малышу надоели эти тиски и он начал брыкаться. Я очень удивилась: обычно, мой сын настороженно относится к чужим людям. Цепляется ручками и ножками, как паучок и, никому не удаётся оторвать его от меня, но сейчас он потянулся к Максу, как будто увидел родного человека! Максим забрал его у меня и поднял высоко над головой. И они оба засмеялись, словно встретились после долгой разлуки.

Две пары серебристых глаз, две капризные губы, две родинки над бровями – два моих счастья, две жизни, две любви – слились для меня в одно целое!

Мы повернулись к людям. Лица! Разные: серьёзные, удивлённые, улыбающиеся… Люди не понимающие ничего и понявшие всё!   Любовь знакома всем – верящим в неё и не верящим ни во что… Любовь с большой буквы, с такой большой, что не нужны уже никакие слова, чтобы объяснить, что же происходит здесь и сейчас.

Аллы за столиком не было. Никто не заметил, когда она ушла.

Марта.

Я была просто в шоке! Ноги мои налились свинцом, и я стояла, не в состоянии сделать ни одного шага. Как в ужасном страшном сне, когда знаешь, что нужно убегать, а тело тебя не слушается. Я понимала, что СЕЙЧАС происходит, что-то непоправимое, за которым последует череда непредсказуемых событий. Внимание всех присутствующих было приковано к этой сумасшедшей парочке, а, вернее, к троице на лестнице. Даже обалдевшие от этой сцены музыканты, перестали играть. Я переводила взгляд с одного человека на другого: изумление, зависть, любопытство и восторг – ни одного равнодушного лица! Смартфоны вспыхивали то тут, то там, каждый спешил заснять небывалое. А Инка с Максимом никого вокруг не замечали. Они, как будто находились в каком-то своём мире. Там шло своё действие, свои события и своя сказка…

Алла! Я повернулась в её сторону. Заметила, как побледнело её лицо под слоем косметики, как скривились закушенные губы. И глаза…, это были глаза женщины, в одно мгновение, потерявшей всё! Она, молча встала из-за стола и ушла. Никто не обратил на это внимание, кроме меня. Я не стала её провожать или удерживать. Чем я могла ей помочь? Мудрая Алла поступила правильно: нельзя сейчас выставлять себя на посмешище.

Олег тронул меня за плечо.

- Что делать будем, Марта?

- Олег, ты посмотри на них! – и я кивнула головой в сторону Ины и Максима,

- Что это, Олег? Что происходит?

- Они нашли друг друга, Марта! Хотя мне до сих пор не понятно: Ина всегда знала, где он, а Макс её даже не пытался искать… Я понимал, что Ина его любит, но Макс..,, Макс! Я никогда не видел его таким! – Олег, как завороженный не мог оторвать взгляда от них.

- У Макса безумные глаза! Он, как будто сошёл с ума! Что за спектакль он здесь устроил? – я стояла растерянная, не зная, что мне делать.

- У него влюблённые глаза, Марта! Эти двое так любят друг друга, что теперь едва ли смогут жить врозь, - он вздохнул. – Давай начнём всё «разруливать». Я уведу их в дом, а ты займись гостями.

Олег поднялся по лестнице и, заслонив своей широкой спиной от любопытных глаз Ину и Макса, начал подталкивать их к входу в дом. Он хотел забрать ребёнка себе, но мальчишка так крепко вцепился в Максима, что Олег оставил свои бесполезные попытки. Я же на ходу пыталась придумать, какое-то объяснение поведению Малкина. И оправдывалась и извинялась перед гостями, переходя от одного столика к другому.

Гул от голосов стоял такой, что не было слышно вновь заигравшего оркестра.

- О! Это его внебрачная дочь, которую он очень долго не видел, - говорила я первое, что пришло мне в голову, - вы же знаете, что Макс всегда был импульсивным… Ну, у кого из вас нет детей на стороне? Кто в молодости не грешил?

Люди посмеивались, отводили глаза, пожимали плечами и,… никто мне не верил. Ну и пусть! Лишь бы сейчас развести как-то эту ситуацию.

Все потихоньку стали расходиться, спеша разнести сенсацию года по всему миру.

Проводив последних гостей, я с облегчением вздохнула. Подойдя к одному из столиков, плеснула, не думая не о чём, в чей- то грязный стакан коньяк и залпом выпила. Поморщившись, облизнула размазанную помаду с губ и пошла в дом, бросив сожалеющий взгляд на опустевшие столики. Этот День рождения я не забуду никогда!

Дома в большой гостиной все были в сборе. Максика забрала няня. Олег сидел в любимом кресле, закинув  ногу на ногу и, нервно барабанил пальцами по столику. Рядом стоял стакан с недопитой жидкостью.

Все молчали!

Максим и Ина сидели на диване, тесно прижавшись, друг к другу. Одной рукой  Макс обнимал Ину, другой, зажав обе её ладони, то перебирал пальцы, то гладил запястья, то прижимал её руки к своей груди. Он уткнулся лицом ей в шею, вдыхая запах её волос или скрывая от всех выражение своего лица. Со стороны казалось, что эти двое не то, что насмотреться,   надышаться друг другом не могут… Желание слиться во что-то целое, уже никогда неделимое, было заметно во всех их взглядах и движениях.

- Ну, что, дети мои! – выпитый алкоголь придал моим словам уверенность и грубость. -  Что за водевиль вы устроили на глазах у всех моих гостей? Теперь моя вилла прославится на весь свет! Через час здесь не будет прохода от прессы!

- Я распорядился усилить охрану, - сказал Олег, севшим от долгого молчания голосом.

Он допил жидкость из стакана и закашлялся, видимо, там точно был не сок.

- Что теперь делать то будем? – я решила продолжить допрос и расставить, наконец, все точки над «i».

Я специально задала вопрос во множественном числе, давая понять, что все мы теперь повязаны одной верёвочкой.

- Я сказала гостям, что она внебрачная дочь его! – и я указала пальцем на «сладкую парочку».

Олег захохотал, ударив ладонями по коленям.

- Ну, ты, Марта, и выдумщица! Считаешь, что кто-то тебе поверил? Даже если бы Ина и в самом деле была внебрачной дочерью Макса, перевернули бы всё так, что этот мексиканский сериал ни конца, ни начала бы не имел.

- А, что я должна была говорить? – возмущённо защищалась я, - Вы тут сидите, воркуете, а меня на растерзание толпы оставили!

Я присела в кресло, с сожалением взглянув на опустевший стакан Олега. Хотелось выпить! У меня до сих пор не прошла дрожь в руках. И сердце моё не могло успокоиться. Олег поймал мой взгляд и отрицательно покачал головой.

- Нет, Марта! Давай-ка будем решать всё на трезвую голову! Слишком круто всё заварилось.

И он перевернул свой стакан кверху дном. Оставшиеся капли растеклись по гладкой поверхности стола и, я  подумала, что если напиток был достаточно крепким, то останутся не выводимые пятна… Столик был дорогим, антикварным. Я привстала, стараясь смахнуть ладонью, жидкость на пол, но только ещё больше размазала её по столу.

- Да, чёрт со всем этим! Разве это сейчас главное? – и я сердито вытерев мокрую руку о подол нарядного платья, плюхнулась обратно в кресло, нисколько не заботясь о том, какое впечатление произведу на окружающих.

Олег, осуждающе качнул головой, а Максим с Иной, наконец-то, оторвалсь друг от друга и взглянули на меня.

- Максим, может быть,   объяснишь хоть что-нибудь? По-моему, ты тут главный виновник всего случившегося, - я развернула кресло к дивану, чтобы лучше видеть его лицо. – Я от тебя такого не ожидала! Обрюхатил девчонку и бросил! Тебе не кажется, что это, мягко говоря, не порядочно с твоей стороны?

- Я её не бросал! – горячо возразил мне Макс. – Она сама от меня ушла.

- Откуда она ушла? – переспросила я непонимающе.

Максим вдруг замолчал, растерянно глядя на Инку.

- Он ни в чём не виноват! Это всё я придумала! – Инка почти кричала, так рьяно защищая Макса.

- Ага! Ты его, юнца глупенького силой на себя уложила! – схамила я.

Инка, не ожидая от меня такой прямой грубости, замолчала, закрыв лицо руками.

- Макс, - голос Олега прозвучал тихо на фоне моих злых криков, - почему ты не искал её?

- Я искал…

- Что-то я не замечал никаких действий с твоей стороны. Когда я последний раз был у тебя в замке, ты уверял, что любишь свою жену и, что у тебя никогда не было любовницы…

- Инка мне не любовница! Она – женщина, которую я люблю!    - Макс опять повысил голос, стараясь убедить нас в чём-то, что ему самому не до конца было ясно.

- Ладно! – Олег стукнул ладонью по столу, призывая всех успокоиться. Перевёрнутый вверх дном стакан, подпрыгнул и, упав на бок, скатился со стола на мягкий ковёр, оставшись там лежать.

- Что ты собираешься делать, Макс? – обратился Олег к Малкину.

- Я увезу их с собой, Ину и ребёнка.

- Куда ты их увезёшь? В Москву, в мегаполис с выхлопными газами? Ты не в курсе, что твой сын ещё грудь сосёт? – вмешалась я.

- Ну, тогда не в Москву…, - растерялся Максим.

- А куда? В замок? Будете жить одним колхозом? Ты, что, Макс, совсем разум потерял? У тебя в замке семья: твоя законная жена и двое детей, если ты об этом не забыл!

- Что-то я не врублюсь во всё это! – стушевался Макс, как будто и правда забыл об Алле и близнецах.

- Я вот сейчас, как врублю тебе между глаз! – вспылила я, вставая. – Сразу врубишься тогда в ситуацию! Ты, что совсем не понимаешь, какую ты кашу заварил вокруг всех нас? И ты – тихушница, - я ткнула пальцем в сторону Ины, - молчала до последнего! Знала же, что я их с Аллой пригласила… Можно было бы  избежать такого публичного скандала!

- Я думала, что он меня не узнает… - тихо промямлила Ина.

- Здравствуйте! Не узнает! Ты, что шапку-невидимку на себя надевала, когда с ним любовью занималась? Что ты мне тут сказки рассказываешь!

В общем, я так поняла, что вы ничего путного придумать сами не можете. Поэтому я предлагаю Ине с ребёнком остаться здесь, у меня. А ты, Макс, давай вали в свой замок к Алле. Ей сейчас труднее всех! Решай свои семейные проблемы и возвращайся сюда.

- Я куплю дом для Ины недалеко от замка! – решительно сказал Макс.

- Ну, да, чтобы они с Аллой всё время встречались! Придумал, тоже…, - послышался голос Олега, - тогда уж лучше приобрести  что-нибудь, недалеко от дома Марты. Так для всех будет удобнее.

- Можно и рядом с домом Марты, - легко согласился Максим.

- И ты будешь раздираться на две семьи? – ехидно спросила я.

- Нет! Я решу этот вопрос с Аллой, - Макс взглянул на Ину. – Ты меня дождёшься?

Ина молча кивнула головой. Она, по-моему, ещё не до конца понимала, что её ждёт впереди. На данный момент для неё главным было то, что Макс рядом с ней.

- Ой! Не могу я больше это слушать! – сказала я устало, уже раз пять обойдя пустое кресло и отпихнув ногой валявшийся на ковре стакан, снова села.

- У меня голова на части раскалывается! Олег, если ты не позволяешь мне выпить, так хоть таблетку от головной боли принеси! – я так зло посмотрела на него, как будто это он был виноват во всём, что случилось сегодня на вилле.

- Устроили мне День рождения! – укоризненно, со слезами в голосе, воскликнула я. – Спасибо вам!

- Ну, Марточка, прости меня! – Инка кинулась ко мне и, опустившись  перед креслом, обняла , уткнувшись лицом мне в колени.

- На, вот, выпей! – вернулся Олег, принеся мне таблетку и стакан воды.

Я, сморщившись, проглотила лекарство и выпила залпом всю ледяную воду, так сильно вдруг захотелось мне пить. Олег забрал у меня пустой стакан и, подняв с пола валявшийся, поставил оба на стол подальше от меня. Ина поднялась с колен и стояла между мной и Максом, не зная в которую сторону сделать шаг.

- Ну, Алла то! Алла! Как она могла так опростофилиться? Как она тебя, Макс, просмотрела? – развела я удивлённо руками, уставившись на Макса.

- У нас, Марта, мужское братство! Нас не догонишь… - сказал Олег, многозначительно глядя на Максима.

- Ой, братство у них! – воскликнула я. – Да, Алка своим обаянием и хитростью любого мужика расколет! А ты, что знал про них? – я с подозрением уставилась на Олега.

- Нет, ничего я не знал! Так, догадывался кое о чём… - стал отпираться, заёрзавший в кресле Олег.

- Знал, знал! Хитрый адвокатишка! – погрозила я ему пальцем. – Ты же поэтому не хотел приглашать Аллу с Максом? «Посмотрим, что получится…» - передразнила я его, припомнив, сказанную им фразу. Что, посмотрел?

- Марта, успокойся, ничего я толком не знал! Кто мог себе представить, что здесь такие страсти разыграются! – Олег повернулся в сторону Максима.

- Давай, Макс, собирайся. Ты ещё успеешь на самолёт и утром будешь дома. Я распорядился, чтобы мой шофёр отвёз тебя в аэропорт. На твоей машине Алла уехала. Я думаю, что она уже в замке, - Олег, как всегда, решал текущие вопросы.

- А чего ему собираться? Он, вроде как, с бала - на корабль! – съязвила я.

- Мне хотелось бы побыть с Иной наедине! – сказал Макс, вставая и беря за руку Ину,   уже отошедшую от меня.

- Хорошо! – мы сказали это хором с Олегом, с удивлением взглянув друг на друга.

Мне вдруг стало смешно, потому что со стороны, мы напоминали строгих родителей, отпускающих юную дочь на первое свидание.

Инка потянула Макса из комнаты, торопясь уйти от нас – таких злых, сердитых, ничего не понимающих в любви.

Они ушли. Я сидела в кресле, чувствуя себя оплёванной, как будто это меня Малкин тискал на лестнице на виду у всех.

Было жалко Инку, Обидно за неё. Страшно за её будущее. Но, вспомнив её счастливые глаза, я подумала, что, пожалуй, не за что её жалеть, а стоит ей позавидовать…

- Пойдём спать, - сказала я, задумавшемуся Олегу.

- Ты иди, а я дождусь, когда Малкин уедет. А то вдруг спецназ вызывать придётся, чтобы его из Инкиной постели выковыривать, - сказал он, грустно улыбаясь.

И я пошла спать. В мятом и грязном платье, с размазанными губами и абсолютно трезвая. Так закончился мой День рождения!

Утром меня будут одолевать представители прессы, звонки любопытных подруг и, наверное, состоится не совсем приятный разговор с Иной.

Спать, спать, спать! Голова уже ничего не соображает. Всё будем решать завтра…

Письма на Землю.

Вот, уж не ожидал от Макса такого поступка! Сколько эмоций и … любви! Спутал мне всю игру! Я рассчитывал, что он не узнает Инку, а если и узнает, то сделает вид, что не знаком с ней. Но, чтобы вот так, в одно мгновение сломать всё! Нет! Я не думал, что он на такое способен. Поставить под угрозу брак с Аллой, детей, карьеру… Наперекор людской молве, решиться на такое! Это, что-то значит!

Любовь? Опять любовь! Да, что же это за чувство такое? Оно даёт жизнь и отнимает её, создаёт семьи и разрушает их… В любви надежда и вера, разочарование и безмерная тоска…

Это редкое чувство и даётся оно только избранным!

Сотни миллионов людей проживают свою жизнь без неё!

Но те, которым повезло испытать настоящую любовь – счастливейшие из счастливых! Они несут это чувство, как факел, освещая путь себе и всем, кто оказался рядом с ними, согревая сердца и души…

Макс и Ина, Олег и Марта… Те, кому повезло!

Выполняя Новогоднее желание Ины, разве мог Я знать, что Макс станет для неё первым и единственным мужчиной на всю жизнь!

Максим на моей «игральной доске» из пешки вдруг превратился в короля… Интересный поворот!

Я смотрю на них и думаю: выдержит ли их любовь все испытания?

Как поступит Макс? Какое решение примет? Теперь многое зависит от него…

Ох, люди, люди! Какие страсти кипят внутри вас!

А, Мне, что-то скучно…

Игра продолжается….

БОГ.

Два маленьких Белых Ангела хихикали, спрятавшись за кустами.

- А ты видел, как он её, прямо, за жопу обнимал? Всё платье ей кровью испачкал! – хитро улыбаясь, спросил один.

- Не за жопу, а за бёдра, дурак! – возразил ему другой.

- Да, какая разница! Здорово Макс при всех её тискал. И Аллы не побоялся! – вздохнул Ангел. – Вот это, я понимаю, любовь!

- А, знаешь Польку с синего облака?

- Ну!

- Она мне вчера дала свои сиськи потрогать! – шепнул мальчишка, покраснев.

- Врёшь, у неё и сисек-то нет, совсем…

- Есть, - возразил Ангел, - только маленькие. И твёрдые…

Глава 12.   Ина.

Я держу его руку в своей руке… Я веду его туда, где нас никто не увидит и не услышит.. Наверное, это край света… Мы можем сесть там, где заканчивается земля и болтать ногами…, и смотреть на проплывающие облака. Там я склоню голову к его плечу и не буду ни о чём думать. Там звёзды шепчут его имя, там ветер касается его губ. Я буду дышать с ним одним воздухом, я умру и оживу в его глазах. Я услышу стук его сердца и тишину его души. Я так люблю его…

Мы одни в моей комнате. Куда делись все слова? Это сон? Я прикасаюсь к его щеке. Я вдыхаю его запах. Я - молчу. Он – молчит. Губы его тянуться к моим губам… Руки мои обнимают его… Это сон…Пусть он будет вечным!

- Скажи мне что-нибудь! – просит он.

- Не молчи…, -  шепчу я.

- Я не мог жить без тебя, Ина!

Макс гладит мои волосы, подносит мои пальцы к губам, ни на секунду не отрываясь от меня.

- Я знаю, любимый! Я чувствовала, как ты страдаешь! – я прижимаю его ладони к своим щекам.

- Если ты знала, почему не вернулась?

- Ты должен был разобраться сам в себе. Должен был понять, кто и что для тебя важнее в жизни.

- Ина! Как я мог разобраться, если душа моя умирала без тебя? Я думал, что потерял тебя навсегда…

- Я – нашлась! – сказала я смеясь. – Что мы будем делать теперь, Макс?

- Мы будем жить, Ина! Все вместе: я, ты и наш сын! Я обо всём позабочусь! Ничего не бойся, Ангел мой!

- А Алла? А твои дети? – мы так и стояли посредине комнаты, не отрываясь друг от друга.

- Я всё устрою. Всё будет хорошо. Просто, поверь мне!

И я поверила. Сейчас я не хотела ни о чём думать. Будущее наступит завтра…А сейчас я просто хотела видеть Макса, слышать его голос и не важно было мне, о чём он говорит.

- Скажи, сегодня ты сразу узнал меня? – я с улыбкой заглянула в его глаза.

- Сразу. Я понял, что ты рядом, ещё не оборачиваясь и не видя тебя. Просто, почувствовал! Твой запах… Шиповник…

- Ну и как я тебе? – я всё ещё смотрела в его глаза. – Ты не такой меня себе представлял?

Макс отодвинулся от меня, но рук не оторвал.

- Мне кажется, что я всегда знал, как ты выглядишь, - и он снова притянул меня к себе.

-  Летом я встретила тебя на набережной, но ты не узнал меня! – прошептала я с обидой.

- Я помню этот случай… Я не поверил сам себе! Ты была не одна! С тобой был мужчина! И он закрыл тебя от меня…Мне показалось, что я схожу с ума!

Я не поверил собственному сердцу! Идиот! Оно рвалось на части, оно кричало: вернись… А я ушёл! Прости меня!

- Рядом со мной был мой школьный друг. Давид, помнишь, я рассказывала тебе о нём. Он приезжал погостить…

- Значит, когда меня рядом не было, к тебе сразу какие-то Давиды приезжали? – спросил Макс ревниво..

- Ма-а-акс! Как ты можешь! В коляске спал твой сын. Мне было так обидно! Так больно…Я подумала, что ты никогда меня не узнаешь…Я, поэтому и решилась сегодня выйти к гостям, была уверена, что всё как-то обойдётся.

- Ты моя маленькая невидимая девочка! Я так виноват перед тобой! Не удержал, не сберёг, и найти не смог.., а ты была всё время рядом. Совсем рядом. Почему же так получилось, что мы так долго не могли встретиться?

- Это я тебя избегала…Боялась! Не хотела разрушать твою семью.

- А теперь? Теперь  - не боишься?

- Рядом с тобой – нет!

- Скучала по мне? - спросил Максим шёпотом, склонившись к моему уху.

- Скучала! Если бы не Максимка, повесилась бы с тоски! – тоже почему-то шёпотом ответила я ему.

- Малыш спит? – губы Макса растянулись в счастливой улыбке.

- Да. Няня его уложила.

- Пойдём к нему.

Я взяла Макса за руку и повела в детскую. Мы склонились вдвоём над кроваткой. Сын спал на животе, рядом валялась выпавшая соска.

- Почему ты назвала его Максимом? – Макс переводил взгляд с меня на ребёнка, как будто ища сходство между нами.

- А разве можно было назвать его иначе? Вы же с ним одно лицо! От меня в нём ничего нет!

Малыш завозился, сонно нащупывая рукой соску. Макс засмеялся и потрогал его голую ножку.

- По-моему, вот эти растопыренные пальчики точно твои!

- Ну, уж нет! У него даже форма ногтей – твоя! Точь-в-точь или один-в-один, как там у вас в очередном шоу? – поддела я его ехидно.

Я склонила голову к плечу Макса.

- Тебе надо возвращаться домой. Нужно объясниться с Аллой. Ты же понимаешь, что будет большой скандал. Пресса, телевизионщики, ваши с Аллой друзья – все будут против тебя.

Я отошла от Макса и, скинув туфли, села на диван, поджав усталые ноги и, укрыв их подолом своего длинного белого платья, которое  так и не успела снять. Максим, взглянув ещё раз на малыша, подошёл ко мне и опустился рядом.

- Почему ты не отучишь его от соски? – он кивнул в сторону кроватки.

- Максик с ней дружит! – засмеялась я, подвигаясь ближе к нему.

- Дружит? – Макс, непонимающе, посмотрел на меня.

- Да, дружит! Он почти не сосёт её, но соска должна быть непременно где-то рядом.

- Знаешь, я тоже в детстве сосал соску! – сказал Максим, разглаживая рукой окровавленные кружева на моём платье.

- Тогда, ты должен понять своего сына…

- Платье тебе испачкал! – сказал он с сожалением.

- Это такая ерунда! – успокоила я, поднося к губам, его израненные ладони.  

- Сильно болят?

- Я даже не заметил, когда порезался…

- Я заметила…, мне было больно!

Пальцы Максима легко коснулись моих губ, пробежали по подбородку и по шее спустились ниже.

- Ты кормишь малыша грудью?

- Кормлю.

Щёки мои заалели, как будто Макс, спросил, о какой-то интимной подробности.

- Я хочу это видеть! Я хочу видеть, как ты кормишь моего сына грудью. Я так много пропустил! Я не видел тебя беременной с животом, наверное, ты была смешной. Не слышал, как бьётся его сердце внутри тебя! Не встретил своего сына, когда он пришёл в этот мир!

- Он скоро проснётся и попросит есть. Ты всё увидишь, – обещала я.

Максим прикоснулся к моим грудям и улыбнулся.

- Они стали большими!

От его прикосновения молоко прилило к груди и на платье образовались два мокрых круглых пятна. Макс наклонился и поцеловал молочные отметины.

- Ты больше не пахнешь шиповником, ты – пахнешь молоком! – сказал он.

За нашими спинами раздалось недовольное кряхтение, и мы оба повернулись в ту сторону. Малыш стоял в кроватке, протягивая ручки. Максим успел шагнуть вперёд меня и взять его на руки.

- Да, ты мокрый, сын!

Я стояла и наблюдала, как Макс ловко меняет малышу штанишки.

- Для него это не впервой! – подумала я ревниво. И тут, как будто ушат холодной воды вылили на меня.

- Дети! Там остались его дети! Как я, дрянь такая, могла об этом забыть?

Я снова опустилась на диван, прижав ладони к губам, стон рвался из меня. То будущее, которое я старалась отложить на завтра, наступало уже сегодня и, надо было решать что-то немедленно.

- Макс! Ты должен ехать домой! Там – дети!

- Дети с Аллой! Здесь у меня тоже дети!

Он сел со мной рядом, держа ребёнка на руках.

- Ты не хочешь, чтобы я остался на ночь? – Макс смотрел на меня серьёзно и пытливо.

Я отвела глаза, потому что боялась расплавиться в кипящем серебре его взгляда. О, я прекрасно помнила эти его, темнеющие глаза…, когда желание начинает наполнять тело!

- Хочу! Но ты должен ехать в замок! Понимаешь – ДОЛЖЕН! К жене и к детям…

- Ничего с ними не случится! – Максим сердито сдвинул брови.

Он очень изменился за этот год. Исчезли мальчишеская смешливость и непосредственность. Передо мной сидел, умудрённый опытом, мужчина.

- Ты не понимаешь! Алла сейчас в таком состоянии, она не должна быть одна! – я не сдавалась и настаивала.

Я тоже изменилась за этот год. Я знала, каким бесконечно страшным и безнадёжным бывает одиночество.

Малыш, просяще захныкал и потянулся ко мне.

- Сейчас, родной!

Я ушла, чтобы снять грязное платье и переодеться. Вернулась в шортах и расстёгнутой блузке. Села на диван, подогнув одну ногу и, взяла на руки сына. Отбросив всякую стыдливость, достала грудь и начала кормить ребёнка.

Макс, как завороженный смотрел на нас.

- Это – ты и как будто – не ты! Голос твой и на ощупь, тоже ты и в то же время, ты вся новая и незнакомая мне.

- Я – это! Я! Успокойся! Просто, я теперь – мама. И отношение к жизни у меня другое.

Максим подвинулся ко мне ближе и склонился над сосущим ребёнком. Малыш сердито сдвинул брови, всем своим видом показывая, чтобы ему не мешали заниматься таким серьёзным делом.

- Ина, он такой здоровый, у него зубы во рту! Его пора кормить кашей! – Максим потрогал сына за пяточку, и получил пинок в ладонь.

- Дерётся, паршивец! - воскликнул он, смеясь.

- Он ест кашу, а от груди я его сама не отучаю. У него губы, как у тебя… Может мне приятно чувствовать твой рот на своём соске! – я лукаво взглянула на Макса и, шутя, толкнула его локтем в бок.

- Ну, ты, Инка, и извращенка! – Макс захохотал и откинулся на спинку дивана. - Надо же такое придумать: мой рот!

- Макс! Иди домой, - я посадила ребёнка между нами и начала застёгивать блузку, - я обещаю, что никуда отсюда не денусь. Клянусь тебе!

- Ладно! Может, ты и права. Что-то мне не очень понравилось, как Алла незаметно ушла. Это на неё не похоже. Ина, обещай мне, что завтра вы с Маськой уедете со мной.

- Обещаю. И не зови его Маськой. Он - Максим! – сказала я сердито.

- Ненавижу это кошачье имя!

- Как же ты будешь нас различать? По имени-отчеству, что ли? – удивился Макс.

- Пока не знаю. Иногда, я зову его Симкой, - пожала я плечами, придерживая малыша слезающего с дивана.

- Симка? Как сим-карта… Как-то не серьёзно! Тогда уж лучше – Симоном, на французский лад.

- Симон, так Симон! Звучит, вроде, неплохо, - согласилась я.

Максим отошёл к дверям. Он присел на корточки и поманил к себе сыны, стоящего на ногах, и держащегося за моё колено.

- Симон! Иди ко мне!

И малыш пошёл к нему, широко и неуверенно расставляя ножки, протягивая вперёд ручки и смеясь. И это были его первые самостоятельные шаги! Макс подхватил сына и обнял меня, успевшую подбежать к нему следом за ребёнком.

- Я люблю вас! И надеюсь, что завтра вы будете меня здесь ждать. Хватит, Ина, разлук и страданий! Я сделаю всё, чтобы мы все, наконец-то, были счастливы!

- Макс! Не торопись с решением, быть может, лучше будет оставить всё по-прежнему.   Так сразу не рвать отношения с Аллой. Подождать, пока уляжется скандал, - предложила я осторожно.

- Это, как? Как, по-прежнему? – возмутился он. – Я не хочу жить вдали от вас!

- Ты можешь приезжать сюда хоть каждый день и… ночь. Пока не купишь дом для нас, - сказала я.

- Ты считаешь, что Марте это понравится? По-моему она меня ненавидит! – невесело усмехнулся Макс.

- Марта добрая! Она всё поймёт! И, потом, это же не навсегда… У тебя будет время подумать, – старалась я его уговорить.

- Ты, что издеваешься? Какое время? Я последние два года только и думал об этом! – возмутился Макс.

- Я не буду разрушать твою семью! – воскликнула я, - Ты понимаешь, я не хочу!

- Успокойся, Ина! Ребёнок сейчас заплачет от твоих криков. Я обещаю найти какой-нибудь выход. Жди меня, я скоро вернусь.

Он поцеловал меня, отдал малыша и ушёл. А я подумала, глядя ему в след: Ты, Максим, не сможешь сделать нас всех счастливыми. У нас с Аллой одно счастье на двоих – это ты!

Я подошла к окну и смотрела, как Макс садится в машину. Олег, провожающий его, что-то горячо говорил ему, размахивая руками. Макс молча кивал головой. Машина отъехала, двор опустел, а я всё стояла у окна, вглядываясь вдаль, как будто надеялась, что Максим вернётся.

Мне было страшно. Страшно снова оставаться без него…

Под окном прошелестели крылья. Это Серый Ангел разлуки заметал следы за Максом. Следы были торопливые и не ровные, Ангел собрал их в небольшую кучку, и задумчиво уставился на них, а потом, засмеявшись, взмахнул серым крылом, и вновь разметал их по двору.

- Всё равно, скоро вернётся! – сказал он, повернувшись к окну, за которым всё ещё виднелся силуэт Инки.

Письма на Землю.

Думаете, что у МЕНЯ существует абонементный зал, где все души разложены по полочкам? Ошибаетесь! Души – это энергия. Энергия, наделённая разумом и чувствами. Я создаю души, Я черпаю энергию из бесконечного космоса…, и только чувства и эмоции возникают сами! Вечная загадка для МЕНЯ…

Все души хранятся в огромных энергетических скоплениях – хранилищах. Там всё перемешано: зло и добро, гнев и покой, ненависть и любовь…Редко, кому достаётся одна чистота… Если такой «самородок» попадает ко мне, Я храню его отдельно от остальных душ. Это для особого случая.

Ангелы – МОИ слуги! Это тоже души, по необходимости, принимающие человеческий облик. Одним из них Я даю возможность исправиться, очиститься – эти служат на Земле, помогая людям. Иногда они видимы, иногда – нет. Это уж, как Я решу. Других, проживших достойную жизнь, Я допускаю до хранилищ. Именно они наделяют, ещё не рождённого человека, душой. Я только контролирую их… иногда. Когда хранилище пустеет, то на этом месте образуется чёрная дыра. А Я создаю другую энергетическую массу. И так -  БЕСКОНЕЧНО….

Когда меня начинает одолевать скука, Я достаю из своих личных запасников необычные душевные экземпляры и раздаю их людям, а потом наблюдаю за их поведением. Играю душами, играю судьбами, играю жизнями…Ах, если бы это было так просто, то было бы совсем не интересно! Чем сложнее и чище душа, тем самостоятельнее она бывает. Тем невозможнее предсказать человеческие поступки! Ина? Макс?... Не знаю, не знаю…сложная партия.

Поживём – увидим…

БОГ.

Глава 13.     Алла.

Вчера, не собирая вещей и ни о чём не думая, Алла рванула сразу в аэропорт и к вечеру была в Подмосковье, в родном замке.

Алла не находила себе места. Буквально, не находила места для своего тела. Так бывало с ней всегда, когда она сильно нервничала. Вот и сейчас она металась по комнате, машинально переставляя мелкие безделушки, сердито отшвыривая попадающую под руку одежду, в беспорядке разбросанную повсюду. Она доставала вещи и откидывала их, не понимая, что с ними нужно делать.   Такого позора ей ещё не приходилось испытывать!

- Унизил при всех! Завтра все только и будут судачить о том, как Макс «опустил» её… Негодяй! – мысли кипели в голове, раздирая мозг.

Она, то ложилась на кровать, закинув руки за голову и, глядя в потолок, представляла себе картины любовных утех Макса, то вскакивала, подбегала к окну и смотрела на пустынную дорогу, в надежде увидеть подъезжающую машину.

Алла была умной. Она была мудрой и всё понимала.

Впервые увидев Макса и почувствовав прилив небывалых, давно забытых ею эмоций, она поняла, что влюбилась. Нет, не влюбилась, чувства были настолько сильными и необычными, что ни о какой лёгкой влюблённости не могло быть и речи. Это была любовь!

Макс стал, если не музой, то катализатором её творчества. Песни и стихи посыпались, как из рога изобилия. Бессонными ночами, думая о милом мальчике, она искала оправдание себе и своему состоянию. Сколько это продлится? Год? Два? Сплетни и пересуды вокруг их отношений её не волновали. Алла к этому привыкла. Она всегда делала, что хотела, не обращая внимания на людскую молву. Максим заполнил всю её жизнь целиком!   Умный, красивый, талантливый – такого она искала, перебирая мужчин одного  за другим.

Поздно! Слишком поздно… Сколько ещё лет она сможет ему «соответствовать»? Когда-нибудь Макс найдёт ей замену! Алла, вроде как, и была готова к этому и, в то же время, уговаривала себя, теша призрачными надеждами, что это произойдёт ещё не скоро. На мелкие интрижки Макса на стороне, она просто не обращала внимание. Всё это было не серьёзно…

Но эта девчонка ворвалась не только в жизнь Макса, но и в её судьбу!

Ещё год назад Алла поняла, что с Максимом, что-то происходит. Надо было уже тогда бить тревогу. Надеялась, что всё «рассосётся»… Не рассосалось!

Ребёнок на стороне – этого она от Макса не ожидала!

Появление в их семье двоих детей, как будто скрепило, узаконило их союз. Алла чувствовала, что Макс любит её и близнецов.

Откуда же теперь в её душе такая паника? Страх..! Потерять Макса – это катастрофа! Это, мгновенно вернувшаяся старость… Это – финиш!

- Нет! Нет, я так просто не сдамся! Маленькая вертихвостка! Она не знает, с кем связалась! Я её уничтожу! В порошок сотру! – Алла со злостью стукнула кулаком по подлокотнику дивана.

Вскочив, заметалась кругами по комнате.

- Шлюха! Проститутка малолетняя! – слова стучали в голове, как камни, расплавляясь и выливаясь сквозь стиснутые зубы злым шипением.

Под ноги попалась, вертящаяся собачонка и Алла отпихнула её. А потом рухнула на кровать и тяжело, по- бабьи, завыла.

Тщательно наложенный утром макияж, растёкся по опухшему лицу черно-розовыми пятнами, оставляя на подушке некрасивые грязные следы.

- Я не знаю, что делать! – подумала Алла, - Я не знаю, как бороться!

Впервые она ощутила, такую беспомощность. Внутри неё, как будто всё рассыпалось. Все замки из песка её надежд и мечтаний, оседали прахом в её душе.

Ведь, как уговаривала себя: пусть хоть год, хоть два, только бы с ним рядом, только бы любить, только бы просыпаться под его взглядом, чувствовать его руки, его губы, а там будь, что будет. Всё рухнуло в одно мгновение!

Глаза! Шоколадные глаза этой девчонки, полные бесконечной любви и нежности, устремлённые только на Макса, видевшие только его…, и кричащие и зовущие только его. Ему понадобилось всего несколько шагов, чтобы навсегда покинуть мир Аллы и уйти к той, любимой, долгожданной и единственной, от которой не возвращаются…

Алла тяжело поднялась с кровати.

- Надо умыться, - подумала она равнодушно, - вдруг Макс вернётся.

Вглядываясь в зеркало, увидела враз постаревшее лицо и, вздохнув, не пользуясь никаким лосьоном, просто умылась холодной водой с нежно пахнущим мылом.

- Теперь уже всё равно… Придётся собирать себя по кусочкам. Старая развалина! – сказала она с усмешкой своему умытому отражению,

- Ничего! Мы ещё повоюем! Вы ещё узнаете, кто такая Алла! – и она начала снова накладывать макияж.

Макс.

Я приехал в замок днём и, не раздеваясь, прошёл в комнату и без сил почти упал на диван. Разговор предстоял не лёгкий и, думаю, не короткий. Всю дорогу до дома я не спал, обдумывая разные варианты дальнейшей жизни, всё больше и больше соглашаясь с предложением Инки: не рвать сразу с Аллой, пока я не приобрету дом для своей новой семьи. Пусть утихнет скандал. Лучше для всех будет, пока Ина с ребёнком останутся на старом месте. Придётся склонить голову перед Мартой…, это не составит для меня труда, я благодарен ей за то, что она помогла Ине и моему сыну.

Я понимал, что виноват перед Аллой и детьми. Знал, что сейчас начну ломать всё то, что выстраивал в своей жизни годами.

Но душа моя не чувствовала вины. В ней было такое количество света, что он неудержимым потоком выливался через мои ожившие глаза и через постоянно улыбающийся рот и весь я, обновлённый, успокоенный и счастливый, не в силах был надеть на себя маску раскаявшегося грешника.

Алла, едва ли спала в эту ночь.   Шум, подъезжающей машины, должен был ей объявить о моём возвращении. Я услышал её очень быстрые шаги и по ним понял, в каком возбуждённом состоянии она находится. Внутренне подобрался, готовясь к сокрушительному урагану.

Первой полетела в меня диванная подушка. Я, не ожидая такого нападения, едва успел поймать её.   Ваза, вместе с водой и цветами, упала перед моими ногами, разлетевшись на куски и облив мои брюки. Цветы, переломанные и измятые, валялись передо мной, как перед памятником. Алла двигалась кругами по комнате, швыряя в меня всё, что попадалось ей под руку. Я, то наклонял голову, закрываясь руками, то ловил, летящие в меня предметы.

- Негодяй! Подлец! Ты публично опозорил меня перед всеми! Сколько лет я терпела твои измены! Чего тебе не хватало? – было непривычно слышать её визг. Вдруг она закашлялась и проговорила хриплым шёпотом, но с такой интонацией, что это было похуже всякого крика.

- Шут гороховый! Кем бы ты был без меня? Это – я, сделала из тебя короля смеха! Это – я, посадила тебя на трон! Я одела на тебя корону! Если бы не я, ты до сих пор бы кривлялся на сцене рядом с Винокуром!

Я сидел молча на диване, склонив голову и так сильно сжав кулаки, что казалось, кожа сейчас лопнет на костяшках. Мне нечего было сказать. Алла, как всегда, была права. Без её поддержки и авторитета, я вряд ли достиг бы таких высот в шоу-бизнесе. Но речь сейчас шла совсем не об этом! Запал её уже прошёл и, она стояла посреди комнаты, опустив руки и не зная, что делать.

- Успокойся и сядь! Нам надо поговорить, - указал я рукой на пустое кресло.

- Ты меня бросаешь? – проговорила она вдруг жалобным, не свойственным ей тоном.

-Нет!

- Нет? – глаза её наполнились надеждой, как будто два светлячка вдруг ожили в них.

- Выслушай меня, не перебивая! Пожалуйста! Я не оставлю ни тебя, ни детей. Вы по-прежнему сможете жить в замке и, я буду заботиться о вас. Я постараюсь приезжать сюда, как только смогу. На всех необходимых публичных мероприятиях я буду с тобой. Но ты не должна препятствовать моим встречам с Иной. Это моё условие!

- Нет! Я уйду и заберу с собой детей! – с отчаяньем воскликнула она.

- Это ты зря! Я молод и богат – любой суд будет на моей стороне. Ты останешься одна. Подумай хорошо, Алла! – я говорил очень спокойно, стараясь не вызвать в ней опять бурю.

- Макс, как ты не понимаешь, это так унизительно для меня! – сидя в кресле, она склонилась почти вдвое, закрыв ладонями заплаканное лицо.

- Я понимаю, Алла, но ничего другого не могу тебе предложить.   Если хочешь, я уйду совсем, но это будет твоё решение.

В глубине души мне хотелось, чтобы она меня выгнала. Но надеялся я зря.

- Нет! – сказала она, опустив руки и глядя мне в глаза. - Я не хочу терять тебя совсем. Я согласна. Но мне будет очень, очень тяжело.

- Я знаю, Алла!

- Да, что ты можешь знать об одиночестве! – воскликнула она так горько, что у меня от жалости к ней защемило сердце.

- Поверь мне, я знаю, - шепнул я тихо, скорее, для себя, чем для неё. – Я, со своей стороны, сделаю всё, чтобы наш разрыв стал менее болезненным для тебя.

- Разрыв! Наш разрыв… Слово то какое: разрыв, надрыв, обрыв… Как будто саблей рубишь! Не дай Бог, чтоб тебя такая сабля коснулась в жизни…, - Алла горько усмехнулась.

Тогда я ещё не мог знать, что слова её окажутся пророческими!

- Пойми, Алла, я не могу жить без неё! Не могу дышать без неё! – мне хотелось, чтоб она услышала, как кричит моя душа.

- Я это поняла, Максим, как только увидела твои глаза, там за столиком, у Марты. Это из-за неё ты страдал весь год? Это про неё рассказывал мне? Но она очень даже видимая.

Алла налила себе воды из уцелевшего графина и стала пить большими глотками, захлёбываясь и кашляя. Мне тоже хотелось пить, и я облизал пересохшие губы. Она заметила это и протянула мне недопитый стакан. Вода была тёплой и противной, но я всё выпил. Вздохнул,   как будто скинул с плеч непосильную ношу. Всё самое страшное было уже сказано!

- Она очень красивая! И очень молодая…  Сколко ей лет? Она выглядит в два раза моложе тебя! – Алла презрительно скривила губы. – Что, на малолеток потянуло?

Она приговорила меня к расстрелу. Её слова, как пули летели в мою душу и, наверное, убили бы на месте, если бы не солнечный щит Инкиной любви, наполнявшей моё сердце.

- Где она будет жить? – спросила Алла сухим, как старая бумага, голосом.

- Я куплю ей дом рядом с домом Марты. Мне так будет удобнее и ей тоже.

- А мне – нет! Живя в одном районе, мы будем часто встречаться! – возмутилась моя жена.

- Придётся это как-то терпеть! Послушай, Алла, в нашем окружении полно таких случаев. Мы не исключение!

- Я – исключение! Я не такая, как все! Я – на виду! Я не позволю тебе себя унижать! – брови её сердито сошлись. Я испугался, что сейчас снова начнётся истерика. Но она, переборов себя, успокоилась.

- Скажи, Макс, а Марта знала о вашей связи?

- Нет! Марта ничего не знала. И я не знал, что Ина живёт у неё в доме. Я думаю, что один Олег о чём-то догадывался. Но держал всё при себе. Продуманный адвокат разыгрывал, какую-то свою партию.

Я встал и, кивнув Алле, ушёл в Инкину комнату. Она, по-моему, осталась успокоенная, радуясь тому, что я дома, хоть и не рядом с ней. И, наверное, надеясь, что всё ещё, может быть, как-то наладится.

- Наладится, но не так, как хотелось бы ей…, - подумал я.

Я лёг на кровать и закрыл глаза. Я скучал по Инке и по Симону…

Ина.

Не спится мне. Мысли в голове кружатся, как фигурки на карусели. То вспоминаю прошедший день, то думаю о будущем. Разве так возможно уснуть! Подхожу к окну, распахиваю створки. В комнату врывается сладкий запах опавших яблок. Острый, пряный, осенний… Шум моря сегодня почти не слышен. Звезды на небе такие яркие, что на них больно смотреть! Внутри меня тоже, что-то болит, что-то стонет, наперекор моему счастливому состоянию. Ещё прошлым утром я была ни в чём не уверена и, даже моя надежда на счастье была крохотной, как светлячок в траве. А потом Макс изменил всё в моей жизни, как делал это уже не раз: сначала, взглянув на меня с экрана телевизора, потом, подарив мне любовь в стенах своего замка и вот теперь, вернувшись ко мне… Что ждёт нас впереди?

Максим звонил мне уже несколько раз после своего отъезда. Он всё ещё в пути. Каким будет его разговор с Аллой? Как много вокруг нас людей, которые не спят сегодня ночью по нашей вине…

Я поёжилась от прохладного ветерка, захотелось горячего чая и я, накинув халат, пошла на кухню. Там горел свет. Олег и Марта сидели в пижамах за столом, и пили вино.

- Вы не спите? – удивилась я, увидев их.

- Да, милая. Как-то вот не спится! Странно, да? – усмехнулась Марта, взглянув на меня. – Присаживайся!

Я бросила взгляд на открытую бутылку и достала из шкафа для себя стакан.

- Налей, пожалуйста! – попросила я Олега.

- Вот даже, как! – удивился он. – А, как же Максик?

- Я решила отучить его от груди! Он кусается. Я вся в синяках! – пожаловалась я.

Марта пододвинулась ко мне и, привстав со стула, заглянула за отворот халата.

- Правда! У неё вся грудь в синяках! А раньше ты почему этого не говорила?

- Терпела… - улыбнулась я и кивнула на бутылку. – Давай, Олег, налей мне немного.

Он хмыкнул и наполнил стакан. Я сделала глоток. От вина защипало нёбо и язык и, я поморщилась. -  Совсем отвыкла от спиртного!

Мы с Максимом решили, что будем называть Максика Симоном, чтобы не путать их, - и я взглянула на Олега с Мартой, ища у них одобрения.

- Си-мо-ном? – протянула недовольно Марта. – Что это за имя такое? – она скривила губы. – То ли еврейское, то ли французское…

- А по-моему, неплохо! – вмешался Олег. – Максимов полно, а Симон – будет один!

- Симон, Сима, Симочка! – пропела захмелевшая Марта. – Моня! – сказала она радостно. – Я буду звать его – Моня!

- Ой, нет, Марта, не надо! Моня – это уж, как-то совсем по-жидовски! – возразила я.

- А, что ты против жидов имеешь? – насупился Олег. – По-моему в каждом из нас – присутствующих, еврейской крови хватает!

И все захохотали.

- А ещё Симон ходить научился! – похвасталась я.

- А он, что до этого не ходил? – удивился Олег, уставившись на меня.

- Сам! Понимаешь, сам, один пошёл! – я показала пальцами по столу шагающего человечика.

- Как это так? Он же совсем ещё маленький! – как всегда, заволновалась Марта.

- Бабушка рассказывала мне, что я тоже очень рано стала ходить. – успокоила я её. – Давайте, выпьем за его первые шаги! – предложила я.

И мы чокнулись и выпили. И Олег снова наполнил стаканы. И мне стало так спокойно и хорошо в кругу моей семьи, которая меня понимала и радовалась моим радостям, и делила со мной мои проблемы. Вино ударило в голову и мне стало весело. И, осмелев, я решила, что сейчас самый подходящий момент, чтобы поговорить со всеми о Максиме.

- Олег, Марта, мы решили с Максимом, что я с Мак.., то есть Симоном, мы останемся здесь. Пока Макс не купит для нас дом. Он будет приезжать сюда днём и… ночью, если  позволите. Ну, а если вы будете против, тогда Макс снимет где-нибудь для нас временное жильё, - я смотрела на них, ожидая ответа.

- Ага! – Марта покачала головой. – Дом свиданий решили у меня устроить!

Люди, что скажут? Завтра и так фото моей виллы и наши лица во всех журналах появятся!

- Ну, если ты против… - растерялась я.

- Да, не против я! – возразила сердито Марта. – Просто, я ещё не могу понять, как мне со всем этим справиться! Малкин здесь и суток не пробыл, а дел уже наворотил, мама не горюй! День рождения мой испортил, с Аллой, конечно, будет разрыв… Сына от груди оторвал… Это же, наверняка, его идея была? Имя ребёнку поменял! Кошмар, какой-то! А, что дальше? Вы себе представляете, как он будет сюда каждый день приезжать?

Марта встала с табурета и возбуждённо заходила по комнате.

- Да, это будет не совсем удобно! – согласился с ней Олег. – А, знаете, пусть Макс внешность свою меняет! – подумав, предложил он. – Малкин же мастер этого дела!

- Не знаю… , согласится ли он, - сказала я неуверенно. – Может лучше машина с тонированными стёклами?

- Ладно. Пусть он сам над этим подумает, - согласилась Марта, присаживаясь снова к столу.

Олег достал из холодильника блюдо с фруктами и мясную закуску. Все вдруг почувствовали что проголодались. Это было понятно: праздничного ужина вечером не получилось. И мы накинулись на еду. Олег разлил остатки вина по стаканам.

- Ну, давайте! Пусть всё будет хорошо! – предложил он тост, подняв наполненный стакан. – Ина, что Максим решил на счёт Аллы? Он не звонил тебе?

- Он ещё в пути! – проговорила я, кладя в рот приличный кусок буженины.

- Мы решили, что не стоит сейчас резко рвать с Аллой, - сказала я, торопливо жуя, - пусть скандал успокоится.

- И долго он собирается между двумя женщинами метаться? – спросила Марта, доставая из шкафа вторую бутылку вина.

Олег удивлённо поднял брови.

- А, что? – Марта перехватила его взгляд. – У меня ещё День рождения не кончился!

- День рождения у тебя закончился вчера! Но бутылку давай, я открою, - засмеялся Олег. – Пировать, так пировать! Всё равно никто уснуть не может!

- Малкин, вообще, собирается с Аллой разводиться? – продолжила свой допрос Марта.

- Я не хочу разрушать его семью! – решительно сказала я.

- Ой! Не хочет она! – передразнила меня Марта, всплеснув руками. – Да ты уже всё разрушила! Всё! Понимаешь? Нет у него больше семьи! Нет!

Я, молча, смотрела на неё и понимала, что она говорит правду. Правду! Я всё разрушила… Теперь будет страдать Алла… И дети! Его дети!

Губы мои задрожали и слёзы в два ручья побежали по щекам.

- Ну, ну! Ну, чего ты…, - Олег подошёл ко мне и, обняв за плечи, укоризненно взглянул на Марту.

- Макс умный! Он, что-нибудь придумает! – шепнул он мне успокаивающе.

- Давай-ка, Марта, свари нам кофейку на сон грядущий. Ине теперь и кофе пить можно.

Марта засуетилась виновато. И скоро на столе стояли три чашки с дымящимся кофе. Я пила ароматный напиток маленькими глоточками, смакуя и наслаждаясь почти забытым вкусом. Всхлипывала между глотками, вытирала слёзы и, честное слово, не знала, что мне делать.

- В конце концов, в мире полно евреев, живущих на две семьи. Не ты первая, не ты последняя! Если тебя такой вариант устраивает, то, пожалуйста, – живи! – сказала примирительно Марта. – Люди поговорят и перестанут…

- А любовь останется! – сказал Олег. – Пойдёмте все спать! Утро вечера мудренее…

Письма на Землю.

Смотрю на игральную доску: две королевы, один король и бесконечное множество ходов. Направо пойдёшь – одно, а налево – совсем другое! Каждый выбирает по себе…

Свет в конце туннеля… Конечно он есть! Это дорога, по которой души двигаются ко мне после того, как тело умрёт.

Кто-то едет на поезде, кто-то летит на самолёте, а кто-то идёт своим ходом… Для одних это путешествие занимает лишь мгновение, для других не заканчивается никогда!

Кто знает, сколько времени нужно человеку, чтобы вспомнить свою прошедшую жизнь, дать оценку своим поступкам, оправдать или обвинить себя? Судить самого себя – дело трудное, почти невозможное. Каждый ищет оправдание своей гнусности, жадности, равнодушию… Никто не сознается сразу: да, я – виноват! У каждой души своя дорога к вечности…

Только от себя не убежишь, не на чём не уедешь, не спрячешься нигде… Грехи! Они будут разъедать твою душу, превращая её, в НИЧТО!                 БОГ.

Глава 14.    Ина.

Я проспала! Впервые, за последние месяцы, я так крепко уснула. Разбудил меня телефонный звонок. Я торопливо схватила трубку, думая, что это Макс. Но звонила мама.

- Как ты могла? – визжала мать в трубку. – Как ты посмела! Негодяйка!

- Что случилось? – прервала я её.

- Она, ещё спрашивает, что случилось! Твои фотографии на первых страницах газет и журналов! А рядом этот… твой Малкин на коленях! Какой позор! Ты с женатым мужчиной! Как теп…

Я не дослушала, отключилась. Потом выдохнула весь воздух из своих лёгких и потянулась, подняв руки.

- Это всё не важно! – подумала я. – Главное, что я счастлива!

И я, улыбаясь, натянула шорты и кофту, сунула в карман смартфон и вышла из комнаты. Неумытая и непричёсанная, я отправилась на кухню.

- Можно, я сегодня побуду неряхой и грязнулей? – спросила я сама себя.

- Можно! Но не долго, – ответил мне мой внутренний голос.

Проходя мимо детской, я услышала жалобный плач моего сына.

Зайдя в комнату, увидела его сидящим на стульчике за столом. Его несчастное личико было всё перепачкано кашей! Он плевался и вертел головой.

- Вот, ничего не хочет есть! – пожаловалась няня, полная, добродушная женщина.

Я вытащила Симона из-за стола и прижала к себе. Малыш опять захныкал и полез ручкой мне за пазуху, прижавшись грязной щёчкой к моей груди. Сердце моё не выдержало! Я присела на кресло, расстегнула кофту и дала сыну грудь. Он вцепился в неё, как пиявка и сосал, так усердно, что опустошил грудь за считанные минуты. А потом, откинувшись мне на руку, счастливо и сыто заулыбался, и заговорил со мной на своём детском языке. Я, тяжело и виновато вздохнув, застегнула пуговицы и с ребёнком на руках пошла в кухню. Там уже была Марта. На столе стояла каша и пахло кофе. Я сглотнула слюну, наполнившую рот, как только учуяла кофейный запах. Марта подозрительно оглядела мою перепачканную кашей кофту и покачала укоризненно головой.

- Ты его кормила грудью? – возмущённо спросила она.

- Он так горько плакал! – стала я оправдываться.

- Ты, Ина, выбирай, что-то одно: или пить вино, или кормить его грудью. А то, что ты делаешь – это не правильно!

- Я знаю, знаю, Марта! Я больше не буду пить, обещаю!

Марта забрала у меня малыша и направилась к лестнице.

- Вот мы сейчас пойдём с тобой, дедушку разбудим, - ворковала она, - а то он вставать не хочет. А у него самолёт скоро! – приговаривала она, обращаясь к ребёнку.

Я сидела за столом, лениво размазывая ложкой кашу по тарелке, выбирая из неё изюм и курагу. Есть совсем не хотелось, учитывая наш поздний ужин. Потом я  налила себе в большую чашку горячего молока и, бросив туда кусочек шоколада, пошла на веранду. Там  всюду стояли  цветы, принесённые вчерашними гостями. Где-то среди них затерялся букет от Аллы и Макса…

Я уселась в кресло-качалку и, блаженно прикрыв глаза, впала в сладкую дрёму.

Вернул меня в реальность бодрый голос Олега.

- Спишь, что ли? – спросил он, усаживаясь рядом на стул.

- Угу! – согласилась я, глотая уже чуть тёплое молоко. – А ты, что, уже позавтракал?

- Да, нет. Марта пришла в спальню и подкинула мне на кровать Максимку.

- Симона! – поправила я его.

- Ну, да, Симона! – согласился он. – Тот ползал по мне, пока не описал всё! Теперь Марта приказала горничной менять постель, а няне – переодевать малыша. А я – сбежал! – засмеялся Олег.

Вошла Марта с Симоном на руках. Следом за ней шла прислуга, неся поднос с горячим кофейником и, сладко пахнущим печеньем.

- Ты, знаешь, - пожаловалась она Олегу, - эта мамашка-алкашка вчера пила вино и кофе, а сегодня утром накормила Симочку грудью!

- С ума сошла, что ли? – удивился Олег, уставившись на меня.

- Ты, Марта, зачем жалуешься? Я же обещала, что этого больше не будет, – укорила я её.

- Я надеюсь на твоё благоразумие! – Олег погрозил мне пальцем. – Ты рискуешь здоровьем нашего ребёнка!

Я забрала у Марты сына и поставила его на пол. Симон стоял, держась за мой палец.

- Давай, покажем бабушке и дедушке, как ты научился сам ходить! – обратилась я к нему. – Марта, позови его!

Марта взяла с тарелки печенье и, присев на корточки повертела им в руке.

- Иди сюда, зайка! – позвала она малыша.

Симон, недолго думая, опустился на четвереньки и быстро пополз к ней. Я стояла обескураженная!

- А вчера ходил… - сказала я с сожалением.

Марта подхватила мальчика на руки.

- Всё твоя мама врёт! – засмеялась она, отдавая малышу печенье.

Олег тоже ел печенье, макая его в кофе. Симон, посидев немного на руках у Марты, вдруг сполз с её коленей и спокойненько пошёл к Олегу. Тот замер с печеньем в руках. Размокшее тесто упало в кофе, превратив его в бурду.

- Ну, вот, – качнула я гордо головой, - я же вам говорила, что он ходит!

- А ко мне не пошёл! – сказала обиженно Марта.

- А ко мне пошёл! – воскликнул Олег, беря на руки малыша и, отодвигая подальше чашку с сомнительным пойлом.

- Ты, что, Олег, сегодня улетаешь? – спросила я его, усаживаясь за стол.

- Да. В Москву. Дела у меня там.

- Надолго? – допытывалась я.

- Дня на два-три, это, как получится.

- Так, может, ты дозвонишься до Макса? Вместе и прилетите! – предложила ему Марта.

- Можно, - согласился Олег, - это было бы удобно. Кстати, он тебе не звонил сегодня?

- Нет! – мотнула я головой. – Мама звонила.

- Да, ты, что! – заинтересовалась Марта. – И…?

- Кричала, что мои фотографии, во всех журналах на обложке. И Максима.

- А ты, что? – Олег, взглянул на меня, сощурив глаза, наверное, чтобы лучше видеть выражение моего лица.

- Телефон отключила…, - вздохнула я, опустив ресницы под его пытливым взглядом.

- Ну и правильно сделала! – поддержала меня Марта, наливая себе кофе.

-  Будешь? – кивнула она на кофейник.

- Не-е-е-т! – засмеялась я. – Не буду, а то вы, пожалуй, ещё материнства меня лишите,

- Молоко пей! – сказал Олег, отдавая мне в руки сына. – Пошёл я собираться. Марта, ты меня проводишь?

- Иди. Я сейчас кофе допью и приду, - пообещала она.

Няня забрала у меня Симона и я, оставшись одна, снова пересела на кресло-качалку и стала думать думу и ждать звонка Макса.

********

Вечером уехал Макс, утром улетел Олег… Без них так пусто! Марта, я, Симон – мы есть, а без них – пусто! Много места занимают в нашей жизни, да?

Максим  только вчера ворвался в мою жизнь…, а сегодня она без него опустела…. Марта тоже, какая то вялая. Я понимаю, что надо взять себя в руки! На вилле началась подготовка к нашему отъезду на зимовье в Подмосковье.

Каламбур, какой… Сборы – это всё так сложно и хлопотно! Масса вещей, которые по тем или иным причинам необходимо взять с собой. Особенно много детского. Я немного беспокоюсь: отвыкла от шумной городской жизни. Надеюсь, что в Звонигороде, не так сильно будет ощущаться близость столицы.

Всё время думаю, как там прошёл разговор у Макса с женой. Он не звонит.

Может быть, там всё очень плохо…Уехал он такой решительный, но вдруг, встретившись с Аллой и детьми,   он передумает? И, что тогда? А, ничего… Буду жить, как жила. Только ждать перестану! Нет, нет, нет…, я никогда не перестану его ждать! Ни-ког-да! Даже, если пройдёт тысяча лет… Даже, если я умру, то и там на небесах, я не перестану скучать по нему!

- Ты, чего там бормочешь. Ина? – спрашивает Марта. – Молишься, что ли?

- Вроде того. Прошу у Бога, чтобы с Максом и Олегом ничего плохого не случилось!

- Даже не думай про это! Всё будет хорошо! Не для этого тебе Господь Макса вернул, чтобы с ним, что-нибудь плохое случилось. Всегда верь в хорошее!

- Я верю, Марта! Очень верю.

Макс позвонил перед обедом. Успокоил меня, что всё нормально. Он поговорил с Аллой. Разрыва, как такового, пока решили не афишировать. Подробности расскажет, когда приедет. Два дня у него репетиции и съёмки, а потом он сразу – ко мне.   А я, в свою очередь сообщила ему, что Олег в Москве и просила его с ним связаться.

- Я тебя целую, малышка! И Симона – тоже! Скучаю! Очень!

- Мы тебя любим и ждём!

Вот и всё. Весь короткий разговор! Но у меня, как будто гора с плеч свалилась.

И крылышки, такие маленькие крылышки,   начали расти за спиной…

За день мы с Мартой так набегались, что к вечеру чувствовали себя выжатыми лимонами. Марта пришла ко мне в комнату с большим чайником, в котором были заварены травы. По комнате поплыл обалденный аромат! Прозрачный янтарный мёд, налитый в хрустальную вазочку, переливался в гранях весёлыми солнечными бликами. Мы лежим на моей кровати, пьём чай и говорим о мужчинах. А о чём ещё могут говорить вечером две женщины?

Конечно, говорим о своих, любимых… На фига нам чужие мужики!

Я прижалась к тёплому боку Марты. С кем я ещё могу пооткровенничать про Макса? Мне нравится говорить о нём! Произносить вслух его имя…, и мечтать о будущем. Единственное « табу» - это вопрос о том, где мы встретились с ним.

- Марта, расскажи, где вы познакомились с Олегом, Вы же давным-давно друг друга знаете!

- Да! – смеётся она. – Это очень длинная история. Длиною в целую жизнь! Я никогда, никому не открывала свою душу. Это моя, а вернее, наша с ним тайна, которую мы хранили много лет друг от друга и каждый, наверное, даже от себя.

- Марта, у тебя же нет близкой подруги, которой бы ты доверяла свои секреты?- спросила я удивлённо.

- А ты, кому доверяешься? Ты даже мне не до конца всё рассказываешь! – сказала обиженно Марта.

- Когда-нибудь я тебе всё расскажу! Это даже не тайна, а волшебство…. Ты веришь в сказки?

- Иногда верю…

- А сейчас, давай, ты про Олега расскажи. У вас же с ним тоже, как в сказке всё начиналось, да? – торопила я её.

Марта села поудобнее в постели.

- Давным-давно жил на свете маленький принц…

Марта.     Бэмби – любовь моя.

Я не была монашкой и за свою бурную молодость расплатилась сполна невозможностью иметь детей. Муж мой, владелец сети антикварных магазинов в Москве, был старше меня на пятнадцать лет. Женился он на мне по любви и трудился надо мной, как над Галатеей, обучая меня языкам, музыке и светским манерам. Я, от природы, девочка способная и старательная, схватывала всё на лету, радуя его своими успехами и радуясь сама, возможности окунуться в столичный бомонт. Нет, сумасшедшей страсти между нами не было. Было уважение, понимание и забота – всё это укладывалось в его представлении о любви. Я была с ним абсолютно счастлива, по крайне мере, я искренне так считала.

Друг моего мужа, миллионер, известный ценитель прекрасного и успешный юрист Вадим Бамбинский, два года назад, схоронивший красавицу итальянку жену, посвятил всё своё свободное время воспитанию единственного сына. Я,   лишённая счастья материнства, всегда с большим интересам относилась к чужим детям, поэтому, как только мы с мужем приехали в особняк к Вадиму, я попросила его познакомить меня со своим сыном.

- Он, наверное, в библиотеке,   – сказал Вадим с нескрываемой гордостью, - его от книг не оторвать.

- Пойдём скорее, - затормошила я его, - хочу увидеть твоего сына.

Вадим, проявляющий ко мне нескрываемый интерес и говорящий мне комплименты, при всяком удобном случае, придержал меня за руку и, многозначительно подняв бровь, вдруг  вполне серьёзно посмотрел мне в глаза и сказал:

- Марта! Он ещё совсем ребёнок.

Я засмеялась, выдернула у него свою руку и, тряхнув волосами, пошла вперёд.

Ох, знало, чувствовало отцовское сердце, откуда ждать беду!

Я открыла дверь и увидела худенького мальчика, сидящего с поджатыми ногами на большом кресле, прижимающего к себе книгу и, видимо, прислушивающегося к нашим голосам. Вадим начал нас знакомить. Мальчишка смутился и, торопливо соскочив с кресла, уронил книгу.

Он был не просто красив – он был обалденно прекрасен! Итальянская кровь его матери удачно смешалась с еврейской кровью Вадима, создав шедевр в лице их сына. Мальчик был высок не по годам, светлые волнистые волосы выгодно оттеняли смуглую кожу лица. Тёмные прямые брови и ярко очерченные губы выдавали южную чувственность. Глаза его карие, с миндалевидным разрезом и длинными прямыми ресницами, напоминали глаза лани и, должны были свести с ума всех женщин вокруг.

Взгляд его, сначала оценивающий, а потом восторженный, коснулся меня вполне  ощутимо. Это был взгляд взрослого мужчины! Я вдруг почувствовала себя голой, стоящей посредине комнаты. Сердце моё  непонятным образом затрепыхалось где-то внизу живота, и озноб пополз по всему телу. Что-то произошло в одно мгновение между мной и этим мальчиком, соединив нас  незримыми, тайными узами, как будто мы знали, что-то такое важное и  сокровенное, недоступное пониманию других людей.

- Оленёнок! – подумала я, подходя ближе к нему и поднимая книгу.

- Про любовь! – мелькнула в голове мысль. – Не рановато ли?

Взгляд его задержался на моей груди, остановился на не накрашенных губах и, вдруг проник в мои глаза, так глубоко и многозначительно, что мне стало страшно.

- Бэмби! – шепнула я ему, добавляя ещё один секрет в наши тайные отношения.

- Марта! Ты разбила сердце моему сыну! – послышался насмешливый голос Вадима.

Я это знала! Мне всю жизнь потом пришлось собирать  осколки и соединять их, чтобы этот мальчик мог жить и дышать…

Но моя собственная душа превратилась в болезненный узелок, который нельзя было распутать, о котором нельзя было никому рассказывать, потому что это было невозможно, это было стыдно и это было так прекрасно!

Мы с Вадимом ушли, оставив Олега в библиотеке.

Ночами мне снились его глаза, его тонкие пальцы и яркие губы…

Я вздыхала, ворочалась, своим беспокойством будила мужа, вставала среди ночи, пила холодную воду и подолгу стояла у открытого окна, подставляя заплаканное лицо прохладе. Я не понимала, что со мной! Ребёнок, безусый мальчишка…, по которому я тосковала.

Под любым предлогом, я тащила мужа в гости к Бамаинским, в надежде побыть с Олегом наедине. Не знаю, что за отношения установились между нами, со стороны это выглядело, как дружба. Мой муж и его друг посмеивались, наблюдая за нами. Я уговорила Вадима разрешить мне написать портрет его сына. Олежка был примерным натурщиком, он мог часами, не двигаясь смотреть на меня. Когда портрет был закончен, все, увидевшие его, диву давались поразительному сходству. Олег же, взглянув на холст, повернулся и пошёл прочь, крикнув мне на ходу:

- Ты раскрыла всем нашу тайну!

Я растерянно смотрела ему вслед, мне нечего было возразить.

Портрет «маленького принца» я повесила у себя в спальне. Муж мой долго стоял перед ним, хмуря брови и качая головой.

- Ты любишь этого мальчика? – спросил он, понимающе глядя мне в глаза.

Я кивнула головой и, закусив губы, не смогла вымолвить ни слова. Комок стоял у меня в горле. Впервые я услышала правду, в которой боялась признаться сама себе.

- Это всё нереализованный материнский инстинкт, - констатировал муж, целуя меня в плечо, - если хочешь, мы можем усыновить ребёнка.

- Нет, - я отрицательно мотнула головой, - мне не нужен чужой.

Портрет остался висеть в спальне. В дальнейшем я соорудила в нём тайник, куда складывала письма от Бэмби.

В конце лета Вадим отсылал своего сына учиться в Англию. Я видела, как волнуется и мучается Олег, в ожидании нашей разлуки. В последний день перед нашим расставанием, я играла с мужем  в теннис на корде у Бамбинских. Олег сидел рядом на скамье, и казалось, наблюдал за игрой. Но я-то знала, что это не так! Я ловила на себе его жадный взгляд. Он, как будто впитывал в себя последние минуты нашей близости.

После игры я подошла к нему и вдруг, взяв его руку, приложила ладонь к своему голому животу. Дура! Я не знала, зачем я это сделала! Мальчишка чуть не умер от шока! Он убежал, а я растерянно сев на скамью, держалась за живот, как будто старалась, как можно дольше сохранить на коже теплоту его узкой ладони.

Спустя, какое-то время, я нашла его в дальнем конце сада, лежащим на траве.

- Прости меня, Бэмби! Прости меня, мой любимый мальчик! – думала я, опускаясь с ним рядом.

- Я буду звонить, я буду писать, я буду приезжать…

Мы встретились через четыре года на рождественском балу. Маленький принц исчез! Вместо него я встретила молодого, красивого мужчину с вальяжными манерами и ****скими глазами.

Мне хотелось дотронуться до него, почувствовать на себе его руки…

Я поймала на себе обеспокоенный взгляд моего мужа и заметила встревоженное выражение лица Вадима.

Мне было пофиг!

Я шла к Олегу через весь зал. На меня оглядывались, осуждающе покачивая головами…

Мне было пофиг!

Наши глаза встретились, наши руки соединились, наши сердца застучали в одном ритме. И наши тела начали танец…

Я была уверена, что на моей голой спине останется багровый след от его раскалённой ладони!

Музыка больше не звучала, и надо было, что-то срочно делать с нашими руками, ногами, и нашим общим дыханием, которое слилось в один мощный вихрь и раздирало на части наши сердца, души и жизни…

Два умных человека: мой муж и отец Олега, разорвали наши объятья.

На следующий день, мой супруг, мерно шагая по кабинету, заложив руки за спину, терпеливо объяснял мне, скромно сидящей в кресле, как должна вести себя приличная дама, моего возраста. Он говорил о юношеской влюблённости Олега, о том, что я взрослая и мудрая женщина должна понимать это и не забивать голову мальчишке всякой чепухой, и не давать ему ложных надежд. Он всё ходил вокруг меня и повторял, как будто втолковывал  в мою голову сложный урок.

- Ты должна думать о моей репутации, - говорил он, - ты не смеешь выставлять меня и себя на всеобщее посмешище…

Он напомнил мне Каренина…. Но я не Анна! И под поезд меня фиг загонишь!

Я знала: я должна, должна, должна…

В душе моей бушевала такая буря неповиновения, что я, тряхнув упрямо головой, вылетела из кабинета, хлопнув дверью. Я, вообще, часто хлопала дверями, когда сердилась и никогда не отличалась уравновешенностью и рассудительностью. Эмоции частенько захлёстывали меня и, тогда я смеялась, как сумасшедшая, не заботясь о том, что подумают обо мне окружающие или плакала так горько и безутешно, что сама пугалась своего отчаянья. Потом всё проходило, я успокаивалась и сама удивлялась таким «выбросам» души. Думаю, что размеренная жизнь рядом с пожилым мужем «душила» меня. И мне, твёрдо стоящей на ногах рядом с ним, хотелось летать…

Конечно, он был прав! Он, как всегда был прав – мой старый мудрый муж! Я не имела право ломать Олегу жизнь!

И я стала отучать его от себя, как мать отучает ребёнка от груди: с болью, со слезами, с бессонными ночами, с непониманием, почему необходимо  это истязание двоих людей…

А потом я узнала, что Олег женился! Такая жгучая, такая безумная ревность терзала меня, что я не зная, как справиться с собой, уходила в церковь и, там подолгу стоя перед иконами, молила Господа очистить мою душу и дать мне, наконец, покой.

Я представляла себе Олега с другой, такой красивой и такой … юной.

Он развёлся через полгода, к моей дикой радости и уехал в Америку продолжать своё образование. А когда приехал, я была уже старой…

Я следила за его головокружительной карьерой, гордилась им, сокрушалась по поводу его многочисленных и непродолжительных романов и уже больше ни на что не надеялась.

Вскоре муж мой умер, и я стала владелицей нескольких антикварных магазинов, богатой вдовой и лакомым кусочком для холостяков.

И вот тут-то всё и началось!

Олег, как будто с цепи сорвался! Он заваливал меня цветами и подарками, ни одного дня не оставляя без внимания. Заподозрить его в каком-то материальном расчёте было невозможно, он сам был богат. После смерти своего отца он получил весьма не хилое наследство.

Мы с ним объехали весь мир, предаваясь развлечениям и веселью, как будто нам с ним было по двадцать лет.

Нет, секса между нами не было! Я до ужаса боялась близости с ним. Хотя, я и поддерживала своё тело в достаточно приличной форме, но отлично понимала, что возраст свой скрыть невозможно! Выступающие вены на ногах, больные суставы, целлюлит, мягкий живот – обо всём этом Олегу лучше не знать.

И вот однажды вечером, проводив меня домой, после вечеринки в ресторане, он задержался в моей спальне. Развалившись в кресле, наблюдал за тем, как я  «распаковываю» себя, готовясь ко сну. Я так привыкла к его присутствию, что не замечала, какое впечатление произвожу на него, распуская волосы и скидывая туфли.

Его натиск, его поцелуи, его объятия стали для меня и неожиданностью и в то же время моим давним тайным желанием!

- А, как же целлюлит? Как же мягкий живот? – подумала я. – А катись всё к чёртовой матери! Пусть увидит, какая я старая и противная, а потом убирается на все четыре стороны!

- Марта! Расслабься! Прошу тебя! – шепнул он мне.

Я никогда не слышала у него такого соблазняющего, нежного, бархатного голоса! И я расслабилась! На все сто…

Я раздвинула колени и открыла Олегу вход в себя и в свою жизнь…

Я ощущала себя девственницей в первую брачную ночь. По молодости всё у меня было коряво и неопытно. Рядом с мужем был чинный благородный секс и только теперь, ощущая молодое и горячее тело Олега, я почувствовала впервые всё безумство страсти, сладости и волшебство любви…

Я, мечтающая о нём ночами, поливающая подушку горькими слезами несбыточных надежд, сотни раз представляющая себе, каков он в постели, сейчас кусала губы, сдерживая, рвущиеся из меня крики. Тело моё выгибалось дугой, не в силах выносить эту сладостную пытку.

- Тебе было хорошо? – спросил он, склонившись надо мной, когда тела наши успокоились.

- Мне никогда не было, так хорошо! – попыталась ответить я, едва разлепив запёкшиеся губы.

- Ты же знаешь, что я во всём лучший! – засмеялся Олег хрипло, откинувшись на подушку и закашлялся.

А потом сел на кровати и взял с тумбочки бутылку с водой.

- Фу, чёрт, какая тёплая! – скривился он, сделав несколько глотков. – Я же ставил её сюда совсем ледяной! Это, сколько же времени прошло? – он взглянул на часы. – Однако…  - засмеялся, встав с кровати, и направился к холодильнику.

- Задница у него красивая! – думала я, разглядывая белую полоску от узких плавок на загорелом теле Олега. – Хорош, ох, хорош! – продолжила я любоваться взглядом собственницы, лениво потягиваясь на влажных, мятых простынях.

Нет, он меня не разочаровал! Олег оказался, именно, таким, как я себе его и представляла: сильным, неутомимым, с бо-о-о-льшим потенциалом, на который я обратила внимание и оценила ещё на пляже в Ницце. Я вспомнила, как женщины с жадностью и завистью смотрели на него, и заулыбалась, ощутив себя владелицей несметного богатства.

Я лежала на кровати, любовалась своим мужчиной и думала…, на большее у меня не хватало сил!

Мы с Олегом провели неделю, почти не вылезая из кровати. Я так устала! Мне казалось, что у меня болит каждая клеточка моего немолодого тела. Ещё два-три дня такого марафона и Олегу придётся пристрелить меня, как загнанную лошадь! Спас меня случай.   Как-то утром раздался звонок и Олег с озабоченным видом, сказал, что ему необходимо на какое-то время вылететь в столицу. Дело, которым он занимался, требовало его обязательного присутствия. Он звал меня с собой, но я придумала тысячу неотложных дел, в душе радуясь предстоящему передыху. Проводив его в аэропорт, горячо поцеловав, пообещав скучать, ждать и звонить, я уже мечтала о походе к косметологу, массажисту и гинекологу.

- Марта Львовна, голубушка, вам надо поберечь свой организм! – говорил Марк Наумович, мой врач, протягивая мне руку, и помогая спуститься с гинекологического кресла.

- Я и так берегу! Делаю всё, чтобы мой организм чувствовал себя счастливым! – думала я сердито, одеваясь за ширмой.

- Вот я вам лекарство выпишу, - сказал Марк, заполняя бланк и поглядывая на меня сквозь толстые очки. - Похудели вы, я вижу…, - оглядел он свободно сидящие на мне белые брючки.

Мне показалось, что такие мощные очки он надел, чтобы всё увеличить перед своими глазами…

Я бесцеремонно выхватила у него бумажку и ушла, не попрощавшись, хлопнув дверью. Дойдя до середины коридора, вспомнила вдруг, что в сумке у меня лежит бутылка коньяка, предназначенная в подарок гинекологу. Пришлось возвращаться. Я рывком открыла дверь кабинета,   и пройдя к столу, села на стул около него, закинув ногу на ногу. Марк Наумович вопросительно смотрел на меня, откинувшись на спинку своего стула и постукивая по столешнице длинными профессиональными пальцами, с аккуратно обрезанными ногтями.

- Только что этими руками внутрь меня лазил! – подумала я, передёргиваясь.

Я расстегнула сумку и, вытащив коньяк, поставила бутылку на стол.

- Вот, подарок тебе! – сказала я печально, в душе проклиная необходимость, делиться с ним своими проблемами.

- Понимаешь, Марк, у меня друг молодой и сильный, я хочу ему соответствовать.

- Понимаю, Марта! Всё понимаю! – гинеколог смотрел на меня хитрыми, всезнающими глазами.

- Вот ведь сволочь какая! – подумала я. – Наверное, всё про всех знает, идут к нему бабы не только с телесными болячками, но и с душевной болью.

- Я тебе сейчас витаминчики выпишу и таблеточки гормональные для поддержания тонуса и омоложения организма, - засуетился врач, доставая бланки рецептов.

- А у меня усы от твоих гормональных таблеточек не вырастут? – подозрительно глядя на него спросила я.

- Ну, что ты, что ты! – Марк замахал руками. – Все твои подружки их принимают, и ни у кого борода не выросла, наоборот, все полны сил и энергии, –  доверительно сообщил он мне.

- Ах, старые сучки! – подумала я. – Таблеточки они принимают!

- Послушай, Марк Наумович, а, что мне с теми пилюлями делать, которые ты мне раньше выписал?

- Это, Марточка, не пилюли! Это вагинальные свечи, их не пить надо…, - засмеялся мужчина.

- Фу, ты! Совсем ты меня запутал, - поддержала я его смех, - что пить, а что вставлять…

Засунув торопливо рецепты в сумку и, закинув её на плечо, я, с видом победительницы, вышла из кабинета, тихо прикрыв за собой дверь.

- А теперь к парикмахеру, те-е-е-перь в ба-а-а- ссейн…, - пропела я.

- Ну, держись, Бэмби!

*************

Инка сидела на кровати, обняв колени – в своей любимой позе, уставившись на меня широко открытыми глазами.

- Ох, Марта, как же вы с Олегом любите друг друга! – вздохнула она.

- Любим! – согласилась я.

- И так долго ждали друг друга!

- Дождались! – улыбнулась я.

- Я тоже так сильно-сильно Максима люблю! Я никогда, Марта, никогда его не разлюблю! Я когда о нём думаю, у меня вот тут ныть начинает! – и она коснулась пальцем ложбинки между грудями.

- Иди ко мне, дочка! – я откинула одеяло, приглашая Инку в её собственную кровать.

Она прижалась ко мне, свернувшись клубочком.

- Ты же никуда сегодня от меня не уйдёшь? – с надеждой спросила она.

- Не уйду! – пообещала я.

- Марта, - шепнула она мне на ухо, - я так боюсь, когда Макс ночевать останется. Я стала совсем другая, вдруг я ему не понравлюсь?

- Глупенькая моя девочка! Ты стала лучше! Ты стала молодой женщиной, а это, куда сексуальнее, чем быть неопытной девственницей. У тебя же никого до Макса не было?

- Конечно, не было, ты, что Марта! Я даже не целовалась ни с кем до него!

Инка уткнулась мне в плечо. Я чувствовала, что такие женские разговоры для неё непривычны.

- Совсем дитё, – подумала я с сожалением, - где же Малкин тебя, такую чистую и непорочную нашёл, на какой планете? – Вот, козёл! – разозлилась я на него.

- Сломал девчонке жизнь! Она же в два раза моложе его! В дочери ему годится.

Я услышала, как Инка тихонько засопела.

- Спи, солнышко моё! Наивное, чистое сердечко! – и я вздохнула, пожалев эту девочку. – Алла так просто Макса не отдаст, она будет за него драться! Брошенная женщина – это разъярённая тигрица! Ты такая маленькая и такая неопытная, как ты с ней справишься? Вся надежда на Макса, хватит ли у него силы, а, главное, любви, чтобы защитить это сокровище…

Я тоже стала засыпать. Хоть бы скорее Олег приехал, с ним как-то спокойнее.

Чует моё сердце: не простые времена нас ждут!

Звонок на моём телефоне заставил меня вздрогнуть. Это Олег. Так поздно?

- Марта…

- Бэмби…

- Не спишь?

- Нет пока.

- А, что так шепчешь?

- Инка рядом спит.

- В твоей кровати?

- Нет. Это я в -  её!

- Почему?

- Одиноко без вас, мужиков!

- Может, мне тоже в замок к Максу перебраться?

- О, да! Там вам Алла веселье устроит, не заскучаете!

- Люблю тебя!

- И я тебя люблю!

ВСЕМ СПАТЬ! – СКАЗАЛ ОРФЕЙ.

Письма на Землю.

Ах, женщины, женщины, чудо вы моё земное! В гости, что ли к вам заскочить? Пронестись светлым всполохом по пустым комнатам виллы…В детской ребёнок спит: Добрая Душа! Сам душу для него выбирал. Вздохнул, улыбнулся мне уголком рта.

Ина с Мартой спят, прижавшись, друг к другу. Снов вам светлых, крестницы мои…

Столица. Олег не спит, потирает усталые глаза. Спи. У тебя всё будет хорошо. Ты заслужил!

Макс не спит. Правильно – не спи! Нельзя тебе спать! Пусть Инка спит, а ты не спи! Ты теперь за неё в ответе! Посмей только обидеть, в порошок тебя сотру! Но не сейчас…Ты мне ещё нужен.

Алла не спит. Ах, Алла…БОГ много даёт, но ещё больше отнимает. Разве Я мало тебе дал? Отпусти Макса…

БОГ.

На розовом облаке отдыхала группа разноцветных Ангелов. Они разлеглись отдельными группами, подставляя солнцу свои уставшие тела и впитывая энергию.

- Ты за кого, за Аллу или за Инку? – спросил Фиолетовый Ангел у Белого.

- Конечно, за Ину! – возмутился Белый. – А ты?

- А мне Аллу жалко! – всхлипнул Фиолетовый, отвечающий за печаль и тоску. – Она Макса, знаешь, как любит!

- Пусть пополам его разорвут!   - засмеялся Белый.

- Тебе, всё хиханьки! – обиделся тоскливый.

- Да, ну их всех! – махнул рукой Белый. – Полетим на соседнее облако, там, говорят, сегодня лекция о странностях любви. А потом игры, какие-то обещали…

И они полетели, весёлые и отдохнувшие, в надежде узнать, что такого странного может быть в человеческой любви, чего они – Ангелы, не знают…

Глава 15.    Олег.

После того, как я позвонил Марте, я решил связаться с Максом.   Трубку он взял сразу, как будто держал её в руке.

- Алло, Макс! Это Олег. Добрый вечер или уж ночь. Прости, что так поздно. Уверен был, что ты не спишь.

- Уснёшь тут! – вздохнул Макс.

- Что, Алла сильно бушевала?

- Не то слово! У меня, как уши в трубочку свернулись от её обвинений, так до сих пор в таком состоянии остались! – усмехнулся Макс.

- Всё шутишь!

- Да нет! Не до шуток мне теперь.

- Алла, наверное, грозилась Инку уничтожить?

- Было дело. Но она же не дура. Понимает, что если сейчас начнёт предпринимать какие-либо действия, против Инки, то я уйду совсем!

- А ты, значит, ещё  - не совсем?

- Мы с Иной решили подождать немного. Пусть ажиотаж закончится.

- Я думаю, что это не скоро случится. Тяжело тебе сейчас, может помочь, чем?

- Сам буду выкручиваться!

- Крутиться не надо, Макс. Надо поступать по совести.

- Тебе легко говорить, а я, как между двух огней!

- Смотри, не сгори!

- Уж постараюсь!

- Я, знаешь, что звоню то? Ты, когда собираешься назад, к Ине?

- Дня через три. У меня репетиции и съёмка в Останкино.

- Я предлагаю, обратно вместе полететь. Ты, как, согласен?

- Я двумя руками «за»! Мне сейчас рядом крепкое плечо не повредит! – усмехнулся в трубку Макс.

- Тогда, я закажу билеты. И ещё: у тебя завтра, как со временем? А то, может, днём подъедешь ко мне в офис, поговорить надо?

- Днём могу. А почему в офис?

- Так папарацци на каждом углу! Ты такси возьми, на своей машине не светись.

- Во, жизнь пошла! Как в шпионском боевике!

- Это, Макс, только начало! Поверь мне.

- Люди! Оставьте меня в покое! Дайте мне жить, как я хочу! – заорал он в трубку.

- Ты на меня то, чего орёшь? Разбудишь всех! Ты не в замке, что ли ночуешь?

- В замке. Достали все! Вот и заорал! Прости, это к тебе не относится.

- Ладно, проехали. Подъезжай завтра часа в два дня. Там в офисе и пообедаем. Всё до встречи!

- Пока!

Я повесил трубку и откинулся на подушку. Спать захотелось ужасно! Как будто, кто крылом по глазам провёл.

- Всем спокойной ночи! – мысленно произнёс я.

На следующий день Макс приехал ко мне в офис.

- И, правда, все, как с ума посходили! Одни шарахаются от меня, как от прокажённого, другие проходу не дают! Событие века, прямо!

Он, устало опустился на стул и налив себе полный стакан воды, залпом выпил его.

- Сушняк, как с похмелья! Это на нервной почве, наверное. Ты о чём поговорить то хотел? – Макс, взглянул на меня.

- А у нас с тобой, Макс, в ближайшее время, одна тема: Ина и Симон!

Вошла секретарша с фигурой манекенщицы и взглядом профессора. Поставила на стол две чашки кофе, сахар и лимон.

- Это, так, перед обедом, - сказал я, подвигая к Максу чашку. – Ты хоть завтракал?

- Да, какое там! Я утром раным-рано, как шпион, из замка смылся! Боялся, что Алла засечёт меня и опять скандалить начнёт.

- Боишься, что ли её? – усмехнулся я.

- Не то, чтобы боюсь, а, просто, лишний раз нервы трепать не хочется. А ты не боишься? – Макс кивнул в след секретарши.

- Чего? – удивился я.

- Что Марта тебя к такой красотке приревнует.

- Нет. Это исключено! Я всю жизнь любил и люблю только одну Марту!

- Повезло тебе! – Макс долго и внимательно смотрел на меня.

- А тебе, Макс, я бы не советовал даже замечать других женщин. Потому, что если ты Инке голову морочишь…

- Нет! – перебил меня Макс. – Для меня существует только она!

- Знаешь, Макс, а я тебе верю! Я хороший психолог и в людях разбираюсь отлично. Меня, практически, невозможно обмануть. Я, просто, нутром чую, что ты Инку любишь!   А про настоящую любовь, поверь мне, я не по  наслышке знаю. Я тебя для чего позвал то: у меня есть отличный риелтор. Я с ним ещё вчера связался.   У него имеется, очень даже неплохой, вариантик для тебя. Я хочу, чтобы ты выбрал время и съездил в Звонигород, посмотрел, что он там предлагает.

- Ну, ты даёшь, Олег! У тебя, прямо, всё вокруг схвачено!

- Профессия обязывает! – я взглянул на часы. – Сейчас Татьяна Михайловна нам обед организует. Пока едим и, риелтор подойдёт.

Дверь отворилась и показалась профессорская мордочка манекенщицы.

- Олег Вадимович, я вам обед в малом зале накрыла. Всё готово.

- Спасибо, Таня! Пойдём, Макс, заправимся.

За едой мы с Максом успели обсудить кучу общих для нас вопросов.

- А ты, Олег, почему так помогаешь мне? – спросил Макс, жуя кусок сочного бифштекса.

- Странный вопрос! – удивился я. – Ина мне, как дочь, а сын твой с рождения около меня рос. Так, что я в ответе за них обоих. И мне совсем не безразлична их судьба. И ты, Макс, теперь, вроде, как родственник мне,   - я усмехнулся, отодвинув пустую тарелку и вытерев губы салфеткой.

- Если ты наелся, то пойдём. Там риелтор уже ждёт. А мне надо на заседание суда бежать, дело серьёзное у меня сегодня  слушается.

- Спасибо за обед! Всё было вкусно. – Макс, встал из-за стола. – Риелтор где?

- В приёмной сидит. Вы в моём кабинете с ним побеседуйте. Позвони мне потом, обязательно.

Мы с Максом дошли до кабинета, где я оставил его.

- Будь на связи! – махнул я ему на прощание рукой.

Он в ответ кивнул головой.

Вечером я позвонил Марте и доложил о нашем разговоре с Максом.

- Он Ине то не звонил? – поинтересовался я.

- Звонил! Говорил, что завтра с риелтором в Звонигород поедет, дом смотреть. Быстро он подсуетился!

- Ага, быстро! – подумал я. Не стал Марту разочаровывать. Она и так Макса недолюбливает.

- Как, вы, там? – перевёл я разговор на другую тему.

- Мы то, как? Мы, как две пчёлки Майи, весь день в работе: складываем вещи, а потом их выкладываем, а потом снова складываем!

- Эта процедура мне знакома! – захохотал я в трубку. – Ну, не скучайте!   Через два дня приедем с Максом. Я уже билеты заказал.   Поцелуй за меня Ину и Симончика!

- Это обязательно! – согласилась Марта. – Сейчас пойду, лягу. Ноги отваливаются и спина, как деревянная

- Массажиста пригласи или в сауну с Инкой сходите, – посоветовал я.

- Это ты, здорово про сауну придумал, если учесть, что фотографы под каждой лавкой сидят! – захохотала Марта, а потом жалобно застонала.

- Когда все эти сборы закончатся, я дома отдохну. Приеду и возьму отпуск от всех вас!

- И от меня? – обиделся я.

- Нет! От тебя не буду.   Ты рядом будешь лежать.

- А, если не рядом, а ещё ближе? – намекнул я.

- Ну, если только медленно и печально… - пошутила моя любимая женщина.

Два дня спустя, мы с Максом летели в vip-салоне  самолёта, удобно развалясь в мягких креслах, потягивая коньяк и переговариваясь.

Я был в прекрасном настроении: суд по своему делу я выиграл, произведя фурор своей речью, получил приличный гонорар. Было заметно, что Макс тоже в полной мере наслаждается передыхом.

- У меня вот, какое предложение есть к тебе, - обратился я к Максу, - не хотел бы ты официально усыновить Симона, дать ему свою фамилию?

- Это нужно обязательно сделать и, как можно скорее! – согласился он.

- Тогда я, с твоего позволения, подготовлю пакет необходимых документов. Это не займёт много времени.

- Буду тебе очень признателен! – качнул утвердительно головой Макс. – И ещё, я бы хотел изменить своё завещание в пользу Ины и Симона.

- Это со своим юристом решай. В этом я тебе не советчик. Хотя, конечно, подумать об их будущем тебе не мешало бы.

- Я умирать пока не собираюсь! Но подстраховаться никогда не помешает. – Макс невесело усмехнулся. – Алла сгоряча пристрелит!

- Это, да! Женщины в гневе…, они не предсказуемы! – согласился я с ним.

- Я в Звонигород с риелтором съездил, - радостно сообщил Максим, - дом,   то, что нам надо! Совсем недалеко от особняка Марты. Два этажа, просторные, светлые комнаты. В каждой спальне есть своя ванная. Внизу гостиная с камином. Сауна имеется и даже небольшой бассейн. Но, главное, за домом есть великолепный сад и место для детской площадки. Вот, только, я бы забор повыше сделал…

- Забор нужен приличный, высокий и охрана хорошая, – согласился я. – Ты же там не так уж часто бывать сможешь. А Ина там одна с ребёнком…

- Почему это я там не часто буду? – обиделся Макс, - это я в замке буду редко, а в доме – как можно чаще.

- Макс, у тебя там двое детей, им тоже внимание отца необходимо! – постарался я вразумить Макса.

- Знаешь, что я тебе сейчас скажу, Олег, - Максим наклонился ко мне ближе, - я, конечно, люблю своих детей и Аллу очень уважаю, но к Симону у меня особое отношение. Этого ребёнка выносила женщина, которую я очень люблю, сама его родила, и грудью сама кормит. Я, когда на него смотрю, то вижу нас двоих – себя и Ину. Не могу объяснить тебе это чувство! Я, как будто, только сейчас почувствовал, что стал отцом! Я наблюдал, как он сосёт грудь…, это…, это, как на иконе! Я бы смотрел на это вечно!

Макс отодвинулся от меня и откинулся на спинку кресла, закрыв глаза. Ответа он не ждал. Да и, что я мог ему ответить? Своих детей у меня не было…

Когда мы прилетели, в аэропорту нас окружила толпа… Фанатки Малкина, пресса, папарацци и просто любопытные. Вспышки слепили глаза, шум стоял такой, что нам приходилось с Максом кричать, чтобы расслышать друг друга. Хорошо, что Марта догадалась послать за нами машину с охраной.   Мне, конечно, не раз приходилось встречаться с прессой после громких процессов и уезжать из зала суда под прикрытием охраны.   Но такого «буйства» толпы, я, честно говоря, не ожидал! Это откуда же они все узнали о нашем прилёте? Я шёл вперёд, опустив голову. Макс же наоборот, одев на лицо маску беспечности, улыбался по сторонам, кому-то махал рукой, с кем-то перекидывался приветствием и успевал отвечать на многочисленные вопросы.

- Нет, что вы! У нас с Аллой Борисовной прекрасные отношения!

- Какой развод? Даже в мыслях такого не было!

- Продавать замок? Как можно!

- У вас неверные сведенья…

- Сюда? В гости к старым друзьям!

- Нет, гастрольная афиша не изменится…

- Какая любовница? Вы шутите? У меня времени не хватает!

Когда я добрался до машины, рубашка моя была мокрой от пота!

- Поехали! – крикнул Макс, захлопывая дверцу.

Минут десять мы молчали, приходя в себя.

- Я думал, хуже будет! – прохрипел Максим.

- Это, что нам теперь из дома не выйти? – поинтересовался я.

- Я думаю, что скоро всё утихнет! В крайнем случае, я буду отвлекать всё внимание на себя. Макс, привычным жестом откинул назад волосы и, достав платок, вытер вспотевший лоб.

- И откуда всё пронюхают? – зло прошипел он.

- Тут и нюхать не надо было, ты же на весь мир проафишировал свою связь с Инкой! – сказал я.

- Я же – шут! – возразил Макс. – Может, это розыгрыш, какой-нибудь с моей стороны был…

- Вот, залезь на трибуну и убеди всех в этом! Ну, о-о-о-чень правдоподобное представление было на Дне рождении у Марты! Одно из твоих лучших выступлений, - язвительно поддел я его.

- Да, ладно, тебе издеваться, Олег! Я думал, что эта толпа нас разорвёт! Главное, что ты, погиб бы безвинно…, - грустно пошутил Макс. – Кстати, ты прессу то читал?

- Ну, а как же! Занимательное, я тебе скажу, чтиво. Такого насочиняли!

Ты, оказывается, совратил несовершеннолетнюю, живёшь с ней уже десять лет… и детей у вас пять штук – это одна версия, по другой – Ина и правда твоя незаконная дочь, а ребёнок – твой внук. Выдвигают ещё целую кучу всяких домыслов и предположений!

- Интересно, Инка читала всю эту хрень? – заволновался Макс.

- Думаю, что Марта оградила её от этого, - постарался успокоить я его.

- Господи! Что это? – Макс высунулся из окна, - Олег, что твориться около вашей виллы?

- Я предполагаю, что это вторая половина встречающих… Окно закрой!

- Вы, как уехали, они отсюда и не уходили! – сказал шофёр. – Ночевали здесь!

- Ёшкин кот! Как же мы прорвёмся? – всерьёз заволновался Максим.

- Танки грязи не боятся! - засмеялся шофёр и прибавил скорость.

Машина влетела на территорию виллы, как пуля. И я мысленно поблагодарил покойного мужа Марты, за высокий забор и мощные стальные ворота, которые быстро и плавно закрылись за нами.

Женщины встречали нас у дверей дома. Инка, увидев идущего по дорожке Макса, с визгом бросилась к нему на встречу и, повисла на нём, обхватив руками и ногами.   Он так и пошёл к дому, неся её, как маленькую обезьянку на себе. Они, что-то говорили одновременно, перебивая друг друга,   смеясь и целуясь, и никого не замечая вокруг…

Марта, ждала меня на ступенях, улыбаясь. А потом её мягкие руки опустились на мои плечи, тёплые губы коснулись уголка моего рта, и лёгкий шёпот прозвучал возле моего уха:

- Я очень скучала…  И это всё было только для меня одного, чтобы никто не видел, не слышал, не понял…

Когда мы с Мартой вошли в дом, Макс сидел в кресле, а Инка уютно устроившись у него на коленях, склонила голову ему на плечо.

Всё было, так тихо и уютно, как будто мы только, что не прорывались с боем через обезумевшую толпу.

- А мы с Мартой вам обед приготовили! Сами! – радостно воскликнула Инка, пытаясь соскочить с колен Максима, но он, удержал её, прижав к себе.

- Это всё Ина! Пирогов напекла! Я-то по части кулинарии не спец…, - засмеялась Марта, -  я только есть умею!

- Пироги! Горячие пироги! Я сто лет не ел домашних пирогов! - воскликнул я восторженно, вдыхая обалденный аромат свежей выпечки.

- С чем пироги-то? – спросил я, торопливо направляясь в сторону столовой.

- С рыбой, с мясом и с картошкой! – радостно сообщала, вырвавшаяся из объятий Макса Инка, бегущая за мной следом.

- Олег! Ты бы переоделся с дороги и руки помыл! – ворчала не зло Марта.

- Я сейчас, сейчас! – пообещал я, поднимаясь наверх.

Через несколько минут мы с Максом умытые и переодетые в чистые рубашки сидели за столом.

- Как доехали? – спросила Марта.

- М-м-м…, промычал я с набитым ртом, давая понять, что все разговоры переносятся на потом.

Инка суетилась около Макса, подкладывая ему лучшие кусочки. Мы с Мартой только улыбались, переглядываясь. Прямо, семейная идиллия!

После обеда, осоловевшие от сытной еды, мы пили чай в гостиной.

- Наелись! Теперь давайте рассказывайте, а то мы здесь, как две заложницы сидим! – стала приставать с расспросами Марта.

- А, чего рассказывать? – лениво потянувшись, спросил я. – Процесс я выиграл, правда, было не просто. Макс с риелтором в Звонигород съездил, нашёл подходящий дом.   Там кое-какая переделка нужна, но это ерунда. В прессе всякие гадости пишут – не советую читать. В аэропорту папарацци нас чуть на куски не разорвали, так, что из дома пока не выходите. Вот, вроде и всё! Я зевнул.

- Очень хочется полежать! – я вопросительно взглянул на Марту. – Ты, как?

- Я бы тоже сейчас пару часиков подремала…, -  согласилась она.

- Встречаемся за ужином! – сказал я поднимаясь.

В спальне я вручил Марте подарок, который привёз ей из Москвы.

- Что это? – спросила она, развязывая ленту на коробке и шурша тонкой бумагой. – О-о-о! Красота, какая! «Gossard» ?

- Естественно!- хвастливо сказал я, наблюдая за её реакцией.

В коробке лежал набор нижнего белья. Алый шёлк переливался, струясь сквозь тонкие пальцы Марты.

- А это, что такое блескучее? – Марта растянула перед собой трусики, украшенные блёстками. – Стразы от Сваровски?

- Обижаешь! Подделок не дарю! – хмыкнул я.

- Неужели, бриллианты? Ну, ты даёшь, Бэмби! Трусы с брюликами – это круто! Сейчас померить или до вечера оставить? – Марта хитро улыбаясь, смотрела на меня.

- Марта! Пожалей! Полный живот пирогов! – застонал я.

- Вот! Знала бы, что ты так обожрёшься, одними бы салатными листиками тебя накормила! – пошутила она, складывая бельё в коробку.

- За салатные листики я бы тебе такие трусы, точно не стал дарить!

Я уже разделся и, блаженно развалясь на кровати, хотел только одного, чтобы Марта легла рядом, положив голову мне на плечо и по привычке закинув на меня ногу, уснула. Как хорошо, что любимая женщина понимает тебя с полуслова, потому что Марта, именно так и сделала…

Макс.

Олег с Мартой поднялись наверх. Инка стояла у стола, молча переставляя пустые тарелки с места на место. Я подошёл к ней сзади и обнял.

- Как ты тут жила без меня? -  прошептал я ей на ухо.

- Так плохо, что хуже не бывает…, - вздохнула она. – Ты читал, что про нас пишут? Какой ужас… Это, сколько же в людях злобы? – она всхлипнула и повернулась ко мне.

- Надо потерпеть немного! Всё скоро успокоится! Вся эта шумиха вокруг нас, потому что я женат на Алле… Была бы другая женщина, никто бы даже внимания не обратил. Не читай больше эту ерунду! Обещаешь?

- Не буду! – кивнула она головой. – Пойдём к Симону? Или ты хочешь отдохнуть?

- Я не устал. Это вот тебе! – я протянул маленькую коробочку. – Хотел вечером подарить, но до вечера так далеко ещё, а я хочу сейчас тебя порадовать. Не переживай так, мы же знали с тобой на что шли. Я очень люблю тебя.

- Это мне? – Ина с удивлением открыла упаковку.

По синему бархату, как по небу летел маленький ангел, точно такой же, как я подарил ей два года назад.

- Это ты и я.

Теперь два ангела  порхали рядом на груди Ины, соединённые одной цепочкой.

- Пойдём с Симону, - сказал я.

- Спит, наверное, после обеда. – Инка, взяв меня за руку, повела в детскую.

Она уже не всхлипывала и, я порадовался, что догадался отдать подарок сейчас.

- Бедная, моя девочка, - подумал я, идя следом за Иной, - ты даже представить себе не можешь, сколько испытаний нам с тобой ещё суждено будет преодолеть!

Мы тихо открыли дверь в детскую и на цыпочках вошли в комнату. Няня спала в кресле, сложив пухлые руки на животе. Симон сидел в кроватке и играл её очками, непонятным образом, попавшими ему в руки. Я укоризненно покачал головой, взглянув на Ину, и забирая из рук Симона опасную игрушку. Малыш обиженно закричал. Няня очнулась от своей дрёмы и, всплеснув руками, уставилась на меня. Она, видимо, никак не ожидала увидеть мою персону, так близко от себя.

- Что? – спросил я её сердито, - За ребёнком надо лучше смотреть, а не спать во время рабочего дня! Как ваши очки оказались в руках у малыша?

- Не знаю даже, как такое могло случиться! – оправдывалась женщина испуганно.

Я взял Симона на руки и, обернулся, выходя из комнаты:

- Вы больше у нас не работаете…, сказал я няне.

Женщина обиженно поджала губы.

- Вот ещё на одного врага у нас стало больше! – подумал я, но решения своего менять не собирался.

- Ну, чего ты? – укорила меня Инка. – Где мы сейчас няню найдём? Ночь впереди…

- Значит, ты согласна рисковать жизнью нашего ребёнка? – спросил я сердито.

- Ты прав, - согласилась она, -  сейчас я в агентство позвоню, может они пришлют кого-нибудь.

- Сам позвоню, - буркнул я, - номер агентства давай.

Последующие два часа я пытался найти подходящую няню для своего сына.

Это было не просто. Кандидатур было достаточно, но каждая из них, чем-то меня не устраивала. Наконец я определился с выбором. Няня должна была появиться, в ближайшие пол часа. В ожидании её, я занимался тем, что бегал по всему дому за Симоном. Потом мы  старались накормить его кашей и, наконец, отбросив все попытки, Инка просто дала ему грудь. Малыш сосал, хитро поглядывая на меня, довольный тем, что добился своего.

Пришла няня – приятная женщина с тихим голосом и добрыми глазами, забрала у нас Симона и мы с Иной, наконец-то остались одни.

- Эта тебе больше нравится? – спросила Инка, кивнув в сторону уходящей няни.

- Да. Она хоть не таращилась на меня, как на невидаль какую-то!

- Иди сюда, «невидаль моя»,   - усмехнулась она, усаживаясь на кровать, - теперь я на тебя «таращиться» буду.

Мы так и сидели, рядом, прижавшись, друг к другу. Молча.   Мне даже думать не о чём не хотелось. Я просто наслаждался близостью Инки. А ещё мне очень хотелось её поцеловать…

Касание губ…, чуть ощутимое, как дуновение ветерка, как шёпот, как дыхание, как начало тайны, одной на двоих. Когда сердце замирает и останавливается, и снова стучит набатом, и всё внутри заполняется нестерпимой нежностью.

Касание губ…, горячих, жгучих, поглощающих, когда не хватает воздуха, не хватает слов и не хватает жизни.

Касание языков…, как касание двух существ, двух тел, двух желаний…

ЕГО – требовательный, проникающий, как хозяин, как боец, как завоеватель.

Я здесь, в тебе…, и ты моя!

И нет сил, чтобы сопротивляться и, нет желания сопротивляться. И ты открываешь все окна и, все двери своей души и тела: входи любовь моя!

ЕЁ – тонкий, как лепесток, зовущий, манящий, сводящий его с ума, обещающий наслаждение и продолжение…

Прелюдия счастья, завершение чувств и начало всего…

Я отпустил Инку, чтобы перевести дух и заглянуть в её глаза. В глазах было столько счастья, что я невольно поёжился: а смогу ли я оправдать её надежды? Я, конечно, очень люблю её, но, как говорится, одной любовью сыт не будешь! Придётся мне очень и очень много работать, чтобы они с Симоном ни в чём не нуждались, а значит я буду редко бывать дома… Вот такая карусель закрутилась! Каждую свободную минуту я захочу проводить рядом с Иной, а как же Алла и дети? Получается, что на них времени совсем не останется…

Инка, видимо, почувствовала мою озабоченность, потому что, вдруг встав с кровати, подошла к окну.

- Я распорядилась, чтобы твои вещи отнесли в гостевую комнату. Это для того, чтобы ты мог спокойно переодеться к ужину.

Я удивлённо взглянул на неё.

- А ночью? – сердце моё вдруг забилось тревожно, что ещё за шутки придумала Ина.

- Ночью ты будешь здесь, со мной. Всегда. Вечно, Всю жизнь…

И улыбнулась так маняще и призывно, что сердце моё опять выбилось из привычного ритма.

- Вот не видел я тебя раньше и не знал, что ты так улыбаться умеешь! – пошутил я.

- Ты многого обо мне не знаешь, а, вернее, ты вообще обо мне ничего не знаешь! Ты не знаешь, кто я. Ты не знаешь, откуда я. Каким образом, я оказалась в твоём замке… Тебе не страшно? Ты ломаешь всю свою жизнь, не зная из-за кого…

- Я люблю тебя, а, значит, я тебя знаю! Этого мне достаточно. И потом – наш сын! Прямое доказательство твоей любви! И, вообще, чего ты мне голову морочишь! – засмеялся я. – Если ты смогла от меня забеременеть,   значит, ты обычная женщина! Ну, может, как все женщины, немножко ведьма…

- Я – ведьма? – Инка накинулась на меня с кулачками.- Я надеюсь, что ты не инквизитор?

Раздался телефонный звонок и, она торопливо взяла трубку.

- Это Марта!- сказала она шёпотом.

- Да, Марточка, мы уже отдохнули…

- Нет, ничего не делаем!

- Симон с новой няней… Я тебе потом всё объясню.

- Макс меня ведьмой назвал!

- Нет, не шутя!

- Ладно, передам!

- Да, да! Я помню: в восемь часов!

Ина положила трубку.

- Марта сказала, что ты – оборотень! Вот! Велела идти переодеваться к ужину и не опаздывать.

- А ты, чего на меня ей нажаловалась! – обиделся я.

- А ты не обзывайся…

Чмокнув в  щёку, Инка вытолкала меня за дверь. В гостевой комнате все мои вещи уже были развешаны и разложены. Их было немало! Я перебирался сюда основательно…

За несколько минут до назначенного времени, мы с Олегом, одетые, как для дипломатического приёма, сидели в креслах возле горящего камина и потягивали апперетивчик. Стол в гостиной был накрыт по-праздничному: дорогая белая скатерть, в старинных серебряных канделябрах горели свечи, лёгкие, изысканные закуски и тёмно-красное, как кровь вино. Всё здесь дышало покоем и, какой-то надёжностью. Как будто, переступив порог этого дома, ты оставлял за его стенами все свои проблемы. Ты был уверен, что здесь тебя поддержат, защитят, дадут кров и пищу, не спросят лишнего. Здесь, в этом доме , тебе всегда рады, здесь ждут и любят…Почему у себя в замке я не чувствовал себя так? Разве там меня не любили, не ждали?

Огромные старинные напольные часы пробили положенное время. И две женщины одновременно вошли в зал.

Слева высокая, стройная Марта, в длинном, облегающем платье из нежно-голубого шёлка, с замысловатым жемчужным колье на открытой шее. Светлые, гладкие волосы заколоты в узел.

Прекрасная нежная и тёплая зрелость!

Справа маленькая, хрупкая Ина, в светло-бежевом платье до пола, приятно выделяющем её шоколадные глаза. Золотистые локоны до пояса. Два летящих ангела на высокой груди.

Трепетная, наивная юность!

Две любящие и любимые женщины! Две мужские головы – светлая и тёмная, склонились к грациозно протянутым рукам. «Касанье губ, сердец касанье…».

С каждым выпитым бокалом, разговор за столом становился всё оживлённее. Уже, почти, неслышно было лёгкой музыки, льющейся неоткуда. Уже, смеха было больше, чем слов. И шутки мои становились всё более циничными. Уже съедено было горячее и красиво оформленные на тарелках закуски превратились в разорённые гнёзда. Никто не хотел уходить…

Я заливал вином мысли о своих проблемах, боль от расставания с Аллой, тоску по детям…

Олег отмечал успешное окончание сложного процесса…

Марта праздновала возвращение любимого мужчины…

А Инка…, Инка не пила вино. Она радовалась за всех и грустила вместе со мной.

- Ина, пойдём, поиграем! – Олег кивнул на рояль, стоящий в углу.

Он подвинул к инструменту ещё один стул, и их с Иной пальцы замелькали по клавишам. Мелодия, сначала грустная, постепенно переросла в задорный марш. Марта постукивала вилкой по фужеру, добавляя ритма к музыке. Я же сидел, как истукан. Правильно Инка мне сказала: я ничего про неё не знал! Мне даже мысли такие в голову не приходили, что она что-то умеет, кроме кривляний на сцене. Импровизированный концерт закончился и, Ина с Олегом вернулись за стол.

- Ты никогда не говорила мне, что умеешь играть! – сказал я удивлённо Ине.

- А ты и не спрашивал! – ответила мне она.

- Она много, чего умеет, - вмешался в наш разговор Олег, - рисует хорошо, два языка знает и танцует…

- Ну, про танцы  знаю, - засмеялся я, - особенно, сальсу!

- Ты умеешь танцевать сальсу? – удивилась Марта. – Олег, найди подходящую музыку, будем все сейчас сальсу танцевать! – взмахнула рукой захмелевшая Марта.

- Марта, Марта, успокойся! – останавливала её Инка. – Ну, кто в длинных платьях сальсу танцует!

- Это мы сейчас исправим! – пообещала Марта и пошатнулась, ухватившись за руку подоспевшего Олега.

Она, достаточно ловко загнула подол у платья и завязала узлом на талии, открыв крепкие длинные ноги. Короткая юбка и высокие каблуки сделали её моложе и сексуальнее. Она выдернула из причёски шпильку и тряхнула головой. Волна светлых волос рассыпалась по спине. Я с удивлением смотрел на преобразившуюся женщину. Такой Марты я не видел никогда! Я заметил восхищённый взгляд Олега, который уже успел включить какую-то латинскую мелодию и, подошёл к Марте, обняв её за талию, готовый к танцу. Инка, недолго думая, тоже задрала подол и, закрепила его повыше.

Пришлось мне превращаться в мачо! И шоу перевоплощений началось!

Была музыка, был смех, танцы… Праздник шёл полным ходом…

Что мы праздновали? Над чем смеялись? Кому из нас сегодня было так весело? Мы все были шутами на этом карнавале… И я был главным фигляром! Там внутри каждого из нас жила маленькая боль, которую мы старательно заливали кровавым вином, заглушали офигенно бодрой музыкой и затаптывали танцами… Каждый из нас понимал – впереди бой! Бой с окружающей действительностью, с людским осуждением. Будут рваться связи, теряться друзья, но только так и не иначе, провериться на прочность наша дружба и любовь.

- Всё, я больше не могу! – воскликнула Марта, скидывая туфли. - Любимый, - обратилась она к Олегу, - пойдём, я буду мерить твой подарок!

- Какой подарок? – заинтересовалась Ина, присевшая на стул и пытающаяся развязать затянувшийся узел на подоле.

- Мне Олег привёз тако-о-о-е! – Марта засмеялась.

- Не рассказывай! – закричал возмущённо Олег. – Я обижусь!

- Ну, хоть намекни! – попросила Ина.

- Играем в «угадайку»! – крикнул я.

- Никаких «угадаек», мы идём спать! На улице уже светает! – Олег тащил упирающуюся Марту за руку к лестнице.

- Они красные и бриллианты впереди! – крикнула Марта, уходя.

- Туфли, что ли? – попыталась угадать Инка.

- Туфли, туфли…, - крикнул Олег уже с лестницы.

- Странно, почему же она их сегодня не надела? – удивилась Инка.

- Наивная моя девочка, - подумал я, - кто же идёт мерить туфли на ночь глядя.  

- Спать пойдём или до утра будем здесь сидеть? – многозначительно посмотрев на Инку спросил я.

- А ты спать хочешь? – удивилась она, подойдя ко мне вплотную.

Узел на платье она так и не смогла развязать, и он торчал на её талии, не давая мне толком прижать её к себе.

- Убери это! – ткнул я в него пальцем.

- Как скажешь, любимый! – и она вдруг легко спустила платье вниз и, перешагнув через него, осталась стоять передо мной в одном нижнем белье.

Это был конец моему терпению! Я подхватил её на руки и молча, быстрым шагом пошёл в спальню.

- Я потом ей всё скажу, потом…, - думал я, опуская её на кровать.

Брошенное платье так и осталось лежать на полу посредине гостиной…

- Зачем я так много одежды надел на себя? – думал я, снимая свой парадный прикид.

В спальне темно. Тяжёлые шторы задвинуты плотно. И только моё прерывистое дыхание да шорох снимаемой одежды, нарушает тишину.

Мне страшно! До дрожи, до судороги в пальцах. Я боюсь сам себя! Я никак не могу поверить, что Инка наконец-то рядом со мной. Я опускаюсь на край кровати и дотрагиваюсь до её лица.

- Кто ты, прекрасная незнакомка? – шепчу я.

- Я – Ина! Твой ангел – хранитель…

Ина.

Я вся, как натянутая стрела. Как будто это моя первая ночь с Максом. Чувствую, что ему тоже не по себе. Я лежу на животе, на прохладных простынях. Локоны закрывают мою голую спину. Он осторожно опускается рядом. Моя кожа начинает гореть в том месте, где она касается его тела. Пальцы Максима, раздвигая волосы, легко пробегают вдоль моего позвоночника.

- Повернись! – шепчет он.

Наши глаза сквозь темноту пытаются увидеть друг друга.

- Я не могу, Ина! Прости! У меня такое чувство, что я изменяю тебе с другой женщиной…

- Ты, просто, отвык! Мы так долго не были вместе. Твои руки вспомнят меня…

Я беру его ладонь и кладу себе на грудь. От его прикосновения молоко начинает бежать тонкой струйкой, стекая на живот, задерживаясь в ямке пупка и дальше…

Губы его чувствуют липкую дорожку.

- Оно сладкое! Очень сладкое! – удивляется он.

Он шепчет, и я шепчу, как будто кто-то может нас услышать! Шёпот – это признак интимности, соединение двоих в одной общей тайне, где нет места никому.

- А ты думал оно со вкусом бифштекса? – хихикаю я.

- Я, вообще, никогда об этом не думал…

Рот его обхватывает мой сосок и, он делает глоток, потом ещё один…

Тело моё в одно мгновение наливается жаром и, я со стоном выгибаюсь навстречу Максу.

Вокруг космос. И мы на качелях. Откуда взялся ветер в безвоздушном пространстве, который развевает наши волосы и щекочет голые ступни? Какие горячие звёзды! Ах, нет, это не звёзды, это его губы…

И полёт в неизвестность…

- Держи меня, чтобы я не упала!

- А, может, мы упадём вдвоём? Или не упадём, а полетим? Где твои крылья?

- Они остались на земле…

Тела наши, липкие от пота, молока и спермы, приклеились друг к другу.

- Давай не будем отлепляться! – шепчет он, уткнувшись мне в плечо.

- Давай! – соглашаюсь я, скрещивая руки и ноги на его спине.

Рассвет не виден из-за плотных штор. Тела наши белеют в темноте, как две сорванные лилии.

- Ты вспомнил меня?

- Я никогда не забывал тебя!

- Я так скучала по тебе!

- Я умер, когда ты исчезла!

- Теперь у нас общая жизнь?

- Да, любимая, и смерть тоже…

Марта.

Я снимаю с себя одежду. Мне хорошо и свободно. Я не хочу надевать на себя подарок Олега. Камни на белье будут нам мешать. Пусть трусы лежат на тумбочке, я примерю их завтра.

Он нежен. Так нежен, что его губы едва касаются моего тела. Я разрешаю ему эту нежность, пока хватает моего терпения. Мы понимаем друг друга с полуслова, с полувзгляда, с полу движения…

- Твоя кожа, как шёлк! – шепчет он.

- Твой язык жжёт меня, как огонь!

- Ты пахнешь морем!

- Я – море! Как далеко ты сможешь заплыть?

- Я - хороший пловец!

- А если шторм?

- Ты не дашь мне погибнуть!

Волны! Волны до звёздного неба, до космоса, до небытия…

- Где мы?

- А чёрт его знает! Приплыли куда-то! – смеюсь я.

- Я склоняюсь над ним. Мои волосы щекочут его лицо.

- Хочу источник с живой водой! – говорит Олег, откатываясь на подушку.

- Ты – мой вечный источник! Источник жизни и молодости…

- Ты не сказала главного – любви!

- Я люблю тебя...

- Принести тебе воды из холодильника или вина? – спросил Олег, поднимаясь с постели.

- Себя, пожалуйста! И, если можно, то не из холодильника…

Письма на Землю.

Жизнь! Во всей своей красе!

Я – им проблемы, одну сложнее другой! Они мне – совершенно непредсказуемое, неадекватное поведение…

Любовь наполнила весь этот дом до краёв! Она струится из окон и дверей, сметая всё на своём пути! Расходятся папарацци, не понимая, что они тут делают… Слуги убирают гостиную после вчерашнего праздника, с удивлением разглядывая брошенное Инкой нарядное платье. Макс спит, прижавшись к Инке. Марта тоже спит, обняв Олега. Разные люди, разные характеры… Но все они связаны теперь одной судьбой. Игра в четыре жизни! Нет, не в четыре…, Я добавлю ещё четверых… Так будет сложнее и интереснее. А, может наоборот…, кого-то выкину из игры! Я ещё не решил…

БОГ.

Красный Ангел осторожно погладил круглое колено у женщины.

- Тебе нравятся мои колени? – спросила она, улыбаясь, и задерживая его руку на своём теле.

- Ты нравишься мне вся! – сказал Ангел, продвигая свою руку выше по бедру женщины.

- Ты улетишь? – она грустно заглянула ему в глаза.

- Улечу! – сознался он.

- Тогда, руки убери! – сердито крикнула женщина, отталкивая его.

Глава 16.   Макс.

Утро начинается с рассвета… или с рассветом? Не помню точно, как. Для меня оно началось значительно позднее. Сначала я проснулся и долго лежал с закрытыми глазами, вспоминая минувшую ночь. Воспоминания были настолько замечательными, что мне не хотелось их прерывать. Я был с Инкой и, как будто не с ней. Она изменилась. Стала лучше! Два года назад, она напоминала мне ребёнка своей непосредственностью, наивностью и неопытностью. Вчера же со мной рядом была женщина – прекрасная, желанная и … очень сексуальная! Откуда это пришло к ней? Или это присутствовало в ней всегда и, просто необходимо было время, чтобы этот прекрасный цветок раскрылся? Я оказался неплохим садовником в эту ночь…

Потом я открыл глаза и увидел тонкий лучик света, пробивающийся сквозь неплотно прикрытые шторы. Лучик был ярким, явно не утренним.

- Это который же час? – подумал я лениво и скосил глаза, на лежащую рядом, Инку.

Она спала, уютно устроившись на моём плече. Золотистый завиток прилип к опухшим от поцелуев полуоткрытым губам. Мне не хотелось её будить. Сладость её сна вызывала во мне умиление и желание сохранить этот покой. Но рука моя затекла и я начал осторожно вытаскивать её из-под Инкиной головы. Она не проснулась, просто подложила под щёку сложенные лодочкой ладошки и стала напоминать маленькую девочку, уснувшую рядом с… отцом. Я тихо встал с кровати и поднял с пола измятые брюки, ничего другого из моей одежды в этой комнате не было.   Приоткрыл дверь и выглянул. Коридор был пуст, некому  было обращать внимание на мой внешний вид. И я пошёл в гостевую комнату, где оставил свои вещи.

- Нет, это не дело, бегать по утрам за своей одеждой! Надо будет перебраться сегодня в Инкину комнату! – думал я, принимая душ.

Тело моё пахло Инкой и сексом… Наконец, приведя себя в порядок, надев джинсы и футболку, я снова вышел в коридор. Втянув носом воздух, направился на запах кофе. По дороге встретил Олега, выходящего из кухни, в домашнем халате, надетым, явно, на голое тело,   В руках у него была чашка с горячим кофе и широкий графин со льдом.

- Доброе утро, Макс! Это Марте, - кивнул он на кофе, - перебрала вчера немного, голова болит!

- Привет! – поздоровался я. – В таких случаях, шампанское – лучшее лекарство.    Во-первых - пить не противно, во-вторых – газ снимает тошноту, в-третьих – алкоголь уменьшит головную боль.

- Ты советуешь? – Олег растерянно взглянул на чашку с кофе.

- Проверено опытным путём! – усмехнулся я.

- Ладно, тогда кофе сам выпью!   - решил он, делая глоток из чашки. – Инка спит?

- Спит! – кивнул я головой. – Я бы от шампанского тоже не отказался, - усмехнулся я и, постучал пальцем по лбу, - тоже вчера немало выпил.

- А мне показалось, что ты был совершенно трезвым! – удивился он. – Бар - в гостиной, кофе – на кухне. Будь добр, отнеси! – он сунул мне в руки уже пустую чашку из-под кофе. – Я – к Марте!

И побежал по лестнице, перепрыгивая через две ступени.

- Вот, это да! – подумал я с восхищением. – После такой ночи, свеж, как огурчик!

Я не хотел нести на кухню чашку, я хотел идти к бару, поэтому сунув посуду на какую-то тумбочку, я отправился в гостиную. Там всё уже было убрано после вчерашнего застолья. В вазе стояли свежие цветы,   пахло мастикой для паркета и ещё чем-то свежим и приятным. Одинокая горничная наводила последний лоск.

- Доброе утро, Максим Александрович! – сказала она, приветливо взглянув на меня и опустив глаза, вышла из комнаты.

- Доброе! – буркнул я ей в след. – Марта молодец, как прислугу вышколила! Ни любопытства, ни косых взглядов, не то, что у нас в замке: все люди братья!

Я открыл бар и, из встроенного холодильничка, достал шампанское.

- Блаженство! – подумал я, сделав первый глоток.

Я сидел в мягком кресле, в уютной гостиной, пил шампанское и должен был чувствовать себя счастливым. Но страшный монстр под именем «угрызение совести» выедал мои внутренности. Я думал об Алле… Конечно, о детях я тоже не забывал, но они были ещё слишком малы, чтобы осознать случившееся, а значит, не переживали, так, как Алла. Я представил сейчас наш замок, заполненный друзьями, их разговоры, сочувственные взгляды, утешительные визиты… Мерзко всё! Да, я виноват, но я не о чём не жалею и к Алле не вернусь…  Хотя я, вроде, как ещё и не уходил от неё. Алла, конечно, знает, где я сейчас. Едва ли она станет выносить на показ своё горе, скорее сделает вид, что ничего особенного не произошло: ну сгульнул мальчик…

Если бы всё это было так просто!

Я допил из фужера шампанское и пошёл в столовую. Там был накрыт стол: холодное мясо, овощи, сыр, фрукты. Никаких каш и творогов.

- Хорошая еда, - подумал я, - но со своим гастритом я долго без каш не протяну.

Как будто услышав мои мысли, появилась прислуга.

- Максим Александрович, может быть, хотите к завтраку, что-то ещё? Кашу, творог? – серьёзное, заботливое лицо, никаких улыбочек и любопытного взгляда, как будто я живу в этом доме уже не первый год и все к этому привыкли.

- Спасибо, сегодня обойдусь без каши, а вот завтра каша не помешает, - сказал я, наливая себе великолепный ароматный бразильский кофе. У Марты в доме, кофе всегда был отличный, казалось, ей привозили его прямо с плантаций к завтраку!

- Какую кашу изволите? – последовал вопрос.

- Овсянку с фруктами, если можно,

- С какими фруктами предпочитаете?

- Белый изюм и чернослив. А, что Ина на завтрак пьёт? – поинтересовался я.

И был изумлён, насколько быстро, изменилось выражение лица и голос у прислуги. Чопорность исчезла, появилась теплота и нежность, как будто разговор зашёл о самом дорогом человеке.

- Да, её в этом доме все просто обожают! – понял я.

- Ина пьёт горячее молоко с шоколадом. Приготовить? Вы сами отнесёте?

- Да, сам отнесу!

-Значит, для них она – Ина, а я – Максим Александрович! Всё-таки – чужак! – подумал я. – Привыкнут!

Белая фарфоровая чашка с горячим молоком появилась через минуту, на небольшом подносике, рядом стояла вазочка с кусочками шоколада.

- Вот, значит, что любит Ина! А я и не знал, думал, что она только бутерброды с колбасой обожает, - с грустью подумал я.

Взяв поднос, я пошёл в комнату к Ине, по дороге завернув в гостиную и вытащив там из вазы белую розу.

- Белая роза к белому молоку…, -  решил я, - это красиво!

Я тихо открыл дверь и вошёл. Инка по-прежнему спала. Поставив поднос на тумбочку, я опустился в кресло. Она откинула ногой одеяло и, повернувшись на живот, обняла подушку. Я смотрел на прекрасное, обнажённое тело своей любимой, на нежный изгиб спины, на крепкую маленькую попку, на гладкие точёные ноги и думал: какой я дурак! Почему я до сих пор сижу в кресле? Это моя женщина! Она теперь всегда будет рядом со мной! Мне не надо мечтать о ней, мне не надо больше ждать и искать её! Мне надо только быстро-быстро раздеться и лечь с ней рядом… Это так просто!

Ина.

Мне снился сон. Во сне ко мне вернулся Максим. Сон был таким реальным, что я чувствовала запах Макса, его дыхание и даже его взгляд.

- Не буду просыпаться! – решила я, плотнее закрывая глаза.

Но в сон ворвались прикосновения – ощутимые, нежные и настойчивые. Я повернула голову и открыла глаза.

- Ты мне снишься? – спросила я, дотрагиваясь до его лица.

- А ты бы, как хотела? – шепнул он, подвигаясь ко мне ближе.

- Я просто – хочу!

Губы его пахли кофе, тело было чистым и свежим и, я подумала о том, что со вчерашнего вечера не была в душе.

- Я, сейчас, быстренько в душик! – сказала я торопливо, представляя себе, какие ароматы идут от меня, и закинула ногу, стараясь перелезть через него.

- Даже не вздумай! – удержал он меня. – Ты пахнешь мной, собой и нашей любовью…

Я так и осталась лежать на нём. А потом я выпала из реальности и вернулась в свой волшебный сон, где был мой Максим, где одна фантазия сменялась другой, где нежность и страсть стали одним целым и, где не надо было просыпаться, чтобы плакать от отчаянья и одиночества. И понимание этого наполняло меня таким чувством восторга, что всхлипы мои смешались со стонами и, не понятно было уже ни ему, ни мне, где сон,   а где явь.

Наверное, прошла целая вечность, прежде,   чем мы оба осознали, что вокруг нас существует жизнь.

- Молоко совсем остыло! – сказал Макс с сожалением. – Это тебе! – он коснулся розой моих губ.

- Люблю тебя! – я прижала розу к груди. – Я так сильно люблю тебя, что если ты бросишь меня и вернёшься к Алле, я умру. Лягу, закрою глаза, не буду ни пить, ни есть и умру.

- Этого не будет никогда! – сказал Макс уверенно. – Надо только немного потерпеть, всё успокоится, всё устроится, всё будет хорошо. И, потом, что будет с Симоном, если тебя не станет?

- Симон? Господи, прости меня! Я забыла про ребёнка! – закричала я, вскакивая, как ужаленная с кровати и, накинув халат, выскочила из спальни.

Я не думала, как я выгляжу: в коротком халатике на голом теле, босиком, с растрёпанными волосами и румяным от секса лицом.

Новая няня в детской играла с Симоном в кубики, сидя на полу. Она взглянула на меня и тактично отвела глаза.

- Добрый день, Ангелина Валерьевна! У нас всё хорошо. Я накормила Симочку супчиком из брокколи и пюре. Он с удовольствием покушал. Сейчас гулять пойдём в сад. Вы отдыхайте, не беспокойтесь.

Малыш, увидев меня, засмеялся и, неуклюже поднявшись на ножки, поспешил ко мне.

- Сыночек! – шептала я, подхватывая его на руки и целуя. – Прости меня, мы с твоим папой совсем заигрались!

Симон уткнулся носом мне в подбородок, таким образом, выражая свою нежность.

- Вы можете покормить его грудью вечером – этого будет достаточно, – сказала няня. – А сейчас мы одеваться пойдём, – добавила она, забирая мальчика у меня из рук.

- Вот, так! – подумала я. – Теперь у меня на первом месте всегда будет Максим, а Симон только на втором. Так бывает? Бывает… У меня это так! Это неправильно, я знаю. Но это так!

И я пошла обратно к тому, кого я любила больше собственного сына, больше себя и больше жизни…

Олег.

Я проснулся от стонов и вздохов Марты. Она сидела на кровати, потирая виски руками. Видок у неё был, скажу так: зелёненький!

- Голова сейчас лопнет! Наверное, вино вчера было отравлено! – простонала она.

- Конечно, и сальса тоже! – усмехнулся я.

- Какое сальце? – возмутилась она, - Не ела я никакого сальца!

- Ты его не ела, ты его – танцевала!

- Не говори мне, пожалуйста, ни про какое сальце…, меня сейчас стошнит! – Марта зажала рот рукой и рванула в ванну.

Я подумал, что надо, как-то спасать «бедную Марту» и поспешил на кухню за кофе. Уже направляясь обратно, прихватил графин со льдом, будучи неуверенным, что в спальне в баре остался со вчерашнего вечера лёд. По дороге встретил Макса, он посоветовал мне, заменить кофе - на шампанское. Марта лежала в постели. Я наполнил фужер и протянул ей.

- Инка с Максом встали? – спросила она, сделав несколько глотков и. довольно покачав головой.

- Макса встретил внизу, а Инка спит ещё, - я сел в кресло и налил себе минералки.

- Наверное, замучил девчонку за ночь! – сказала сердито Марта. – Кобель!

- За, что ты так не любишь Макса?

- А за что его любить? Одна семья в замке, другая в моём доме…  Будет теперь туда-сюда мотаться! Ты же понимаешь, что он никогда не разведётся с Аллой и не женится на Инке. А она, дурочка, будет жить в роли любовницы, содержанки или, кого там ещё…, а ребёнок без отца расти!

- Вот тут ты ошиблась! Макс решил официально признать Симона своим сыном и дать ему свою фамилию.

- Ну, да? – удивилась Марта. – Это, наверняка была твоя идея!

- Идея была моя, но Макс её поддержал!

- Ладно, хоть на это у него порядочности хватило! – она протянула мне пустой фужер, показывая жестом, чтобы я наполнил его снова.

- Зря ты так на него, - стал я защищать Макса, - он Инку любит. И с Аллой разберётся.

- С Аллой у него будут бо-о-ольшие проблемы! Тут или пан, или пропал! – вздохнула Марта.

- Знаешь, ты против Макса и Инки сейчас очень-то не выступай, им кроме, как на нас и положиться то не на кого. Все против них!

- Ага! Друг на друга сумели положиться…, а теперь не на кого стало! – буркнула сердито Марта.

- Ты, чего такая злая сегодня? – удивился я.

- Сейчас допью и подобрею! – усмехнулась она. – Не хочу сегодня ничего делать, лень на меня напала.

- Так не делай! Кто тебя заставляет? Эти наши «молодожёны», наверное, до вечера из комнаты не выйдут, так, что я объявляю всеобщий выходной! Форма одежды – домашняя!

- Это хорошо, что домашняя…, сейчас новые трусы буду мерить! – захохотала Марта, вставая с кровати.

- Марта! – я с удивлением смотрел на повеселевшую женщину, надевающую алое бельё.

- Ну, как? – она кокетливо закрутилась передо мной. – Я похожа на куртизанку?

Бельё сидело на ней великолепно!

- Распоряжусь, чтобы у нас в спальне установили шест, будешь мне вечерами стриптиз показывать, - во рту у меня вдруг пересохло и телу стало тесно в халате.

- А, что, хорошая идея! Один день я танцую, другой – ты! – она снова легла на кровать, приняв соблазнительную позу и, подмигнула мне.

Я понял, что она начала игру. Мгновенно скинув халат, я оказался рядом с ней.

- Сними сейчас же эти трусы – они меня царапают! – взмолился я.

- Ничего себе! А когда же я буду их носить? - спросила она, выполняя моё желание. – Повешу их на стену вместо картины…

Мне было всё равно, что она будет делать с моим подарком, потому что лучшие бриллианты остались при ней…

Прекрасный день ничегонеделанья подходил к концу. Проблемы требовали решений, дела надо было всё равно делать, время шло и, я решил собрать вечером семейный совет.

- Как ты думаешь, Марта, если я сейчас позвоню Максиму, это не будет выглядеть неприличным? – спросил я, перекатывая во рту кусочек шоколада, которым она со мной поделилась, надо же было, каким-то образом восстанавливать силы.

- Спугнёшь! – рассмеялась она.

- Ты считаешь, что они до сих пор не успокоились? – засомневался я.

-  А ты нас вспомни…, мы неделю из спальни не выходили! – Марта вздохнула, подавая мне сотовый. – Давай звони, а то они до завтрашнего утра не очухаются.

- Как же Симон сегодня целый день один? – заволновалась Марта. –

- Он с новой няней! – успокоил я её.

- С новой? – удивилась она, - А со старой, что случилось?

- Максу она, чем-то не понравилась!

- Смотри-ка, только появился и сразу начал тут распоряжаться! – возмутилась Марта. – Тоже мне, хозяин нашёлся!

- Он не хозяин, он – отец! Родителям виднее, какую няню для своего ребёнка нанимать.

Я чувствовал ревность Марты. Она очень любила Симона и не хотела делить его с Максом, хотя и понимала, что у того прав на малыша больше, чем у неё.

- Ты видел эту новую няню?

- Видел. Молодая, умная. Приветливая. С малышом сразу нашла общий язык.

Нормальная. Лучше, чем та, которая была до неё.

- Говоришь, молодая? – заинтересовалась Марта.

- Ты опять за своё? Из всей информации ты выделила только одно, что она – «молодая»!

- Ну, я просто подумала, что если молодая, то, может быть неопытная!

- Я тебе ещё раз повторяю: нормальная! Так мне звонить Максу или нет?

- Звони!

Трубку взяла Ина.

- Привет! Вы ещё живы? А то целый день не показываетесь! Ужин в восемь, как всегда. После ужина семейный совет в гостиной. Явка обязательна для всех! – пошутил я.

- Да, конечно, мы придём на ужин, - голос был бодрым, а рядом в трубке слышался смех Максима.

- Придут, сказали, - доложил я Марте, - у них там весело!

- А, чего им грустить то? Ни забот, ни тревог! Наверное, думают, что кто-то за них все проблемы решит, – заворчала Марта.

- Да, ничего они не думают, им просто хорошо вместе, вот и всё! Ты у нас, прямо, целый день сегодня «думала»! – поддел я Марту.

Ужинали в столовой. Оделись в джинсы и футболки – никакого парада.

Настроение у всех - отличное, заметно было, что все отдохнули и проголодались. К вину никто не притронулся… Было понятно,   что праздник закончился и, начались суровые будни.

После ужина все собрались в гостиной. Там был накрыт столик с  чаем и кофе.

Я устроился в кресле так, чтобы видеть всех.

- Я не зря назвал наш совет семейным, - начал я разговор, - на данный момент мы являемся одной семьёй, а значит, и проблемы у нас общие и решать мы их будем сообща.

Все согласно закивали головами.

- Ты, когда уезжаешь? – обратился я к Максу.

- Завтра вечером рейс в столицу, -  Максим взглянул на Ину.

- Уже завтра? – растерялась она.

- У меня концерт, съёмки, потом гастроли в Германии.

- До отъезда в Германию, ты должен решить все проблемы с домом в Звонигороде. Пока ты отсутствуешь, там необходимо сделать ремонт. И не затягивай с этим. Я так понял, что документы на дом уже готовы?

- Да, этим занимается мой юрист. Дом очень хороший. Я бы хотел, чтобы Ина его увидела до начала ремонта. Может быть, у неё на этот счёт, какие-то свои пожелания будут.

Я заметил, как заволновалась Инка, идея с домом ей явно понравилась.

- Так, теперь вопрос к тебе, Марта: как долго вы ещё будете собираться?

Марта задумчиво вертела в руках чашку с недопитым чаем.

- Собираться? – повторила она мой вопрос. – Я думаю, ещё дня два. Ина, ты, как думаешь, за два дня управимся?

- Конечно, конечно! – мне показалось, что она готова была уже завтра бежать за Максом в Москву с одним рюкзачком и, я усмехнулся. – У нас уже почти всё собрано! – воскликнула она.

- Вот и ладненько! Через три дня я заказываю машину и самолёт.

Все зашевелились, заговорили – радовались, что хоть что-то сдвинулось с мёртвой точки.

- Марта, дорогая, я бы очень хотел, чтобы ты помогла Ине с внутренним обустройством дома. Я думаю, что тебе это будет интересно!

- Я с удовольствием! – обрадовалась она. – Всё будет стильно и не дорого! Надеюсь, ты, Макс, доверяешь моему вкусу? – Марта вопросительно взглянула на Максима.

- Я буду только рад! Кто же может в тебе сомневаться, Марта! – Макс склонил голову в признательном поклоне.

- Теперь дальше, – продолжил я, - Марта, я предлагаю отдать ребятам левое крыло твоего особняка, пока их дом не будет полностью готов. Там достаточно комнат, им будет удобно. Ты позвони, прямо сегодня, управляющему, распорядись, чтобы всё подготовили.

Я смотрел на Марту и, видел блеск в её глазах. Новые заботы её всегда возбуждали.

- А мы вас не стесним? – спросил Макс. – Может быть нам лучше снять временное жильё, где-нибудь?

- Придумал тоже! - возмутилась Марта. – Ты же постоянно на гастролях, а Инка одна с ребёнком будет? Нет, уж, пока у вас своего дома нет, будете жить с нами!

Ина вертела головой, переводя взгляд с Макса на Марту. Её мнение никого не интересовало. Но видно было, что она согласна с Мартой.

- Теперь следующий вопрос. Макс, документы на усыновление Симона будут готовы завтра, тебе нужно будет только их подписать.

Я увидел удивлённо распахнутые глаза Инки.

- Ты, что ничего не говорил ей? – я взглянул вопросительно на Макса.

Марта тоже с большим интересом смотрела в его сторону.

- Не успел! – усмехнулся он.

- Сюрпри-и-з! – засмеялась Марта.

- Я хочу официально признать Симона своим сыном и дать ему свою фамилию, - обратился Макс к Ине.

- А разве так можно? – удивилась она.

- Можно! – подтвердил я.

- О, Макс! – Инка бросилась ему на шею. - Я даже не мечтала об этом! Значит, Симон теперь будет Максимом Малкиным!

- Недаром твоё шоу называется «Макс+Макс» - с дальним прицелом назвал…, - засмеялась Марта.

- Основное всё решили! – подвёл я итог. – Остальные вопросы в рабочем порядке. Всем – спать! Завтра тяжёлый для всех день.

От долгого разговора пересохло в горле, я налил себе почти холодный чай и выпил его залпом.

- Жизнь идёт своим чередом…, - подумал я, поднимаясь с кресла.

- Мартышка, ты со мной? – шепнул я на ушко Марте, обнимая её.

- Куда я без тебя, мой гордый олень! – пошутила она.

Макс с Иной, что-то горячо обсуждая, направились в свою комнату.

- Почему ты мне ничего не сказал про усыновление Симона? – послышался возмущённый затихающий голос Ины.

- У нас, что было время для разговоров? – оправдывался Макс.

Столовая опустела. Прислуга убирала грязную посуду. Ночь укрывала город тёмной шалью…  Папарацци разошлись по домам. Люди уже забывали про Макса и Ину…

Письма на Землю.

Мне  надоело ждать. Я думал, что они никогда не вылезут из своих постелей. Хотел им даже пожарчик небольшой на вилле устроить, да пожалел.

Где игра? Где странные поступки? Где накал страстей?

Одна королева выпала из игры… Вернуть!

Скучно… Спущусь на Землю, «плюну» в вулкан! Пусть цунами омывают мои ноги… Пусть тайфуны развевают мой энергетический сгусток…

Лавины, камнепады, наводнения – это всё такие мелочи, по сравнению с тем, что творилось в их спальнях!

Олег, растормоши их всех!

Макс,   реши же, наконец, что-то с Аллой!

Ина, ну нельзя так любить – это ненормально!

Марта, хватит пить, ты же не алкашка, у тебя полно дел!

Симон, пора начинать говорить и, бросай сосать грудь!

Алла…, не знаю, что с тобой делать? Может, тебе нового мужа найти?

Игральная доска большая, фигур – мало…

Пойду, проверю, чем ангелы занимаются. Может ещё, каких интересных душ навыбираю…

Сидят, наверное, крылатые бездельники на облаках, ногами болтают, думают, что я ничего не вижу! Сейчас души из всех вытрясу, крылья пообламываю!

Что это со мной сегодня?

Облака пусты… Трудятся мои ангелы! Зря Я так на них! Премию выпишу. Небольшую…

БОГ.

Жизнь на Земле продолжалась. Люди рождались и умирали, между этими двумя событиями, умудряясь наворотить таких дел, что бедным Ангелам, чтобы разобраться со всем этим дерьмом и присесть было некогда.

У Вишнёвого Ангела от земной женщины родилась двойня. Две девочки, с тёмными, как спелая вишня, глазами уже сосали грудь и приглядывались к работе персонала местной больницы. Им предстояло вырасти и стать работниками Минздрава, и курировать роддома.

Падали самолёты и поезда, наводнения разрушали города – Чёрные Ангелы собирали души…

В парке, на скамье плакала женщина, убившая своего, не рождённого ребёнка. Отец ребёнка, с серой пеной на губах, умирал в пустой квартире от передоза.

- Ах, люди, люди! Если бы нам дали вторую жизнь…, - сокрушались все Ангелы.

Глава 17.    Макс.

Расставание с Иной было тяжёлым. Она не уговаривала меня остаться, не спрашивала, когда я приеду снова, не требовала от меня, каких-то обещаний – просто молча смотрела на меня, полными слёз глазами, и от этого мне было ещё труднее уезжать. Я не знал, что ждёт меня в замке, как встретит меня Алла, как отнесутся ко мне друзья. Я ехал в полную неизвестность!

Уже подъезжая к дому, понял, что не хочу туда возвращаться и удивился своему состоянию. Я любил свой замок, он был воплощением моей детской мечты, моим детищем… Как могло получится, что мой родной дом стал для меня чужим?

Вздохнув, я вышел из машины и стал подниматься на крыльцо. Знакомые дракончики смотрели на меня осуждающе. Дом встретил меня тишиной. Я разделся и пошёл в комнату к Алле.   Она лежала на кровати, Лицо её было равнодушным, губы без помады казались серыми, как у тяжело больной женщины. Сердце моё сжалось от жалости.

- Почему нельзя сделать так, чтобы все вокруг были счастливы? – подумал я, опускаясь в кресло.

- Вернулся?

Я кивнул головой.

- Надолго? – Алла присела на кровати.

- Пока не уеду в Германию на гастроли.

- Понятно.

Алла внимательно разглядывала меня, как будто выискивала во мне какие-то глобальные изменения. Мне стало неуютно под её взглядом, я даже поёжился, до такой степени он был ощутимым.

- Дети где?

- В зоопарк уехали с Кариной.

- А ты почему не поехала с ними?

- Мне только зоопарка для полного счастья не хватает! – Алла хрипло рассмеялась

- Куришь много? Совсем охрипла…

- Не твоё дело! – она зло взглянула на меня. – Чего, вдруг, заботливый такой?

- Да, мне всё равно, кури.

Разговор явно не клеился. Я встал, собираясь уйти.

- Не уходи, - вдруг попросила Алла, - я скучала по тебе… Она подошла ко мне ближе и дотронулась до плеча.

И я вдруг обнял её, прижав к себе.

- Я так виноват перед тобой! Знаю, не простишь…, - я гладил её по вздрагивающей спине, - надо, как-то дальше жить.

- Жить? Как жить? Макс, может, вернёшься? – спросила она жалобно.

- Я пока ещё не ушёл, я здесь, с тобой…, - успокаивал я её, хотя точно знал, что душа моя далеко отсюда и уже никогда, никогда к ней не вернётся.

- Наверное, это жестоко, давать ей, какую-то надежду… Всё-таки я негодяй и подлец!   - думал я, целуя её в лоб.

- Всё, Алла, мне пора! – я отстранил её.

- Ты куда? – заволновалась она, цепляясь за мою куртку.

- Переоденусь и в Останкино. Вечером приеду. Надеюсь, что дети дома будут?

Я разжал её руки и вышел из комнаты, не оборачиваясь.

Вечером, накупив детям подарков, я вернулся в замок. Ребятишки повисли на мне с криками. Я так соскучился по ним, что у меня даже слёзы на глазах выступили от радости, что я наконец-то их вижу. Разбирали подарки, рассказывали о походе в зоопарк, тормошили, обнимали наперебой и не хотели расставаться со мной до позднего вечера. Алла наблюдала за нашей вознёй, сидя в кресле. Она не принимала участие в наших играх и, вообще больше молчала. Уложив их спать и почитав на ночь сказку, я вернулся в гостиную. Алла лежала на диване с сигаретой в зубах и смотрела в потолок мёртвыми глазами. Взгляд её, став таким на Дне рождении у Марты, уже больше не менялся. Из него исчезли радость, жажда жизни и вся Алла…

Я присел рядом и забрал у неё погасшую сигарету.

- Соскучился по детям? – спросила она, не глядя на меня.

- Да! Очень! – сознался я.

- А, как младшенького зовут? – глаза её, наконец-то остановились на мне.

- Максимом.

- Конечно, а как же иначе! Ей одного мало, двух подавай! Максим плюс Максим! – я почувствовал, что Алла снова начинает «заводиться».

- Всё, я пошёл! – сказал я, вставая с дивана.

- Подожди! - она схватила меня за руку, удерживая около себя. – Зачем ты так со мной? Мог бы уйти тихо, не позоря меня на весь свет!

- Я не хотел…

- Хотел – не хотел… Хотелка твоя, вперёд мозгов сработала! – съязвила Алла.

- И куда я теперь с детьми? – продолжила она неприятный разговор.

- Я вас не гоню. Живите в замке. Ты – жена моя!

- А ты, где будешь?

- Буду приезжать.

- Может, мусульманство примешь, гарем организуешь, меня на должность старшей жены назначишь? – зло пошутила Алла.

- Я подумаю над твоим предложением!

Я поднялся с дивана и ушёл в Инкину комнату, не прощаясь.

Ночью я проснулся от того, что меня обнимает Алла. Я встал и включил свет.

- Уходи!

- Не уйду! Я твоя законная жена!

- Хочешь, чтобы я ушёл?

- А я никуда тебя не пущу! Что ударишь меня? – Алла стояла, загородив двери.

- Не говори глупости! Успокойся!

Она размахнулась и влепила мне пощёчину. Простыня, в которую она завернулась, сползла на пол, обнажив тело. Алла стояла передо мной такая маленькая, несчастная и сердитая. Я на неё не обижался, не было у меня на то права. Я поднял с пола простыню и, накинув ей на плечи, повёл к кровати.

- Ложись, я буду рядом, – успокоил я её.

- Ты никуда не уйдёшь? – спросила она, укладываясь на постель.

- Не уйду! Спи!

Я сидел в кресле, пока не услышал сонное похрапывание Аллы.

- Если такие скандалы она будет устраивать каждую ночь, то придётся ночевать в гостинице, - думал я, уходя в другую комнату и запирая там двери.

- Надо срочно приводить в порядок Инкин дом, - и я улыбнулся своим мыслям и тому, что назвал тот дом Инкиным. Документы на дом были готовы, бригада строителей в ближайшее время приступит к ремонту, через два дня приедут Ина с Симоном и, я переберусь в особняк Марты. Я вздохнул и закрыл глаза.

«Беды наши станут днём вчерашним…» - пришли на ум слова из моего клипа.

Мне снилась Инка, её припухшие губы и тонкие пальчики…

Ина.

Мы в Подмосковье. Дорога была тяжёлой, хотя Олег постарался все устроить на высшем уровне, ехать с маленьким ребёнком, так далеко оказалось не просто. Симон капризничал в самолёте, пока я не дала ему грудь. Потом он сразу уснул, и я задремала тоже.

Особняк Марты поразил меня своими размерами и красотой. Конечно, это был не замок Макса, но тоже довольно внушительный. Внутри всё дышало роскошью и изысканностью. Теперь я поняла, почему Макс так легко согласился доверить Марте внутреннее оформление нашего дома. Каждая комната была отдельным маленьким мирком или не маленьким…. Марта водила меня по особняку, как экскурсовод, показывая, рассказывая и знакомя с расположением комнат.

- Марта! Как всё красиво! – восхищалась я, проводя рукой по гладким тёмным перилам лестницы. – Неужели, ты всё сама здесь придумала и устроила?

- Нет, конечно! Этот особняк приобрёл мой покойный муж, давно.   Когда я приехала сюда, здесь уже всё было сделано. С годами я только кое-что изменила, добавила мебель, ну и всякие дорогие безделушки.

Для вас приготовлены комнаты в левом крыле здания, думаю, что там вам будет удобно.

Марта обняла меня за плечи и заглянула в глаза.

- Ты рада? Довольна, что перебралась ближе к Максу?

- Вообще-то, я думала о нём, а не о себе. Если бы я жила далеко, ему было бы сложно разрываться между мной и семьёй.

- Странная ты, Инка. Считаешь, что теперь ему легче будет? Ты о своём статусе подумай: кто ты для него?

- Я люблю его – этого для меня достаточно! И не важно, кто я для него – жена, любовница или содержанка… Вы с Олегом тоже не состоите в законном браке! – Я говорила сердито, потому что эта тема была мне неприятна. Впервые я, так грубо разговаривала с Мартой.

- Прости, Марта! – я дотронулась до её руки.

- Мы с Олегом – это совсем другое дело!   Мы взрослые, состоявшиеся люди. У Олега нет другой семьи и у нас с ним нет общих детей. У нас, к сожалению, вообще, нет детей. А тебе нужно думать о будущем Симона, а не о том, как бы облегчить жизнь Малкина.

Марта прижала меня к себе.

- Девочка моя дорогая, мне очень горько это говорить, но ты должна понять, что Макс никогда не разведётся с Аллой и не женится на тебе. Не потому, что он тебя не любит, он, конечно, тебя любит, иначе не стал бы устраивать такой публичный скандал, а потому, что он слишком многим обязан Алле. Она его простит, потому что тоже любит, потому что он отец её детей, потому что не привыкла быть брошенной…

- Ох, Марта, я всё это понимаю, - шептала я, уткнувшись ей в плечо, - но теперь, когда мы с ним снова рядом, я не могу отказаться от него. Не могу!

- А никто и не говорит, чтобы ты отказывалась, просто ты должна  смириться с тем, что всегда будешь для него на втором плане. Не устраивай ему по этому поводу истерик, не обвиняй его ни в чём, не требуй слишком многого и тогда, быть может, вы проживёте долгую и счастливую жизнь рядом друг с другом.

Внутри у Марты родилась одна очень подленькая и нехорошая мысль:   Алла не будет жить вечно…

- Господи! Прости ты меня, дуру! Дай Алле здоровья и долгих лет жизни! – подумала она, крестясь.

- Ты, чего крестишься, Марта? – удивлённо спросила я.

- Да, так. Мысли в голову, какие-то никчёмные полезли. Надо бы в церковь сходить. У нас тут не далеко хорошая церковь есть. И батюшка там славный – молодой, приветливый! Ты в Бога то веришь? Я на тебе креста не видела…

- Я верю, верю, а вот крестика нет у меня, дома остался… - я смутилась, -  когда забеременела, постеснялась его носить, понимала, что грех совершила…

- Так сходила бы покаялась!

- Не раскаивалась я в этом! Наоборот – радовалась греху своему!

- А знаешь, - успокоила Марта меня, - если Бог тебе ребёнка дал, значит, ему это надо было зачем-то. Так, что успокойся и расти своего 3М!

- Кого? – не поняла я, уставившись на неё.

- Малкина Максима Максимовича! – засмеялась Марта. – И обязательно надо его окрестить!

- Это, как Максим скажет!

- Ладно, пойдём, я тебе ваши комнаты покажу. А то Симон скоро проснётся и Олег нам его подкинет. Надо срочно няню постоянную искать с проживанием.

- Это, как Максим… - и я засмеялась.

- Максим, Максим, Максим! Ты не забывай, что ты тоже право голоса имеешь!

Марта пошла вперёд, поднимаясь вверх по лестнице. Я шла следом,   разглядывая великолепные картины и гобелены, развешанные на стенах.

Комнаты, которые приготовила для нас Марта, были прекрасны: большие, светлые и уютные. Здесь была спальня с огромной, на полкомнаты кроватью, детская с горой игрушек, гостиная с удобной мягкой мебелью и, даже, кабинет для Макса. Марта обо всём подумала!

- Спасибо тебе, – я повернулась к ней лицом, - ты так заботишься обо мне! Как я смогу отблагодарить тебя за всё?

- Просто, не забывай обо мне! – Марта погладила меня по щеке.

- Что ты такое говоришь! – возмутилась я. – Как я смогу забыть о тебе?

- У тебя теперь семья…, - качнула она грустно головой.

- Марточка, Марточка, душа моя! Я всегда буду рядом! Вот и дом Макс купил где-то недалеко от тебя!

- Дом, правда, близко, - согласилась она, - всего в нескольких минутах ходьбы отсюда. Макс приедет, пообедаем, отдохнём и пойдём смотреть ваш дом.

По-моему его машина подъехала, - сказала Марта, выглядывая в приоткрытое окно.

Я подошла к ней и тоже посмотрела. Я увидела Максима с охапкой цветов, вбегающего по ступеням.

- Иди, встречай! – она подтолкнула меня к выходу.

И я понеслась, как ветер, как ураган, как самый быстрый тайфун навстречу своему счастью…

Макс подхватил меня на руки и закружил по комнате. Цветы упали на пол, и он топтался по ним, ломая и сминая нежные лепестки и стебли.

- Совсем с ума сошли! – воскликнула, подошедшая Марта. – Задушите друг друга!

По лестнице спускался Олег с Симоном на руках.

- Смотри, - обратился он к ребёнку, - что твои родители делают!

Малыш, не понимая, что происходит, заплакал.

- Ребёнка перепугаете! – стал ругаться Олег, прижимая к себе мальчика.

Макс опустил меня на пол и забрал сына у Олега.

- Напугал тебя? – он погладил малыша по тёмным кудряшкам.

Симон стал отталкивать его ручками и тянуться к Олегу.

- Забыл, что ли меня? – удивился Максим.

- Шума много наделал! – заворчала Марта. – Ворвался сюда, как вертолёт.

Максим засмеялся, прижимая меня к себе и не выпуская из рук Симона.

- Соскучился очень! – стал он оправдываться. – Хотелось вперёд машины бежать!

- Как же у вас хорошо, - сказал он, оглядываясь, - я, как будто домой вернулся…, - и замолчал растерянно.

- Ну, теперь всё семейство в сборе! Сейчас пообедаем, дождёмся няню и пойдём, прогуляемся до вашего дома, - сказала Марта, стараясь заполнить затянувшуюся паузу.

- Что, няню уже нашли? – удивился Макс.

- Ага! Нашли они! Это я у них два часа няней был! – Олег сел в кресло, вытянув ноги. – Обед скоро? Что-то я на этой работе проголодался!

- Бессовестный, какой, – возмутилась Марта, - ребёнок спал, ты рядом лежал!

Обед, наверное, уже накрыт. Макса только ждали. А няню, приходящую вызвали.   Постоянную няню сам наймёшь, а то у тебя требования, как у королевской особы.

- Я то, может и не король, а вот сын мой, определённо, королевской заботы требует! – Макс подкинул малыша вверх и ловко поймал.

- Осторожнее ты, жонглёр! – воскликнул испуганно Олег.

- Не учи учёного! – засмеялся Максим.

Все опять неловко замолчали. А я подумала, что потребуется ещё немало времени, прежде чем он научится не допускать таких обидных для меня оговорок.

Симона посадили на высокий стульчик за общий стол, чему он был несказанно рад. Малыш баловался, стучал ложкой и не хотел есть.

- Хоть бы няня скорее пришла, – вздохнула Марта, - совсем не слушается!

- Так! – сказал строго Максим, забирая его к себе и устраивая у себя на коленях.- Быстро открывай рот и ешь суп из папиной тарелки!

Мальчик серьёзно посмотрел на Макса и послушно открыл рот.

- Вот отцовское воспитание! – сказала я. – А то муси-пуси с ним всё время, конечно, он себя тут главным хозяином считает!

- Да, да, да! – пробормотала Марта. – Теперь у нас другой хозяин объявился…

Но её никто не услышал.

После обеда пришла няня и, что-то пошептав Симону не ушко, унесла присмиревшего малыша в детскую.

Мы оделись и дружной толпой вышли на улицу. Погода стояла отличная. Лёгкий снежок, как в замедленных съёмках падал с серого мрачного неба и уже не таял на замёрзшей земле. Воздух холодный и свежий румянил щёки, напоминая о близкой зиме. Ветра не было, и деревья примеряли на себя белое убранство, обрастая нежной кисеёй поверх ещё не до конца опавших жёлтых листьев.

До нашего с Максом дома и, правда, было недалеко, всего несколько минут ходу. Я так была этому рада, понимая, что смогу видеться с Мартой хоть десять раз в день.

Дом был красивым и строгим. Двухэтажный коттедж стоял в окружении большого сада. Летом здесь, наверняка, было зелено и уютно. Высокие, закруглённые окна и небольшие башенки по углам, делали дом похожим на миниатюрный замок.

- Это наш с Максом замок! – подумала я хвастливо.

Мебели внутри почти не было.

- Вот и хорошо! – обрадовалась Марта. – Купим всё новое! Так даже лучше, подберём по своему вкусу, да, Макс? – она повернулась к нам, прося одобрения.

- Конечно, делай, как считаешь лучше! – согласился Максим.

Я бродила по пустым комнатам, проводя рукой по поверхностям, знакомясь с домом, в котором мне предстояло стать хозяйкой. Мне хотелось остаться одной, сесть на пол, прислонившись к стене спиной и, прислушаться.

Максим, видимо, почувствовав моё состояние, увёл Олега с Мартой дальше, на второй этаж. Я опустилась на корточки и огляделась.

- Ну, здравствуй! – сказала я дому шёпотом.

Я почувствовала, как он напрягся. Враждебности с его стороны не было.

Было непонимание и непринимание меня.

- Давай, будем дружить! – улыбнулась я. – Будем вместе ждать Макса, и растить Симона… Я буду любить тебя!

Стена шелохнулась под моей ладонью, и я почувствовала тепло, проникающее в моё сердце.

- Спасибо! Я дам тебе имя, - пообещала я дому, - как в сказке.

- Ну, что? Ты познакомилась с ним? – спросил вернувшийся Максим, помогая мне подняться.

- Да. Как, ты думаешь: он мальчик или девочка? – обратилась я к нему.

- Думаю, что он мужчина! – ответил серьёзно Макс.

- Ты тоже считаешь, что дома живые?

- Конечно! Мой замок мне, как брат…

- А этот? – я с надеждой заглянула к нему в глаза.

- И этот, как брат! – уверенно сказал Макс. – Он обязан охранять вас и защищать, пока меня не будет рядом.

- А где Марта с Олегом? – оглянулась я на дверь.

- Спорят, куда лучше, какую мебель поставить! – засмеялся Максим, выходя из комнаты.

- Эй! Люди! – закричал он, поднимая голову ко второму этажу.

- Идём уже! – послышался голос Олега.

- Ну, как тебе дом? Понравился? – спросила меня Марта, когда мы вышли на крыльцо.

- Он хороший, - ответила я, улыбаясь, - не злой!

- Надо бы попа позвать, пусть освятит! – предложила Марта, кутаясь в короткую пушистую шубку.

- Не надо! – возразила я.

Марта остановилась, глядя на меня и, покачала головой.

- Ты совсем замёрзла! Курточка коротенькая…, - забеспокоилась она. – Макс! Инке шубу надо купить! Простынет в своём демисезонье! – обратилась она к нему.

- Марта, ты меня не до оцениваешь! Шуба в машине лежит, я просто не успел её достать! Неужели ты думаешь, что я об этом не подумал? Хотя, ты права: я дурак!   Надо было ещё у тебя дома Инку нарядить, чтоб сейчас не мёрзла!

- Всё нормально! Мне не холодно! – попыталась я возразить.

- Бежим, скорее! – Макс дёрнул меня за руку, увлекая за собой.

Когда Олег и Марта зашли в дом, то увидели меня, стоящей на столе в белой норковой шубке.

- О! Снегурочка к нам пришла! – воскликнул Олег.

- А ты, чего на стол то залезла? – поинтересовалась Марта, с любопытством рассматривая мою шубку.

- Так Макс сказал, что это, как на подиуме… - застеснялась я.

- Хорошая шубка, - похвалила Марта,   - из последней коллекции «Brashi». Слезай, давай, манекенщица!

Макс подхватил меня на руки, когда я неловко попыталась спрыгнуть со стола.

- Пойдёмте, чаю горячего выпьем! – предложил Олег. – Шубку обмоем!

И мы всей гурьбой – замёрзшие, румяные и весёлые направились в столовую, где предусмотрительная Марта, уже распорядилась накрыть стол.

- Как хорошо! – подумала я, усаживаясь за стол, не снимая шубы. – Было бы так всегда!

- Она, наверное, в шубе и спать будет! – пошутил Олег, глядя на меня.

- Кто ей позволит то? – хохотнул Макс, поглаживая меня по пушистому рукаву. – Разве, что на пол её расстелем…

- Эту шубу на пол? Зачем? – удивилась я, не понимая.

- Затем! Чтоб мягче заднице было! – захохотала Марта.

- Вот ещё…, - смутилась я.

- Марта! – одёрнул её Олег, - вечно ты со своим цинизмом, всю тонкость отношений испортишь!

-Я? – возмутилась Марта.   – Да, я сегодня все свои шубы свалю на пол и буду спать на них, а ты со своими «тонкими» отношениями спи на кровати один!

- Я согласен, - сказал Олег, наливая в чай ликёр, - ты заворачивайся в свои меха, а я стану охотником… Таким хитрым охотником!

Я смотрела на них и удивлялась: они никогда не ссорились, они, как будто всё время подыгрывали друг другу, радуясь, увлекаясь и увлекая других в свой чудесный мир любви и понимания.

Ужинали быстро, не объедаясь и не напиваясь, спеша разойтись по своим спальням. Наверное, шубы всех возбудили…

Нежный шелковистый мех щекотал мою голую спину и зад, это, и правда, были приятные и необычные ощущения. Мне было жалко новую белую шубку, но Макс не дал мне времени на раздумья, сдёрнув её с меня, и бросив на пол. Шубка была маленькой, и нам не хватало на ней места, поэтому мы вскоре перебрались на кровать, где и уснули, глядя на светлеющие звёзды в открытое окно. Я проснулась от того, что замёрзла. Окно было распахнуто настежь. Снег, залетающий в комнату, и оседающий на крутящейся от ветра шторе, устроил настоящую метель. Макс спал, завернувшись в одеяло, как в кокон. Я попробовала размотать его, но он только ещё плотнее прижал к себе спасительное укрытие. Тогда я закрыла окно, подобрала с пола брошенную шубку, и надела её на своё дрожащее голое тело. Взглянув на   босые ноги, я решила, что  белые меховые тапки мне  тоже не помешают. Утеплившись, таким образом, я завалилась на кровать и быстро уснула.

Олег.

Утро наступило, как-то неожиданно. Его, вообще, по- моему никто не ждал.

Я шёл на кухню, осторожно спускаясь по лестнице. Осторожно, потому что через тёмные очки мне были плохо видны ступени. Почему в очках? Потому что, вчера вылавливая Марту из мехов, я получил от неё пяткой в глаз! Она, конечно, сделала это не нарочно, и очень переживала потом, прикладывая мне к лицу лёд. Но к утру глаз мой заплыл и синяк спустился почти на всю щёку. Мне не было больно, было смешно и немного обидно, что наша игра закончилась ничем. Марта к завтраку не спустилась, ей было стыдно!

На кухне я застал Инку в шубе и в белых меховых тапках. Она пила горячее молоко и кашляла.

- Ты заболела, что ли? – спросил я, старательно отворачивая лицо.

- Да, горло болит, - прохрипела она.

- Это потому, что Макс на тебя сразу шубу не одел, и ты шла в курточке! Кстати, где он? – спросил я, наливая себе кофе и делая бутерброд.

- Спит ещё, - Инка опять закашляла. – А ты, чего в тёмных очках? – удивилась она.

- Да, вот ударился! – усмехнулся я, снимая свой камуфляж.

- Ого! Ничего себе, фингал! – услышал я голос, подошедшего Макса. – Это, кто же тебя ночью так приложил?

- Дикая самка на охоте попалась…, - сказал я, ощупывая опухшую щёку. – Марта, нечаянно…задела.

- Что с тобой? – Макс подошёл к Ине. – Заболела?

Он протянул руку, пощупав ей лоб.

- Да, у тебя, детка, температура! Врача надо вызвать! – заволновался Максим. – А Марта, где?

- Марта в спальне, Врачу я сейчас позвоню, а ты иди, ложись! – приказал я Инке. - Макс, ты бы проводил её!   К Симону не подходи, заразишь ещё вдруг.

Завтрак накрыт в столовой, для желающих подкрепиться основательно. Прислуги до обеда не будет, справляйтесь своими силами!

И я пошёл наверх, захватив бутерброды и кофе.

Макс.

- Где ты так могла простудиться? – удивлялся я, помогая Инке дойти до спальни.

Войдя в спальню, Я увидел ещё не распавшийся кокон на своей стороне кровати, и всё понял.

- Ты, что спала в шубе? – спросил я убитым голосом.

- Сначала без шубы, я только утром оделась, - просипела Инка, зашмыгав носом.

- Это я виноват в том, что ты простыла! Сначала шубу вовремя на тебя не одел, а потом и вовсе голышом оставил! Почему ты меня не разбудила? – сокрушался я, укладывая её в постель и заворачивая в злополучное одеяло.

- Я будила…

- Надо было пнуть, как Марта! – посоветовал я.

- Так Марта же нечаянно… Ты иди, Макс, позавтракай, а я посплю, - пролепетала Инка сонным голосом.

- Тебе принести чего-нибудь, молока или каши?

Инка мне не ответила, она уже спала. Вздохнув, я поплёлся в столовую. Хотя Олег предупредил, что утром прислуги не будет, на кухне и в столовой уже суетились повара.

- Доброе утро, Максим Александрович! Вам кашки? Овсяночки с фруктами? Или чего другого пожелаете?

- Утро доброе, да не очень! – сказал я грустным голосом. – Давайте кашу, любую.

А, что такое случилось? – заволновалась прислуга.

- Ина заболела! Простыла вчера!

- Ой, Иночка! Да, как же так? А доктора вызвали уже? – всплеснула руками женщина.

- Доктора вызвали, - я ковырял кашу, есть совсем не хотелось.

- А может вам омлетик сделать? – пристала она ко мне.

- Нет, спасибо! Я может позднее, кофе выпью.

Вслед мне нёсся тревожный шёпот: Иночка заболела!

Я встал и пошёл в комнату к Олегу. На стук ответила Марта.

- Входите! Кто там к нам?

Она сидела в кресле и ела орешки. Вид был насупленный, и она походила на бурундучка.   Олег лежал в кровати с компрессом на лице.

- А, Макс…, проходи! Как там Ина? Врач скоро придёт, я звонил, - Олег отложил компресс. Опухоль уже спала, но синяк цвёл вовсю. – Ты, представляешь, у меня через два дня заседание открытое, а я с таким фингалом! – сокрушался он.

- Не надо было щекотать меня! Я щекотки боюсь! – стала оправдываться Марта.

- Они, прямо, как дети, - подумал я, - один щекотит,   другая ногами брыкается. Цирк, да и только!

- Ина спит,- сказал я. – пойду к ней, - а ты бодягу приложи, помогает, - обратился я к Олегу.

- Ты, Макс, просто хранитель полезных советов: и, как опохмелиться знаешь, и как от синяка избавиться! – засмеялся он.

- Ладно, я пошёл! – махнул я на прощание рукой.

- Обед, как всегда – в два, – крикнула мне вслед Марта.

Как только я зашёл к нам в комнату, раздался стук в дверь.

- Войдите!

Просунулась голова прислуги, а потом и рука с подносом.

- Я Иночке отварчику травяного принесла, для горлышка, и от температуры помогает! – женщина поставила на стол керамический чайничек, прикрытый тёплым полотенцем.

- Спасибо!

Не прошло и десяти минут, как снова раздался стук. На этот раз появился повар, собственной персоной и на картавом языке пытался мне объяснить, что-то.

- Говорите по-французски! – перебил я его.

- О! Месье, это для мадам Ины! Бульон куриный. Очень хорошо помогает при простуде, – молодой парень смутился и, проскользнув в комнату, поставил на стол круглый подносик, на котором стояла белая, фарфоровая бульонница и приборы к ней. Приятного аппетита! Пусть мадам быстрее выздоравливает!

И исчез. По комнате поплыл одуряющий аромат, и я сглотнул слюну. Мне вдруг захотелось есть. Я приоткрыл салфетку и взглянул на янтарную жидкость.

- Ешь, если хочешь! – раздался голос Ины.

- Проснулась? – я подошёл к ней. – Давай, так: одну ложку ты съешь, другую – я, Она кивнула головой. Мы так и ели, сидя на кровати, я кормил её из ложечки, вытирая губы салфеткой.

Через несколько минут раздался очередной стук в дверь.

- Входите!

Пожилая, приятная женщина протянула мне пакет.

- Я жена вашего садовника, - представилась она, - это для Иночки, носочки и жир барсучий.

Я распахнул двери и выглянул. В коридоре стояли ещё пять человек, виновато глядя на меня и переминаясь с ноги на ногу.

- Заходите все! – пригласил я слуг.

Они входили на цыпочках, говорили шёпотом, как будто в комнате находилась тяжелобольная. Инка, сидя в кровати, улыбалась всем, уверяла, что скоро поправиться, благодарила за подарки.

Люди ставили на тумбочку баночки с мёдом и лимоны, домашний творог, выкладывали яблоки и апельсины.

Я стоял поражённый! Такого отношения слуг к хозяйке я не видел НИКОГДА!

Они все её любили – бескорыстно, искренне и по-настоящему!

Все, кто находится рядом с ней, её любят!!!!

Я, что-то не разглядел в своей девочке? Не понял? Не оценил?

Все ушли, а я смотрел на Инку, и видел, совершенно, нового человека…

Человека с большой буквы: женщину, которая, как вирусом заражает всех вокруг своей любовью!

Пришла Марта, принесла нам ещё одно пуховое одеяло. Посмотрела на Инку, покачала печально головой. Вернулась с медицинской маской, одела её на Инку и, погрозив пальцем, впустила в комнату няню с Симоном. Покормив малыша, Инка опять впала в дрёму.

Врач, молодой, энергичный, чернявый, послушал Инку, задрав ей сорочку, заглянул в горло и, выписав кучу рецептов, удалился.

Она, наотрез отказавшись принимать таблетки, Сидя в кровати, пила болтушку из тёплого молока, мёда и сливочного масла. Потом намазала за ушами вьетнамским бальзамом, надела шерстяные носки и выгнала меня из комнаты, сказав, что я мешаю её выздоравливать.

Я, весь такой обиженный, пошёл в столовую. Время было обеденное. Там уже сидели Олег и Марта.

- Приятного аппетита! – кивнул я головой.

Разговор вертелся вокруг Инкиного здоровья.   И ещё всех волновал вопрос, когда же будет готов наш дом.

- Думаю, что новоселье будем справлять в Новый год, - выссказался я, - там не так много работы.

- Вот и славненько! – обрадовалась Марта. – Не пойдём никуда, Новый год, своей семьёй будем праздновать.

И замолчала, уставившись на меня.

- Я, наверное, Макс, глупость сказала? Но мне интересно, а где ты будешь в Новогоднюю ночь?

- Надеюсь, что с вами и с Иной.

Я смотрел Марте прямо в глаза и верил сам тому, что пообещал.

Письма на Землю.

Ну, наконец-то ты, Макс, разглядел истинную Инкину душу!

Я уж думал, что никогда этого не дождусь! Я не зря обратил на неё внимание: какая чистота, какая сила любви! Это большая редкость, встретить такую душу! МАДОННА!

А вы думали, что она выглядит, как-то по-особенному? Внутрь надо заглядывать…

Зачатие человека – это святодействие! Оно не может быть грешным или порочным!

Кто придумал «непорочное» зачатие? Зачатие – оно и есть зачатие! В любви, в страсти… Чаще по обоюдному согласию и желанию, а иногда и нет.

Я – даю жизнь! Потом, выбираю для неё душу…

Мессия на земле не обязательно должен быть мужского рода.

Человечество погрязло в грехах!

Иногда, мне хочется стереть всё с материков, омыть солёной водой океанов и начать всё сначала…

Но иногда свет человеческой души бывает настолько силён, что Я начинаю думать: а вдруг ещё не всё потеряно и есть возможность хоть, что-то исправить!

БОГ.

Ангелы никогда не болеют телом, но души их умеют чувствовать, а, значит, страдания им не чужды. Они умеют с этим справляться. Им некогда думать о собственных недугах.

В их душа нет места злу, ненависти, ревности – это слишком тяжёлая ноша.

Маленький Розовый Ангел подул на опухший пальчик, который уколол, срывая розу, и засунул его в рот. Боль прошла, и мальчишка, подхватив розу, полетел к ближайшему облаку, где его ждала маленькая Розовая принцесса со смешным бантиком на макушке.

Глава 18. Ина.

Конец ноября. Мы празднуем День рождения Симона. Моему сыну сегодня исполняется ровно год. За праздничным столом все только свои. Обилие и изысканность закусок, просто поражает! Луи – наш повар-француз, очень любит Симона и в приготовление блюд вложил часть своей души и любви к русскому мальчику с французским именем. На середине стола вычурный торт с фигурками сказочных персонажей и одинокой свечой. Симон ещё не умеет дуть, но отлично плюётся и умудряется метко плюнуть на свечу и погасить её. Все смеются, хлопают в ладоши и загадывают за малыша желания. Я загадала, чтобы его отец всегда был с ним рядом.

Мама моя не позвонила и не поздравила. Она, вообще, после того прерванного звонка со мной не пыталась связаться. Хотя, думаю, что из прессы знала о том, что мы сегодня празднуем. Журналы уже не пестрят нашими портретами, только иногда попадаются мелкие злобные заметки, на которые никто из нас не обращает внимание. Но сегодняшнее событие, конечно же, не обошли стороной.

Вечером, когда малыш уже спал, Марта принесла бутылку коньяка, какой-то сумасшедшей выдержки. Я думаю, что по поводу возраста коньяка, она пошутила, в то время и бутылок-то стеклянных не было. Так, как я до сих пор кормлю Симона грудью, мне налили всего несколько капель. Все пробовали и восторгались, а я ничего не поняла: коньяк, как коньяк – горький!

После нескольких тостов, мы с Мартой, сидя в креслах, наблюдали за своими мужчинами, которые устроили для нас настоящее вечернее шоу.

Сначала Макс попытался прокатиться на заводной лошадке, которую он подарил Симону. Попытка закончилась печально: Максим упал, а бедная лошадь продолжала биться на полу в конвульсиях.

- Пьяный ковбой! – захохотала Марта. – Лошадь пожалей, пристрели!

Потом они устроили гонки между радиоуправляемыми машинками. Пришлось поджать ноги. Каждая из нас «болела» за своего гонщика! Мы все так орали, что в комнату заглянула перепуганная няня, но увидев, чем мы занимаемся, улыбнулась и закрыла двери. Победила дружба! У одной машины отвалились колёса, у другой сломался пульт.

- Дерьмо делают! – расстроился Олег. – А стоят эти игрушки почти, как настоящие автомобили.

После этого была вскрыта коробка, в которой находился лук с лазерным прицелом. Хорошо, что в нашем доме нет животных! Играли они до тех пор, пока не разбили, какую-то дорогущую вазочку из коллекции Марты. Тут уж им попало по полной программе!

- Мужчины, как дети, - возмущалась Марта, - жаль, что их нельзя в угол поставить!

- Да, не сердись ты, Марта! – успокаивал её Олег. – Понимаешь, во время нашего детства, таких игрушек не было! Дай хоть сейчас оторваться по полной программе!

- Идите, вон в крестики-нолики поиграйте! – предложила, смеясь Марта.

- Это идея! – обрадовался Макс. – Играем на коньяк!

- Нет! – Марта схватила со стола бутылку с остатками коньяка и прижала к себе. – Совсем с ума сошли! Коллекционный коньяк в крестики-нолики разыгрывать!

- А, что смотреть на него будем? – возмутился Олег.

- Разольём и скажем тост, у нашего внука сегодня День рождения! – воскликнула Марта.

Я наблюдала за всем происходящим, сидя в кресле и улыбаясь.

Мне было весело! Мне было здорово! Мне было, так хорошо, что хотелось всех расцеловать!

Я была благодарна людям, давшим мне и моей семье душевное тепло, заботу и кров, разделившим со мной радости и невзгоды. Я встала и, подойдя к столу, протянула свой пустой бокал.

- Налейте мне немного, я хочу выпить вместе с вами за счастье моего сына, попросила я. – Пусть Бог его хранит!

- За Симона! – поддержали все меня.

Четыре человека подняли и сдвинули бокалы. Все они искренне желали счастья маленькому мальчику, который сладко спал в своей кроватке.

Малкин Максим Максимович начал второй год своей жизни.

Мужчина, которого я люблю, спал, обняв меня и уткнувшись носом в моё плечо. А я лежала и думала: ну не может быть всё так хорошо, Скоро у меня будет свой маленький замок, Макс, о котором я только могла мечтать, спит со мной рядом, нашему сыну сегодня исполнился год. Надо повернуть голову и поплевать, чтобы всё это не сглазить…

Спасибо тебе, Господи! Завтра обязательно пойду в церковь и поставлю свечку! Боже, прошу тебя, не разрушай моё счастье!

**********

Моё утро всегда зависит от вечера, ну, почти, всегда. Если вечер был добрым, то и утро похоже на карамельку,   которую хочется перекатывать во рту до обеда. А если вечер был, так себе, то горькую пилюлю, под названием – утро, срочно нужно выплёвывать или глотать, чтоб она не отравила тебе весь день.

Макс улетел на гастроли в Германию, но это ненадолго. Олег уже второй день в Москве. Марта мотается между столицей и Звонигородом. Приезжает усталая и злая, проклиная пробки, мокрый снег и предновогоднюю суету.

Я к празднику вяжу всем шарфы – замечательные, тёплые и яркие.

Брожу по пустому дому, смотрю концерты и интервью Максима или гуляю с няней и Симоном в саду. В город почти не выбираюсь, а если по какой-то надобности и бываю там, то стараюсь натянуть шапку пониже на лицо, чтоб меня никто не узнал.

Марта сегодня вернулась рано, и мы наслаждаемся обществом друг друга, сидя у камина в гостиной. Разговор идёт о шмотках, о наших мужчинах и о жизни, вообще.

- Марта, скажи, сколько стоит шубка, которую мне подарил Макс? – задала я уже давно интересующий меня вопрос.

- Думаю, что тысяч 150-200, - Марта вопросительно смотрит на меня.

- Это очень дорого! – возмущаюсь я.

- Долларов! – уточняет Марта.

Я в изумлении открываю рот.

- Зачем? Зачем он дарит мне такие дорогие подарки!   - я, просто в ужасе от названной суммы.

- Иночка, детка, это не подарок, Макс просто одевает тебя. Не можешь же ты ходить зимой в курточке! Или ты считаешь, что он должен был привезти тебе турецкую дублёнку?

- А, хоть бы и дублёнку, я всё равно никуда не хожу, - говорю я.

- Нет, Ина! Ему было бы стыдно передо мной, если бы он привёз тебе, какую-нибудь дерьмовую шубейку. И, потом, Макс любит тебя, а любимую женщину мужчина всегда балует – это ему доставляет удовольствие.

Помнишь, ты рассказывала мне, как живя в замке, примеряла вещи Аллы?

Я вспомнила это и покраснела от стыда. Какая же я была дурочка!

- Так, вот, - продолжила Марта наш разговор, - у тебя со временем гардероб будет куда круче, чем у Аллы. Во-первых – у тебя фигура отличная, а значит, ты сможешь носить любую модель, а во-вторых – я никогда не позволю тебе ходить в дешёвых вещах.

- Да, куда мне ходить то? – стала отговариваться я.

- Ну, не вечно же ты собираешься сидеть в четырёх стенах! – возмутилась Марта. На следующий год надо идти учиться! Или ты передумала?

- Нет, нет, нет! – заволновалась я.   Мы с Олегом уже говорили на эту тему. Он обещал сделать запрос в академию, где я училась, а потом оформить перевод в столичный вуз.

- Ну, вот и хорошо! – обрадовалась Марта. Ты по-прежнему хочешь продолжить заниматься медициной?

- Да. Я об этом с детства мечтала.

Я встала с кресла и опустилась на пол около Марты, поджав колени. Разговор был интересен для меня, и мне хотелось видеть её глаза и чувствовать её отношение к моим словам.

- Что-то мне чаю горячего захотелось, - вздохнула Марта, - прислугу беспокоить не хочется, пойдём на кухню, там продолжим эту тему.

- Нет, давай договорим здесь, а потом пойдём чай пить, - возразила я.

- Ну, ладно, - Марта взглянула на меня, - наверное, стоматологом хочешь стать?

- Нет. Я буду детским нейрохирургом! – сказала я серьёзно и убедительно.

- Во, куда замахнулась! А у тебя получится? Что-то я не слышала об известных женщинах нейрохирургах! – удивилась Марта и заёрзала в кресле, представив, с чем мне придётся сталкиваться.

- Марта, посмотри на мои руки, - и я растопырила свои тонкие пальцы, - они созданы, чтобы проникать в детский мозг!

- Фу, какие ужасы ты, Инка, говоришь! – Марта брезгливо поморщилась. - Я даже занозу вытащить не могу! Ну, если ты так решила…, то Олег тебе обязательно поможет.

- Пойдём теперь чай пить! – предложила я.

И мы пошли на кухню, и Марта заварила чудесный чай. И мы пили его с янтарным абрикосовым вареньем, которое пахло летом, солнцем и Мартиной виллой у моря. И наши губы стали липкими и жёлтыми, и мы их облизывали и наслаждались тишиной, близостью друг друга и домашним теплом и уютом.

- Если ты будешь учиться в Москве, тебе нужна собственная машина! – сказала Марта, вымазывая пальцем последние капли варенья из крохотной хрустальной розетки. – У тебя права есть?

- Нет, прав у меня нет! Но водить я умею. У многих моих друзей были машины, и они разрешали мне  иногда садиться за руль.

- Значит, у тебя не возникнет проблем со сдачей на права. Максу про машину скажи! – она с сожалением отодвинула пустую розетку.

- Я не могу, Марта, ему этого сказать! Он и так работает, как папа Карло, совсем дома не бывает! – стала я спорить с ней.

- Ага! Не говори! Тогда пешком до института будешь добираться… А Макс твой, если любит кататься, то пусть и саночки возит!

Я подошла к ней и обняла её, потеревшись щекой о плечо.

- Давай не будем спорить, до института ещё далеко. Я подумаю, на счёт машины, - сказала я, зевая. – Спать захотелось!

- Время пролетит, ты и оглянуться не успеешь, как лето придёт! За это время, как раз на права сдашь, - уговаривала меня Марта. – Если хочешь, я сама Максу про машины намекну?

- Намекни! – согласилась я.

И мы пошли спать. Вечер был хорошим. Утро будет сладким.

За окном мокрый снег превратился в метель. Зима сооружала сугробы, заметала дороги, засыпала дома. Дед Мороз готовил сани, Снегурочка примеряла шубку…

Мне снился Максим с белой бородой на белом мерседесе с мешком подарков. В мешке, в самом углу лежала маленькая красная машинка…

Макс.

Наш с Иной дом уже почти готов. Осталось доделать кое-какие мелочи -  всё получилось отлично. Низкий поклон Марте, за то, что приложила свои умелые ручки и врождённое чувство вкуса к оформлению внутреннего интерьера. Здесь не было давящей старины, но и какой-то «хай-тек» отсутствовал тоже. Современность, уют, простота – это всё то, что нам было надо. Мебель расставлена, шторы повешены, можно было перевозить личные вещи. Но все, как-то с этим тянули, понимая, что наш переезд ослабит или разорвёт такие тесные связи между всеми нами. Мы привыкли жить одной семьёй, решать общие проблемы, воспитывать Симона, собираться вечерами за большим столом. И даже то, что дома наши стояли совсем рядом, не успокаивало нас. Все понимали, что у каждой семьи начнётся своя, обособленная жизнь.

Я буквально разрывался на два дома и на две семьи. Выручало меня только то, что все находились в одном городе. Для своего большого замка я нанял управляющего, который занимался всем хозяйством в моё отсутствие. Приезжая туда, я привозил кучу подарков детям, чувствуя перед ними свою вину. И оставался на ночь…

Да! Я спал с Аллой… Так получилось, что длинные вечера, совместные ужины с вином, разговоры, воспоминания привели к общей постели. Она не была мне неприятна, она по-прежнему была моей женой и моей любимой женщиной… Нет, страсти не было, был спокойный семейный секс, как подтверждение того, что мы всё ещё вместе. Я ненавидел себя за это, но ничего не мог с собой поделать! Две женщины разрывали меня на части! Я не мог понять, изменяю ли я Алле с Инкой или Инке со своей женой. Алла никогда не укоряла меня, она как будто вычеркнула Ину и Симона из своей жизни. Когда мне нужно было ехать в Мартин особняк, я просто уходил молча, не объясняя, куда я иду. Не знаю, догадывалась ли Инка о наших отношениях с Аллой, но умная Марта видела меня насквозь! Терпела рядом, ради счастья Инки и, наверное, надеялась, что переехав в новый дом, я наконец-то разберусь со своими женщинами. Эта раздвоенность души изматывала меня больше, чем работа! Отдыхал я только тогда, когда уезжал на гастроли. А когда возвращался, всё начиналось опять…

Я не понимал, как другие мужчины, так просто разрывали отношения со своими жёнами!

Может быть потому, что Алла по-прежнему жила в замке, делало нашу с ней связь такой нерушимой?

Инка тоже никогда не заводила разговор о том, чем я занимаюсь в замке. Всегда радостно меня встречала, горевала, когда я уезжал, и…не удерживала.

Я хотел быть с Инкой! Честное слово, я хотел быть с ней! Вот, если бы Алла взяла и сама куда-нибудь уехала… Я понимал, что рассуждаю, как малодушный подлец! А, может, я таким и являлся?

Олег  по-мужски, не раз намекал мне, что пора как-то определиться, но видя мою нервозность, нерешительность и малодушие, прекращал всякие попытки давления на меня. Я удивлялся, что со своей порядочностью и щепетильностью в таких делах, он ещё не перестал меня уважать. А, может, уже перестал и терпел меня, ради Инки, как и Марта?

Олег рассказал мне, что Инка собралась на следующий год продолжить своё образование. Я был рад этому. Он уверял, что вполне возможно «задним числом» оформить ей академический отпуск, а затем перевести в столичный вуз. Вот, только её желание остаться в медицине, меня немного напрягало, я надеялся, что до следующей осени, она изменит своё решение и пойдёт учиться на какого-нибудь искусствоведа или лингвиста. Ну, какой из неё хирург!

Намёк Марты на покупку машины для Ины, озадачил меня. Я так привык к тому, что она почти никуда не выходит, что не допускал даже мысли о, каких-то её одиночных прогулках. Я, что ревновал? Это чувство было для меня новым и неприятным…

Инка всегда существовала приложением ко мне и мысль о том, что у неё может быть, какая-то своя личная жизнь, отдельная от меня, удивляла и раздражала меня. Во мне проснулся феодал? Я не хотел делить Инку ни с кем! Ни с однокурсниками, ни с подругами, ни даже с инструктором по вождению…

«Великое переселение народов» состоялось накануне Нового года. Мы уже все решили, что праздновать новоселье и Новый год будем одновременно.

Прислугу в новый дом Марта нанимала сама. Вот только повар Луи слёзно умолял доверить ему приготовление новогоднего меню. Мы были не против этого, хотя я и подозревал, что француз был тайно влюблён в Инку, но его кулинарный талант пересилил мою ревность.

Меня мучила мысль, как успеть отметить праздник и в замке, и в новом доме.

Наконец, я решил, что до 23.00 часов буду с детьми и Аллой, а к полуночи успею к Инне. Вот, такой я сволочной «Фигаро»…

30 декабря во двор нашего нового дома мне пригнали мерседес А-45 АМG, красного цвета – это был мой подарок Инке.

- Божья коровка! – засмеялась Марта, увидев машину.

- Да, ладно, тебе! – обиделся я. – Для моей Дюймовочки такая машинка в самый раз!

- Нормально! Инка хотела, именно, красную машину, - одобрил Олег.

Решили, от Инки подарок пока скрыть и спрятали машину в пустующем до этого гараже. С утра 31 декабря, я был с Инкой, помогая в подготовке к празднику, а после обеда уехал в замок. Провожая меня, она даже не спросила, когда я вернусь.

Всё время до вечера я провёл с детьми и Аллой. За праздничным столом выпили по бокалу шампанского, и я подарил Алле браслет: старинный, из белого золота с бриллиантами. Каюсь, подарок выбирал не без помощи Марты. Она, хоть и скривилась в ответ на мою просьбу, но не отказала.

Браслет и, правда, был хорош, но, конечно дешевле, чем подарок для Ины. Незадолго до одиннадцати, я встал из-за стола, обнял Аллу, погладил её по щеке, глядя виновато в глаза.

- Прости! Мне надо идти.

И ушёл. К другой. К той, что ждала меня. К той, что была мне дорога и любима больше, чем она…

Подарок от Аллы я оставил в замке.

- Когда же закончатся эти метания? – думал я, ведя машину сквозь метель к новому дому. – Когда я перестану издеваться над Аллой и мучить себя? Господи, помоги мне распутать этот узел!

Я не знал, что в Новогоднюю ночь надо очень осторожно загадывать свои желания…., они и, правда, иногда сбываются!

Заходя в дом, услышал музыку, смех и звяканье посуды.

- Прекрасно веселятся без меня в моём доме! – обиженно подумал я.

Большая гостиная была украшена гирляндами и шарами, в углу стояла чудесная ёлка, сверкающая огнями. Праздничный стол ломился от изобилия вин и закусок – Луи постарался на славу! Горели свечи, пахло апельсинами и хвоёй, телевизор орал на всю комнату весёлым голосом Киркорова. Инка выскочила из-за стола мне на встречу. На ней было надето маленькое чёрное переливающееся платье, едва прикрывающее зад. На каблуках она казалась выше. Небрежно заколотые на боку волосы и яркий макияж, делали её похожей на шлюшку, и я недовольно поморщился, но промолчал.

Я поцеловал Инку в липкие, незнакомо и остро пахнущие губы и сел за стол рядом с ней.

- Ну, вот, все теперь в сборе! – сказал Олег. – Давайте проводим старый год и вспомним, что хорошего случилось у каждого из нас в прошедшем году.

- Я нашла Макса, и нашему сыну исполнился год! – Инка подняла свой бокал и взглянула на меня.

- Я нашёл Ину, и нашему сыну исполнился год! – повторил я за ней. – Это лучшее, что могло с нами случиться!

- Всё правильно! – согласился Олег. – Ну, я выиграл несколько очень громких процессов, но это мелочи. Главное – это то, что в моей жизни появились Ина и Симон! Я понял, что семья и дети – это что-то особенное и очень дорогое для меня. Они наполнили мою жизнь смыслом. Спасибо тебе, Марта, что ты привела в нашу семью Инку!

- А я открыла новый магазин! Мой внук научился ходить, и я за этот год, наконец-то почувствовала себя настоящей бабушкой! Вот так!   - Марта лукаво взглянула на Олега.- Давай выпьем, дед, за всё хорошее!

Мы встали, и наши бокалы зазвенели, коснувшись друг друга.

До наступления Нового года осталось несколько минут.

Мы пили, пробовали закуски, хвалили Луи, шутили и смеялись. Я старался развеселить всех – это был мой «конёк»! Казалось, что за столом присутствуют не четыре человека, а втрое больше!

За последние месяцы мы сдружились и привыкли быть вместе.

Когда начали бить Куранты и Олег открыл шампанское, все замолчали. Каждый хотел загадать желание – самое главное и самое важное для него!

Мы с Инкой смотрели в глаза друг другу, и желание у нас было одно на двоих.

- Я люблю тебя! – кричали её шоколадные глаза.

- Я всегда хочу быть с тобой! – отвечал я ей.

- Ура! С Новым годом! – закричали все.

Я оглядел людей, что окружали меня. Каждый из них стал для меня по-своему дорог. Они оказались рядом в самое трудное для меня время. Не отвернулись, не побоялись всеобщего осуждения, рискуя своей репутацией, дали кров и помощь Инке и моему сыну! Наверное, мне очень повезло, что я встретил их в своей жизни.

- А теперь подарки, теперь дарим все подарки! – захлопала в ладоши Инка.

Все зашевелились, доставая свёртки и пакеты.

- Это всем вам от меня! Чтоб не простывали, и чтобы частичка меня всегда была около ваших сердец! – она достала три великолепных вязаных шарфа и раздала нам. Мы с Олегом сразу же намотали их на себя. Марта осторожно прижала подарок к себе, боясь испачкать его косметикой.

- Пахнет вкусно! – сказала она, улыбаясь. – Спасибо, дочка! А это – тебе от нас с Олегом, - Марта оглянулась на мужа, - ну, давай уже доставай!

Олег протянул Инке конверт.

- Это сертификат в автошколу, - сказал Олег.

- А это дополнение к нему! – Марта развернула чудесную кожаную курточку, всю в ремешках и заклёпках, - Примерь!

Инка, как ребёнок, запрыгала и завизжала, бросилась Олегу на шею. Отпустив его, метнулась к Марте, и повисла на ней.

- Ой, спасибо! Спасибо! Я прямо завтра начну заниматься! – пообещала она.

- Завтра не получится, завтра все автомобилисты будут опохмеляться! – засмеялся Олег. – Каникулы!

- Ну, тогда, после праздников сразу! – Инка надела на себя курточку и стала походить на шального подростка с растрёпанными волосами и  слишком ярком макияже.

- Совсем ребёнок! – подумал я. – Через несколько лет буду рядом с ней стариком казаться…

- Это, Макс, тебе от нас с Мартой, - Олег протянул мне продолговатую старинную шкатулку. Открыв её, я увидел запылённую бутылку коллекционного коньяка.

- Ого! Какая роскошь! – воскликнул я. – Спасибо, друзья!

- Убери! – приказала  Марта. – Его надо пить в тишине и в одиночестве, когда душа заболит…

Я осторожно закрыл шкатулку.

- Это, Марта, тебе, - я протянул на ладони крохотную, старинную католическую иконку. – Вот из Германии привёз. Нашёл в одной лавчонке на краю города, совершенно случайно! Сразу о тебе подумал.

Я увидел, как загорелись глаза Марты, и обрадовался тому, что подарок мой пришёлся ей по вкусу.

- Спасибо, Макс! – Марта чмокнула меня в щёку.

- А это тебе, Олег! – я отдал ему небольшую записную книжку в дорогом кожаном переплёте, отделанном золотым украшением.

- Спасибо, это мне всегда пригодиться! – Олег стал рассматривать подарок.

- Ну-ка, дай взглянуть, - попросила Марта. – Из крокодила обложка-то и отделка натуральная! – со знанием дела восторгалась она. – Красивая вещь!

Я только теперь обратил внимание на Инку. Она стояла, прижав руки к груди, и смотрела на меня выжидающе.

- Подарка от меня ждёт! – подумал я, доставая конверт, и протягивая ей.

- Это тебе, любимая!

Все замолчали и уставились на нас.

- Что это? – Инка взяла конверт, и заглянула в него.

- Что это? – повторила она, вытаскивая ключи от машины. – Это мне?

- Тебе, тебе! – засмеялся я. – Это в  придачу к подарку Олега и Марты.

- Ой, не говори ерунды, Макс! Машину он тебе дарит, глупенькая! – Марта подтолкнула Инку ко мне. – Ты чего в ступор впала? Поцелуй Макса!

- Ма-а-а-кс! – прошептала испуганно Инка. – Правда? Ты мне машину подарил?

- Катайся, детка! Только осторожно, не лихачь! – я притянул её к себе и поцеловал. – Ты же хотела машину? Вот, Дед Мороз принёс тебе подарок!

- А, где она? Мне можно на неё посмотреть? – я увидел, что у неё даже губы от волнения задрожали.

- Пойдёмте все посмотрим! – предложил весело Олег.

И мы всей гурьбой пошли в гараж смотреть мой подарок.

Инка гладила блестящий капот, а потом, раскинув руки, обняла машину и заплакала.

- Ну, ну, ты чего! – успокаивал я её. – Перестань!

Но она рыдала, захлёбываясь и икая. Я суетился вокруг неё, не зная, как успокоить.

- Марта, по-моему, у неё истерика! – сказал обеспокоенно Олег.

Марта, не долго думая, выскочила из гаража, и захватив горсть снега, влипила его в лицо Инке. Та сразу прекратила рыдать. Сквозь рыхлую, снежную маску на нас смотрели испуганные карие Инкины глаза. Снег стал таять вместе с расплывшимся макияжем, по лицу Инки потекли чёрно-розовые ручьи.

Первым захохотал Олег, а потом и все. Марта вытирала слёзы ладонями, размазывая свои глаза. Я стирал снег с лица Инки и тоже смеялся.

- Вот, это я понимаю настоящий Новогодний карнавал! – проговорил, задыхаясь от смеха Олег. – И масок никаких не надо!

Инка икнула один раз, другой, и засмеялась тоже со всеми вместе.

- А ты, чего заплакала то? – спросил я её, когда мы возвращались домой.

- От радости! – всхлипнула она. – Знаешь. Максим, я всегда мечтала иметь машину. Думала, что куплю сначала какую-нибудь старенькую, а потом, когда академию закончу, замахнусь на что-нибудь более дорогое. А теперь вот ты мне взял и подарил машину. И не дешёвую… Как у вас, у багатых, всё просто!

- Вообще-то, ты тоже теперь к нашему классу принадлежишь!   - сказал я.

- Я? – удивилась она. – Да я даже подарков хороших вам подарить не смогла…

- Ина! Ты говоришь такие глупости, что мне даже слушать тебя противно и, между прочим, обидно очень, - вмешалась в наш разговор Марта, шедшая сзади. – Подарок, сделанный своими руками всегда цениться дороже остальных.

- Ты мне сына подарила, разве может быть, что-то дороже этого! – воскликнул я, придерживая Инку, скользящую на высоких каблуках.

- Я, почему-то думала, что сына ТЫ для неё сделал, хоть и не руками, а другим местом, но тоже ценный подарок, – захохотала Марта.

- Ма-а-арта! – возмутился Олег. - Ну откуда в тебе этот цинизм? Ты же образованная женщина, а иногда та-а-а-кое скажешь!

- Я всегда говорю правду! Тебе – адвокату, этого не понять! – огрызнулась она.

- Марточка, любовь моя, не злись! Праздник сегодня…

Мы вернулись в дом. Женщины пошли приводить себя в порядок, а мы с Олегом сели за стол. Холодные закуски были уже убраны и несколько видов горячих блюд издавали обалденный аромат трав и приправ.

- Наливай! – предложил я, потирая руки. – Пока Инки с Мартой нет!

- Ну, давай выпьем за наших прекрасных дам! – воскликнул Олег, поднимая наполненный бокал.

- Пусть они будут счастливы! – поддержал я его.

- Угу,   - сказал Олег, кладя в рот ломтик лимона. – Только счастье Инкино полностью от тебя, Макс, зависит. Ты с Аллой, когда определишься?

- Скоро!

- Как ты можешь: одну ночь с Инкой, другую – с Аллой! Не противно?

Ответить я не успел, потому что в комнату вошла Инка. Она переоделась в длинное, плотно облегающее, вишнёвое платье. Высокий разрез сбоку был сколот пряжкой со стразами. Волосы, заплетённые в косу, она уложила вокруг головы, как корону. Инка была прекрасна, с чистым умытым лицом и румянцем на щеках! В одно мгновение из лохматой шлюшки, она превратилась в королеву!   Мы оба выпучили глаза, столь разительной была перемена.

- Рот закрой! – пнул я Олега ногой под столом. – Это моя женщина!

- Ну, да-а…, а вот и моя красавица! – воскликнул он, вставая из-за стола.

Марта шла, высоко подняв голову. Тёмно-фиолетовое платье переливалось, повторяя её движения.

- Ты моя прекрасная фиалка! – Олег склонился над её рукой, коснувшись губами тонких пальцев.

А я мысленно обозвал себя критином, потому что не догадался сделать то же самое, для Инки!

- Да-а-а! Английское воспитание делает из мужчин лордов, а еврейское – многоженцев…, - грустно подумал я. Плеснул себе в рюмку водки и выпил один, никого не приглашая. А потом налил ещё одну, и ещё…, пока не почувствовал на своём запястье жёсткую руку Олега.

- Хватит, Макс! Что с тобой? Ты совсем пьян!

- Ну и что? Праздник сегодня…., имею полное право напиться! – промямлил я, заплетающимся языком.

- В замке у себя пей!   - рассердился Олег, забирая у меня очередную рюмку с водкой.

- Я здесь тоже у себя дома! – возмутился я.

- Ты бы помог ему до ванны добраться, – посоветовала Марта Олегу – а то завалится где-нибудь на лестнице.

- Сам дойду! – возмутился я, вставая, и пошатнувшись, схватился за стол.

Послышался звон разбитого бокала и испуганный возглас Инки.

- Не трогайте меня! – взмахнул я протестующе рукой, выпачканной в салате.

- Да, никто тебя не трогает! Иди! – Марта придержала за руку  Инку, готовую броситься ко мне на помощь.

Я кое-как дошел до ванны и, открыв кран, сунул голову под струю холодной воды. Наклон головы вызвал чувство тошноты, и я начал метаться между унитазом и раковиной. Наконец, я почувствовал себя лучше и, вытирая мокрую голову полотенцем, взглянул на себя в зеркало. Увидел там позеленевшее лицо, красные глаза и распухший нос.

- Хорош! – пожалел я сам себя. – С чего это я вдруг решил напиться?

- Мразь, какая! – сказал я своему отражению в зеркале.

Высушив феном волосы и приведя в порядок костюм, я вышел в коридор.

Напротив ванной, на полу, прислонившись спиной к стене, сидела Инка и спала.

- Это, что она меня всё это время здесь ждала? – ужаснулся я, опускаясь на пол рядом с ней.

- Ина, детка…

- Макс…, - сказала она, обнимая меня и, кладя мне голову на колени. – Тебе лучше?

- Прости меня! – я поцеловал её в кудрявую макушку.- Не знаю, что со мной…

- Ты устал… Я понимаю – это всё из-за Аллы! Всё будет хорошо, я подожду… Ты думай обо мне. Просто, думай обо мне! Я всегда рядом с тобой…

Она успокаивала меня, поглаживая по колену.

- Я скоро всё решу! Я обещаю!

- Я знаю, любимый! Ты – справишься!

Инка понимала меня, жалела и верила, что всё наладится…

- Солнце моё, давай я отнесу тебя в спальню, ты почти спишь? – спросил я, поднимая её на руки.

- Да…, отнеси. На край света, где не будет Аллы…

Я отнёс Инку в нашу спальню. Уложил её на кровать. Снял платье. Вытащил шпильки, распустив волосы. И сел рядом.

Я смотрел на маленькую, прекрасную женщину, которую я любил и, которую обманывал…

- Всё! Алла никогда больше не будет стоять между нами. Я тебе это обещаю! – прошептал я, склоняясь к её лицу.

– Какого чёрта, я оставался ночевать в замке, если до дома пять минут езды? – думал я.

Я не люблю Аллу!    Я не люблю Аллу.     Я не люблю Аллу…

И нечего больше дёргаться. От принятого решения мне стало так легко, как будто я излечился от тяжёлой болезни.

Я укрыл теплее одеялом Инку и, пошёл вниз..

А там из телевизора, я вместе с Аллой пел: «сердец хрустальных перезвон…».

- Это не про нас с тобой, Алла… - усмехнулся я.

Олег с Мартой танцевали. Они танцевали так, как будто только вчера поженились! И я им позавидовал…

- Сколько они уже вместе? – подумал я.   – Живут лет пять, а до этого…?

Песня закончилась, и они подошли к столу.

- Ну, очухался? – спросил Олег, вглядываясь в моё лицо. – Налить? – кивнул он на бутылку с водкой.

- Не-е-т! Мне бы чаю…, - я, скривившись, потёр виски.

- Сейчас. Распоряжусь! – пообещала Марта. – Я тоже чаю хочу. И тортик…

- Инка, где? Спит? – спросил Олег.

- Спит, - ответил я.

Слуги засуетились, убирая закуску со стола и накрывая всё к чаю. Через несколько минут на столе стоял огромный шоколадный торт, с взбитыми сливками, изображающими сугробы и снеговиков.

- Сейчас съем большой кусок! – вздохнув, сказала Марта. – Имею право раз в год…

- А потом будешь неделю себя изводить в тренажёрке ! – рассердился Олег. – Ты пойми, Марта, мне твой вес – пофиг! Твоей фигуре любая женщина позавидует…

- Потому и позавидует, что я слежу за собой! – гордо ответила она, набивая рот тортом.

- Вот Инка, сколько и чего бы ни ела, ни черта не поправляется, - сказал удивлённо Олег, - я думал, что она хоть после родов наберёт вес. Нет, таким же «скелетоном» осталась.

- Ну, почему, таким же! В некоторых местах поправилась… - усмехнулась Марта, вытирая шоколад с губ.

- Так это она пока Симона кормит, грудь у неё такая, а перестанет кормить и всё придёт в норму, - рассуждал Олег. Он заварил себе очень крепкий чай и, отодвинувшись от стола и вытянув ноги, пил его маленькими глотками, смакуя и наслаждаясь вкусом и ароматом.

- Да, пусть бы всё оставалось, как есть. Я не против нового размера, - усмехнулся я.

- Я что-то не поняла! – возмутилась Марта. – Сидят два мужика и обсуждают Инкину грудь за праздничным столом! Что другой темы не нашли?

- Да, мы не про грудь, мы про лишний вес говорим! – стал оправдываться Олег, ставя на стол, пустую чашку и, бросая смятый фантик от съеденной конфеты.

Я положил себе крохотный кусочек шоколадного шедевра.

- Это тоже произведение Луи? – кивнул я на десерт.

- Ну, да! Он -  мастер своего дела! Попробуй, не пожалеешь! – уговаривала меня Марта.

- Да, обязательно! – согласился я, наливая себе большую чашку чая. – Чай у тебя хорош, Марта, а кофе ещё лучше!

- У меня в Бразилии есть знакомый плантатор. Он мне кофе, можно сказать, прямо из печи, горяченький присылает! Многие считают, что кофейные зёрна после обжарки должны немного «отдохнуть», а я люблю, чтоб сразу… Мне кажется, так в них больше аромата и вкуса!

- Чем завтра будем заниматься? – поинтересовался я.

- Я бы на свежем воздухе погуляла! – предложила Марта. – Можно на каток сходить или просто с горки на ледянках покататься. И Симочку с собой возьмём.

- Это – обязательно! – поддержал её Олег. – Ну, что будем по своим спальням расходиться? Четвёртый час уже…

- Да, я пошёл. Спокойной ночи! – попрощался я.

Инка спала. Я осторожно, чтоб не потревожить её, лёг рядом.

- Спи, любимая! – я поцеловал её в раскрытую ладошку.

Начинался новый день. Новый год. Новая жизнь…

Олег.

- По-моему Макс сегодня принял для себя важное решение, - сказал я, укладываясь в кровать.

- Пора бы уже определиться! Сколько можно жён своих мучить и самому мучиться. Мямля какой-то! – сердито ответила Марта. – Ты думаешь, он из-за этого сегодня так напился?

- Чёрт его знает! Водку «глушил» одну за другой! Я боялся, что он прямо за столом уснёт… А Инка-то, Инка! Метнулась за ним, как сестра милосердия! А если бы я так напился, ты бы меня как с «поля боя» выносила? – заинтересовался я.

- С чего ты решил, что я бы тебя выносила? – удивилась Марта. – Как напился, так и выползай! – засмеялась она, обнимая меня. – Я бы такого слабока никогда не полюбила!

- Ты считаешь, что я – сильный?

- Ты – самый лучший! Ты – мой супермен! – шепнула она, поглаживая мой живот.

И я понял, что игра началась.

Новый день. Новый год, Но любовь всё та же…

Письма на Землю.

В Новогоднюю ночь желания льются с Земли сплошным потоком. Все чего-то просят…Ради интереса, вылавливаю парочку. Одно и то же: хотят здоровья, сильно хотят денег, реже – детей… Всё для себя, для себя, для себя!

Наблюдаю, чем занимается моя избранная четвёрка. Тоже желания загадывают…, ни одного для себя! Не разочаровали! Каждый пожелал, чего-нибудь, для другого: Олег – здоровья для Марты, счастья для Инки и Макса, всего хорошего для малыша. Марта – успехов и удачи для Олега, любви для «сладкой парочки», здоровья Симону. Ина – всем любви и добра. Макс – всем добра и любви.

Какое единомыслие!

Жизнь так сложна! И все сложности люди устраивают для себя сами! Если бы они следовали моим советам, то шли бы по ровной, гладкой ДОРОГЕ ЖИЗНИ! Нет, не хотят! Всю жизнь только и занимаются тем, что роют ямы себе и другим!

Остановитесь! Оглядитесь! Мир прекрасен!

Зачем вам пять машин, десять шуб, гора бриллиантов?

Разве это возможно сохранить в ДУШЕ?

А вы заметили, какой закат был сегодня над вашим городом?

Он был золотистым, как апельсин…

Как пахнет сирень весной?

Она пахнет сладостью, как  губы женщины…

Как капли летнего дождя падают на вашу кожу?

Они - прозрачные слёзы…, загляни в каплю, увидишь небо…

Грустные или весёлые глаза у человека, который с вами рядом?

В этих глазах отражаешься ты…

Дотроньтесь до губ вашего любимого или любимой…

Кончики ваших пальцев сохранят память об этом до конца жизни…

Вокруг вас - рай, нужно только уметь разглядеть его…

И сохранить в душе…

Зачем вы превращаете его в ад?

Ина, надежда моя! Подари миру ЛЮБОВЬ…

Пока Я его не уничтожил…

БОГ.

Из зелёного облака была сделана ёлка. Конечно, для малышей. Там же лежала гора игрушек. Сам Господь, нарядившись Дедом Морозом, играл с детьми. Всё, как у людей… Как у живых людей. Но каждый из находившихся здесь Ангелов знал, что через несколько минут он опуститься на Землю, и там для него не будет праздника….

Глава 19.

Ина.

После праздников я, просто, «с головой» окунулась в дела и проблемы. Бегала с Мартой по Московским магазинам, докупая всякую мелочь для обустройства своего нового дома. Пошла на курсы вождения, и умудрилась закончить их за два дня. В первый день сдала теорию, а во второй – вождение, причём с первого раза.

За вечерним чаепитием у себя дома, я поделилась новостью с Олегом и Мартой.   Когда я сообщила об этом, у Олега, буквально, «отвисла челюсть».

- Марта, - сказал он, удивлённо разводя руками,- ты, понимаешь, она получила права! Как всё просто, оказывается, я – в шоке! Пришла и получила …Ты их, наверное, купила? – он подозрительно уставился на меня.

- Ты меня обижаешь! – сказала я запальчиво. – Я очень хорошо вожу машину. И, если хочешь знать, я ещё записалась на курсы экстремального вождения, - добавила я хвастливо.

- Это-то тебе зачем? – удивилась Марта.

- Нужно! – покачала я головой. – Хочу водить машину, как Шумахер!

Если чему-то учиться, то нужно это делать очень хорошо, а не тратить попусту на это время, - закончила я.

- Совсем с ума сошла! – возмутился Олег. – Макс, как на это твоё увлечение смотрит?

- А я ему ещё ничего не говорила. Он ещё не знает, что я права получила, - рассмеялась я.

- Во, даёт! – Олег отодвинул от себя чашку с недопитым чаем, и уставился на меня. – Да, он от зависти умрёт. Я помню, он рассказывал, что только с третьего раза вождение сдал.

- Да-а-а! – протянула Марта, переводя взгляд с меня на Олега. – Зря мы всё это с машиной затеяли… Если бы я знала, что она так этой идеей одержима, отговорила бы Макса от такого подарка.

Марта взглянула на чайник:

- Чай совсем остыл! Ты так нас своей новостью огорошила, что у меня даже аппетит пропал, а я вот собиралась эту булочку на ночь схомячить…

Она с сожалением уставилась на тарелку с маковыми рулетиками.

- Сама пекла?

- Конечно, – улыбнулась я, - хочешь, я тебе их с собой положу?

- Не, не надо. Луи обидится, подумает, что мне его стряпня разонравилась. А ты, Инка, всё никак привыкнуть не можешь, к тому, что готовить в доме должен повар, а не хозяйка! – Марта укоризненно взглянула на меня. – Освобождаться тебе надо от этих плебейских привычек…

- Да, ну тебя, Марта! Мне нравится стряпать, для меня это, как развлечение. И Макс мои булочки любит! Пойду я, свежий чай заварю. Вы же ещё не собираетесь уходить? – спросила я, унося в кухню холодный чайник.

- Посидим ещё немного, - вздохнула Марта обречённо, беря с тарелки рулетик.

Свежий, ароматный чай поднял настроение. Все заговорили враз, разбирая с тарелки выпечку, и накладывая в розетки тёмное, вишнёвое варенье.

- А у меня для тебя тоже есть сюрприз, - улыбнулся Олег, вытирая рот салфеткой. – Я решил вопрос с твоим переводом в мед. университет. Там кафедра нейрохирургии есть. Так, что со следующей недели можешь приступать к занятиям.

Я непонимающе уставилась на Олега.

- Я, что, вот так, прямо завтра могу идти в институт?

- Ну, да! – кивнул Олег. – Прямо, завтра и иди.

- Ух, ты! – я даже на ноги вскочила от возбуждения. – Учиться! Как же я соскучилась по учёбе!

Я подошла к Олегу, и присев на подлокотник кресла, уткнулась ему в  плечо.

- Спасибо тебе! Ты даже не представляешь, что ты для меня сделал!

- Да, пустяк! Это было совсем не сложно, у тебя же вся первая сессия была сдана досрочно и на отлично, так, что тебя взяли без лишних разговоров.

- Не слушай его, Ина! Ему все вокруг обязаны, а если и не должны, то на будущую помощь надеются, - усмехнулась Марта, облизывая вишнёвые губы.

- Ну, есть такое дело, немного, - согласился Олег, смущённо улыбаясь, - но очень упрашивать в этот раз не пришлось.

- Ты, Инка, искусительница, – сказала Марта,   довольно потягиваясь, – я штук пять этих, твоих маковых штучек съела.   Пойдём, Олег, домой, а то я лопну скоро от обжорства. Хорошо, что мы без машины, хоть пешочком до дома пройдёмся, воздухом свежим подышим. Макс-то, когда возвращается?

- Завтра обещал вернуться!

- Встречать его на своей машине поедешь? – спросил Олег, вставая.

- Конечно! – многозначительно улыбнулась я.

Вот так стремительно и круто стала меняться моя жизнь.

Теперь каждое утро, раным-рано, я уезжала в Москву в университет. Каждое утро я испытывала истинное наслаждение от виртуозности своей езды, хитро и бесшабашно объезжая пробки и заторы на дорогах. Радуясь каждому смелому повороту и зигзагу. Гаишники сигналили мне в след, не останавливая, а приветствуя знакомую им красную машинку с весёлой девчонкой за рулём.

- Как ты умудряешься добраться до Москвы в два раза быстрее меня? – удивлялся Олег. – Завтра поеду с тобой, посмотрю, каким-таким коротким путём ты ездишь.

- Да, пожалуйста, поедем! Не пожалей, только, потом! – засмеялась я.

Вечером, добросив Олега до особняка, я зашла к ним в дом, чтобы повидать Марту.

Бледный и вспотевший Олег, упал в кресло, не раздеваясь, как только зашёл в холл.

- Что с тобой? – Марта обеспокоенно метнулась к нему. – Тебе плохо?

- Нет, Марта! Мне…. хорошо! Я, Марта, счастлив уже от того, что живым добрался до дома! Эта маленькая негодяйка хотела меня убить! – он обессиленно махнул рукой в мою сторону.

Марта, сердито сдвинув брови, взглянула на меня.

- Слабак твой Бэмби! Не признаёт никакого экстрима! – засмеялась я.      - Даже глаза от страха закрыл, пока мы очередную пробку объезжали.

- Я признаю только оправданный риск, – возразил Олег, - и не собираюсь заканчивать свою жизнь в смятой консервной банке! Учти, я всё расскажу Максу, и он отберёт у тебя машину.

- Тогда, я куплю себе мотоцикл…, а это, поверьте мне, ещё опаснее! – пригрозила я, растерявшемуся Олегу.

- Ой, да хватит вам, собачиться! Катайтесь, каждый на своей машине. А ты, Ина, и, правда, была бы осторожнее. Зачем лихачить? – заругалась на меня Марта, помогая Олегу раздеться. – Макс приехал? – спросила она меня.

- Приехал! Должен уже дома быть, если в замке не задержался…, - переглянувшись, мы поняли друг друга без слов.

Макс был уже дома. Он спал на диване, уткнувшись носом в подушку. Рядом на столе стоял, нетронутый ужин. Я присела рядом и легонько провела пальцем по его виску. Максим проснулся, и, схватив меня за руку, притянул к себе. Я устроилась рядом с ним, прижавшись к тёплому боку, вдыхая знакомый, родной запах и ощущая бесконечный покой от того, что он возле меня.

- Что так поздно сегодня? – спроси Макс, обнимая меня и просовывая свою ногу между моих коленей.

- Олега домой подвозила.

- А-а! – протянул он непонимающе. – А, почему он не на своей машине?

- Захотел со мной прокатиться! – усмехнулась я. – Больше, наверное, не поедет.

- Есть хочешь? – его рука залезла под мой тонкий джемпер, пытаясь нащупать застёжку от бюстгальтера.

- Нет, я не голодна, - ответила я, поёживаясь от его прикосновения.

- Тогда, пойдём спать! – шепнул он горячими губами, прямо, мне в ухо.

Я всегда его хочу! Всегда. Это не зависит от того, рядом он или нет. Стоит мне подумать о нём, как сердце начинает биться чаще, и низ моего живота наливается жаром и тяжестью. Как будто, кто-то нажимает невидимую кнопку, и я перестаю соображать, ощущая в себе, только, жгучее  желание быть рядом с ним. Вот и сейчас, лёжа возле него, я представила долгий путь до кровати, душ, раздевание… И стала торопливо расстёгивать джинсы на мужчине, которого хотела немедленно, здесь и сейчас…

Уже позднее, лёжа в спальне, Макс поинтересовался, как идут дела у меня в институте.

- Стало лучше, - ответила я, глядя в потолок, - сначала многие, узнав меня по фоткам в журналах, допытывались, правда ли то, что я твоя любовница и, что у меня есть сын от тебя.   Я сначала отнекивалась, но в один прекрасный момент, собрав всех любопытных, рявкнула: «Да! ».

И все отстали.

- Ну и правильно сделала! – сказал сонно Макс.

Я, повернувшись к нему, провела рукой по его голому бедру. Максим вздрогнул и удивлённо спросил:

- Детка, ты, что…, опять меня хочешь?

- Спи, Макс! Спи, любимый…, - шепнула я, усмехнувшись. – Я пойду, немного почитаю, у меня завтра зачёт.

- Угу! – согласился он, поворачиваясь на живот и мгновенно засыпая.

Я, завернувшись в тёплый халат, устроилась в кабинете на диване и открыла «Анатомию»…

Дни пролетали один за другим, напоминая страницы увлекательной книги. После института я бежала в больницу, где на полставки устроилась санитаркой в отделение детской нейрохирургии. Решила постигать науку с самого «низа». Всеми правдами и неправдами я старалась попасть на операции: договаривалась с профессорами или просила Олега сделать это для меня. Я, просто, стояла в стороне и смотрела. Следила за волшебством рук хирурга. Скоро все привыкли к моему присутствию и даже удивлялись, если меня не было. Ночами я учила, а утром снова ехала в институт.

- Как ты умудряешься запомнить всю эту абру-кадабру? – спросила меня однажды Марта, листая один из моих учебников.

- Мне это интересно, Марта! А, когда нравится, то всё запоминается легко, - улыбнулась я.

- Счастливая ты, Инка! – вздохнула она. – Всё у тебя в жизни получается, как будто сам Бог тебе помогает…

- Он помогает, Марта! Правда, помогает! Я вот даже чувствую, как он за мной следит, - засмеялась я.

На ребёнка у меня совсем не оставалось времени. Он спал, когда я уезжала утром, а вечером Симон уже снова спал, когда я склонялась над его кроваткой, целуя сонное личико. Грудь он больше не сосал и свою любимую соску тоже забыл. Говорил много, чисто выговаривая все буквы. Детская комната была завалена всевозможными машинками и конструкторами, которые привозил ему отец. Мне  по магазинам ходить было совсем некогда.   В основном, с Симоном занимались няня и Марта.

Я же, уйдя в науку с головой, училась так рьяно, как будто боялась, куда-то опоздать.

Макс тоже работал почти сутками.   Приезжал усталый и злой. Но стоило только нам встретиться, как мы тянулись друг к другу, черпая силы и выдержку в нашей любви. Вторую сессию я опять сдала досрочно Преподаватели, выслушивая мои четкие и объёмные ответы, все, как один, не задавая дополнительных вопросов, ставили мне «отлично». Макс по-прежнему метался между двумя домами, стараясь не обделить вниманием, ни близнецов, ни Симона. Иногда забирал всех троих, и увозил в Москву, в зоопарк или в цирк. Я не возражала: дети должны знать друг друга. Марта с Олегом уехали к морю, на виллу и мы всей семьёй планировали присоединиться к ним в скором времени. Я, наконец-то, добралась до магазинов, закупая пляжную атрибутику.

Но до отъезда произошло ещё одно событие…

Макс был на гастролях. Я занималась сборами перед поездкой к морю. Сессия была сдана, на работе я оформила отпуск и жила в ожидании отдыха, солнца и тёплых волн.

Голос охранника нарушил мои мечтания, вернув меня в реальность.

- Ангелина Валерьевна, к вам гости! Лугачёва…

- Пусти!

Страх нахлынул на меня волной:

- Вдруг, что-то случилось с Максом!

Я ждала её в холле, стоя в дверях, прижав стиснутые руки к груди. Она зашла быстрой, уверенной походкой, и, наткнувшись на меня взглядом, остановилась. Мы стояли молча, разглядывая друг друга.

Я – босиком, в джинсовых коротких шортах, в майке, не скрывающей мою высокую грудь, с растрёпанными волосами.

Она – в дорогом светлом платье, с уложенной причёской и свежим макияжем.

Две соперницы, две женщины, любящие одного мужчину…

Мы встретились впервые. Никто из нас не отводил глаз. Она заговорила первая, кривя брезгливо губы и, сощурив накрашенные глаза.

- Так, вот ты, какая – Ина! Похитительница чужих мужей! Совсем ещё девчонка… Давно хотела взглянуть на тебя! – голос её хрипел, как у заядлого курильщика.

- Что-то случилось с Максом? – перебила я её.

- Да, что с ним может случиться? – удивилась она. – Жив, здоров…

Я облегчённо вздохнула и одёрнула короткую майку на голый живот.

- Думаешь, он всегда будет жить с тобой? У него, таких, как ты, в каждом городе полно… А я – одна! Я – его законная жена! Он до сих пор спит со мной! А ты не знала, да? – Алла зло засмеялась, подойдя ко мне ближе. – Он всегда будет моим! А ты, маленькая шлюшка, даже не рассчитывай на него… - она ткнула пальцем мне в грудь.

Я стояла, беззащитная перед этой лавиной ненависти и злобы. Но внутри меня просыпался инстинкт здоровой и молодой самки, защищающей своё логово, своего детёныша и свою семью.

- Макс не твой, а мой! – рявкнула я, отбросив её руку. – Твоё время прошло! Может, он и спит с тобой, но, уж точно, не любовью занимается!

А, что ты хотела, Алла? – я перебила её, не заботясь о приличиях, и переходя с ней на «ты». – Ты надеялась, что он будет вечно целовать твои мощи? Ты закрывала глаза на все его интрижки с длинноногими дурочками, и не верила в то, что он, когда-нибудь влюбится по-настоящему?

Я наступала на неё, оттесняя к выходу.

На шум прибежал испуганный Симон и, обняв меня за ногу, прижался ко мне щекой. И …, заулыбался Алле, распахнув свои серебряные глаза!

Я увидела, как стало меняться её лицо. Улыбка ребёнка, как будто стёрла с него всю злость. Алла, как-то беспомощно и робко улыбнулась ему в ответ и, повернувшись, быстро пошла к выходу.

- Ты, зачем приходила-то? – крикнула я ей в спину.

Она, не обернувшись, махнула рукой и ушла.

Симон поднял ручки, требуя, чтобы я взяла его.

- Ты, мой добрый мальчик! Мой самый добрый мальчик на Земле! – всхлипнула я, прижимая его к себе и целуя в капризную губку.

Максу я ничего о приходе Аллы не стала рассказывать. Думаю, что она тоже молчала. Эта встреча стала нашим с ней секретом.

Через несколько дней мы перебрались на виллу к морю. Макс разрывался между Аллой, которая с детьми отдыхала в Израиле, гастролями, съёмками и мной. Марта с Олегом периодически уезжали в Москву, и только я одна бездельничала, прибывая в абсолютной эйфории от солнца и моря.

Эта ночь перевернула не только МОЮ жизнь, но и изменила судьбу всех людей вокруг меня. Я проснулась, как от толчка. Повернула голову, взглянув на Максима, спящего рядом. Он вернулся вечером, и мы, соскучившись, друг по другу, занимались любовью так, как будто это была наша первая совместная ночь. Я вытащила свои длинные волосы из-под него и, откатившись в сторону, лежала, прислушиваясь к себе.

Что-то происходило… Что-то происходило со мной и со всем миром вокруг. Яркие, южные звёзды переливались таким радужным сиянием, что на них невозможно было смотреть. Ночные звуки обрели вдруг объёмность, и мне казалось, что я могу к ним прикоснуться. Тело моё, уставшее после любовных ласк, наливалось теплом и светом, как будто внутри меня, кто-то разжёг очаг.

- Что это? – подумала я с беспокойством. Страха не было. Было ощущение безмерного счастья и полёта над Землёй.

- Я – беременна! – поняла я. – У меня будет ребёнок…, - и я тихо засмеялась.

Огненная искра внутри меня, вспыхнула сильнее, сливаясь со мной, с моей душой и с моим телом в единое целое. Я её чувствовала, я её слышала, и я её понимала! Это девочка… Уверенность пришла неожиданно и вполне ощутимо, как будто крохотная жизнь заявила о своих правах.

Я встала, и подошла к распахнутому окну. Вокруг было столько Ангелов… Они сидели на деревьях и на траве, толпились под окном, шорохом крыльев, заглушая шум моря. Они все улыбались…

Когда Ангелы улыбаются, это очень хорошо. Это, значит, что на Землю пришла ЛЮБОВЬ! Нет не та любовь, возникающая между двумя людьми, а любовь всеобщая – прекращающая войны, очищающая души человеческие от скверны, дающая человечеству веру в добро и справедливость. Любовь, которая научит прощать, отдавать и помогать…

Мир погряз в жадности, похоти и злобе.

Научитесь любить! Просто, любить…

Любить свою Землю, своих родителей, своих детей, людей, которые с вами рядом, животных…

Научитесь отдавать себя и всё, что у вас есть, ничего не требуя в замен…

-Это трудно, это не возможно, этого никогда не будет! – воскликнут люди. – Утопия! – возмутятся они.

Это просто – научитесь ЛЮБИТЬ…

Когда любишь другого человека, готов отдать ему всё: свою жизнь, свою душу, своё богатство.

Всё получится, нужно только верить и очень этого хотеть!

Это, как солнце, встающее из-за горизонта! Медленно, но верно свет придёт в ваши души…

И, тогда, вы поймёте, как прекрасен мир, который вам дал Господь и, который вы уничтожаете…

Она ещё мала, она ещё слаба, но она уже живёт – ЛЮБОВЬ, пришедшая в ваш мир…

Люди! Бог не позволит вам распять эту девочку на кресте…

Глава 20.

Письма на Землю.

Ангелы кувыркались на облаках, рассыпая их цветным дождём. Они расправляли крылья, подставляя бока солнцу, и смеялись так, что люди на Земле задирали головы, не понимая, что происходит там, на небе.

Животные перестали охотиться и застыли, прислушиваясь к голосу Создателя. Каждый цветок, каждая травинка расправились, готовясь встретить чудо.

- Ну, наконец, свершилось! – подумал Я, счастливо улыбаясь.

- Девочка, которую я так ждал, уже существует! Она унаследует Инкину душу! Душу чистую и непорочную, сильную и властную! ЛЮБОВЬ… Способная изменить мир!

Я опустился на Землю, туда, где спала Инка, и прикоснулся к девочке. Мне не нужно было наделять её душой, она уже жила в ней!

- Кто я? – спросила она у меня.

- Ты – любовь! – ответил Я ей. – Ты – это самое главное, что может существовать в жизни! Ты будешь творить добро, меняя человеческие души. Ты научишь людей милосердию и вере!

Ты дашь им надежду на будущее!

- Я так мала! – возразила мне девочка. – Что я могу?

- Придёт время, и ты сможешь всё! – сказал Я уверенно.

- А ты, кто?

- Я – Бог!

- Как же ты допустил такой ужас на Земле? – спросила она строго.

- Ну, вот, как-то так…, - промямлил Я, - люди потеряли веру в добро и погрязли в грехах, - стал я оправдываться. – Мы вдвоём, ты и Я, мы должны попытаться всё исправить! А, иначе, я уничтожу Землю…

БОГ.

Любочка.

Ощущение было необычным. Мне было тепло, мягко и спокойно. Потом пришёл Бог и всё испортил. Я, конечно, чувствовала свою необычность, но чтобы нести на себе такую ответственность за судьбу человечества – это уже слишком! Хотя, что-то такое, очень сильное распирало меня изнутри. Пока я не хотела не о чём думать. Я вдруг ощутила голод! Информативный голод… Прислушалась.

Женщина, в глубине которой мне предстояло жить целых девять месяцев – спала. Рядом спал мой отец. Два этих человека создали меня!

В большой любви, как я поняла и ощутила.

- Это хорошо, - подумала я, - любовь – это всегда хорошо!

Женщина, я буду называть её мамой, уже знала о моём существовании и была счастлива. Мужчину, моего отца, тревожили проблемы, и сон его был неспокоен. Он вертелся, вздыхал, и не давал покоя ни маме, ни мне.

Я протянула к нему тонкий, тёплый лучик, и он затих, успокоенный любовью.

- Я должна всё знать! – решила я, и начала исследовать память своей матери. Так я узнала о существовании брата, о Марте и Олеге и ещё массу, пока ещё не совсем понятных для меня вещей.

- Разберёмся за девять месяцев, - успокоила я себя, - а сейчас мне нужно расти – это, на данный момент, моя главная задача.

Я устроилась удобнее, и затихла.

Ина.

Я пока молчала о своей беременности, не потому что была неуверенная, просто, не знала, как преподнести эту новость Максу.

Наверное, для этого нужно было найти, какой-то особенный, подходящий момент. Может быть, романтический ужин или время вечернего интима. Но всё получилось, как-то само собой.

Максим приехал домой голодный и усталый. Наскоро поев, развалился на диване, и полусонными глазами следил за моими передвижениями по комнате и бегающим рядом Симоном.

- По-моему, он растёт не по дням, а по часам. Каждый раз я замечаю в нём, что-нибудь новое. Сегодня, вполне грамотно, складывал буквы в слова, - Максим потряс головой, отгоняя сон. Сел, вытянув ноги, и закинув руки за голову.

- Засыпаю! Совсем вымотался с этими поездками. Не вижу, как дети растут.

Он выглядел, каким-то больным: сонные глаза, не бритое лицо. Мне стало, его жаль. Не хотелось загружать его новыми проблемами.

- Хотя, какие это проблемы? Это радость! – подумала я, улыбаясь. – Это маленькая радость внутри меня. Нет, это великая радость внутри меня!

- Максим, у меня для тебя есть новость! – я присела рядом с ним, и почувствовала, как он сразу напрягся.

- Хорошая или плохая? – эта тревога, поселившаяся в его душе, не отпускала его ни на мгновение. Он всё время ждал от меня, какого-то подвоха, неожиданного поступка, необъяснимых действий.

Максим очень боялся потерять меня и Симона снова. Я чувствовала, как он старательно оберегает и охраняет нас от внешнего мира, боясь испортить то хрупкое равновесие, которое только-только начало выстраиваться в наших с ним отношениях. Все свои проблемы он пытался оставлять за дверями этого дома, но его напряжённость передавалась и мне. Как будто он всегда был готов к прыжку, чтобы защитить нас с Симоном от всех злых сил, пытающихся нам навредить.

- Надеюсь, что эта новость тебя обрадует. У нас будет ребёнок! – я, улыбаясь, смотрела на него.

- Что у нас будет? – Максим не понял меня.

- Не «что», а «кто». У нас будет ребёнок! – я вглядывалась в его тревожное лицо, пытаясь понять: рад он или нет.

- У нас будет ребёнок? У нас с тобой?

Я видела, что Максим всё ещё не до конца осознал услышанное.

- Ты – беременная? – он схватил меня за руки и, вглядываясь в моё лицо, пытался понять, не шучу ли я.

- Да, да. Я уверена. Я была сегодня у врача…, - я не успела договорить, он подхватил меня на руки и закружил по комнате.

Симон бегал рядом, смеялся и кричал, пока няня, чуть не силой, увела его из комнаты.

- Ина! Я так счастлив! Ты представить себе не можешь, как я счастлив…, - он поставил меня на пол и, заглянув в глаза, вдруг жалобно и просяще заговорил:

- Ты не убежишь, как в прошлый раз? Ты не бросишь меня? Ты обещаешь?

- Я обещаю, любимый! Я никогда никуда от тебя не денусь, - я прижалась к нему, обняла, и почувствовала, как постепенно уходит из него тревога и усталость последних дней.

- Это будет девочка, - шепнула я ему.

- Девочка? Откуда ты знаешь? – Макс смотрел на меня удивлённо.

- Она сказала мне об этом.

- Кто? Врач?

- Нет. Наш ребёнок сказал мне, что она – девочка! – я засмеялась, вглядываясь в непонимающее лицо Максима.

- Ина, опять ты со своими закидонами! Какая разница: девочка или мальчик! Мне всё равно. Я, просто, хочу, чтобы вы все были со мной рядом.

- Ну, в общем, я тебе сказала, что у нас будет девочка. Такая красивая, маленькая девочка.

Я сидела на диване и смотрела, как Макс мечется по комнате. Наконец, он прекратил свой бег и сел рядом со мной.

- Мне бы хотелось, чтобы она походила на тебя. Мы назовём её Сарой? – он вопросительно посмотрел на меня.

- Сара? Почему, Сара? – я не хотела никакой Сары.

- Красиво: Симон и Сара! – Макс засмеялся. - Очень созвучно.

- Нет! У неё уже есть имя! Мы вместе с тобой придумали для неё имя, ещё тогда, когда я жила в замке, - я говорила это очень серьёзно, и Максим, перестав улыбаться, вопросительно глядел на меня.

- Я ничего не понимаю! В замке я знал о твоей беременности всего два дня до твоего исчезновения. Никаких имён мы не придумывали. Ты убежала, а потом, ты же родила мне сына, а не дочь? Объясни!

- Мась, ты, что поглупел за последнее время? – я толкнула его в грудь, пытаясь встать.

- Ты опять дразнишься! – и он повалил меня, смеясь на диван, прижав собой и не давая подняться.

Глаза его наливались темнотой, как всегда в минуты вспыхнувшего желания и, склонившись к моему уху, он прошептал:

- Я знаю, как её зовут. Её зовут – Любовь!

И я рассыпалась, растеклась, растопилась в нем и под ним, в желании ещё раз услышать это волшебное слово из его губ.

- Унеси меня в спальню! Я соскучилась по тебе…

Макс, легко подхватив меня на руки, перепрыгивая через две ступеньки и, на ходу целуя меня и шепча мне о том, как любит меня, как скучает без меня, как спешит ко мне каждый раз, направился в нашу комнату.

Океан любви, водопад страсти, река счастья – всегда вода!   Вода мутная и прозрачная, быстрая и медленная, изменчивая, холодная, горячая…

Разная! У всех разная вода – судьба, жизнь, любовь… и смерть.

- Люблю тебя! Только тебя одного, до самой смерти! – шепчу я.

- Не говори так! Почему до смерти? – перебивает он меня. – Я буду любить тебя и после смерти, Ангел мой!

- Я буду любить тебя и после смерти, ангел мой! – вторю я ему.

Когда кончился вечер, и началась ночь, никто из нас не заметил.

Максим спал, устало раскинув ноги и руки. И храпел… Я не помню, чтобы раньше он храпел.   Мне стало смешно, и я, склонившись над ним, легко коснулась пальцем его полуоткрытых губ. Он, хрюкнув, замолчал, и перевернулся на бок. Я сидела около него и рассматривала спящее лицо: не успел побриться, и в чёрной щетине я заметила несколько седых волосков, новая морщинка в уголке рта…

Максим, вздохнув во сне, нащупывает меня рукой и, успокоенный засыпает.

- Люблю тебя, каким бы ты ни был, где бы ты ни был и с кем бы ты не был… До смерти, после смерти – всегда!

Утром вернулись из Москвы Олег с Мартой. Я услышала  звук подъезжающей машины и выглянула в раскрытое окно. Они шли к дому, замученные столичными делами. Марта держала в руках несколько подарочных пакетов, а Олег нёс странный продолговатый свёрток. Я позвала Макса, играющего с Симоном и, мы все вместе вышли их встречать.

- Уф! – вздохнула устало Марта, опускаясь на кресло. – Думала, что не доеду живая до дома! В Москве летом нечем дышать, не понимаю, как люди умудряются там существовать? Не поверите: море мне во сне каждую ночь снилось…

- А, что я вам привёз! – воскликнул Олег, разворачивая на журнальном столике загадочный свёрток. – Клиент один с Севера презентовал!

По комнате поплыл одуряющий запах копчёной рыбы.

- Вот, муксун, свеженький совсем! – Олег поднял за хвост золотистую рыбину.

Я округлившимися глазами смотрела на это чудо, и вдруг, зажав рот рукой, выбежала из комнаты.

- Чего это она? – удивился Олег, принюхиваясь к рыбе. – Нормально пахнет!

Макс, загадочно взглянув на Марту, пожал плечами.

- У нас тут новость для вас! Инка сейчас придёт и всё вам сама расскажет. А ты, Олег, рыбу на кухню унеси, а то и, правда, запах на весь дом.

- Ничего не понимаю, - заворчал Олег, унося свой подарок, - я думал, что с пивком сейчас её съедим.

Я вернулась в комнату, где всё ещё витал запах рыбы, и невольно поморщилась.

- Что за новость-то? – Марта настороженно переводила взгляд с меня на Макса.

- У нас будет ребёнок! Девочка! – сказала я, счастливо улыбаясь и устраиваясь у Макса на коленях.

Олег с Мартой, молча смотрели на меня. У Олега даже челюсть отвисла.

- Вот, так вот просто…, ребёнок? – спросила удивлённо Марта, сглотнув слюну.

- Де-е-е-вочка…, - протянул Олег.

- Ты, что, Марта? – я освободилась из цепких рук Макса и, подойдя к ней, опустилась на корточки. – Ты не рада, что ли?

- Как-то неожиданно! – вздохнула она. – Ой, да, что я такое говорю? Конечно, я рада! Иночка, детка, - Марта притянула меня к себе, - это замечательно!

- Поздравляю! – Олег протянул руку, подойдя к Максу и, похлопал его по плечу. – Девочка – это очень хорошо!

- Давайте в обед отметим это событие! – предложила Марта. – А сейчас, с вашего позволения, я пойду, отдохну.

И они с Олегом пошли к себе наверх.   А мы с Максом забрали Симона и отправились к морю.

И там мне стало плохо. Насыщенный запахами, морской воздух, буквально, душил меня. Казалось, что солнце жжёт не только мою кожу, но и мои внутренности. Кое-как мы добрались до дома, и Макс срочно вызвал врача. Приговор был неутешительным: необходимо было возвращаться в Подмосковье. Здешний климат вызывал во мне сильнейшую аллергическую реакцию. В больницу ехать я категорически отказалась, и лежала дома под капельницей под присмотром медицинской сестры.

Максу нужно было уезжать, но он не мог оставить меня в таком состоянии. Тогда Олег с Мартой решили проводить меня и Симона до Звонигорода, и остаться там, на пару дней, пока не вернётся Макс.

Дома мне стало лучше. Я лежала на качелях в яблоневой тени и целыми днями читала. Марта с мужем вернулись на виллу. Макс до минимума сократил свои гастроли и каждую свободную минуту проводил со мной и Симоном. Лето незаметными шажками двигалось к осени. Девочка внутри меня росла и…, разговаривала со мной. Я уже привыкла к её постоянным вопросам и не удивлялась нашей такой тесной связи друг с другом. Я помню, что с Симоном я тоже разговаривала, когда он был внутри меня, но не помню, чтобы он со мной говорил.

Вкусы мои в еде изменились странным образом: я подолгу стояла у раскрытого холодильника, не понимая, что я хочу съесть. Иногда, мне достаточно было, что-то только понюхать, чтобы отказаться от этого продукта, а иногда я поглощала невероятное количество, чего-то, не понимая, как может столько в меня влезть. Я чувствовала, что мной руководит ребёнок, требуя для себя необходимые элементы питания.

И, как ни странно это звучит, книги для чтения выбирала тоже она.

Я перечитывала классику, смотрела по телевизору совершенно разные программы, получала информацию из инета – ребёнок заставлял меня давать ему знания. Эта девочка была ненасытна – она задавала невероятное количество вопросов, и удивлялась, что я не могу дать ей немедленные ответы.

Сознаюсь, мне было страшновато: кто растёт внутри меня? Девочка-гений? Какой-то супер-ребёнок? Или маленькое чудовище?

Я никому не рассказывала о своих опасениях, боясь, что мне не поверят, и начнут волноваться по поводу состояния моей психики. Единственным, кто слышал её так же, как и я был Максим.

Максим.

Я был счастлив! Я ощущал внутри себя такое чувство радости, что часто улыбался, как думали окружающие меня друзья, без всякой причины. И, наверное, со стороны казался идиотом. Только Олег и Марта понимали меня, и разделяли со мной это чувство.

Угнетало меня только одно – поездки в замок. Всё дело было в Алле.

Она меня не отпускала… Как будто, какие-то тёмные силы руководили мной, как только я приезжал туда.

- Наверное, она меня приворожила! – думал я угрюмо, подъезжая к нашему с ней дому. Я не мог от неё оторваться…, я с ней продолжал спать. Каждый раз я клялся и божился себе, что больше никогда…, никогда! И всё повторялось снова… Каким-то невероятным способом ей удавалось заманить меня в постель. Освобождаясь от её объятий, после секса, я чувствовал себя последней сволочью. Она же была вполне довольна, что я по-прежнему выполняю свой супружеский долг, хоть и имею ещё одну семью.

- Слабак! – думал я про себя. – Слабак и ничтожество! Мне, что не хватает секса с Иной? Почему, я никак не могу оторваться от Аллы? Чем, таким она привязала меня к себе? Хорошо, что сейчас она с детьми в Израиле, и мы с ней не так часто видимся. Господи, помоги мне разрубить этот узел!

***************

Я люблю свою маленькую девочку, которая растёт внутри Ины. Это мой первый ребёнок, который с момента своего зачатия, находится рядом со мной. Я могу потрогать рукой, как постепенно твердеет и округляется живот Ины. Могу услышать, как бьётся маленькое живое сердечко моей подрастающей дочки. Я говорю с ней…

- Маленький инфососик, - смеюсь я, положив руку на Инкин живот. – Ты представляешь, она «сосёт» из меня знания, я, прямо, чувствую, как она копается в моих мозгах!

- Да, - соглашается Ина, - и не только у тебя. Олег с Мартой тоже это чувствуют. – Ох, – вздыхает она, - что-то с этой малышкой не так!

- Успокойся, любимая, - говорю я, целуя её в лоб, - всё будет хорошо!

А сам думаю:

- Ёшкин кот! Если эта малявка читает мои мысли, то и про мои отношения с Аллой, она, наверняка, знает. Как-то даже стыдно перед ребёнком за своё мерзкое поведание… А вдруг она все свои знания обо мне передаёт потом Инке? Кошмар…

Меня даже передёрнуло всего от чувства отвращения к себе.

- Боже, Боже, Боже! – прошу я, мысленно обращаясь к Создателю, - сделай, что-нибудь, чтобы я перестал спать с Аллой!

Олег.

Мне снилась маленькая девочка. С тёмными волосами и удивительными синими глазами. Я носил её на руках и разговаривал с ней на итальянском языке. Мягкие, тёплые ладошки гладили мои щёки, и яркие губки уверенно повторяли за мной: «adorato nonno» - любимый дедушка… Я любил эту девочку так, что сердце моё таяло, как кусок сахара в горячей воде…

Я проснулся среди ночи и долго лежал, прислушиваясь к сонному дыханию Марты, и глядя на светлеющие звёзды.

- Грядут, какие-то перемены, - подумал я, - моя интуиция никогда меня не подводила.

Я вздохнул и, повернувшись на бок, обнял Марту.

Симон.

У мамы в животе живёт моя сестра. Её зовут Любочка. Она очень упрямая и всё время пытается мной командовать и указывает, что мне делать. Но я её всё равно люблю, потому что старший брат должен любить и защищать свою младшую сестру. Она обещала мне, что будет со мной играть, когда придёт в этот мир. Скорее бы это случилось. А ещё я спрятал свою любимую маленькую машинку, но, наверное, она все равно её найдёт.

Марта.

Я завидую Инке. Завидую по-хорошему, по-белому. Завидую её молодости, красоте, здоровью… Люблю её сына, как своего собственного и маленькую девочку, которая скоро появится. И только к Максу я по-прежнему отношусь настороженно. Мне кажется, что он водит Инку за нос, и таскается в свой замок, не столько из-за детей, а чтобы не разрывать отношения с Аллой. Я почти уверена, что он с ней спит…

Мы с Олегом живём на вилле. Без Инки и её семейства здесь тихо и скучно. Олег в шезлонге, около бассейна. Читает, какую-то книгу или спит. Мне так хочется быть молодой, чтобы ничего не болело, чтобы кожа была гладкой, а живот упругим. Чтобы можно было строить, далеко идущие планы и, просто, жить, не думая о финишной черте…

Я подхожу к Олегу, и устраиваюсь рядом с ним.

- Скажи мне, ты меня любишь? – задаю я самый простой и самый сложный вопрос на свете.

Олег поворачивает ко мне голову и дотрагивается до моих губ кончиками пальцев. Он может ничего не отвечать мне. Его взгляд, его прикосновение, его дрогнувшие в улыбке губы – скажут мне всё.

- Я – счастливая! – думаю я, вздыхая и целуя его в висок. – Я очень счастливая…

Ангелы крутятся около Ины постоянно, оберегая её и ребёнка. Она не видит их, но чувствует. Иногда, машет на них рукой, отгоняя, как назойливых птиц. Их присутствие бесполезно…

Ина создаёт свою судьбу сама, закручивая вокруг себя вихри событий. Никто не может знать, что случится через мгновение или через вечность…

Ина.

Жарко. Очень жарко. Все окна в доме открыты, потому что от кондиционеров я простываю. А болеть мне сейчас никак нельзя. Я очень плохо себя чувствую. Беременность протекает тяжело. Всё идёт совсем не так, как было с Симоном. Меня мучает токсикоз и к вечеру отекают ноги, всё время болит поясница. И это в первые месяцы. Я с ужасом жду, что будет дальше. Ветер, дующий в окно, напоминает «знойный сирокко», несущий из пустыни песок и жару. Вся природа сникла. Меня раздражают все запахи, даже аромат цветов и травы, кажется мне удушающим. Хочу, чтобы шёл дождь – нудный и серый, чтобы солнце скрылось за тучами. Никого нет рядом со мной. Марта с Олегом отдыхают на вилле, у моря. Максим на гастролях в Израиле. Семья его тоже там. Как жаль, что в это лето я не могу быть около моря. Во влажном морском климате мне становится ещё хуже. Максим звал меня с собой в Израиль, но я отказалась по той же причине. Да и не хотелось мне, чтобы он мучительно метался между двумя семьями и работой.

Брожу по пустым комнатам. Валяюсь с книгой на полу, там мне кажется прохладнее. Смотрю кино или сплю. Я теперь много сплю. Сейчас середина дня, и после обеда Симон тоже отдыхает. Няня собирает разбросанные игрушки и, что-то напевает себе под нос. Светлоглазая и светловолосая, с улыбчивым лицом и мягкими манерами. Её нанял Макс, частично освободив меня от Симона, и дав мне больше времени для отдыха. Зовут её София, и у неё куча крутых рекомендаций.

- Зачем мне няня? – думаю я. – Я бы справилась с Симоном сама, если бы не такая жара.

На мне надет только короткий халатик на голое тело. Все резинки и застёжки меня раздражают. Стою посередине комнаты, ем банан и думаю, задержится он во мне или надо сразу бежать до туалета. Слышу шум подъезжающей машины, не успеваю подумать, кто бы это мог быть. Вбегает Макс и, схватив меня в охапку, кружит по комнате.

- Что, не ждала? Совсем не ждала? Где тут у тебя любовник прячется, в каком шкафу? – смеётся Макс, вертя головой.

- Посмотри в зеркало, - говорю я обиженно, - увидишь моего любовника. Я стукаю легонько его по губам кожурой от банана, которую ещё не успела выбросить.

- Это, что ещё за обвинения в мой адрес? – сержусь я шутя.

- Любовник я, значит, так? Так… Я надеялся на более родственную должность, - возмущается Макс, смеясь.

Он устраивается на диване, усаживая меня к себе на колени.

- Как же я соскучился! – шепчет он мне, уткнувшись в шею.

Максим то гладит меня по щеке, то перебирает мои волосы, то целует меня. Я и сама дотрагиваюсь до него то тут, то там, не веря, что он рядом со мной. Максим пахнет морем, какими-то пряностями и потом. Последний запах мне, особенно приятен. Влажная футболка прилипла к спине.

- Хочу есть, хочу в душ и хочу тебя! – Макс прижимает меня к себе. – Нет, не так: сначала – ты, потом – душ, потом – еда.

Он понимает, что под халатом у меня ничего нет. Одна его бровь поднимается вверх и, губы складываются в хитрую, плотоядную усмешку.

Не отпуская меня из рук, поднимается с дивана.

- Искусительница! Всё, первым же рейсом летим в спальню.

И вдруг, легко перекидывает меня через плечо. Шпильки вылетают из моих волос, и они разлетаются, свешиваясь почти до пола. Халат задирается, и Максим, хохоча, несёт меня, при этом целуя в голую задницу.

- Уронишь! Макс, ты уронишь меня! – кричу я, болтая ногами.

- Я никогда не уроню тебя! Ты моя самая драгоценная ноша! – смеётся он.

- А, как же дети? – спрашиваю я, уже смиряясь с ролью мешка картошки на плече.

- Дети – это груз особый! – отвечает он, укладывая меня на кровать, и снимая с себя одежду.

Мы лежим на кровати, подставив тела горячему воздуху.

- Ты приехал один? – спрашиваю я, лениво поворачивая к нему голову.

- Да. Семья осталась в Израиле.

Молчание между нами становится похожим на чёрный гудрон: невозможно наступить, не испачкавшись. Надо, как-то обойти или перепрыгнуть эту полосу отчуждения.

- Как дети? – стараюсь говорить, как можно равнодушнее, не выдавая своего отношения к слову «семья».

- Нормально. Плавать научились. Арик, правда, немного приболел, наверное, перекупался. А у Лики всё хорошо, она крепче брата.

Я попыталась встать с кровати, но Макс успел схватить меня за руку.

- Подожди, не уходи! Побудь ещё рядом. Расскажи про Симона, - Макс переворачивается на живот, подставляя сквозняку спину.

- А, что Симон? Симон, как Симон: ест, спит, играет. Учит буквы, учит ноты. Изрисовал красками всю стену в детской. Так, что у него в комнате теперь свой дизайн.

- А няня, где в это время была? – возмутился Макс.

- Няня рисовала вместе с ним, - смеюсь я, - она говорит, что это творчество и фантазия.

- А, как наша дочь? – Максим кладёт руку на мой живот.

- Сам у неё  спроси. Она тебе всё расскажет.

Я потягиваюсь, расправляя, ноющую поясницу, а потом, просто, засыпаю… Просыпаюсь от криков и топота детских ножек.

- Папа, мама! Папа приехал!

Макс спит, положив голову мне на живот. Я едва успеваю натянуть простыню на нас. Дверь открывается, и вбегает радостный, совершенно голый  Симон. Он с разбега прыгает на кровать, стараясь добраться до отца. А Максим в это время копошится под простынями, надевая плавки. Наконец, он справляется с одеждой и, встав с кровати, подхватывает Симона на руки и подкидывает его вверх.   Оба хохочут, счастливые и довольные друг другом.

А я лежу, завернувшись в простыню, наблюдаю за их играми и ревниво думаю:

- Наверное, он с Ариком тоже так забавляется.

В дверях появляется няня.

- Извините, я не успела его задержать. Это я сказала Симону, что приехал отец.

София быстрым взглядом окидывает смятую постель и полураздетого Макса.

- Вы можете идти! – говорю я ей сердито. – Пусть Симон здесь остаётся.

Не нравится мне эта няня, и взгляд её не нравится и, вообще…

Ангелы больше не веселятся. Те из них, которые свободны от дел, сидят на тёмном облаке, сбившись в отдельные кучки. Не разговаривают. Не улыбаются. Не болтают ногами. Они ждут. Время, густое, как сироп и чёрное, как кровь демона заполнило пространство. Молнии не сверкают стрелами, они свернулись в жгуты и валяются на краю облака, как кобры, готовые к атаке.

Ангелы, как болельщики на стадионе, замерли перед решающим матчем.

- Чего вы ждёте, дети мои? – спрашиваю Я их.

- Твоего решения, Отче!

- Я лишь игрок! Две королевы ведут сражение за одного короля!

Я могу чуть-чуть подтолкнуть события…

Ина – хозяйка бала…

Глава 21. Ина.

Письма на Землю.

Ты помнишь, Макс, как просил меня разрубить узел, связывающий тебя с Аллой? Ты не поторопился? Когда человек слаб душой, и не может сам решить свои проблемы, он просит помощи у меня, не задумываясь, каким образом Я это сделаю. Так много вариантов…

1. Заставить Аллу полюбить другого мужчину.

2. Отправить Аллу в монастырь.

3. Уговорить её пожертвовать собой и отпустить тебя.

4. Убить Аллу.

Я бы выбрал первый вариант. Он менее болезненный для всех.

Можно и последний. Это сразу бы решило все проблемы, но не хочется быть убийцей, тем более, что Алла ни в чём не виновата.

По правде сказать, от меня не так уж многое и зависит. Я расставлю фигуры, создам ситуацию, а Ина сама будет делать ходы и вершить судьбы.

БОГ.

Ина.

Осень ещё не наступила, просто лето уже заканчивалось. Это чувствовалось по резкому яблочному запаху в саду. По редким жёлтым листьям на деревьях. По печальным цветам, чувствующим свой близкий конец. За окном дождь, о котором я так мечтала, сильный, как из ведра. Льёт  не один день, то усиливаясь, то затихая. Природа уже не в силах поглощать влагу, и она остаётся на поверхности земли, листьев и крыш. Дороги превратились сначала в мутные потоки, а затем, когда вода смыла грязь, в прозрачные реки.

Макс перевёз свою семью из Израиля в замок, и сегодня занимался их устройством. Обещал приехать в наш дом только вечером.

Со мной творится сегодня, что-то странное. Такое непонятное, тоскливое состояние, как маленький зверёк внутри, выедающий мою душу. Я думаю, что это дождь виноват. Я бегаю без толку по всему дому, хватаюсь, то за одно дело, то за другое. Что-то беру, не понимая зачем, бросаю, не понимая, куда.

София – няня Симона, видя моё нервозное состояние, ушла с мальчиком на веранду, где, разложив на полу конструктор, что-то увлечённо с ним мастерила. Я заставила себя, почти силой, успокоиться и сесть в кресло.

- Что происходит? – думаю я тревожно. Я чувствую, как ребёнок внутри меня стонет.

- Скажи мне, девочка моя, что делать?

Перед моими глазами мелькают картинки: мокрая дорога, перевёрнутая машина и почерневшие глаза Макса… Я срываюсь с места, успев накинуть на домашний халат, короткую кожаную курточку.

Моя машина, моя палочка-выручалочка всегда на ходу.

Ключ не вставляется, мотор не заводится…

- Да, что же это такое! – возмущаюсь я. – Никогда такого не было!

Наконец, машина трогается. Только сейчас я замечаю, что на ногах у меня надеты комнатные тапки.

- Почему, тапки? – мелькает, какая-то посторонняя мысль.

Я их вижу, но ничего не понимаю. Я здесь и не здесь… О чём я думаю?

Несусь на полной скорости, визг тормозов на поворотах отдаётся в ушах болью. Вода из под колёс, прозрачным веером, заливает всё вокруг.

- Почему, такое грязное переднее стекло? – сержусь я, старательно вглядываясь в дорогу. – Дворники не справляются с дождевыми потоками? Это размытая тушь с моих ресниц затмевает глаза… Я плачу? Почему я плачу? Ничего же не случилось… Куда я еду так быстро? Успеть! Мне непременно надо успеть… Куда успеть?

Я несусь по улице Фрунзе до перекрёстка с Московской, которая такая крутая и извилистая, что двум машинам на ней трудно разъехаться. На горке золотятся купола Вознесенского собора. Я узнаю это место…

Здесь я потеряла сознание, когда гуляла по городу, живя в замке!

Вижу, как в замедленной съёмке, ассенизаторскую машину, скользящую поперёк дороги. Успеваю вывернуть руль, избежав столкновения, и лечу на обочину. Инстинктивно поджимаю колени, прикрыв ими живот. Ремень держит крепко, подушка безопасности сработала. Теперь мне необходимо выбраться, выйти, вылезти… Хорошо, что я такая маленькая и ловкая. Вижу, лежащую на боку, дерьмовозку.   Коричневая зловонная жидкость растекается по дороге. От запаха меня начинает рвать так, что я еле могу двигаться дальше, на ходу вытирая рот ладонью. За перевёрнутой машиной  ещё одна, завалившаяся в кювет, со смятой передней частью, и, торчащими вверх, крутящимися колёсами.

- Это машина Макса? Машина Макса! Машина Макса…, - мысли, наскакивая одна на другую, проносятся в голове.

Ноги мои скользят по мокрой, загаженной дороге. Где-то остались тапки… Я падаю на колени, погружаясь руками в дерьмо. Мне всё равно. Сейчас главное – это добраться до машины Макса. Через стекло вижу на переднем сидении Максима, в неестественно скрюченной, позе. Сзади, кричащие дети, бьются в окно. Дёргаю ручку со всей силы, но дверь открывается легко. Замки ремней безопасности расстегнулись с первого раза. Вытаскиваю детей и, подхватив их, бегу к обочине. Кидаю их там, и делаю рывок обратно к машине. Пахнет бензином.

- Это плохо! – успеваю подумать. – Это очень плохо…

Хотя, думать в такой ситуации почти невозможно, всё делается на «автомате». Краем глаза замечаю водителя дерьмовозки, сидящего на корточках, возле своей машины.

- Почему он не пытается мне помочь? – я машу ему рукой, в надежде привлечь внимание, но натыкаюсь на равнодушный взгляд.

Алла согнулась вдвое, ремня на ней нет… Я никак не могу повернуть её так, чтобы мне было удобно подхватить её. Как жаль, что я такая маленькая и такая слабая…Наконец, мне удаётся выдернуть её из машины. Я тащу Аллу за руки туда, где кричат дети.

Страшный взрыв толкает меня в спину, и я падаю, накрыв собой Аллу и детей!

- Макс! Макс… остался в машине…, - кричит моя душа.

Я слышу, как трещат мои вспыхнувшие волосы, я ощущаю, как сворачивается в лохмотья моя курточка, намертво прилипая к спине. Но я не чувствую Максима… Моё сердце его не чувствует…

Глаза мои закрываются, и темнота накрывает меня.

Я одна. Абсолютно, одна в тёмном и пустом зрительном зале. На экране идёт фильм ужасов. Я вижу себя и детей, вижу бледное, залитое кровью, лицо Макса, вижу горящую машину и ассенизатора с безумными глазами. Ролик всё повторяется, повторяется и повторяется… Я сижу, вжавшись в кресло, не в силах оторвать взгляд от экрана. Плёнка рвётся, как в старых фильмах, и перед глазами расплывается жёлто-коричневое пятно, как дерьмо на дороге...

Я открываю глаза. Понимаю, что лежу на боку. Вижу пол, белые плитки – чистые и гладкие. Пахнет лекарствами. Не могу пошевелить ни рукой, ни ногой – я привязана к кровати! Болит затылок и спина!

Я ВСЁ ВСПОМНИЛА!

Чёрный вязкий, как болотная жижа, ужас начинает подниматься изнутри, засасывая меня, заливая мой разум и мои глаза.

МАКС! МАКС – ЛЮБОВЬ МОЯ, ЖИЗНЬ МОЯ…!

И я кричу! Нечеловеческий звериный вопль вырывается из моего рта…

- А-а-а-а-а-а-а-а! – крик длится бесконечно, то поднимаясь до визга, то опускаясь до хриплого рычания.

- А-а-а-а-а-а-а-а! – так кричит моя умирающая душа – такая маленькая, сломанная и никому ненужная.

- А-а-а-а-а-а-а-а…

Я не вижу, как суетятся вокруг врачи. Я не слышу, рыдающего голоса, Марты:

- Ну, сделайте же хоть, что-нибудь!

- Ей нельзя обезболивающее лекарство, нельзя успокоительное!

И я смыкаю свои губы на–все–гда!

Но крик внутри меня, он рвёт мои внутренности, моё сердце, он уничтожает во мне жизнь…

Он никогда не смолкнет…

Шёпот Марты, где-то возле моего уха:

- Доченька! Так случилось… Его уже не вернуть! Надо думать о детях!

- О каких детях? Ах, дети… При чём здесь дети? Макса больше нет… Зачем мне свет, если нет его? Зачем мне жизнь, если в ней никогда не будет его?

И моя душа кричит ему:

- Почему ты не взял меня с собой? Мне всё равно, где ты – на небесах или горишь в адском пламени, я хочу быть рядом с тобой!

Всё исчезает вокруг, и только глаза…, глаза, цвета чернёного серебра, с грустью смотрят на меня…

Макс.

Последнее, что я помню из своей Земной жизни – это, крутящиеся колёса ассенизаторской машины. Ни боли, ни страха. Я лечу, как пробка из бутылки с шампанским. Я вижу сверху горящую машину, клубы чёрного дыма, поднимающиеся к облакам. Вижу Инку, накрывающую собой моих детей, людей, суетящихся возле них, машину скорой помощи…

И я прекрасно осознаю, что это конец! Конец моей жизни, моим планам и моим стремлениям! Больше для меня уже никогда ничего не будет…

- Ну, почему? Я же так молод, здоров, полон сил! Это не справедливо, Господи! – возмущаюсь я.

- Ага! Вспомнил про Господа! Как петух жареный в задницу клюнул, так и вспомнил! – ехидный голос внутри меня прерывает мои отчаянные мысли.

Зачем всё это видеть напоследок? Знать, что сейчас горит в машине твоё тело: трещат кости, лопаются глаза, кожа сворачивается, обугленными кусками.

Куда я лечу, как шар, наполненный гелием? Внизу остаётся земля, моя семья, мой замок, моя жизнь, наконец…, и дерьмо, разлитое на дороге.

Письма на Землю.

Кто бы мог подумать! Я и представить себе не мог, что события повернуться таким образом…

Предполагалось, что Ина, благополучно вытащив Макса, разрубит узел, связывающий его с Аллой, что Макс за своё спасение будет ей благодарен до конца жизни. Детей, конечно, можно было спасти.

А она…, успела вытащить всех, кроме Максима! Ну, про детей понятно, у неё сработал материнский инстинкт. А Аллу–то она зачем спасала? Такое могла сделать только Ина…

Мне-то, мне, как теперь со всем этим разбираться?

Макс скоро прибудет ко мне – пристрою его куда-нибудь. Пусть душу очищает, грехи искупает.

Алле тоже есть о чём подумать, пока страдать будет на больничной койке.

А, вот, с Иной, что делать? Она сама себе приговор подписала… А дочь её? Главная ценность для меня!

Ну, давай, Макс, давай! Теперь твой ход! Забудь о себе. Посмотрим, насколько Ине удалось изменить твою душу…

БОГ.