Truth or Dare. II

Утром Алекс лежал в кровати Наташи и думал о том, как все пришло к… ко всему этому.

Он никогда раньше и не помышлял о том, чтобы переспать со старшей сестрой своего лучшего друга. Да, первый раз произошел под градусом, что с большой натяжкой можно было выставить своеобразным щитом перед собой в качестве оправдания. Но… Второй раз случился осознанно, как и третий сразу после него. И оправдаться тут уже получалось не особо, если честно.

Наташа ему нравилась. Зачем скрывать очевидное? А их экспада-экспромт доставил удовольствие им обоим. Вот и сейчас, глядя не нее спящую, обнаженную, вольготно и бесстыдно раскинувшуюся рядом на широкой кровати, он восхищался красотой ее гибкого и давно уже сформированного тела — не чета тем иссохшимся на бесконечных диетах воблам, что бороздили коридоры школы, в которой он учился.

Честно? Наташу он знал плохо. И если верить ее брату, то с ней связываться явно не стоило. Однажды Вадиму, так звали ее брата, даже удалось описать ее кратко и емко: «Сука… Такая любимая, но какая сука! ». И, даже зная ее совсем немного, Алекс понимал, что вполне мог согласиться с этим его мнением.

Вздох.

Он перевернулся на живот. За окном, справа от него, было уже светло. До зимы было еще далеко, а потому дни были длинными: светало рано, темнело поздно, а на ночь лишь оставалось часа четыре — может, чуть меньше, может, чуть больше… Алекс не засекал, не досуг было. Наташа жила в центре, в небольшой квартирке-студии, так и не скажешь даже, что она дочь главы корпорации «Симон Групп». Окно было приоткрыто, внося в комнату звуки мегаполиса и его неповторимый запах. Улицы Москвы уже с утра были заполнены самыми разными автомобилями, каждый из которых обязан был посигналить хотя бы единожды. Алекс даже в окно не стал выглядывать — слишком уж он хорошо был знаком с утренними пробками. Машины, словно тараканы, которых не извести, то останавливались, то ускорялись, и не было в этом ни логики, ни смысла, но была какая-то гипнотическая красота, на которую можно было смотреть часами. Возможно, юноша бы сейчас насладился этим зрелищем, но в кровати с красавицей было гораздо комфортнее… разумеется, пока она не проснулась.

Школу, к слову, никто не отменял. Впереди еще целых два часа — лимит, дольше которого лучше не задерживаться здесь, если он не хочет опоздать на занятия. Не то, что бы для него это было жизненно важно, но после того, юноша как не ночевал дома, его отец, являющийся священником, вполне мог и рассердиться, если к этому добавится еще и опоздание на занятия. Для него это так важно? Конечно, ведь его идеальный сын, отцовская гордость, девственник-ботаник не мог опаздывать на занятия и спать с девушками, ведь лень, праздность, прелюбодеяние и многое чего еще — грех и скверна! Его почему-то совершенно не волновало, что все это давно изменилось, однако лечить отцу его добровольную близорукость лично Алекс не собирался. Что до Ада и наказания за грехи… Что ж… У юноши, как и у любого скептика-атеиста, было свое мнение на этот счет, и отец-священник тут уже ни на что повлиять не в силах, правда, знать ему об этом совершенно необязательно.

Обидно. Наташа вчера в какой-то момент прошептала ему, что ничего не ждет от него и просила о взаимности. Это было вчера в перерывах между поцелуями, когда Алекс случайно и как-то неуклюже споткнулся о ножку кровати, в результате чего они оказались там быстрее, чем ожидали. И нет, она все-таки не просила. Эта девушка при всех своих достоинствах и недостатках просить не умела, она всегда говорила так, что любое ее желание казалось чем-то незыблемым, что обязательно должно воплотиться в реальность — такая вот современная магия. Удивительно, но даже в сексе ее «глубже» и «быстрее» не звучали просьбами, это были приказы, которым невозможно было не повиноваться, да и не хотелось.

— Привет, святоша. Давно проснулся? — ее голос был чуть хриплый, насмешливый и с ленцой.

Он оглянулся.

Наташа смешно морщилась после сна, потирая глаза. На шее багровел темнеющий засос. На нижней губе виднелась небольшая ранка с запекшейся на ней кровью. Светлые волосы были всклокочены. И все-таки… она была по-своему прекрасна даже сейчас.

— Трудно сказать. Такое ощущение, что я вообще не спал, — Алекс вспомнил, что ему задали вопрос. — Хотя это не так уж и далеко от истины, — легкая, почти невесомая усмешка. — А ты как спала?

Наташа не спешила отвечать на вопрос. Она просто протянула руку к тумбочке за сигаретой и зажигалкой. Сигарета быстро оказалась зажата между зубами. Чиркнув колесиком фирменной зажигалки, она с каким-то садистским наслаждением затянулась, пропуская едкий дым напополам с никотином глубоко в горло, пищевод, легкие. Плохая привычка. Возможно, даже она когда-нибудь ее погубит. Но Наташа, похоже, не зацикливалась на этом. Ей нравилось курить.

— Давай не будем разводить политес, — наконец, заговорила девушка. — Я не любитель упражняться в изящной словесности, — как бы между делом добавила она, выдыхая горький и одновременно сладковатый сигаретный дым.

Тонкая шелковая черная ткань, которая лишь по какой-то ошибке называлась одеялом, соскользнула с ее ног, которые та вдруг согнула в коленях и расставила. И, кажется, ничуть не стеснялась зрителя. Смущение, похоже, ей вообще было несвойственно.

Алекс с удивлением рассматривал открывшуюся ему картину. Промежность у Наташи была ухоженной, с тонкой полоской черных волос, с родинкой чуть выше клитора. Упругий загорелый живот. Волнительная грудь с пирсингом в правом соске. Удивительно… пошло, вульгарно, бесстыдно, развратно и так… естественно и в одно время прекрасно, что юноша и слова не сказал против.

— Все рассмотрел? — вернул его в реальность ее голос. — Нашел, что искал? Или мне тебе помочь? — ее тонкая светлая бровь вопросительно изогнулась.

— Я… — Алекс даже растерялся от внезапно язвительных ноток, что проскользнули в каждом из трех заданных вопросов.

— Мы не в музее, а я не экспонат, — снова затянулась. — Тебе когда в школу?

— Через два часа, хотя уже меньше, — ответил парень практически на автомате. — Твой брат…

Алекс решил затронуть ту тему, которая беспокоила его больше всего. Странно то, что еще вчера ему на это было плевать, как и в тот первый раз. А вот сегодня утром пришло полное осознание происходящего. Вадим хоть и был ее младшим братом, но за сестру на тряпки порвет и не поморщится. Лучший друг? В данной конкретной ситуации он на это даже не посмотрит.

Наташа же встревоженной не выглядела совершенно. Если посмотреть на нее, то начинало казаться, что все и впрямь не важно и что все так и должно было быть. Вадим же… Он совершенно не вписывался в ту картину, где его старшая сестра сидела на кровати, бесстыдно разведя ноги в стороны и выдыхала дым в потолок. Он был здесь лишним, чуждым, однако незримое присутствие все же ощущалось, и все из-за слов Алекса. Словно бы парень резко мазнул кистью, оставляя черный след на идеально прорисованном творении. Из-за этого на языке невольно появилась горечь.

— О… — прозвучало устало и как-то разочарованно. — Не тащи моего братца в мою постель. Нас двоих тут вполне достаточно, — она внимательным взглядом гипнотизировала сигарету, словно о чем-то натужно размышляла. — Хотя… — задумчиво. — Я бы была не против, чтобы тебя было трое… — и тихий, чуть хрипловатый смех заполнил комнату.

Наташа даже смеялась странно, особенно, по-своему. Не было той фальши, раздражающего хихиканья. Да и смех был не звонкий и переливчатый, который стоило бы ожидать почти от любой девушки. Он был чуть низкий, хриплый, единственный в своем роде и идеально подходил именно ей. Алекс не мог представить ее смеющуюся как-то по-другому. Естественно. Гармонично. По-своему. И… совершенно не по-девчачьи. И Наташа так не только смеялась, похоже, она так жила.

И Алекс сам не смог поймать улыбку за хвост и удержать, а потом вырвался первый смешок. Стоит ли говорить, что уже через мгновение он смеялся вместе с ней?

Смех в какой-то момент оборвался, оставляя на губах девушки флёр легкой улыбки. Сигарета небрежно уперла в пепельницу, растираемая об ее дно, пока последние угольки не потухли. В комнате все еще остался запах табака, не дешевого и противно раздражающего носовые пазухи. Он был сладковат, легкой горечью оседая на кончике языка.

— У нас есть еще полтора часа… — Наташа, прищурив глаза, посмотрела прямо на парня. — Мы будем трахаться? Или ты еще не сделал уроки? — уголок губ насмешливо дернулся.

Девушка, не дожидаясь ответа, просто поманила его пальчиком. И парень, будто бы под гипнозом приблизился вплотную, нависая над ней, придавливая ее к кровати.

Его ладони легли ей на грудь, а пальцы прикоснулись к соскам, обведя их подушечкой большого пальца по темному ореолу. Они мигом затвердели. Девушка прикрыла глаза, закусив нижнюю губу, растревожив ту небольшую ранку, что уже была. Алекс тут же впился ей в губы. Это поцелуй был другим. Вкус табака… сладковатый, крепкий с горечью и с нотками металла от потревоженной ранки. Парень проник языком глубоко в ее рот, провел им по зубам, по небу, прикоснулся к ее языку, придавливая его своим. Не разрывая поцелуй, Наташа отстраняет одну его руку от груди и кладет ее ладонью меж своих ног, заставляя его накрыть ее промежность. Ноги раздвинулись в стороны шире. Парень не теряется, и вот большой палец касается ее клитора. И, будто бы осмелев, движения его становятся бесстыднее и настойчивее, Алекс вводит указательный палец прямо в нее. Слишком медленно. Слишком мало. Наташа резко подается бедрами вперед, насаживаясь на палец целиком. Взгляд ее карих глаз, что стали почти черными из-за расширившегося на всю радужку зрачка, требовательный. Подчиняясь ее безмолвному приказу, парень обеими руками подхватывает ее под бедра, сжимая их своими длинными пальцами. Он одним сильным рывком пронзает ее влажное тело, входит в нее глубоко, до основания, за один рывок и тут же начинает движение, сначала медленно раскачиваясь, но постепенно ускоряясь. Внутри девушки было узко, влажно, горячо. Стенки ее влагалища плотно обхватили его член, мышцы ее сокращались, лаская его. Алекс впечатывался в нее всем своим телом. Рука его вернулась к клитору девушки, массируя его пальцем в такт своим движениям внутри нее. Наташа прогибалась в спине, подавалась на встречу, впуская его в себя каждый раз до основания. Он брал ее молча, с упоением, даже с жестокостью, не сдерживаясь и не думая ни о чем. Девушка отдавалась ему целиком, без остатка. Она кончила немного раньше, скрестив ноги у него за спиной, заставляя вжаться в нее до предела. Внутри нее мышцы стали сокращаться быстрее, доводя парня до пика в считанные секунды. Алекс впился пальцами в бедра так, что, наверняка, у девушки останутся синяки. Короткий глухой рык. Струя спермы оросила ее изнутри.

Уже минут через десять они оба лежали на спине. Дыхание уже восстановилось, но двигаться пока не было ни сил, ни желания. Наташа вновь курила, выпуская дым в потолок. Алекс же просто лежал рядом. Вставать было лень, парень боролся даже с желанием попить, чтобы протянуть подольше эту безмятежную негу. Приятная опустошенность. Хотелось прочувствовать, посмаковать это состояние.

— Это и есть счастье? — вопрос сорвался с его губ сам собой.

Алекс никогда не был философом или романтиком. Но иногда что-то такое в нем проскальзывало. Ведь у него, как и у других было множество своих вопросов, на которые ему еще предстояло найти ответы, если верить отцу.

— Нет, — покачала она головой. — Это наслаждение.

— Ты говоришь так, словно счастье и наслаждение — не одно и то же.

— Это совершенно разные вещи, — Наташа вновь затянулась. — Счастье… Оно для тех, кто никогда не испытывал наслаждения, — она говорила тихо, спокойно, что невольно заставляло к ней прислушиваться, впитывать каждое ее слово. — Ты же у нас, святоша, так? Тогда объясню тебе так, как было бы тебе ближе, — холодная усмешка. — Считай, что Счастье и Наслаждение, это два бога, меж которыми идет вечная война. И первый одерживает верх, пока не появляется второй. И когда он выходит из-за угла, с оголенным торсом и распухшими от поцелуев губами, счастье откладывают в сторону, как раскрытую на середине книгу, даже не заложив закладкой, чтобы дочитать потом, в дождливую погоду, когда совершенно будет нечем заняться, — закончила она. — Примерно так. Поэтому я не желаю себе счастья, слишком оно абстрактно. Я знаю, чего я хочу. Поэтому второй бог мне ближе.

Алекс молчал. Ему нечего было сказать. Отец бы за такие мысли его бы выпорол, если бы узнал. Ведь это… богохульство. Только для самого паренька все это было не важно. Высказанная девушкой мысль зацепилась в его сознании и нашла отклик. Сейчас, лежа рядом с ней на одной кровати, Алекс тоже выбирал второго бога.

— Я слышу дикую работу мысли в твоей голове, — разрушила тишину Наташа. — Это раздражает. Ты в курсе?

Эта ее едкость тоже раздражала. Она не являлась особо обидной. Просто проявлялась так неожиданно, что сбивала с мысли. Прямо как подножка, когда ее не ожидаешь. Вот и сейчас у Алекса было стойкое ощущение того, что он пропахал носом землю, споткнувшись в очередной раз. Благо, в руки он взял себя достаточно быстро.

— Значит, ты не веришь в счастье? — это уточнение тоже вылетело практически само собой.

— Я недостаточно дура, чтобы верить в такую чушь, — припечатала она, после чего вновь зажала сигарету меж зубов, делая очередную глубокую затяжку. — Такой ответ тебя устроит?

— За неимением другого… — пожал плечами Алекс.

— Хочешь? — девушка неожиданно протянула ему пачку сигарет.

На предложенные сигареты Алекс посмотрел с довольно заметной заинтересованностью. В конце концов, ему не часто предлагали покурить, а точнее никогда. И вообще он как-то не задумывался ранее о том, чтобы начинать. В его семье никто не курил, считая это чем-то греховным, что, в общем-то, даже не удивляло. А если представить, какой скандал закатил бы отец, узнав о том, что его «идеальный» сын пристрастился к сигаретам… сразу дурно становилось.

— Боишься? — ухмылка.

— Чего это я должен бояться? — в тон ей ответил Алекс, явно не желавший терять лицо перед этой девушкой.

— Ну, как же… — Наташа сделала вид, что задумалась, на мгновение. — Отличник, староста класса, победитель олимпиад, да еще и сын священника… Ты слишком идеален, чтобы позволить себе курить. Не так ли? — ее бровь вопросительно изогнулась. — Или скажешь, что я не права? — и снова едкая ухмылка. — Я даже до сих пор так и не поняла, как ты с моим братом-то связался. Такого раздолбая, как он еще поискать надо…

Кажется, Наташа всерьез была уверена в том, что Алекс не отважится взять сигарету в руки, а о том, чтобы покурить и речи даже не шло. И это ее мнение было по сути верным. Сам по себе, парень ни за что бы не закурил, а если бы хотя бы просто подумал об этом, то в первую очередь перед ним бы встала мать с упреком в глазах, а потом и разгневанный отец.

Однако сейчас юноша был вполне себе не против того, чтобы наплевать на все запреты и сделать первую в своей жизни затяжку. И на это не было в очередной раз какой-либо адекватной причины, да и девушка по сути не принуждала его нарушить правила. Скорее, просто предложила. Но… У Алекса было отчаянное желание доказать, что он взрослый мальчик и может поступать так, как хочет. Возможно, это было глупо и по-детски, причем парень это осознавал в полной мере, но противостоять этому своему желанию не мог.

И поэтому…

— А давай, — и вытянутая вперед рука.

— Только не обвиняй потом меня во всех грехах, — хмыкнула Наташа и вложила в раскрытую ладонь юноши сигарету.

— А я должен? — вопросительно вздернул бровь Алекс. — Я достаточно взрослый, чтобы принимать собственные решения и отвечать за их последствия.

— То же мне… Взрослый мальчик, — фыркнула девушка. — Тебе поджечь? — любезно предложила свою помощь.

— Если не сложно, — вернул любезность юноша.

Колесико зажигалки вновь провернулась, опаляя сигарету пламенем. И вот кончик уже медленно тлеет. Осталось только зажать его между губами и как следует вдохнуть, затянувшись. Однако Алекс почему-то особенно не торопился.

— Она так и потухнуть может, взрослый мальчик, — как бы между прочим заметила Наташа. — Или ты собрался переводить мои сигареты?

На самом деле, курение уже не казалось юноше столь удачной и хорошей идеей, как было еще пару секунд назад. В конце концов, эта привычка предоставляет отличный шанс испортить здоровье, причем тотально.

Но…

Алекс отважно зажал сигарету между губами и глубоко вдохнул, зажмурив при этом глаза. Но, видимо, легкие были отчаянно против попадаемой в них гадости. А посему… Алекс громко и надрывно закашлялся, выронив сигарету. Наташа на это громко рассмеялась.

— Что смешного? — хрипло спросил парень. — Я слышал, что кашель является нормальной реакцией некурящего организма на сигареты.

— Прости, Ал, — девушка попыталась успокоиться, что у нее почти получилось, если не обращать внимания на подрагивающие плечи. — Просто у тебя было такое лицо. Впрочем, неважно, — ей, наконец, удалось взять себя в руки.

— Дай еще, а? — вдруг попросил юноша.

Сделать затяжку и не зайтись громогласным и судорожным кашлем у Алекса получилось только с третьей сигареты, две предыдущие сиротливо лежали в пепельнице.

Наташа изрядно повеселилась наблюдая за тем, как ее внезапный любовник пытается укротить простые сигареты, как дикого и опасного зверя. Она даже больше не возмущалась по поводу глупой растраты чудес табачного производства, настолько это зрелище было забавным и даже развлекательным.

Алекс же был хмур, как грозовая туча. Все-таки шутом он не нанимался. Однако… Похоже, помимо собственной воли, юноша стал отличным развлечением для заскучавшей богатой наследницы, что раздражало неимоверно. Но парень стоически терпел подрагивающие от сдерживаемого смеха плечи девушки и этот ее усмехающийся взгляд. И когда у Алекса, наконец, получилось именно закурить, а не сделать еще одну неудачную попытку с последующий кашлем, его лицо приобрело крайне удовлетворенное выражение, а глаза оказались полуприкрыты, словно от наслаждения. Вторая затяжка тоже далась ему вполне успешно.

— Как неожиданно может повернуться жизнь… — задумчиво протянула Наташа.

— Ты это о чем? — не сразу понял Алекс.

— Да так… — как-то неопределенно пожала плечами девушка. — Никогда не думала, что буду учить курить лучшего друга своего младшего брата, старшеклассника и сына священника в одном лице у себя на квартире и в своей кровати после горячего и быстрого траха. Не находишь эту картину несколько сюрреалистичной?

— Я сам научился, — воспротивился Алекс.

— Ну, хоть что-то сделал самостоятельно, — фыркнула Наташа. — Чудеса да и только.

Алекс ничего не ответил. В конце концов, от девушки подобные слова были вполне ожидаемы. Такая уж у нее манера общения. Впрочем, отчасти это приходилось юноше по душе, но иногда, правда, хотелось ее придушить. Выбрав из двух зол меньшее, он решил не огрызаться в ответ, а только сделал еще одну затяжку. В голове сразу появилась какая-то легкость. То ли из-за сигарет, то ли еще из-за чего-то, но Алекс расслабился, да так, что и напрягаться не хотелось вовсе. Голова немного кружилась. Было хорошо… Юноша не знал, что сигареты могли вызвать нечто подобное. Интересно…

Приятное состояние расслабленности прервало напоминание на мобильнике. Похоже, его время истекло и ему пора было в школу.

— Моему брату ни слова, — сказала Наташа, наблюдая за тем, как парень нехотя поднимается с постели.