Крах империи, 1917-2017

ТОРГОВЛЯ НА ТВЕРСКОЙ

Как мы живем? Ни шатко, ни валко.

Как в дурдоме. Как в психпалате.

Попросту говоря, валяем Ваньку,

кому-то за это неплохо платят.

Спасает только неизменная нефтяная анаша,

в хвосте у мира плетемся еле-еле.

Кто-то торгует. Слава торгашам!

Что бы мы без них пили и ели?

Гляди вперед по дистанции в оба,–

в отечестве ныне есть чем нам гордиться:

голяком бы бегали по сибирским сугробам,

как шимпанзе или гориллы.

Застолбили Россию.

Что ни попадя – продано!

Торгуют лесами, реками и заводами.

Кто-то – честью.

Кто-то – родиной.

Последнее – всего доходней.

Что попусту сидеть да языком молоть и тренькать,

вот и коммунизм настал у избранных немногих.

Смекнули быстро барыги: надо делать деньги!

А потом подальше уносить ноги...

Смотришь: стоит! Красивая!

Ну, как тут устоять?

Не женщина – а сплошные губы!

И не скажешь ведь, что обычная б***

Кто чем может – тем и торгует.

Вот она – настоящая долгожданная свобода,

взошла над российской непроглядною мглою!

То ли у выхода, то ли у входа,

где братья с мечом ждут нас, приосанившись, гордо...

– Женщина, не надо теперь из-под полы,

хотя, что у вас там – под полою?

Сначала не всерьез, сначала робко.

Ходят. Прицениваются. Деловитые и кургузые.

Взять или не взять эту попку?

Щупают, взвешивая, груди, как астраханские арбузы.

Кой черт! Бери все задаром!

Видишь – даже прокуроры истекают половой слюной!

Хватит крутить передом и задом,

а в особенности по сторонам головой.

Президентам и тем в кабинетах не можется,

бедные, вкалывают почем зря от зари до зари!

Клинтон всунул не туда сигару Монике,

а не спросил, шельмец этакий, у дамы – 

хочет ли она курить?

Узнаю былую сметливую закваску,

свято место в столице не опустело!

Ныне тоже все происходит по Марксу:

тело – деньги, деньги – тело.

1995