Галка

Колька, громко матерясь, захлопнул капот голубой «мазды-6».

- Все, Босс, готово ведро.

- Сейчас выгоню. Иди обедай.

- Можно вопрос, дядя Андрей?

- Валяй.

- Зачем мы ЭТО в работу берем? Японцы не наш профиль абсолютно. – Парень стащил грязные перчатки. – И так работы полно. А тут е… секса на пол дня за три копейки.

- Ты сиськи у мадам оценил? – Включился в разговор Витек.

- Чего? Она же старая, и жирная!

- Дурак ты, Колька. – Витька оторвался от верстака с разобранной коробкой передач. – Телка в самом расцвете. Сиськи во! Жопа во! И ломаться не будет в койке. Я бы вдул.

- Так она тебе и дала.

- Угу, уши бы вам пооткручивать. И еще кое что… – Раздался женский голос у меня за спиной.

- Упс. – Витек резко развернулся к верстаку, а Колька бочком - бочком выскочил из бокса в направлении раздевалки.

Галя проводила его суровым взглядом.

- Готово?

- Привет, Галюнь. – Я чмокнул ее в щеку. – Готово. Не обижайся на Витька. Ты у нас женщина великолепная во всех смыслах.

- На детей не обижаются. Если бы твой Витек и правда мог вдуть, - мечтательно произнесла Галя, - Я бы обиделась. А то так, трепотня одна.

Редкий случай, когда знаком с человеком почти столько же лет, сколько живешь на свете. Галка была моей первой любовью в детском саду. Правда, на этом наши романтические отношения и закончились. В младших классах как известно с девочками дружить западло, поэтому поддавшись общим трендам, я периодически дергал ее за косички, пропорционально огребая пакетом со сменкой по голове. А в средней школе, аккурат в период полового созревания, как и положено грудастым акселераткам, на ровесников она смотрела свысока, как слон на мосек, предпочитая общаться с молодыми людьми куда старше нас по возрасту. До старших классов я не доучился. Переехал в другой район, заделался металлистом и про#рав учебу на корню, свалил в ПТУ. После чего почти лет пятнадцать ничего не слышал ни о ней, ни о других школьных камрадах и подругах. Года три назад мы снова собрались в каком-то кабаке, благодаря известному тематическому сайту бывшему тогда на пике популярности. Из всех присутствующих, Галка удивила больше всех. В школе наша грудастая Памела Андерсон слыла девушкой слегка туповатой, идущей на поводу у более бойких и ярких подружек Юльки и Вики. Юлька на встречу не приехала, а Вика превратилась в иссохшее худющее чудовище с нездоровым отпечатком прожитых лет на некогда симпатичной мордашке. Никакой спортивной стройностью тут и не пахло, зато слово «наркотики» забиралось в голову как-то само собой. Зато Галка удивила. Я ожидал увидеть тетку, вышедшую замуж за прораба, со слегка опухшим от злоупотребления спиртным лицом. А приехала роскошная во всех отношениях женщина, если и не в роскошной, то со вкусом подобранной одежде. Цветущая, красивая, обеспеченная. Даже былая заторможенность в речи куда-то пропала безвозвратно. Чудны дела твои… Потрепались, поболтали. Оказалось, что ей совсем близко от дома ездить к нам чиниться. Ну да, не наш профиль «японцы», но кто откажет бывшей детсадовской любимой с такой выдающейся грудью?

- Сколько я должна? – Спросила Галка, снимая сумочку с плеча.

- Ничего.

- Я серьезно.

- Я тоже.

За три года что-то правда поменялось в ее жизни. Свеженькая мазда превратилась в уезженное ведро, которое проще сжечь, чем привести в порядок, а в Галкиных глазах поселилась философская грусть, и привычка поджимать губки при расчетах наличными. Зато благоверный и не по годам рано полысевший клерчонок с брюхом как у бабы на восьмом месяце, щеголял на новенькой ауди. И каждый раз, когда они вместе забирали ее тачку из ремонта, при царящей показной внешней семейной идиллии, в воздухе мелькали маленькие молнии. Эдакие предвестники предстоящей грозы, если не сказать бури. С каждым посещением взглядами молниями они обменивались все чаще, а штормовое предупреждение в баллах росло не по дням, а по часам.

- Так не бывает, - сказала Галка. – Не могли же вы двое суток лампочки менять.

- Запчасти искали.

- Андрей, - жестко сказала Галя. – Сколько я должна?

- Ты достала. Ну хочешь, пойдем до «Колобка», ужином угостишь.

- А жена? – Сощурила глазки детсадовская любовь.

Я показал чистую от колец руку.

- Давно?

- Уж полтора года как.

- А давай.  

Утренний солнечный лучик ярко ударил по глазам. Я потянулся и сел на кровати. Это было моим вторым пробуждением за утро. Сначала я честно проснулся в шесть утра, выполз из-под одеяла, под которым умиротворенно спала офигенная грелка, сходил до ветра и даже сделал и выцедил чашку кофе. Только без всякого алкотестера было понятно, что после того как мы с Галкой выдули литр вискаря на двоих, за руль мне лучше не садиться. Голову до сих слегка вертолетило, а выхлоп стоял такой, что никакой зубной пастой не перешибешь.   Другого способа, кроме как на машине, выбраться на работу с Галкиной дачи я не видел. Тут даже такси не дождешься. Да и «додж» не бросишь. Вспомнив, что ничего шибко страшного на работе меня сегодня не ждет, я отстучал смс-кой соответствующие распоряжения Михалычу, и снова завалился спать. Верный кадр, пятидесятипятилетний Михалыч, тот еще ходок по б#$дям в былые годы (пардон - дамам), должен меня понять и простить. Учитывая, что его «юная» тридцатисемилетняя женушка ходит на людях с блестящими от счастья глазками, и с красными засосами на шее, то навыки свои Михалыч не растерял до сих пор. А потому, отец командир, со своей развалившейся семейной жизнью, имеет полное право оторваться по полной хотя бы раз в год. Галке тоже оказалось все пофиг. При их семейном «счастье» и накопившимися обидами, устроить по телефону ссору муженьку было делом на три минуты. После фразы «За.. бал ты меня, я уехала к маме», Галина была свободна на неограниченный период времени. Внезапного визита мужа можно было не ожидать – как клерку и положено, тот старательно клерчил в своем небоскребе по причине рабочего трудового четверга.

Галка крутилась перед зеркалом, приподняв руками большую красивую грудь. Взгляд был более чем придирчивый, а губки с опущенными вниз уголками, недовольно поджались. Все это я видел в отражении в зеркале, и предпочитал посасывать «будвайзер» и созерцать большие упругие ягодицы, находящиеся в прямой видимости. В уставшем моем органе, начинало что-то позитивно шевелиться.

- Комар, ты извращенец. Ну что ты во мне нашел?

- Что не так?

- Я жирная… и страшная.

- Ну нах…

- Ага… - Галка схватила себя за бок, демонстрируя толстенькую складочку на боку. - Даже муженек ко мне охладел. А как любил, скотина… Проходу мне не давал три года. Ночевал под окнами с цветами. А теперь я что-то вроде низкооплачиваемой сиделки для детей, и поваром по совместительству.

- Дурак твой муж. И ты дура. Выпороть бы тебя, что бы перестала самобичеванием заниматься.

- Думаешь поможет?

- Наверняка. Встряхнешься.

Галка резко развернулась, попутно обернувшись развратной бесовкой. Тень ноющей и недовольной собой бабы растворилась в воздухе. В глазах черноволосой бесовки сверкали молнии, а мордочка приняла такое блудливое выражение лица, что удавилась бы даже мисс Перис Хилтон.

- Слушай, а это идея! Можешь меня отшлепать?

- Чего?!

Я женщин отроду не бил, родился я гусаром…  Произнесенная мной фраза про порку, на все сто процентов относилась к воспитательному процессу самоуважения у красивых женщин, но никак не к сексуальным игрищам.

- Того. Я серьезно. Ну пожалуйста!

- Ты порнухи насмотрелась, подруга? – Я намекнул на ролики, крутившиеся всю ночь на экране широкоформатного "ящика", черпающего порнуху с харда Галкиного ноутбука, и пашущего без остановки со вчерашнего вечера. Коллекция у подруги была еще та.

- Комар, ты мужик или нет?

Ах тыж бл…, мать твою, влип ты Андрюша. И обратного хода не дашь. Сам предложил. В самом деле, не выпрыгивать же в окно и отходить с голой жопой к ЖД платформе огородами и крапивниками, зажав ботинки в зубах и джинсы под мышкой. Тем более, что и аппетитная задница Галки весьма манила. Баба и правда огонь. Про жирноту свою она явно наговаривала. Вот Машка, моя бухгалтерша, жирная. А Галка нормальная крепкая русская длинноногая баба тридцати трех лет, слегка набравшая весу после рождения двоих детей, и слегка злоупотреблявшая мучным во время снятия проб с приготовленных для киндеров пирожков на праздники. Ей бы еще русую косу до пояса, вместо волос до плеч, крашенных в черный с легким фиолетовым оттенком, и можно восковые копии снимать для какого ни будь музея Русского Национального Быта. Весьма аппетитная особа, и Витька своего я прекрасно понимал. Дембельнувшийся полгода назад девятнадцатилетний механик, измученный «ломаниями» и «динамами» от худосочных сверстниц в ночных клубах, и должен мечтать о такой вот распутной грудастой «училке» без тормозов. Наши с Галкой ночные бдения слегка растворялись в выпитом алкоголе, но всплывавшие в памяти картинки почти полностью соответствовали мельтешившим на экране будням заподногерманских граждан, трудившихся на ниве индустрии развлечений для взрослых. Застоялась кобылка в стойле, завязла между кухней и детским садом, и отрывалась вчера по полной. Что, Комаров? Мечты сбываются? Хотел разврату? Отрабатывай.

- Ну иди сюда, родная.

- Ага.

Галка залезла на кровать и легла на живот.

- Э нет. Давай ка на коленочки, попку вверх, ручками за спинку кровати схватилась…

- Ты только не увлекайся. – Попросила Галка, расставляя ножки по шире.

- А это как пойдет. – Уточнил я. - Нечего меня на «слабо» было брать.

Для разгону я в первый раз приложился ладонью легко. Второй шлепок был посильнее. Третий громким звуком хлестанул по ушам. Галка дернула попой и ойкнула, но позы не изменила. На светлой коже остался красный отпечаток ладони и пальцев.

- Еще? Сильнее или хватит?

- Еще… - Ответила Галка, закивав головой, видимо отвечая на все сразу.

Ну еще так еще. Четыре, пять, шесть… Краем глаза я заметил отражение наших действий в зеркале. Мясцо на красных ягодицах моей детсадовской подруге аппетитно разбегалось в стороны от шлепков. Темно бардовая вагина раскрылась, из нее что то капало. … Девять, десять, одиннадцать… Галка в такт ударам громко всхлипывала от боли, и тряслась всем телом… Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать…

- Все! – Прохрипела подруга.

- Окей.

Галка медленно сползла на кровать, улегшись на живот в позе морской звезды, широко раскинув в стороны руки и ноги.

- Мать моя, какой же кайф.

- Что, кончила?

- Не-е-ет. – Блаженно протянула Галка, из глаз катились слезки. – Ты даже не представляешь, какой кайф. Вся жопа горит, мышцы расслабились как после оргазма… И главное что все закончилось и больше не больно… Как же зашибись то…

- Подруга, ты там того, в мазохистки не записалась часом?

- Не знаю… - Вздохнула Галка. - Я ж в первый раз.

- Надеюсь в последний.

- Почему?

- По кочану. Что мне теперь делать прикажешь? – Я показал на свое торчащее колом достоинство. – Тебя же теперь полчаса с места не сдвинешь.

- О даааа… - Блаженно протянула Галка. – Подрочи.

- Не смешно.

- Я не шучу. – Сказала Галка тихо, положив голову набок и скосив на меня глаза. – Я серьезно.

- Знаешь, я как-то вырос из того возраста, когда мальчики по ночам онанизмом занимаются.

- Гуманизмом, - Блаженно улыбнулась Галка, - помнишь День Радио?

- Угу. Не, не могу.

Галка отвернулась в другую сторону.

- Странные вы мужики. Полжизни отдадите, чтобы посмотреть, как это мы делаем, а сами чуть что: «мы не мальчики, мы не такие». Сам вчера так и пялился. Можно подумать мне тринадцать лет.

- Ты что обиделась?

- Немного.

- Да что в мужском онанизме может быть сексуального?

- А в женском? – Спросила Галка, все так же не оборачиваясь. – В твою половую головку никогда не приходила мысль, что вы мужики эгоисты и понятия не имеете, что для нас, женщин, действительно сексуально? Только о себе и думаете.

- Да нет, ну ты чего, серьезно, что ли?

Вместо ответа Галка всхлипнула.

- Ну ладно, давай попробую.

- Не надо. – Сказала она уже совсем дрожащим голосом.

Ну уж нет. Я аккуратно лег рядом на бок, потрогал свой начинающий увядать от этого разговора орган.

- Галка, ну ка развернись.

- Иди в жопу, Комар.

- Галка! Хорош ломаться как девочка.

Она развернулась. Глаза у нее были мокрые, черные и бездонные, как сельские колодцы. Я стал аккуратно ласкать головку через крайнюю плоть. К члену начало возвращаться достоинство, головка выскочила из плоти. Свободная рука у меня была одна, другой я стоял на локте. Я обхватил рукой собственный ствол и начал водить по нему вверх вниз. Лет сто этого не делал, с детства. Галка смотрела молча, потом на губах заиграла легкая улыбка. Потом она послюнявила три своих пальчика и пока я не спеша елозил по члену, стала подушечками водить мне по головке. Вас электрошокером никогда не били несколько минут подряд? Меня тоже не били. Так, пару раз в жизни разбирая розетки шарахнуло конечно. Но ощущения были точно такие же, только продолжалось это целую вечность. Галка совсем расцвела, и аккуратно повернувшись на бок, что бы не дотрагиваться отбитыми ягодицами, стала ноготками второй руки почесывать мне под яйцами, сжимая и оттягивая тугие мешочки…

- Подожди… - Притормозил я процесс, чувствуя приближение финала.

- Неа… У тебя такой красивый и большой…

Черт ее знает, на самом деле она так думала, или льстила. Тем более, что долбанные феминистки сплошь и рядом проповедуют лозунг «размер не имеет значение». Но ласковое слово и кошке приятно, про член то чего говорить?

- Остановись, пожалуйста.

- Зачем? – На меня вновь уставились огромные черные глаза.

- Затем… Счаз усе будет.

Я развернулся на сто восемьдесят, ногами к ее голове.

- О Господи… - Простонала она. – А без этого никак?

- Да я же прошу сосать. Смотри на здоровье…

- Я не об этом. Без мохнатки никак?

Никакой мохнатки у нее не было. Уже. Вчера, когда мы ввалились поздно вечером на дачу, и я впервые взял Галку прямо на кухонном столе, который едва не разлетелся на кусочки, ее лобок покрывал густой лес не стриженных тысячу лет черных жестких волос. Как у девок из любимых в юности фильмов Тинта Брасса. Но чуть позже, Галка выпорхнула из душа сверкая гладкой как у девственницы кожей, даже дорожки не оставила.

- Тебе жалко? У нас и так не секс, а сплошное извращение.

- Хнык. – В шутку ответила она, и согнула ногу в колене, открывая моему взору свою влажную вагину.

Продолжив надрачивать свой член, я обхватил губами ее набухший большой клитор, и начал посасывать. Запашок конечно имелся, чай Галка не из душа только что. Другое дело, что армия, а потом и семейная жизнь, нормального мужика заставляет даже на запахи канализации внимания не обращать, потому что ремонт канализации самое настоящее мужское дело. Чего тут про нежные места то говорить? Не поверите, но дожил я до тридцати четырех лет, а подобного опыта у меня было мало. Бывшая супруга, женщина тонкой душевной формации и крайне чувствительного тела, против таких ласок люто протестовала. То ей было стыдно, то стеснялась собственных запахов... А иногда пряча глазки уверяла, что я, медведь толстокожий, больше доставлял неудобства своей неуклюжестью и нечувствительностью, чем делал ей по-настоящему неприятно. Галка напротив, тут же ответила характерными движениями таза навстречу моей роже и протяжными стонами. Говорят все дело в разном пороге чувствительности у людей. Кончил я понятное дело первым, ибо начал на порядок раньше. Еще и Галка своими пальчиками довела меня до полного экстаза. И сил на продолжение ласок Галиного влагалища у меня уже не было. Только и смог что упасть на спину, и выгибая позвоночник в такт импульсам в паху, начать обстреливать потолок.

- С ума сошел?

- Да!!! Да, б…я!

Я с такой силой с пионерской юности не «стрелял». Галка схватив мой член, вжала его мне в живот. Последний вялый залп спермы размазался у меня по животу. Подруга попыталась куда то повернуться, взвизгнула от боли дотронувшись ягодицами до кровати. Встала на четвереньки. Взяла на пробу пальчиком сперму с моего живота, облизнула. Потом наклонилась, и стала словно кошка молоко слизывать с брюха белесую жидкость. Продвинулась на кровати на десяток сантиметров, и приподняв орудие сексуальной битвы рукой, аккуратно облизала его губками. А потом вдруг закинула ногу, и села вагиной мне на лицо, поймав им мой нос. И тут же начала елозить по нему тазом. Вперед назад, вверх вниз, вкруговую. Не знаю, как эти гении в порнороманах еще и языком себе помогают, тут не задохнуться бы. Остропахнущая жидкость проникала в ноздри, а через нее в горло, воздуха не хватало. Галка же утюжила мое лицо не обращая внимания ни на что вокруг. Не в силах больше терпеть, я кое как поймал ее руками, и нащупав губами клитор, резко всосал его. Галка заорала и водопад из женских недр хлынул мне в рот и на лицо.

Осень догорала, даря прекрасные красные закаты над лесом и последние теплые вечера. Оно конечно, и сейчас прохладно на улице голышом торчать, но без куртки, в байковой рубашке еще вполне терпимо. Галка, нацепив на себя длинный вязанный шерстяной не то свитер, не то платье, теперь лежала на скамейке положив голову на руки, не имея возможности сидеть по человечески на пятой точке. Наверняка, у этого свитера было какое-то название, не знаю. Я же задрав подол этого шерстяного одеяния, втирал ей в красные ягодицы детский импортный крем избавляющий от раздражений кожи. У нас проблемка нарисовалась. Никакой другой одежды, кроме совсем уж дачно-грядковой у Галки даче не нашлось, а надо было как-то возвращаться в город. Алкаголь давно выветрился без остатка, следы разврата убраны и замаскированы. Даже потолок оттерли. А Галка не то, что на жестком сиденье моего доджа полтора часа не вытерпела бы, даже в свои обтягивающие джинсы не могла попасть без громких "охов" и "ахов". Из приемника тихо сопел какую-то романтичную балладу Брайан Адамс, на столе трещал шишками и парил настоящий самовар. Красотища то, б.. я, какая. Будь моя воля, не ехал бы я сейчас в Москву. Остался бы здесь. Лег спать на бок, обнял бы теплую Галку и накрывшись толстым тяжелым одеялом заснул бы как младенец. Без всякого секса. Ну может быть, вошел в нее аккуратно сзади, и очень медленно, очень аккуратно, очень нежно... Хотя, какое нафиг «нежно», если Галка вздрагивает и пищит даже от легких прикосновений пальцев намазанных кремом? Ну перестарался, виноват. Нет у меня опыта женщин бить. Хорошо, не быть, а шлепать. Какая разница? А Галку как назло, домой к мужу потянуло. Любит она его дурака до сих пор, что-ли? Уперлась рогами и копытами: возвращаемся в город и все тут.  

- Хорошо то как. Ептыть, я так миллион лет не резвилась. А ты?

- А я ТАК вообще никогда.

- Ты что студентом не был?

- Нет. Я ж ПТУшник, забыла? Я как влюбился в одну… , потом армия, потом Каролинка, свадьба, дети, работа.

- Зря. Универ и общага… Вспомнить стыдно. Но здооооровооо былооо… Куда все это делось? Стареем?

- Слышь, старушка, тебе до старости тридцать лет еще трахаться не перетрахаться.

- С моим то придурком пузатым? Ага, счаз.

- Что ты в нем нашла?

- Не знаю. Любила когда-то. И дети от него без ума.

- Мою это не остановило. Ушла вместе с детьми в красивое обеспеченное нефтью пузатое завтра.

- Знала бы раньше, просто поменялись бы мужьями. Ты же не совсем нищук, а Комаров?

Белый крем растворился в начавших светлеть ягодицах. Галка встала со скамейки.

- Пойду в штаны попробую залезть, комары задрали. Я вот думаю, ты только не смейся… И не обижайся, ладно?

- Да говори уже.

- Так я подумала… Если в каком ни будь секс-шопе закупиться "верисекси", ну знаешь, как женщина-вамп. Красные туфли, черные колготки, кружевные трусики, корсаж…

- ???

- … купить там плетку семихвостку, и выпороть своего благоверного покрепче? А? Глядишь и начнется у нас настоящий секс. И на жопы студенток на тротуарах облизываться перестанет?

- Попробуй. На тюфяков, говорят, действует. Особенно на перспективных эффективных менеджеров, задроченных руководством и страдающих стрессами от падения роста продаж.  

- Вот и я думаю, что стресс лучше развратным сексом снимать, чем афабазол глотать пачками.

- До этого дошло?

- Давно уже. Жрет горстями, особенно в период квартальных отчетов.

Помолчали.

- У тебя варенье есть к чаю?

- Что, Казанова, странные привкусы мучают и спазмы в животике?

Я почти покраснел, и понадеялся, что в свете заката будет не заметно. Ага, счаз.

- Ты, Андрюш, когда от девушки в следующий раз минетика захочешь добиться, вспомни каково это на личном опыте. – Ехидно улыбнулась хозяйка дачи. - Сейчас принесу, вроде была облепиха. Она ядреная, отобьет начисто.

Галка скрылась в доме. Я заварил чай в небольшом чайничке, добавив листок мяты растущей прямо у крыльца. Небо полностью окрасилось в темно-вишневый цвет, перечеркнутый местами сине-черными полосками облаков. И воздух… Чистейший кислород, от которого я на хрен отвык, месяцами не вылезая из своего автосервиса на территории огромной пыльной, пропахшей бензином и соляркой, автобазе. Холодает. На столе беззвучно завибрировал телефон, высвечивая номер и имя Каролинки, бывшей супруги. Будет просить завтра забрать детей из школы, пока они с новым мужем будут шляться по филармониям или театрам. Попрыгав по столу, телефон заткнулся. Пришла Галя, все-таки сумевшая натянуть под свой балахон джинсы. Выставила на стол хрустальную розетку, наполненную оранжевым кисло-сладким вареньем. Слегка поморщась, села рядом.

- Отпустило? - Сочувственно поинтересовался я у подруги.

- Почти. Хороший крем.

Галя положила мне голову на плечо, слегка приобняв. Я сделал маленький глоток горяченного, но так приятно пахнущего чая. Еще раз посмотрел на последние отблески заката. Хорошо-о…