Темная любовь, новая любовь. Глава Рассказ про любовь

Часть первая

Окруженная стайкой своих милых подруг, Усаги Цукино предпринимала героические усилия… По спасению мира, спросите вы? Нет, задача была гораздо сложнее — нужно было готовиться к экзаменам, чтобы снова не провалиться. Уроков Усаги боялась куда больше, чем королеву Погибель и Сейлор Галаксию вместе взятых!

Но сейчас мысли юной девушки были заняты не учебой — впрочем, они никогда не были ею заняты! — а мечтами об их с Мамору свадьбе, к которым иной раз примешивалось предательское сожаление о том, что она теперь вряд ли увидит Сейю хоть когда-нибудь…

«Нет-нет, я не люблю его! Я любила, люблю и буду любить одного Мамору! Мой король…»

На губах девушки блуждала улыбка, а ясным голубые глаза были полуприкрыты.

— Усаги, ты меня хоть немного слушаешь? — чуть обиженно спросила Ами.

— Эээ… — вернувшись в реальность, протянула Усаги Цукино. — Д-да…

— Хочешь опять 30 баллов получить? — рявкнула Рэй, ангельским характером никогда не отличавшаяся.

— Нет, — вздохнула Усаги.

«Как страшно жить! » — мысленно погрустила она.

В это время Харука и Мичиру находились в своем особняке, и первая наслаждалась тем, как ее подруга играла на скрипке. Талантливый человек талантлив во всем, именно так можно было сказать о ее возлюбленной.

Харука сидела на кресле и слушала волшебную музыку, которую извлекала с помощью смычка прекрасная Мичиру. Постепенно в ее голову проникали тревожные отголоски возможного будущего всех сейлор воинов. Больше всего ее поразило видение принцессы Серенити на темном троне, принадлежавшем когда-то королеве Погибель. Выражение лица королевы было каким-то мрачным, она была все еще прекрасна, но красота ее теперь была красотой зла. По правую руку от нее находилась Темная леди, а где-то в темноте тронного зала скрывался кто-то еще… Девушка слабо вскрикнула. Сердце ее бешено колотилось и, казалось, было готово взорваться.

Услыхав вскрик своей любимой, Мичиру перестала играть и спрятала скрипку в футляр.

— Что случилось? — встревоженно спросила она у Харуки, нежно обняв ее за шею.

Давным-давно они стали одним целым, а посему боль Харуки была и ее болью. К тому же с некоторых пор она боялась ее потерять, и чутье подсказывало бедной девушке, что это будет уже совсем скоро. Харука пристально посмотрела на милую, думая о том, стоит ли тревожить ее рассказом о своем видении.

«Что же, мы обещали говорить друг другу все, ничего не утаивая…»

— Меня посетило видение, — начала она. — Я видела будущее.

Мичиру побледнела. Она боялась будущего с некоторых пор. Да, все враги были повержены, а Сейлор Галаксия и Нехеления вновь вернулись к добру и свету, но будущее страшило ее. Иногда Мичиру случалось видеть вещие сны, и в одном из них она увидела будущее Харуки — хорошее, даже славное, но… без себя. Ее, Мичиру, больше не будет. Она умрет. Девушка слегка вздохнула. Ну что же, чему быть, того не миновать. Главное, что ее подруга будет счастлива.

— Что же ты видела? — спросила она.

— Я не могу сказать точно. Возможно, я видела то, во что превратятся наши друзья! — проговорила блондинка, убирая непослушную прядь волос за ухо. — Печальные события, которые могут перевернуть мир в худшую сторону.

Мичиру взяла ее руки в свои и проговорила:

— Не волнуйся. Как ни были страшны и могущественны наши враги, мы всегда побеждали их. Победим и новых, а друзей спасем от их темных чар.

«А я умру на твоих руках, любовь моя! » — добавила она мысленно.

Сказав так, очаровательная скрипачка прильнула губами к губам любимой. Поцелуй дал возможность девушке прийти в себя. Отогнав от себя пугающие мысли, она продолжала наслаждаться поцелуем возлюбленной. Красивая мужественной красотой Харука взяла свою зеленоволосую фею на руки и, медленно пройдя к постели, осторожно, словно нежный цветок положила Мичиру на шелковую постель. Скрипачка позволила милой раздеть себя.

Оставшись без верхней одежды, девушка опустилась на подушку и улыбнулась. Харука легла рядом и начала целовать нежную шейку красавицы медленными поцелуями, опускаясь все ниже и ниже. Она медленно стянула с красивых ножек зеленоволосой трусики. Обнажив прекрасный цветок, Харука пальчиками теребила половые губки своей возлюбленной.

Прикрыв свои красивые глаза, похожая на русалочку скрипачка принялась постанывать от наслаждения, ожидая уже другие, более смелые ласки. Харука улыбнулась, смотря на ее реакцию. Сейчас она подарит своей прекрасной леди то, чего она так хочет. Блондинка принялась старательно вылизывать нежные лепестки розы возлюбленной, а еще — ласкать и посасывать ее клитор. Зеленоволосая просто млела и страстно стонала от умелых ласк подруги.

Харука видела наслаждение, написанное на лице милой. Блондинка приостановила ласки и, подойдя к тумбочке, стоящей рядом с кроватью, взяла оттуда страпон фиолетового цвета. Она медленно застегнула все застежки и легла на кровать рядом с любимой.

Приоткрыв свои изумрудные глаза, Мичиру увидела искусственный фаллос в руке Харуки.

— Что ты задумала, дорогая? — лукаво улыбнувшись, спросила она, прекрасной зная, что сейчас будет и предвкушая будущие сладкие муки.

Харука привстала на коленки и, смазав страпон согревающим гелем, осторожно ввела его головку в нежную попку своей феи. Движения блондинки были медленными и осторожными. Харука не хотела причинять боль любимой девушке, поэтому она двигалась медленно, давая зеленоволосой нимфе привыкнуть к инородному предмету в ее анальном колечке.

Мичиру вздрогнула, издав слабый вскрик, когда фаллоимитатор вошел в нее, но они с подругой часто предавались подобным забавам, а посему она быстро свыклась с новыми ощущениями.

— Резче, Харука, не щади меня! — страстно прошептала она.

Харука медленно двигала бедрами, проталкивая страпон глубже в аппетитную попку своей возлюбленной. Блондинка положила руки на красивую грудь зеленоволосой девушки. Мичиру сладко застонала. Прикосновение нежной, но сильной руки Харуки обдало ее жаром. Личико девушки вспыхнуло, отчего она стала еще красивее. Харука с улыбкой отметила, что соски подруги затвердели.

***

В то самое время, когда зеленоволосая наслаждалась обществом своей любимой, Усаги смотрела в учебник по астрономии, пытаясь его читать. Блондинка зевнула и растянулась на постели. Какой же это скучный предмет!

Подружки уже оставили ее одну, оставив безуспешные попытки подвигнуть ее на учение. Усаги не заметила, как уснула. Ей снились звезды — те самые, о которых так нудно говорилось в учебнике. Снилась и она сама. Взывая к лунной призме, чтобы та дала ей силу, Сейлормун вдруг увидела, что она становится темной, как и ее одежда. Полумесяц на лбу у девушки теперь стал опрокинутым и черным…

***

…После страстной ночи, проведенной в объятиях своей девушки, Мичиру заботливо укрыла Харуку одеялом и вышла на балкон, чтобы подышать свежим воздухом. Зеленоволосая фея причесала свои чудесные локоны, а после этого вновь вернулась в комнату и уснула. Опустившись на подушку, зеленоволосая девушка буквально отключилась.

Странный ей снился сон… сон во сне. Мичиру видела себя спящей, а Харуку — целующей ее лицо и почему-то плачущей. Девушка проснулась с бешено бьющимся сердцем.

«Смерть… — сказала она себе. — Сон — это смерть, и я снова видела во сне свою смерть…»

Когда проснулась и Харука, она вела себя с ней как ни в чем не бывало, решив ничего ей не говорить. После того, как они позавтракали, она предложила ей пойти к Усаги, узнать, как проходит ее подготовка к экзаменам. Хотя и так можно было догадаться, что проходит она не очень… Придя к Усаги, подруги стали «экзаменовать» ее и только покачали головами.

— Усаги, — начала Харука, — я думаю, тебе стоит пойти проветриться. На свежую голову дело лучше пойдет.

Блондинка сама не очень верила тому, что говорила. Но Усаги с радостью откликнулась на предложение, и они втроем отправились в парк. Усаги все время смеялась, радуясь всему, как дитя. Но подруги давно привыкли к ней, и их это не раздражало. Напротив, даже нравилось. Мичиру, слушая ее милый вздор, улыбалась немного грустной улыбкой, так красившей ее. Болтовня Усаги помогала ей отвлечься от собственных печальных мыслей.

Внезапно, перед ними появилось что-то похожее на черную дыру. Оттуда вышла… Темная Леди — элегантная, утонченная и убийственно красивая.

— Привет, мамочка! — недобро усмехнулась она. — И вам привет, глупые гусыни-лесбиянки!

— Чибиуса… — выдохнула Усаги, с ужасом глядя на нее. — Как ты?..

— Как я вновь встала на сторону Зла? — насмешливо спросила ее взрослая дочь из будущего. — Спроси об этом саму себя, мамочка! Твоя душа вовсе не так кристально-чиста, как тебе кажется. Вы с отцом предадите меня и расстанетесь, я буду расти одиноким и никому не нужным ребенком!

«Какой Мудрец на сей раз запудрил мозги бедной малышки? — думала, глядя на нее, Харука. — Хотя не похоже, чтобы она находилась под гипнозом…»

Мичиру же охватило недоброе предчувствие.

— Это неправда! — выкрикнула Усаги. — Ты не понимаешь, что говоришь!

— Нет, мамочка, это правда! — ответила Темная Леди. — Но я люблю тебя, мамочка, и хочу, чтобы ты была со мной, если даже папочка откажется от нас.

Она стала протягивать руки к Усаги, и та, влекомая непреодолимой силой, хотела кинуться к ней. Но Харука и Мичиру остановили ее.

— Нет, не слушай ее! — крикнула подруге Харука. — Борись с этим и становись Сейлормун!

Усаги смотрела на свою взрослую дочь. Она понимала, что это ее дитя, но выхода у Усаги не было.

— Лунная призма, дай мне силу!

По перламутровой щечке Усаги скатилась слеза.

Вслед за ней трансформировались Сейлор Уран и Сейлор Нептун. Изменившись, перед Темной Леди стояли уже готовые к бою девушки.

— Твердь, развернись! — произнесла своим звучным голосом Сейлор Уран.

Сейлор Нептун так же призвала свою силу.

Атака воинов в матросках была мощной, но Темная Леди сейчас была сильнее, чем при прошлом их столкновении. Она атаковала девушек целым ливнем из сильнейших разрядов темной энергии. Сейлор воины отбили все ее атаки, но драться с ней на полную силу не могли, боясь причинить вред дочери Усаги, наследной принцессе. Увы, это оказалось роковой ошибкой. Зловеще-прекрасная леди заставила Темную Луна-Пи — свою бывшую игрушку — превратиться в игрушку иную, смертоносную, кинув энергетический шар в Сейлор Нептун. Темная энергия, исходящая из шара, стала разрывать жертву изнутри. Зеленоволосая девушка начала падать на землю, и ее рта текла струйка крови.

— Усаги, она слишком сильна… — проговорила зеленоволосая, прижимая рану своей рукой.

Зло засмеявшись, Темная Леди исчезла…

Харука подбежала к возлюбленной. Встав на колени перед раненой, она начала пробовать исцелить ее, но безуспешно. Рана была смертельной.

— Оставь это, Харука, — прошептала Мичиру. — Я должна умереть… Я давно видела это в снах. Живи и будь счастлива без меня.

— Нет, нет! — закричала Харука, обхватив голову руками. — Ты будешь жить, и мы всегда будем вместе!

Сейлор Уран не верила, не хотела верить в то, что сейчас навсегда потеряет свою любовь, что больше не увидит этих прекрасных глаз, не услышит нежного голоса и волшебной скрипки… Нет, не может быть! Сколько раз обе они умирали или находились на краю гибели, но Любовь всегда побеждала Смерть. Почему же в этот раз должно быть иначе?

— Поцелуй меня… — слабым голосом попросила Мичиру-Нептун.

Задыхаясь от слез, Харука-Уран припала к ее губам в этом прощальном поцелуе, в котором зеленоволосая фея будто вручала ей свою душу, так любившую ее. И вправду, ее любовь, идущую от самого сердца, она имела всегда.

Мичиру бросила угасающий взгляд на Усаги и сказала ей:

— Береги ее…

Это были ее последние слова.

Усаги была в глубоком шоке. Она не верила в то, что ее любимая дочь способна на убийство.

— Не верю! — проговорила блондинка.

Харука посмотрела немного злобно и тоскливо на Усаги, процедив:

— Твоя дочь заслуживает смерти!

— Нет, нет! — с тоской в голосе прокричала Усаги. — Она просто запуталась или находится под воздействием чьих-то черных чар! Но я спасу ее, спасу, как и в прошлый раз силой своей любви!

— Моей Мичиру нет, и ей тоже не жить! — бросила Уран.

Эти жестокие слова заставили мать Чибиусы содрогнуться. Боль и гнев едва не заставили ее сказать ей в ответ что-то, что навсегда убило бы их дружбу, но тут ей вспомнились последние слова Сейлор Нептун.

«Я буду беречь Харуку, милая Мичиру, — сказала она мысленно. — Но и дочь свою буду защищать до последнего! »

Часть вторая

У Хотару было два увлечения: чтение книг, причем отнюдь не детских, а серьезных, и собирание ламп. Второе давало ей отвлечься от печальных мыслей, когда они подступали, а первое давно стало ее страстью. Если и существует в действительности человек, для которого книги — это лучшие друзья, то Хотару была именно таким человеком. Читая философские книги, она ломала голову над тайной мироздания, читая приключенческие или любовные романы — попадала в другой мир, мир рыцарей и прекрасных дам. Именно в нем, в этом мире она когда-то спасалась от непонимания и насмешек ровесников. Те видели, что Хотару другая, не такая, как они, а люди — неважно, подростки или взрослые — обычно боятся тех, кто на них непохож. Правда, было и еще нечто, заставлявшее одноклассников бояться и даже ненавидеть Хотару — в ней жила еще одна Личность, ее темное Я… Теперь-то это было уже в прошлом, и Мистресс 9 больше не вернется и не завладеет ее сознанием… ее душой.

Сейчас эта темноволосая и бледненькая девочка с серьезным личиком читала стихи Сапфо. Нежное общение подруг, дружба или… нечто большее? Хотару невольно мысленно перенеслась в те дни, когда в ее до сих пор безрадостной жизни появилась девочка из будущего, которую все называли ласково Малышкой — Чибиусой. Розовые хвостики, веселые вишневые глазки, задорный носик и… светлое, способное любить сердечко, бьющееся в маленьком теле. Малышка разукрасила ее жизнь в яркие цвета, и вот сейчас она опять была разлучена с нею. Но так должно было быть, ведь там, в будущем Малышку ждали любящие родители и Гелиос. Однажды она станет его невестой, станет женщиной… При мысли об этом Хотару отчего-то ощутила укол ревности, за что тут же стала корить себя.

«Я должна быть рада этому, — сказала она себе, — ведь он сделает ее счастливой. Но… почему мне не радостно? »

Она снова вспоминает мгновения, проведенные ими вместе и минуты, когда ей хотелось нежно пожать маленькие пальчики подруги или… подарить ей поцелуй — детский, невинный поцелуй, в котором не было бы ничего порочного. Раньше ей случалось фантазировать о том, что было бы, родись она мальчиком. Может, тогда они с Чибиусой могли бы, став взрослыми, пожениться? Ее Маленькая леди родила бы ей деток, которых она носила бы на руках, а еще… Сейчас Хотару улыбается, вспоминая об этих благоглупостях, но улыбка получается слабой…

Внезапно, в комнате стало темно, как в ночь или в грозу. Сердце Хотару дало перебой, когда перед ней появилась она — стройная и гибкая, с какой-то хищной грацией, в облегающем черном платье с разрезом. Розовые косы до пят, соблазнительный взгляд из-под длинных ресниц… нежные алые губы, которые будто манили ее к себе… До чего же она была прекрасна! При взгляде на нее Хотару хотелось сложить руки, как для молитвы! Ей не доводилось встречаться лицом к лицу с Темной Леди, но в облике этой роковой красавицы она узнавала облик милой Малышки. Увы! В этой красоте было что-то темное, зловещее. Хотару явственно ощущала энергию зла, а ее долгом было бороться со злом.

— Кто ты?! — вскричала она, пытаясь противостоять мрачному очарованию гостьи. — Ты ведь… не она!

Розовых губки Темной Леди сложились в улыбку, и она вкрадчиво произнесла:

— Да нет же, Хотару, это я, твоя Малышка… просто мне пришлось узнать некоторые вещи и от этого вырасти.

— Но… — начала Хотару и умолкла. Слова застыли у нее на губах.

Ей хотелось спросить, кто или что стало причиной этого превращения. Она устремила на бывшую Чибиусу вопрошающий взгляд, утонув в лукавых вишневых глазах.

— Я просто стала той, кем должна быть, — сказала ей Темная Леди. — Но те, кого я люблю, будут со мной — и ты, и мама. Да, они с отцом предали меня, но мама нужна Тьме, которой я теперь служу.

— Родители не предавали тебя, Малышка, они тебя любят! — воскликнула Хотару. — Ты должна радоваться тому, что у тебя есть и отец, и мать, что они живы и оба с тобой! Я-то этого была лишена, а мне всегда так хотелось, чтобы меня обняла мама…

Жизнь ее бедной мамы унес ужасный взрыв в лаборатории отца-ученого, а им самим завладел демон. На глаза Хотару всегда наворачивались слезы, когда она вспоминала об этом ужасном времени, а мама… мама часто приходила в ее сны, любя и утешая.

— Нет, Хотару, — покачала головой Темная Леди, — они не любят меня. Если бы любили, они бы никогда не расстались.

— Что? — изумленно посмотрела на нее темноволосая девочка.

— То, что слышишь. Мать оставила отца ради этого мерзкого Сейи, который даже и не мужчина. Я впустила тьму в свое сердце, и она согрела меня так, как никогда не согревал свет!

Темная Леди слегка вздохнула и прикрыла глаза, а Хотару отвела свои, потому что она была так прекрасна, что дух захватывало. Ценой неимоверных усилий ей удалось стряхнуть с себя это наваждение, и она отчаянно закричала:

— Кристальная сила Сатурна, преобрази меня!

На глазах у бывшей Чибиусы Хотару стала перевоплощаться в сейлорвоина, но та не препятствовала этому и ничем не показывала желания сразиться с бывшей подругой. Это тревожило Сейлор Сатурн, поскольку враг никогда не вел себя таким образом. Но… с каким врагом ей предстояло сразиться! С той, кого она так любила…

Рука Хотару решительно воздела Копье безмолвия кверху, а губы уже готовы были произнести магические слова, когда Темная Леди подняла на нее свои красивые глаза и произнесла:

— Однажды ты захватила кристалл моего чистого детского сердца, а теперь оно у меня черное, порочное, но любит тебя еще сильней. Я хочу тебе подарить его, моя Хотару, моя… Мистресс.

Говоря так, она стала приближаться к ней. Хотару же в это время вела борьбу с самой собой. Умом она понимала, что должна драться с врагом, но сердце не слушалось разума. Наконец, Темная Леди очутилась совсем рядом, и их взгляды встретились. Сердце Сейлор Сатурн заколотилось от близости тела бывшей подруги. Она не сопротивлялась, когда та обняла ее и притянула к себе. Когда Темная Леди коснулась своими губами ее губ, Хотару ощутила сладкую дрожь. В то же время ею овладело такое чувство, будто внутри нее что-то обрывалось, умирало, и рождалось новое… Незаметно для самой себя Хотару стала меняться и внешне. Мгновение… и вместо девочки-подростка появилась совсем взрослая девушка — черные волосы рекой, красивые злые глаза, кривая улыбка, пышное тело под платьем цвета ночного неба… На лбу у нее появилась зловещая черная звезда. Губы этой новой Хотару с силой впились в розовый ротик бывшей Малышки, возвращая ей поцелуй.

***

…На похоронах Мичиру собрались все воины в матросках… все, кроме Хотару. Та куда-то исчезла, и никто не знал, где она. Но подруги знали, что Хотару была необычной девочкой со своими странностями и особенностями, что не мешало ей быть и очень сильной личностью, а потому и не стали пока бить тревогу. Сейчас им нужно было проводить в последний путь Мичиру и поддержать Харуку. Усаги чувствовала вину перед подругой, а еще помнила обещание, данное ее погибшей любимой. Ей хотелось как-то утешить Уран, сказать ей ласковое слово, но каждый раз она встречала холодный, обвиняющий взгляд и умолкала. Усаги не осуждала Харуку, она знала, что та сейчас чувствует… да нет же, не знала и надеялась, что никогда не узнает, каково это — потерять того, кого любишь НАВСЕГДА. Но не потеряла ли она сама Малышку? Нет-нет, этого не может быть. Она снова вернется, снова станет прежней! При мыслях о дочери Усаги самой хотелось плакать, а того, кто мог ее успокоить, стереть ее слезы губами, не было — Мамору недавно уехал из города. Он должен был проведать больную тетю, но увы… эта их встреча оказалась последней, тетя умерла. Сейчас он хоронил ее, не зная, что в это самое время его любимая с подругами хоронили Мичиру. Не знал он пока и о том, что Чибиусы тоже больше нет, вместо нее вернулась Темная Леди…

Лежавшая в гробу Мичиру казалась спящей. Ее лицо было еще красивей и одухотворенней, чем при жизни. Вместе с прекрасной скрипачкой хоронили и ее скрипку — ее положили в гроб вместе с ней. Умершую оплакивало само небо… начался дождь, и его слезы капали на лица девушек, смешиваясь с их собственными слезами. Харука не плакала… она уже выплакала все свои слезы. Ее лицо было печальным, но спокойным, даже суровым… сейчас оно напоминало мрамор. Но душа Харуки разрывалась от боли, ведь хоронила она не только любимую, но и часть себя вместе с ней. Эту молодую скрипачку она ведь полюбила до боли, до безумия. Мичиру околдовала ее своей красотой — внешней и внутренней, а еще — своей волшебной музыкой. Харуке чудилось, будто она и теперь ее слышит.

Наконец, все было кончено, и тело зеленоволосой скрипачки обрело свой последний приют. Усаги робко подошла к Харуке и, набравшись смелости, сказала ей:

— Харука, прости меня! Вы с Мичиру обе были очень дороги мне и…

— Замолчи и оставь меня, — усталым и каким-то разбитым голосом ответила Уран.

Тяжело вздохнув, Усаги пошла прочь. Домой возвращаться ей сейчас не хотелось, и она просто шла куда-нибудь… туда, куда вели ее ноги. Остальные девочки сейчас, собравшись в кружок, говорили о Мичиру, стараясь вспоминать только добрые, светлые моменты. Усаги же считала себя недостойной говорить о ней. Перед ее глазами то и дело вставало задумчивое и строгое лицо Харуки. Наверное, только теперь она заметила, как та красива, хоть когда-то и пыталась кокетничать с ней, принимая ее за парня. Как много времени прошло, и сколько всего они пережили вместе! И вот теперь Уран не хочет ее больше видеть…

«Как же так? Почему все так вышло? » — спрашивала себя юная блондинка и не находила ответа.

Еще совсем недавно жизнь обещала быть легкой и приятной, и они с Мамору собирались пожениться, но вот…

Внезапно, Усаги услышала до боли знакомый голосок:

— Мама, мамочка, иди ко мне!

— Малышка?! — встрепенулась она. — Малышка, где ты?!

Девушка почувствовала, что ей не хватает воздуха, будто ее душит невидимая сила. Ее шею что-то сжимало все сильней, и она не могла защититься от невидимого врага. Перевоплотиться ей тоже что-то мешало. Казалось, что окружившая ее тьма так сильна, что подавляет свет.

Наваждение прекратилось так же неожиданно, как и началось. Тут появилась темная вспышка, и перед ней предстали Темная Леди и… Мистресс 9!

— Довольно шуточек, Хотару, это же моя мамочка! — сказала сладким голосом розововолосая.

— Прости, я заигралась, — отвечала ей брюнетка, обнимая ее за талию.

— Ну, иди же к нам, мамочка! — снова заговорила детским голоском бывшая Чибиуса.

— Ты не она, не моя Малышка! — выдохнула Усаги. — Ты та, что незаконно заняла ее место и…

— И ты собираешься нести мне возмездие во имя Луны? — насмешливо спросила Темная Леди. — Ради чего, мама? Ты не нужна им, ты нужна нам… мне. Так иди же ко мне, мама!

Непреодолимая сила стала притягивать Усаги к дочери и ее любовнице, словно магнит. Девушка больше не принадлежала самой себе. Подобно детям, околдованным дудочкой Гамельнского крысолова, она покорно направилась к Темной Леди и Мистресс. Вместе они исчезли, чтобы очутиться в каком-то темном замке. Только там Усаги будто очнулась от сна и с ужасом увидела себя полностью обнаженной, мало того, скованной цепями по рукам и ногам!

— Что все это значит?! — воскликнула блондинка.

Она хотела попытаться призвать свою силу, но потом поняла, что это бесполезно — она ее лишилась!

— Даже не надейся, мамочка, — усмехнулась Темная Леди. — Свет покинул тебя, и мы заставим тебя полюбить Тьму!

— Что?! Нет!

Нескончаемый свист заглушил слова белокурой девушки, потому что собственная дочь принялась хлестать ее обнаженное тело плетью. Начала она с грудей, которые должны были кормить молоком ее, крошку, в будущем. Удары плети оставляли на них красные полосы и заставляли жертву пронзительно вскрикивать от боли. Боль физическая соединялась в Усаги с болью моральной, ведь удары она получала от руки той, кого любила больше всех на свете… той, что должна была стать ее плотью и кровью в будущем. Самой экзекуторше происходящее доставляло огромное удовольствие. Она смеялась, не переставая, и ее смех звучал хрустальным колокольчиком, болезненно отдаваясь в душе ее матери. На Мистресс же этот детский смех действовал возбуждающе. Заставив их жертву раздвинуть ноги, она принялась с силой кусать ее клитор, отчего та не могла сдержать слез.

Внезапно, Темная Леди остановилась, должно быть, устав, и проговорила:

— Наш папа умеет стрелять розами, мамочка, и мне тоже покорны эти прекрасные цветы…

— Розы и шипы! — выкрикнула она, и тут же тело Усаги стало обвитым розами, чьи острые шипы вонзились в ее плоть.

— Зачем ты это делаешь?! — закричала блондинка, но собственное тело предало ее… оно начинало получать удовольствие от происходящего…

Часть третья

…Девочки потеряли Усаги из виду, но подумали, что она отправилась домой, и эта мысль успокоила их. Они тоже разошлись по домам, и осталась только Харука. Ей хотелось еще хоть немного побыть рядом с новым домом своей возлюбленной. Подруги пытались уговорить ее уйти с кладбища или увести с собой, но она осталась глуха к их словам. Девушка смотрела на землю, принявшую ее Мичиру, и ей хотелось лежать там, где лежала она. Когда копали могилу она с трудом удержалась от того, чтобы не прыгнуть туда. Человеку, не знавшему Харуку, при виде ее холодного, отстраненного лица и в голову не пришло бы, что в душе у нее был ад…

Вновь и вновь она вызывала в памяти образ Мичиру, и та играла для нее на скрипке или танцевала какой-то странный танец — вальс-агонию. Ее красивое лицо было неестественно бледно, а в движениях было что-то воздушное, неземное. В то же время в ней будто что-то обрывалось. Мичиру порхала и кружилась под звуки собственной музыки, и Харуке хотелось, чтобы эта музыка не умолкала, а танец длился вечно. Ей казалось, что как только остановится эта музыка, как только прервется танец, перестанет биться и ее сердце. Но волшебная скрипка перестает играть, и зеленоволосая, похожая на сильфиду танцовщица тает, словно набежавшее облачко, а Харука все еще жива… Ее дыхание не прервалось, сердце не перестало стучать в исстрадавшейся груди, и это кажется ей невозможным, невероятным… Нет, все правильно — она жива, а Мичиру лежит в могиле, и ее прекрасное тело должно стать пищей для червей. Тело, которое она, Харука, боготворила…

Свести счеты с жизнью, чтобы соединиться с любимой, если ТАМ, за гробом что-то есть? Нет, этот поступок означал бы малодушие, трусость, а она точно не трусиха! И Харука идет прочь. Она по-прежнему не плачет, она не будет плакать. Ее ждет опустевший, осиротелый дом, где она займется обычными делами… А может, надо будет в очередной раз спасать мир… мир, в котором больше нет Мичиру…

В особняке все кричало ей об ушедшей любимой, и никакое дело не могло отвлечь ее от мыслей и воспоминаний о ней. Меж тем, день сменился вечером, и Харука решила сегодня лечь раньше, чем обычно. Может, сон ненадолго поможет ей забыться, а может, во сне придет Она… Теперь она сможет встретиться с ней только там.

Ее зеленоволосая фея и вправду пришла к ней. Она играла на скрипке необычайно красивую и грустную мелодию, какой ее подруге еще не доводилось слышать. Лицо скрипачки при этом было расстроенным и задумчивым, а в ее голубых глазах Харуке виделся какой-то укор. Блондинке хочется спросить о том, что расстроило ее любимую, почему она на нее сердится, но слова почему-то не идут с языка.

Но вот Мичиру прекращает играть и тихо говорит ей, заглядывая при этом в ее глаза:

— Харука, не обижай Усаги, не будь к ней жестокой! Она ни в чем не виновата! Она просто мать, которой хотелось защитить дочь.

— Дочь, которая отняла тебя у меня! Что ты теперь? Просто тень, призрак! — глядя на нее с неимоверной тоской, отвечает Харука, и ей чудится будто по нежной щечке Мичиру скатывается слеза.

— Да, я всего лишь тень, — шепчет скрипачка, — а Усаги жива, и сейчас она в опасности.

— В опасности… — повторяет Харука.

Ей вспоминается грустное, виноватое личико Усаги, ее попытки заговорить с ней и собственные суровые слова. Может, она и впрямь была жестока?.. Ей хочется еще что-то сказать Мичиру, хочется, чтобы та не исчезала, не уходила, но скрипачка молча подходит к ней и порывисто целует своими холодными губами. Это был поцелуй на прощанье. Подарив ей его, Мичиру исчезла.

…Харука проснулась с бешено бьющимся сердцем. На своих губах она все еще ощущала поцелуй Мичиру, настолько реальным он был. Белокурая женщина принялась вспоминать слова своей умершей подруги. Да… она говорила об Усаги и о том, что та в опасности. Харуке невольно вспомнилось и видение с темной Серенити и ее дочерью. Не об этом ли предупреждала Мичиру? Мертвые могут видеть то, что недоступно живым…

Так или иначе, Харука уже начинала чувствовать себя виноватой по отношению к Усаги. Что если из-за ее суровости и жесткости та могла сбиться с пути, запутаться? Она же еще такой ребенок и так внушаема! Харука помнила о том, что умирая ее милая Мичиру просила Усаги заботиться о ней, остававшейся теперь без нее. Но… насколько забота и даже опека были нужны самой Усаги! Уран представила себе круглое розовощекое лицо Банни-Усаги и ее наивные небесно-голубые глаза. Ребенок, собиравшийся прожить жизнь как праздник… Но какие же красивые мечты были у этого ребенка и какое большое, чистое сердце! За них-то и полюбил ее Мамору, за них могла бы полюбить ее и она сама. Кто знает, может, она еще могла бы быть счастлива? Нет, нет, она всегда будет любить одну лишь Мичиру, и никто не заменит ей ее!

Мысль об Усаги все же тревожила ее, и чтобы избавиться от этой тревоги девушка решила узнать, как она. Умывшись, одевшись и выпив кофе, она первым делом стала набирать номер Икуко Цукино — мамы Банни-Усаги.

— Алло! Доброго утра! — с легкой дрожью в голосе поздоровалась в трубку Харука. Ее почему-то пугало то, что она могла сейчас услышать в ответ.

Икуко ответила ей на приветствие, и Уран ясно уловила слезу в ее голосе.

«С Банни что-то случилось…» — подумала она.

— Как Банни? — спросила Харука вслух. Сейчас она узнает, верна ли ее догадка!

— Она… — Икуко запнулась, от слез она не могла говорить. — Вчера она ушла и до сих пор не вернулась! Я звонила ее подруге Нару и другим ребятам из колледжа, но они ничего не знают! Я уже обзвонила все больницы — ее нет нигде! Буду заявлять в полицию… они должны помочь мне найти мою девочку!

— Успокойтесь, все будет хорошо! — сказала ей Харука, зная и сама, что это слабое утешение.

Сейчас блондинка была рада тому, что у нее нет и не будет своих детей. Она не узнает, каково это — бояться, что лишилась ребенка, ради рождения которого познала муки.

После разговора с матерью Банни Харука принялась обзванивать всех девушек, объединенных одной общей тайной — они были сейлорвоинами. Никто из них ничего не знал об Усаги, только Минако-Венера сказала, что Артемис говорил ей, что чует что-то неладное. Пробуждается какое-то новое Зло… Кроме того, он не мог связаться с Луной. Она тоже куда-то исчезла… Белый кот был печален оттого, что не мог найти свою черную кошку…

Подруги решили собраться в доме Банни и для того, чтобы просто утешить Икуко, и для того чтобы обследовать дом — нет ли там чего-либо связанного с исчезновением Сейлормун. Госпожа Цукино охотно говорила с гостьями о своей дочери, рассказывая им разные истории из ее детства — забавные или грустные — и показывая ее фотографии. Харука-Уран задумчиво разглядывала детские и юношеские фото Усаги. Она то с умилением смотрела на крошку, спавшую на маминых руках, то улыбалась уже подросшей малышке в костюмчике кролика, то любовалась юной золотокосой красавицей. До сих пор она, ослепленная красотой Мичиру, не замечала всей ее прелести, но теперь будто увидела ее по-новому. Такая тоненькая, нежная, хрупкая… так хочется защитить ее от всего и всех! А Минако в очередной раз удивлялась их с Банни сходству, ведь они были похожи, как сестры. И вот она потеряла свою названную сестру так же, как Артемис потерял Луну…

Меж тем, девушки обходили комнаты в доме пропавшей подруги, ощупывая чуть ли не каждый предмет в надежде найти хоть какую-то зацепку, приоткрывающую тайну ее исчезновения. Но все было зря… Когда они уже собирались уходить, в дом Банни пришел еще один гость — гость, которого там с некоторых пор встречали, как родственника, ведь он собирался взять Усаги в жены. Вид у Мамору — а это, конечно же, был он — был таким, будто он уже знал или подозревал о случившемся.

— Что с Усаги?! — вопросил он, едва переступив порог дома.

— Сынок, — произнесла сквозь слезы Икуко, — Усаги исчезла, ее нигде нет, и мы не знаем, где она и что с ней!

С этими словами Икуко обняла Мамору как родного сына, а Харука мрачно смотрела в их сторону. Мамору всегда втайне раздражал ее. Она считала его слабаком и обузой, не понимая, как Банни могла влюбиться в такого бесполезного парня. Впрочем, той было виднее за что любить его… Но теперь скрытая неприязнь Уран к Мамору усилилась из-за того, что его не было рядом с ними в эти черные дни. Не было его рядом и тогда, когда пропала Усаги. И вот он явился, готовый зарыдать, как дитя. Маменькино сокровище! А матери-то у Мамору и не было, как не было и отца. Он был сиротой, и это не могло не сказаться на его характере. Но Харука, нетерпимая к слабости других, была несправедлива к нему. Он бывал меланхоличен, но не был ни слабаком, ни нытиком.

Первой с ним заговорила Макото-Юпитер, отведя его в сторону и задав ему тот вопрос, который вертелся на языке и у Харуки:

— Ты что-то знаешь?

— Не знал, но предчувствовал, — отвечал юноша. — Я видел то ли сон, то ли видение. Полуразрушенный и мрачный лунный дворец, Усаги вся в черном и с опрокинутым темным полумесяцем на лбу, а с ней Темная Леди и кто-то еще, кого я не смог разглядеть…

— Я тоже видела нечто похожее, — подойдя к ним, тихо заговорила Харука, — и это было перед тем, как я потеряла Мичиру.

— Мичиру? — изумился Мамору. — Что с ней?

— Она мертва, — глухим голосом проговорила Уран. — Была убита вашей с Усаги дочерью. Чибиуса вновь стала Темной Леди. И все это произошло без тебя.

Последнее было сказано ею таким тоном, будто она корила его за все случившиеся несчастья. И Макото, и Мамору уловили обвиняющие нотки в ее голосе, отчего последний стал еще печальнее. Он и без того винил во всем себя.

— Я должен был похоронить тетю. Она все, что оставалось от моей семьи, — с тоской проговорил парень.

— У тебя была другая семья — Усаги и Чибиуса, и ты должен был беречь ее, — безжалостно сказала ему Харука.

Темноволосый юноша опустил глаза, удар попал в цель. Макото, сама бывшая круглой сиротой, бросила в его сторону сочувственный взгляд. Она не понимала, почему Харука так обращается с ним.

— Харука! — воскликнула Макото с укором. Зеленые глаза Сейлор Юпитер метали молнии.

— Я привыкла говорить все, что думаю, — невозмутимо сказала ей блондинка.

Макото хотела что-то возразить ей, но Мамору остановил ее, сказав:

— Она права, во всем виноват я. Я не уберег свою любовь… Но я сделаю все, чтобы найти и спасти ее!

«Слова! » — подумала, с трудом удержавшись от презрительной улыбки, Уран, а вслух произнесла:

— И что же ты собираешься предпринять для этого?

— Не знаю… — ответил упавшим голосом юноша. — Должна быть какая-то зацепка, намеки в посылаемых нам видениях, что-нибудь…

Харука бросила на Макото взгляд из серии «Ну разве я была неправа? », но и сама думала так же, как Мамору. Да, нужна была зацепка, а ее не было… Да и Темная Леди с тех пор не давала о себе знать. Что она задумала, какова ее цель? Что-то подсказывало Уран, что исчезновение Усаги — это дело рук ее дочери-отступницы, но полной уверенности у нее не было.

А Макото украдкой любовалась красивым аристократичным лицом Мамору и восхищалась его любовью и верностью Усаги. Он любит ее и как любит! Вот бы нашелся тот, кто любил бы и ее так же, а еще… был похожим на Мамору! Не так давно она сравнивала всех встречавшихся ей молодых людей со своим бывшим парнем, в которого она была когда-то сильно влюблена. Но с некоторых пор все изменилось, и об этой былой влюбленности она больше не помышляла. Теперь у мужчины из ее грез были черты Мамору, который об этом и не подозревал…

***

…Шипы роз впивались в худенькое тело Усаги, и ей казалось, что они вот-вот разорвут его на части. Они вонзались в ее нежные руки и ноги, будто острые гвозди в руки и ноги распятого на кресте. Не щадили они и ее белоснежных округлых плеч, высокой груди, нежной кожи живота, бедер и ягодиц. Им неведома была жалость, как неведомо было и чувство стыда. По обнаженному телу жертвы текла кровь, окрашивая лепестки роз в пурпурный цвет. Из больших и ясных глаз Усаги капали слезы, делая ее еще прекраснее. Незримыми слезами плакала и ее душа… плакала над собой. Совсем недавно она была чистой и светлой, а теперь отравлена грехом. Собственная дочь извращенно пытала ее, давая ей почувствовать сладость — да нет же, целый рай! — боли, и Сейлормун чувствовала, как в ней пробуждается что-то темное, и ее срывает в безумие.

Темная Леди снова дает своей матери почувствовать плеть. Снова и снова ее удары оставляют багровые полосы на коже Усаги. Та уже не может кричать, а только стонет, и в стонах ее бывшая Чибиуса улавливает уже не одну лишь боль.

— Признайся, тебе же это нравится, мамочка? — спрашивает своим ехидным голоском розововолосая, припав к груди матери.

— Нет! — отчаянно замотала головой Усаги.

— Ты врешь! — прошипела Темная Леди и впилась губами в ее сосок, принявшись сосать его, словно младенец.

Усаги не смогла сдержать сладостного стона, и на губах ее дочери появилась победная улыбка. Рука Темной Леди скользнула вниз по израненному бедру ее жертвы, отчего та вздрогнула и побледнела. Она поняла, что сейчас будет.

— Не делай этого! — вскричала Сейлормун. — Это так…

— Неправильно и грешно? — закончила за нее Темная Леди. — Забудь об этих глупых условностях, мама, забудь и отдайся удовольствию!

Когда тонкие пальчики дочери оказались внутри ее влагалища и принялись ласкать ее там, златовласая поняла, что побеждена. Она огласила комнату своими страстными вскриками и стонами, и ей хотелось одного — чтобы этот миг длился вечно. С улыбкой глядя на ее реакцию, дочь впилась в ее губы похотливым и хищным поцелуем, больше походившим на укус. Усаги ощутила солоноватый привкус крови в своем рту.

— Ощути вкус тьмы, мама, и отринь этот скучный свет! — властно произнесла Темная Леди. — Неужели тебе никогда не хотелось разломать этот проклятый мир, уничтожить его к чертям?!

— Нет-нет, — попробовала воспротивиться этим чарам Усаги, — я люблю этот мир! Я люблю Мамору, я люблю…

Чибиуса покачала своей красивой головой и медленно сказала ей:

— Любишь, говоришь? В будущем ты должна была оставить своего Мамору ради Сэйи, предать нас с отцом! Но я решила обмануть судьбу, и теперь ты будешь только моей, мама. Ты хотела сказать, что любишь меня? Ну так люби же меня, люби нас с Хотару!

Говоря так, она вновь принялась ласкать и терзать тело своей юной матери. Обе были возбуждены до предела и даже не заметили появления Мистресс. Та некоторое время просто стояла и ревниво следила за действиями своей подруги-любовницы, потом неожиданно для самой себя позволила своим рукам похотливо блуждать по собственному роскошному телу, спускаясь все ниже и ниже…

Бывшая Чибиуса наконец заметила ее и, усмехнувшись, сказала ей:

— Присоединяйся.

Часть четвертая

Шло время, а мыслей о том, как и где искать Усаги у воинов в матросках не было. Темная Леди тоже не давала о себе знать, и это было похоже на затишье перед бурей. Что она могла задумать и почему со дня убийства Мичиру больше не пытается атаковать их? Харука продолжала тосковать по Мичиру, но теперь к этой тоске по ушедшей любви примешивались мысли об Усаги, воспоминания об этой нежной девочке с глазами цвета ясного неба. Где она сейчас? Что с ней хочет сделать ее дочь-отступница? Не пытает ли она ее? Что если Темная Леди хочет пытками и издевательствами свести ее с ума, заставить забыть о том, кем она является на самом деле?

— Не поддавайся ей, Усаги! Не давай ей сломить себя! — шепчет Харука, глядя на фотографию той, что не могла ей ответить так же, как и Мичиру. Это причиняло боль ставшей теперь одинокой молодой женщине, но одно обстоятельство вселяло в нее надежду — она знала, она чувствовала, что в отличии от погибшей подруги Усаги жива, и ей нужна помощь! Но как помочь ей, если она не знает, где ее найти?

…Мамору опять мучил этот кошмар: его любовь, его королева становилась темной, и вместо белых с позолотой одежд, делавших ее похожей на невесту, на ней был черный вдовий наряд. Снова он видел, как серебряный полумесяц на ее лбу сменился опрокинутым черным полумесяцем, сделав ее похожей на темную богиню.

— Корона черной луны, дай мне силу к разрушению! — воззвала она, и опрокинутый полумесяц скрылся за черной диадемой с сиявшим кровавой звездой рубином в центре. — Созидая разрушаю и возрождаю великую Металию!

Поднялись темные вихри — вихри зла — и окутали землю, истребляя все живое на ней. Ни человеку, ни зверю не дано было выстоять, и теперь по земле блуждали демоны.

— Усаги, что ты наделала?! — кричит ей Мамору-Эндимион, но она его не слышит — она торжествует победу. Теперь трон Погибели — ее трон, но она еще сильней поверженной королевы.

Ночь ушла, унеся с собой и этот сон. Увы, из памяти Мамору он не мог изгладиться. Он старался думать о той Усаги, которую знал и любил, но перед ним то и дело вставал образ приснившейся ему мрачной разрушительницы. Не мог ли сон стать явью? Юноша смутно помнил о том времени, когда он сам был похищен королевой Погибель и обращен ею в Темного Эндимиона, став полной противоположностью самому себе. Она смогла извратить его природу… Не сделали ли того же с Усаги? Ах, Усаги…

Когда он произносил ее имя, на его глаза наворачивались слезы. Да, мужчины не плачут, но сейчас ему было не до этих мудрых истин. Он вспоминал о том, что еще совсем недавно им было так хорошо, и они собирались пожениться, но вот… Снова восстало Зло, снова оно околдовало Малышку-Чибиусу, а теперь еще и хочет отнять у него любимую! Он должен спасти ее, но как?

Ему вспомнился недавний разговор с Харукой. Та говорила, что видела что-то похожее во сне или в видении. Может, рассказать ей об этом сне, тем более, что сам он предложил искать в снах какую-то зацепку или намек о местонахождении Банни?.. Да, так он и сделает. Правда, та относится к нему с каким-то предубеждением, но что ему за дело до этого, когда речь идет о его невесте? С мыслью об этом он снял трубку телефона и набрал номер Харуки. Та отвечала ему недовольным и каким-то усталым голосом, что не особенно удивило его. Однако же, когда юноша сказал, что это касается Банни, его собеседница заметно оживилась.

— Тебе что-то удалось узнать? — спросила она.

— И да, и нет. Я снова видел ее во сне… и снова такой же. Она сделала то, что не удалось королеве Погибель — уничтожила мир и помогла возродиться Металии, — рассказал ей Мамору.

— Темная Серенити на троне павшей королевы демонов… — мрачно произнесла Уран. — И Темная Леди рядом с ней… она обратила свою мать. Но кто обратил ее саму?

— Не знаю, но я понял одно: проклятая Металия была уничтожена не полностью. Может, и не одна она, — задумчиво проговорил брюнет. — И заметь: исчезли не только Усаги и Луна, исчезла и Хотару.

— Ты прав! — встревоженно произнесла Харука. — Она давно не подает признаков жизни. Правда, все привыкли к тому, что она держится особняком. Одиночество для нее уже привычно. Я впала в такое уныние после смерти Мичиру, что не замечала некоторых вещей. А потом еще и Усаги… Жаль, что Хотару нет рядом с нами! Она умна не по годам и знает много такого, что не каждому взрослому дано знать. У нее свой мир, и она впускает в него не каждого, но нам с Мичиру и Сэцуной в свое время удалось достучаться до нее. Мы старались заменить ей семью, и у нас это, кажется, почти получилось. Она действительно замечательный человечек, и я не удивляюсь, что они с Малышкой были так дружны.

Мамору не мог видеть лица собеседницы и того, как оно побледнело, когда она впервые за все это время назвала его оступившуюся дочь этим детским прозвищем. Для него-то она и теперь была Малышкой, а не роковой женщиной-врагиней. Но кем она стала для Харуки? Той, что отняла у нее боготворимую ею Мичиру. Сможет ли она когда-нибудь простить их с Усаги дочь, даже если та снова станет прежней Чибиусой? При мысли об этом у Мамору сжималось сердце… Нет, он не станет говорить с ней о Малышке, он заговорит о другом.

— Сэцуна все еще в Париже? — как-бы невзначай спросил он о самой загадочной из воинов в матроске.

Сейлор Плутон улетела во Францию почти сразу же после победы над Галаксией. Он слышал, что ей предложили стать моделью. Неудивительно, если это было так, ведь Сэцуна и вправду обладала модельной внешностью. Мамору хорошо помнил эту высокую и стройную брюнетку с волосами до пят и томным взглядом. Несмотря на то, что они не так уж много общались, он понял одно: эта девушка была почти так же одинока, как бедная Хотару. Вот только в отличии от последней она представляла и для него самого, и для всех совершенную загадку. Кто она на самом деле? Есть ли у нее отец, мать? Да человек ли она в самом деле или сошедшая на землю богиня? Наверное, многие задавались этими вопросами. Но Сэцуна отнюдь не желала приоткрывать эту таинственную завесу. Может, ей нравилось быть окруженной этаким романтическим флером, а может, на то были свои причины…

Только Харука и покойная Мичиру могли знать о ней больше, чем другие, но последняя уже ничего об этом не расскажет, а первая… кто знает. Мамору не интересовался темноволосой красавицей как женщиной. Сейчас его интересовало другое — ее уникальные способности. Только она могла управлять течением времени и могла отворить дверь в другие миры. Плутон казалась всевидящей и всезнающей. Может, так оно и было, а коль так, то она вполне могла узнать где Усаги.

— Да, она все еще там и давно не писала, — ответила Харука. — Думаешь, она может знать?..

— Я почти уверен. Свяжись с ней и скажи, что она нужна здесь. Пусть прилетит в Японию, если может.

Твердые нотки, появившиеся в голосе Мамору несколько подняли его в глазах Уран.

«А он не глуп и, может, не такой уж и слабак», — подумала она.

— Хорошо, я сейчас попробую связаться с ней по скайпу, — сказала Уран вслух. — Потом перезвоню тебе.

Сказав дежурное «я буду ждать твоего звонка», Мамору решил ненадолго выйти из дома — так, просто чтобы прогуляться. Была солнечная спокойная погода, и на небе не было ни облачка. Повсюду цвела сакура, и это волшебное, нежно-розовое цветение создавало атмосферу счастья и какой-то умиротворенности вокруг. Это чувство невольно передавалось и ему. На душе становилось легче, светлее. Грустные мысли отступали, уступая место надежде на лучшее. Сколько раз уже мир готов был рухнуть, но сила любви и добра оказывалась сильней!.. В этот раз все будет также, он верит в это.

На скамейках целовались или просто говорили о любви парочки, и Мамору наблюдал за ними с белой завистью. Глядя на них, он вспоминал их с Усаги счастливые денечки. Они точно также ворковали о любви, словно голубки, и говорили о будущей свадьбе. Усаги мечтала вслух о том, кого пригласит на нее и о том, какие вкусности будут на свадебном столе. Последнее ее интересовало больше всего.

Мамору с улыбкой вспоминал веселую болтовню своей невесты, и ее голосок сейчас колокольчиком звенел в его ушах. Вспоминал он и то, как уморительно она сердилась и морщила носик, когда он называл ее Круглолицей или Пирожком с мясом. А какие у нее красивые мечты…

«Не переживай, милая, мы еще сыграем свадьбу, и ты будешь самой красивой из невест! Будет много-много сладостей и твоих любимых пирожков! Я сделаю тебя самой счастливой, и у нас будет чудесная малышка…» — мысленно говорил с Усаги Мамору.

Но слышала ли она его?

Занятый своими мыслями Мамору не заметил, как кто-то подкрался к нему сзади и тронул за плечо. Вздрогнув от неожиданности, парень обернулся и увидел перед собой улыбающуюся Макото.

— Что размечтался? — задорно спросила она его.

В изумрудных глазах Макото была весна, а ее хорошенькое смугло-розовое личико сердечком раскраснелось. Наверное, перед этим она куда-то спешила, а может… просто отчего-то засмущалась. Она была очень рослой — гораздо выше и сильнее Банни — но это совсем не портило ее, скорей, наоборот.

«Повезет же тому счастливчику, которого она полюбит! » — сказал он себе с улыбкой.

— Просто вспомнилось кое-что о нас с Усаги, — ответил парень этой очаровательной девушке.

Улыбка тут же сбежала с губ Макото, и ее милое лицо омрачилось.

— Мне так жаль! — воскликнула девчушка. — Я знаю, как вы с ней любите друг друга. Мне самой очень не хватает ее.

— Спасибо, ты славная девушка, — ласково сказал ей Мамору. — Все еще наладится, и Усаги будет снова с нами… и Малышка тоже.

— Да, так все и будет, — твердо сказала Макото. Девочка-Юпитер чувствовала, что влюбляется в этого парня, но зависти к своей подруге не испытывала. Она относилась к ней по-прежнему и искренне хотела помочь.

— А ты куда бежала? — спросил Мамору, чтобы сменить тему.

— Да просто хотела купить саженцы хризантем, а то потом будет много дел. Я вообще очень люблю ухаживать за цветами и растениями.

Мако не преувеличивала. Она действительно любила цветы, и садоводство было для нее почти такой же страстью, как и кулинария. Эта девушка была и непревзойденным цветоводом, и знатной поварихой.

— Ты прямо на все руки мастерица! — похвалил ее Мамору, отчего она покраснела еще сильней.

— Мне просто пришлось рано всему учиться, — скромно отвечала девушка. — Мои родители погибли, когда я была еще ребенком, а другой родни у меня почти что не было. Я могла рассчитывать только на себя.

Словно в подкрепление своих слов Юпитер сжала свои маленькие, но сильные руки в кулачки. Мамору невольно залюбовался ею, а ее слова отозвались болью в его душе. Сиротство и одиночество были хорошо ему знакомы.

— Я понимаю тебя. Я ведь тоже сирота, — сказал он Мако-тян.

— Д-да… я знаю, — смущенно произнесла Макото, потупившись.

Какое-то время оба молчали, но потом Мако опомнилась и с необычной для нее робостью проговорила:

— Ну, мне пора…

— Мне тоже пора бежать, — сказал Мамору. Ему и вправду было уже пора, новости от Харуки, наверное, уже ждали его.

— Увидимся?

Красивые зеленые глаза вопросительно уставились на юношу.

— Конечно…

…Макото любила землю. Ей нравилось возиться в ней и взращивать что-нибудь прекрасное… особенно, цветы. Сделав для посева семян лунки, она теперь поливала их теплой водой. Сейчас она положит в каждую по два-три семечка. Пройдет время, и из этих семян как сказке вырастут красивые, изящные хризантемы нежных и ярких цветов. Конечно, для этого нужно будет приложить много труда, но Мако никогда не боялась работы. Эта девушка вообще мало чего боялась. Хотя нет… сейчас она боялась своих чувств. Она полюбила того, кто никогда не будет с ней, ведь его сердце принадлежит другой. Мало того! Эта другая не только ее подруга, но и та, кого она должна защищать. Нет, она не станет красть у Усаги ее любимого, не воспользуется тем, что ее нет рядом с ним, но… на ум ей приходит одна предательская мысль: «А что если Усаги не вернется? » Девочка-Юпитер отгоняет эту мысль от себя, но в ее душе покоя больше нет.

А тем временем, того, о ком думала Макото, ждали новости от Харуки: Сэцуна уже собирается лететь из Парижа, и она знает об Усаги.

«Я знал, что она может помочь! » — думал Мамору с радостной надеждой.

***

Полностью отдавшись ласкам Мистресс и собственной дочери, Усаги ощущала какое-то животное наслаждение, доходящее до экстаза. Оно пробуждало в ней воодушевляющую силу, но, увы, не к созиданию, а к разрушению. Да и была она уже не прежней Усаги, а кем-то другим. Это был тот переломный момент, когда светлый ангел становился ангелом тьмы, готовым отправить мир в ад. Еще совсем недавно она любила этот мир, который ей доводилось спасать, причем не раз, но эта новая Усаги-Серенити считала, что ничего лучше, кроме ада он не заслуживал. Золотоволосая лунная дева научилась наслаждаться болью и сейчас ей казалось, что боль — это главное чувство в жизни. Она возьмет в свои нежные руки серп и станет косить им жизни обитателей этой планеты, как косарь косит траву. На Земле воцарятся боль и смерть, тление и гниение. Видя перед собой эти картины, Усаги иногда томно постанывала от наслаждения, а иногда на ее губах блуждала счастливая улыбка… наверное, так улыбается невеста при виде жениха.

— Мне кажется, она уже готова, — произнесла наблюдавшая за ее реакцией Мистресс.

— Не совсем, — сказала ей Темная Леди. — Пусть она сначала пройдет крещение кровью и принесет Тьме жертву так же, как мы принесли ей в жертву ту четвероногую тварь!

Розововолосая зло усмехнулась. Перед ее мысленным взглядом были муки живого существа, и она вспоминала мгновения его смерти.

— Жаль, что мамочка не видела того, что мы сделали с ее любимицей Луной, а еще жаль, что там не было Артемиса и малышки Дианы! Хм… может, пусть она принесет в жертву их? Тогда все кошачье семейство встретится в своем кошачьем раю… как трогательно!

— Неплохая идея, но… — бархатные глаза Мистресс сузились. — В смерти животных, конечно, есть своя красота, но в ней отсутствует высший смысл и красота истинная. Их можно увидеть, только обрывая жизнь другого человека, а потому я думаю, что жертвой Усаги должен стать именно человек, и пусть это будет кто-то из сйелорвоинов!

Преображенная Хотару продолжала оставаться философом и иной раз любила порассуждать на высокие темы.

— Я тебя обожаю! — восхищенно сказала ей Темная Леди и впилась страстным поцелуем в ее губы. Мистресс пылко отвечала на этот поцелуй.

Когда они наконец разомкнули губы, бывшая Чибиуса склонилась над матерью и, нежно проведя пальцами по ее груди, спросила:

— Чего бы тебе сейчас хотелось больше всего, мамочка?

— Крови… — тихо, чуть слышно произнесла Усаги.

Услыхав этот ответ, подруги-любовницы обменялись торжествующими взглядами, после чего Темная Леди сказала матери:

— Ты получишь кровь, мамочка, но для этого ты должна выбрать себе жертву, и ею должна стать одна из твоих бывших подруг — воинов в матроске.

На лице Усаги не отразилось никаких эмоций, сейчас оно было безмятежно.

— Значит, я могу выбрать сама? — задумчиво спросила она.

— Да, мамочка, именно так, — улыбнулась Темная Леди.

— Тогда пусть это будет… — Усаги на минутку умолкла. — Пусть это будет… Минако. Она имеет наглость быть похожей на меня и так тошнотворна… Думаю, что избавиться от этого двойника мне будет так же легко, как разбить зеркало!

— Так отправимся к ней сию минуту, мамочка!

…Тем вечером Минако сидела за компьютером, ища новости из жизни «звезд» и мечтая стать одной из них. Внезапно, она явственно ощутила в комнате чье-то постороннее присутствие, а потом услышала до боли знакомый голос:

— Привет, Минако! Давно не виделись!

— Усаги?! — воскликнула, не веря собственным ушам, Венера.

Она резко обернулась и действительно увидела перед собой ту, кого можно было принять за ее сестру-близнеца. Первым порывом Минако было кинуться ей на шею, но потом она почувствовала в ней что-то чуждое — то, чего не было раньше.

— Ты не Усаги! — закричала она.

— Да нет же, подруженька, это я! Неужели ты не рада меня видеть? — спросила медовым голоском бывшая Сейлормун.

Увы, в этом сладком голосе Венера уловила шипение гадюки. Перед ней был не друг, а враг! Девушка хотела призвать свою силу, чтобы преобразиться в воина любви и красоты, но почувствовала, что стремительно теряет силы. Тьма поглощала ее свет и в буквальном смысле душила ее! Минако чувствовала, что ей не хватает воздуха, и она может умереть от удушья. Анти-Сейлормун с улыбкой наблюдала за ее беспомощностью.

Тут рядом с бывшей Усаги появились Темная Леди и Мистресс, и первая сказала ей:

— Думаю, уже хватит с ней забавляться. Убей ее уже!

— Само собой, — отвечала ей мать, — но я хочу, чтобы ее смерть была красивой. Все же она так похожа на меня…

Дочь хотела что-то сказать ей, как вдруг в комнате распахнулось окно, и в него влез белый кот.

— Минако! — отчаянным человечьим голосом крикнул он и хотел кинуться на помощь своей хозяйке, но бывшая Чибиуса моментально среагировала и метнула в кота мощный разряд темной энергии.

— Передавай привет Луне, Артемис! — очаровательно улыбнулась она, любуясь его предсмертными муками.

Когда с котом было покончено, розововолосая повернулась к матери и спросила у нее:

— Так какую же красивую смерть ты хотела бы подарить этой пародии на себя, мамочка?

— Я хочу… — Анти-Сейлормун мечтательно прикрыла голубые глаза. — Я хочу распять ее на кресте!

— Хорошая идея, мама, — нежно сказала Темная Леди.

Мгновение… еще мгновение, и из ниоткуда появился страшный, темный крест. Дочь подала матери гвозди, и та стала собственноручно вбивать их в нежные руки Минако-Венеры. Золотоволосая воительница любви зашлась криком. Ее прекрасное лицо было искажено страданием, и сейчас она напоминала «Распятую мученицу» Босха. Темная Леди и Мистресс восхищенно наблюдали за действиями Анти-Сейлормун, безостановочно лаская друг друга при этом. На красивый лоб бывшей Усаги упала капля крови с креста, и на нем тут же появился черный, перевернутый полумесяц. Свершилось…

Часть пятая

Снова смерть, снова новая утрата… Как тяжело, как больно терять друга, которого знаешь так давно, что он стал тебе роднее братьев или сестер… стал частью тебя самого. Именно таким другом почти для всех сейлорвоинов была Минако. Да, она была капризной, болтливой, самовлюбленной, но подруги готовы были легко простить ей все эти недостатки, ведь они давно привыкли к ее причудам, только добавлявшим ей прелести. И вот теперь они больше не увидят эту милую хвастунишку с волосами, похожими на солнечный плащ, не услышат, как она по-детски хвастается или мечтает прославиться… Минако больше нет, нет верной подруги и храброго воина! Она умерла страшной смертью — какие-то нелюди распяли ее, а потом подожгли. Эта славная девушка, дарившая всем только радость, не заслужила этого, да и никто такого не заслужил! Сгорела, словно красивый мотылек в огне!.. Артемис разделил судьбу своей хозяйки и ее боль.

Сначала Мичиру, теперь Минако с Артемисом, а Усаги, Луна, Хотару и Чибиуса, можно сказать, тоже мертвы. Их друзьям не хочется верить хотя бы в последнее, а хочется верить и ждать, что однажды они вернутся. Увы, жизнь безжалостно разбивает их мечты и надежды. Боль потери невыносима, и перед глазами у девушек-воительниц стоят печальные тени тех, кого они потеряли. Почему судьба так жестока и неустанно обрушивает на них свои удары? Кончится ли это когда-нибудь?

Уран смотрела на кладбищенскую землю, принявшую худенькое тельце Минако, и вспоминала, как совсем недавно ей пришлось смотреть на то, как предают земле ее любимую. Мичиру больше не приходит в ее сны, теперь Харука не может встретиться с ней даже там. Впрочем, с некоторых пор она говорит себе, что думать надо о живых, а не о мертвых. Ей ведь хочется верить в то, что Усаги жива, а еще не хочется признаваться самой себе в том, что боль от потери милой уже притупилась. В сердце своем она уже изменяла ей с другой. Это делало ее неприязнь к Мамору еще сильней. Уран всегда была властной натурой и не желала делить свою любовь с кем бы то ни было. В то же время она, заметив, что Юпитер не ровно дышит к жениху Усаги, втайне негодовала, если тот отвечал улыбкой на ее улыбку или говорил с ней ласковей, чем обычно.

«Усаги рядом нет, и вот он уже заигрывает с другой! Я всегда знала, что этот неженка не любит ее по-настоящему! » — примерно такие мысли роились у нее в голове.

Но их с Мамору объединяло сейчас одно: оба с нетерпением ждали возвращения Сэцуны. Прекратить все это сумасшествие было под силу только ей. По крайней мере, им хотелось в это верить. Этой своей надеждой они поделились и с остальными друзьями. Ами-Меркурий со свойственным ей спокойствием цитировала Ришелье, советовавшего в таких случаях положиться на течение времени и найти утешение в этом ожидании. Пылкая Сейлор Марс напротив доказывала, что нужно действовать, а не беспомощно ждать, кто окажется следующим. Юпитер поддерживала ее.

Наконец, спустя время в Токио прилетел самолет, на борту которого находилась Сэцуна Мэйо. Одетая в изысканное черное платье, удивительно шедшее к ее стройной фигуре, она, казалось, стала еще красивее. К удивлению пришедших ее встретить друзей она была не одна. То, кем был ее спутник, поразило их еще больше. Еще бы, ведь рядом с ней был никто иной, как Сейя Ко! Судя по всему, последнему или последней вновь пришлось примерить мужскую роль. Как и прежде, его длинные черные волосы были завязаны в хвост, а темные глаза светились умом и энергией. Он смотрелся настоящим франтом, и красный костюм сидел на нем как влитой.

— Сэцуна, наконец-то! — приветствовала новоприбывшую Харука, но тут ее цепкий взгляд остановился на Сейе. — Сейя, ты?! Что ты опять здесь делаешь?

По отнюдь не теплым ноткам в голосе блондинки звездный воин понял, что симпатии у нее к нему за время его отсутствия не прибавилось. Среди встречавших Сейя увидел и Мамору. Их взгляды встретились, и каждый из них испытал противоречивые чувства. Оба в прошлом были соперниками и любили одну и ту же девушку, но в то же время никакой неприязни или, тем паче, ненависти они друг к другу не испытывали. Мамору всегда угадывал в Сейе женственную натуру и никогда не воспринимал его как мужчину-соперника, хотя тот в качестве воина и был храбрым и гордым. А сейчас он смотрел в его красивые глаза и видел в них какую-то притаившуюся грусть. Наверное, тот все знал и потому был печален. Мамору вдруг захотелось быть поближе к тому, кто тоже любил Усаги, а еще… хотелось утешить его.

— Я тоже рад тебя видеть, Харука, — сказал с иронией, но без злобы Сейя. — Принцесса Какую увидела, что вашей планете грозит опасность. Она испугалась за вас и поделилась своими страхами с нами. Я вызвался помочь вам и вернуться сюда, ведь эта планета почти что стала для меня вторым домом. Меня многое связывает с ней… Но кто-то должен был остаться, чтобы охранять принцессу, и Ятен с Таики сделали это. Теперь я для всех снова певец, но жаль, группа «Три огня» распалась.

Сейя слегка улыбнулся.

— Ладно, прости, — решила сменить гнев на милость Харука. — Спасибо, если действительно хочешь помочь. Помощь нам точно не помешает.

Сказав так, она протянула ему свою белую, но сильную руку, которую он пожал своей прекрасной, женской рукой. Наблюдавший за ними Мамору невольно улыбнулся этому контрасту и залюбовался тонкими, длинными пальцами Сейи, унизанными перстнями. Не сводившая с него все это время глаз Макото вспыхнула и нахмурила брови.

«Он и Сейя? Нет, не может быть! Мамору любит Усаги и верен ей! » — пронеслось в ее хорошенькой головке.

Но в самом сердечке девочки-Юпитера шевельнулась змейка ревности. Да-да, она ревновала Мамору, потому что увидела в его глазах теперь, когда он смотрел на Сейю, то, чего в них не было, когда он смотрел на нее — интерес и некую искорку. Именно с интересом и симпатией смотрел он на этого андрогина, а на нее смотрел лишь с доброжелательностью старшего друга. Мако воспринимала как должное то, что Мамору принадлежит Усаги, а не ей, но она не смогла бы понять или принять то, что он может полюбить кого-то еще.

Меж тем, Ами предложила отойти, чтобы продолжить беседу подальше от людного места, не привлекая к себе лишних ушей или глаз. Друзья согласились с ней.

После того, как это было сделано, Харука сказала Сэцуне:

— Ты уже знаешь о Мичиру и Усаги, но у нас новая беда — Минако… Она тоже мертва, жестоко убита с Артемисом вместе.

— Что?!

— Да, представь какой ужас — ее распяли, а потом подожгли… еще живую! — закричала Рэй. — Подонки! Кто бы это ни был, им не жить!

— Значит, я опоздала, — тихо сказала Сэцуна.

— О чем ты? — пристально посмотрела на нее Харука.

— Это было ритуальное убийство, и совершила его… Усаги.

Эти слова заставили всех застыть в ужасе. Никто из друзей не хотел верить им, но каждый вдруг четко осознал, что это правда. Усаги выбрала зло, как и Чибиуса. Больше нет их лунной принцессы, вместо нее есть враг! Что ж, Нехеления и Сейлор Галаксия смогли вернуться к добру, отчего же этого не может произойти и с Сейлормун и Чибиусой? Но… даже если это и будет, как можно будет забыть о том, что Мичиру, Минако, Артемис, может, и Луна приняли смерть от их рук? Да они сами себе этого не простят никогда!

«Моя Круглолицая… мой Пирожок с мясом… Как это возможно? Как ты могла, и как ты будешь с этим жить, когда мы вернем тебя прежнюю? » — мысленно вопрошал Банни Мамору.

Потом он снова взглядывал в сторону Сейи и как-бы спрашивал его глазами: «Ты знал об этом, да? Вот почему ты так печален! »

А Харука стояла, нахмурившись. Ее лицо сейчас было суровым, а в душе происходила целая буря. Не так давно она пылала местью к Темной Леди, отнявшей жизнь у Мичиру, и вот теперь та, к которой у нее рождалось чувство, в свою очередь стала убийцей. Уран спрашивала себя, нужно ли мстить падшим матери и дочери за Мичиру, Минако, Артемиса? Хочет ли она еще отомстить за погибшую любовь?

«Нет! » — отвечала она самой себе, а вслух спросила у Сэцуны:

— Ритуальное убийство? Во имя чего?

— Во имя Тьмы, — проговорила Сэцуна. — Помните Мудреца, обманувшего Принца Алмаза и хотевшего уничтожить Хрустальный Токио?

— Да. Но при чем здесь он?

— Он являлся второй ипостасью Металии, и цели у него были теми же. Кроме того, в этой оболочке он был хитрее и опаснее. Несмотря на свои жажду власти и разрушения, Мудрец был реалистом и предвидел то, что его могли победить и уничтожить, пусть и не окончательно. Вводя в свой дурман Чибиусу, он запрограммировал ее таким образом, что при каком-то сильном потрясении в жизни она снова должна была вернуться ко злу. Мало того! Он смог изменить будущее, и в нем ее родители должны были расстаться. Усаги-Серенити соединилась бы с Сейей, — поведала Плутон.

При этих ее словах Мамору вздрогнул, и его лицо покрылось сильной бледностью. Значит, Усаги должна была уйти от него? Коль так, она не так уж сильно его любила, и их любовь не стоила выеденного яйца. Странно, он никогда не считал Сейю соперником всерьез, а выходит, зря… Хотя… не было ничего удивительного в том, что Банни могла предпочесть его. Он так умен, чувствителен и, должно быть, лучше понимает женщин в силу того, что сам наполовину женщина. А сам Сейя стоял в это время, потупившись. Он чувствовал себя виноватым, несмотря на то, что его вины во всем случившемся-то и не было.

— Я помню, как Темная Леди говорила о том, что родители предадут ее… Это было перед тем, как она убила Мичиру, — мрачно произнесла Уран. — Теперь ясно, что послужило причиной всего этого.

Она метнула в сторону Сейи взгляд, не предвещавший последнему ничего хорошего. Эта ошибка природы никогда ей не нравилась, и вот теперь она убедилась, что предчувствия не обманули ее. И этот Мамору тоже хорош — не смог отстоять свою любовь, слабак! Харука презрительно улыбалась, думая и о нем, и об его сопернике.

— Теперь Темная Леди хочет возродить Металию-Мудреца, который при своем пробуждении станет еще сильнее. Но главной ее целью является даже не это, а превращение Серенити в королеву тьмы, подобие Погибели. Она должна была искусить свою мать, чтобы заставить ее соблазниться тьмой. После этого Усаги пролила бы впервые чью-то кровь, и это довершило бы перерождение. И это уже сделано…

— Если так, то что же мы теряем время? Нужно спешить, может, еще можно будет остановить все это! — закричала Марс.

— Я должна сконцентрироваться, чтобы соприкоснуться с измерением, в котором сейчас находятся Серенити и Темная Леди. Тогда я смогу открыть дверь в это измерение, — ответила ей Сэцуна.

Плутон стала медитировать и вскоре впала в транс. Ее душа будто отделилась от тела и прошла сквозь космос. Она долго блуждала, прежде чем увидела черный замок среди звезд. Усилием воли девушка заставила себя войти в него. Там она к своему изумлению увидела Темную Леди вместе с Мистресс. Все же для Сэцуны оказалось открытием то, что бывшей Чибиусе удалось обратить и Хотару. Невидимая для них она сейчас наблюдала за тем, как они о чем-то переговаривались и громко смеялись при этом, а потом принялись целовать и ласкать друг друга, издавая при этом сладкие стоны. Сэцуне хотелось отвернуться. Ей казалось, что глядя на них, она рискует поддаться искушению. Но сейчас она себе не принадлежала.

Насладившись ласками, они прошли в какое-то помещение, похожее на тронный зал. Плутон проследовала за ними. На троне восседала полностью обнаженная Анти-Серенити. На лбу у нее был опрокинутый черный полумесяц, и сейчас они с дочерью были похожи, как никогда, несмотря на разный цвет волос и глаз, разве что мать казалась еще соблазнительнее. Казалось, что бывшая Усаги утратила всякий страх и… чувство стыда.

— Все уже готово к церемонии, моя королева! — преклонив перед ней колено, сказала Мистресс. — Можно приступать к возрождению великой Металии.

— Как я завидую тебе, мамочка! — нежно проговорила Темная Леди.

— Как и я, — сказала, приобняв ее, бывшая Хотару. — Меня называли Мессией тьмы, но истинная Мессия — это она.

— Что ж, если все готово, начинайте! — велела им Анти-Серенити.

Темная Леди и Мистресс стали мыть ее кровью, а потом облачили ее в серебристо-черные одежды.

— Корона черной луны, дай мне силу к разрушению! — воззвала Анти-Серенити, и теперь ее стала украшать черная диадема.

Сэцуна успела увидеть, как рубин блеснул в ней кровавым светом и тут же очнулась, очутившись среди взволнованных друзей.

— Ну что? Как ты? Что ты видела? — засыпали они ее вопросами.

— Я видела их, — вымолвила она с трудом.

— Кого? Темную Леди и Усаги?

— Всех. Их трое — Хотару с ними, и она теперь снова Мистресс.

Приложив руку ко лбу, Сэцуна все еще пыталась прийти в себя. Харука с тревогой наблюдала за ней. Мамору и Сейя переглянулись и невольно придвинулись ближе друг к другу. Макото искоса наблюдала за ними. Сейчас ей почему-то хотелось разукрасить этому Сейе физиономию. Ами и Рэй просто ждали, когда Сэцуна станет самой собой.

Наконец, Сэцуне удалось стряхнуть с себя оцепенение, и она сказала друзьям:

— Трансформируемся! Теперь я знаю, где они и могу открыть дверь в их измерение.

Девушки стали просить у своих планет-покровительниц, чтобы они дали им силу и начали преображаться, превращаясь в прекрасных воительниц. Сейя же призвал на помощь силу звезд, и мигом явились три звезды, формируя звездную брошь. Мамору, затаив дыхание, смотрел на то, как вместо юношеской груди у звездного воина появились прекрасные женские груди. Это было настоящее чудо, и он ловил себя на том, что ему хочется к этому чуду прикоснуться… Сам он теперь выглядел, как загадочный незнакомец в черном плаще и маске.

Подняв свой гранатовый посох, Сейлор Плутон что-то зашептала на латыни. Врата пространства тут же растворились, и восхищенным взглядам друзей открылись красоты космоса. Миллионы, миллиарды звезд и созвездий, переливающиеся, словно драгоценные камни. Слов нет, это зрелище было просто завораживающим и по красоте ему не было равных, но воинам в матроске некогда было наслаждаться им. Перемещаясь со скоростью света, они метеорами прошли сквозь Звездные Врата и очутились у черного замка, виденного Сэцуной. Сейлор Юпитер призвала на помощь свою силу и атаковала ворота замка с помощью молний. Уступив их силе, они рухнули, и друзья очутились перед троном новой королевы тьмы. Блиставшая страшной красой и одетая в черное золотоволосая женщина была так непохожа на их Усаги!

Увидев своих бывших друзей и любимого, она злобно захохотала, и дикий этот хохот поверг в трепет троих любивших ее людей — Мамору, Сейю и Харуку. Анти-Серенити видела их замешательство и наслаждалась им. Наконец, она перестала смеяться и заговорила:

— Ба! Кого я вижу! Все воины Сейлор в сборе… ладно, почти все, кроме этих бедняжек Мичиру и Минако. Но это ненадолго, не переживайте! Скоро вы встретитесь вновь, только уже в другом мире!

Сердце Харуки дало перебой, когда она услыхала то, как ее новая любовь говорила о старой. Да, Усаги больше нет, теперь ее место занял враг, но все же… она не хочет с ней драться, не хочет мстить. Она надеется, что та нежная девочка с золотистыми косами и детской улыбкой еще вернется.

А Мамору смотрел на Анти-Серенити и думал: «Нет, это не она. У той были такие красивые мечты, а эта хочет только разрушать! »

Сейя же предавалась — отныне мы будем говорить о ней, как о женщине — своим грустным мыслям: «Как печальна моя судьба! Принцессе не нужна моя любовь, я нужна ей только в качестве защитницы. А Усаги… ах, Усаги, ты была моей светлой, пусть и неосуществимой мечтой, но теперь и мечты у меня больше нет…»

Словно догадавшись о чем она думает, Мамору-Такседо взял Сейю за руку и нежно пожал ее пальцы. Та взглянула на него чуть удивленно и в то же время с некой надеждой. И это движение, и взгляд звездного воина не смогли укрыться от острых зеленых глаз Макото. Негодование и ревность снова поднимались в ней.

Рэй-Марс хотела было атаковать королеву тьмы, но Ами и Харука остановили ее, и последняя заговорила с бывшей Усаги, глядя на нее с неимоверной тоской:

— Усаги, я верю, что какая-то часть тебя помнит о том, кто ты есть на самом деле!

— Я знаю, кто я на самом деле, — резко оборвала ее королева. — Я та, кто научит вас искусству умирать в муках, та, кто превратит эту землю в ад!

Сказав так, она воззвала к силе черной луны, и на ее бывших друзей налетели черные вихри. Они удушали их и вытягивали из них свет вместе с силой. Ами и Рэй едва не погибли, но Юпитер, Уран, Плутон, Такседо и Сейя выстояли, пусть и с трудом. Наверное, они были сильнее.

— Усаги, вспомни, кем ты была, какие красивые мечты у тебя были! Вспомни, как мы любили! — сделал последнюю попытку достучаться до нее Мамору.

На лице королевы отразилось легкое замешательство, но тут рядом с ней очутились ее дочь и Мистресс.

— Привет, папочка! — хихикнула Темная Леди. — Твоих слов для мамочки недостаточно, ей нужны действия, а ты в этом не силен. Вот почему она должна была выбрать Сейю. Но мы можем это исправить. Присоединись к нам, и мы снова будем одной счастливой семьей: ты, мама, я, Хотару! Что может быть прекраснее этого?

Но Мамору лишь с грустью посмотрел на нее и покачал головой.

— Я очень люблю мою Малышку, но Темная Леди — это уже не она, — сказал он.

— Коль так, умри от своих же любимых роз, папочка! — взвизгнула розововолосая. — Розы и шипы!

Служившие бывшей Чибиусе розы умели ласкать, даря боль, смешанную с наслаждением, но могли быть и грозным оружием. Тогда они кромсали живую плоть, подобно кинжалам, и их жертвой сейчас должен был стать отец их госпожи. Но этого не случилось, потому что Сейя моментально среагировала на клич Темной Леди и заслонила собой Мамору. Звездный воин стала для него живым щитом и приняла весь удар на себя. Шипы роз-убийц исполосовали нежное тело девушки-андрогина, почти что превратив его в кровавое месиво.

— Сейя, нет! — закричал Мамору, упав на ее тело, увы, уже ставшее безжизненным.

Несмотря на то, что его симпатия к этому странному созданию была для него совсем новым и только рождавшимся чувством, сейчас он ощутил страшную боль. Почему судьба отбирает у него всех, кого он любил или мог бы любить? Родители, тетка, Банни, Малышка, Сейя… Целое кладбище внутри его сердца, ведь Банни и их дочь для него все равно что умерли… особенно теперь, когда Темная Леди убила Сейю.

— И снова говорю тебе: присоединись к нам, папочка, ты нужен нам! Смотри, что я сделала для того, чтобы вы с мамой были вместе — я убила ту, что встала между вами! — медленно и проникновенно проговорила Темная Леди, чьи вишневые глаза смеялись.

— Ты не моя дочь, будь ты проклята! — крикнул Такседо и атаковал ее целым дождем из красных роз, но гибкая и скорая в движениях Темная Леди ловко уворачивалась от них.

Заставив свою игрушку Темную Луна-Пи обернуться зеркалом, она отбивала с ее помощью его атаки. Лишь одна из алых роз оцарапала ей руку.

Слизнув кровь, бывшая Чибиуса с вызовом посмотрела на отца и кисло-сладким голоском произнесла:

— Не надо так со мной, папочка!

С этими словами она контратаковала его, и ее розы схлестнулись с его розами. Забавляясь, как ребенок и звонко смеясь, она стала кидать в него и Луна-Пи, заставляя ее превращаться то в зонтик, поражающий темной энергией и острыми колышками, то в смазанный ядом кинжал. Удар последнего мог бы оказаться для него смертельным, но тут ему на помощь пришла Сейлор Юпитер.

— Юпитер! Грозные молнии! — воззвала она, и молнии полетели в противницу, готовые поразить ее.

Макото видела, какую боль Мамору причинила смерть Сейи, и ей невыносимо было видеть его страдания. Другое дело, что страдал он не из-за нее, а из-за другой…

— Почему ты защищаешь его? — вдруг заговорила с ней бывшая Чибиуса. — Он не любит тебя и никогда не полюбит! Он отвернется от тебя так же, как отвернулся от нас.

— Но я люблю его и буду защищать! — вскрикнула Макото, вновь атаковав ее небесным электричеством.

В это время Марс, Меркурий, Плутон и Уран из последних сил сражались с Мистресс и Анти-Серенити. Увы, ни пламя, ни мыльная пена, ни иные силы не были способны сравниться с энергетическими атаками первой и разрушительной мощью второй.

— А теперь я из вас вытрушу ваши душонки, — ухмыльнулась бывшая Хотару. — Приготовьтесь умереть. Мне жаль лишь одного: вы не увидите, как эта планета станет царством зла, раем боли…

Тут же девушки ощутили, как невидимые руки потянулись к ним и начали душить, магнитом вытягивая их души. Каждая из них была сильным и храбрым воином, но сейчас ими всеми овладел непреодолимый страх. Им хотелось кричать, но они не могли.

«Злой дух, изыди! » — хотела выкрикнуть Марс, безуспешно пытаясь бороться с этим наваждением, а Харука-Уран мысленно прощалась с той Банни, которую она знала и которую полюбила. Думала она и о своей потерянной любви.

«Жди меня в гости, Мичиру. Если там что-то есть, скоро мы встретимся. »

…Инфернальная красавица должна была вот-вот поглотить их души, как вдруг раздался пронзительный крик боли, и Хотару-Мистресс с ужасом узнала в нем голос бывшей Чибиусы. Да, ужасаться она еще могла, когда дело касалось той, кого она любила. А Мистресс любила Темную Леди всеми силами своей проклятой, черной души. Чибиуса и теперь являлась для Хотару частью ее самой.

Когда она подоспела к ней, Темная Леди была еще жива. Взгляд ее чудесных, необычного цвета глаз уже начал затуманиваться, но при виде любимой он на миг оживился… в нем мелькнула радость.

— Я всегда мечтала умереть у тебя на руках, — с необычной для нее нежностью в голосе сказала девушка с розовыми волосами.

— Чибиуса…

Впервые за долгое время бывшая Хотару произнесла это имя. Обнимая тело умирающей, она видела перед собой веселую маленькую девочку с розовыми хвостиками, с радостным криком бежавшую к ней.

— Хота-а-ару! — кричит ей эта малышка, а потом тает, словно сказочный сон…

— Малышка, не уходи! — просит ее Хотару, но той больше нет.

В руках у Мистресс холодное тело Темной Леди, похожей теперь на красивую, но неживую куклу. Хотару хочется плакать, но она не может, и все ее отчаяние умещается в одну-единственную слезу, которая жемчужной росой капает с ее длинных, черных ресниц. Тогда она касается своими губами холодных губ подруги и дарит ей прощальный поцелуй. Что делать ей теперь? Расколоть взрывами землю, на которой она теперь совсем одна? Вызвать землетрясения, способные поглотить целые города? Нет, сейчас ей хочется одного — умереть, но это ее желание неосуществимо. Мистресс не замечает, как черная звезда исчезает с ее лба, а тело становится все юнее, пока не превращается в тело девочки-подростка. Но зато она может видеть то, как уменьшается тело ее мертвой возлюбленной, превращаясь в тельце ребенка… спящего ребенка.

Видит это и Анти-Серенити и внутри нее что-то переворачивается. Словно в калейдоскопе перед ней мелькают дни из какой-то другой жизни, где она была наивной мечтательницей и у нее было много-много друзей, а еще был любимый. Она должна была стать его женой и родить самого красивого в мире ребенка — девочку с розовыми волосами. Где же это все? Банни в растерянности оглядывается вокруг и видит, что друзья здесь, но их почему-то стало меньше… Где Мичиру, Минако? И почему остальные смотрят на нее так, как если бы она была врагом? Только Харука смотрит как-то по-другому… Мамору рядом с Макото… Хотару склонилась над Малышкой, а та почему-то спит… О Боже, чье это окровавленное тело?! Она узнает эти длинные черные волосы, собранные в хвост… Сейя! Бедняжка Сейя, как это могло случиться?!

…Сейлор Марс, наконец освободившаяся из-под гибельного влияния Мистресс, собиралась воззвать к духу огня, когда Харука-Уран остановила ее.

— Посмотри на нее! Это наша Банни, она вернулась! — вымолвила она сквозь слезы.

Она уловила то мгновение, когда взгляд королевы стал другим… таким, какой он был у Банни-Усаги. Это мгновение решало для нее все. Рэй-Марс остановилась, поняв, что Уран права. Ее охватили противоречивые чувства. Конечно, она испытывала радость оттого, что их подруга, их принцесса вернулась, но в то же время, к этой радости примешивалась горечь, стоило ей вспомнить Минако и Артемиса. Их-то не вернуть…

Сэцуна-Плутон в это время мысленно взывала к своему отцу, чье имя знала только она, ведь был он не смертным человеком. Он был богом времени, которого древние греки звали Хроносом. Нет ничего более могущественного, чем время, и только оно может исцелить некоторые раны…

…Он предстал перед ними в образе могучего старца с песочными часами в руках и с крыльями за спиной. От фигуры бога веяло олимпийским спокойствием, но взгляд его темных глаз, так похожих на глаза Сэцуны, был печален. Он был не один. Рядом с ним был странного вида юноша с белыми волосами и длинным лицом. На руках он держал маленького серого котенка с полумесяцем на лбу. Увидев Чибиусу, котенок тут же соскочил с его рук и побежал к ней.

— Хозяйка, проснись! Хозяйка! — горестно прокричал он человеческим языком, и его голос был голосом маленькой девочки — ровесницы Чибиусы.

Звали эту маленькую кошечку Диана, и она была дочерью погибших Артемиса и Луны. Она знала, кто сделал ее сиротой, но все понимала и прощала. В маленьком кошачьем тельце билось светлое сердечко, которым обладает, увы, не каждый человек. Но Чибиуса спала и не могла проснуться, и Диана заплакала, улегшись на груди своей хозяйки.

К ним направился и светловолосый юноша. Рядом с Хотару он опустился на колени перед Чибиусой и нежно провел рукой по личику розововолосой девочки.

— Где моя девочка? — тихо прошептал он, после чего подарил ей невинный поцелуй в лоб.

Хотару не испытывала ревности. Напротив, она была благодарна этому юноше за то, что он разделяет ее боль.

— Посмотри на них, отец! — сказала Сэцуна Хроносу. — Неужели ты не можешь помочь им… помочь нам всем?

— Я могу вернуть только эту девочку, потому что ее душа еще здесь, на земле. Она еще не отошла… Мичиру, Луну, Артемиса, Минако и Сейю вернуть не под силу даже мне. Но я могу сделать нечто другое.

Хронос обвел взглядом всех присутствовавших, а потом перевернул песочные часы. Каждая песчинка в них отозвалась переменой в чьей-то судьбе…

Банни забыла все плохое и теперь могла смело идти вперед. Хотару вновь, как когда-то обратилась в новорожденного младенца, который мог начать жизнь заново, с чистого листа. Чибиуса же просто проснулась и раскрыла глазки. Ей тоже пришлось забыть некоторые вещи…

— Как долго я спала! — удивленно произнесла девочка, приподнявшись. — Диана, Гелиос, вы здесь!

— Моя девочка! — ласково проговорил юноша по имени Гелиос, поцеловав ее маленькую ручку. — Да, я здесь, рядом с тобой.

— И твои папа с мамой тоже здесь! — заговорил Мамору, только что подошедший вместе с Усаги.

Малышка бросилась в их объятия. Харука-Уран наблюдала за ними со светлой грустью. Похоже, Усаги снова будет с Мамору, хотя бы ради дочери.

«Что ж, настоящей любовью можно назвать только любовь без взаимности, — сказала себе Харука. — Но я надеюсь, что когда-нибудь…»

Мако-Юпитер смотрела на воссоединившуюся семью с похожими чувствами. Она поклялась защищать лунную принцессу и не могла нарушить эту клятву, как не могла и предать дружбу. Ей достаточно было любить самой, ничего не требуя взамен. И ни Харука, ни Макото не подозревали, что скоро, совсем скоро обретут счастье друг с другом…