Эротические фантазии Эстер, 2009. Из книги Эротические рассказы

1. Мой постоянный партнёр

Эстер — семнадцатилетняя мечтательная девчушка с короткой стрижечкой, синими глазами, аккуратненьким носиком, маленькими очаровательными губками, стройной фигуркой и небольшой грудью, изящными ножками, — только что окончила школу и в этом году подала документы в вуз.

Стояло знойное лето. Эстер почти не выходила из дома. Пила горький грейпфрутовый сок. Да и на душе у неё было горько. Недавно она рассталась со своим парнем, с которым встречалась почти два года. Она очень тяжело переживала разрыв, пару раз неглубоко резала себе вены, травилась азалептином, пытаясь успокоить душевную боль. Но ничего не помогало.

Недавно она познакомили с одним привлекательным оккультистом. Такой тип ей нра-вился. Подруги Эстер иногда подкалывали её, смеясь над возрастом мужчин, с которыми та пыталась строить отношения: они были зрелыми мужчинами со сложившимся мировоззрением, чаще с приличным достатком и занятые. Конечно, в наше время это явление не редкое: самодостаточных мужчин ужасно мало, их сразу же разбирают, как только обнаруживают, а кто не успел, тот опоздал. И она постоянно опаздывала; в итоге после знакомства у неё был секс с такими мужчинами один-два раза, а потом они разбегались кто куда. Такая позиция юную Эстер вовсе не устраивала: она хотела, как и любая нормальная девушка её возраста, стабильных, постоянных отношений, но не тут-то было.

И вот сейчас Эстер лежала на кровати, на безупречно белых простынях. Голова у неё по-коилась на мягкой подушечке. На неё дул ветерок от вентилятора, стоявшего рядом с посте-лью.

Она переписывалась в аське с тем новым знакомым. Когда она увидела его впервые, он произвел на неё незабываемое впечатление. У него был мягкий бархатный голос, кошачьи глаза, нос немного больше среднего, чувственные губы, короткие чёрные волосы. Лёгкая гра-циозная походка. Он ясно выражался, бережно подбирал слова, да и вообще у неё сложилось впечатление, что он интеллектуальный, эрудированный, а главное — интересный мужчина.

Они плавно переходили с одной темы современного эзотеризма на другие — астрал, ментал, высшие материи, Шамбала, Нирвана, медитации, — даже затронули числа Фибонач-чи, хотя это было не так близко к общим оккультным темам, которые они обсуждали. Через час он вышел. Написал «занят». Юная Эстер сильно перевозбудилась, ведь последний секс у неё был аж полгода назад, с постоянным партнёром. Она бережно положила свой телефон на стул, что стоял возле кровати. И отправилась в небольшое путешествие — в кампанию по самоисследованию. Под подушкой лежал её верный постоянный партнёр, вибратор Толик, который за время своих отношений с Эстер ни разу ей не изменял, у которого и в мыслях не было сходить налево. Это она и ценила в нём, порой поглаживая его изумительно-изящную форму.

Эстер была блок-флейтисткой. Иногда она помогала хору, в котором другие девочки пели или играли на народных инструментах. Этим она занималась для души и получала огромное удовольствие от процесса. Также Эстер всегда получала огромное удовольствие от орального секса. Больше всего ей нравилось брать в рот мужской член во время эрекции, скользить по нему шаловливым язычком, заглатывать до гланд, нежно покусывать головку (а ротик-то у неё был ничего!). Она взяла Толика и начала любовную игру с ним с нежных поце-луев головки. Её левая рука начала стимулировать маленький, да удаленький бугорочек, рас-положенный над её чудно пахнущими лепесточками. Изящные пальчики молодой особы нежно и плавно удалялись всё глубже в бутончик. Когда цветочек начал благоухать, и оттуда полился нектар, Эстер ввела Толика туда. Она управляла действиями своего постоянного партнёра рукой, всё набавляя обороты и включив скорость вибрации на максимум. Свобод-ной рукой она продолжала мягко стимулировать то бугорочек, то упругие соски, помогая себе подниматься и покорять всё новые вершины экстаза. Возбуждение нарастало, она стремилась к оргазму. И вот, спустя пять минут, она просто выпала в иное измерение, в совершенно незнакомое пространство...

2. Весёлая рыбалка

Эстер проснулась в машине. «Как я здесь очутилась? » — пришло на ум девушке. Она помнила, что засыпала в комнате, одна. Так неожиданно, что она оказалась в другом месте!

— Тебя сморило от жары, — сказал приветливо тот симпатичный оккультист, с которым она переписывалась в аське до того, как её вырубило.

Он вёл машину, а она сидела рядом на переднем сиденье. В салоне работал кондицио-нер. Дневная жара спала.

— Как я здесь оказалась? — спросила она.

— Я заехал за тобой, ты согласилась составить мне компанию.

— А, прости, Джон, что-то из памяти выпало. Видать, и правда на солнце перегрелась.

Тут был поворот, а она забыла пристегнуться. Её наклонило вбок, и она упала на колени к Джону, уткнувшись носом туда, где под джинсами и под трусами находился его прибор.

— Эстер, я чуть не врезался! — взволновано вскрикнул Джон.

— Хорошо, — сказала она и села по-нормальному.

— Неужели не можешь потерпеть до дачи? — спросил он, наладив управление.

— Ну... я... как бы... случайно, — неловко замялась Эстер, мило краснея.

Дорога была пуста. За весь свой маршрут они так и не повстречали ни одной машины. Когда приехали, дело уже шло к вечеру. Спокойный, безлюдный дачный посёлок предстал пред глазами юной героини.

— Тут редко кто бывает, — промолвил Джон, — только вот я на огород работать при-езжаю.

— Сочувствую, — сказала она.

Джон взял пару удочек, накопал червячков в огороде, и они пошли на озеро ловить ро-танов. Она взяла свой синий раздельный купальник. Пока шли, общались на разные темы: глобальные проблемы человечества, современное искусство, эзотеризм. Общение было лёгким и интересным, всё как мечтала юная Эстер. Они дошли до озера. Там раскинулся небольшой песчаный пляж, и она пошла купаться, пока Джон насаживал наживку на крючок. Когда она вышла из-за кустов, уже в купальнике, Джон начал взглядом изучать её прелестные формы: едва Эстер начала заходить в прохладную воду, её соски мигом набухли, а грудь сделалась упругой, и по телу пошли мурашки.

«Какая фигурка, — мелькнуло в голове у Джона, — приятная внешность, я б её... но нельзя, годков девочке слишком мало... это уголовщиной попахивает».

— Джон, — радостно крикнула ему Эстер, которая уже начала знакомство с озером, — пойдём, искупнёмся, поплаваем, классная водичка!

— Нет, Эстер, я как-то не расположен, — ответил Джон, продолжая наблюдать за нею.

Он любовался её юной нетронутой красотой. В его теле медленно теплилось желание — запретное желание, но потому и прекрасное.

Пока Эстер купалась, Джон поймал несколько крупных ротанов и сладко затянулся крепким табачком. Она сходила в кусты и переоделась в сухую сменную одежду, что прихватила с собой. Она подошла к Джону, села рядом с ним. На небе появились первые звёзды. Он приобнял её за талию. Та не сопротивлялась.

— Тут так красиво, — тихо сказала Эстер.

— Я люблю ходить сюда, — ответил Джон, — тут я мечтаю. Моя жизнь такая серая, я уже давно перестал замечать в жизни красоту и добро, всё хорошее давно забыто мною. Раньше я любил фотографировать закат и это озеро. У меня получались отличные снимки, они радовали глаз. А сейчас всё, — после этого последовала длинная пауза, — ничего уже не радует.

Лицо Джона стало печальным. Он говорил тихо, едва не переходя на шепот.

— Это, наверное, потому, что ты слишком много трудишься и слишком много времени уделяешь семье, — предположила Эстер.

— И это тоже, — кивнул Джон, закурив вторую за сегодняшний день сигару.

Они ещё немного посидели, посмотрели на звёзды и пошли в посёлок, к дачному доми-ку.

— Спасибо тебе, что показал мне эту красоту, — поблагодарила своего поникшего при-ятеля Эстер.

— Да не за что, — ответил Джон, посмотрев на часы. — Уже десять, скоро спать, завтра рано вставать.

Они дошли до домика, Джон пожарил на старенькой, еле работающей газовой плите свежепойманных ротанов. Они открыли по баночке пива и сделали пару глотков за здоровье.

— Тебе же нельзя, маленькая ещё, — упрекнул Джон.

— Ещё как можно, — возмущённо нахмурилась она, — я уже взрослая, одного года до восемнадцати не хватает.

— Ну, хорошо, извини. Не хотел тебя обидеть, — ответил Джон.

Они поднялись на второй этаж.

— Тут ночью хищные комары летают, — предупредил её Джон. — Может, намазать кремом?

— Ну, если хочешь, — проговорила Эстер, кокетливо отворачиваясь и краснея, — намажь меня.

Она думала, что это очередная прелюдия к сексу, каковых за свою короткую жизнь она насмотрелась достаточно, но он и правда просто намазал ей без задних мыслей кремом от комаров плечи, шею и ноги. А вот у Эстер вся голова была ими забита, этими задними мыслями. Он нежно прикасался к её бледной коже, растирая крем. Она чувствовала его холодные пальцы и вздрагивала от каждого их прикосновения. Она была гиперчувствительна, и даже лёгкое прикосновение нежных мужских рук могло завести её до предела.

— Я как бы, не хотел... — сказал Джон, видя, как она краснеет.

— Да, ничего, так, замечталась, — тихо ответила Эстер.

— К сожалению, у нас только одна двуспальная кровать. Если тебя смущает спать со мной, я прилягу на полу, ладно? — озадаченно спросил Джон.

— Не хочу, чтобы тебе было неудобно, Джон, — сказала она. — Я лягу к стенке, ложись с краешку.

— Хорошо.

Джон разделся до трусов и лёг.

— Эстер, не будешь против, если я тебя приобниму? — спросил он немного погодя.

— Нет, — ответила девушка.

Он приобнял её, и скоро перевозбуждённая Эстер спокойно заснула.

3. Чудеса с утра пораньше

Утром она проснулась из-за того, что между ног у неё было мокро. Ей всю ночь снилась сплошная эротика: как Джон ублажает её во всех известных ей позициях. Когда она просну-лась, Джон ещё мирно посапывал, видя десятый сон, если не пятидесятый. Эстер понимала, что он никогда не возьмёт инициативу в свои руки. И решила начать сама, полагая, что Джон будет вовсе не против принять её оральные ласки. Аккуратненько, чтобы не разбудить, она отодвинула одеяло и спустила с него трусы. У него был утренний стояк. «Как кстати, — поду-мала она, глядя на его упругий средней длины член. — Не придётся долго трудиться».

Начав с легких покусываний и нежных поцелуев головки, она вскоре взяла его в рот и перешла к глубокому минету. Ублажая Джона, Эстер успела перевозбудиться ещё сильнее. Джона разбудило то, что он кончил ей в рот. Он открыл глаза и сперва растерялся, не в силах сориентироваться в происходящем. Но, наконец всё осознав, буквально очешуел.

— Эстер, ты что делаешь?

— Ублажаю тебя.

Девушка вытерла рот.

— Но ты же несовершеннолетняя! Я не хотел тебя принуждать.

— Перестань, Джон, я сама тебя очень захотела. Может, продолжим, раз уж начали?

Джон приобнял девушку и поцеловал в губы. Она зарделась. Он положил юную соблаз-нительницу на спинку и осыпал горячими поцелуями её грудь, шею и животик.

— Джон, я хочу тебя, давай, войди в меня скорее! — постанывала перевозбуждённая Эстер.

— Потерпи немного, — сказал тот, — мне тоже надо возбудиться.

— Хорошо, — закрыла она глаза от чрезмерного возбуждения.

Джон нежно целовал её набухшие соски, одной рукой играл с её горячем бугорочком, а два пальца другой аккуратно ввёл в бутончик девушки и медленно двигал их вперёд-назад. Эстер разрывалась от стонов, громко крича: «Джон, ты самый лучший, женись на мне! » Зная, что это обычные и ни к чему не обязывающие, ни на чём не основанные, иррациональные просьбы во время оргазма, он спокойно отвечал, что подумает.

— Джон, я уже всё, — пропищала она.

Он вынул два пальца из её святилища наслаждений. Простынь стала мокрой от её лю-бовного нектара.

— Можно я в тебя войду? — спросил у неё Джон.

— Ну, Джон, — неясно ответила та.

— Я же вижу, что хочешь, — сказал тот. И стремительно вошёл. Он выбрал миссионер-скую позу, которая ему больше всего нравилась. Он двигался быстро, и сперва Эстер было чуть-чуть неудобно: Джон был первым партнёром за полгода и растянул ей мышцы влагалища. Но потом она расслабилась и погрузилась в наполняющее разум наслаждение. И вырубилась...

4. В кафе

Эстер проснулась. «Какая жалость, это всего лишь сон!.. Да, в снах Джон такой милый, романтичный и нежный в постели, ух... » Она зашла в аську. «Приветик, приходи в кафе на чай к двенадцати», — пришло ей от Джона. «Хорошо, обязательно», — написала она в ответ.

Время шло быстро. Она собиралась к нему на свидание. Надела чулки-сеточку, чёрные туфли с узкими носами и высокими каблуками, короткую юбку, едва прикрывающую чёрные трусики, и корсетик, подчёркивающий небольшую и упругую грудь. Кафе располагалось в соседнем подъезде двухэтажного здания, где находилась её общага: его выкупили специально под кафе. Там всегда можно было выпить наивкуснейший тонизирующий чай и заказать свежую выпечку, которой славилось данное заведение. Когда она вошла, Джон был уже там. На нём была чёрная рубашка с белым воротничком и чёрные брюки, на ногах — чёрные туфли, а чёрную косуху он только что снял. Он вежливо поздоровался с Эстер, приветливо улыбнулся в ответ и тут же выскочил на улицу перекурить, — видать, заждался, а покинуть помещение не мог ни на секунду: кафе сегодня было переполнено, и место могли занять. В руках у него была очаровательная тросточка с наконечником в виде серебряного дракончика. «Вау, какой брутальный мужчина, — думала она, поглаживая волосы и при этом почёсывая себя за ухом. — Я так волнуюсь! » Джон не заставил свою юную подружку долго ждать. Он принёс чай и пирожки с корицей и сел рядом.

— Эх, Джон, Джон, хочешь, чтобы я располнела, — проворчала она.

— Ничего подобного, — мило оскалился он. — Просто тут вкусная выпечка, и я подумал, что этот маленький пирожок поднимет тебе настроение.

Они пили чай. Общались. Было весело, как всегда. Эстер часто улыбалась и смеялась над шутками Джона. Джон умел шутить смешно. И тут она перевозбудилась. Соски набухли, между ног увлажнилось. Джон что-то рассказывал ей, а она всё больше погружалась в свои эротические фантазии. Она представила, как Джон, пока никто не видит, засунул свою тросточку под их маленький круглый столик и начал водить по её ногам наконечником-дракончиком, все приближаясь к уже увлажнённым трусикам. Как он массирует этой фигуркой её лепесточки, а у неё там так тепло и влажно! На лице девушки выступил лёгкий румянец. Хорошо, что Джон не смотрел под стол, а то явно заметил бы что-то неладное!

— Что случилось, Эстер? — тем не менее, озадаченно спросил он.

— Да ничего, — мягко и тихо ответила она, продолжая смущаться и краснеть, — так, замечталась.

— Слушай, я сейчас принесу тебе соку, хорошо? Ты не против? — заботливо поинтере-совался он.

— Это будет очень мило с твоей стороны, Джон, — ответила она.

Её не оставляли грёзы: как Джон перевозбудился, насмотревшись на её прекрасное юное тело, взял её за руку и сказал: «Эстер, я просто не могу больше сдерживаться»; как они по очереди зашли в один и тот же туалет. Как заперлись крепко-накрепко. Джон прижимает её к холодной стенке. Она шепчет ему на ухо, что вся горит от желания. Он быстро раздевает её, приспускает свои штаны. Она поворачивается к стене, он глубоко заходит в неё, и у них происходит самый удивительный и прекрасный секс на всём белом свете. Она финиширует от удовольствия каждые пять минут, а спустя пятнадцать заканчивает и её партнёр...

— С тобой точно всё в порядке? — озадачено спросил Джон, поставив сок. — Не поду-май лишнего, просто я за тебя переживаю.

— Всё хорошо, спасибо.

Она глотнула сладкого яблочно-виноградного нектара.

— Слушай, Эстер, у меня есть для тебя кое-что.

Джон достал небольшой журнальчик, на обложке которого было написано: «Молись. Кайся. Люби».

— Странный журнал, — заметила она, изучив обложку. На ней была ярко накрашенная женщина с оголённой грудью и в короткой юбке. Она шла в Храм. Эстер открыла последнюю страницу, где в самом низу большими жирными буквами было написано: «ПОКАЙСЯ, ГРЕШ-НИЦА, АПОКАЛИПСИС НЕ ЗА ГОРАМИ. ИЛИ ТЫ ТАК ЖАЖДЕШЬ ГОРЕТЬ В ГЕЕННЕ ОГНЕН-НОЙ?! »

— Я очень хочу, чтобы ты его прочла, — пояснил Джон.

— Ты уверен? — удивилась она: её буквально шокировали эти лозунги. — Я не люби-тельница подобной литературы. Я не христианка, ты же знаешь.

— Знаю, но думаю, что это тебе поможет. Это лекарство от всех проблем, которые му-чают тебя.

— Джон, у меня нет проблем, — передёрнула плечами Эстер.

— Журнал маленький, много времени не уйдёт. Прочти, я уверен, это поможет. А теперь мне пора, на работу нужно. Спасибо, что провела со мной время сегодня.

Она допила сок, он проводил её до комнаты в общежитии и пошёл по своим делам.

5. Подруга

Наутро к ней зашла Элен.

— Как я рада тебя видеть! — воскликнула Эстер, нежно обнимая лучшую подругу.

— Как там у тебя дела? — поинтересовалась Элен.

— Элен, я с таким мерзавцем познакомилась! Я его безумно хочу. Хочу, чтобы он ото-драл меня во все щели, жёстко, чтобы я орала от наслаждения...

— И как?

— Плохо, Элен, всё так запущено! Нет бы взять меня на прогулку, или снять номер в пя-тизвездочном отеле, так знаешь, что он в прошлый раз учудил?

— И что?

— Вместо того чтобы жёстко отыметь меня во все щели, он дал мне почитать журнал «Молись. Кайся. Люби»! А в конце там такая жуть была написана, ты даже не представляешь!

Эстер чуть не плакала.

— Что же?

— Вот, — прочла она. — «ПОКАЙСЯ, ГРЕШНИЦА, АПОКАЛИПСИС НЕ ЗА ГОРАМИ. ИЛИ ТЫ ТАК ЖАЖДЕШЬ ГОРЕТЬ В ГЕЕННЕ ОГНЕННОЙ?! »

— Жуть, аж холод пробирает! — Элен крепко обняла подругу и легко поцеловала её в лоб. — А ты говорила о нём доктору Макиавелли?

— Говорила.

— И чем платила? Как обычно?

— Да.

— Да, наверное, ни один мужик не откажется, чтобы ты ему отсосала. Знаешь, на той порнушке, где ты с Николаем, я кончала каждые пять минут. Ты такая соблазнительная, и уж точно знаешь толк в любовных играх.

— А вот на Джона мои чары не действуют. Обычно мужчина предлагает мне секс после первой же встречи. А Джон как-то выпадает из этого списка. Он особенный, Элен, я точно знаю. Меня пугает такое его поведение, но и очень нравится.

— Ты так и не ответила, что тебе сказал психоаналитик.

— Что Джону нужно больше времени, чтобы оценить меня по достоинству. Что ему со мной интересно. Что с моей-то внешностью мне нечего его так стесняться.

— Угу, даже так. Мне кажется, он прав. Впрочем, как всегда.

Элен провела кончиком пальца по сухим губам Эстер. Поцеловала её в губы. Они долго играли друг с другом язычками. Эстер мгновенно возбудилась, легко коснулась груди подру-ги; соски у той быстро набухли. Они, не сговариваясь, скинули одежды. И предались разнуз-данной любовной игре...

6. Мост

Джон пригласил её к мосту. Эстер надела по этому случаю лёгкое голубое платьице. Мост был рядом с её общагой. Стояла прекрасная солнечная погода. Чистое синее небо. Она опёрлась о перила. Джон встал рядом и раскурил крепкий табак.

— Как настроение, Эстер? — спросил он.

— Отличное, — улыбнулась она.

— Ты сегодня подозрительно прилично одета.

Он докурил и бросил окурок в урну.

— Как ты можешь! — взвилась девушка.

— Да ладно тебе. Сама же понимаешь, прогресс налицо.

Он начал вещать про мораль, религию, пятое, десятое. Эстер не слушала: она дер-жалась за холодные перила, но в юном теле колыхал огонь страсти. Она представила, как Джон приобнял её, задрал платье, принялся ласкать её там, снял уже влажные трусики, и они занялись сексом прямо на мосту. Все ходят, смотрят, — а им хоть бы что. Они быстро заводятся от возбуждения и синхронно финишируют.

Но в реале ничего так и не произошло, и Эстер сильно расстроилась.

— Ты мерзавец, Джон, — сказала она и вся в слезах убежала домой. Она больше не могла сдерживаться. Её терпение лопнуло, она заливалась горькими слезами, пока не успокоилась и не уснула.

7. Доктор Макиавелли

— Войдите.

Эстер вошла.

— Садитесь.

Доктор Макиавелли был мужчиной средних лет, с короткой стрижкой и атлетическим телосложением. В волосах уже проблёскивала седина. Это был мягкий, милосердный, пони-мающий врач, да и просто хороший человек. Она ходила к нему на консультации по пятницам. По странному стечению обстоятельств, он жил в том же общежитии, поэтому ей не составляло труда ходить к нему. Мать оставляла ей денег на еду, она кушала в столовой на первом этаже. Но денег на услуги доктора Макиавелли не хватало: мать свою она почти не видела, та работала сутками, а когда приходила, Эстер обычно спала, и они не общались, так что Эстер и забыла, как она выглядит.

Эстер уселась на удобный диванчик. Доктор сидел за столом и, как обычно, записывал.

— Как самочувствие, Эстер? — вежливо поинтересовался он.

— Прекрасно, доктор.

— Что было на этой неделе?

— Доктор, я не могу больше...

— Эстер, попейте, — предложил он ей стакан воды с лимонным соком. — Поможет рас-слабиться.

Эстер поблагодарила и маленькими глоточками осушила стакан.

— Джон просто мерзавец, доктор. Как бы я ни старалась, он не поддаётся моим чарам.

— Дорогая Эстер, быть может, тебе стоит проявить с ним немного терпения. Мы ведь уже говорили об этом, он особенный. Ему нужно время, чтобы созреть для общения с тобою.

— Вы правы, — согласилась она.

— Ты такая инфантильная. Мужчины постарше любят играть по другим правилам. Их ухаживания более долгие. И знаешь, ты ничего не потеряешь от этого. Близость будет желан-нее. Потерпи.

— Не могу, я так сильно хочу его! Не знаю, как побороть это желание.

— Старайся подстроиться под него. Поддерживай его интересы.

— Хорошо, доктор.

Она рассказывала доктору о последних сновидениях. Когда она закончила, он продол-жал писать и попросил не сбивать его с мысли. Она полистала «Орифлейм» с новинками декоративной косметики.

— Слушай меня внимательно, Эстер, — сказал доктор, отложив ручку. — Попробуй ве-сти себя с Джоном нетипично. Ты всегда вела себя с мужчинами как соблазнительница, а те-перь выбери другую тактику, веди себя скромнее. Это должно сработать.

— Хорошо, Вы, как всегда, правы, доктор.

— Тогда консультация окончена, будьте добры оплатить.

— Доктор, откуда у меня деньги? — притворно возмутилась она. — Вы же знаете о моём материальном положении.

— И что же Вы предлагаете?

— То самое, доктор.

— Хорошо, я подумаю над Вашим предложением, — улыбнулся доктор.

Он достал из шкафчика шкалик с водкой, разлил по стопкам. Они чокнулись и выпили залпом.

— Ещё, — сказал он, подсыпая что-то в стакан.

— Хорошо, — кивнула Эстер и залпом осушила вторую.

Она почувствовала, как по телу расходится тепло. Доктор запер дверь на два оборота, надел стерильные медицинские перчатки.

— Готова?

— Готова.

Её жутко шатало, в глазах потемнело.

Она разделась, сложив одежду на письменный стол.

— Прекрасно, — восхитился он, глядя на её маленькую упругую грудь. — Ты, как всегда, в форме. И когда успеваешь?..

— Я даже не беспокоюсь об этом, доктор.

Он сел рядом с нею на диванчик. Они обнимались и дарили друг другу поцелуи. Эстер уже хотела опустить голову для минета, но он остановил её.

— Не хочу сегодня минет, Эстер. Хочу полноценного секса.

— Доктор, но мы же договаривались...

— Давай не будем торговаться.

— Хорошо, как скажете. Просто у меня давно никого не было.

Она раздвинула ноги. Он ввёл ей в бутончик средний палец, подвигал им взад-вперёд, другой рукой массируя её бугорочек, а спустя несколько минут ввёл ещё один палец. Между ног у неё значительно увлажнилось.

— Доктор, я готова, — сказала Эстер, заливаясь красной. Ей всё это явно не нравилось.

— Хорошо.

Доктор спустил штаны и попросил Эстер повернуться к стене, встать на колени, упереть-ся руками в спинку дивана и раздвинуть ноги. Затем резко вошёл в неё — она аж всхлипнула — и начал стремительно двигаться.

— Просто божественно, Эстер, ты каждый раз меня так радуешь.

— Доктор, не так резко.

— Хорошо.

Они двигались вместе, Эстер то и дело постанывала от удовольствия. Минут через де-сять они вместе финишировали. И её вырубило...

8. Церковь

Джон позвал Эстер встретиться с ним у храма, который тоже, как ни странно, находился недалеко от общежития. Она долго отказывалась, но потом согласилась. Она надела голубую маечку, синие джинсики, накрасилась неброско. Сегодня она выглядела живо и естественно.

— Я так рад видеть тебя, Эстер, — сказал он, увидев её на крыльце общаги.

— Спасибо, Джон, я тоже рада.

Они вошли в церковь. Богослужения не было. Старые женщины мели храм. Эстер и Джон обошли его, осмотрев иконы. Джон поставил свечку перед распятием и за упокой. Кому — не сказал, да Эстер и не стала спрашивать. Потом поставил свечку рядом с иконой Серафима Саровского, сказав, что это за исцеление её души. Джон не видел, как Эстер сплюнула. «Как у него мило получается морочить мне голову, христианин подлый», — подумала она.

— Ты крещёная? — спросил Джон.

— Нет, и не собираюсь.

Они подошли к церковной лавке.

— Смотри, какой симпатичный, — сказал Джон, указав на небольшой серебряный кре-стик с красненьким камушком посредине.

Пока Джон рассматривал духовную литературу, Эстер снова замечталась. Она предста-вила, как он имеет её в миссионерской позе прямо перед алтарём, и вспыхнула.

— Что с тобой? Может, глотнёшь святой водички? Тебе совсем не помешает. Сейчас налью.

— Джон, ты неисправимый мерзавец, — чуть не плача, крикнула Эстер и выбежала из церкви.

«Такая инфантильная», — пронеслось в голове у Джона.

9. Друг Николай

Эстер рыдала в подушку. В дверь постучали. Вошёл её друг Николай.

— Что с тобой, Эстер? — спросил он озадаченно.

— Да вот, этот мерзавец Джон никак мне не даст! — возмущённо ответила она. — Я хо-чу, чтобы он отымел меня во все щели, а он такой строгий и никак не предлагает мне секса.

Она поникла, глаза казались безжизненными. Скрестив руки на коленях, она уставилась в пол.

— Сама предложи, — посоветовал Николай после короткой паузы.

—Стесняюсь, — покраснела Эстер.

Она вспомнила Джона. Его улыбку, и как он заботливо на неё смотрит. Она вспомнила, как красиво он ухаживает за нею. И ей стало стыдно.

— Слушай, Эстер, сколько тебя знаю, ты ещё ни разу не стеснялась.

Николай, как всегда, был участлив к тревогам подруги и старался проявлять терпение.

— С Джоном всё по-другому. Я его сильно хочу, но хочу, чтобы он предложил первым. Стесняюсь взять инициативу в свои руки.

— Вот ты какая, — улыбнулся Николай, погладив её по голове.

— Николай, представляешь, он заставил меня прочитать странный журнал.

— Не нервничай, Эстер, всё обязательно уладится, — успокоил её Николай. — Он, наверное, верующий. Могу прочесть тебе этот журнал, если ты не против. Я же знаю, ты не любительница подобного чтива.

— Не надо. Ты же прекрасно знаешь, меня раздражает подобная мура, — стукнула Эс-тер кулаком по письменному столу.

— Ладно, тогда прочитаю его сам и перескажу тебе. Думаю, ему достаточно, чтобы ты поняла суть.

— Дерзай.

Она взяла пачку «LD» и нервно закурила в форточку, то и дело сплёвывая в пустую банку от чёрного кофе.

Николай прочёл журнал от корки до корки.

— И что там? — поинтересовалась Эстер.

— Там про проститутку, которой явилась во сне Богородица и сказала, что излечит от СПИДа, если она обратится к Богу. Она не верила вначале. Но решила попробовать. И что думаешь? Как рукой сняло. Феномен. Говорят, с нею случилось чудо, когда она приняла Христа. Ещё там рассказывается про другую проститутку, которая болела раком — и то же самое. Чудо. Исцеление. Приняв веру, они завязали с проституцией и начали нормальную, новую жизнь во Христе, нашли нормальных мужей, и у них появилась семья. Вот так вкратце. И сказочке конец. В этом журнале описана непростая жизнь проблемных женщин: как они уходят в проституцию, что именно их ломает, как они перестают радоваться жизни и либо умирают от наркотиков, либо заканчивают в клинике для душевнобольных. Но если они приходят ко Христу...

— Перестань, слышать больше не хочу этот бред. Значит, Джон считает меня проблем-ной... эх-эх-эх.

Эстер нервно кружила по комнате Эстер, вцепившись себе в шевелюру.

— Не то что проблемной, Эстер, успокойся, — запереживал Николай и приобнял отча-явшуюся подругу, пытаясь утешить. — Он хочет, чтобы ты немного изменилась в лучшую сто-рону.

Он снова погладил её волосы. Они взяли по пивку и включили на телефоне Эстер дешё-вую порнушку. Она быстро возбудилась.

— Эстер, я хочу тебя, — сказал Николай. — Ты, конечно, не против дружеского секса?

— Не против, — ответила девушка.

Они страстно целовались, Эстер чувствовала нарастающее возбуждение, накаты-вающее на неё стремительными волнами. Николай был замечательным любовником, он знал все её заветные желания. Он был в меру нежен, в меру резок. Они приняли позу 69 (оральный секс приносил ей наивысшее удовольствие) и вместе растворились в море совместного экстаза...

Она заснула.

10. Тень

— Эстер, тебе нужно поработать с теневой стороной своей личности, — сказал доктор Макиавелли, пыхтя крепким табаком.

— Теневая сторона? Что это?

На лице юной Эстер появилось удивление.

— Это твои страхи, всё то, что ты загоняешь в своё подсознание. Я знаю тебя, но знаешь ли ты их и можешь ли перечислить?

— Я думаю, доктор, это очень личное, — засмущалась девушка.

— Я никому не расскажу об этом, Эстер, обещаю. То, что происходит между клиентом и его лечащим врачом — тайна. Так что не переживай, никто не узнает.

— Начнём с того, что я развязная ****ь, и нет мне прощения, — начала Эстер.

Она была сильно расстроена своим поведением.

— Не так критично. Мы оба знаем, что это совсем не так, — попытался её успокоить доктор.

— Доктор, я думаю... Джон никогда не посмотрит на меня как на личность... Я такая плохая... я похотливая мразь, которой хочется, чтобы её сутками имели во все щели... Я нимфоманка... Я знаю, эта патология не лечится, — медленно, прерываясь и чуть не плача, открывала душу Эстер.

— Я понял тебя, можешь не продолжать. Не думай о себе так плохо, ты никакая не мразь. Ты чувственная девушка, у которой сильное либидо. Вот и всё, и этого не стоит стес-няться. Это хорошее качество.

— Нет, нет, доктор, я сучка, у которой хроническая течка! — всхлипнула Эстер.

— Искренность — это хорошо. Я рад, что ты говоришь мне правду. Мне кажется, ты очень продвинулась в своём развитии. Ты видишь в своём нынешнем поведении проблему или то, что хотела бы изменить, от чего хотела бы отказаться.

— Да, доктор, я хочу любоваться Джоном, а не хотеть его, как ****ь. Любоваться его красотой. Как, знаете, цветёт сакура — и это прекрасно. Я хочу приходить в восторг от его улыбки. Чувствовать его эмоции, угадывать его желания, — вытирая слезы, продолжила де-вушка.

— Ты не поменяешься за один день, Эстер. Тут нужна помощь и тщательная работа над собой. Сперва надо изменить сознание. Тогда и поведение со временем изменится. Почитай Библию. Всё-таки мировая классика. Тебе поможет. Но сначала прочитай журнал, который дал тебе Джон. Это важнее. Он хотел что-то донести до тебя.

— Хорошо... спасибо вам, доктор.

— Будь скромнее в своих требованиях к нему. Он хочет видеть в тебе личность, не ме-шай ему это делать, веди себя достойно, ладно? Обещаешь? — спросил доктор улыбнувшись. — Это и будет твоя работа над тенью.

— Хорошо, доктор.

Доктор подошёл к окну, выкурил ещё одну сигарету, протёр лоб. Видимо, о чём-то напряжённо думал.

— Я готова оплатить консультацию.

— Не нужно сегодня. Я сегодня получил достаточное количество подобных оплат. Если все будут платить так, как ты, я скоро стану импотентом. У меня всё-таки жена дома. Как я ей объясню, что не хочу её. Подумает ещё лишнее, — широко улыбнулся доктор. — Так что се-годня консультация бесплатная. Я вижу, что ты изменилась, работаешь над собой. Как-нибудь в другой раз.

— Меня же совесть замучает.

— Меня бы не замучила. А то нужно быть милосердным, принимать оплату кон-сультаций таким товаром... С твоей фигурой только бы в порно сниматься. Я даже завидую твоему Джону...

11. Пикник

Джон зашёл за Эстер в общежитие, когда она красилась. Сегодня она надела свободное кофейное платье и туфли на высоких каблуках. Макияж был неброским, естественным.

— Джон, как я рада тебя видеть!

Она подбежала к Джону и обняла его.

— Знаешь, Эстер, наша христианская община решила пригласить тебя на пикник. Ты не против? Мы там будем молиться Богу, кушать всякие вкусняшки и общаться. Придёт моя бе-ременная жена Викки. Думаю, мы неплохо проведём время вместе.

— Даже не знаю, — смутилась Эстер. — Там же будет твоя жена...

— Я рассказывал ей о тебе, она не будет мешать нашему глубокому общению, — успо-коил Джон взволнованную Эстер. — Рад, что ты сегодня прилично оделась.

Они направились в маленький парк, расположенный, как нетрудно догадаться, не-далёко от её общежития. Солнце заливало улицы. Дул приятный ветерок, чуть приподымая юной героине подол. На условленном месте их ждали беременная Викки и ещё двое верующих, которых Эстер не знала.

— Вот это дама, о которой ты мне рассказывал? — спросила жена Джона, увидев её.

— Да, Викки, это она, — спокойно ответил Джон.

— Она уже приняла Христа?

— Нет, но я над этим работаю.

— Что-то мало видно, — укоризненно буркнула Викки.

Эстер что-то смущённо промямлила.

— Ты не виновата, — Викки с улыбкой вынула из корзинки вкусную плюшечку с изюмчиком. — Покушай, солнышко. Не против, если я расскажу тебе о Джоне и наших отношениях?

— С радостью выслушаю, — натянуто улыбнулась она в ответ.

— Джон — моя единственная любовь. Он встретил меня, когда я была в полном отчая-нье. Я хотела наложить на себя руки, и тогда он показал мне Христа. Мы читали Библию вме-сте. Всё случилось так быстро! Когда я опомнилась, он сделал мне предложение. Я так счаст-лива с ним! И скоро у нас будет дочь.

— Я так рада за вас с Джоном, — процедила Эстер сквозь зубы. — У вас прекрасная се-мья.

Она взяла булочку и принялась её уплетать. Викки отвела Джона в сторонку, где они, видимо, устроили семейную перебранку. Спустя некоторое время Джон подошёл к Эстер, взял за руку и тоже отвёл в сторонку.

— Джон, объясни мне, пожалуйста, это, — опередила его она. — Что происходит? Я ду-мала, ты эзотерик.

— Даже и не знаю, как тебе сказать. Я соскучился по тебе и хотел увидеть. Но моя жена на последнем месяце, и я тоже не могу её бросать, даже на полчаса. У неё сильный токсикоз. И постоянно сдают нервы. И я придумал для неё историю, что ты просто жаждешь вступить в нашу общину, но с тобой ещё надо поработать. Пойми меня, её надо поддержать, она раньше сидела на наркотиках. Я еле откачал её, позаботился о ней. И так получилось. И если она узнает, даже подумает что-то не то обо мне, то может сорваться и снова подсесть на иглу. И вот... как видишь... Неловко-то как, — замешкался Джон. — Да не суть. Понимаешь, мне нравится эзотерика, но я могу также оставаться честным христианином.

— Джон, ты мерзавец, у меня тоже есть чувства!

Эстер горько заплакала, швырнула от огорчения пирожок в Джона и убежала домой.

12. Клубничка со сливками

Субботняя консультация. Покрасневшая женщина выходит из кабинета Макиавелли.

— Он в хорошем настроении, Эстер, не расстрой его, — говорит она, загадочно улыба-ясь.

— Конечно, не переживайте, — немного смутилась Эстер.

— Заходите.

Эстер тихо зашла. Села на диванчик. Скрестила руки на коленях.

— Хлебни, — как всегда, протянул ей доктор стакан воды с соком.

— Спасибо, доктор, Вы такой заботливый, — поблагодарила она. — Знаете, мне приснился сегодня такой сон...

— Какой же? Хорошо, что ты начала запоминать сны. Помнишь, ты раньше жаловалась на плохую память.

— Да, доктор.

— Я весь твой, давай, рассказывай

Он уселся за стол, надел очки и начал записывать.

— Мне приснилось, что меня привела в это общежитие женщина. Она во сне — моя мать. И она была очень обеспокоена моим состоянием. Я орала, кричала, плакала, выбива-лась у неё из рук. Просила забрать меня из этого жуткого места.

— Почему же оно жуткое, Эстер? У нас приличное общежитие с добрым лечащим вра-чом.

— Доктор, я не понимаю. Почему ваш кабинет находится в нашем общежитии? Почему кафе находится в нашем общежитии? И почему церковь находится в нашем общежитии? Может быть, это вовсе не общежитие? — беспокойно и отрывисто затараторила девушка.

— Всё может быть, Эстер, не спорю. Но это не так важно. Пожалуйста, рассказывай свой сон дальше.

— И тут мы заходим в ваш кабинет. Вы сидите за столом и хмуритесь. Нервно курите. Она говорит, что меня изнасиловали двадцать человек и пустили по кругу, вот я и съехала с катушек. Умоляет Вас о помощи. Говорит, что денег нет. Что не хочет меня лечить у другого врача, что живёт от зарплаты до зарплаты. Она падает в обморок. Вы говорите, что деньги не нужны, ко мне приходят доктора, уносят меня, я вырываюсь и кричу. Они закрывают меня в комнате, где я в этом общежитии и живу. Перед этим дают мне тетрис и шариковую ручку. Я ору и просыпаюсь.

— Ясно. Что тут сказать... Снова рад за тебя — что к тебе возвращается память. У тебя сильный стресс. А когда ты в последний раз видела свою мать, Эстер? — нахмурился доктор.

— Я не вижу её уже третий месяц. Она работает очень напряжённо, оставляет деньги на тумбочке, чтобы я могла кушать в столовой.

— А чем ты занимаешься, Эстер? Мне очень важно знать.

— Я встречаюсь с друзьями. Недавно ко мне приходил Николай, мы занимались с ним сексом. Приходила Элен, мы с нею тоже занимались сексом.

— Элен и Николай тоже живут в этом общежитии?

— Да, доктор.

— Угу, теперь понятно. Ну и как вам, хорошо вместе общаться? Ты ничего не замечала странного? Эстер, не ври мне, у тебя провалы в памяти. Как Элен и Николай приходили к тебе, как уходили? Вспомни, это очень важно!

— Доктор, я вырубаюсь после интенсивного секса, вы же знаете. Зачем спрашивать?

— Мне важны детали, Эстер. Не обижайся, помни, это наши маленькие тайны. То, что знаем ты и я, твой психоаналитик. Я же твой лечащий врач, доверься мне, как ты это делаешь во время секса со мной.

— Доктор, не надо всё в кучу. Я просто оплачиваю консультации, потому что моя мама...

— Извини, если задел тебя, моя дорогая. Как у вас с Джоном?— перевёл тему доктор.

— В прошлый раз он довёл меня до белого каления.

Эстер подробно рассказала доктору об их прошлой встрече.

— Понимаешь, Эстер, Джону ты нужна, он даже пригласил тебя на пикник, познакомил с женой. Смотри, на какие жертвы он идёт ради тебя, чтобы уделить тебе время и внимание.

— Это же бесчеловечно!!!

— Нет, Эстер, такова жизнь. Если хочешь быть ближе к Джону, прими христианство. По-крестись. Прочти Библию. Это как квест, у которого, в отличие от игры, может быть множе-ство непредсказуемых концовок. И тогда ты будешь видеть его чаще. Жена не будет воспри-нимать тебя как любовницу. Глядишь — и что-то сложится. А может, он где-нибудь и переспит с тобой — без света и в миссионерской позе. Когда-нибудь, может быть, наверное. Ведь всё может быть. Главное — не расстраивайся. Хорошо, моя девочка? Не плачь, вот выпей водички, — он снова подал ей стакан.

Эстер расплакалась.

— Хотя можешь плакать, поможет. Это меня совсем не раздражает, — цинично и хо-лодно продолжил доктор Макиавелли. Закурил. Эстер села к нему на колени. Он приобнял её и погладил по голове.

— Сколько тебе годков, а, Эстер?

— Семнадцать, доктор.

— До сих пор семнадцать? Сколько же ещё времени тебе будет семнадцать? Ты знаешь, я люблю зрелых женщин, но ты особенная. Такая чистая. Чувственная. Инфантильная. Ты ведёшь себя как ребёнок. Витаешь в облаках. Мне нравятся такие девушки. Даже если они немного безумны.

— А я безумна, доктор?

— Ну, совсем чуть-чуть, моя прелесть. Джон — твоё безумие. Знаешь, если ты его запо-лучишь, ты можешь быть с ним несчастна, или он может поступить с тобой нехорошо. Он врёт своей жене, ты знаешь об этом. Потом начнёт врать тебе. Ему это ничего не стоит. И никакое христианство не поможет... вот что я думаю по этому поводу. Ты имеешь полное право как прислушиваться, так и не прислушиваться к моим словам.

— Да, доктор, я знаю, вы полностью правы, — сказала Эстер, вытирая горькие слёзы.

— Сегодня мы попробуем нечто особенное, Эстер. Тебе нравится клубника со сливками?

— Да, доктор. Я люблю сладенькое.

— Раздевайся, сейчас будешь оплачивать консультацию. Иди, ложись на кушетку для осмотра.

— Да, доктор, — сказала Эстер, разделась и легла.

Доктор Макиавелли достал из холодильника взбитые сливки в баллоне и клубнику. По-лил грудь Эстер сливками. И положил клубничку на соски.

— Ммм, — облизнулся он. — Ты выглядишь такой сладкой, моя девочка.

— Доктор, мне так неудобно. Вы извращенец, — упрекнула она.

— Нет, Эстер, я твой лечащий врач. Обычный секс мне надоедает, ведь ты знаешь об этом, хочется чего-нибудь новенького. Секс — это такая область, где всегда можно развер-нуться. А моё поведение можно идентифицировать как девиантное положительное. И только так.

Эстер всхлипнула.

— Водочки?

— Да, стопочку, пожалуйста.

Она залпом выпила.

— Смотри не вырубись, красавица, а то иметь бревно неинтересно.

Доктор нежно поцеловал Эстер в лоб, едва коснулся её нежных розовеньких губ, начал легко целовать её грудь, слизывая сливки.

— Открой ротик, сладкая моя, — попросил он.

— Хорошо.

Он положил ей в ротик сладкую клубничку.

— Так вкусно, — она постанывала от радости, — спасибо, доктор, вы хороший человек. Очень заботливый и не резкий.

— Кто себя хорошо ведёт, для тех я добрый и милый.

Они целовались, во рту Эстер было сладко, а потом он угощал её клубничкой, пока мас-сировал пальцами левой руки её бугорок Венеры.

— Доктор, я не могу есть и наслаждаться сексом сразу!

— Прекрасно понимаю тебя, ты же не Юлий Цезарь, — засмеялся Макиавелли.

Они страстно целовались в губы. Эстер была уже на пределе.

— Пожалуйста, войди в меня, — шёпотом произнесла возбуждённая девушка.

— Такая нетерпеливая!

— Уммм.

— Хорошо.

Эстер спустила ноги с высокой кушетки, он подложил ей под голову мягких подушечек, она обхватила его ногами. Он легко вошёл в неё.

— Ты такая хорошенькая, — прошептал он ей на ухо.

Они слаженно задвигались. Эстер то и дело всхлипывала от блаженства, переполнявше-го её. Каждый её оргазм был феерическим, и они финишировали вместе. Немножко подо-ждали. И вновь начали любовную игру. Доктор имел её, пока она не потеряла сознание.

13. Пресвятая Мария

Джон уже целый месяц не писал и не звонил. Эстер никак не могла понять, в чём дело. Она решила прочитать Библию от начала до конца, чего бы ей это ни стоило. Зашла в библиотеку (тоже расположенную в общежитии) и взяла всё — Библию и издания, которые помогают рассмотреть неясные места в писании. Пришла в комнату и погрузилась в текст. Но перед этим прочла журнал. Она нашла в нём то, чего раньше не видела. Там была маленькая записочка:

«Эстер. Я беспокоюсь за твою душу. Каждая наша встреча приносит мне сильную боль. Я вижу, что ты меняешься. Я рад этому. Никто не может спасти тебя, но я попытался. Ты под властью тёмных сил. Пожалуйста, выучи эту короткую молитву к Господу нашему Иису-су Христу. Это сильнейший экзорцизм, и ты сможешь победить Тьму, окружающую тебя:

Да воскреснет Бог

Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его, и да бежат от лица Его ненавидящии Его. Яко исчезает дым, да исчезнут; яко тает воск от лица огня, тако да погибнут беси от лица любящих Бога и знаменующихся крестным знамением, и в веселии глаголющих: радуйся, Пре-честный и Животворящий Кресте Господень, прогоняй бесы силою на тебе пропятаго Госпо-да нашего Иисуса Христа, во ад сшедшаго и поправшаго силу диаволю, и даровавшаго нам те-бе Крест Свой Честный на прогнание всякаго супостата. О Пречестный и Животворящий Кре-сте Господень! Помогай ми со Святою Госпожею Девою Богородицею и со всеми святыми во веки. Аминь.

И ещё 90 псалом, если черти не будут уходить. Очень действует, Эстер.

Псалом 90

Хвала песни Давидовы, не надписан у еврей, 90.

1 Живый в помощи Вышняго, в крове Бога Небеснаго водворится.

2 Речет Господеви: Заступник мой еси, и Прибежище мое, Бог мой, и уповаю на Него.

3 Яко Той избавит тя от сети ловчи и от словесе мятежна,

4 плещма Своима осенит тя, и под криле Его надеешися: оружием обыдет тя истина Его.

5 Не убоишися от страха нощнаго, от стрелы летящия во дни,

6 от вещи во тме преходящия, от сряща и беса полуденнаго.

7 Падет от страны твоея тысяща, и тма одесную тебе, к тебе же не приближится,

8 обаче очима твоима смотриши, и воздаяние грешников узриши.

9 Яко Ты, Господи, упование мое: Вышняго положил еси прибежище твое.

10 Не приидет к тебе зло, и рана не приближится телеси твоему,

11 яко Ангелом Своим заповесть о тебе, сохранити тя во всех путех твоих.

12 На руках возмут тя, да не когда преткнеши о камень ногу твою,

13 на аспида и василиска наступиши, и попереши льва и змия.

14 Яко на Мя упова, и избавлю и: покрыю и, яко позна имя Мое.

15 Воззовет ко Мне, и услышу его: с ним есмь в скорби, изму его, и прославлю его,

16 16 долготою дней исполню его, и явлю ему спасение Мое.

Эстер, помни, Бог любит тебя. Выучи это и повторяй, когда тебе будет плохо. Он не оставит тебя, свою дочь возлюбленную».

— Странно, раньше я этого не замечала, — удивилась Эстер.

Вдруг в темноте она увидела каких-то непонятных тёмных существ. И громко заорала. Пришла соседка в ночнушке, включила свет.

— Успокойся, Эстер, всё будет хорошо, не переживай.

Она дала ей снотворного. Эстер выпила таблетки и легла спать.

***

Каждый день Эстер прилежно изучала Библию, бережно переворачивая странички Свя-того Писания, внимая каждому слову. Она не поняла даже половины, но старалась хотя бы попробовать вникнуть. Её телефон с аськой пропал. Откуда-то взялся сломанный тетрис и толстая ручка с десятью цветными стержнями. Джон не заходил. Она плакала, осознавая свою вину перед ним. Раскаивалась. Молилась. Она просила Бога, чтобы Джон вернулся к ней. Она перестала ходить на консультации, так как у неё, как она полагала, не было проблем. И после двух месяцев ожидания её в комнату всё-таки постучался Джон.

14. Джон

— Я так рада тебя видеть! Где ты пропадал? — лучезарно заулыбалась Эстер.

— Я думал, Эстер, что расстроил тебя в прошлый раз. Извини, что так вышло, — пону-рился Джон.

— Это ты прости. Я вела себя, как похотливая эгоистичная тварь, — зарделась Эстер, вспомнив былое.

— Знаешь, а моя жена родила мне дочку. Назвали Катриной, — попытался улыбнуться Джон.

— Красивое имя.

— Жена сейчас вся в заботах. Моё предложение в силе. Хочешь принять христианство?

— Да, Джон. Хочу. Я читала Библию.

— Отлично.

Он взял юную Эстер за руку. Они пошли в церковь. Её крестили по всем канонам. И те-перь она была полноценной христианкой. Джон купил ей кремовый торт, и они пошли на пикник. Взял немного красного вина.

— Ведь тебе легче, Эстер? — спросил он.

— Да, Джон, на душе стало так легко. Религия — это здорово!

— Наш Бог любит нас, запомни это. Ты молодец.

Он погладил её волосы.

— Джон, в последнее время мне снятся кошмары и приходят какие-то непонятные чёр-ные существа. А Элен и Николай пропали, нигде в общежитии их нет.

— Это бесы тешатся, не дай им завладеть твоей душой, ты сильная, выдержишь. Я оста-вил тебе в журнале псалмы для защиты от них.

— Я выучила их наизусть. Джон, я потеряла телефон.

— Ничего страшного, я буду навещать тебя. Может быть, Викки, когда оклемается, ис-печёт тебе пирожков с изюмом. Она тоже о тебе беспокоится. Ты в прошлый раз так резко покинула нас.

— Я буду ей очень признательна, — сказала Эстер, — мне тоже стыдно перед нею, Джон.

Тут она резко вырубилась.

15. Библия

Она проснулась в своей постели. Рядом, на краешке кровати, сидел Джон и пил крепкий чай.

— Проснулась? — глубоко вздохнул он.

— Не совсем, — прошептала девушка.

— Знаешь, как я за тебя переживал! Ты вырубилась во время пикника. Может быть, пе-реутомилась. Ведь весь день был полон событий.

— Джон, я хочу, чтобы ты знал: Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! Я ИЗМЕНИЛАСЬ РАДИ ТЕБЯ!

— Для меня это вовсе не новость, — цинично произнёс он.

— Джон, ты для меня всё!

— Я знаю. Я пошёл, с твоего позволения.

Он собрался уходить.

— Нет, не бросай меня, Джон! — она схватила его за руку.

— Мне не нужно было, чтобы ты менялась. ТЫ МНЕ ТЕПЕРЬ НЕИНТЕРЕСНА, СЛЫШАЛА! НЕИНТЕРЕСНА! НЕ ЛЕЗЬ В МОЮ ЛИЧНУЮ ЖИЗНЬ. ПРОЩАЙ! — чуть не кричал на неё он.

— Джон, ты не можешь так поступить со мной! — у Эстер началась истерика.

— Ещё как могу. Я ухожу от тебя навсегда.

— Джон, я согласна на всё, только не уходи.

— Выкинь этот журнал, сожги Библию.

— Хорошо-хорошо, только не оставляй меня, мне страшно. Страшно.

Джон остановился. Повернулся. Брови его поднялись от удивления.

Эстер быстро сняла с себя одежду и кинула на пол. Обняла Джона.

— Я устал от тебя, Эстер. Сейчас отымею тебя, сучка, да так, чтоб у тебя ноги потом не сходились. Чтоб ты забыла обо мне раз и навсегда. А то ведь, ****ина, не успокоишься.

— Джон, не надо так грубо! Я всё-таки девушка. Мне ещё нет восемнадцати.

— У тебя два дня назад был день рожденья, ты его проспала, поздравляю. Теперь всё можно. Теперь ты совершеннолетняя.

— Джон, делай со мной, что хочешь, — залилась она краской. — Я всё вытерплю.

— Подойди к кровати и нагнись.

— Да, Джон, как пожелаешь.

Она подошла, нагнулась. Джон снял ремень и хорошенько её выпорол. Эстер орала от жгучей боли. Вся попа тут же стала красной.

— Ну как, ещё хочешь меня, дорогая? — спросил Джон после ядрёной порки.

— Да, Джон, — вытерла слёзы она.

— Что я слышу? Ты ещё та сучка!

Джон спустил штаны и резко вошёл в неё. Он двигался быстро. Эстер протяжно орала от боли пятнадцать минут, пока он в неё не кончил.

— Джон, зачем ты так сделал? — после болезненного полового акта прошептала Эстер.

— Чтоб ты залетела от меня, шлюшка, — грубо ответил Джон.

— Джон, у меня ноги расходятся, можно я лягу? Я устала, пожалуйста, — умоляла де-вушка.

— Нет, никак нельзя. Сначала я отымею тебя до смерти, а потом ляжешь. Можно в гроб сразу. Я не против. Ты же этого от меня хотела? — с отвращением сплюнул Джон.

— Нет, Джон. Я ничего не хочу больше. Прости меня.

— Ещё как хочешь, я-то лучше тебя знаю. У тебя на теле написано: имейте меня во все щели до потери пульса. Вот я этим и занимаюсь сейчас. Понимаю, дело неблагодарное.

— Да воскреснет Бог, и расточатся врази его... и да бежат от лица его...

— У тебя мало веры, девочка, можешь свою туфту читать, сколько захочешь, не помо-жет, — злорадно усмехнулся Джон.

— ... Ненавидящие его. Яко исчезает дым, да исчезнут, Яко тает воск от лица огня, тако да погибнут беси от лица любящих Бога...

— Ненавижу тебя, тварь, — прошипел Джон и ушёл, резко захлопнув дверь, так что с косяка посыпалась штукатурка.

Эстер проснулась в смирительной рубашке. Она громко кричала на всю комнату. У неё был шок.

— Что случилось, Эстер? — подбежал к ней Макиавелли. — Тебе приснился плохой сон. Может, таблеточку?

— Доктор, что вы делаете в моей комнате?

— Да так, навестить пришёл. Ты орала на всё общежитие.

— Пожалуйста, выведите меня на воздух.

— Хорошо, только обещай, что не убежишь.

— Да, доктор, обещаю.

— Принести соку? — вежливо поинтересовался он.

— Нет, доктор. Не стоит.

Они вышли на улицу. Всходило солнце. Шесть часов утра.

— Хочешь, покатаю тебя на качельках? — спросил доктор.

— Да, было бы здорово.

Она сели на качели. Он начал её раскачивать.

— Доктор, я всё вспомнила.

— Отлично, рассказывай с самого начала.

— Меня зовут Федерика Феллини. Мне двадцать пять лет. Когда мне было семнадцать, меня изнасиловали, пустили по кругу двадцать человек. Все имели меня по очереди, пока я не потеряла сознание. Они думали, что я умерла, и оставили моё тело в лесу. Через пять дней я пришла в себя, но моё тело уже грызли черви. Я прибежала к матери, я была напугана, она вызвала скорую, меня откачали. Потом я начала орать и орала двое суток от шока, так как вспомнила, что случилось со мной. Меня определили в психиатрию. Мама не хотела отправлять меня туда, так как боялась, что из меня там сделают овощ, который не думает, не радуется, не проявляет эмоций. Просто овощ, который растёт на грядке. И всё. И поэтому она нашла вашу психиатрическую клинику, доктор Макиавелли. Вы хороший человек и прекрасный лечащий врач.

— Давай дальше, — попросил доктор.

— Она пришла к вам, с последней надеждой. Просила, чтобы вы приняли меня. Но у неё совсем не было денег на моё лечение. Она просила вас, умоляла, и вы согласились принять меня и заботиться обо мне. После этого я её не видела.

Эстер крепко прижалась к доктору. Он гладил её по голове.

— Эх, моя юная Федерика, ты ещё столько всего не знаешь. Я вижу, что ты вылечилась. Сможешь ли ты меня простить за то, что я пользовался тобой, а, моё солнышко?

— Да, я прощаю Вас, — сказала она, ещё сильнее прижимаясь к доктору. — Бог простит, и я прощаю.

— Федерика, твоя мать приходила к тебе, и не раз, но первые три года ты лежала в ко-ме. Потом она приходила вместе с отцом Павлом. Называла себя Викки. Они поженились. Это твой отчим, отец Павел. Ты ещё называла его Джоном, помнишь? Твоя мать подсела на наркотики, когда поняла, что у тебя все плохо. И всё сразу. Ей сказали, что мы тебя теряем, и она нашла отца Павла, который заботился о тебе всё это время. Она сказала ему, что тебе нравилась эзотерика, а он делал вид, что она нравится ему тоже, чтобы произвести на тебя хорошее впечатление.

Они прошли в кабинет доктора Макиавелли.

Он снял с Федерики смирительную рубашку, напоил её крепким кофе. Дал ей халатик одеться. Сел с нею рядом, приобнял.

— Доктор, а почему я не чувствовала себя здесь плохо? — спросила Федерика, успоко-ившись.

— Я старался создать все условия для тебя. Твоя мама бедная женщина, да и у тебя си-туация не из лучших. Она упала в обморок, когда просила меня о помощи. И когда я оценил твоё юное тело, у меня возникло сильное желание. Жаль, тебе уже не нужны мои консульта-ции. Поэтому я и не буду настаивать. Но сначала я всё расскажу тебе. У нас особенная клини-ка. Сюда привозят самых безнадёжных. У нас нет медикаментозной терапии. Мы просто даём нашим пациентам фантазировать о том, что они хотят. Многие умирают от разрыва сердца, другие от шока, иногда галлюцинации очень страшные. Мы не несём ответственность. Это последнее пристанище. Единственное, что мы можем позволить себе — так это ухаживать за ними. Мы даём им снотворное, и то, когда им очень плохо. Больные иногда общаются со своими галлюцинациями. Ты вот, например — с Николаем и Элен. Не думала, почему они пропали? Это дурь, Федерика, у тебя были глюки. Когда у человека шизофрения, он не может отличить реальность от фантазии. Грани реальности размываются. Грань между сном и явью настолько размыта, что ты уже и не знаешь, спишь или бодрствуешь. Понимаешь меня? Помнишь провалы в памяти? Это из той же оперы. Ты всегда спала очень мало.

— Да, доктор. Джон — это моя иллюзия. Элен и Николай — тоже.

— Хорошо, что ты это поняла. Нам не нужно больше здесь оставаться. Поехали, снимем номер в отеле. Как ты на это смотришь?

— Да! Поехали!

— Так вот, отлично.

Доктор вызвал такси. Федерика оделась в лёгкое синее кружевное платье, которое дал ей доктор, и чёрные сетчатые колготки. Они поехали из больницы в отель. Им дали тринадцатый номер.

Первым делом она пошла в ванную. Макиавелли зашёл к ней, пока она мылась. Натёр ей спинку, помыл её эрогенные зоны. Девушка изрядно перевозбудилась. На лице у неё выступил румянец. Она нагнулась и опёрлась руками о бортик треугольной ванны, доктор ввёл ей в бутончик средний палец и начал двигать им вперёд-назад. Девушка стала протяжно постанывать, Когда бутончик достаточно широко открылся, доктор вошёл в неё. Федерика финишировала каждые пять минут, ведь доктор был прекрасен в сексе. У него был крупный упругий член, который она чувствовала в своём бутончике. Она стонала, кричала, он же заходил всё глубже и глубже и двигался всё интенсивнее. Когда доктор финишировал, он вынес её на ложе.

— Я люблю тебя, моё солнышко, — ласково сказал он ей. — Можно я ещё раз?

— Да, как хотите, — сказала Федерика.

Они приняли миссионерскую позу. Она ещё была увлажнена там. Уже возбуждена. Он глубоко зашёл в неё без предупреждения, так что она финишировала уже через три минуты. Доктор держал её, чтобы она не расслаблялась и не выталкивала его упругий член из своих глубин. Они занимались любовью ещё полчаса, пока каждый из них не получил свой десятый оргазм. Потом она встала раком, и доктор финишировал одиннадцатый раз, резко и стреми-тельно.

Они поцеловались на ночь.

— Моя радость, моя ласковая, спасибо тебе за эту близость, — сказал он ей.

Она прильнула к доктору и быстро уснула.

16. Гностический Змей

Федерику выписали. Доктор заходил к ней в гости каждую неделю под предлогом кон-сультации. Мать работала в две смены, а пока её не было, они занимались любовью. Она восстановилась на первый курс института. Но никто не видел, что она хотя бы на год постарела за восемь лет, проведённых в клинике. Время для таких, как она, течёт совсем по-другому.

Федерика устроилась работать продавщицей в палатку с яблоками. Спала она так же мало. На память жаловалась доктору, как всегда.

Был прекрасный летний солнечный день. Все яблочки в корзинке были красненькими, налитыми. Щебетали птички. По небу безмятежно плыли облака. Федерика смотрела на них, разглядывая в каждом из них что-то необычное. Что-то такое, что могла видеть только она. Чистый, свободный ребёнок, которому открылся Бог и весь мир. Она любовалась природой. Этим творением Бога.

Подошёл мужчина в шляпе, чуть седой. Высокий, статный, астенического телосложения. С живыми зелёными глазами, тонкими выразительными губами, носом чуть больше среднего. Он внимательно разглядывал Федерику, переходя с одной детали на другую.

— Здравствуй, Джон, — сказала ему Федерика. — Здравствуй, Принц из Моих снов. Я тебя сразу узнала. Я почувствовала тебя.

— Откуда такая прекрасная особа знает моё имя? — поинтересовался мужчина. — Взвесьте мне, пожалуйста, килограмм тех сочных, наливных, кроваво-красных яблок.

— Джон, мне кажется, что килограмм для тебя будет много.

— Почему это? — поинтересовался мужчина. — И что ты ещё обо мне знаешь? Кстати, ты так и не представилась.

— Я Федерика Феллини. Временно работаю продавщицей яблок. Джон, мои яблоки са-мые вкусные. Самые сладкие и сочные, — Федерика села на прилавок, взяв самое сочное и вкусное яблоко из всех, и надкусила его.

— Значит, ты экстрасенс? Ты меня весьма заинтересовала. Но я занят, занят, занят.

— Скажи это ещё 250 раз.

— 250 раз.

— Но завтра у меня есть немного свободного времени. Не хочешь заглянуть ко мне на работу? Я буду один. Выпьем чаю. Расскажешь мне что-нибудь. Как я и сказал, ты меня весьма заинтересовала.

— Джон, а теперь послушай меня, будь любезен, — сказала она, протягивая ему яблоч-ко, — надкуси, вкусно.

— Хорошо, — сказал Джон и весело захрустел яблочком.

— Итак, Джон, расставим все точки над i, чтобы ты не тешил себя иллюзиями по поводу меня. Ну и что, приду я к тебе на работу, сяду рядом, ты нальёшь мне чаю, мы мило пообща-емся. Через полчаса разойдёмся по домам. Скучно, Джон, скучно...

— Ну, мне нужно время, чтобы изучить тебя детально.

— Я не предмет исследования для какой-либо диссертации. Я живой человек. И не пе-ребивай больше.

— Хорошо, я выслушаю до конца.

— Итак, Джон. Я приду к тебе на работу. Буду жадно пожирать тебя глазами, ты будешь нести мне религиозную ересь, а я буду слушать, пока ты будешь мне что-то рассказывать. Я буду делать вид, что ещё присутствую, но моё сознание будет унесено. Я несколько раз успею кончить, налюбовавшись тобой, пойду к себе домой вся расстроенная. И так по кругу, по кругу, один год, пять лет, десяток первый, десяток второй. А после работы ты придёшь к своей беременной жене. Будешь чем-то недоволен, расстроен, будешь вымотанным и уставшим.

— Да, именно так я и собирался поступить. Да и так я обычно и поступаю, — уточнил Джон.

— Джон, но я же говорила, что мои яблоки самые вкусные. Я могу предложить тебе что-то более привлекательное, чем обычная ебля мозгов...

— Мне нужно подумать, — сказал Джон.

— Джон, думай быстрей или уходи.

Джон отошёл. Закурил свой ядрёный табак. Сделал пару глубоких затяжек. Он нервни-чал. В руках у него появился загадочный пакет. А может быть, Федерика его просто не видела раньше. А может быть, этот пакет всегда был у него в руке. Он снял свою чёрную кожаную куртку. Брутальный мужчина. Подошёл к ней.

— Джон, прости меня, я всего лишь похотливая мразь. И ничего более. А ты — Принц Гностического Предела. Я безумная, я вовсе не экстрасенс. Ну, я хочу быть честной с тобой. Я хочу тебя ПРЯМО ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС.

— Забавно, ты хочешь меня прямо в палатке с яблоками?

— Да, прямо в палатке с яблоками. Джон, я жду тебя уже семь лет, — подтвердила Фе-дерика.

— В моём случае ждать надо семь лет и три года.

— Джон, ты просто мерзавец.

— Давай без лишних эмоций, Эстер.

— Откуда ты знаешь моё другое имя? — озабоченно спросила она.

— Успокойся, — сказал он, бережно взяв её запястье, — не надо так разгоняться. У нас не Формула-1. Я, конечно, прекрасно понимаю тебя. Все твои ожидания. То, что я, наконец, появился в твоей жизни как реальная личность.

— Ты не реален, Джон...

— Ещё как реален, ты даже представить себе не можешь.

— Джон...

— Помолчи. Нехорошо перебивать старших.

Федерика успокоилась. Она чувствовала тепло его рук. Это тепло, которого она так дол-го ждала.

— Джон, прости меня, суку и похотливую мразь. Каюсь. Каюсь. Каюсь.

Джон ещё раз внимательно изучил её взглядом. Потом еле прикоснулся холодными гу-бами к её лбу. Его холодный поцелуй показался Эстер таким горячим! Зашуршал в пакетике. Оттуда вынул венок с синими цветами и надел ей на голову. Встал на колени, взял её левую руку. Она посмотрела ему в глаза. Успокоилась. Начала ровно дышать.

— Пора возвращаться в Гностический Эдем, моя Лилит. Моя единственная путеводная Звезда на небе. Моё спасение и прощение. Хватит унижаться и торговать яблоками. Твои яблоки никто никогда так не оценит, как я.

— А как же твоя работа? Жена и всё это мирское?

— Да нет у меня давно ни жены, ни работы, это всё враньё. Когда-то, может, и была.

— Получается, я не знаю тебя вовсе, Джон.

— Зато я тебя знаю.

— Я хочу тебя познать.

— Нам пора идти. Не стоит больше задерживаться здесь, в этой грязной дыре, — сказал Джон.

— Ты прав...

Она взяла Джона за руку. И они пошли куда-то. Федерика улыбалась. Рассказывала Джо-ну про себя, маму, друзей, про всё хорошее, что случилось с нею за всё это время. Он внима-тельно слушал. Видя столь гармоничную пару, прохожие улыбались.

***

— О моя бедная дочь, отец Павел! — причитала Викки над телом. — Когда я поняла, что ей лучше, то устроила её торговать яблоками в палатку. И оставила её буквально на полчаса. Когда пришла, она уже не дышала. Жизнь её покинула, а меня не было с нею...

— Не вини себя в этом. Я позвонил доктору Макиавелли. Она умерла от разрыва сердца. Видимо, стресс добил. Я буду молиться за её душу каждую литургию. Помнишь, какой она была счастливой в последние дни? Её просто переполняло радостью и умиротворением. Бог забрал её к себе. Будем надеяться, она всё-таки попала в Рай. Мне очень жаль, мы похороним её на кладбище нашей церкви как мученицу. Она же постоянно молилась Богу, ни с кем не встречалась. Она с самого начала была не от мира сего. У неё была тяжёлая судьба. Бог дал жизнь, Бог взял, не плачь, Викки.

— Знаешь, на её лице застыла улыбка, а в руке она держала надкусанное яблоко. Стран-но, мне показалось, что она испытывала наивысшее блаженство в момент ухода.

— Эти красные яблоки, как символично! — сказал отец Павел и вышел на кухню поку-рить.

КОНЕЦ