Пиратка. Часть 1

Часть 1.

Когда раздается громкий треск, я рывком вскакиваю на своей койке. Корабль качает, сверху доносятся крики, звон оружия, резкие команды, придушенные вопли и ругательства. Ничего не понимаю, но в крови сразу начинает буквально закипать адреналин. Как была, в одной ночной рубашке, босиком, непричесанная со сна, хватаю шпагу и выскакиваю в коридор. Первая мысль, посетившая голову, оказывается верной. На наш корабль напали пираты. По крутой лестнице взлетаю на палубу и попадаю в ад. Наш торговец атакован хищным, изящным пиратским бригом. Корабли стоят борт к борту, и на палубах кипит дикая свалка. Наши матросы ожесточенно защищаются от лезущих на борт пиратов в живописном тряпье, гремят выстрелы ружей и пистолетов, неописуемый гвалт. Кое-кто из пассажиров, вроде меня, тоже сорванные с постелей неожиданным абордажем, в ночном белье, тоже участвуют в схватке, по-разному вооружены, кто чем, тем, что под руку попалось. У меня екает сердце. Не отбиться. Пиратов слишком много, они с азартными и радостными криками лезут и лезут на наш борт, лихо перелетают на веревках, забрасывают все новые и новые абордажные крючья, намертво соединяя корабли. С диким удивлением вижу, что среди них много женщин и девушек, но дерутся они с не меньшим остервенением. Наши матросы падают один за другим, все еще пытаясь выстроить оборону вокруг капитана, который стоит на верхней палубе, возле рулевого, в окружении нескольких своих солдат, под неспущенным флагом. К нему пираты рвутся с особенным ожесточением, но пока их удается сдерживать возле узкой лестницы, которая уже блестит от свежей крови. Матросы, окружившие капитана, спокойно и прицельно, бьют из ружей в толпу, а когда все же некоторые счастливчики прорываются, их встречают сабли и шпаги. Верчу головой, пытаясь понять, чем я могу помочь защитникам корабля, и как обычно, приключения меня находят сами. Ко мне, в живописном неглиже и обнаженной короткой шпагой в руке, лезут сразу трое пиратов. Женщина лет сорока, девушка примерно моих лет и огромный детина с топором наготове. У женщины и девушки в руках были короткие абордажные шпаги и ножи. Все в живописных лохмотьях, с повязками на головах. Поудобнее перехватываю шпагу в руке. Уйти от картинного замаха огромного топора, скрестить шпагу с женщиной-пираткой, отбить выпад подоспевшей девушки, еще раз уклониться от топора, и я чувствую, как у меня сбивается дыхание, и противный комок страха холодит живот. Пираты тоже чувствуют это и уже заранее победно улыбаются. Женщина вообще прячет оружие в ножны и разматывает в руках толстую пеньковую веревку. Эта картина придает мне сил, больше от отчаянья. Несколько резких выпадов, парирую удары девушки, которая как заведенная вьется вокруг меня, ее клинки мелькают перед самым лицом, стараюсь еще боковым зрением держать и громилу с топором. Впрочем, заканчивается все достаточно быстро. Я поскальзываюсь на мокрой палубе, и на меня с восторженным ревом набрасывается громила, выпустив из рук топор. Кусаюсь, вырываюсь и царапаюсь, как кошка, но рядом тут же оказывается девушка, спрятав свои клинки, наваливается на мои ноги, и женщина с приготовленной веревкой. Удар в живот лишает остатков дыхания, от удара в висок в голове плывет колокольный звон, еще две затрещины, и мое сопротивление слабеет на глазах. Уже без особенных проблем, меня, в изодранной ночной рубашке, укладывают лицом вниз на палубе, на голых ногах сидит девушка, руки заломлены за спину до хруста в плечах. Быстро и сноровисто меня связывают по рукам и ногам, чувствую, как пеньковая веревка туго обнимает запястья и больно врезается в кожу. На всякий случай, пытаюсь пошевелиться, но это бесполезно, связана я надежно, получается пошевелить только пальцами рук и ног. Подергавшись, я успокаиваюсь, все равно вырываться бесполезно. Возле лица появляются щегольские кожаные сапоги, на каблуке, с острым носком, и один из них опускается на мою спину, больно вдавливая в палубу.

- Дерзкая рабыня, - слышу я приятный женский голос сверху, - еще сопротивляться пыталась.

- Шпагой махать она умеет, - подтверждает еще один женский голос, - мы втроем прямо запарились, пока ее связали.

- Прекрасно, ребята. Умные, сильные и гордые рабыни всегда в цене, - с моей спины убран сапог, и я могу хоть немного осмотреться.

Увидеть у меня получается немного. Палуба, мокрая от воды, с пятнами крови, обутые в башмаки и сапоги ноги пиратов, голубеющее небо над бортом. Крики, стоны, звон оружия, ругательства стихли, и я понимаю, что наш корабль захвачен, и все мы, и команда, и пассажиры – в лучшем случае пленники пиратов. В худшем, нас ждет рабство и продажа на одном из рабовладельческих рынков.

Впрочем, пока я отдышалась, пираты зря времени не теряли. С моих ног сняты путы, и за волосы я довольно бесцеремонно поднята давешней девушкой-пираткой, с которой мне довелось пофехтовать. Обрывки ночной рубашки с тела сдернуты жестко и бесцеремонно, и я остаюсь обнаженной. Прикрыться не получится, руки по-прежнему жестко связаны за спиной, в запястьях и локтях, так, что болят уже по-настоящему. За волосы, опять же, не очень беспокоясь обо мне, пиратка ведет меня куда-то по палубе, я спотыкаюсь, но деваться некуда, покорно иду следом за ней.

Нас строят на палубе, вдоль борта. Всех пленников этого абордажа. Четырех пассажирок, трех пассажиров, и выживших матросов. Все обнажены, многие ранены, раны их наспех замотаны тряпками, пропитавшимися кровью. У всех руки связаны за спиной. Пираты накидывают всем на шеи веревочные петли, формируя подобие невольничьего каравана, тычут под подбородки шпаги и пистолеты, заставляя стоять идеально прямо, особенно упрямым прилетает по спине тяжелой рабской плетью. Пленники угрюмо молчат. Вдоль строя невольников довольные рожи пиратов, хохот, обидные шуточки, иногда кто-то из разбойников бесцеремонно ощупывает пленников, меня тоже несколько раз касаются чьи-то руки, грубо лапают грудь, бедра, попу, голени. Давешняя девушка насильно открывает мне рот, пальцем исследует зубы, десна, язык, тычком в лицо велит рот закрыть.

Гогот и жеребятина смолкают, когда появляется она. Явно капитан. Высокая, статная, фигуристая блондинка лет тридцати. В дорогом камзоле, изящных остроносых сапогах на каблуке. Длинные волосы заплетены во множество косичек, живописно разбросанных по плечам. Она неторопливо движется сквозь толпу, одобрительно рассматривая захваченную добычу. Возле каждого пленника останавливается, медленно, по-хозяйски, щупает мышцы у мужчин, груди и живот у женщин, иногда пальцами в обрезанных перчатках залазит в рот. Осмотр заканчивает тычком в живот. Наконец, останавливается напротив меня. Ее руки скользят по моим грудкам, животу, почти рывком проникают в лоно, а голубые глаза, холодные и жестокие, как лед, не отпускают мой взгляд. Я выдерживаю его. На ее губах появляется усмешка.

- Дерзкая рабыня. – я понимаю, что это ее голос я слышала, когда ее сапог вдавился в мою спину. – Что же, тем лучше.

- Я не рабыня. – выпаливаю я. – Назови свою цену, меня выкупят из плена.

- Ты – рабыня. – чеканит она. – На тебя наденут ошейник и поставят клеймо. У тебя нет больше имени. Нет прошлого. И твое настоящее и будущее – это рабство. Это понятно?

- Да. – я стискиваю зубы от бессилия. Но и торговаться с этой дрянью не хочу.

- Прекрасно, - улыбается капитан, - а теперь закуйте этих рабов в цепи, поставьте клейма и потопите, наконец, эту посудину.

Пираты с гоготом бросились к веренице пленников. Тычками нас препровождают на пиратский бриг, и я с содроганием вижу, как наш торговый корабль медленно погружается в воду. С нами не церемонятся. Прямо на палубе появляется горящая жаровня, в которой увлеченно шурует угли совсем молоденькая девчонка, наковальня, несколько клейм на длинных рукоятях, быстро и споро опущенных на раскаленные угли, кузнец, в фартуке на голое тело и толстых перчатках, наборы кандалов и лежак со множеством ремней и креплений на нем. Стараюсь не смотреть на эти атрибуты обращения меня в рабство, изо всех сил пытаюсь подавить панику внутри меня. Пираты деловиты и быстры. По очереди отвязывают от невольничьего каравана пленников, со связанными за спиной руками подгоняют к кузнецу, ставят на колени, кладут голову на наковальню. Ошейники заклепываются быстро и намертво, под горестные стоны женщин и ругательства мужчин. Дальше пленников распинают на лежаке, намертво фиксируют руки, ноги, туловище ремнями, и раскаленное клеймо впивается в тело, как правило, в бедро, но бывает, что и в грудь, в живот, в лопатку. Надрывные вопли от ожога. Как могу, борюсь со страхом внутри.