Свидание вслепую

18+  Содержит ненормативную лексику и сцены однополой любви. Убедительная просьба не читать детям и гомофобам.

Сексуальная ориентация - личное дело каждого человека.

Приятного прочтения!

C последним экзаменом уходила в прошлое очередная зимняя сессия.

Ну наконец-то! Впереди несколько дней отдыха и покоя. Так мне, наивному, мечталось, пока я разглядывал заполненную оценками зачётку.

Окончание сессии решили отметить с размахом. Мишка Гринберг или Мойша, как его называет весь наш курс, был счастливым обладателем огромной квартиры в центре города. Он-то и позвал одногруппников к себе на пати. Красивое заморское слово ничего общего с действом, а вернее пьянкой в доме Гринберга, не имело. На самом деле владельцами шикарного пентхауса были его родители. Мишке, долгожданному, но позднему ребёнку позволялось многое. Да и большинство проказ буйному чаду безнаказанно сходило с рук. Разрешение устроить махингишефт в собственной квартире, что на языке исторической родины означало полный отрыв, было получено. Родители укатили на горнолыжный курорт, оставив Мойше немного денег и строгие указания по поводу соблюдения неких правил. Правила были благополучно забыты ещё в день отъезда. А мне, как другу, был предъявлен ультиматум об обязательном посещении предстоящего «пати на хате».

Пришлось быстро собираться и тащиться к Мойше задолго до начала празднования. Друг просил о помощи в организации предстоящего мероприятия, и мне не хватило духа отказаться.

Мы с Мишкой учимся на одном курсе. Он постоянно списывает у меня на практических работах и контрольных. Периодически клянчит конспекты, не даёт спокойно сидеть на парах. А помощь в учёбе это чудовище воспринимает как должное. Со своей же стороны, благодарный Мойша, решил взять надо мной шефство. Как же иначе? Ведь мы друзья! Поэтому он свято уверен, что имеет полное право делать мою жизнь разнообразной и увлекательной. А значит, превращать её время от времени в кромешный ад.

Ну не люблю я тусовки! И ненавижу клубиться. Не клубный я человек. С алкоголем мы вообще на «Вы», да и с девушками тоже. В смысле с однокурсницами отношения сложились ровные, можно сказать, тёплые. Тёплые со стороны девчонок, ибо их трогательную опеку мне тоже выносить не просто.

И угораздило же меня когда-то появиться на свет: мелким, большеглазым, пухлогубым и жутко близоруким. Девушки таким сочувствуют и не только…

Да, ещё я родился в семье, где самым рослым представителем был дед. И это-то при росте метр семьдесят! Старый морской волк и неисправимый пошляк, он так и сыпал анекдотами и прибаутками. А глядя на моих мелкорослых родителей на их свадьбе, пьяный дед заявил бабушке, что, мол, скоро, мы такими темпами и до мышей дое*ся.

Как-то прибывая опять-таки под хорошим градусом, дед рассказал мне эту историю. Я был двенадцатилетним подростком, но выводы сделал для себя железные. Во-первых, терпеть не могу, когда всё семейство называет меня мышонком. Во-вторых, не люблю алкоголь и плохо выношу пьяных людей. Правда, к деду это не относится. И в третьих…

Мои метр шестьдесят пять — трагедия всей юной жизни. Со временем пришлось смириться, и даже научился извлекать пользу. Родители вовремя отдали любимое чадо на акробатику, и я смог-таки утратить детскую пухлость и лишний вес. Но самое приятное — со временем я даже стал гордиться своей сухопарой мускулистой фигурой. Ну да, ну да!.. Тонкие запястья, узкие бёдра, ровные ноги никак не придавали моему облику мужественности. Ещё и волосы светлые, кажется, такие называют русыми, зачем-то вились на концах — бред и мечта романтичных барышень. Зато от долгих усердных тренировок мои плечи стали гораздо шире. Руки, перевитые тугими мышцами, стали сильными, а ещё я развил гибкость и ловкость во всём теле. А ещё…

И вообще я красавец. Вот! Правда, кроме меня и большого зеркала в ванной это никому неведомо. Плевать! Главное, к двадцати годам смог-таки победить все свои дикие комплексы. Или не все?

Так, я отвлёкся.

В положенное время Гринберга дома не оказалось. Он позвонил, извинился за опоздание. Затем попросил обязательно его дождаться и обещал за это терпеливому Славику, то есть мне, приятный сюрприз.

Пришлось наворачивать круги по двору, огибая весёлую малышню. Я смотрел с умилением на то, как бурно радуется детвора первому морозу и замёрзшим лужам. Как приспосабливает под каток скованные льдом дождевые отметины. В этом году зима вступает в свои права позднее обычного. И вот, наконец, она пришла. Ворвалась в сырой город лёгким морозом, укутав озябшую землю белой шалью из снега.

Первые в этом году снежинки тихо оседали на раскрытую ладонь. Я флегматично наблюдал за их падением на мою пятерню. А затем, как заправская кукушка, отсчитывал положенный им срок. Раз, два, три… И вот, ещё одна серебристая паутинка заканчивала свой путь маленькой каплей на тёплой коже ладони.

«Какой короткий век, — размышлял я, — может иметь подлинная красота! Какая…Ой! »

Толчок. Боль. Вспышки радужных искр перед глазами. Темнота.

«Темно! Господи, почему так темно?! »

— Парень! Эй, парень! — меня безжалостно тормошат. Отвлекают от панических мыслей.

— Мужик, ну ты там как? Шени дэда…!(1) — дальше кто-то выругался на непонятном языке. Интересно, откуда я знаю, что человек матерится?

Теперь голосов стало несколько, один из них показался до боли знакомым.

— Ну, Ваха! Ну ты даёшь! Ты же Славку убил! Генацвале(2), у кого я теперь списывать буду? — бурчание над ухом не на миг не прекращалось. — Да стяни ты шапку с его глаз, а то он как крот слепой.

Мне уже порядком надоело лежать окоченевшим овощем. И только собрался возмутиться, как мою тушку легко вздёрнули вверх. На минуту завис в пространстве. Меня встряхнули так, что клацнули зубы. Кривлюсь от боли во всём теле. Тут же опускают вниз. Медленно, даже можно сказать бережно! Ноги упираются в долгожданную твёрдость. И, наконец, включается свет.

— Привет тебе, Земля! — обрадовался я.

Потом сфокусировал взгляд на стоящих рядом людях и улыбнулся им.

— Здравствуйте, земляне!

Судя по расположению солнца, неприветливо подглядывающего из-за тяжёлой тучи, времени с моей отключки прошло немного. И всё так же лениво падал первый снег и…

— И тебе не хворать, Федотов! — отозвался знакомый голос. — Ты чего тормозишь на лыжне? Ворон ловишь? Чуть гостя моего с перепугу до цугундера не довёл!

Наконец, я понял, почему с таким трудом идентифицировал личность говорившего. Определить на слух было трудновато после падения, да и лица не разглядеть. Перед глазами всё расплывалось и клубилось цветным туманом. Видимо, линзам каюк! То-то солнце мне показалось удивительно лохматым.

— Гринберг, ты ли это? Не узнаю тебя в гриме, брат, — прошепелявил я с трудом. Разбитая губа не давала говорить нормально.

— Что? Славик, я ни хрена не слышу! — радостно завопил Мишка.

— И не надо так орать! — я возмутился, но продолжил: — Для тех, кто на бронепоезде повторяю: ни зги не вижу.

— Шутим, Федотов? Это хорошо! А то я уже психовать начал, — возвестил однокурсник и по совместительству мой личный кошмар.

— Слушай! А может у него сотрясение? — меня аккуратно повернули в другую сторону. Низкий голос с едва уловимым акцентом взволновано прохрипел: — Как там тебя? Славик? Ты как себя чувствуешь? Голова не кружится? Сколько пальцев показываю? — вопросы, вопросы. На весь этот словесный поток я, как китайский болванчик, только качал головой.

— Миша, кацо(3)! Надо бы его в травму! Да и рентген сделать не помешает, — воскликнул обладатель бархатного баритона.

Меня утомила абсурдность ситуации. Пришлось грубо прервать говорившего:

— Тихо! Просто заткнись! Пожалуйста… — на мой выпад парень лишь одобрительно хмыкнул.

-Мойша, — обратился я к товарищу, — камрад! А ну, поищи-ка мои линзы, кажется, они упали куда-то сюда, — и, я сделал неопределённый жест рукой.

По усердному пыхтению сообразил, что идёт тщательный осмотр территории. Потом послышался окрик Гринберга: «Да ты их растоптал! », и отборный мат уже на двух языках.

Я лишь закатил глаза и смирился с участью подслеповатого крота. Дальше события стали развиваться быстрее. Меня подхватили под руки и куда-то потащили. Мойша исправно озвучивал происходящее. Оказывается, парни тащат меня к нему домой.

Лифт поднял нас на последний этаж. Меня провели в квартиру и усадили на диван. Хозяин поинтересовался о наличии у потерпевшего запасных линз. Я мотнул головой в ответ:

— Линзы были в единственном экземпляре, — печально заметил я, и тут же радостно добавил: — О! Зато есть очки. Аж две пары!

Я порадовался тому, что могу под шумок слинять с предстоящего мероприятия.

— Так что, ребятки, погрёб я домой. Всё равно пользы с меня сегодня, как с козла молока.

Меня жестоко обломал всё тот же низкий, словно окутанный в мягкий бархат голос:

— Сиди, не рыпайся! Я сам схожу за ними. Диктуй адрес!

Никакой адрес диктовать я не стал, так как, честно говоря, завис. Ну как же мне нравятся такие голоса! Глубокий, с лёгкой хрипотцой. А тембр такой, что заставляет всё внутри детонировать от низких частот. Красивый! С каждым звуком он обволакивает, притягивает и безнадёжно привязывает к своему обладателю. А звучит так сильно, по-мужски. И вообще мне всегда нравились брутальные мужики.

Упс… Внимание, мы палимся! Ну да, ну да… Каюсь! В качестве спутника, бредущего рядом со мной по извилистой дороге жизни, я вижу исключительно особь мужского пола. Поэтому спутника никакого у меня нет и, опасаюсь, что не будет…

Ладно, проехали! Давно смирился. И с этим тоже можно научиться жить. Научился! Отнёсся к очередному розыгрышу судьбы спокойно, даже философски. Вообще считаю себя цельной, состоявшейся личностью. В панику не впадаю, в крайности тоже. Решаю свои сексуальные проблемы активным самоудовлетворением. Короче, дрочу на изображение красивого мужского тела.

Вся моя личная жизнь протекает в вирте. В интернете отрываюсь на полную катушку. Там я популярный блоггер и настоящий мачо. Вот за такую мою двойную жизнь получил от Гринберга стыдное прозвище «Девственный задрот».

Да, Мойша в курсе моей ориентации. Более того, он долгое время считал это блажью и элементарным отсутствием соответствующего опыта с девушками. Глупец! Такие вещи знаешь о себе наверняка и иллюзий не питаешь.

Так вот, обладатель волшебного, до жути сексуального голоса опять попробовал вызнать стратегический адрес. Мойше надоело моё неадекватное молчание, и он сам всё решил.

— Славка, твоя мама сейчас дома? — друг дождался моего кивка и продолжил:

— Ты набери её по телефону и попроси, чтобы приготовила очки. Но только в футляре! А я по-бикицеру за ними сгоняю. И я тебя умоляю, Федотов! Ну, прекрати ты ломаться, аки институтка на грехопадении.

Надо отдать должное Мойше — человек он решительный. И ещё у него совершенно безумный лексикон. Это гремучая смесь, в которой перемежается великий и могучий с языком сынов Израилевых. А ещё в ней присутствует местное дворовое наречие, явно попахивающее тюремным фольклором.

— Скоро придут гости, а у нас полный швах в закромах и гармидер на хазе. Я быстро смотаюсь, а вы тут не скучайте! Да, Федотов, позволь тебе представить: Ваха! Ваха — мой родственник и друг. А ещё он тот парень, что случайно сбил тебя на скользкой дорожке, — Гринберг ехидно захихикал и добавил уже из коридора: — А ещё он… Тот обещанный сюрприз для тебя.

Чёрт, чёрт! Так и знал, что этот интриган замыслил какую-то очередную каверзу против меня. Только раньше было гораздо проще справиться с его жаждой сводничества. Иногда он подстраивал знакомство с девчонками, и мне не составляло труда быстро и безболезненно заканчивать все поползновения на корню. Мне безразличны его попытки доказать собственную правоту. Мне безразличны девушки, принимающие мою холодность к ним, как некую эксцентричность. Но сейчас всё иначе и это уже не шутки! И только за это стоит Гринбергу устроить свой личный геноцид. Короче, убью гада!

Я дёрнулся в сторону двери. Больно стукнулся плечом. Сильно прищурился и, на ощупь вспоминая обстановку квартиры, побрёл к выходу.

— Слава, постой! — я притормозил на миг. Но лишь на миг. Ну что поделать, если этот голос действует, как гипноз удава на бедного кролика. — Стой, я сказал!

Ух ты, теперь в нём ещё и властность появилась. Охренеть! Нет, бежать! Бежать и как можно быстрее, а то я за себя не ручаюсь! Мой тихий, спокойный, устоявшийся мирок сейчас трещит по швам и катится под откос. Пока не поздно надо пытаться его спасти. Надо сваливать!

Не дали. Поймали за руки.

— Слава, это Вячеслав? — тихим дыханием где-то у виска.

— Святослав, — ещё тише и даже потерянно. — Ваха?...

— Вахтанг Адария. Я на одну половину грузин, на другую украинец. Мамка хохлушка, — и он засмеялся красивым грудным смехом.

Его пальцы скользнули по моей руке и остановились в ладони. Мы пожали руки.

— Привет! — на выдохе прошептал я.

— Гамарджоба, генацвале(4)! — ответил Вахтанг. — Приятно познакомиться! Мишка много рассказывал о тебе.

Вдруг он повернул мои запястья ладонями вверх. Минуты шли за минутами. А он продолжал держать мои руки в своих. Я напрягся. Нет, меня уже разрывало от странного ожидания и трепета рождающегося внутри. Потом его рука обхватила мой затылок и придвинула поближе к нему. Я всматривался в неясный овал лица с размытыми чертами и силился разгадать загадку этого парня.

Я фантазировал. Восточные корни наверняка наложили свой отпечаток на его внешность. Самое обидное, что с детства боялся и сторонился выходцев с Кавказа. Уже не помню, с какой такой дури. И вот что удивительно, человек я толерантный во всех отношениях, а посмел относиться с предубеждением к целому народу. Непорядок!

Мои пальцы мелко дрожали. Нет, они уже ходили ходуном. А я не хотел отступать ни на шаг. Не желал потерять тепло контакта. На потрескавшихся губах всем своим нутром я ловил чужое дыхание и медленно плавился. Когда же услышал тихое: «Позволишь? », — я был готов лечь прямо там, где стою, на пол и широко раздвинуть ноги. А так растяжка у меня дай Боже, выглядело бы это ну очень вызывающе и бесстыдно.

Но случилось непредвиденное. Меня обняли за плечи и провели в ванную. Там доктор Ваха, так себя назвал этот удивительный парень, принялся лечить пострадавшего. Он действительно будущий врач и учится в Медицинском университете. Было почти не больно, когда он обрабатывал перекисью царапины на ладонях и скуле. Но, когда дело дошло до разбитой губы, я тихо зашипел. Ваха слегка подул на ранку. А я не выдержал и с силой втянул ртом воздух вместе с его дыханием.

Всё! Я так больше не могу! Это невозможные ощущения. Такое дикое желание во мне ещё не бунтовало. Это просто сумасшествие какое-то! Мы познакомились час назад при самых идиотских обстоятельствах. От этой встречи у меня саднит травмированное тело, печет ладони и губы. А ещё ощущается дикий стояк в узких брюках и полный ступор в мозгах. И вызвано моё неадекватное состояние обалденно красивым голосом и руками мужчины, которого я даже разглядеть-то толком не могу. Охренеть можно!

— Вахтанг, мне надо идти! — не выдержал я.

— Но...

— Пожалуйста, отпусти меня. Я чувствую себя инвалидом. На всю голову! — последнее я не сказал вслух, да и вообще на данный момент говорить стало крайне трудно.

— Я смутил тебя? Прости! — когда он волнуется, акцент становится гораздо заметнее. — Просто Мишка сказал, что…

— Что я педик и мне срочно надо кого-то трахнуть?! — зло выплюнул я в сторону говорившего. — Забудь! У Мойши мозги набекрень и он всё время лезет, куда его не просят.

— Слав, наша первая встреча слегка не удалась. Да ещё из-за меня ты сильно пострадал. Но я попытаюсь всё исправить! — надежда в низком голосе убивала. А себе такую роскошь я позволить не мог.

А тем временем Вахтанг выдал сакраментальную фразу:

— Может, я тебе не нравлюсь?

И тут меня порвало. Я стал смеяться, как ненормальный. Уже отсмеявшись, всхлипнул:

— Не нравишься? Да как же ты можешь не нравиться? Вахтанг, ты прекрасен! Наверное… Только я этого не вижу, — и меня опять согнуло пополам от смеха.

Не знаю, как долго продолжалась бы моя истерика, но нас грубо прервали. Звонок в дверь прозвучал как гром среди ясного неба. Я заметил силуэт возникший рядом со мной. Потом почувствовал легчайшее касание на своих волосах. А через минуту звук удаляющихся шагов в сторону входной двери.

***

Вернувшись в комнату, на ощупь нашёл большое кресло. Так, напряжённый до невозможности я и сидел, сжимая коленями ладони. В ушах бил набатом сбесившейся пульс. А в пустой голове, как в космическом вакууме, вспыхивали далёкие звёзды. Послышались женские голоса и низкий уже знакомый баритон. Комната ожила девичьим смехом. Меня расцеловали в обе щёки, и голос нашей старосты Аньки Сергеевой поинтересовался: «А где же хозяин этого бардака и почему до сих пор ничего не готово? »

Я рассказал Аньке в двух словах о своём конфузе, не прибегая к подробностям. Староста посочувствовала сердечно. Кинула пару кокетливых фраз Вахтангу и умчалась на кухню руководить девчонками. Обострённым слухом уловил звуки, свидетельствующие о подготовке к празднику. Гремела посуда, звенел хрусталь, раздавались весёлые голоса. Теперь дверной звонок звенел не переставая. Народ всё прибывал, но Мойша по-прежнему не появлялся.

Я потерялся в собственных ощущениях и в шуме, царившем вокруг. В эту минуту я был слеп и безумно одинок. Я жалел! До хруста в переплетённых пальцах, до боли в ожившем сердце. Как же бездарно оттолкнул человека готового быть со мной. А может, это и был мой единственный шанс. Потерянный, выбитый из колеи я раздражённо кусал губы. И даже не почувствовал вначале как из ранки, что только стала заживать потекла тонкая струя крови.

Мягкое касание чужих пальцев к лицу привело в себя. О Боже, всё это время он был рядом!

Его пальцы быстро пробежали по подбородку, стирая кровь. Опустившись ниже, они замерли на шее. Невесомыми движениями, только подушечками огладили разгорячённую кожу и тут же исчезли. Через мгновение до обласканного места дотянулись горячие губы. Сначала нежно, а после превращая нежность в горячую, как раскалённый металл, страсть. И тихо на выдохе:

— Биджо, чкара моди як!(5) — хрипло невероятно сексуально прямо в ухо. — Славик! Славочка, иди ко мне! Пойдём в другую комнату.

Голос срывается, и меня подхватывают на руки.

— Ваха, поставь, где взял! — возмущаюсь для проформы. Потянулся. Погладил щёку покрытую мягкой щетиной и уже мягче добавил: — Сам пойду! Только держи меня за руку. Держи крепче!

Вот так, как два влюблённых подростка, мы побрели в неизвестном направлении. В гостиной веселье било через край. Слышна была музыка, но её всякий раз заглушал громкий голос хозяина. Оказывается, этот засранец уже давно пришёл, но так и не попался на мои подслеповатые очи. Он развлекал публику анекдотами, был остроумен как никогда. А ещё Мишка напрочь забыл о друге вот уже битый час ждавшем свои очки, как манну небесную.

— Хрен с ним, с Мишкой, — видимо прочитав злые мысли, заметил Ваха. — Нам никто не нужен. Правда, Славик? Хо(6)?

— Да…— тихо подтвердил я.

— Гмадлобт(7)!

И всё! Я как жертвенный агнец шёл за ним на заклание. Как одинокий путник за путеводной звездой. Как…Тьфу ты, романтик озабоченный!

Комната, в которую нас занесло, была мне не знакома. По-моему здесь я ещё не был. Хотя чёрт его знает! Мебель размывается перед глазами нечёткими линиями. Потом гаснет свет. Мне нет до света дела. Весь мой мир на кончиках пальцев. И я могу охватить его весь одними руками.

Никак не могу оторваться от его лица. Сначала несмело лишь трогаю его лоб и брови. Касаюсь пушистых ресниц на прикрытых веках. Изучаю нос, поглаживаю горбинку. Радуюсь, что на ощупь она совсем небольшая. Дальше дело доходит до мягких губ с поднятыми вверх уголками. Он улыбается? Невесомо провожу большим пальцем по нижней губе. Понравилось! По телу пробежала сильная дрожь. По-моему, это не я дрожу… Или я? О Боже, это Вахтанга всего колотит.

Попытался успокоить, погладив по щекам. Да у него там щетина! Нет, это борода! — понял я, поглаживая мягкую растительность.- Ой!

Правой рукой Ваха обхватил мой затылок, а левой с силой сжал мою же ягодицу. И был его жест таким собственническим, что я не посмел возмутиться. Слегка потянув за волосы, он оттянул мою голову назад. А потом наклонился и стал шептать куда-то в шею, перемежая слова нетерпеливыми поцелуями.

— Биджо(8), я давно тебя хочу! Сначала Мишка-змей мне про тебя все уши прожужжал. Потом фотки стал слать, где вы на пляже дурачились, — его дыхание стало прерывистым и тяжёлым. — Славочка, ты там такой тоненький, аккуратный весь. Как будто из золота отлит, как статуэтка! Да ещё и волосы твои белые… Так хотелось на ощупь попробовать, какие они мягкие. Какие шёлковые…

Ваха до боли сжал несчастную ягодицу, и меня вдруг осенило. Я вспомнил, о какой фотке идёт речь. Мойша — подонок и предатель, наверно, отправил ему тот летний компромат. Это он сам так прозвал фотографию, где я изображён на диком пляже. Все загорали, а я умудрился уснуть прямо на горячем песке. Этот дебил стянул с меня сонного шорты и облил водой. Я спросонья резко подорвался, а когда понял, что голый, сильно разозлился. Затем принялся гоняться за Мойшей, пытаясь забрать свои вещи. Догнал, дал по шее. А когда собрался одеть труселя, коварный тип снял меня на камеру своего телефона, так сказать, во всей красе.

Там я стою вполоборота, держа в одной руке шорты. Ярким пятном на загорелом теле выделяется белоснежная задница и выгоревшие до соломенного цвета длинные в ту пору волосы. Моё лицо ещё напряжено, а из под сдвинутых бровей сверкают злые глазища. Глаза с радужкой необыкновенно яркого изумрудного цвета. Мойша потом мне долго доказывал, что это никакой не фотошоп. Что они всегда так выглядят, когда я долго купаюсь в море. Чего греха таить, получился я на том фото очень неплохо, сам тащусь. Ой! Ё-моё, да там же член! На том фото хорошо просматривается мой перец. Чёрт! Хорошо, что темно и Ваха не видит, как покраснели мои щёки.

Тем временем он ещё сильней оттянул голову назад. Мне стало трудно дышать. А Ваха продолжал говорить что-то, но уже на своём языке. Слова, произнесённые срывающимся на рык баритоном, пропитывали кожу шеи. Они забирались всё глубже, парализуя мозг, заставляя жить своей жизнью возбуждённое тело.

Кожа уже горела от лёгких укусов и поцелуев. Ваха вылизывал её, поднимаясь к уху, забираясь в раковинку кончиком языка. Он что, играет со мной? Ещё немного и сам начну себя предлагать. Просить взять меня, да по-жёстче!

Вахтанг услышал мою немую просьбу. И он сделал всё, о чём только мог я мечтать в своих самых эротических фантазиях.

* * *

Утро следующего дня принесло ощущение тихого, тёплого, как большой домашний кот, просто невозможного счастья. Я лежал, раскинув руки на большой хозяйской кровати, щурясь от лучей по-весеннему яркого солнца. А на моём впалом животе аккуратно примостив голову, посапывало большое персональное счастье. На сердце было радостно, а в голове звучала тихая мелодия.

Когда между нами произошло то, о чём я мечтал всю сознательную жизнь, мы отдышались, и я задал вопрос. Я спросил Ваху, не боится ли он? Не страшно ли ему смотреть людям, зависшим на ночь в этом доме, в глаза? Не страшит ли его осуждение близких? Я задавал все те вопросы, что до жути пугали и смущали меня самого.

Тогда он поцеловал мою макушку, прижал к себе покрепче и тихо запел:

Жужуна цвима мовида

диди миндори данама,

данама, данама, данама

диди миндори данама,

винц чвензе цуди раме тква

гули гаупос данама

данама, данама, данама

гули гаупос данама(9)

Не знаю, о чём ты поёшь, мой сильный и гордый мужчина. Но обязательно узнаю об этом. Я узнаю о тебе всё-всё! Потому, что хочу этого. И, возможно, я смогу открыть для тебя своё сердце! Но для начала я бы хотел наконец-то взглянуть в твои красивые глаза. То, что они красивые ни минуты не сомневаюсь. Ибо такая большая, такая щедрая душа может отражаться только в самом прекрасном на свете зеркале!

Конец.

В тексте использовались слова и выражения на грузинском языке:

(1) — Не переводимый грузинский фольклор, короче мат;

(2) — друг;

(3) — человек, мужчина (уважительное обращение);

(4) — здравствуй, друг;

(5) — парень, иди скорей сюда;

(6) — да

(7) — спасибо

(8) — молодой человек, парень, мальчик (в тексте ласковое обращение);

(9) — грузинская народная песня

Перевод:

Дождик прошёл

и большое поле намочил,

а кто про нас плохое скажет,

нож разрежет сердце напополам

Дождик прошёл,

цветок расцветает,

поле меняет цвет,

скоро будет хлеб.

пусть крестьянин радуется,

пусть добро победит зло,

а злое сердце — нож.