Бриллиант Чонкина

Как пел некогда Кипелов, бурля чаинками среди спиралей мелкопоместного бульбулятора, немцы кого - то тащили, иприт плыл, а Норфолк прощался, маргопушкинскими незамысловатыми строфами убивая меленькое очарование фольклора, а иначе, нежели фольклор, назвать  " это " нельзя, но я бы дал непрошеный совет, подобный ночному капризу поэта, пожелавшего сисястой Тине Канделаки привлечь в завлабы Олю Бузову и окончательно отпраздновать триумф воли на телеканале " Матч ", не токмо Марго, но и Кипелову с Пауком, хотя наш бородатистый пэтэушник давно нашел правильный рецепт гремучей смеси из ахинеи и дурных текстов : если вы, робяты, не могете сами придумать достойные тексты, хотя бы уровня " Антракс ", то просто попросите меня подогнать пару - тройку вариантов новых песен, грозящих вылиться в тотальное бессмысленностью шоу, что я, вообще - то, демонстрирую всю дорогу, играя словами и смыслами, вихляясь кошачьим хребтом среди сленга и айсбергов с торосами и Рабиновичами, подпуская алмазы классики и юродствуя перед отточенным гением Бродского, строя рожи и показывая нос адресату этой сказочки, вновь возвысившейся до вершин игр разума, невероятно, до какой - то сучьей трясучки возбуждая меня и сексуально, и творчески, отчего я прусь реально по - конски, пуская слюни и взрываясь потоками спермы и сознания, небрежно бросаемых на белую кожу черного бриллианта, втираемых нежными ладошками в грудь и бедра, жаркие бедра Юдифи, после ночи с которой не жаль самому катнуть свою голову к ногам Клеопатры, сестры и души моего неоправданного оптимизма.

- Фольклор !

Пассионарный старичок с козлиной бородкой и витым топориком Бальдура нетерпеливо выкрикивал святое имя сотоварища, суетливо бегая по тесной горнице княжого терема, натыкаясь на дубовые стены из карело - финской ольхи, коврики с леопардами и косулями, терзаемыми красноглазыми туземцами в каких - то перьях вместо штанов, вычурную резную станками мебель, укупленную по большому блату еще в те, настоящие времена, когда селедка плавала сама, дети сидели по шесткам, а бабушки были молоды и умели напускать чары одной фоточкой тоненькой Зины Гиппиус, мертвой шаманки Троцкого, удушившей косами не одного комиссара с бронепоезда " Генерал Шкуро и благоразумный тиф брюшины ", катавшего по проспектам и бульварам на колесиках от детских колясок со смешными спицами и гадкой резиной, зарифленной раскаленными клинками Григория Мелихова, болтавшегося туда и сюда, что было особенно смешно под ногами вздернутого сына Брусилова, этого стародавнего Штирлица российской истории в чине камергера и Тимурленча ( это я еще про Туранчокса умалчиваю ). Цокая отросшей гривой вошел пробившийся сквозь тайгу конь, с достоинством поклонился в пояс Добрыне, сидевшему, свесив ноги, на антресолях, обвел ладным веником пимокатные самоступы, ортопедически подогнанные к сложнейшим условиям падения цен на черное золото и чорный холодец, принял из рук Маврушки шинель и яростно сказал, обратив циничное лицо свое к таящимся под половицами мышам :

- Я не фольклор, я целый том, как Сойер Бержерак, тот рыжий мальчик в окровавленных зрачках Ивана Грозны Очи, семьсимеонным внуком царя всея Руси и Кусумды.

- Пусть, - разрешил Добрыня, икая бужениной.

Старичок осклабился, обнажая покрытые налетом махры старческие десны, помнившие походы в Прилучье и жаркий вкус поцелуев Марины Мнишек, подскочил к коню и ласково погладил свисающий из - под вздутого овсом живота гигантский член, черно - розовый и корявый, схожий с альтом Башмета своими линиями и размером. Конь поморщился, но ничего не сказал.

- Гыыыы, - заржал добросердечно Добрыня, спрыгивая с антресолей на полати, потоптался там, как кот, прошедший ОТК, улегся, свернувшись калачиком, на забытую впопыхах шаль Изергиль и через мгновение уже храпел, видя во сне Габриэлу Сабатини, плывущую брассом внутри Саргассова моря братьев Лаптевых.

- А теперь поведай нам, конь, - попросил непривычно мягко старичок, распадаясь на атомы, - о тайном пророчестве волоса.

- Три ! - Выкрикнул конь, сметая хвостом молекулы дедушки за плинтус. - Пророчество волоса - три .

Конь откашлялся и зашептал в ухо Добрыни, попердывавшего тыквяным просом в потолок :

- Волос - вещество растущее, как таракан, или, к примеру, космические технологии. Оглянуться не успеешь, а ён уже тута, стоит, шатается, глазыньки запорашивает правдой - маткой, брезжит сутолокой заката санрайса, а никаких и непонятно ни х... я.

- Ой, - проснулся Добрыня. Долго оторопело смотрел на коня, считая в уме овец, снова заснул и уже не видел сновидений, потому как умер от восторга.