Волчья пасть

Новелла №16.   Мы рады вам!

"Величайшее умение писателя - это умение вычеркивать"                (Ф. М. Достоевский)               

Абух сделал чуть заметное движение рукой и послушник тут же застыл в той позе,   в которой его застало это едва различимое движение.

Магистр Пустоты прислушался. Из-за двери раздавались чуть приглушенные голоса его вассалов.

Он знал,     что они  уже почувствовали его приближение и  с нетерпением ждут, когда, наконец, откроется дверь и они  смогут лицезреть  саму Пустоту – главное Зло и  кровососа Вселенной воочию.

Абух  выдержал театральную паузу, прекрасно понимая ее роль и значение,    глянул еще раз на свое отражение в висевшем перед дверью зеркале (из зеркала на  него смотрел вполне респектабельный белокурый молодой человек с очень внимательными голубыми глазами и волевым подбородком),   и ткнул указательным пальцем с огромным изумрудным перстнем в сторону двери.

Послушник моментально оттащил массивную дубовую дверь на себя и взору Магистра  открылась  его   любимая  аудитория –  Lemur  Water Hall, заполненная приглашенными им руководителями разного рода нечисти,    разврата  и    грехопадения не просто до отказа, а даже  как бы с  горбушкой.

Увидеть  воочию,     своего верховного жреца – магистра Пустоты  было для всех их великой честью. Зал так неистово взвыл, что стены аудитории   раздвинулись, чем моментально воспользовались  те,    кому не хватило мест и они вынуждены были висеть прямо на стенах или сидеть на подоконниках, находившихся достаточны высоко от пола. Теперь они,   весело похохатывая и насвистывая,   расположились в расширившихся проходах на невесть откуда взявшихся тут  стульях.

Надо отметить что взвыть действительно было отчего. В самом зале сидела аудитория отвратительнее которой вряд ли можно было найти где-нибудь   в другом уголке Вселенной. Но то, что сейчас к ним вышло, даже лучше сказать выплыло – это было не что из ряда вон.

Голограмма, которую представил Магистр на всеобщее обозрение  напоминала   огромную грязно-желтую клоаку, поставленную не понятно какими законами гравитации в вертикальное положение, и то и дело менявшую свой цвет  форму и запах.   В ней что то постоянно бурлило, кто-то надрывно кричал, выбрасывая наружу различные части тела, из пустого в порожнее переливались струйки  крови,   а то и целые кровавые водопады, вдруг, начинали ниспадать с верхних ее слоев в нижние.

Верховный злодей поднял руку. В зале мгновенно воцарилась  полная тишина. Обретя опять вид достопочтенного белокурого  джентльмена  в безукоризненной белизны смокинге и таких же   белых лакированных туфлях,   он громко и внятно заговорил:

– Я приветствую  вас, Воины Волчьей Пасти! Пустота гордится вами! Вы самая могущественная    галактика Вселенной! Достопочтенные вурдалаки и вурдалачки, зомби и зомбиянки,   демоны и демончанки,   кроганы и кроганчанки, гоблины и гоблиянки, вампиры и вампирянки,    зигфреды и зигфредчанки,   лешии и лешиянки,   водяные и водянки,   черти и чертянки,   дьяволы и дьяволянки,   гидры гермафродиты  и потрошители одиночки, бабки яги и лесные   разбойники, псы смердючие   и гады ползучие, словом,   долго вас тут всех перечислять, всем мое глубокое уважение  и  респект.

– Вы недоумеваете почему я вас всех тут собрал и сгораете от желание поскорее это узнать?

– Да,–  громогласно разнеслось по залу.

– Вам не терпится приступить к настоящим делам, мои Воины?

– Да, – с  нарастающей силой опять прокатилось по залу.

– Такой час настал! Пришло времена больших  начинаний и перемен. Завтра мы   выступаем единым фронтом для проведения карательной операции в Зоне Организованного Хаоса.

– Мы, наконец-то, дождались, когда птенцы нашего злейшего врага, сами изнутри разрушили свою космическую скорлупу, облегчив тем самым  нам задачу по проникновению в их осиное гнездо.

– Теперь вы можете проникать в их миры и наслаждаться  в полной мере их нежнейшим мясом и кровью.   Вы можете проникнуть в каждого из них и,   пожирая его изнутри, притягивать к себе все новые и новые жертвы. Каждого кого вам удастся перетянуть на сторону порока и разврата, жадности и злобы, ненависти и стяжательства, жажды наживы и алчности, растления малолетних и надругательства над стариками вы можете с превеликим аппетитом и без всякой закуски проглотить хоть одним большим нежным куском, хоть маленькими дольками без всякой приправы, потому как к этой изысканной пище, которую нам открыла  космическая рыбка,   приправа не нужна. Она сама по себе является и приправой и самой нежной филейной частью любого блюда.

–  Вам, господа,   предстоит только приятная и не пыльная работа. Ибо все самое сложное моими верными тайными агентами – офицерами  ночи  уже сделано. Теперь дело осталось за малым: проникнуть в каждое существующее в этом яйце тело эмбриона и с наслаждением заменить его внутренности на свои, а потом упиваясь и наслаждаясь невидимостью и,   проникнув в его сознание, все расширять и расширять список этих ваших побед и   завоеваний до тех пор,   пока в этом яйце не останется  ни одной живой,    умирающей своей смертью  тушки. Наша задача –  выесть это яйцо до голой скорлупы.

Зал поглотила неистовая волна воплей. Магистр опять поднял руку призывая всех к тишине.

– Но только помните дети мои, вы должны постоянной хитростью, двигать всю эту аморфную шевелящуюся и переползающую с места на место массу  в сторону Пустоты. Как только эмбрион заглатывает вашу наживку и клюет на ту приманку,   которую вы ему подбрасываете, считайте что он ваш. И попрошу не соперничать там особо друг с другом. Мы дождались момента, когда  количество эмбрионов само довело себя до  семи  миллиардов, так что голодными никто из вас не останется. Приятного всем аппетита.

– Телепортация  вас в  указанное мною яйцо,     осуществится через сутки одним чартером. А сейчас прошу всех переместится по своим колониям и подготовить свои боевые мобильные группы для захвата самой лакомой за последние десять  тысяч  лет космической рыбки.

Зал опять неистово взвыл и тут же молниеносно опустел.

– А ты куда, –  едва успел  выхватить,   практически,   уже из вакуума своего послушника Абух.

– Так Вы же,   шеф,   сами сказали по своим колониям, вот я и … того.

– Кого того? Я кому это сказал. Этому быдлу обрыганному,    а ты кто у меня?   Тайный агент, офицер ночи, причем лучший.

– Так точно,    тайный агент, – подтвердил Хуба.

– Вот, или опять хочешь зависнуть над моим креслом?

– Нет, только не это,   – взмолился агент.

– Тогда слушай боевой приказ. Ты сейчас же телепортируешься  на эту планету  и пока наша  босота туда не прибыла и все там не перетоптала, нащупаешь следы этой грёбанной Черной дыры - Крошки Кэт.

– А они там есть, шеф?

– Ну, а как ты думаешь, не наследить она не могла, да и мандариновый мальчик у нас уже на крючке. Только вот я думаю, что через него мы не выйдем на нее, глухой номер. Это наверняка пустышка, а основная часть ее Навигатора успела от нас ускользнуть. Вот ее то и надо достать, по тем следам которые она там, наверняка,   оставила, надо и выйти на него.   Главное,   чтобы эта сучка не включила процесс клонирования.

– Да,   тогда ее не возьмешь, –  вздохнул  Хуба,   искоса поглядывая на Абуха.   – А я там пойму, шеф, включила она его или нет?

– Все по ситуации, все по ситуации,   ты ж понимаешь,   что на таком расстоянии я не могу тебе сейчас давать какие-то рекомендации как себя вести в той или иной шкуре. Но только помни, что если она включила процесс деления, то основная  головная часть ее Навигатора, наверняка,   будет ею упрятана в недалекое-прошлое. Глубоко закапывать его она сама не рискнет, а та,   которая будет произведена в процессе клонирования,   скорее всего будет где-то рядом с мандариновым мальчиком, чтобы не потерять его. Ты же понимаешь, что потеря даже части энергии может привести к потере всего, поэтому Крошка будет дорожить мандариновым мальчиком,   пока не заберет оттуда своих лазутчиков.

– Сколько миллиардов лет мы   ждали ее  появления в этом  космическом концлагере?

– Четыре, шеф, – важно выдул Хуба. –  Практически,   сразу как Наблюдатель спустил на планету своих кунаков, я по вашему приказу вошел в одного из них и, перевербовав,    сделал из него настоящего Воина Пустоты.

– Ну-да,   ну-да, только не четыре а четыре с половиной,   если быть точными.   А ты никогда не задумывался,   почему Наблюдатель не предпринял никаких действий по его спасению и позволил тебе перетянуть его на  нашу сторону?

– Ну,   как бы он смог, шеф, –  засмеялся Хуба. – Против Вас не попрешь.

– Да нет очень даже  просто попер бы, но  не захотел.

Хуба недоуменно пожал плечами.

– Ну,   тут-то как раз все понятно. Просто,   таким образом, он говоря шахматным языком пожертвовал  нам пешку, ради общей победы,   или по крайней мере сохранения шанса на нее. А вот если бы с его стороны не было жертвы, тогда партия была бы им неминуемо проиграна, потому что каждый последующий ход для него бы был полным  цугцвангом.

– Чем-чем?

– Вел бы его к неминуемому поражению.   А  так,   он,   отдав нам свое любимое дитя Люфицера-свет несущего, ответственного за все свое родовое гнездо, между прочим,   тем самым не раскрыл остальных своих пассий  и  самого себя. Вот как ты среди этих миллиардов душ поймешь сейчас кто там следующий в этой цепи, если он – Наблюдатель нами не выявлен и молчит,    как сыч?

– Я даже  уже начинаю думать, даже не думать, а я, практически, полностью уверен,   что Наблюдатель – это не он,    а она – Женщина, Кали,   Родина – Мать, так сказать.   Потому как,    только мать обладает таким острым чутьем опасности и способна пожертвовать своим ребенком ради спасения остальных. Но уж не дай владыка тьмы загнать ее в угол и дать ей понять,   что кирдык подкрался незаметно ко всем ее детишкам сразу. Тут она может запалить все гнездо и разнести его, к ****ей матери, в одночасье в клочья, не думая уже ни о себе,   ни о соседях по космосу,   ни о чем на свете. Тут уж ничего  не попишешь,   материнский инстинкт. Чем она в общем-то и сильна. Тут,   как ты понимаешь,   нас  уже по головке  не погладят.

– Вот поэтому ты и должен опять проникнуть туда в самую гущу  этих людей и пока наши вампиры и вурдалаки отрабатывают брану за браной этого несметного количества параллельных миров, прибирая всех их там к рукам, так сказать оптом,   ты должен  точечно, хирургически   просто и тихо  вычислить  этих разведчиков Черной дыры и, выйдя через них на след самой Крошки, ликвидировать их. И вот когда мы выйдем на ее след, тут-то  Наблюдатель и проявит себя, пытаясь защитить Черную дыру. Будь уверен.   Вот тут-то она и оголит свой мир, и я через    Крошку  ее  достану. Ты ж видишь, сейчас мы просто носим воду в решете, причем уже  не одно тысячелетие.

– Если ее взгляд не касается созданного ею мира, то этот мир сразу разлетается на миллионы  таких же точно копий  и мне,   честно говоря,   уже надоело играть в эту рулетку и стараться зацепить этот Jack pot.   Глупое, не благодарное занятие – ловить один шанс из миллиона.   Так что,   дорогой, сейчас я только интересуюсь Кэт. Потому как Наблюдатель со своим миром для меня недосягаема, ее просто нет.   Все ее миры  – это полная профанация, иллюзия. Вот представь себе что бы было с тобой если бы не было тут меня, твоего Наблюдателя?

– Что,   шеф?

– А вот, пожалуйста,   полюбуйся. Меня нет.

Хуба  обалдело  стал крутить головой по сторонам. Вокруг него на сколько хватал взгляд стояли точно такие же Хубы и так же как и он обалдело крутили по сторонам головами.

– Ну, и какого из вас  мне мочить,   чтобы добраться до твоего сердца,   если вас тут миллионы, – услышал Хуба голос магистра откуда-то сверху. – Так,   милый,   никогда не угадаешь какой мир реальный,   а какой иллюзия, – опять появляясь перед послушником,   вздохнул Абух.

– И она это четко понимает, потому и,   создав  свой мир, отвернула взгляд в сторону. Тем самым она его полностью на сто процентов прикрыла броне непробиваемым   колпаком. И он нам всем стал не по зубам.

– Но тут появилась Кэт со своей миссией и этой игре в  поиск черной кошки в темной комнате  приходит  конец. Наш Наблюдатель или точнее Наблюдательница, как ты понимаешь, все это прекрасно чувствует. Не удивлюсь,   если ее и Крошку связывают даже какие-нибудь родственный связи. Только последняя об  этом еще, по всей вероятности,   не догадывается.

– В общем так,    Крошка туда еще вернется,   помяни мое слово. А пока мы по тихому должны найти там ее разведчиков, не привлекая к себе внимания, и  следить за ними до тех пор пока малышка не проявит себя. Вот здесь-то я уже не промахнусь.

Абух опять вспомнил про те роковые сорок три  секунды, которых ему не хватило при нанесении Черной дыре  смертельного,   как он тогда полагал, удара. Но, увы,   Крошка и в тот раз вывернулась и ушла неведомо куда. Хотя,   Абух чувствовал ее незримое присутствие в зоне О-Ха и был уверен,   что своих разведчиков она  не бросит.

– Но, шеф,   если этот Наблюдатель или Наблюдательница себя не проявляет уже на протяжении четырех с половиной миллиардов лет,   где вероятность того,   что когда мы выйдем на Крошку она себя проявит?

– Проявит,   не беспокойся. Она прекрасно понимает,   что если я пленю Крошку, то ей будет неминуемый конец,   и всеми фибрами души будет стремится помочь ей, тем самым откроет себя, примет участие в процессе,    до момента его схлопывания, вот тут-то мы ее мирок и накроем.

–  Как только она устремит свой взгляд в этот мир, все остальные иллюзорные копии его просто лопнут,   как мыльные пузыри,   и мы  возьмем ее тепленькой, так сказать –   на  блюдечке с голубой каемочкой.

– Но, шеф, если я иду  туда  опять инкогнито и  с миссией, зачем, вообще, весь этот сыр бор с привлечением всей нашей  нечисти?

– Не скажи,   некоторый  публичный космический променад в сторону  этой планеты нам  сейчас не помешает. Вся эта вселенская  шумиха и беговня телевизионщиков и халдеев из Зоны Тьмы и Организованного  Хаоса со своими спутниками и ретрансляторами нам только на руку. Пусть думают, что в  зоне О-Ха  началась повальная Вселенская мобилизация, помноженная на всеобщую Космическую  дебилизацию и приведение бран параллельных миров,   которые  мы уже держим в своих руках,   во всеобщую космическую клоаку и отходник.

– Якобы, мы уже отказались от мысли подмять под себя саму Матку  с ее реальным миром,   а решили довольствоваться  имеющимися у нас бранами  параллельных миров  этого космического яйца, и просто  завалить, нахрен, там все оставшееся еще живое и не порочное пространство  разного рода зловониями, испражнениями и прочим космического масштаба мусором. Создать в том месте, так сказать,   большой космический могильник  для всех желающих туда  опорожняться.   Небольшая шумиха вокруг этой планеты, тебе будет только на руку.   В мутной воде,   как ты понимаешь,   проще ловить  рыбку.

– Ну,   давай, иди  поспи немножко перед дальней дорогой. Сам понимаешь,   пространство-время   пока терпит.

– Почему пока? – подумал Хуба. – Пространство-время просто терпит, – но задавать вопрос не решился. Почтительно поклонившись напоследок Магистру Пустоты, он мгновенно исчез,   переместившись в свой параллельный мир и только тогда спокойствие и хладнокровие вернулись к нему вновь.

– Хорошо дома, – подумал он, всматриваясь в экран своей плазмы, где в это время показывали так любимый им балет. Но времени на развлечение в этот раз  не было совсем. Глянув на свои настенные часы, он двинул в сторону спальней комнаты. На сон    у него как всегда было ровно пятьдесят семь  минут.

#