Ночная тайна

Ночь плавно входила в свои права. Сквозь открытые окна проникал приторно-сладостный аромат цветущего сада и медленно расползался по комнатам, очаровывая все на своем пути. Строгие портреты, так чинно висевшие на стенах, молчаливо созерцали происходящее. Казалось, что все в этом доме, и даже огромная кровать, знали какую-то тайну, но больше всех, конечно, знала она, эта красавица на точеных ножках, потому-то она и прикрылась вальяжно балдахином.

А где-то там, в глубине ее пышных подушек, слышалось тихое, спокойное дыхание, виднелась плавная округлость бедра, впадинка талии, легкий изгиб руки, стыдливо прикрывающий грудь. Элиза мирно спала, даже не подозревая, насколько она сейчас прекрасна. Ее рыжие кудри мягкими волнами струились по подушке, прозрачная кожа светилась нежностью, а сладкие уста замерли в ожидании поцелуя.

Легкой дымкой колыхнулась штора на открытом окне, прошептав:

- Моя…

В воздухе застыла тревога.

- Моя… - послышалось снова, и в этот раз девушка чуть шелохнулась.

- Моя… - мягкий мужской голос звучал в порыве ветра все громче, шурша золотистой шторой. Шелест листвы за окном вторил ему эхом.

- Иди ко мне… Моя…

Улыбнувшись сквозь сон, Элиза выгнула спину, потянулась к краю кровати и в один миг оказалась на полу.

Огляделась.

Всем телом она почувствовала на себе осуждающие взоры, готовые растерзать ее. Холодный пол впивался в ступни ледяными когтями. Всесильный Страх постепенно овладевал ею и сковывал движения. Ее глаза испуганно заблестели, и желание вырваться трепетно забилось где-то внутри нее.

- Она моя!!! – крикнул угрожающе голос и порывом ветра с силой отбросил штору в сторону напольной вазы, та в испуге резко наклонилась, задрожала, готовая упасть и разбиться, но устояла. В тот же миг все отпрянули и притихли, будто и нет им никакого дела до Элизы.

Только лунная дорожка плавно скользила по полу комнаты, манила и влекла за собой.

- Иди… - все тот же голос прозвучал к ней ласково и знакомо.

Она сделала шаг. Второй. На миг застыла. Тень сомнения пронеслась легкой дымкой по ее лицу. В душе все сжалось и горьким комом подкатило к горлу. Элиза обернулась. Воспоминания нахлынули волной…

Обычно вечернее чаепитие длилось практически до полуночи. Тетушки любили вспоминать различные истории из своей жизни, а если сюжет в этот раз казался им несколько скучноват, то они тут же, по ходу повествования, придумывали новый вариант. Все это прекрасно знали, но было так интересно слушать добрых рассказчиц, что никто и никогда не упоминал о том, что буквально на той неделе в этой же ситуации события развивались совсем по-другому. Тетушка Бекки часто прерывалась из-за любого поворота событий и хохотала от души на весь дом, а вот тетушка Роза могла, даже самые веселые шутки, повествовать очень спокойно, от чего в ее строгом исполнении они казались еще более смешными.

Так было всегда, только не сегодня.

После вечернего чаепития тетушки, сославшись на усталость, удалились каждая в свою комнату, но еще долгое время в ночной тишине слышались их тяжкие вздохи, разносимые эхом по всему дому.

Элиза, убрав со стола, тоже отправилась к себе, но в отличие от своих любимых родственниц, сразу же уснула. Ей очень хотелось, чтобы поскорее наступило завтра. Ведь завтра ей исполнится восемнадцать.

Она любила свой день рождения. Каждый раз это был великолепный праздник, приезжали все родственники и друзья, а их у Элизы было видимо-невидимо. Тетушки устраивали такое веселье, что его вспоминали потом ровно год, а на следующий год праздник был еще лучше.

Единственное, что омрачало этот прекрасный день – это воспоминания о маме, а вернее, их отсутствие.

Как только маленькая Лиззи научилась говорить, вопросы посыпались один за другим:

- А где моя мама? А какая она? А когда приедет моя любимая мамочка? Она меня тоже любит? А сколько мне ее ждать?

Но каждый раз тетушки чем-нибудь отвлекали внимание ребенка, чтобы оставить

вопросы без ответа. Лиззи росла, и постепенно задавала их все реже, а потом и вовсе перестала. Все успокоились, решив, что она позабыла об этом, но вопросы по прежнему терзали девичью душу и особенно сильно в такой день.

- Моя! – повторил чарующий голос и страстным ароматом неведомой дали стал укутывать ее, согревая и вселяя уверенность.

В ответ на это уголки девичьих губ потянулись вверх, играя в пленительной улыбке. В движениях тела появилась кошачья гибкость и пластичность. В глазах мелькнула легкая презрительность. Властный голос вновь завладел ею.

Элиза бросила последний взгляд на теперь уже не свою комнату. Такой смешной показалась сейчас ей кровать, да и эти пыльные портреты, что чопорно красовались на стенах, тоже вызывали улыбку. Затем, вильнув копной кудрявых волос, она смахнула с плеч остатки страха.

- Теперь уж не вернусь! – веселые искорки засияли в больших глазах цвета зеленого мха, волосы в лунном свете выглядели еще ярче, упругая грудь вздымалась, переполненная эмоциями, и от того была еще пленительней.

Свежий ветерок робко ласкал ее тело ночной прохладой.

Элиза решительно ступила на лунную дорожку обеими ногами. Подпрыгнула игриво, дабы убедиться в ее надежности. Раскинула руки в стороны и с упоением вдохнула пьянящий аромат неизвестности.

- Прощайте!– крикнула Рыжая Бестия, радостно убегая прочь.

Долго еще звучал в ночной тиши звонкими переливами задорный смех, доносимый эхом. Это все, что им осталось от нее…

Над болотистой заводью реки большими сизыми клубами медленно поднимался туман, все ближе подступая к берегу. В громком хоре сотни остромордых лягушек изредка солировал одинокий чирок-трескунок, а вдалеке вторил ему сверчок. Ночной концерт под звездным небом был в разгаре.

Сказочный луг разнотравья венчал песчаный берег царственной короной. В прохладном воздухе буйствовали дурманящие ароматы полевых цветов, сливаясь со стойким запахом сырой земли и горьковатым привкусом дыхания реки.

Молодая луна украшала звездное небо своим тонким изгибом.

Близилась полночь.

Странные тени засуетились вокруг. То тут, то там слышались обрывки фраз:

- Сегодня эта ночь…

- Да, ее ночь.

- Она будет?

- А вдруг, она не услышит его?

- Разве можно не услышать Голос?

Гул нарастал и становился все громче. Вдруг послышались смех и свист. Посреди поляны, где еще миг назад мирно колыхалась трава, вспыхнул огромный костер. Языки пламени взлетали так высоко, что тонкая нить полумесяца поежилась и прикрылась одинокой тучкой, опасаясь ожога.

- Тихо! – зычно прозвучал хриплый голос. Толкаясь и шипя друг на друга, все постепенно умолкли.

- Мы начинаем наш праздник! Сейчас каждая из вас будет подходить сюда и оглашать список своих деяний за год, а потом старейшины определят, кто из вас достоин звания ужаснейшей ведьмы года!!!

Задорный свист пронесся по толпе. Желающие соревноваться, поспешили к костру.

Между тем, Рыжая Бестия радостно порхала по серебристой дымке лунной дорожки. Она сама не знала, кто и куда ее зовет, но была уверенна, что именно там ее ждут ответы на все вопросы.

Спустившись к реке, она пошла вдоль берега, кутаясь в мягкие объятия тумана и вдыхая пьянящий аромат ночи.

- Моя… - послышалось совсем близко. Элиза оглянулась. Ее сердце дико застучало в висках. Это был он. Высокий шатен с карими глазами, в глубине которых можно было увидеть блеск адского огня. Именно он являлся ей в снах и говорил о своей великой любви к ней.

Они стояли и смотрели друг на друга.

Перед глазами пронеслись все их жизни и смерти, что наступали каждый раз, стоило ей достичь восемнадцатилетия.

Так было и в прошлый раз, когда ее звали Эммой.

Она, любимая дочь своего отца и «маленькая прелесть» двух его сестер, участвовала в благотворительной акции «Осенний поцелуй» на ежегодном празднике города. Там же оказался местный красавец и разгильдяй Джерри. Они влюбились друг в друга с первого взгляда. Он отдал все, что было у него в кошельке, и они сразу же покинули ярмарку.

Утром они пришли к ее отцу просить благословения, но тот души не чаял в Эмме, а потому не мог позволить ей так испортить свою жизнь. Он тут же запер девушку дома, объявив, что она отправилась учиться за границу, а парня выгнал не только за порог, но и за пределы города, ведь мэр города был его хорошим другом.

Позже стало известно, что Эмма беременна. Отец решил, что она будет сидеть дома все время, и когда придет срок, то они избавятся от позорного бремени в какой-то дальней деревеньке. Каждый день она лила горькие слезы и молила о пощаде, но отец был тверд.

Весенним вечером, на неделю раньше срока, неожиданно у Эммы начались схватки. Отец посадил ее в машину и повез, как и собирался, прочь из города.

Это был последний раз, когда сестры видели своего брата и юную Эмму.

Сизой дымкой моросил дождь.

В полночь окно в спальне Эммы распахнулось, и женщина с младенцем на руках влетела в комнату. Положив малышку на подушку, она стала шептать заклинания и проводить ритуал. Бекки и Роза проснулись от шума, вошли и оторопели от происходящего. Первой в себя пришла Роза и кинулась на оборванку, чтобы спасти крошку. Ведьма с легкостью ее откинула и приказала им ждать молча. Только тогда девушки заметили, что ребенок не дышит и уже посинел.

Минуты ожидания тянулись, как века. Колдовской обряд набирал силу.

Вдруг дитя пошевелилось и громко всхлипнуло. В тот же миг ведьма упала замертво. Она отдала свою жизнь, чтобы оживить девочку.

На следующий день сестрам сообщили об автокатастрофе, в которой погибли отец и дочь. Позже они узнали, что и Джерри погиб в ту же ночь. Так Бекки и Роза стали опекунами маленькой крошки, которую они нарекли Элизой, но сроку у них было всего восемнадцать лет…

Жадно глотая воздух, и часто моргая длинными ресницами, девушка пришла в себя. Рыжая бестия уже не нуждалась в чужих ответах. Она все вспомнила и поняла, что старая ведьма и была ее матерью, которая отдала свою жизнь, дабы прервать действие проклятия и подарить ей возможность жить долгую жизнь, а не только до восемнадцати лет.

И сейчас она здесь, с ним.

Он вновь ее пронзил своим бесовским взглядом. О ней он столько лет мечтал и видел сны. И сердце чаще застучало в упругой девичьей груди. И кровь, как лава огненная хлынула по молодому телу, обжигая жарко. Дыханья ритм ее немного сбился. Она глаза прикрыла, улыбнулась и в наслажденье пошатнулась, волною уносимая в Страну Небытия. Он подхватил любимую, как легкую пушинку, так ласково и нежно, чуть дыша. Глубокий вдох, и вот она глаза открыла, в них томность появилась, сладость и нега. На выдохе с ее горячих губ сорвался тихий стон. И больше он не мог держаться. Накинулся вдруг страстно, как безумец, и впился в алые ее уста, что так пленительно открылись. Дыхание влюбленных превратилось в порыв души одной, и бешено, синхронно два сердца застучали. Манимый ею, он тонул в кудрявых волосах и с упоением вдыхал желанья огненного аромат, что ночь прохладой оттеняла. Ее дыханье замерло, и вновь затрепетала грудь, глаза так изумрудно вспыхнули во тьме и страстью обожгли, что в ней он растворился, она его заполонила. Ее ласкал он жарко, ненасытно. Она же трепетно и нежно, как дымка утренней росы на все открыто откликалась. Хотел он ласк – она дарила, хотел он взять – бери, твоя… В ее он тайну нежно проникал и упивался предвкушеньем, где каждое мгновенье – наслажденье, где каждый миг, то Вечности финал. И вот свершилось! Дыханье в такт и тишина… Взлет до небес и стон средь ночи… О как же все это волшебно в этой ночи! Единство душ и тел в любви, что им судьбою назначалась. И это было лишь начало их песни жизни и любви…

К утру, вся поляна была укрыта туманом, словно белым покрывалом. Там, где еще недавно полыхал костер, теперь лишь угли дотлевали. Везде была примятая трава. Герои торжества, довольные ночной усладой, прощались нежно, обнимались и звучно целовались.

Вновь разговор пошел:

- Неужели не пришла?

- Разве не услышала его?

- Как так?

- Почему?

И вот из далека волною пробежал тихонько шепот:

- Идут!

- Смотрите!

- Они идут!

Толпа невольно расступилась, пропуская Принца Тьмы и его Рыжую Бестию. Став в центре, он оповестил всех о том, что отныне они на веки вечные будут вместе и больше никто и никогда не сможет их разлучить. Криками радости встретили ведьмы и черти эту новость.

Еще эхо не умолкло над рекой, а на поляне уже никого не было. Ведь на горизонте показались первые лучи утреннего Солнца. И лишь кучка пепла от костра и примятая трава, что служила ложем для бесстыжих тел, могли поведать Ясному Светилу тайну. Да, только ему было совсем не до них.

Утром, робко постучав в дверь и не дождавшись ответа, тетушки вошли. Окинув взглядом пустую комнату, они все поняли и сразу же как-то постарели, их плечи опустились, колени устало согнулись, на лицах появились резкие морщины и в глазах поселилась глубокая печаль, переходящая в неописуемую боль.

Старушки медленно побрели к постели. Как маленькие детки, залезли под одеяло и укрылись до подбородка. Им так хотелось уловить хоть капельку ее тепла или аромата, почувствовать себя вместе с нею. Ведь столько лет они укладывали ее в кровать, рассказывали сказки на ночь, и очень боялись однажды утром не найти ее.

- Бекки, а помнишь… - на глазах у Розы заблестели слезы и она умолкла. Бекки лишь кивнула, она не могла ответить сестре, ведь уже давно всхлипывала, от нахлынувших эмоций.

Они дружно плакали, мысленно вспоминая историю появления Рыжей Прелести в их жизни.