Один из выходных дней Василь Артамоныча

Один из выходных дней Василь Артамоныча

Яркий солнечный зайчик настырно полз по цветастому ковру, висевшему на стене. Наступило утро очередного выходного дня. На дворе, в растаявших лужицах купались весело щебечущие взъерошенные весенние воробьи, радуясь по настоящему погожему дню. Весна послеолимпийского 1981-го года по- хозяйски вступала в свои законные права. С помощью мартовского солнца роняя с крыш подтаявшие сосульки, повсеместно звеня веселыми ручьями, птичьим гомоном и голосами играющей в кораблики счастливой ребятни. Наконец зайчик добрался до лежащей на подушке кудлато- курчавой головы, угодив прямо в левый припухший глаз спящему Василь Артамоновичу, отчего тот проснувшись сощурился, непроизвольно и негромко ругнулся охрипшим с похмелья голосом. – Ну еп твою в роги мать… (Почему мать? Тем более- твою? Значит жены? Значит тещу? И тем более- в роги… Ведь правильно будет- в рога. Тогда опять вопрос- зачем это делать, и каким образом, т. е. методом?). Почему-то получалось что- то совершенно неосуществимое и глупо звучащее! Жена, лежащая на боку рядом, медленно подвинула толстый «круп» к его коленям, направленным под одеялом в ее сторону и наконец уперлась в них явно приглашая Артамоныча, как говорят в народе, с утра «поразвлечься по- взрослому». Он же в ответ почему-то неожиданно обозлившись, больно ткнул ее в ягодицу острой коленкой, приговаривая – Растрепала «булки» … Дуй вон на кухню, я завтракать буду… Муж не жравши, не похмеленный, а у тебя коровы одна «веселуха» на уме! Варя, смолчав, но тяжело вздохнув уселась на кровати и застегнув лифчик на мощной спине упаковала в его вместительные чаши свои тяжелые груди. По радио уже вовсю наяривала бодрыми звенящими голосами «Пионерская зорька», где актеры якобы пионеры гордо рапортовали на всю страну о своих достижениях по сбору металлолома и макулатуры, о добрых делах и поступках, сделанных в неистовом порыве перед скорым праздником- днем рождения Великого Вождя, В. И. Ленина! Как всегда по сценарию клялись в верности старшим товарищам- комсомольцам и коммунистам, подбивали на трудовые, ученические и разные там подвиги слушающих эту белиберду, глупых отроков. Все было как всегда в выходной день, пять, десять, двадцать лет назад… Артамоныч скривился как от зубной боли. Из-за тяжелого похмелья напрягало все. Шум за окном, звуки радиоприемника, крики ребятишек на улице, уже вовсю бьющее мощными лучами в окно весеннее солнце. Болела как обычно голова, волнами подкатывала тошнота. А все он… Этот «Университет марксизьма ленинизьма"! Где после спорых лекций, проводимых бормочущим скороговоркой парторгом завода, 40-летним уже законченным алкоголиком с сизым носом Иваном Михайловичем они, слушатели названного учреждения, начальники «средней руки» каждый раз упивались «шилом» - дармовым заводским спиртом до умопомрачения! Руководил коллективной попойкой как обычно сам парторг, зорко следя чтоб никто не отлынивал от предложенной чарки пойла, пил вровень с товарищами по учебе, работе и Партии! Ну а закуска как обычно была скудной- недоеденное из прихваченных на обед «термосков»- сало, хлеб, лук- чеснок. Короче, поневоле окосеешь! Мысленно Артамоныч похвалил себя за то, что не свалился по дороге домой, не ползал на потеху соседям в весенней грязи вокруг дома, словно слепой щенок в поисках теплого материнского бока. Пусть в бессознательном состоянии, но шел как всегда, стиснув зубы, с неестественно прямой спиной, автоматически переставляя негнущиеся в коленях ноги, будто подчиняясь какому-то заданному внутреннему ритму. Короче, как настоящий партиец- преодолевая любые, пусть даже самые наисложнейшие трудности! Еще раз похвалив свою стойкость и отложив на потом умывание и бритье, Артамоныч поспешил на кухню, где уже вовсю орудовала жена.

Налив первый вместительный «стопарь» (грамм на 120-ть) остывшего в холодильнике «шила» быстро опрокинул его в широко раскрытый рот и также быстро проглотил одним глотком- в народе говорят- «как кобель муху». Привычное приятное тепло опускалось в желудок… Не закусывая пропустил вторую «дозу», которую уже закусил половинкой душистого соленого помидорчика. Варя, мазнув беглым взглядом по фигуре мужа, узкоплечей с нависшим над цветными семейными трусами животом усмехнулась про себя - Вот уж действительно с кого волка из «Ну погоди…» рисовали… Копия! Один в один!! Вслух же произнесла – Ну что маешься? Да стоя… Сядь за стол, я тебе горячего положу. Мясо есть тушеное и пюре картофельное только что сделала. Артамоныч зыркнул на нее из-под мохнатых, никогда нестриженных бровей, рыкнул – Замолчи! Не мешай думать!! Вчера на собрании в парткоме нам зачитывали секретное письмо! Сделав свирепое лицо завращал глазами… И не спрашивай- «о чем», говорить НЕЛЬЗЯ!! Информация только для членов партии! Пока наливал жена покорно молчала. Проглотив третий стопарь вдруг, как всегда неожиданно (жена поневоле вздрогнула всем телом), громко заскрипел зубами. Наливая и выпивая четвертую «порцию» лишь хрипло произнес – Сволочи! Работяги… Растаскивают завод! Да что завод!? Россию, Великий Союз!! И снова, входя в раж под действием выпитого «шмурдяка» страшно заскрипел зубами. Варя, зачем-то судорожно вытирая руки о фартук начала пятиться из тесной кухни. Не желая в очередной раз участвовать в предстоящей «клоунаде», устраиваемой благоверным почти ежедневно, а в выходные- обязательно! Артамоныч грозно зашевелил мохнатыми бровями и оттопыренными ушами… - Куда!?? А ну вернись… Закусить подай, «шило» разбавь, да приемник не забудь включить. Отдыхать – слушать буду. Пока супруга исполняла заданное он сидел у окна положив руки на подоконник, упираясь лбом в холодное оконное стекло. Через некоторое время развернулся к столу чтоб выпить очередную порцию «шила», которым перед глотанием он обычно полоскал рот. Спирт был свежего «замеса», теплый и противный (это для нормальных людей, рядовых сограждан), а настоящим коммунистам, к которым причислял себя Артамоныч эти мелочи были нипочем, лишь забавляли как изюминка в свежеиспеченном батоне. Заметив что Варя еще не ушла, вперил в нее свирепый взгляд красных, будто у колхозного быка глаз. – Молчишь? Осуждаешь!? Да?? Сменив тон заговорил неожиданно тихо, почти перейдя на шепот – Уж кто-кто, а ты- то знаешь… Резко взвыл – Что у меня 25-ть лет!! Партийного стажа!!! Сжав кухонную тряпку в кулаке взмахивал ею в такт своим выкрикам, неосознанно подражая своему партийному идолу В. И. Ленину. – Мы! Настоящие коммунисты! Наведем наконец должный порядок в Стране! Искореним воровство и пьянство! Сволочи… Разворовывают государство! Эти работяги… Затем, видимо устав от своих гневных речей и жестикуляций тряпкой сменил вдруг тему и настроение. Скупо улыбнувшись предложил жене – А давай споем? Вот эту, сейчас модную… Запел, прикрыв глаза – До свиданья наш ласковый Мииииша…. Ля ля ля, ля ля ля , тра ля ля… Открыв один глаз произнес – Дальше слова пока не выучил… А на лекции с парторгом пели… Он всю песню до конца знает! Видно в кабинете, когда не беспокоили учил. Ну ему-то можно, делать-то нечего… Разве поболтать о том о сем с кем- нибудь из соратников- партийцев… Да по цехам с агиткой пройтись, по рюмке с утра выпить. Ладно, давай другую… Только какую? Аааа! Вот!! Подпевай! И, насколько можно выпятив грудь, Артамоныч запел – Вставай, проклятьем заклейменный! Весь мир, голодных и рабов… Пропев куплет и видимо утомившись, стрельнул глазами на стол – Наливай… Что стоишь? Ты Варя скучная какая-то стала… Не пьешь со мной, не поешь за компанию…. Надоел что ли? А?? Жена в ответ не проронила ни слова, стояла скрестив руки на животе, разглядывая узор на покрывающей стол клеенке.

Прополоскав в очередной раз «шилом» рот, Артамоныч перевел разговор на более как ему казалось серьезную тему. – 25-ть лет партстажа… Это тебе Варя не шутка! Вот закончу «Университет марксизьма- ленинизьма», буду иметь ВЫСШЕЕ ПАРТИЙНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ! ВЫСШЕЕ!! Понимаешь ты, или нет? Меня потом могут на какой- нибудь из заводов парторгом назначить! Представляешь?! На пленумы в область, а может и в саму Москву ездить буду!! В кабинете песни разучивать… Жена продолжила – И пить еще больше в парткоме… Видел какой у Ивана Михайловича нос? В такие-то годы посинел как у старого алканавта! Себе такой хочешь? Да и стыдоба… Он каждое утро по цехам блудит, стакан клянчит!! Посмешище всего завода! Пинками не гонят из-за того только, что парторгом называется… Тьфу!! Артамоныч потерял дар речи от таких, как ему казалось несправедливо обидных слов Вари. Через минуту взревел бугаем, выпучив налитые кровью глаза – Кого гнать!?? Кто клянчит!!??? Да ты на кого эту грязь льешь?? Под чью дудку пляшешь??? На нашу Великую Коммунистическую Партию??? Пару минут во гневе страшно скрипел зубами… Наскоро, без закуски выпив, начал успокаиваться. Запомни…ммм – укусил себя за указательный палец. – Поняла? Нет?? Опять несколько раз цапнул зубами тот же палец. Оглянувшись, процедил – Скажи спасибо что женой приходишься. Чужого за такой поклеп на моего соратника по КПСС я свел бы в КГБ не задумываясь! Это ж надо ляпнуть- «нос как у алкаша»… Да он может с таким носом родился? Может в ихней родне у всех носы синие!? Тебе какое дело, дуре? Понимать надо, он- наш партийный вождь, честь и совесть предприятия! Олицетворяет КПСС в масштабе завода, а ты…. Глупая баба! Вспомнив, встрепенулся – А поет знаешь как!? Заслушаешься! А стакан… Чайный, «губастый»( который с пояском), до самых краев налитый выпивает… Одним глотком!! Наши из цехов, кто учится, все пытались. Никто не осилил, не смог! А Иван Михайлович – запросто! Зама его знаешь? Зинаиду Петровну? Варя среагировала мгновенно – Эту шалаву заводскую? Ее, «Зинку- три дыры» весь завод знает… Особенно мужики… Артамоныч зарычал – Дура! Она – заместитель в нашем парткоме! Вспомнив, улыбнулся – Представляешь, если б сам не видел, никому бы не поверил… Она стакан со спиртом на голову, в кудри ставит и вприсядку «русского» исполняет! Такие «коленца» выказывает, а стакан на голове стоит, не проливается, тем более не падает!! Вот мастерство! Такое не пропьешь!!

Жена рассмеялась – Вот чему они там в парткоме обучаются! Один- поет, стаканы заглатывает, другая пляшет стакан не проливая!! А с рабочих на всех собраниях перевыполнение плана требуют. Грозят весь коллектив премии лишить и 13-го оклада!? Этот, твой соратник Иван Михалыч громче всех кричит- пугает!

Артамоныч молчал. Ответить достойно не получалось. Он сам слышал угрозы парторга на общем собрании предприятия. Все что сказала жена было конечно же правдой. Но он наконец нашел- таки аргумент – Ты глупая баба не имеешь никакого права оскорблять членов КПСС. С них если потребуется Партия спросит… А ты не замай! У них если хочешь иммунитет- за их поступки Партия отвечает. Наконец успокоившись, улыбнулся – А ты вот за закусь отвечай. Жена же наоборот, начала наливаясь гневом расходиться – Да что ж это за партия такая, а!?? Пьянь, бездельники, прохвосты да б**во сплошное! Еще и университет этот гребанный придумали, людей там спаивать, от семьи, от работы отвлекать!? Чо ты-то там нового узнал? А?? Расскажи нам, дуракам беспартейным! Послушаем… Артамоныч обескураженно молчал. Вспомнить хоть что-то из гундосого бормотания парторга не получалось… Решил перевести разговор – Мы там последние постановления пленума ЦК изучаем- разбираем для политагитации, чтоб рабочим простыми, так сказать, словами объяснять… Жена встрепенулась – Зачем рабочим? Ну- ка мне вот для начала объясни… Сагитируй… Может и я вместе с Зинкой буду со стаканом на лбу в присядку отплясывать! А чего!? В парткоме натренируют, может потом в нашем заводском Доме культуры будем с ней номер показывать, деньги какие- никакие зарабатывать…

Артамоныч понимал что пора заканчивать спор, т. к. все зашло слишком далеко… - Хватит квохтать! Иди, делами займись. Я радио слушать буду. Сегодня продолжение, Грибов читает. Рассерженная жена молча ушла из кухни, плотно закрыв за собой дверь. Артамоныч очередной раз налил себе 100 грамм. Литровая банка наполовину опустела, когда началась ожидаемая передача. Популярный артист Грибов читал главу из книги о войне одного из известных авторов. Артамоныч кайфовал! «Шило» действовало вовсю! Он уже устал скрежетать зубами в интересных местах рассказа. Лишь обреченно мотал кудлатой головой или громко всхлипывал, изредка переходя на короткие рыдания с трагическим заламыванием волосатых рук! Домочадцы в это важное для всех время старались не покидать своих комнат. Избегали нечаянно попасться на глаза главы семейства, что было чревато неожиданными неприятностями.

Когда банка наконец закончилась, а глава повествования была дочитана, Василь Артамоныч находился в бессознательном почти состоянии. Но услышанное видимо разбередило душу, а алкоголь, употребленный в огромном притом количестве усилил переживания до невозможного… Артамоныч взвыл на всю жилплощадь призывая Варю! А когда та появилась, перепутав напрочь реальность с содержанием прослушанной главы повести заставил супругу писать заявления, от его конечно же имени (с обязательным указанием занимаемой на заводе должности и срока партийного стажа), в партком завода, в горком КПСС, в прокуратуру и гор. отдел МВД . В которых, с возмущением указывал на недопустимые действия сотрудников гестапо и Абвера! После окончания написания самолично, то попадая в лист, то промахиваясь подписал составленные заявления, приказав поместить их в красную папку ( для особо важных документов), куда они и были немедленно и даже торжественно определены уставшей напрочь Варей. Покончив, как ему казалось с очень важным делом, Артамоныч выпил еще стакан, который был «давно уже лишним» и начал медленно заваливаться набок, вместе со стулом на котором сидел весь воскресный день. Жена ждала этого момента и, позвав младшую дочь, оттащила потерявшего человеческий облик, а теперь уже и сознание супруга назад, в спальню. Выходной наконец заканчивался. Вечер семья спокойно коротала у телевизора за долгим чаем, перешедшем в ужин. Василь Артамоныч отдыхал в одиночестве в спальной, периодически выкрикивая что-то непонятное, наверное, как ему казалось, на немецком языке. Кричал громко и часто, но с кровати не падал… - Хенде хох! Ялды- бурулды…. Цурюк говорю! Салам- балам, хухры- мухры… Что, свой язык не понимаете?! Махалай- басалай! Не подходи, сволочь! Завалю… Урааааа!! Бегите Гансы… Мы за Гитлером идем! айн унд цванцих, фюр унд зепцих… шулюм- мулюм! Твари… Ахтунг!! Зайдя в спальню Варя заботливо укрыла Артамоныча одеялом, сначала натянув сползшие до колен трусы. Рассмеялась вслух – Во как врагов догоняет! Аж труселя соскочили…

А Артамоныч продолжал воевать! Шел, не сгибаясь под градом свистящих пуль в атаку… Пришпилив булавкой на грудь развернутый партбилет с ликом своего великого шароголового Вождя! От которого отскакивали пули и осколки вражеских снарядов, будто он был напечатан на бронелисте! В каждой руке он держал будто противотанковые гранаты, наполовину опустошенные бутылки с «шилом»-спиртом. Часть которого он якобы отпил перед началом атаки в траншее, прибывая в сильном волнении. С обеих сторон, в цепи, бодро шагали его товарищи- слушатели «Университета марксизьма- ленинизьма»… Парторг Иван Михайлович, сидя на броневике позади цепи громко пел – «Когда был Ленин маленький, с кудрявой головой, он тоже бегал в валенках, по горке ледяной…», размахивая тряпкой непонятного цвета, с изображением хитро щурившегося плута с рогами на плюгавой голове… А его зам. Зина непрерывно строчила из пулемета «максим»( словно Анка- пулеметчица в фильме «Чапаев»), неловко примостившись на капоте едущего броневика! Грудь Артамоныча распирало от волнения и счастья! Желая подпеть парторгу, но не зная слов песни, он затянул свою любимую в такт шагам – Опа, опа! Жареные раки! Приходите девки к нам… Мы живем в бараке!

Он метался по кровати во сне то бормоча, то выкрикивая – Швестер унд брудер! Ади куду, паск…ть буду!! Харам… Бюль- бюль, ялды- цурюк!

Жена с домочадцами смотрела в гостиной соревнования по фигурному катанию. Выходные подошли к концу. И пролетели они быстро, на удивление мирно!

С утра всех ждал родной завод.

Послесловие.

Через несколько лет, после чехарды умирающих по очереди на посту «дворцовых старцев», к власти пришел достаточно молодой, как потом оказалось болтун и прохвост. При его бесполезно- болтливом руководстве, Колосс- «Империя Величайшей на планете Земля Утопии» наконец рухнула, развалившись на части!

Несбыточные фантазии фабриканта Фридриха Энгельса и его закадычного друга, альфонса Карла Маркса, упражняющегося лишь в бредовом сочинительстве, но живущего за счет каторжного труда трудового люда, гнущего спины на фабриках вышеупомянутого владельца, рассеялись будто туман по утру, без всякого следа! Изломав Россию 73-мя годами глумления над Русским и не только людом. Уничтожив многовековые институты сословий, семьи, кровного родства! Принудив несколько поколений жить, руководствуясь несколькими моралями, привив подлость, заушничество, лень, жадность, зависть, лизоблюдство!

Очередной раз неоднократно облапошив- обокрав население Страны, то аферой с ваучерами, то с всевозможными «хопрами- инвестами», «МММ» и прочими лохотронами, где «заводилами- комбинаторами» являлись отнюдь не хлеборобы и не пролетариат, а те же коммунисты, словно хамелеоны поменявшие цвет шкуры, присягнувшие «золотому тельцу» и Америке, не задумываясь продавшие свою Родину!

Написано в начале 90-х : …. Ты опять на распутье Страна…

Как корвет, вдруг попавший в туман!

Твой Н. З. пожирает шпана!

За штурвалом, алкаш- капитан….

Но, бессовестно шмонать закрома Родины дозволялось лишь «высокосидевшим коммунистам». Мелкая же шелупонь, испугавшись справедливой расплаты за участие в глумлении над Русскими Людьми быстро избавилась от своих партбилетов! Растворилась в толпах, брошенных на произвол судьбы людей, громче всех охаивая коммунистический строй и самих «комуняк».

С «новыми веяниями» к власти в столице и на местах пришли выпестованные коммунистическим режимом, комсомольцы. Хладнокровные циники- карьеристы, по- лисьи хитрые и изворотливые как змеи. Они и мутили по городам и весям с приватизацией, акционированием и обязательным в последствии банкротством нужных Стране предприятий. С последующим их приобретением «за копейки»… Создавая плутовством и охмурежом «новую российскую элиту». Бывших «старших товарищей- наставников», членов КПСС они просто выбросили на помойку по мере ненадобности, без каких- либо материальных обязательств и персональных пенсионов.

Иван Михайлович, бывший парторг предприятия, в 90- стых начал торговать китайскими трусами и теплыми байковыми (для крестьянок) рейтузами, разъезжая по рынкам сельских районов. При отсутствии «шила» - заводского спирта, заметно посвежел, а его нос принял наконец нормальную окраску.

Варя взяла главенство в семье в свои руки. Так же как и парторг, настроила торговлю тряпьем и недорогой обувью. Артамоныч использовался ею исключительно как водитель- грузчик, очень редко как продавец. Он, кстати, также посвежел, прекратив опиваться «шилом» на дурняк, постепенно стал похож на нормального человека. О выброшенном партбилете старался не вспоминать, о партстаже и «университете марксизьма- ленинизьма» тем более. Частенько утаив от жены деньги за проданную пару калош или домашних тапок, Артамоныч втихаря покупал четвертинку водки, которую выпивал в гараже из горлышка, постанывая- поскуливая от удовольствия. Если замечал выпивающих в соседних гаражах мужиков, то взяв лопату, часами распруживал лужи, помогая весенним ручьям убегать в овраг за гаражами. Мозолил глаза до тех пор, пока мужики сжалившись наконец, ни наливали стакан и ему… Угостившись на халяву, отправлялся прямиком домой (как когда-то с завода). Где, получив обязательный нагоняй от Вари прятался под одеяло, где и засыпал, с чувством выполненного долга и тихой грустью… Без снов! Как космонавт!!