Глава 8. Последняя из рода Винтеров

Предыдущая глава 

Стояла зима. Зима в Лондоне: холодно, сыро, мерзко.

Я был на благотворительной выставке в галерее, купил себе картину с пейзажем, таким же мрачным, какой я каждый день наблюдал за окном. Не знаю, зачем я ее купил. Просто нужно было что-то купить. Она и до сих пор висит там, в моем номере, я ее так и оставил в Лондоне, когда переезжал во Францию.   С этой картины, собственно все и началось.

Подошла ко мне художница, бледнолицая, но красивая, относительно других англичанок. И еще странно одетая, в длинном старинном платье и перчатках,   выглядела она так, словно застряла где то в начале XX века. Оказалось, это ее картину я имел несчастье купить.

-Я редко пишу пейзажи, - призналась она, - портреты – вот моя слабость. Не желаете ли и себе заиметь один?

-Портрет? – удивился я. – Не знаю, я об этом никогда не думал.

-Что ж, подумайте, и если решитесь, приезжайте ко мне, я живу в нескольких часах от города и это может занять несколько дней, но у меня найдется для вас свободная комната.

-Хорошо, я подумаю, - ответил я, хотя уже знал, что соглашусь, ведь, как я понял, она намекала на нечто большее, чем простое рисование.

Она дала мне свою визитку и я еще помню, как пошутил:

-Надеюсь, я у вас получусь лучше, чем этот пейзаж.

Она в ответ лишь сдержанно улыбнулась и на том мы простились. А я тогда даже представить не мог, насколько хорошо она рисует портреты, а особенно мой.

Я позвонил ей, когда закончил все неотложные дела и у меня появилось несколько свободных дней. Она сказала, что ждет меня, так что я собрался и поехал к ней. Несколько часов спустя я оказался в глуши, где казалось, совершенно никто не живет, кругом лес, поля и размытые, болотистые дороги. Когда навигатор сообщил, что я на месте, я несколько раз заново вбил адрес, уверенный в том, что это какая то ошибка. Но навигатор всякий раз твердил, что  я на месте, так что ошибки быть не могло. Я вышел из машины и осмотрелся. Замок. Огромный, старинный, мрачный. Я думал, в наше то время в таких местах никто не живет, скорее в них водят туристов и пугают их призраками прошлого, но, уверен, здесь и пугать бы никого не пришлось, место до того холодное и неживое, что у меня прошелся мороз по коже.

Из открывшихся дверей показался мужчина в старинном фраке и в белых перчатках, он раскрыл большой черный зонт и поспешил ко мне. А я и не заметил, что идет дождь, он идет слишком часто и я к нему уже привык, да и все мое внимание сейчас было сосредоточено на замке, входить в который, мне, пожалуй, не хотелось.

-Добрый вечер, сэр, - поздоровался со мной мужчина с зонтом, - я дворецкий, меня зовут Кристофер, позвольте забрать ваши вещи и провести в дом.

Я пораздумал, затем согласно кивнул. Здравый смысл подсказывал мне, что стоит уматывать с этого места, да побыстрее, но любопытство взяло верх. К тому же я приехал сюда с определённой целью, и отступать было не в моих привычках.

Я надеялся, внутри будет менее мрачно, нежели снаружи, но нет, внутри было так же мрачно и уныло, только не так холодно, в гостиной потрескивал камин. Дворецкий забрал мое пальто, и пока я ждал хозяйку дома, у меня было время, что бы осмотреться. Высокие потолки, каменные стены, потертые персидские ковры и хрустальные люстры, старинная мебель, золотые подсвечники – все это давно утратило вид и лишь отчасти напоминало о былой роскоши и величии. Над камином, висел огромный портрет, на котором была изображена Сибил Винтер, бледнолицая женщина приблизительно моего возраста, облаченная в черное одеяние, на мрачном черно-сером фоне. Не было в этом доме ничего, что могло хоть немного добавить жизни в эту мертвую атмосферу, и единственным, от чего исходило тепло, был камин.

-Мистер Фаррелл.

Я, вздрогнув, обернулся. У меня за спиной стояла хозяйка дома, который больше походил на склеп, нежели на дом, и как и на картине, она была облачена во все черное.

-Мисс Винтер, добрый вечер, - выдавил я из себя улыбку.

-Надеюсь, вы хорошо добрались?

-Да, благодарю.

-Рада это слышать, - без каких либо эмоций произнесла она. – Вы как раз поспели к ужину.

-О, спасибо, но я не голоден…

-Кристофер проводит вас в вашу комнату, дабы вы могли освежиться и немного передохнуть, а в половине восьмого спускайтесь к столу, - распорядилась она и ушла, не обратив внимания на мои слова о том, что я не голоден. Но как бы то ни было, я был в ее доме и мне приходилось играть по ее правилам, так что я прошел за Кристофером в отведенную мне спальню.

Моя комната находилась на втором этаже по правую сторону от лестницы, а по левую сторону, в самом конце длинного коридора, находилась спальня хозяйки, но об этом я узнал позже.

Первым, что я подметил, был яркий запах сырости. Я поморщился, но какое то время спустя, привык к этому затхлому воздуху. Ничего удивительного, что здесь так пахнет – дом большой и старый, а за окном всегда непогода. Но все же заметно, что меня здесь ждали – на старой мебели ни пылинки, паркет натерт до ослепляющего блеска, постель хрустит и пахнет свежестью. Комната большая, но уютная, огромная кровать, вместительный шкаф, зеркало во весь рост в массивной оправе из красного дерева, на стенах несколько картин: цветы в вазе, раскрытая книга с чернильным пятном на пожелтевшей от времени странице, дама с ажурным зонтиком и с собачкой на поводке, попала под дождь и спешит домой. Видимо эти картины рисовала не Сибил, они не мрачные, не в ее стиле, чему я только рад. Еще здесь имеется прелестное кресло, глубокое, с широкой спинкой, темно-зеленое, с деревянными подлокотниками. Весьма, должен сказать, удобное. На полу у кровати имеется пушистый коврик, и даже новые, еще запечатанные тапочки, специально для меня. Странно, но и с размером угадали… Из бра льется мягкий свет, но можно включить и люстру, она большая и хрустальная, но от нее уж слишком светло. Обои старые, когда то давно они, должно быть, были зелеными, теперь же сероватые и кое где отстали от стен и свисают. К спальне прилагается ванная комната. Мраморный пол с давних времен, но благо, этот материал не портится и выглядит так же безупречно, как и когда то. Умывальник старинный, как и зеркало над ним, ванна медная, изумительно красивая, время ей только пошло на пользу, на стене роскошная мозаика, на ней изображена русалка с золотым хвостом плещущаяся в синих волнах. А из нового здесь только унитаз, ну ещё полотенца и махровый халат.  

Я решил принять ванну, раз уж она вся такая распрекрасная, но стоило мне открыть кран, как раздался жуткий скрежет старых труб и брызнула ржавая, коричнево-рыжая вода. Я уже почти передумал, но вдруг трубы перестали стонать и из крана полилась чистая, прозрачная вода.

Погрузившись в горячую, парующую воду, я подложил под голову полотенце, и расслабившись, задремал. Меня разбудил стук в дверь. Набросив на мокрое тело халат я открыл. На пороге стоял Кристофер.

-Время ужина, сэр, - беспристрастно сообщил он, а после шепотом добавил, - хозяйка не любит ждать.

-Ну, либо я спущусь прямо в халате, либо ей все же придется немного обождать.

-Я передам, что вы будете через десять минут.

-Спасибо.

Я, особо не торопясь, оделся и спустился вниз, где меня ждал дворецкий, нервно поглядывающий на часы. Он явно был недоволен моей непунктуальностью, но в силу своей профессии, умело скрыл свои чувства за маской безразличия. Он провел меня в столовую, где меня ждала леди Винтер.

Столовая была просто огромной, в ней легко можно было устроить званый прием или бал, а может здесь и не раз проводились подобные мероприятия, но сейчас, вместо сотен людей, которые могли здесь с легкостью уместиться, были только мы вдвоем.

Леди Винтер сидела за длинным, очень длинным столом, на ней было старинное платье, но довольно роскошное, сверкающее камнями, у нее была прическа в стиле ретро, с большим, черным пером в волосах, и она была в черных шёлковых перчатках, поверх которых она нацепила драгоценные перстни. Между пальцами она сжимала мундштук и дымила, томясь в ожидании. Да, дамочка со странностями, но, она выглядела довольно гармонично в своем амплуа и нет, она не была похожа на матрону, она была очаровательна. У меня было много женщин, и если я что и научился в них понимать, так это то, что все они разные, но при этом все одинаково шлюхи. Эта женщина по своему уникальна, и я пожалуй, не против небольшого экскурса в средневековье. А вот насколько она шлюха, это мне еще предстоит узнать.

-Мистер Фаррелл, это так неподобающе с вашей стороны, что вы заставляете даму ждать… к тому же еда стынет, - с укором, но с абсолютным беспристрастием на лице, заявила она.

-Прошу меня простить, - подыграл я, строя из себя истинного джентльмена.

-Ну что ж, если вы действительно раскаиваетесь, - она погасила сигарету и к ней, откуда не возьмись, подбежала служанка, и стала убирать курительные приборы. – Прошу вас, присаживайтесь, - разрешила леди Винтер, и я занял свое место напротив нее, в другом конце длинного стола.

Служанка стала выносить блюда, подавая все по очереди, аперитив, суп, основное блюдо, десерт и чай с молоком. За ужином мы в основном молчали, было не слишком удобно вести беседу, когда собеседник сидит метров за пять от тебя, и ты его едва видишь, не то что слышишь. Так что я наслаждался вкусной едой и, между делом, поглядывал на служанку, не слишком красивую, но очень уж фигуристую. Конечно, больше меня интересовала именно хозяйка дома, но и прислугой я не брезговал, так что я решил, что если одна будет долго выламываться, то я в это время поразвлекусь с другой.

Атмосфера ужина была весьма странной: в огромной столовой царила тишина и лишь цоканье столовых приборов разносилось эхом, мягкий, усыпляющий полумрак нагонял дрему, так что мне то и дело приходилось подавлять желание зевнуть, за окном свирепствовала непогода, но в стенах старого замка было неуютно, мрачно и даже немного страшно, так что казалось, даже на улице под дождем лучше, чем здесь.

Наконец, ужин подошел к концу и мы перешли в гостиную, устроились у камина и закурили.

-Хотел бы сделать комплимент вашей кухарке, так как полагаю, готовили не вы, - сказал я, просто ради того, чтоб нарушить гробовую тишину.

-Нет, я к плите никогда даже не притрагивалась, - пренебрежительно сказала леди Винтер, - я предпочитаю на кухню даже не спускаться. Но я передам кухарке ваш комплимент.

Она замолчала, и я понял, что теперь она подыскивает тему для разговора.

-Как вы устроились? Как вам спальня? Если что то понадобится, Кристофер в вашем распоряжении.

-О, благодарю, - продолжил разыгрывать джентльмена я, - спальня просто замечательная.

-Ах, я рада, что вам там нравится. А картины вам по вкусу?

-Да, но, полагаю, они не ваши.

-О, нет, не мои. Мой муж рисовал их. Он не был художником, но иногда, на досуге, брался за кисть. Лично мне они никогда не нравились, так что он повесил их в своей спальне и сам любовался ими.

-Значит, я гощу в спальне вашего мужа? – удивился я.

-Моего покойного мужа, - поправила она меня, - но не бойтесь, он умер не там, у него случился удар, когда он был на охоте.

-Соболезную… - растерянно промямлил я.

-Да, спасибо, - безразлично бросила она.

Я обдумывал услышанное и меня вдруг осенило.

-Значит, вы спали в разных комнатах?

-Да, конечно, - ответила она так, словно это само собой разумеется.

-Что за дикость? – изумился я. – Разве жена не должна находится подле мужа?

-Он навещал меня, когда ему было угодно, но право, сэр, это неприемлемо, задавать подобные вопросы даме! – возмутилась она.

Я закатил глаза, понимая, что она замучает меня правилами этикета, всеми аристократичными заморочками и прочей чепухой. А в конце концов окажется, что она такая же шлюха, как и остальные. Шлюха голубых кровей.

-Я могу устроить вам экскурсию, если желаете, - предложила леди Винтер, переводя тему разговора.

-Да, пожалуйста, мне весьма любопытно, - охотно согласился я, а потом пожалел, подумав, что может не самая лучшая идея шастать по этому мертвому замку в потемках. Как бы не потревожить почивающих призраков...

-Прошу вас, следуйте за мной, - леди Винтер прошла вперед, оставляя за собой шлейф духов. А я шел за ней и думал о том, что эта женщина пахнет холодом. – Для начала, я проведу вас в выставочную и познакомлю со своими предками.

Мы вошли в большую комнату, в которой не было ничего, кроме больших картин на стенах. Она включила свет и подвела меня к одному из портретов. На нем был изображен пожилой мужчина, седовласый, худощавый и со злым, морщинистым лицом.

-Это мой прадед, сэр Ричард Винтер. Но за глаза все звали его Ричард черное сердце, потому как человеком он был весьма мрачным и жестоким. Он получил этот замок по наследству, но в то время он был уже обветшалым и полуразрушенным. Денег ему в наследство не досталось, его отец банкрот оставил свои мизерные средства любимой дочери, а сыну он оставил лишь только эти руины. Сам Ричард только окончил обучение, он мечтал стать врачом, хотел помогать людям. Но на зарплату доктора прожить сложно, не то что отреставрировать замок, поэтому он решил, что единственным выходом для него будет жениться на богатой девушке. Он стал активно посещать светские приемы и сыскал себе невесту. Только если изначально он действовал из расчета, то теперь он по настоящему влюбился, и финансовый интерес отошел на второй план. Его избранница была единственной дочерью графа Дерби, прелестная Роза. Она ответила взаимностью, и ее родителям Ричард понравился, он подходил ей по статусу, только было одно но. Он был бедным, гол как сокол, или же, как поговаривали у него за спиной король без королевства. Граф Дерби видел, как влюблена его дочь и вместо отказа, предложил Ричарду сделку. Он сказал так: найди деньги, чтоб люди не шептались, будто ты женился по расчету, восстанови замок, чтоб было куда привести жену и где растить детей, а я обещаю, что буду отказывать всем, кто будет просить руки моей дочери, я придержу ее для тебя. Но если ты не сможешь выполнить моих условий, я тотчас отдам ее за другого, благо, претендентов хватает.

Ричард был счастлив, что его возлюбленная обещана ему, но где достать деньги он не знал. Долго маялся, он во всем себя пробовал, но ничего особо не получалось, прибыль не шла, в отличии от времени. Сколько его Роза будет его ждать? А вдруг разлюбит? А вдруг, ей надоест в девках сидеть и выскочит за другого? Нужно было действовать быстро и решительно, и в один прекрасный день Ричард просто исчез. Некоторые уже и забыли о его существовании, когда три года спустя он вернулся, и не один, а с сундуками полными золота.

Замок быстро реставрировали, обставили хорошей мебелью, украсили произведениями искусства, наполнили всеми атрибутами роскоши. Сад озеленили, фонтаны плескали, была нанята лучшая прислуга, и Ричард устроил свой первый прием. Сошлась вся элита, пришел и граф Дерби со своей дочерью, а в завершении вечера было объявлено о помолвке.

Свадьбу сыграли быстро, влюбленные и так слишком долго ждали, и началась их  счастливая жизнь. Вот, к слову та самая Роза, - леди Винтер провела меня к следующему портрету, на котором была изображена молодая, улыбающаяся женщина. Она не то чтобы слишком красива, но глаза ее были такими живыми, ямочки на щеках такими милыми, улыбка такой искренней, что она не могла не вызывать симпатию.

-Но счастье их продлилось недолго, - продолжала свой рассказ леди Винтер, - вскоре после свадьбы поползли нехорошие слухи о ее муже. Поговаривали, золото его черное, - почти шепотом, словно поведывая тайну, сказала Сибил, и у меня по коже прошелся мороз.

-Что это значит, «черное золото»? – спросил я.

-Это значит, что заработал он его нечестным трудом, а если точнее, ему платили за смерть.

-Он убивал людей за деньги?

-Да. А так как золота он привез полные сундуки, то страшно и представить, сколько душ он сгубил. Роза, естественно, отказывалась во все это верить, но вскоре и она начала сомневаться. Она нередко подмечала, что Ричард очень переменился, стал холодным, жестким, сухим, его не трогали чужие слезы, он не знал сочувствия или сострадания, не ведал милости, никто и никогда не слышал от него доброго слова или мягкого тона. Только свою Розу он любил и с ней был таким, каким его никто, кроме нее не видел.

Но она не могла жить в неведенье, и однажды спросила его о том, что говорят люди, и он нехотя ей признался. Она была поражена, она, чистая и невинная, вышла за убийцу, полюбила душегуба, живет с монстром! И любовь ее к нему померкла, и собрав свои вещи, она вернулась к отцу. Только вскоре стало известно, что она ждет ребенка, и она была вынуждена вернуться к мужу. Ричард был счастлив, что она снова с ним, да еще и родит ему наследника, и за своим счастьем, он не замечал ее несчастья. Роза как сильно любила его раньше, так сильно теперь его ненавидела, как когда то обожала, так теперь он ей опротивел, как раньше она его желала, так теперь боялась. И как добр он к ней не был, она не хотела быть с ним и мечтала сбежать, только ее держал ребенок, который еще не родился и которого она уже тоже возненавидела – ребенок убийцы.

Роды были тяжелыми. Роза долго мучилась, и в конце стало ясно, что выжить сможет лишь один: либо мать, либо младенец. Когда доктор спросил у Ричарда, кого ему спасать – он выбрал ребенка. Его черному золоту требовался наследник, а жена все равно его больше не любила.

Так у убийцы родился сын, отчасти, тоже убийца. Этот ребенок убил свою мать, появляясь на свет.

Это мой дед, - леди Винтер провела меня к следующему портрету и вздохнула:

-Вы должно быть устали… Я слишком много болтаю...

-Нет, нет, прошу, продолжайте, - сказал я, заинтригованный ее историей.

-Ну что ж, раз вы настаиваете… Мой дед, сэр Уильям, почти что ничем не отличался от своего отца. Он безумно влюбился в мою бабушку, Абигейл. Он долго за ней ухаживал, но она все никак не хотела за него замуж. Потом ее родители настояли и она была вынуждена согласиться. Несчастья посыпались, едва она переступила порог замка. Она часто теряла сознания, ее мучили головные боли, дед даже приказал прислуге сопровождать ее на лестнице, как бы она ненароком с нее не свалилась. А она все просила его уехать отсюда, говорила, что это нехорошее место, и родителям своим жаловалась, но никто не обращал на это внимания, и все списывали на ее недуг. Вскоре она забеременела и родила моего отца, но ему и года не исполнилось, как она в страшных муках умерла.

А это мой отец, Глэн. В детстве он был слабым и часто болел. В юности он оказался при смерти и дед, по советам врачей, перевез его в Тунис к морю. Там он окреп и вскоре проблемы со здоровьем и вовсе исчезли. Там они с дедом жили долго, пока однажды мой отец не познакомился с прекрасной девушкой. Она была родом из Англии и приехала туда на летний отдых. Они влюбились друг в друга с первого взгляда, и вскоре отец сделал ей предложение. Она согласилась, но она не хотела жить в Тунисе, поэтому отец решил вернуться на родину.

Это она, моя мама, Лаура Винтер.

На портрете была изображена золотоволосая женщина, с красивыми чертами лица, глубокими серыми глазами и обворожительной улыбкой. Да, Сибил была похожа на нее, но много что досталось ей и от отца – такие же тонкие губы и такой же холодный, жесткий взгляд.

-Очень красивая женщина, - сказал я.

-Да, это правда, она красивая, очень красивая… то есть, она была красивой…- горько вздохнула Сибил и вдруг, положила обе руки на портрет матери, прислонилась к нему лбом и заплакала.

Я стоял в растерянности, я не знал, стоит ли мне утешать ее, да и смогу ли я утешить? Я сам знаю, что такое потерять маму, и я знаю, что всей жизни мало, чтоб смириться с этой потерей, и я знаю, что слезы по маме никогда не высыхают, да и в любом возрасте не стыдно по ней плакать.

-Простите, - взяв себя в руки, извинилась Сибил.

-Ничего, моя мама тоже умерла. Мне тогда было только девять.

-Мне так жаль, - искренне сказала она, касаясь моей руки. -А мне было двенадцать.

-Соболезную, - я накрыл ее руку своей и эта странная женщина с причудами, вдруг показалась мне совершенно обычной, настоящей и, главное, живой. От нее исходило тепло, оно в ней было, но она его очень умело прятала. – Так что же случилось? – спросил я, отпуская ее руку.

-Они приехали в этот замок – вот что случилось, - вздохнула Сибил. – Знаете, эти стены никогда не слышали смеха. Здесь просто невозможно смеяться! Даже когда хочется, он как будто застревает в горле… Да и здесь случилось так много горя, столько пролилось крови и слез, что даже грех здесь смеяться… И еще здесь всегда мрачно. Вы, должно быть заметили, в каждой комнате большие люстры и яркий свет, но отчего то все равно мрачно. И всегда так холодно, всегда сыро, даже летом, даже когда жарко… И еще здесь все рушится. Сколько я уже здесь всего чинила! Разнорабочие частые гости в моем доме. То сантехник понадобится, то электрик, то плотник… и ничего не помогает. Этот дом как будто разлагается, он словно гниет изнутри… О, Господи, - она нервно хохотнула, - я вас испугала? У вас такие большие глаза… Не бойтесь, все что я вам сказала – по большей части слухи да байки. Каждый ведь рассказывает историю по своему, и пока она дошла до меня, кто знает, какой модификации она подверглась. Так что не воспринимайте все слишком уж серьезно. Все что я знаю наверняка, так это то, что в этом доме никто и никогда счастливым не был, это я знаю не понаслышке, это из личного опыта, это моя единственная правда.

-А это кто? Ваш муж? – спросил я, отчего-то охрипшим голосом.

-Да, мой мертвый муж, если быть точным. Все, чьи портреты висят в этой галереи – все они мертвы. Эта комната, как кладбище… Пойдемте отсюда, не могу больше здесь находится!

Я вышел первым, леди Винтер погасила свет и заперла дверь.

-Куда дальше? – спросил я.

-Думаю, на сегодня достаточно. Я уже и так вас испугала своими россказнями! Пригласила и наплела такого, что завтра утром, вы уедите не попрощавшись.

-Не уеду, - пообещал я. И откуда во мне столько смелости? Внутри меня всего сковало от страха, по коже мурашки, волосы дыбом от ужаса, а я обещаю остаться!

-Что ж, если не уедите, тогда остальное я покажу вам завтра. Доброй ночи, мистер Фаррелл.

-Доброй ночи, леди Винтер.

Я вернулся в свою комнату, разделся и улегся в постель, но о том, что бы спать, не могло быть и речи. Я испуганно вглядывался в темноту, ожидая, что вот-вот за мной придет кто то из Винтеров. Ричард черное сердце, у которого в карманах звенит проклятое золото, или Уильям, который убил свою мать, или же муж Сибил, который спал в этой кровати до меня. А за окном бушевала непогода, гремел гром, сверкали молнии, лил дождь, свистел ветер. Но ей богу, лучше мне было бы на улице, чем здесь, в этом мертвом, разлагающемся замке.

Утро выдалось ясным. Не добрым, не солнечным, не теплым, нет, просто ясным. В небе не было ни облачка, дождь перестал, в окна моей спальни в которой мне так и не удалось уснуть, лился яркий свет, но леди Винтер была права, здесь по прежнему было мрачно. Я лежал в кровати и, признаться честно, раздумывал над тем, что бы уехать. Этот замок угнетал, да и Сибил не так что бы очень меня зацепила. Просто женщина, очередная женщина, так стоит ли она потраченного времени? Единственное, что сдерживало меня, так это данное накануне обещание остаться. Хотя теперь, зная как все кончилось, думаю, мне стоило не сдержать слова.

В дверь постучали и я, не желая вставать с постели, крикнул:

-Открыто, заходи.

-Доброе утро, сэр, - на пороге появился Кристофер с подносом в руках. – Ваш завтрак, сэр.

-Спасибо, - я удобнее устроился на кровати и он поставил поднос мне на колени. – Леди Винтер уже встала? – поинтересовался я.

-Да, сэр, миледи всегда встает рано. Позвольте, я раскрою шторы?

-Да, спасибо.

-Желаете что-нибудь еще?

-Да, пусть ко мне зайдет служанка, я там рассыпал… - я задумался, что бы я такого мог рассыпать, но ничего не приходило в голову, а Кристофер внимательно всматривался мне в глаза и ждал, пока я что-нибудь придумаю. – Я там шампунь пролил в ванной, - наконец выпалил я, - нужно прибраться.

-Конечно, сэр, - мне показалось, усмехнулся он, - я прикажу ей зайти к вам минут через десять.

-Спасибо.

Позавтракав, я вошел в ванную, открыл банку шампуни и вылил немного на мраморный пол. Затем я умылся и почистил зубы, и едва я закончил, в дверь постучали.

При свете дня служанка оказалась еще более некрасивой, чем мне показалось в вчерашнем полумраке. Но вот фигурка у нее действительно была отличной, так что я решил, что положу ее под себя лицом вниз, чтоб не пугаться – ужасов в этом замке и без ее уродливой мордашки предостаточно.

-Доброе утро, сэр, мне приказали зайти к вам.

-Приберитесь пожалуйста в ванной, я там пролил шампунь, боюсь, как бы не поскользнуться, - сказал я и поспешно отвернулся, не в силах больше видеть ее большой да ко всему еще и горбатый нос.

Она поспешила в ванную и вскоре я услышал шум воды. Немного погодя, я заглянул туда и увидел служанку, стоящую на коленях и старательно оттирающую мыльный пол. Она была в длинной черной юбке, но даже так я смог разглядеть ее задницу, и да, она была как раз то, что надо!

Не долго думая, я подошел и бесцеремонно ее полапал.

-Что вы делаете! – взвизгнула она как голодный поросенок.

-Разве в твои обязанности не входит удовлетворять все пожелания гостей? – усмехнулся я.

Она вскочила на ноги и стала пялиться на меня своими выпученными глазками, а лицо ее обрело такой красный цвет, точно как у светофора.

-Что вы себе позволяете, сэр? Вы меня верно с кем то путаете! Я служанка, а не девушка легкого поведения!

-Да, - хмыкнул я, - я думал, это две схожие профессии. Но должно быть я ошибся…

-Да, вы ошиблись, сэр! – все еще негодуя, заявила она. – А теперь позвольте мне закончить, или я уйду сейчас же, оставив все как есть!

Я вышел из ванной и устроился в своем, уже любимом, зеленом кресле и закурил.

-Мне нужна пепельница, - сказал я, и через мгновенье, служанка вышла из ванной, вытирая мокрые руки о белый фартук.

-Я сейчас принесу, - сказала она, и быстро выбежала из комнаты. Пока ее не было, я струсил пепел на пол.

-Ты слишком долго возишься, - сказал я, указывая на пепел на блестящем паркете.

-Я приберу, - без тени недовольства, сказала она. Да, прислугой она действительно неплохой.

-Как тебе работается в этом замке? – спросил я, пока она возилась с тряпкой у моих ног. – Местечко мрачное…

-Да, - согласилась она, - я долго не могла к нему привыкнуть, но единственный плюс этого места – это хозяйка.

-Хорошо платит? – продолжал я разговор, пытаясь наладить контакт.

-Да, и платит хорошо и относится по человечески. Никогда не грубит и не повышает тона, поздравляет на праздники, да и просто так нередко дарит ненужные ей вещи, и когда я болею, она дает мне отдых, а болею я часто в последнее время. Как переехала сюда так и начались проблемы… Но я держусь за это место, хорошую работу сейчас отыскать нелегко.

-Да, это точно, - согласился я, хотя мне то почем знать!

-Я закончу в ванной?

-Да, пожалуйста.

Пока она там возилась, я открыл свой чемодан, достал несколько презервативов и сунул их в ящик прикроватного стола. Не знаю, как насчет нескольких, а один мне сейчас точно понадобится.

Снова заглянув в ванную, я увидел, что служанка все еще возится с тряпкой.

-Так много пены, никак не могу от нее избавиться, - сказала она, извиняющимся тоном.

-Ничего, не торопись, - ответил я мягко, по прежнему пытаясь расположить ее к себе. – Ты давно здесь? Наверное, ты знала мистера Винтера? Леди Винтер сказала, это была его спальня. Интересно, что он был за человек?

-Я пришла сюда уже после его смерти, так что я ничего о нем не знаю. Но если вам интересно, спросите Кристофера, он то здесь уже целую вечность.

-Что ж, понятно… - я расстроился, что разговор наш не очень то клеился и подумал, что бы такого еще спросить, пока она не ушла. – А как насчет леди Винтер? Часто у нее бывают гости?

-Нет, не часто.

-А мужчины? Часто у нее бывают мужчины?

-Вы ставите меня в неловкое положение, задавая такие вопросы, сэр, - она поднялась, сполоснула тряпку и я понял, что она закончила, ну или просто хочет поскорее убраться отсюда. – Я бы не стала говорить, если бы это могло как то скомпрометировать миледи, но так как у нее безупречная репутация, я вам отвечу – вы первый мужчина в этом доме, за те два года, что я здесь работаю. А теперь, если позволите, я пойду.

-А как насчет тебя? – спросил я, преграждая ей  путь.

-Насчет меня?

-Да, как много мужчин было у тебя, за те два года, что ты торчишь в этой глуши?

-При всем уважении, сэр, это не ваше дело! – возмутилась она и снова стала пунцово-красной.

-Ну же, милая, давай поможем друг другу, - я взял ее руки в свои и заставил себя посмотреть ей в глаза, - ты такая красивая, - с трудом выдавил я из себя эту наглую ложь, - ты мне сразу приглянулась… - я поднес ее руки к губам и стал целовать, а она, еще больше краснея, задыхаясь от волнения, пыталась противостоять моему напору.

-Прошу вас, сэр, я не могу… не надо…

-Ну, милая, не капризничай, - продолжал давить я, теперь уже привлекая ее к себе и целуя ее в открытую шею, - разве твое тело не соскучилось по ласке? Разве оно не соскучилось по мужчине?

-О, нет, сэр, нет, - возражала она, отталкивая меня от себя.

-Нет? Почему нет? Ты ведь не монахиня! Молодая, красивая женщина – нет ничего постыдного в том, что ты нуждаешься в ласке. Да и я, я не могу устоять перед тобой, не могу и не проси…

Я перешел в наступление и теперь, все еще держа ее в своих руках, поспешно расстегивал пуговицы на ее блузке.

-Прекратите, прекратите немедленно, - потребовала она, - прекратите, не то я закричу!

Я отступил – скандала мне только не хватало. И едва я разомкнул объятья – служанка выскользнула из моих рук и бросилась наутек. Я позволил ей уйти, но я знал, как сделать так, чтобы она вернулась, эта строптивая потаскуха.

Я как раз заканчивал бриться, когда в дверь снова постучали. Прямо проходной двор какой то, ни минуты покоя.

-Что? – раздраженно спросил я, когда с моего разрешения, вошел Кристофер.

-Леди Винтер велела спросить, не желаете ли вы отправится вместе с ней на конную прогулку?

Конная прогулка? Ну еще бы! Что еще могла придумать эта странная дамочка!

-Да, хорошо, - согласился я.

-Тогда я принесу вам подходящую одежду, полагаю, у вас с собой такой нет.

-Более того, - усмехнулся я, - у меня такой одежды не имеется в принципе. Кто в наше время ездит на лошадях?

-Леди Винтер ездит, сэр, - улыбнулся в ответ Кристофер.

-Да, разве что только она… - вздохнул я, вытирая с лица остатки белой пены.

-Служанка испортила вам настроение, сэр? – неожиданно спросил он.

-Да, больно уж она строптивая.

-Не строптивая, сэр, она просто немного затюканная, - пояснил он, - стоит немного сильнее на нее надавить.

Я удивился тому, какой совет он мне дал, а затем улыбнулся и похлопал его по плечу.

-А ты с гнилой душонкой, да? Мне нравится – у меня такая же.

-Ваша симпатия взаимна, сэр, - покорно склонил голову он, - я вернусь через минуту с одеждой для вас.

Когда я вошел в конюшню, леди Винтер подкармливала своего коня яблоками, пока конюх надевал на него седло.

-Мистер Фаррелл! – воскликнула она, увидев меня. – Как я рада, что вы все же не уехали!

-Я – человек слова, леди Винтер, - ответил я, осматриваясь.

-Подумать только, до чего вам идет эта экипировка! – восторженно сказала она, и я успел словить ее мимолетный взгляд на своих бриджах, там, где они сильнее всего выпирали, плотно облегая мое немалое хозяйство. Эта аристократичная шлюшка откровенно пялилась на меня! Что ж, может у нас с ней что и получится.

-Вам тоже идет этот наряд, - честно сказал я, про себя отметив, что она очень стройная, очень хрупкая, и весьма привлекательная. Сегодня, мне по крайней мере, удалось ее разглядеть, не то что вчера, за всем ее антуражем не было видно главного – ее самой.

-Вы умеете ездить верхом, я надеюсь? – спросила она.

-Нет, но, полагаю, вы  меня научите?

-Все проще, чем кажется, - заверила меня леди Винтер, - вам достанется конь моего мужа, моего бывшего мужа, или моего мертвого мужа… простите, я не знаю, как правильно сказать. Этого жеребца зовут Кадиллак, он очень умный, очень спокойный, так что ваша поездка на нем будет не менее комфортной, чем на автомобиле.

-Пока что мне в это верится с трудом, - хмыкнул я, немного боязно поглаживая роскошную черную гриву Кадиллака. – А как зовут вашу лошадку?

-Арктика – потому что белоснежно белая, - ответила она, с любовью поглаживая свою лошадь. – Все готово, можем приступать, только сначала наденьте шлем.

-А это обязательно?

-Даже самые опытные всадники иногда падают, так что лучше наденьте, не хочу, что бы вы пострадали.

Наши глаза встретились, лишь на мгновение, затем она отвела взгляд, но я успел заметить, что она ко мне небезразлична. Сегодня, она не казалось такой странной, как вчера, сегодня она была более открытой, более настоящей, и такой, она мне начинала нравиться.

То ли леди Винтер была хорошим учителем, то ли я был способным учеником, но совершив пару кругов во дворе, я полностью освоился в седле и мы отправились на прогулку за пределы замка. Мы ехали не спеша, она была впереди, указывая дорогу, я ехал следом. Вокруг была такая красота, что дух захватывало: на желто-зеленых лугах кое где лежал старый снег, паслись овцы, справа от меня было чистейшее озеро, слева , у подножья гор, начинался лес; где-то вдалеке виднелись небольшие домики, из дымоходов которых валил серый дым и чьи желтые окна так заманчиво горели уютом. Все вокруг было как на ладони, и никаких тебе высоток, шумных трасс, и никаких людей, только мы вдвоем, только густой туман на горизонте, только тишина и вереница птиц в небе, словно следы на снегу.

Мы остановились и слезли с лошадей. Леди Винтер привязала поводья к старому, поваленному бревну и снова стала кормить свою лошадку яблоками, вынимая их из полных карманов.

-Это мое любимое место, - сказала она, - я бываю здесь всегда, когда мне грустно.

Мы оказались над обрывам и я взглянул вниз. Было высоко, а внизу лежали большие камни, омываемые водами озера. Очень красивое место, но опасное. Одно неуклюжее движение и можно легко распрощаться с жизнью.

-Прошу вас, отойдите от края, - встревожилась за меня леди Винтер. Я не стал щекотать ей нервы и вернулся обратно. Она вздохнула с облегчением и бросила мне одно яблоко.

-А сейчас вам почему грустно? - спросил я, разглядывая бордово-красный фрукт, в точности как тот, из сказки про Белоснежку.

-Сказать по правде, я этой ночью не смогла сомкнуть глаз, - призналась она, присаживаясь на бревно. – Все эти мысли о прошлом, о родителях, все это очень расстраивает меня, хоть это было и давно, и я уже не ребенок, но эту рану не лечит время, и мне все еще больно.

-Расскажите мне, что с ними произошло? – спросил я, присаживаясь рядом. - И если вас это хоть немного утешит, я тоже не спал этой ночью.

-О, это только еще больше расстраивает меня. Я пригласила вас к себе, и стараюсь делать все, для вашего комфорта, но кого я обманываю, в этом замке вам не будет уютно, да и мне самой никогда не было.

-А вы никогда не думали над тем, что бы его продать? Он представляет собой историческую ценность, думаю, многие бы включили его в свой туристический маршрут. А вы могли бы переехать в Лондон…

-Осмотритесь, - прервала она меня, - что вы видите?

-Ну, много чего: поля, горы, лес, озеро…

-Все это мои владения, - сказала она.

-Правда? – изумился я.

-Да, все, вплоть до того крошечного городка на горизонте.

-Да здесь же целое королевство!

-Да, мое королевство, королевство Винтеров, и я последняя из них. Я не могу от этого отказаться, я люблю это место, а когда меня не станет, оно и так достанется туристам.

-Почему вы так говорите? Разве вы не планируете снова завести семью? Выйти замуж, родить детей, вы же еще так молоды.

-Хотелось бы, - пожала плечами она, - но чувствую, что этого не будет.

-Вздор, - возразил я, кусая яблоко.

-Может быть, но эта мысль не оставляет меня.

-Так вы расскажите мне о своих родителях? – спросил я с набитым ртом.

-Мистер Фаррелл, - рассмеялась Сибил, - это яблоко предназначалось Кадиллаку, а не вам!

-Ой… ну, он не против… Правда, ты ведь не против, что я угостился?

Конь недовольно фыркнул и ударил копытом в землю.

-Как бы вам не пришлось идти обратно пешком, - продолжала смеяться леди Винтер, а я смотрел на нее, как завороженный, я только теперь увидел, как она красива, и только сейчас порадовался тому, что не уехал. Она стоила того, что бы остаться.

-Мне было двенадцать, когда умерла мама, - вдруг все таки решилась рассказать она. – Я помню тот день… помню, как она, безумно красивая, весело смеющаяся и сияющая от счастья, вышла из замка и больше не вернулась. Отец в тот день ушел рано, так что я осталась с няней. Вечером ей еле удалось уложить меня спать, я все спрашивала, почему они не возвращаться, помню, что плакала, и помню, что и няня моя плакала вместе со мной, и еще она была бледной, дрожала и все время повторяла: бедная моя девочка. А на следующий день приехал дедушка, он был загорелым, и казался мне грязным на фоне всех нас таких белолицых. Он привез мне гостинцы из Туниса, привез восточные сладости и смешные тапочки с закрученным носком, как у Алладина. С его приездом, я ненадолго забыла о маме, за что мне сейчас так стыдно…

Я накрыл ее руку своей и она одарила меня благодарным взглядам, за оказанную мною поддержку.

-Дедушка сказал, они погибли в автокатастрофе, - продолжала она, - и только после его смерти я узнала правду. Разбирая его вещи, я нашла вырезку из старой газеты… на пожелтевшем от времени листе была фотография моих родителей. Заголовок гласил, что муж убил жену и ее любовника. Вы не представляете, каким ударом для меня это стало! Я ведь все эти года оплакивала их двоих, одинаково, а оказалось, это отец своими руками оставил меня сиротой! Он не стоил моих слез, он убийца! Теперь я оплакиваю только ее, а о нем стараюсь даже не вспоминать.

-Но ведь он сделал это не беспричинно… - возразил я.

-Считаете, она заслужила смерти? – изумилась Сибил и тут же отобрала у меня свою руку.

-Нет, я не говорю, что заслужила, я говорю, она дала повод, и отчасти, это и ее вина.

-Не смейте, слышите, не смейте ее судить! – прокричала она, подрываясь с места. – Он не имел права так поступать, что бы она не сделала, он не имел права ее убивать! Он не имел права лишать меня матери! – она расплакалась, ее мокрое лицо обдувал ветер, и он же трепал выбившиеся из под шлема пряди золотых волос, она была очень расстроена и она была так прекрасна в своей печали… она на мгновение напомнила мне миссис Голд, бегущую босиком по асфальту…

-Простите, я те хотел вас огорчать, - мягко сказал я, и протянул ей свой платочек. Этот трюк срабатывает со всеми женщинами без исключения, сработал он и с ней. Она приняла его и стала вытирать лицо, а я тем временем приближался, и , оказавшись слишком близко, я обнял ее, и она меня не отвергла, упала в мои объятия, ища утешения.

-Это я во всем виновата… - продолжала плакать она, - это я виновата в том, что она мертва.

-Что за вздор? Как двенадцатилетняя девочка причастна к тому, что произошло между двумя взрослыми людьми?

-Она полюбила другого, но не ушла от отца из-за меня. Я была тем, что их навсегда связало.

-Я не совсем понимаю…

-Давайте присядем, - предложила Сибил, высвобождаясь из моих рук. Ее щеки пылали румянцем, и может виной тому слезы, но мне все же показалось, что ее волновала моя близость. Мне показалось, она больше не могла находится в моих объятьях, потому что ее влекло ко мне, а она так боялась этого, она боялась увлечься. – Я нашла в дедушкиных вещах письмо от отца, которое он написал ему из тюрьмы. Он рассказывал о том, как сильно ранила его мамина измена, он рассказывал, что не мог больше терпеть ее лжи, он не мог больше видеть, как она снова и снова сбегает со своей семьи к другому. Еще он говорил, что должно быть, она его никогда не любила, и вышла за него лишь из-за беременности. Я заставила ее быть с ним. Я этого не знала, понимаете? Я думала, у них случилась любовь, но нет, это был лишь курортный роман. И она не хотела выходить за него, она не хотела быть с ним, но была в силу обстоятельств. После этого письма я уже и не знала, кого винить. Не ее, не его, а кого тогда? Себя. Если бы не я, она была бы жива, и он был бы жив, и тот мужчина…

А много позднее, я нашла на чердаке ее дневник. Нашла я его случайно: начала протекать крыша, что то дернуло меня забраться наверх и оценить масштабы поломки, тогда я его и нашла. Он промок, чернила расплылись, уцелело лишь несколько последних страниц, но самых важных, в них она объясняла многое. Она писала, что когда они вернулись в Англию, здоровье моего отца ухудшилось, он часто не мог встать с постели, он стал раздражительным и еще более скверным на характер, чем раньше. Они часто ссорились, она часто плакала, он бывало поднимал на нее руку. Она чувствовала себя одинокой в этом замке, она чувствовала себя похороненной заживо в этом склепе, у нее не было здесь ни друзей ни родных, и никто не хотел приезжать в эту глушь. Сначала всем было интересно посмотреть, как это она живет в замке, а потом о ней все попросту забыли. А ее саму отец отпускал неохотно, так что вскоре у нее никого не осталось. А потом она встретила его. Он был мясником из деревни, и не ровня он ей, и лицом не вышел, и манерами не задался. А полюбила она его страшно, до дрожи, до трепета, до безумия. И он был в нее влюблен, был поражен ее аристократичностью и был повержен ее красотой, и хоть раньше он был замкнутым, молчаливым, асоциальным, то с ней он раскрылся, с ней он переменился и она сравнивала его с чудовищем из сказки, которого истинная любовь превратила в прекрасного принца.

Она писала: я никогда ничего подобного не испытывала к Глэну, даже в самые лучшие наши с ним времена. И я даже не догадывалась, что вообще можно чувствовать нечто подобное. Я вообще не понимаю, зачем человеку даны такие чувства. Это же порой невыносимо: любишь так, что разрывается сердце, горит душа, а тело ломит, как от смертельной болезни, и в то же время ты как будто паришь, задыхаешься от счастья, не помнишь себя от восторга, и щеки постоянно румяные, и в голове какой-то странный туман, и ты в бреду ли, иль в сознанье? Это как умирать и заново рождаться, это как из пламенного ада возноситься в блаженство рая, и это такая непосильная ноша, эта любовь, что в тишине ночной ты обещаешь себе от нее навсегда отказаться, а уже утром ты бежишь за ней вновь.

Эта ее любовь, за которой она бежала ее и погубила. Ее, отца, и Стюарта Хоупа.

Я думаю, это не случайность, то, что я нашла ее дневник. Думаю, она хотела, чтоб я поняла ее, но могу ли я понять ее? Едва ли. К своему мужу я таких чувств не испытывала, да и не знаю, хотела бы я так кого то полюбить… Способны ли такие чувства приносить истинное счастье, или же эта крошечная искра, которая разжигается, в последствии сжигает все на своем пути? Вы любили так когда-то?

-Нет, не любил, - признался я.

-Говорят ведь, что не всем везет встретить истинную любовь. А я вот думаю, а везенье ли это? Или же неудача?

Я пожал плечами, да и что я мог сказать? Однажды я уже думал, что люблю и меня так сильно ранили, что я вынул сердце из своей груди, положил его в ларец, запер на ключ и спрятал его в темнице, затем запер и ее, так что теперь оно было надежно спрятано, оно было в безопасности и ему не грозила любовь, чем бы она не являлась: удачей или невезеньем.

-Один мой знакомый работает в полиции, - продолжала Сибил, - и я попросила его достать для меня отчет. Прошло много лет, и до этих бумаг, хранящихся в архиве никому не было никакого дела, так что он с легкостью стащил их и отдал мне. Потребовалось много храбрости, чтобы открыть ту папку. Там были фотографии… Боже, ничего ужаснее я в жизни не видела… Там все было в крови… отец стрелял из дробовика, так что Стюарту растрощило голову, должно быть его хоронили в закрытом гробу. Его он убил первым. Мама лежала в постели, ей он выстрелил в грудь. Ее золотистые волосы рассыпались по подушке, а ее глаза были раскрыты и в них застыл ужас… думаю, не от того, что отец застал их, нет, думаю, от того, что она видела смерть любимого… Могу поспорить, она бы хотела умереть первой… могу поспорить, ее убила не пуля в ее груди, ее убила его потеря… Так что же это за любовь такая, мистер Фаррелл, что это за чувства, когда боишься не за себя, а за другого, когда его благо для тебя превыше собственного, когда оплакиваешь его смерть за секунду до своей?.. Какое это высокое чувство, эта любовь, и почему за нее приходится так дорого платить?

Ей потребовалась минутка, я не торопил. Она промачивала мокрые глаза моим платочком, тихо всхлипывала, а я был рядом, я поддерживал ее, легко приобнимая за плечи и поглаживая по спине.

-Отца словили сразу, кто то из соседей слышал выстрелы. Да он и не собирался бежать, он был болен, у него был жар, он был слаб, так что его сразу доставили не в участок, а в госпиталь. После, его перевели в тюрьму, ему грозило пожизненное заключение, но он умер не дождавшись решения суда – повесился в камере.

И вот у меня снова вопрос, как это прекрасное чувство - любовь, толкает людей на такое? Разве не потому ему так болела измена жены, что он любил ее больше всего на свете? Разве не потому он убил ее, что не хотел делить ее с другим? И разве себя он лишил жизни не потому, что видел, как она перед смертью, вместо раскаянья, оплакивает любовника? И вот еще вопрос: кто-нибудь из них любил меня? И если да, то почему никто обо мне не вспомнил? Почему они не подумали, каково мне будет одной, без них, сироте? Почему мама не подумала, что мне она нужна больше, чем мяснику Стюарту, и почему отец не подумал, каково будет мне, быть дочерью убийцы?

Она вконец разрыдалась, и я крепко обнял ее, прижал к себе ее хрупкое, сотрясающееся от рыданий тело, и она нашла во мне то утешение, в котором так нуждалась. И думаю, именно в этот момент, в ее сердце вспыхнула та самая искра, которая разгораясь, сжигала все на своем пути. Искра, которую называют редкой удачей или крупным невезением. Искра, которую называют любовью.

-Простите, что вывалила все это на вас, мистер Фаррелл, - сказала она, успокоившись. – Но вы так расположили меня к себе, что я с легкостью рассказала вам то, чего не говорила никому другому. И это странно, да? Ведь мы с вами едва знакомы...

-Порой, незнакомцу открыться легче, чем кому то близкому, - сказал я.

-А у меня нет никого близкого, - грустно вздохнула она, - все родные мне люди мертвы. Я порой, думая обо всем этом, просто не верю, что это и вправду моя жизнь. Я хочу сказать, такой сюжет хорош для кино, и я, пожалуй, купила бы себе билет и села бы в первом ряду, а после просмотра, похвалила бы режиссёров и сценариста, и потом советовала бы друзьям сходить на этот фильм, но Боже, это моя жизнь! Подумать только... и я ничего не могу изменить, и это навсегда со мной.

Леди Винтер посмотрела на меня, и я видел, что она сомневается, но затем она все же решилась и сказала:

-Я хочу показать вам кое что, если вы, конечно, еще не слишком от меня устали.

-Я ничуть не устал, - заверил я ее, - покажите мне, что хотели.

-Хорошо, тогда пойдем, тут недалеко. Лошади пока пусть останутся здесь.

Мы молча перешли поле и приближались к лесу. Погода понемногу портилась, усиливался ветер и сгущался туман, а небо затянуло тучами – от ясного утра не осталось и следа. Я понял, куда она меня ведет, когда мы оказались перед большими старинными воротами.

-Это наше семейное кладбище, - сказала Сибил, подтверждая мои догадки. Здесь покоятся все Винтеры, жившие с конца XVII века и до теперь. Некоторое надгробия такие старые, что невозможно прочитать имен, а некоторые были разрушены во время войны.

Едва мы вошли через ворота, как у меня по коже прошелся мороз. Только что свирепствующий ветер здесь утих, туман стал таким густым и вязким, что было трудно дышать, а поваленные, заросшие плющом, старые надгробья вселяли ужас. Здесь было так тихо, что когда каркнула ворона, я испуганно дернулся, споткнулся, зацепившись за корень старого дуба, и рухнул на одну из могил.

-О, Господи! – испуганно воскликнула Сибил и кинулась ко мне. – Вы не ушиблись?

-Нет, нет, все хорошо... – ответил я, поднимаясь на ноги.

-Простите, мне не стоило вас сюда приводить, - разволновалась она, обтряхивая меня, - если бы вы ударились или поранились, что бы я тогда делала? О, Господи, о Боже... – причитала она, тщательно осматривая меня всего.

-Леди Винтер, я в порядке, - убедил ее я.

-Это место не любит чужаков... – пробормотала она себе под нос.

-Я просто неуклюжий, только и всего, - попытался улыбнуться я, только от ее слов меня еще больше обдало страхом.

-Вы упали на могилу, это так нехорошо, - продолжала она, - это так нехорошо... Я боюсь, как бы с вами чего не случилось... Это нехороший знак, мистер Фаррелл, очень нехороший...

Она была до ужаса напугана и у нее уже начиналась истерика, так что я взял ее лицо в свои руки и заглянул ей в глаза.

-Со мной ничего не случится, - пообещал я, - все будет хорошо. Я просто упал, никакого знака в этом нет, просто случайность.

-Даже если так, давайте уйдем отсюда, - попросила она.

-Покажите мне, что хотели, и уйдем.

-Нечего здесь показывать, здесь одни мертвецы! Право, не знаю, зачем я привела вас сюда...

Я пошел вперед, осматриваясь, а она поспешила за мной, затем ухватилась за мою руку и не отпускала, до тех пор, пока мы не вышли из кладбища.

-Это склеп Ричарда? – спросил я, останавливаясь.

-Да, - ответила она, - говорят, его похоронили вместе с его черным золотом. Большой слиток, весом в 13 килограмм вложили ему в руки перед тем, как закрыть гроб.

-Ничего себе! – изумился я.

-Да, и еще я кое что слышала, но не уверенна в том, насколько это правда.

-Что? – спросил я, сгорая от любопытства.

-Говорят, за этим золотом началась настоящая охота. Расхитители могил покушались на него и не раз, но замков на склепе было слишком много и никто не мог его открыть. Но однажды, об этом говорил мой дед, он пришел навестить отца и увидел, что все замки сорваны, а двери склепа распахнуты. Прежде, чем снова закрыть склеп, решили проверить целостность останков. Естественно, увидеть слиток уже никто не надеялся, но он все еще был там. Никто не мог понять, почему не украли золото, ведь снять замки стоило таких усилий, и ради чего? Явно не для того, чтобы навестить покойного. Так почему его не украли?

-И почему? – спросил я, ежась от ужаса.

Сибил пожала плечами.

-Не знаю, - сказала она, - но с тех пор склеп больше не закрывали, а когда проверяли, золото все еще было на своем месте. 13-ти килограммовый слиток золота и по сей день лежит там, и многие об этом знают, но его до сих пор так никто и не украл.

-А его жена, Роза, тоже в этом склепе?

-Да, она с ним, хотя не думаю, что она бы этого хотела. При жизни ей не удалось сбежать от этого чудовища, и после смерти, она вынуждена оставаться с ним рядом. Она навеки с ним связанна. Если присмотреться, можно увидеть, что на правой стороне склепа выбиты розы, а на левой – сокровища. Я пыталась высадить здесь живые розы, в память о прабабушке, но живые цветы здесь не растут. Даже дикие цветы, ромашки, которыми летом усыпано все вокруг, здесь не прорастают. Это мертвое место. А здесь похоронен дедушка, - сказала она, проводив меня к могиле, с надгробьем в виде большого креста. – Он не хотел лежать в склепе, завещал, чтоб его похоронили, так я и сделала. А рядом его жена Абигейл, - она указала на могилу, в изголовье которой стоял памятник, в виде женщины, которая печально склонилась над могилой и закрывает лицо руками. - А в этом склепе мама и отец.   Опять таки нечестно, что они лежат здесь вместе, он убил ее, но, таковы правила, все Винтеры покоятся на этом кладбище.

-А Стюарт Хоуп?

-Он похоронен на местном кладбище. Я принесла маме его фотографию и горсть земли с его могилы, надеюсь, это хоть немного ее утешит. А дальше могила моего мужа, и затем, будет еще всего одна – моя, а после, это место навсегда уйдет в историю.

-Не говорите так, вы ведь еще так молоды, у вас обязательно еще должна быть семья, дети…

-Кто знает, - пожала плечами она, - может и будут, а может мне предначертано быть последней из рода Винтеров, и может именно на мне закончится проклятие черного золота.

Когда мы вышли за ворота кладбища, нас встретил ледяной, свистящий ветер и оглушающие раскаты грома, которых абсолютно не было слышно, пока мы находились там.

-Знаю, вы замерзли и устали, - сказала Сибил, отвязывая лошадей, - но мне так не хочется возвращаться в замок.

-Я совсем не устал и не замерз, и признаться честно, мне тоже не хочется туда возвращаться, - ответил я, - какие у вас предложения?

-Здесь есть паб, неподалеку, в поселке. Вы любите пиво, мистер Фаррелл?

-Если хорошее, то люблю.

-А если не очень хорошее?

-Я просто обожаю не очень хорошее пиво, леди Винтер, - улыбнулся я.

-Ах, мистер Фаррелл! – рассмеялась она. – Вы – свой человек!

Мы взобрались на лошадей и она понеслась вперед, а я ехал за ней следом, раздумывая над тем, какая она становится красивая, когда смеется.

Мы остановились у захолустного паба со старой, выцветшей вывеской. У входа ждало своих хозяев несколько велосипедов и один верный пес, и там же мы оставили своих лошадей.

-Деревенская парковка? – улыбнулся я.

-А, поверьте, если бы вы оставили здесь свою машину, все сочли бы вас странным чужаком, а так вы сойдете за местного, - улыбнулась она в ответ.

-Какой славный пес, - подметил я, поглаживая чужую собаку. – Вот, чего вам не хватает, леди Винтер – пса.

-У меня есть собака, она живет на конюшне.

-Правда? Почему бы вам не взять ее в дом? Это добавило бы замку немного жизни.

-А вы попробуйте ее туда загнать, - вдруг помрачнела Сибил.

-Что это значит? – не понял я.

-Давайте сперва зайдем внутрь, а потом я все вам расскажу, - пообещала она.

В баре сидело несколько местных трудяг и еще несколько пьяниц, так что появление женщины в подобном заведении вызвало фурор. Все удивленно уставились на мою спутницу, и я уже приготовился защищать ее в случае необходимости, но ей ничего не угрожало. Наоборот, мужчины приветствовали ее с глубочайшим почтением и даже снимали шляпы.

-Леди Винтер, рад видеть вас у себя в гостях. Как поживаете, миледи? – спросил мужчина за баром.

-Добрый день, Джон, - вежливо поздоровалась Сибил. – У меня все хорошо, а ты как? Как Мэри?

-О, еще хворает…

-Как жаль это слышать. Передавай ей мои наилучшие пожелания, пусть поправляется.

-Спасибо, леди Винтер, передам.

-Нальёшь нам по пинте пива?

-Конечно миледи, самого лучшего, - пообещал бармен.

Мы уселись за дальним столиком, сняли шлемы, и вскоре нам принесли наше пиво. У меня на голове был полный хаос, волосы примялись и теперь торчали в разные стороны, так что я приглаживал их руками, но без особого успеха. А вот Сибил наоборот: ее волосы были стянуты в тугой хвост, который она распустила, и теперь они рассыпались по плечам и я не мог оторвать взгляда от их золотого сияния.

-Со мной что то не так? – вдруг спросила леди Винтер.

-Что? – я нахмурился, не понимая о чем она говорит.

-Вы так пристально меня рассматриваете, - пояснила она, - я подумала, может что то не в порядке.

-О нет, леди Винтер, я просто любуюсь вами, - ответил я честно, - вы прекрасны.

Похоже, для нее моя откровенность стала полной неожиданностью, и о боги, как она смутилась, щеки вмиг порозовели, она застенчиво спрятала взгляд, и так, она вдруг сделалась значительно моложе своих лет и показалась мне совсем юной.

-Давайте за вас и выпьем, - предложил я, и чокнувшись пивными кружками, мы пригубили дешёвый, некачественный напиток.

Что за женщина может так смущаться от скупого комплимента? Она словно впервые слышит о своей красоте. И почему, прежде замужняя, она мне кажется совершенно невинной?

-Вы почти ничего не говорите о своем покойном муже, - решил разведать обстановку я. – Так много сказано о всей вашей семье, но о нем вы отзываетесь крайне сдержанно.

-Я и так, за один день, как на духу, выложила вам всю подноготную своей жизни. Неужели вам этого мало, мистер Фаррелл?

-Тем более, что вы выложили все, но этой темы вы старательно избегаете, - подметил я.

-Вы правы, избегаю, - согласилась она. – Это слишком личное... но вы не думайте, я ничего не пытаюсь от вас скрыть, но если вы не против, я бы вернулась к этой теме чуть позднее. Возможно, когда мы с вами станем более близки...

Я согласно кивнул, принимая ее решение, и задумался над тем, насколько сильно она хочет со мной сблизиться?

-Я хотела сказать вам, что вы прекрасный собеседник, - ловко сменила тему Сибил, - но потом поняла, что я слишком много болтаю, так что вы скорее прекрасный слушатель.

-Спасибо, - улыбнулся я, - мне нравиться вас слушать.

-И все же, может быть вы расскажете что-нибудь о себе? Моему языку пора бы немного отдохнуть.

-О, ну у меня нет семейных тайн и проклятий, так что не знаю, что бы вам поведать.

-Мне не нужны тайны, мистер Фаррелл, и я рада, что вы не прокляты. Я просто хочу немного заглянуть в ваш мир, приоткрыть завесу, так сказать.

-Моя жизнь, это деньги, леди Винтер, - сказал я, делая очередной глоток жуткого пойла. – Деньги, это моя семья, мои друзья, и моя работа. Я тружусь не покладая рук, гонюсь за ними не ведая отдыха, а когда ненадолго останавливаюсь, думаю, зачем они мне? Сколько на самом деле мне нужно? На что я собираюсь их тратить? Иногда я осознаю всю бессмысленность своих действий, и в такие моменты я клянусь себе бросить все и уехать, скажем, в Тибет, познавать себя, познавать мир, но с началом нового дня я снова надеваю костюм и галстук и снова начинаю погоню за деньгами. Почему? Потому что боюсь, что когда начну познавать себя, то окажется, что познавать нечего, потому что внутри я пуст, потому что деньги, это все, что у меня есть.

Она молчала и я замолчал. Она обдумывала сказанное мною, затем вдруг улыбнулась.

-Я думаю, вам стоит поехать в Тибет. Уверенна, внутри вы так же прекрасны, как и снаружи.

-Вы меня плохо знаете, леди Винтер, - рассмеялся я.

-А может быть вы себя знаете не достаточно хорошо?

Я пожал плечами, да и зачем спорить. Если ей кажется, что я хороший человек, что ж, пусть она наслаждается этим сладким неведеньем.

-Вы обещали мне рассказать про свою собаку, - вспомнил я.

-Ах, да. Но особо нечего рассказывать. Просто она ни разу не переступила порог замка, только и всего.

-Но почему?

-Не знаю. Стоит ей оказаться у двери, как она начинает рычать, лаять, а потом и вовсе сбегает, трусливо поджав хвост и жалобно скуля.

-Может быть, ей не нравятся ваши двери? – улыбнулся я.

-Может быть, - рассмеялась Сибил.

-А другое животное вы не пробовали приносить в дом?

-Дедушка привозил из Туниса попугая, но бедная птица умерла на следующий день. Мы предположили, что она не перенесла долгой дороги, купили другую птицу, но и она умерла не прожив у нас и дня. Еще я нашла в деревне котенка, подобрала его и принесла домой. Он был таким живым, игривым, рыжим и шкодным, постоянно мяукал, так словно пытался говорить. Я влюбилась в него с первого взгляда, и он сразу ко мне привязался. Но на следующий день я никак не могла его найти, подняла на уши всю прислугу, мы все его обыскались. Нашли его в восточном крыле, там, куда никто не ходит, и был он в комнате, которая была заперта на ключ, так что не понятно, как он вообще туда попал. Он был еле живой, едва дышал и глазки его уже начали затягиваться мертвой пеленой. Я уложила его в корзинку и помчалась в деревню к ветеринару, надеясь, во что бы то ни стало спасти рыжего. Когда я показала его доктору, он посмотрел на меня как на полоумную – котенок был живее всех живых и громко мяукал. Я поняла, что нельзя нести его обратно, поэтому отдала его в хорошие руки и сейчас, иногда, его навещаю. Он жив здоров и даже растолстел.

Она сделала несколько глотков пива и недовольно скривилась.

-Это отвратительно, - улыбнулась она и отодвинула от себя кружку. – Ну вот, я вам все рассказала, давайте теперь вернемся к теме о вас.

-О, леди Винтер, продолжайте лучше вы говорить, у вас так хорошо это получается. К тому же вы сами сказали, я отличный слушатель, а не собеседник.

-Ну уж нет, мистер Фаррелл, вам не удастся так просто от меня отделаться! – засмеялась она. – Вам придется говорить, иначе…

-Иначе что? – улыбнулся я.

-Иначе я закажу вам еще пива!

-О нет, увольте, леди Винтер! Я не вынесу больше ни глотка этой дряни!

-Что ж, тогда, я вас внимательно слушаю, - обрадовалась она своей победе.

-Ладно, - сдался я, - что вы хотите узнать?

-Что-нибудь о вашей семье.

-Хорошо. Моя мама была домохозяйкой, она обожала кухню, всегда там возилась, пекла пироги и изумительное ванильное печенье. Она была определенно, самой красивой женщиной на земле, и красота ее была не только наружная, но и внутренняя: она была бесконечно доброй, милой, ласковой, она была очень любящей, она всегда улыбалась, у нее был звонкий смех… я могу говорить о ней вечность, вы устанете слушать.

-А ваш отец? – поинтересовалась Сибил, а меня аж передернуло.

-Думаю, ужасов на сегодня достаточно, поэтому я не буду говорить о нем.

-Все настолько плохо? – вкрадчиво спросила она.

-Хуже, чем хотелось бы. Я не говорю о нем, ни с кем и никогда. И я не думаю о нем, его для меня просто не существует.

-Что ж, ладно, тогда не будем о плохом, расскажите мне что-нибудь хорошее.

-Хорошего в моей жизни не много…

-Ну, я уверенна, найдется хоть что то. Какой один из самых счастливых моментов вашей жизни?

-Я был счастлив, когда была жива мама. Ее смерть стала тем переломным моментом, который поделил мою жизнь на «до» и «после». Как вы и говорили, прошло много лет, я давно не ребенок, а мне до сих пор больно.

-Да, я вас понимаю.

-Да, уверен, что понимаете, - согласился я. – Может быть потому что сейчас зима, мне вспомнилось рождество, - сказал я, улыбаясь теплым воспоминаниям. – Это было последнее рождество… Отец, он тогда еще не был таким чудовищем, каким стал после ее смерти, принес большую елку. Она была не просто большой, а огромной, и она не пролазила в двери, так что он бухтел и толкал ее в проем, пока наконец не ввалился вместе с ней в дом. В ту зиму выпало много снега и я весь день провел на улице, помню, мама отругала меня за то, что я долго гулял и замерз… как было бы здорово, если бы она могла еще хоть раз поругать меня…

Сибил грустно улыбнулась и понимающе кивнула.

-Она не умела злиться, так что потом она меня поцеловала, напоила горячим чаем, накормила печеньем, так что я еле встал из за стола… Уверен, если бы она была жива, я бы был знатным толстяком, и вам бы тогда не хватило одного холста, чтоб нарисовать мой портрет.

Мы рассмеялись, Сибил была очень красивой в этот момент и в ее взгляде появилась нежность. Ее некогда холодное, без эмоциональное лицо начало оживать и обретать краски.

-Мне сложно представить вас толстым.

-А вы постарайтесь. Представьте, что у меня был бы огромный живот, жирные щеки и еще несколько подбородков… Представьте, что я в таком виде взобрался бы на вашу лошадь! Ее копыта бы по колено вошли в землю…

Сибил хохотала, да так громко, что на нас стали обращать внимания пьяные завсегдатаи бара.

-Дайте мне минутку, - попросила она, - у меня слишком яркое воображение!.. Ну все, все, я успокоилась, продолжайте.

-Потом отец пытался запихнуть елку в подставку, он долго возился, весь искололся и уже здорово злился, а она все кренилась в сторону, не желая стоять ровно. Помню, я испуганно вжался в диван, когда он уже начал кричать на нее, требуя послушания, и в этот момент в гостиную вошла мама:

Любимый, как здорово у тебя получилось! – сказала она голосом, полным восторга. – Вот, я принесла тебе чашечку кофе, выпей, согрейся и немного отдохни, мой трудяга, - она вручила ему чашку, ласково погладила его по волосам, нежно расцеловала его в обе щеки и он, только что до безумия злой, вдруг растаял. – Какой же ты молодец, настоящий мужчина! Я даже не могу представить, как тебе удалось поставить это огромное дерево!

Ее похвала сделала свое дело и он окончательно размяк, загордился собой, сказал что то вроде: да ладно, это пустяк, для меня не составило особого труда… и т. д. и т. п.  

-Но нужно чуточку подправить, дорогой, а то она наклонилась, - сказала мама и вернулась на кухню, а отец, воодушевленный, с новыми силами принялся ровнять елку и еще целый час он с ней возился.

-Ваша мама была мудрой женщиной, мистер Фаррелл, - подметила Сибил. – Она так ловко обвела его вокруг пальца.

-О, нет, леди Винтер, - возразил я, - она это сделала не умышленно. Она просто так сильно его любила, что никогда бы и не подумала, что бы крутить ним. Она имела над ним огромную власть, но она об этом даже не догадывалась и никогда бы не стала ею пользоваться. Она просто любила его, и все. Просто безгранично, невероятно сильно его любила, и все.

А потом мы все вместе наряжали эту злосчастную елку, мама доверяла мне самые красивые игрушки, а отец поднимал меня на руки, чтоб я мог их повесить. И я помню, до сих пор помню рождественскую музыку, которая заполнила нашу маленькую, уютную гостиную, помню запах печенья, которое сгорело в тот вечер, потому что отец с мамой танцевали и она забыла вовремя выключить духовку, и помню ее звонкий смех, когда отец кружил ее на руках, и помню, как она сказала, что она самая счастливая женщина благодаря нам, ее мужчинам, и помню, как она целовала нас по очереди, одинаковое количество раз, потому что мы бы подрались, поцелуй она кого-нибудь одного больше раз, чем другого. Вот какое одно из самых счастливых моментов в моей жизни, леди Винтер, - вздохнул я. – А нынешнее рождество я встречал в своем отеле. Мы устроили роскошную вечеринку для наших гостей, для всех тех, кто по каким то причинам не мог быть в этот вечер дома с семьей, для путешественников и для одиноких людей, вроде меня. Звучала веселая музыка, звенели бокалы, столы ломились от яств от лучших поваров, смех, шутки… и среди всей этой толпы, и среди всеобщего веселья, я еще никогда не был так глубоко несчастен, как нынешним рождеством. Может быть потому, что с каждым годом я все острее чувствую одиночество, и возможно потому, что с каждым годом, становясь все старше, у меня меркнет надежда на то, чтобы обзавестись собственной семьей и повторить тот счастливый рождественский вечер, где уже я буду в роли отца и мужа, где уже я буду кричать на непослушную елку, где уже я буду танцевать с женщиной, в чьих руках будет огромная власть надо мной, а она не станет ею пользоваться, она просто будет бесконечно сильно меня любить.

Неожиданно, Сибил накрыла мою руку своей, при этом конечно, залившись ярким румянцем, так, словно никогда прежде не касалась мужчины, и сказала:

-Вы хороший человек, мистер Фаррелл, вопреки тому, что вы о себе думаете.

-Мы едва знакомы, леди Винтер, почем вам знать?

-Говорят, художники хорошо разбираются в людях.

-Что ж, - усмехнулся я, - если вы считаете меня хорошим человеком, значит в людях вы совершенно не разбираетесь, леди Винтер.

Нас прервали, подошел мужчина, стоявший за баром, и Сибил поспешно забрала руку с моей руки и теперь раскраснелась еще сильнее.

-Прошу прощения, что беспокою… - растерялся мужчина, видимо почувствовав, как напряг ее своим внезапным появлением. – Время обеда, я подумал, может быть вы желаете отобедать у нас?

-Мистер Фаррелл? – обратилась она ко мне, отдавая мне право решать.

-Я проголодался, - признался я.

-Тогда, нам что-нибудь на твой вкус, Джон.

-Хорошо, миледи, сию минуту.

-Вас тут любят, - подметил я, когда мы вновь остались одни.

-Да, в деревне я что то вроде королевы, - улыбнулась она, - может быть потому, что у меня есть замок.

-Ну, леди Винтер, теперь ваша очередь. Один из ваших лучших моментов в жизни.

-Надо подумать… - она замолчала, и долго пыталась вспомнить, но затем отрицательно покачала головой. – Простите, пока ничего не приходит в голову. Я уже очень давно не была счастлива… Но я могу рассказать вам о прошедшем рождестве.

-Это лучше, чем ничего, - согласился я.

-Когда то давно, еще когда были живы родители, на рождество в замке устраивали торжественный прием, приходило много людей и все едва умещались за праздничным столом. Наш мертвый дворец в кой то веке заполнялся смехом, музыкой, сигаретным дымом… В комнатах, в которых давно никто не живет, останавливались гости, пользовались вещами, которыми давно никто не пользовался, смотрелись в зеркала, которые давно уже не видели отражения. Подготовка к празднику начиналась за месяц, и с этим было связано множество хлопот и тратилось целое состояние! Но это было уже давно. Последний прием устраивала еще мама, а после, ничего подобного не было. Сама я не очень люблю шумные компании, поэтому не устраиваю вечеринок. Да и кого мне на них звать? Родных у меня нет, друзей тоже… А прошлое рождество я праздновала одна. Прислугу я отпустила, считаю нечестно, держать их возле себя, только лишь потому, что мне одиноко. Так вот я налила себе бокал вина и устроилась в гостиной со старым фотоальбомом. Я засиделась допоздна, вспоминая прошлое; чтобы не слышать угнетающей тишины, тихо играл старый граммофон, из освещения горел только один торшер и потрескивал камин, и в этом полумраке, я должно быть задремала… Проснулась я от того, что виниловая пластинка доиграла и поскрипывал проигрыватель. Камин догорел, торшер был выключен, только я не припомню, чтобы его выключала. Благо тогда выпало много снега и за окном было белым-бело, так что и в комнату попадало немного света. Я встала выключить проигрыватель, а когда возвращалась обратно к дивану, заметила, что держу в руке одну фотографию. На ней были мама, отец, и я у елки, в той же гостиной, только когда то давным-давно. Мне вспомнились те времена, когда у меня еще была семья, когда я еще не была сиротой, когда у меня еще было счастливое, не омраченное смертями детство. И мне очень четко вспомнился один момент из прошлого, счастливый момент, когда нарядив елку, мы просили ее: елочка, гори! А отец тем временем где то прятался и включал гирлянды в розетку. Тогда, конечно, я этого не понимала и верила в волшебство!

Сибил грустно улыбнулась, и теперь настал мой черед накрыть ее руку своей.

-И вот я, вспомнив все это, тихо произнесла: елочка, гори! И вдруг, мистер Фаррелл, гирлянды загорелись! На секунду я обрадовалась, я словно снова очутилась в детстве, но потом пришло горькое осознание того, что я давно уже взрослая, а затем пришло просто ужасающее осознание того, что в замке я совершенно одна и некому включить ее в розетку. И все же я надеялась, что это какая то шутка или еще что. Я подумала, может вернулся кто то из прислуги, пока я спала… мало ли… Я подошла поближе, проследила взглядом за проводом… меня сковал ледяной ужас, я прикрыла рот рукой, что бы не закричать и пулей, без верхней одежды и в тапочках, вылетела на улицу.

-Он не был включен в розетку? – спросил я, чувствуя, что и у меня по коже проходится мороз.

-Нет, не был, - ответила она и я покрепче сжал ее руку, искренне сочувствуя ей. – Провод небрежно валялся на полу, розетка была пуста, а гирлянды горели так ярко, мистер Фаррелл, так ярко…

-Ваш обед, миледи, сэр…

Нам принесли еду и ели мы ее медленно, потому что ни мне, ни Сибил, не хотелось возвращаться в замок.

Когда мы вышли из бара, погода вконец испортилась: дул ледяной ветер, небо затянулось грозовыми тучами и померкло, температура упала и теперь от мороза пощипывало кожу.

-Как холодно! – сказала леди Винтер, отвязывая свою лошадь.

-Это еще не самое худшее, что может быть. Когда я жил в России, там бывало и -25.

-Неужели? Господи, и как они там живут? А вы, как вы там не замерзли?

-Ко всему привыкаешь, леди Винтер, - ответил я, взбираясь на Кадиллака.

-Да, вы правы, - согласилась она. – Я вот к вам всего за один день так привыкла… Как будто вы всегда были здесь, со мной. Как будто я вас давно знаю…

Она хотела сказать что то еще, но снова покрылась румянцем и, видимо, передумала, так что пнула свою лошадь в бока и поскакала вперед.

Когда мы вернулись к замку, нас уже встречал конюх. Он был не разговорчивым, так что молча протянул леди Винтер несколько яблок.

-Я всегда угощаю лошадей в знак благодарности, - пояснила она, и протянула одно яблоко мне. – Только это не вам, а ему, мистер Фаррелл, - предупредила она, прежде чем отдать мне фрукт.

-Хорошо, хорошо, - согласился я.

Лошадь леди Винтер ела аккуратно, и она ее ласково поглаживала, мой же конь ел как старая беззубая свинья, роняя шматки яблока и обильно истекая слюной.

Когда конюх отвел лошадей, я остался с отвращением смотреть на свою обслюнявленную руку.

-Лучше бы я сам съел это яблоко, - недовольно пробубнил я.

Сибил рассмеялась, и достав мой платочек, стала заботливо вытирать мою руку.

-Спасибо вам за компанию, мистер Фаррелл, - поблагодарила она, счастливо улыбаясь и крепко сжимая мою руку в своих. – Это была чудесная прогулка, и я не помню, когда в последний раз смеялась, но с вами все иначе и это так… здорово!

-Спасибо и вам, леди Винтер, это было очень необычное утро…

-Да, наверное еще ни одна женщина не водила вас на кладбище на первом свидании, - улыбнулась она.

-А у нас было свидание? – спросил я, и она вдруг жутко смутилась, покраснела, отпустила мою руку и ступила шаг назад, а в глазах ее была откровенная паника и стыд.

Господи, откуда столько эмоций в этой женщине? Как будто это ее первые отношения с мужчиной…

-Простите, я сказала глупость… - робко пролепетала она.

-Нет, это вы простите, леди Винтер, это я сказал глупость. Это было отличное свидание.

-Нет, нет, мистер Фаррелл, не стоит… Я позвала вас сюда, чтобы нарисовать, а сама заигрываю с вами… Это так вульгарно и постыдно! – она развернулась, и ну совсем как девчонка, сбежала от меня в свой замок.

В обед мне удалось немного вздремнуть, после чего я спустился к ужину и в этот раз я не заставил себя ждать. Леди Винтер заняла свое место в другом конце стола и к моему огромному сожалению, она снова была одета в старинное платье, с прической в стиле ретро и она снова была холодной и сдержанной, она снова казалась странной, и от той женщины, с которой я провел прекрасное утро, не осталось и следа.

-Вы пропустили сегодня обед, миледи, - подметил Кристофер.

-Да, можешь себе представить? Мы отобедали в пабе…

Господи, до чего же консервативна эта женщина! – подумал я. – Для нее обед за пределами замка – приключение! Чем же тогда для нее стану я? Уверен, самым ярким событием в ее жизни.

-Леди Винтер, я хотел продолжить разговор, который, как мне кажется, мы не закончили.

-Мистер Фаррелл, прошу, мне и так стыдно до ужаса…

-Но вам абсолютно нечего стыдиться, - возразил я.

-Прошу, просто забудьте то, что я сказала. Мне ужасно стыдно, я так смущена, прошу, не ставьте меня в еще более неловкое положение, продолжением этого разговора.

-Что ж, - сдался я, - как пожелаете.

Ужинали мы молча. И без того гнетущая атмосфера в замке усугублялась нависшем между нами напряжением. Теперь мне окончательно стало ясно, что эта женщина мне так легко не дастся, если дастся вообще, так что я вновь вспомнил о служанке, о которой, увлекшись Сибил, напрочь забыл.

Когда дело дошло к чаепитию, я решил переходить в наступление, дабы этой ночью не остаться без секса, отсутствие которого давало о себе знать томным давлением в области паха.

-Леди Винтер.

-Да, мистер Фаррелл.

-Мне неудобно об этом говорить…

-Я вас слушаю, - встревожилась она.

-Сегодня, когда я собирался к ужину, я хотел надеть драгоценные запонки, но обыскался их и не нашел.

-Что? Вы хорошо посмотрели? Вы уверенны, что взяли их с собой?

-Да, леди Винтер, я в этом абсолютно уверен.

-Простите, что ставлю ваши слова под сомнение, просто со мной такое часто случается… Но если вы говорите, что уверенны, то у меня нет причин вам не верить. Кто входил в вашу комнату?

-Кристофер, но он был там при мне, так что у меня нет причин его подозревать.

-Кто еще?

-Еще служанка. Она приходила прибраться, так как я пролил шампунь в ванной.

-Вы подозреваете ее? – спросила Сибил и бросила испепеляющий взгляд на бедную, мертвецки бледную девушку.

-Боюсь, что да, миледи. Она оставалась в моей комнате одна, - нагло соврал я.

-Луиз! Ты можешь объяснить, куда подевались запонки моего гостя?

-Я не знаю, миледи… я не брала… я не… - мямлила служанка, давясь слезами.

-Я тотчас прикажу обыскать ее комнату! – решительно заявила Сибил. - А если не найдем их, то прикажу обыскать весь дворец, и конечно, виновный будет немедленно уволен.

-О, давайте не будем торопиться, - предложил я, - не хочу быть голословным, поэтому еще раз все перепроверю, и если не найду, тогда уж примем меры.

-Хорошо, сэр, как пожелаете. Но, на всякий случай, все же примите мои извинения, мне очень неловко, что в моем доме произошла такая досадная ситуация.

-Ничего страшного, леди Винтер, не стоит волноваться. Уверен, все образуется. Вещи часто имеют свойство теряться, когда их ищешь.

-Ох, не могу… - вздохнула она, - это так расстраивает меня! Я хочу, чтоб вам было комфортно у меня в гостях, а получается наоборот, как не одно то другое…

-Не стоит принимать все так близко к сердцу…

-Простите меня, - прервала меня леди Винтер, - у меня разболелась голова, мне нужно прилечь. Знаю, что обещала вам экскурсию, но может быть завтра?

-Конечно.

-Доброй ночи, мистер Фаррелл.

-Доброй ночи.

Я вернулся в свою комнату, сделал несколько деловых звонков, и еще прежде, чем я закончил, в дверь постучали. Я поспешно попрощался и открыл. На пороге стояла заплаканная служанка.

-Мне ничего не нужно, - сказал я и захлопнул дверь у нее перед носом.

Мгновение спустя она снова постучалась, а когда я не открыл, она начала прямо таки ко мне ломиться.

-Ну, чего тебе? – спросил я впуская ее, затем устало упал в кресло.

-Вы оклеветали меня! – заявила она, негодуя.

-Разве? – усмехнулся я. – А может просто ты воришка, а?

-Я не оставалась в вашей комнате одна!

-Да? А я помню, что оставалась. Ну и кому из нас поверят?

-Это все из за того, что я отказала вам?

-Не понимаю, о чем ты.

-Прошу вас, сэр, не делайте этого! Меня уволят, дадут плохие рекомендации, кто тогда возьмет меня на работу?

-Да, никому не нужна прислуга, которая ворует, - согласился я.

-Пожалуйста, сэр… - взмолилась она, снова начиная реветь.

-Ты не разжалобишь меня слезами, Луиз, так тебя кажется зовут?

-Да…

-Знала бы ты знала, сколько женских слез я повидал! Они давно на меня не действуют, у меня к ним иммунитет.

-Пожалуйста, сэр… - она затихла, видя мое безразличие, понимая, что просьбами ничего не добьется.

-Все в твоих руках, - бросил я.

Она молчала, нерешительно мялась на месте, нервно перебирала ткань передника, она уже была готова, ей только не хватало смелости признаться в этом.

-Раздевайся, - подтолкнул ее я.

-Пообещайте, что это будет только один раз и больше не повториться… - попросила она шепотом.

-Зачем же ты так, милая? – рассмеялся я. – А вдруг тебе понравится? Придется тогда просить меня нарушить обещание.

-Вы понимаете, что принуждаете меня к этому? – серьезно спросила она. – Я не по доброй воле здесь…

-Мне плевать, - отмахнулся я.

-Как так можно?.. – изумилась Луиз, и я заметил, что она дрожит от волнения.

-Хватит болтать – раздевайся.

-Сначала пообещайте, что это будет только единожды и больше не повториться!

-Одного раза мне точно не хватит, - сказал я, послабляя галстук. – Давай так: я буду иметь тебя этой ночью столько, сколько пожелаю, до рассвета.

-И больше вы не будете меня принуждать?

-Нет, не буду. Разве что ты сама захочешь…

-Будьте уверенны, не захочу!

-Что ж, может  тогда ты уже наконец начнешь раздеваться?

Дрожащими руками она принялась расстегивать пуговицы на блузе, но делала это так медленно, и всхлипывала, и робела, что я решил взять инициативу в свои руки.

-Давай я тебе помогу, - сказал я, походя к ней. Она сделала шаг назад, наивно надеясь спастись, но бежать ей было некуда. Я настиг ее, ухватился за ее блузку и распахнул, так что разлетелись пуговицы. Она взвизгнула, прикрылась руками, не давая мне рассмотреть ее. Я взял ее руки, завел за спину, и стал с жадностью глазеть на ее формы. О, у нее были прекрасные формы, только белье ее было дешевым и жутко некрасивым. Я стянул ее блузу, спустил с плеч бретели, высвобождая ее грудь и ощупал ее. Луиз жалобно заскулила, уж не знаю, на что она рассчитывала. Может надеялась, что я остановлюсь, но я этого делать точно не собирался. У меня уже встал и я хотел поскорее ей присунуть. Я толкнул ее на кровать, лицом вниз, как и планировал, задрал ее длинную юбку, стянул ее жутко некрасивые трусы, потом вспомнил о защите, открыл ящик прикроватного стола, разорвал упаковку презерватива, надел его и наконец, ворвался внутрь. Сука подо мной плакала и жалобно скулила, но не вырывалась, так что я благополучно отымел ее и спустил, после чего испытал долгожданное облегчение.

-Разденься, - велел ей я, и пошел в ванную, выбросить использованный презерватив и отлить.

Когда я вернулся в комнату, застал картину Репина: Луиз сидела на кровати, все еще одетая и старательно прикрывала все свои прелести.

-Кажется, я велел тебе раздеться, а не наоборот! – разозлился я.

-Пожалуйста, сэр… не надо больше…

-Ну вот еще! Думаешь, этого мне достаточно? К тому же, кто знает, когда у меня в следующий раз будет секс! Пока леди Винтер созреет… Раздевайся!

-Пожалуйста, сэр…

Я кинулся к ней, разорвал прямо на ней то, что смог разорвать, а то что не смог, стянул с нее, снова уложил ее на живот, страшной мордашкой вниз, и принялся трахать.

После третьего раза она уже не плакала и ничего не просила. Лежала безразличная, позволяла мне делать с ней все, что мне вздумается.

Я разделся, прилег, нужно было немного передохнуть, набраться сил. Я уже, в принципе, удовлетворился, но мне как медведю, приходилось делать запасы на зиму. Так что я потеребил член, пробуждая его, и снова ринулся в бой.

После четвертого раза я сел в кресло и закурил. Луиз скрутилась калачиком на моей постели и лежала тихо. Я тем временем думал о своем. Представлял ли я леди Винтер, когда трахал ее служанку? Нет. Но только лишь потому, что мне сложно было ее представить. Как у нас все это будет и будет ли вообще? Что с ней такое? Почему она ведет себя, как девственница?

-Луиз, ты там не спишь?

-Нет, сэр.

От ее уважительного обращения ко мне, после всего, что я с ней сделал, мне стало не по себе. Она имела право ненавидеть меня, но похоже, не ненавидела. Она, вообще то неплохая девчонка, эта Луиз... Жаль ее, жаль, что она встретилась мне на пути.

В моей комнате не имелось бара, к сожалению, но что понятно, это ведь не отель. К счастью, у меня всегда имелось немного алкоголя с собой, на экстренный случай. Сейчас был именно такой. Я покопался в чемодане и нашел там флягу.

-Вот, возьми, - сказал я, протягивая ее Луиз.

-Я не пью, сэр...

-Выпей, это поможет расслабиться, - настоял я.

Она сомневалась, затем все же отпила немного и скривилась.

-Еще, сделай еще несколько глотков.

Она подчинилась, и, пока она доходила до нужной кондиции - я закурил еще одну сигарету. Долго ждать не пришлось – от крепкого напитка Луиз опьянела быстро, ее щеки стали пунцово-красными, только в этот раз не от стыда, глаза засияли пьяным блеском и она больше не прятала смущенно взгляд, а смело смотрела на меня.

-Ну как, полегчало?

-Да, - кивнула она, глупо, беспричинно улыбаясь.

-Подойди, - попросил я, погасив сигарету.

Она встала, и уже не стесняясь и не прикрываясь, совершенно голая, подошла ко мне.

-Сколько тебе лет?

-27, сэр.

-И ты одинока?

-Да, сэр.

-Не хорошо. Пора бы тебе уже задуматься о своем будущем. Может, и неплохо было бы тебе сменить работу? А то в этой глуши ты точно никого не найдешь. Жаль такому добру пропадать. Ты красивая: грудь большая, талия тонкая, бедра немного полноваты, но уверен, найдутся и такие любители. Мордашкой ты конечно не вышла. Не обижайся, это правда. Немного косметики не помешает, хотя, она конечно мало чем поможет. Но и тут, знаешь, на каждый товар найдется свой покупатель. И еще немного бы тебе раскрепоститься... никто не любит женщин, которые, как бревно в постели.

На мое удивление, Луиз внимательно меня слушала, и как мне показалось, делала свои выводы. Что ж, я надеялся, что помог ей.

-Ну а теперь, хватит болтовни. Подай мне презерватив и приступим к делу. Оседлай меня.

Все еще немного робко, она взобралась на меня сверху и впустила меня в себя.

-А теперь двигайся. Ты должна сама сделать мне хорошо.

-Вот так, сэр? – спросила она, приподнимаясь и опускаясь на мой член.

-Да, и сжимай меня внутри себя... да, вот так...

Она держалась руками за мои плечи, я ощупывал ее ягодицы, целовал ее грудь, и вскоре, я не поверил своим ушам, она издала томный стон!

Луиз была на мне верхом долго. Она вспотела, устала, так что я немного помогал ей, а она стонала все громче. Теперь, то что происходило, больше походило на секс, чем то, что было предыдущие четыре раза. Она вошла во вкус и ей это понравилось, а я уткнулся в ее грудь и не видел ее страшненького лица, так что мне с ней тоже было очень даже неплохо.

Я уже был готов кончить, но она все никак не могла, хоть я и видел, что она близка к этому. Мне то в принципе было без разницы, кончит она или нет, но все же, это меньшее, что я мог для нее сделать, так почему бы и нет?

-Положи свою руку вот сюда и приласкай себя, - велел я, укладывая ее пальцы на клитор.

Это помогло и спустя несколько движений, она вскрикнула и с силой сжала меня внутри себя. Теперь и я дал себе волю и разразился пятым оргазмом.

-Видишь, а ты не хотела, - усмехнулся я, сталкивая ее с себя. – Все, я устал, собирай свои вещи и проваливай.

-Вы скажете леди Винтер, что нашли запонки? – спросила она, собираясь.

-Да, как и обещал.

Уставший, истощенный столь насыщенным днем, я бессильно рухнул в постель, и этой ночью ни гроза, ни призраки мертвого замка не помешали мне крепко спать.

Утром меня разбудил Кристофер. Он распахнул шторы и подал завтрак в постель.

-Как прошла ночь, сэр? – поинтересовался он, слегка улыбаясь.

-Неплохо. Лучше, чем ничего. А ты как тут справляешься?

-А у нас здесь очень неразборчивая кухарка, сэр.

-А, это хорошо. Леди Винтер встала?

-Да, сэр, как всегда рано.

-Слушай, а что там с ее мужем? Она не очень то охотно о нем говорит.

-Он был хорошим человеком, сэр. Опрятный, имел хороший вкус, немного художник, немного поэт в душе, на людях он все это скрывал и казался очень мужественным, хотя на самом деле был очень чувствительным и излишне ранимым.

-И какие отношения у него были с Сибил?

Кристофер пожал плечами и бессильно развел руками.

-Боюсь, я не в праве выдавать секретов миледи, сэр, мне жаль.

-Серьезно? Ну хоть намекни!

-Простите, сэр, но тайны леди Винтер – мои тайны. Если мне когда то доведется служить вам, я так же буду хранить и ваши секреты, сэр.

-Что ж, не скрою, я разочарован, но это похвально. Теперь ты мне нравишься еще больше, Кристофер.

-Благодарю, сэр.

-Прежде, чем ты уйдешь, у меня есть к тебе поручение.

-Приказывайте, сэр, исполню в лучшем виде.

-Мне нужны цветы. Розы. Алые. И придержи все в секрете, пока я не подберу подходящий момент.

-Считайте, уже сделано, сэр.

После всех обычных утренних ритуалов, я вышел из комнаты и спустился вниз. Леди Винтер раздавала указы прислуге, сегодня она была одета в джинсы, высокие сапоги и теплый, вязанный свитер, выглядела она достаточно повседневно, но все лучше, чем ее вычурные вечерние наряды.

-Мистер Фаррелл, доброе утро!

-Доброе, миледи.

-Готовы к приключениям, сэр? – загадочно улыбнулась она.

-Всегда готов.

-Хорошо, вы к стати очень удачно одеты.

-В стиле кантри, - ответил я, демонстрируя свой наряд: я был в джинсах, клетчатой рубашке и в теплых ботинках с овечьим мехом.

-Мне нравится, вы так похожи на американца.

-Я он и есть.

-Кристофер! Ну что ты там возишься? Ты же знаешь, как я не люблю ждать! – прокричала она и снова обратилась ко мне. – Надевайте ваше пальто и пошли, пусть догоняет. Как черепаха, ей богу!

Мы оделись и вышли на улицу. Было очень-очень холодно, но небо было чистым, и скорее всего, грозы на сегодня не намечалось.

-Как вы отдохнули? Надеюсь, вам удалось этой ночью поспать?

-О, да, сегодня я спал, как младенец!

-Вы не представляете, как я рада это слышать, мистер Фаррелл! Нет ничего лучше, когда моим гостям у меня комфортно!

Интересно, она о всех своих гостях так печётся, или только обо мне? – мельком подумал я.

Мы уже отошли достаточно далеко от замка и оказались посреди поля. Я пока что даже не догадывался, что она задумала, да и чем можно заняться в поле?

-Вы когда-нибудь охотились? – спросила Сибил.

-Нет, не доводилось. А мы что, будем охотиться?

-Нет, не сегодня, но если захотите, можно организовать. Мой муж, мой мертвый муж обожал охоту.

-Покойный, - поправил я ее.

-Что, простите?

-Об умерших говорят покойный. Мертвый… как то режет слух.

-Как вам угодно, только сути это не меняет, - безразлично отмахнулась она. – Ну где там Кристофер?

Мы обернулись, и увидели дворецкого, который уже почти что бежал за нами, неся под мышкой коробку и два ружья.

-Стрелять, надеюсь, вы умеете?

-Не особо, но я быстро учусь, - ответил я, искренне удивленный тем, как проводит свой досуг эта хрупкая женщина, истинная леди!

-Вам известно, что такое стендовая стрельба?

-Э… нет.

-Это когда стрельба ведётся из гладкоствольных ружей дробовыми зарядами по специальным мишеням-тарелочкам. При попадании даже нескольких дробин в тарелочку она разбивается. Вот чем мы и займемся.

-Кажется, я видел что то подобное по телевизору.

-Поверьте, видеть и стрелять самому – это разные вещи! И я удивлена, что вы никогда этого не делали! Корни стендовой стрельбы лежат в соревнованиях охотников, которые стреляли по птицам из охотничьих ружей. Такие соревнования проходили в Европе, в первую очередь в Англии, уже в Средние века. Так что у нас это достаточно популярный вид спорта. Раньше стрелки вели огонь по подбрасываемым в воздух живым голубям. Затем голубей сменили тарелочки. Стендовая стрельба является одной из старейших олимпийских дисциплин.

-Что ж, интересно будет попробовать.

Наконец, нас догнал Кристофер, он отдал леди Винтер ружья и патроны, и пошел на середину поля с ящиком тарелочек.

-Вот вам ваше ружье, итальянское, очень хорошее, но только на два заряда, затем нужно выбросить гильзы и снова вставить патроны. Вот так.

Сибил с легкостью управлялась с дробовиком, а я , как завороженный следил за ее действиями и не переставал ей удивляться.

-Давайте я сначала вам покажу, как это происходит, а затем вы попробуете.

Она взяла свое ружье и крикнула: пли! После чего Кристофер запустил тарелочку, и еще одну следом, и обе разлетелись на осколки.

-Браво, леди Винтер, - зааплодировал я, искренне восторгаясь ею. Она раскрыла ружье, из которого повалил дым и почувствовался запах пороха, сменила гильзы патронами и отошла в сторону.

-Теперь ваша очередь, мистер Фаррелл.

Я уверено занял позицию и крикнул: пли!

Две мои тарелочки целехонькие так и упали на землю. Стрелять по движущейся мишени оказалось сложнее, чем я думал.

-Возьмите чуть правее, - посоветовала леди Винтер.

Я перезарядил и снова крикнул: пли!

-Одна из двух, - прокричал Кристофер.

-Получилось, получилось! – обрадовался я.

-Отлично, - захлопала в ладоши Сибил, - вы такой молодец! - с этими словами она чуть смутилась и покрылась неизменным румянцем. – Давайте еще!

Несколько заходов и я перестал промахиваться и попадал точно в цель.

-Вы отличный ученик, мистер Фаррелл! – восторгалась мною Сибил.

-Думаю, просто новичкам везет, - возразил я.

-Не скромничайте! Вы хорошо стреляете, да вы во всем хороши! – и снова она смутилась и спрятала от меня взгляд.

-А давайте устроим соревнование, - предложил я. – Цель – разбить десять тарелок без единой осечки.

-Давайте, - согласилась она, - а что поставим на кон?

-Желание. Если выиграю я – вы подарите мне свой поцелуй.

-Что? Нет! – возразила она, и в ее глазах заблестел испуг.

-Нет? Почему?

-Это слишком, сэр! – возмутилась она.

-Вы правы, - усмехнулся я. - Получится, что выиграл я, а приз достанется обоим.

Она просто негодовала от такой моей наглости, но я сделал вид, что не замечаю этого.

-Давайте тогда вы расскажете мне о покойном муже.

-Хорошо, - нехотя согласилась она.

-А чего пожелаете вы?

Сибил задумалась.

-Пока не знаю, но уверяю вас, я придумаю не менее каверзный вопрос!

-Что ж, тогда по рукам?

-По рукам, мистер Фаррелл, и удачи вам – вы соревнуетесь с чемпионом!

-А вы с новичком, которому невероятно везет! – улыбнулся я, заряжая свое ружье.

Пли! Пли! Пли! – кричал я, и попадал точно в цель. Тарелочки крошились на осколки и разлетались по полю, а моя соперница заметно нервничала, явно не желая раскрывать своих тайн. Я же был жутко любопытным, поэтому старательно целился и показал невероятный результат.

-Семь из десяти! – прокричал Кристофер, поднимая с земли три уцелевшие тарелочки.

-Очень неплохо, - вынужденно признала Сибил, заряжая свое ружье.

-Пли! – Кристофер запустил тарелку, затем следующую и обе они раскрошились на осколки. – Пли!

Громкий звук выстрела, второй, дым из ружья, пустые гильзы, перезаряд и снова: бах, бах! Еще две тарелочки сбиты прямым попаданием в цель. Шесть!

Я немного отошел в сторону и нервно закурил. Какой шанс, что в оставшиеся четыре тарелки она не попадет?

-Пли! – снова попадание прямо в цель. – Пли! – разбилась одна из двух.  

-Девять из десяти! – подытожил Кристофер, поднимая с земли одну уцелевшую тарелочку.

-Поздравляю с победой. Вы выиграли желание, - сказал я, видимо с таким недовольным лицом, что она рассмеялась.

-Не расстраивайтесь, вы достойно сражались. Может быть в следующий раз вам повезет больше. Угостите меня сигареткой?

-Да конечно.

Пока она прикуривала, Кристофер бросился бежать к нам.

-Миледи, миледи! – вопил он во все горло.

-Что случилось? Тебя что, подстрелили? – улыбнулась Сибил.

-Нет, миледи.

-А что тогда?

-Мистер Флетчер! – сказал Кристофер, указывая куда-то пальцем. Мы обернулись и увидели вдалеке машину, подъезжающую к замку.  

-Кто такой этот Флетчер? – спросил я, и теперь заметил, что Сибил мертвецки побледнела и вот-вот рухнет в обморок. Я кинулся поддержать ее, приобнял за плечи, но она с силой оттолкнула меня и отпрянула, как от прокаженного.

-Пожалуйста, мистер Фаррелл, оставайтесь здесь, - попросила она.

-Почему? В чем дело? – спросил я, совершенно ничего не понимая.

-Прошу вас, просто сделайте, как я сказала! – взмолилась она.

-Только если вы объясните, что происходит.

-Мистер Фаррелл, я выиграла у вас желание. Вот оно – я хочу, что бы вы побыли здесь, хорошо?

-Ладно, - согласился я, и они с Кристофером побежали к замку.

Я видел, как из остановившейся машины вышел мужчина, и с ходу накинулся на Сибил, что то яростно крича и активно жестикулируя руками. Она стояла перед ним с виноватым видом, совсем как девочка перед строгим отцом. Я закурил, продолжая не отрываясь, следить за происходящим. Сибил, видимо, пыталась оправдаться, но мужчина быстро придушил ее робкие попытки и теперь гневно тыкал пальцем ей в лицо, что то указывая. Моя сигарета догорела, а их ссора только разгоралась, и Сибил уже плакала, так что я не мог дольше оставаться в стороне. Бросив окурок, я решительно направился к ним.

-Мистер Флетчер? – мужчина обернулся на мой голос и бросил испепеляющий взгляд, а Сибил, увидев меня, побледнела пуще прежнего и испуганно поглядывала на нас двоих по очереди. – Я – Микаэль Фаррелл, - представился я протягивая руку.

-Позвольте узнать, что вы здесь делаете?!. – накинулся на меня он, оставив мою протянутую руку без внимания.

-Я гость леди Винтер, - объяснил я, становясь перед Сибил, прикрывая ее собой.

-Гость? – хмыкнул Флетчер. – Как бы ни так! А вам известно, что эта женщина замужем?

-Мне известно, что она вдова.

-Да, но она носит траур по любимому мужу!

-Насколько я понимаю, ее муж умер более двух лет назад, сэр, - возразил я.

-И что? – возмутился он.

-А то, что этого более, чем достаточно! К тому же, траур, это состояние души, его нельзя обозначить временным интервалом, а как мне кажется, леди Винтер давно уже не скорбит.

-Что? Да как ты смеешь? Это между прочим, мой брат! – взбеленился Флетчер и схватил меня за ворот пальто. - Немедленно собирай свои вещи и уматывай отсюда, не то, тебе не поздоровится.

-Соболезную, - спокойно сказал я, - но я никуда не уеду. Не вы меня приглашали, не вам меня прогонять. А теперь убери свои грязные руки, мразь, или кровью умоешься!

Он отпустил меня, не ожидая такого сопротивления и молча попятился назад, отступая.

-Какой позор, Сибил! Какой позор! – бросил он, и сев в машину, уехал. Я знал, что он видит нас в зеркало заднего вида, поэтому обнял Сибил и позволил ей поплакать у себя на груди, давая Флетчеру понять, что теперь это моя женщина.

Леди Винтер была слишком расстроена случившимся и заперлась в своей комнате, сославшись на головную боль. Я тоже пошел к себе и уладил несколько важных дел по телефону. И уже привычно, мы встретились за ужином. Сибил снова была одета в своем стиле роскошной дамы средневековья, только в этот раз она была не в черном, что не могло не радовать. На ней было пышное платье персикового цвета, с оголенными плечами, украшенное оборками рюш, кружева, и милыми бантами. На руках у нее были ажурные перчатки, на шее жемчужное украшение с брошью, золотые волосы собраны в замысловатую вечернюю прическу.

-Вы правду сказали о том, что траур – это состояние души. Я давно уже не горюю по мужу, так что не вижу смысла больше носить черное, - сказала она, немного смущаясь моего пристального взгляда.

-Вы великолепны, леди Винтер, - сказал я, искренне восторгаясь ее красотой. Этот мягкий, пастельный цвет ее платья молодил ее, освежал, и я больше не находил сходства с тем черным, мрачным портретом, который висел в ее гостиной. Это словно были две абсолютно разные женщины. И ко всему, меня ждало еще одно удивление, которое говорило о том, в хозяйке замка произошли перемены – мне накрыли не в другом конце стола, как обычно, а рядом с ней.

-Простите, за ту неловкую ситуацию, которая возникла сегодня с Флетчером. И спасибо, что вступились за меня, - поблагодарила Сибил, присаживаясь. - Семья моего покойного мужа желает, чтоб я скорбела вечно, и я их понимаю, это их сын, их брат, но я не вынесу больше скорби – ее и так в моей жизни было слишком много. Сейчас, я чувствую, настало время перемен. И все благодаря вам… с вашим появлением все иначе…

Я не знал, что ей ответить. Я конечно, был рад, что я так благоприятно повлиял на нее и ее жизнь, но не ожидает ли она от меня слишком много? Ведь рано или поздно я оставлю ее, я ведь не собираюсь жить здесь, я не собираюсь быть с ней… На какое то время да, но не на совсем, не по настоящему. Она прекрасная женщина, она оказалась намного лучше, чем я мог себе представить, она необычная, в ней так много деталей, как в хорошей картине, на которую смотришь снова и снова, и постоянно подмечаешь что то новое. И мне нравится разглядывать Сибил, нравится узнавать ее, вникать в ее тайны, погружаться в ее историю, но рано или поздно, мне это наскучит и я уйду. Потому что это не та женщина, с которой мне захочется навсегда остаться. Да и не знаю, существует ли такая вообще.

-Когда вы начнете работу над моим портретом? – спросил я, переводя тему.

-Не знаю… - растерянно ответила она так, словно вообще еще об этом не думала.

-Может начнем сегодня? – предложил я.

-Думаете, все так просто, да? Просто берешь и рисуешь?

-Думал да… а разве нет?

-Нет, мистер Фаррелл, нет! - почему то разозлилась она. – Для начала, мне нужно вас узнать поближе, только тогда я смогу отобразить на холсте то, что вижу.

Насколько ближе? – подумал, но не сказал я.

-Ну ладно, раз рисовать меня вы пока не готовы, может тогда проведете мне экскурсию замком?

-Может, лучше утром?

-Мне не страшно, если вы об этом.

-Мне страшно, - призналась леди Винтер.

-Не бойтесь, я ведь буду рядом.

Она согласно кивнула и в этот момент появилась Луиз. Она стала подавать блюда и поглядывала на меня, как бы намекая, что бы я сказал то, что обещал.

-Господи, Луиз, ты так похорошела! – воскликнула леди Винтер. – Никогда раньше не замечала, чтоб ты пользовалась косметикой!

-Да вот решила попробовать, миледи…

-И не зря, так очень, очень даже неплохо! Ты так посвежела!

Я присмотрелся и действительно подметил незначительные перемены во внешности служанки, но как я и предполагал, что бы исправить недостатки ее лица, требовался скорее пластический хирург, нежели макияж. Но даже так, все же лучше, чем было.

-Да, кстати, я нашел свои запонки.

-Правда? О, я так рада! Хорошо, что не произошло никакой досадной неприятности, - с облегчением вздохнула Сибил. Мы со служанкой переглянулись – каждый из нас выполнил свою часть уговора и на том мы простились.

Скрипучими половицами мы поднимались вверх по лестнице. Сибил выглядела так гармонично в стенах свой крепости, точно как заточенная принцесса, ожидающая принца, который ее спасет. Думаю, этим принцем она считала меня, даже не подозревая, что на самом деле я чудовище. Она поймет это позже, намного позже, когда будет уже поздно, когда будет слишком поздно…

Ее подол шел за ней следом, а позади шел я, полностью погруженный в собственные мысли.

-Начнем с библиотеки? – спросила она и я безразлично пожал плечами.

Библиотека находилась в том же коридоре, что и наши спальни, между ее комнатой и моей, посередине. Дверь с визгом отворилась, Сибил включила свет и я не мог не ахнуть, перед открывшемся мне великолепием. Прекрасный, натертый до блеска паркет, деревянные стеллажи забитые книгами, на расписном потолке хрустальная люстра с позолотой, таких размеров, какую можно увидеть только в театре.

-Здесь около 30-ти тысяч экземпляров, - сообщила леди Винтер, - Ричард черное сердце обожал читать – это его собственная коллекция. Не знаю, прочел ли он их все, но точно, каждую из них он держал в своих руках. Поразительно, правда, что человек с такой мерзкой душой с таким рвением стремится к прекрасному?

-Это невероятно! – выдохнул я, блуждая между стеллажами. – Это место вызывает во мне благоговение…

-Мне здесь тоже нравится. Правда, я совсем не люблю читать, но часто прихожу сюда, что бы уединиться. Здесь хорошо думается, здесь успокаиваешься и еще мне здесь хорошо рисуется. Конечно, я не рискну принести сюда краски, но наброски карандашом получаются замечательные.

-А я смогу взять что-нибудь почитать?

-Да, конечно,   книги любят, чтобы их листали. Двери всегда открыты, приходите, все в вашем распоряжении.

-Леди Винтер… это нечто! Правда! Это место… не передать словами! Великолепно! Грандиозно!

-Ну теперь то вы понимаете, почему я не спешу продавать замок?

-Понимаю, теперь понимаю.

Мне не хотелось уходить из библиотеки, хотелось выбрать себе книгу, усесться где-нибудь между стеллажами и потеряться на пожелтевших, пыльных страницах. Но наша экскурсия продолжалась и мы посетили гостевую залу со старинным клавесином, на котором еще играла Роза, первая леди Винтер холла, жена знаменитого душегуба Ричарда черное сердце. Имелась здесь и охотничья комната, стены которой были увенчаны триумфальными головами оленей, а на полу которой лежал бурый медведь. Так же там имелись чучела куропаток и других птиц, а также чучела лис, хорьков и даже клыки диких кабанов. Большинство из трофеев принадлежали заядлому охотнику, покойному мужу леди Винтер.

Мы продвигались вглубь замка и в какой-то момент Сибил просто остановилась, отказываясь идти дальше.

-В восточном крыле я уже давно не бывала и если честно, не имею ни малейшего желания посещать его сейчас.

-Но почему? Я хочу посмотреть весь замок, - настоял я.

-Зачем оно вам, мистер Фаррелл? Оно старое, там полно пыли и вся мебель покрыта белыми простынями, так что вы и разглядеть то ничего не сможете. Просто множество комнат, давно пустующих, заброшенных, обветшалых комнат.

-И все же, мне интересно!

Леди Винтер тяжело вздохнула, было видно, что она взволнована, было видно, что за всем этим стоит не простое нежелание, а нечто большее, возможно даже страх.

-Вы ведь знаете, что в полной безопасности рядом со мной? – сказал я, обещая ей свою защиту.

-Вы понятия не имеете, о чем говорите… - прошептала она. – Есть вещи, от которых даже вы не сможете меня спасти. Да и не о себе я пекусь больше…

-Надеюсь, вы говорите не о призраках? Потому что если да, я не уверен, что смогу в это поверить. Согласен, замок с историей, замок с душой, но не более того…

-Ах, мистер Фаррелл, что за вздор! – возмутилась она. – Я своими глазами видела…

Она запнулась, и покачала головой, как бы отказываясь даже произносить это в слух.

-А, кажется я понял, - улыбнулся я, - это такой прием, чтобы испугать меня и превратить обычную экскурсию в занятное приключение? Старинный английский замок с приведеньями… Знаю, наслышан, у вас англичан, в какую дверь не постучись, всюду духи и полтергейсты!

-Вовсе нет! Я не разыгрываю вас, если вы об этом!

-Знаете что? Я пойду сам, если вы не желаете проводить меня!

-Что? Нет, я ни за что не пущу вас туда одного! – испуганно воскликнула она и ухватилась за мою руку. – Я поражена тем, что вы не верите мне после всего того, что я вам рассказала!

-А что вы мне рассказали? Пара баек да сплетен, никем не проверенных и ничем не доказанных!

-Не на все вопросы есть ответы, сэр, не на все, уж поверьте мне.

Сибил говорила тихо и постоянно оглядывалась, а в этой части замка действительно было мрачно, страшно и разносилось холодящее душу эхо, так что я сам грешным делом подумал, что может и не стоило сюда ходить.

Первой комнатой, которую мы посетили, стала спальня родителей Сибил. Она отперла дверь большим старинным ключом и в нос ударил затхлый, удушливый запах сырости.

-Я здесь ничего не меняла, все осталось на своих местах, все как в тот день, когда они в последний раз покинули эту комнату.

Зрелище было жутким: расстелена и сомята постель на кровати, небрежно брошена ночная сорочка на ширму для переодевания, на прикроватном столике пузырьки с лекарствами, на туалетном столике духи, баночки с кремами, открытая помада и расческа с золотистыми волосами ее владелицы. Шкаф распахнут и из него выглядывают несколько мужских костюмов, рядом с ним на полу небрежно брошены домашние тапочки, на стене рамка с черно-белой свадебной фотографией. Только какое то время спустя я понимаю, что это цветная фотография выцвела от времени. В вазе сухие, поточенные молью цветы, из шкатулки для украшений выглядывает жемчуг и почерневшее золото. Кругом много пыли, но видно, что время от времени здесь все же прибираются.

-Мама покинула эту комнату 21 год назад, смеющаяся и счастливая, она вышла через эти двери, что бы больше никогда в них не войти… А следом за ней ушел и отец, чтобы убить ее и тоже, больше сюда не воротится…

-Это очень печально, леди Винтер… но ничего потустороннего я здесь  не вижу.

-Правда? А если присмотреться? – прошептала она.

Я глянул на нее и заметил, что она бледная, дрожит и не отрывая взгляда, смотрит в одну точку. Я же, как не старался, ничего не видел, и тогда она протянула руку, указывая мне на место у кровати. Кажется, я почувствовал, как волосы у меня на голове встали дыбом и я едва сдержался, что бы не вскрикнуть. На густо устеленном пылью полу, прямо у кровати, был отпечаток от босых ног.

-Может быть входила прислуга… - предположил я, охрипшим голосом.

-Вы сами понимаете, что это невозможно, - тихо возразила леди Винтер. Нет никаких следов ведущих к кровати или обратно. Здесь никто не ходил, и мы с вами стоим на месте, но даже так, отойдите, видите, следы смазанные и нечеткие, а этот… как будто там прямо сейчас кто то стоит.

Мы выбежали из комнаты, и только усилием воли я пропустил Сибил вперед. Мне хотелось как можно скорее сбежать из комнаты, в которой жили 21 год назад, а может, живут и по сей день…

-Уверенны, что хотите продолжать?

-Да, - ответил я, просто потому, что мне не хотелось быть в ее глазах трусом.

-Вы бесстрашны, мистер Фаррелл? – улыбнулась она.

-Я мужчина, леди Винтер, только и всего.

-Это моя детская, - сказала она, отпирая следующую дверь, - это единственная комната в этом крыле, в которую я вхожу без опаски.

Здесь мебель была бережно укрыта белыми простынями, на стене был нарисован прекрасный лес с причудливыми, несуществующими животными.

-Ваше художество? – поинтересовался я.

-Да, мне тогда было лет восемь, так что не судите строго.

-Мне нравится, у вас вышло очень даже забавно.

-А это для меня смастерил отец, - она коснулась свисающих с люстры рыбок, сделанных из лески, и я вспомнил бумажные самолетики подвешенные мамой в моей комнате. - Он любил рыбалку, и часами просиживал на берегу озера с удочкой. Несколько раз он брал меня с собой, я рисовала пейзаж, а он рыбачил.

-А это что?

-Это сундук с моими игрушками. Я запираю его на ключ, потому что как то мы пришли сюда на плановую уборку, которую делаем два раза в год, а мои куклы и плюшевые медведи аккуратно расставлены по мебели. Было жуткое зрелище, поэтому пришлось повесить на сундук вот этот надежный замок.

-И опять таки, я подозреваю вашу прислугу, - возразил я, искренне надеясь найти всему логичное объяснение.

-Исключено! – уверенно заявила леди Винтер. – Игрушки были расставлены в точности как тогда, когда я здесь жила. Каждая кукла стояла на своем месте, а никто из нынешней прислуги не работал здесь в те времена. Да и кому это нужно? Зачем? Сами подумайте!

Доводы Сибил были убедительными, да и причин ей не верить у меня не было, особенно после того, что я увидел в комнате ее родителей. После того как она заперла дверь детской, мы продолжили путь и посетили еще несколько гостевых комнат, спальню ее дедушки и его кабинет в котором он занимался делами замка и прилегающими к нему землями.

-Сколько лет этому месту? – поинтересовался я. – Вы говорили, на кладбище могилы конца XVII века…

-Да, это самая последняя дата, которую мне доводилось встречать в документах. Но дело в том, что замок пережил бомбежку и пожар, так что многое утеряно, и достоверно неизвестно кто и когда его построил. Поговаривают, король Генрих подарил его одной из своих любовниц, но сами понимаете, это может быть как правдой, так и простыми слухами. Ну что, вы удовлетворили свое любопытство? Давайте возвращаться.

-Что? И это все? А где же комната Ричарда черное сердце?

-Она внизу, на первом этаже, но туда ведет старая лестница, доски там совсем прогнили и идти туда опасно. Я не стану рисковать своей жизнью, а особенно вашей…

Я почувствовал, что она меня обманывает и не хочет идти дальше по совершенно другой причине.

-Опасность – мое второе имя, леди Винтер, - улыбнулся я и решительно двинулся вперед.

-Нет, мистер Фаррелл! Я запрещаю вам туда ходить!

-Едва ли вы мне можете что то запретить, миледи.

-Простите, но это как никак мой дом! – возмутилась она.

-А я разве с этим спорю? Я только посмотрю и все.

-Нет, мистер Фаррелл, нет! – в панике закричала она и ее слова эхом разнеслись по старому, восточному крылу замка.

-Вы либо идете со мной, либо я пойду сам.

-Ладно, подождите, я с вами, - сдалась Сибил и снова ухватилась за мою руку. Может быть ей и правда было страшно, а может быть ей просто нужен был повод, что бы прикоснуться ко мне.

Лестница и правда была старой и прогнившей, доски под нашими ногами стонали и хрустели, а под ними слышался писк роящихся под полом мышей. Мы уже почти спустились вниз, как одна половица все же проломилась под моими ногами.

-О Боже, вы в порядке? – запаниковала леди Винтер. – Говорила же вам, говорила ведь!

-Все нормально, успокойтесь, - сказал я, вынимая застрявшую в щепках ногу.

-Не поранились? – Сибил рухнула на колени, и подняв мою штанину, стала обследовать целостность моей голени. Как прекрасна она была в своем пышном платье на коленях пере до мной! Смотрел бы на нее вечность! – Слава Богу, все в порядке, - вздохнула она и я подал ей руку, помогая подняться. Хотя, будь моя воля, я бы так и оставил ее стоять на коленях.

Внизу было до ужаса холодно и сыро, воняло мышиной мочой и гнилью, воняло мертвечиной, как будто все, кого убил Ричард черное сердце, разлагались здесь, в его проклятом замке. Сибил включила свет, но было все равно мрачно, так, словно лучи света пробивались через густой туман. Теперь я увидел влажные, словно в испарине, стены, желтые пятна на потолке и упавшие на пыльный пол куски штукатурки.

-Скорее, давайте я вам покажу эту комнату и пойдемте отсюда, - прошептала Сибил, словно боялась нарушить чей то покой. Я последовал за ней к большим дубовым дверям, но прежде, чем она успела их отворить, мы услышали отчетливый детский плачь. Сибил застыла и мы молча переглянулись.

-Что это? – спросил я, холодея от ужаса.

-Такое бывает, - вздохнула она.

-Бывает? – хмыкнул я. – Вы что, прячете от меня ребенка?

-Что? Вы что? – возмутилась она. – Я последний ребенок, который был в этом замке!

-А это тогда по вашему кто?

Снова раздался детский плачь, а после, женский голос, который, как будто напевал колыбельную и младенец вмиг затих.

-Что за?.. – опешил я.

-Ладно, я вам не все рассказала, - вздохнула Сибил. – Но давайте потом, когда уйдем отсюда.

-Нет уж, потрудитесь объяснить! – потребовал я.

-Мистер Фаррелл…

-Леди Винтер! Немедленно рассказывайте! Я, черт возьми, хочу знать, что это все означает!

-Вы не верите мне, а зря, - упрекнула она, - я ведь говорила, нам не стоит сюда ходить… Когда родители погибли, я жила с дедом и няней. Так вот дедушка часто жаловался няне, что я по ночам плачу, и что из за этого он не может спать. И сколько бы она не твердила ему, что я сплю крепко и не плачу, он не верил. Тогда, он вконец устал от бессонных ночей и переселил меня в другое крыло, в ту комнату, в которой я живу и сейчас. Но и после этого детский плачь не прекращался, и до последнего своего дня он твердил, что этот проклятый ребенок не дает ему покоя. Предположения были самыми разными и порой доходили до абсурда, подозревали прислугу, женщин осматривал врач, не родил  ли кто из них недавно, обыскивали комнаты, каждый вечер дед лично делал обход и запирал все двери на ключ, и связку хранил у себя под подушкой, и ко всему и свою комнату запирал, только это ничего не дало и младенец все плакал. Успокоить его могла только его мама, поющая ему колыбельную, только вот женщины этой тоже никто не видел, ее не существует, как и ребенка. Тогда я еще не понимала, почему так происходит, но позже, когда нашла дневник мамы… Помните, я говорила, что уцелело лишь несколько последних страниц? Так вот, на одной из них, она радостно сообщает, что ждет ребенка.

-О, Боже… - выдохнул я. – И это ребенок мясника?

-Это плод истинной любви, как она выразилась, - вздохнула Сибил. – Мне немного обидно и ревностно, потому что я была для нее досадной случайностью, а этого ребенка она любила и ждала…

-Она любила и вас, я уверен! Она же мать, как она могла не любить вас?

-Любила, знаю, что любила, но уверенна, его она любила бы больше. И мне стыдно, правда, я ненавижу себя за это, но ничего не могу с собой поделать – я рада, что он умер. Только когда я слышу, как она поет ему…

Вдруг снова послышался детский плач и Сибил поспешно стала открывать дверь последней комнаты, которую нам следовало посетить. Ее руки дрожали и она никак не могла попасть в замок, а я бы помог ей, только вот мои руки дрожали не меньше, я был здорово напуган и хоть внешне сохранял спокойствие, внутри меня всего колотило. А младенец все плакал и плакал… как живой, как настоящий ребенок, как Дон плакал, когда был совсем крохой… И этот обычный звук вселял в душу ужас, потому что никакого ребенка здесь не было... это был призрак не рождённого ребенка мертвой женщины.

Наконец Сибил справилась с замком и мы вошли в спальню Ричарда черное сердце. Здесь царила тишина, вопреки тому, что за дверями только что слышался плач. Тишина стояла гробовая, даже для тишины было слишком тихо. Воздух был спертым и зловоние здесь стояло такое, что я невольно прикрыл нос рукой. Сибил включила свет и я убедился в том, что здесь не разлагается труп, но смердело именно так. Мебель была накрыта белыми простынями, обои облупились и свисали клочьями со стен, пол прогнил и кое где провалился – больше в этой комнате смотреть было нечего. Хотя…

-Что это? – спросил я, стягивая простынь со стены.

-Нет! – крикнула Сибил, но было поздно, ткань уже упала на пол и я увидел зеркало.

-Что такое? – спросил я, про себя подметив, что ее крик не разошелся эхом, а наоборот, слышался как то сдавленно.

-Не смотритесь в него! Не смотритесь! – в истерике вопила она и конечно, по инерции, я сделал наоборот.

Я смотрел в него и ничего не видел. Я подошел ближе, коснулся зеркала пальцами, ощутил его холод, но ничего не увидел. Ничего. В нем отражалась комната, накрытая кровать, стол, большой шкаф и старая картина на противоположной стене, только в этом зеркале не было моего отражения… Я отскочил от него и ошарашенно уставился на Сибил. Она смотрела на меня и из ее глаз невольно лились слезы. Она была напугана, она дрожала так, что я видел, как ее трусит, она была бледная и я боялся, как бы она не рухнула в обморок.

-Все в порядке, я рядом, - сказал я, надевая на нее свой пиджак – она совсем продрогла, и ее обнаженные плечи были холоднее льда. – Не бойся… - прошептал я, обнимая ее, - я с тобой…

Она подняла на меня свои заплаканные серые глаза, ее окоченевшие руки легли на мою грудь, и я наклонился ближе к ее лицу, положил свою горячую ладонь на ее мокрую щеку и поцеловал ее тонкие, сомкнутые губы. Сказать по правде, в этот момент мне было все равно, отражаемся ли мы в проклятом зеркале или нет. Я на один, невероятно крошечный шаг приблизился к цели и  это было для меня важнее всего. Я открыл глаза, но ничего не увидел. Вокруг было темно. Я чувствовал Сибил в своих руках, но не видел ее, а мгновение спустя, я услышал ее дикий, леденящий душу крик. И только теперь я понял, что выключился свет.

-Ничего, ничего, - уверил я ее, - у меня с собой телефон, я посвечу ним и мы выберемся отсюда.

Я сунул руку в карман брюк и достал телефон, стал нажимать на все возможные кнопки, но ничего не происходило.

-Включи его, включи скорее! – взмолилась Сибил.

-Не работает! – ответил я, хотя знал, что должен работать, он заряжен и черт возьми, я не так давно проверял по нему время! – Придется уходить наощупь.

Сибил зарыдала, я покрепче обнял ее, утешая, и тут за моей спиной послышался четкий звук просыпавшихся монет. В моих карманах не было ни пенни, а у Сибил и карманов то не было, и осознание этого погнало меня вперед. Я схватил ее за руку и потащил за собой, плачущую, бьющуюся в истерике, до смерти напуганную.

-Что бы ни случилось – не отпускай мою руку! – велел я, и ощупывая влажные стены, вел ее за собой. Мы быстро добрались до лестницы, а там Сибил провалилась в проделанную мной дыру в половице, закричала, и должно быть разбудила не рождённого ребенка, потому что тот заплакал и с новой силой, а в кромешной темноте его плачь вселял дикий ужас. Кое как высвободив Сибил, я помчался вперед, по темным коридорам, вперед, и только вперед, пока мы наконец не покинули восточное крыло и не оказались дома. Здесь, кстати, горел свет, и очень даже яркий.

-Теперь вы мне верите? – спросила она, сильно дрожа от пережитого.

-Мне нужно выпить, - ответил я, не слыша собственных мыслей из за шумно бьющегося сердца. – Да и вам не помешает.

-Да, - быстро согласилась она, и прихрамывая, пошла вперед.

-Позвольте мне осмотреть вашу ногу, - попросил я,   когда мы рухнули на диван в гостиной, рядом с пылающим жаром камином. – Сильно поранились?

-Не стоит вашего внимая, ничего серьезного, просто царапина, - отмахнулась леди Винтер.

-Позвольте мне посмотреть, - продолжал настаивать я.

-Кристофер, налейте нам выпить, и чего-нибудь покрепче, пожалуйста, - попросила она, оставляя меня без внимания.

-Вы были в восточном крыле, миледи? – неодобрительно нахмурился он, наполняя наши бокалы шотландским виски. – Вам не стоило…

-Знаю, но мистер Фаррелл так хотел посмотреть… Позовите Луиз, кажется я повредила ногу.

Я молча пил свой напиток, пока служанка перевязывала разодранную до крови лодыжку Сибил, а когда нас наконец то оставили наедине, недовольно спросил:

-Вы мне не доверяете? Не позволили мне осмотреть вас.

-Вы ведь не думали, что я позволю мужчине взобраться к себе под платье, мистер Фаррелл? И доверие здесь вовсе не при чем, просто элементарные правила приличия, - невозмутимо ответила она на мой упрек.

-Мы живем в 21 веке, леди Винтер, не в 18 – том, - вспылил я, раздраженный ее чрезмерной консервативностью, раздосадованный тем, что поцеловал ее, а она по прежнему обращается ко мне на вы, и ближе мы с ней не стали, а должны бы…

-А разве в 21 веке отменили все правила? Или дурной тон нынче в моде? – спросила она спокойно, но в ее голосе слышалось негодование.

Я промолчал, да и что было сказать? Мне только стало ясно, что эта женщина не дастся мне вот так просто, она вытрясет из меня всю душу прежде, чем я сумею завладеть ее телом.

-Когда вы начнете меня рисовать? Ведь я здесь именно за этим… - спросил я, нарочно задевая ее.

От моего вопроса она дернулась, как от пощечины. Ее лицо исказилось, на щеках вновь вспыхнул румянец, затем она пристыженно опустила взгляд и почти шёпотом ответила:

-Завтра, мистер Фаррелл, я начну роботу завтра, и надеюсь, сумею закончить в ближайшее время, дабы больше вас не задерживать.

Она поднялась, ойкнула, ступив на больную ногу, сняла с себя мой пиджак, поблагодарила за оказанную ей любезность и гордо вышла из гостиной, хоть я и видел, с каким трудом ей дается каждый шаг, и с каким трудом она сдерживает наворачивающиеся на глаза слезы.

Откуда не возьмись, появился Кристофер.

-Отнести розы леди Винтер, сэр? – спросил он. Я о цветах уже и думать забыл, да и сейчас они были точно не к месту.

-Нет, эта строптивая женщина их не заслужила, - ответил я, залпом допивая свой виски. - Отдай их Луиз, она хоть и страшненькая, но по крайней мере дает.

В своей комнате я долго лежал без сна. Я думал о покойном муже Сибил, о том, что за тайну связанную с ним, она так усердно хранит. А еще я раздумывал над тем, что бы уехать, но в итоге решил остаться – чем норовистее мне попадалась женщина, тем больше я ее хотел. Сибил Винтер была очень строптивой, она отняла мой покой, но я знал, что настанет и на моей улице праздник, и тогда уже я отниму ее покой. Ее покой и не только. Я отниму у нее все, я разобью ее сердце, я выпью ее душу, я опустошу ее. Она думает, я хороший человек, но я покажу ей, какое на самом деле я чудовище.

Ночь была неспокойной, я лежал в темноте, отчаянно пытаясь уснуть, я ворочался с боку на бок, взбивал подушку, накрывался теплым одеялом с головой, напевал себе под нос колыбельную, которую мне пела когда то мама, но увы, ничего не помогало. Измучившись, я выбрался из постели и устроился в своем любимом зеленом кресле и о чудо! Мне наконец удалось задремать.

Меня пробудил шум, и я настороженно прислушался. За окном свирепствовал ледяной ветер, который пробивался в щели старого замка и пискляво свистел. Сам дом стонал, то тут то там слышался стук, скрип, скрежет, но это нормально для старых домов вроде этого, для домов которые «с душой». За пару дней я привык к этим звукам, они стали для меня привычными, так что разбудило меня не это. Был еще какой то посторонний звук, и я отбросил плед, выбрался из кресла и вплотную подошел к двери. Нет, мне не хотелось ее открывать, но я знал, что за ней кто то стоит и я подумал, возможно, это Сибил? Неужто одумалась? Неужто сама решила мне сдаться? Говорил же, она такая же шлюха, как все, шлюха голубых кровей.

За дверью снова послышался шум и я открыл. Никого. Пустой длинный коридор. Но только странно… обычно всегда запертая дверь, ведущая в восточное крыло, была настежь распахнута.  

Я не имел ни малейшего желания выяснять почему, поэтому быстро закрыл дверь спальни и на всякий случай, запер ее на щеколду. Конечно, меня снедало любопытство, но так и быть, я признаю, я был напуган. Экскурсия по восточному крылу меня впечатлила и ужаснула: следы ног на пыльном полу, зеркало без отражения, звук просыпавшихся монет, плач нерожденного младенца и тихое пение его мертвой матери… Я не верил в призраков, но в этом замке они определенно были. С первой секунды, как только я сюда приехал, мне хотелось уехать, но только сейчас это желание стало нестерпимо сильным, так что я был уже почти готов…

Внезапный стук в дверь заставил меня испуганно дернуться и вскрикнуть.

-Кто там? – спросил я охрипшим, отчего то севшим голосом. Ответа не последовало, но дверная ручка медленно опустилась, потом вернулась в исходную позицию. Меня спасло то, что я запер дверь на щеколду, иначе она бы сейчас отворилась. А так я был в безопасности… В относительной безопасности… Все стихло, но я продолжал настороженно пялиться на дверь. Мое сердце колотилось как обезумевшее, меня бросило в холодный пот, и я зажимал рот рукой, боясь того, что в любой момент могу закричать, как испуганная девчонка.

Долго ничего не происходило, и я уже вздохнул с облегчением, но как только я перестал не моргая пялиться на дверь – раздался громкий стук. Настолько громкий, что посыпалась штукатурка и задрожали стекла.

-Кто там? Кто там? – испуганно завопил я, а в ответ мне снова за тарабанили в дверь, и с новой силой, так что теперь отлетел огромный кусок стены вместе с обоями. -Убирайся! – орал я. – Пошел прочь! Чего тебе от меня нужно?

После моих последних слов, все стихло. Я слышал только свое шумное дыхание и быстрый ход сердца, посвистывал ветер визжа, но в целом, было тихо. А затем я услышал голос. Женский. Приятный, мелодичный и знакомый…

-Открой, - попросила она.

Я оторопело попятился от двери, наткнулся на зеленое кресло и упал на пол, затем пополз и испуганно вжался в стену.

-Этого не может быть… Этого не может быть… - прошептал я, поправляя вставшие дыбом волосы. Эта женщина… я знал ее. Точнее, я знал ее голос. Это она, это она пела своему нерожденному младенцу, это она, мертвая, для него пела…

И снова послышался стук в дверь, тихий но настойчивый, но с каждым разом он становился все настойчивее, и я понял, что она не уйдет, пока я ей не открою. Я поднялся с пола и пошел к дверям. Нет, я не смельчак, мне по прежнему было безумно страшно, но выхода у меня другого не было. Я одернул щеколду и резко открыл, но на пороге снова никого не оказалось. Я выглянул в длинный коридор, и увидел, как в восточное крыло вошла женщина, оставляя после себя дверь открытой, словно приглашая меня за собой.

Пусть это будет Сибил, пусть это будет Сибил, - повторял про себя я, и трясясь от страха, шел за ней следом.

Она вошла в комнату, в ту, в которой уже 21 год никто не живет. Я вошел за ней следом и оторопело замер, удивленно раззираясь. Я был здесь этим вечером и хорошо помнил толстый слой пыли, покрывающий пол и неприкрытую мебель, я помнил затхлый запах сырости, я помнил выцветшую от времени фотографию, сухие, поточенные молью цветы в вазе и облупившиеся обои на стенах. Сейчас же паркет был натерт до ослепительного блеска, на мебели не было видно ни пылинки, обои выглядели новыми, словно только что поклеенными, в вазе стояли живые цветы, свежие, словно их только принесли из сада, свадебное фото в раме было цветным и ярким, красивая невеста и счастливый жених.

Теперь, когда я осмотрелся, я заметил сидящею за туалетным столиком женщину. Золотоволосая, красивая, она наносила макияж, старательно прокрашивая губы красной помадой. Она выглядела вполне живой и очень даже настоящей, так что я отогнал мысли о том, что мне все это сниться. И я, конечно, узнал ее – это была мама Сибил – Лаура Винтер.

Кто то зашелся в кашле и теперь я заметил, что в постели лежит мужчина. Он был явно болен – на его лбу проступили капельки холодного пота, его знобило, и он отчаянно хватался за горло, вдыхая воздух шумно и тяжело. Когда он убрал руку с шеи и потянулся за пузырьком с лекарствами, стоящем на прикроватной тумбе, я увидел на его шее багровый след. Так я понял, что это отец Сибил, который повесился в тюремной камере, обвиняемый в двойном убийстве – Глэн Винтер.

-Насколько серьезные у вас намерения в отношении нашей дочери, мистер Фаррелл? – спросила Лаура, оборачиваясь ко мне. Она была в шелковой ночной сорочке, и я увидел на ее груди прожжённый след от выстрела и большое кровавое пятно на ткани. – Мистер Фаррелл, - снова обратилась она ко мне, требуя ответа на свой вопрос.

Я прекратил пялиться на ее смертельную рану и постарался сосредоточиться на ее вопросе. Насколько серьезные у меня намерения? Ну, я хочу трахнуть ее, это серьезно? Думаю да.

-Достаточно серьезные, - ответил я, но мой голос звучал не таким уверенным, как мне бы хотелось. Он дрожал, выдавая мою ложь и мой страх.

Лаура снова повернулась к зеркалу и принялась расчесывать свои золотистые волосы, затем взбрызнула духами, распыляя в воздухе изумительный сладкий аромат ванили.

-Как дурно вы лжёте, мистер Фаррелл, - вздохнула она, поднимаясь с мягкого пуфа.

-Я не…

-Ой, увольте, вы делаете только хуже, - прервала она мою попытку оправдаться. – Я знаю зачем вы здесь, вы знаете, зачем вы здесь, все Винтеры, живущие в восточном крыле знают, зачем вы здесь. Только моя дочь, только моя бедная Сиби, только она слишком наивна, чтобы понять зачем вы здесь, мистер Фаррелл.

Лаура зашла за ширму для переодевания и вскоре я увидел, что она сняла окровавленную ночнушку и переоделась в заранее подготовленное платье.

-Ты уходишь? – вдруг прохрипел Глэн.

-Да, ухожу, - ответила Лаура, выходя из за ширмы. На ней было красивое платье, только красоту его портило только что появившееся, свежее кровавое пятно.

-Ты уходишь к нему?!. – гневно прокричал он, после чего зашелся диким кашлем. – Мне плохо… я так болен… - успокоившись, жалобно простонал он.

-Тебе всегда плохо и ты всегда болен, Глэн, а я не сиделка, и не могу быть с тобой вечно! – ответила Лаура, надевая жемчужное украшение на тонкую шею. – К тому же скоро проснется ребенок, мне нужно его покормить… 

-Не уходи… - теперь уже умолял он.

-Прекрати, Глэн ты жалок, - ласковая улыбка, которая появилась на ее лице при упоминании ребенка исчезла и Лаура скривилась с отвращением к своему нелюбимому мужу. – Сейчас, между прочим, решается судьба твоей дочери, а ты только о себе и думаешь! Сказал бы что-нибудь! Или тебе совершенно безразлична судьба нашей малышки Сиби?

-Нет, конечно нет… - прокряхтел он, и сильно кашляя, с трудом выбрался из постели. – Любите ли вы мою дочь, сэр? – спросил он, направляясь ко мне.

-Что за глупый вопрос?!! – фыркнула Лаура. – Посмотри на уголек в его груди, который раньше был сердцем! Как кого то можно любить этим?!!

-И все же, позволь ему самому ответить, - настоял Глэн.

Он стоял прямо напротив меня, такой же живой и такой же настоящий, как и я сам, только багровая полоса на его шее напоминала мне о его смерти, и осознание этого приводило меня в ужас. Хотя, больше меня пугал не их вид и не то, что они оба мертвы, а то, какие вопросы они мне задавали. Я не был готов к знакомству с родителями Сибил, и не так уж и важно, с живыми или с мертвыми. Я был не готов брать на себя ответственность за отношения, которые еще даже не начались.

Глэн снова зашелся диким кашлем, от силы которого согнулся пополам. Мне захотелось помочь ему, чисто рефлекторно, мне хотелось постучать его по спине, или подать стакан воды, но осознание того что ему уже ничего не поможет меня останавливало. А Лаура и вовсе не обращала на это никакого внимания, и усердно пыталась оттереть платочком кровавое пятно на своем платье.

-Это какое то безумие… - подумал я, а оказалось, сказал вслух.

Вдруг громко заплакал ребенок и Лаура выронила платочек и бегом бросилась к дверям, спеша на зов своего дитя.

-Лаура! – отчаянно завопил Глэн и снова зашелся кашлем, и в этот раз он уже не мог устоять на ногах и бессильно рухнул на пол. Он кашлял и кашлял, кашлял и кашлял, а я, пока ему было не до меня, быстро ускользнул из комнаты.

Как только я оказался в коридоре, то услышал колыбельную. Мягкий голос Лауры доносился из бывшей детской Сибил. Я подошел к двери и увидел, что комната уставлена игрушками из сундука, который был под большим и надежным замком. Да, видимо призракам замок не преграда. Лаура склонилась над колыбелью и тихо пела, колыхая ее, а аккомпанементом ей служила музыкальная шкатулка, в которой кружилась в танце балерина.

Я не сразу заметил, что в детской есть кто то еще… Это был человек, казалось, это был мужчина: широкие плечи, большие руки, грубый голос подпевал тонкому голоску Лауры. Но что это?.. Я с ужасом вскрикнул и выдал себя. Мужчина недовольно шикнул в мою сторону, а после снова стал петь.

-Она влюбляется в тебя, - сказала Лаура, обращаясь ко мне, видимо снова возвращаясь к теме о Сибил. – Она влюбляется, если еще не влюбилась… А раз ты не способен ответить ей взаимностью – это убьет ее, это ее уничтожит…

Она продолжала говорить, но я только с ужасом смотрел на мужчину, за ее спиной, поющего колыбельную нерожденному малышу. Теперь у меня не было ни малейшего сомнения в том, что это мясник Стюарт Хоуп – его голова была растрощена выстрелом из дробовика и напоминала кровавое месиво. Шматки разодранного мозга свисали прямо на большой лоб, и он смахивал их, как волосы, которые лезут в лицо, мешая.

-Ты разобьешь ей сердце… - продолжала тем временем Лаура. – Тебе нужно ее сердце? Возьми мое, взамен на ее… - она приспустила платье с плеч и просунула руку в большую дуру в своей груди. И вот у нее в руке лежит красное сердце, вовсе не такое, каким его обычно изображают. Это мерзкий орган с торчащими из него артериями и клапанами, и из него течет кровь, когда оно спазмично сокращается в ее руке…

Я попятился назад, понимая, что должен уйти отсюда, иначе сойду с ума. Я больше не вынесу этого сумасшествия…

И вдруг, спиной, я наткнулся на кого-то. Послышался звон монет и я с ужасом осознал, что это никто иной, как Ричард черное сердце… Холодея, и в который раз за эту ночь дрожа от страха, я обернулся. К моему счастью, он алчно собирал свои золотые монеты и я бросился наутек прежде, чем он меня заметил…

Очутившись в своей спальне, я запер дверь на щеколду, подпер ее массивным зеленым креслом, затем бросился к своему чемодану, отыскал там флягу с виски и залпом осушил ее всю.

Утром меня разбудил стук в дверь. Но прежде, чем я успел закричать от ужаса, голос за дверью сообщил мне, что это Кристофер.

Я открыл, впуская его, и при этом подметил, что кресло, которым я подпер дверь ночью, стоит на своем месте. Вокруг двери, там где ночью обсыпалась штукатурка и кусок стены с обоями, сейчас ничего этого не было, все выглядело нормально, как будто ничего подобного и не было вовсе. Как только Кристофер вошел, я испуганно выглянул в коридор – дверь ведущая в восточное крыло была закрыта.

-Когда ты запер эту дверь? – спросил я.

-Вчера, сэр, как только вы с леди Винтер из нее вышли, - спокойно ответил он.

-Не может быть, я ночью был там! – возразил я.

-При всем уважении, сэр, только если у вас имелись ключи.

Кристофер поставил завтрак на прикроватный столик, распахнул шторы, при этом обеспокоенно поглядывая на меня. А я гадал, наснилось ли мне все то, что приключилось со мной ночью, или это чья то неудачная шутка. Но выяснять это мне не хотелось. Я собирался как можно скорее смотаться из этого проклятого места, и даже неприступная, строптивая шлюшка Сибил теперь меня не могла остановить.

-Собери мои вещи, - приказал я, и пошел в ванную, умыться и привести себя в хоть немного приличный вид перед предстоящей дорогой.

Я как раз брился, когда ко мне несмело заглянул Кристофер.

-Если вы собираетесь уехать, то боюсь это невозможно, сэр… - растерянно заявил он.

-Это еще почему?

-Ночью прошла сильная гроза, сэр, дороги размыло, и дождь до сих пор не перестает, и передают, что так будет еще целую неделю, так что мы отрезаны от мира, пока непогода не прекратится…

-Что ты несешь?!! – взбеленился я. – Я уеду, и ничего меня не остановит, и точка! Собирай вещи, живо!

С неба лило как из ведра, и пока я засовывал чемодан в багажник, я промок до нитки. Мои ноги по щиколотку увязали в болоте, ветер был таким сильным, что было трудно дышать, из за густого тумана не было видно абсолютно ничего и садиться за руль в такую погоду – это самоубийство. Но я так хотел уехать, что сел в машину, завел мотор и на всей скорости помчался прочь.

Моя машина заглохла прежде, чем я успел выехать даже со двора Винтер холла. Я бессильно откинулся на сидение и закурил. В тот день я так и не смог уехать, я остался. Остался, и убил Сибил Винтер… а может быть ее убил не я, а так не вовремя начавшийся дождь.

Кристофер нес мой чемодан обратно и держал зонт над моей головой, пока мы не вошли в замок.

-Дай мне ключи, - потребовал я.

-Ключи, сэр? – не понял он.

-От западного крыла.

-Но, сэр…

-Дай их мне, живо! – я вырвал из его рук большую связку, и поспешил наверх, пачкая болотом ковры – Луиз будет чем заняться. Я отпер дверь и вошел. Темно, сыро, тихо. Я прошел дальше, к спальне, в которой 21 год никто не живет, или, если верить тому, что произошло нынче ночью – живет и по сей день. Первый опробованный мною ключ не подошел, второй тоже, и так дальше, пока наконец то восьмой не отворил дверь.

Затхлый запах сырости, пыль, толстым слоем покрывающая все вокруг, сухие цветы в вазе, выцветшая фотография – никаких следов жизни я не обнаружил. Не может быть, что бы мне все это наснилось!

Заперев спальню, я открыл детскую. В ней было все точно так, как когда мы были здесь с Сибил, а игрушки, которые вчера были расставлены по комнате – сегодня были спрятаны в сундук и хранились под надежным замком. Я тяжело вздохнул, совершенно сбитый с толку тем, что же происходило со мной этой ночью. Это был обычный сон или же безумный бред…

Я сделал круг по комнате и уже направлялся к выходу, когда заметил то, что подтвердило – я не сошел с ума. На одной из пустых полок стояла музыкальная шкатулка с балериной. Я подошел, повертел ее в руках, повернул ключик и детскую заполнила милая мелодия, точно такая же, какую я слышал вчера, под которую пела Лаура и Стюарт Хоуп нерожденному плоду своей любви.

Обедали мы с Сибил молча – я был расстроен тем, что мне не удалось сбежать из этого мертвого, кишащего призраками замка, а она знала, что я ушёл бы, если бы не этот проклятый дождь, и хмурилась, без аппетита ковыряясь в своей тарелке.   Пока я ел, возле меня крутилась служанка Луиз, она пододвигала тарелки, поправляла мою салфетку, и казалось, еще немного, и она начнет кормить меня с ложечки. К слову она снова была накрашена, и в этот раз может даже слишком ярко и не совсем уместно, но было похвальным то, что она изо всех сил старается спасти ситуацию со своим некрасивым лицом.

-Луиз! – фыркнул Кристофер, когда она налила мне чай и чуть ли не начала поить меня ним. Он вывел ее из столовой и я слышал его строгий, отчитывающий голос за дверью. А, может это подаренные мною розы ее так впечатлили? Ну хоть кого то я покорил.

Сибил, казалось, ничего этого не замечала, она была очень расстроена и  мне даже стало жаль ее.

-Чем займемся сегодня? – спросил я.

-Я могла бы начать рисовать вас, и я надеюсь закончить к тому времени, как утихнет непогода, что бы вы сразу смогли уехать, - ответила она, печально опустив взгляд.

-Леди Винтер… - хотел как то оправдаться я.

-Не надо, мистер Фаррелл, ничего не объясняйте. Если вы закончили, пойдемте, я провожу вас в свою мастерскую.

Мы прошли мимо спальни Сибил, в конец коридора и по винтовой лестнице поднялись наверх, на чердак, где была обустроена небольшая комнатка под художественную мастерскую.

-Можете пока осмотреться здесь, а я быстро переоденусь и вернусь, - сказала леди Винтер, оставляя меня одного.

В мастерской было тепло и спокойно, светло, не смотря на то, что за окном стояла серая стена из дождя и тумана. И здесь чувствовалась жизнь – это было единственным местом во всем замке, где не веяло смертью и призраками.

На большом мольберте стоял чистый холст, рядом, на столике лежали краски, кисти, палитра и все, что требовалось для рисования. Поскрипывая деревянными половицами, я прошел вглубь студии, рассмотрел несколько незаконченных картин и несколько портретов неизвестных мне людей. Я покопался в большой стопке карандашных набросков и на одном из них узнал Луиз, которая стоя на коленях, вычищала камин, также я узнал Кристофера, натирающего до блеска столовое серебро. Так же там были зарисовки лошадей, как я полагал, Кадиллака и Арктики, библиотека, с деревянными стеллажами, полными книг, несколько заплаканных окон и рисунок того места, на которое приводила меня Сибил, ее любимого места, на обрыве у реки. Леди Винтер рисовала все, что ее окружало, но было странно, я до сих пор ни разу не видел ее ни с кистью, ни с карандашом.

Долистав большую гору набросков до конца, я наткнулся на стопку журналов «Современное искусство», и среди них, я приметил один, больший по размеру и отличающийся по стилистике. Именно его я и вытянул из под большой груды и удивленно поднял бровь. Это был журнал «Бизнес по-английски», и я хорошо знал его, потому как и сам не раз читал. В нем много говорилось о разных сферах деловой деятельности, о предпринимателях, о спросе потребителей и даже о политике, так что я совершенно не мог понять, что делает этот журнал в художественной студии Сибил Винтер.

Но взглянув на дату выпуска журнала я все понял. Июнь нынешнего года – обо мне писали в июньском выпуске «Бизнес по-английски». Я пролистал до середины и увидел статью о себе на весь разворот, и свою фотографию: жгучий брюнет, идеально сшитый костюм, на руке дорогие часы, на лице дежурная улыбка. Я в рубрике «Молодые и успешные».

-Все, я готова, мистер Фаррелл, можем начинать, - сообщила вдруг появившаяся за моей спиной Сибил.

-Вы интересуетесь бизнесом, леди Винтер? – спросил я, все еще не оборачиваясь к ней.

-Я? – удивилась она моему вопросу. – Нет, мистер Фаррелл, я от этого совершенно далека и, как видите, больше увлекаюсь искусством.

-Зачем же тогда вам этот журнал? – спросил я, и обернулся. Леди Винтер залилась ярким румянцем и резко выхватила у меня из рук печатное издание.

-Не хорошо рыскать в чужих вещах, сэр! – возмутилась она.

-А я и не рыскал, - возразил я усмехаясь, - вы сами оставили меня осмотреться.

Пока она, негодуя, думала, что мне ответить, я оценивающе окинул ее взглядом. На ней был джинсовый комбинезон в  застарелых пятнах от краски, и в белой рубашке, явно большей по размеру с закатанными рукавами. Ее волосы были небрежно уложены и прихвачены заколкой. Сибил была прекрасна, и теперь, когда призраки ночи остались в прошлом, я снова обрадовался тому что остался – эта женщина дорого стоит… может быть даже стоит того, чтобы иметь близкое знакомство с ее мертвыми родственниками.

-Это просто журнал, - наконец сказала она, и как бы безразлично бросила его на стопку глянца. Однако, вопреки тому, что она старалась выглядеть непринужденно, ее щеки так сильно полыхали стыдливым румянцем, что казалось, они вот-вот загорятся. Меня ее смущение забавляло и я просто не мог не усмехаться. – Давайте приступим к работе. Прошу, присаживайтесь в кресло и занимайте удобную вам позу – это займет какое то время, поэтому вам должно быть комфортно.

Я послушно опустился в кресло, закинул ногу на ногу, разложил руки на подлокотники и кивнул, давая понять, что готов.

Сибил возилась с красками, гремела кистями, выбирая подходящую, и пока еще избегала смотреть на меня.

-Знаете, что я думаю, леди Винтер?

-Нет, мистер Фаррелл, не знаю, - ответила она, тем временем выдавливая краски на палитру.

-Я думаю, что этот журнал здесь не спроста…

-Я думала, мы уже закрыли эту тему! – прервала она меня, снова ярко краснея.

-Я думаю, - нагло продолжал я, - что вы купили его из за статьи обо мне. Думаю, вы хотели больше узнать обо мне. Или, может быть, вам понравилась моя фотография – я там действительно неплохо вышел.

-Что вы… что вы себе позволяете?!! – она оставила краски и уставилась на меня, а я продолжал, теперь еще шире усмехаясь.

-Только этот журнал не поможет вам узнать меня – там только о бизнесе, а он, вы сами сказали, вас не интересует. Но, вот я здесь, вы можете спросить меня о чем хотите, я обещаю ответить. Что вам не терпится обо мне узнать? Может быть, сколько женщин у меня было? Этот вопрос, между прочим, лидирует – всем почему то интересно, сколько у меня было женщин… Или может быть, вам интересно, какие женщины мне нравятся? А вот еще неплохой вопрос: хочу ли я жениться и завести детей? Ну так что? На какой вопрос вам ответить?

-Это уже дерзость, сэр! – задыхаясь от негодования, прошептала Сибил.

-Ой, да бросьте, леди Винтер! Я знаю, что мой портрет – это последнее из того, зачем я здесь на самом деле. Я приглянулся вам, вот почему вы меня к себе позвали. А вы приглянулись мне, вот почему я принял приглашение и приехал. Разве не так? Или вы будите продолжать настаивать на том, что вам невероятно сильно захотелось меня нарисовать?

-Если вы не прекратите, я уйду, - почти шёпотом, и пряча от меня взгляд, заявила она.

-Уйдете? Куда? – усмехнулся я. – Должно быть не далеко, поскольку за окном этот долбанный ливень и мы с вами застряли в этом замке. Я пытался уйти – не получилось… Но ладно, раз столь откровенный разговор вас смущает – я не стану продолжать. Рисуйте меня – я готов.

Какое то время она возилась с красками, но скорее потому что все еще не была готова смотреть на меня. Затем она все же бросила на меня беглый взгляд и поднесла кисть к холсту. Я сидел неподвижно, с гордостью демонстрируя ей свою удачную внешность, и, чтобы не терять времени зря – рассматривал ее формы. Ах, как же хороша эта женщина! Да, она идеально впишется в интерьер моей спальни…

-Ах, да, - вдруг вспомнил я, - первого числа выйдет журнал «Богат и холост». Я буду там, и там будут ответы на вопросы, которые могут вас интересовать, леди Винтер. Обязательно его купите.

Она окинула меня гневным взглядом, а я рассмеялся, уже наперед зная, что она его купит. Обязательно купит.

Прошло несколько дней, бесконечно долгих, невероятно скучных дней. За окном по прежнему лило как из ведра, и это было слишком даже для дождливой Англии. Спал по ночам я плохо, постоянно прислушивался и оглядывался, светильник на ночь не выключал, но все зря – призраки меня больше не тревожили. Должно быть, даже они понимали, что в такую непогоду я, даже при желании, не смогу уйти.

С леди Винтер отношения становились все более натянутыми – она закрылась, и больше не вела откровенных разговоров, не поведывала тайн, не обнажала передо мной душу. Я же, от постоянного недосыпания, напряжения и отсутствия секса, сделался нервным, раздражительным, злым, и тоже не шел с ней на контакт. Она рисовала меня, мы вместе ужинали, в основном в абсолютной тишине, и это все, что между нами было.

Очередным мрачным утром я проснулся в своем зеленом кресле, в котором мне удалось вздремнуть полтора часа за всю ночь. Разбитый, с жуткой головной болью, я поплелся в ванную, умыться, а вернулся с холодным полотенцем, и прилег на кровать, водрузив его себе на лоб. Боль была нестерпимой, так что я даже постанывал от жутких мук. Вскоре дверь открылась и кто то вошел. Кристофер.

-Мне нужна таблетка от головной боли, - простонал я, не открывая глаз и не глядя на него.

Ответа не последовало, но я не сразу обратил на это внимание. Еще какое то время я корчился в постели, изнывая от боли, затем повторил приказ, затем я его окликнул, но он не отзывался, что было странно, ведь я точно знал, что в комнате все еще кто то есть. Щурясь от света, я приоткрыл глаза, затем резко сел на кровати, так что полотенце сползло со лба и упало на пол.

-Кристофер приходит в восемь, а сейчас только семь сорок, - сообщил мне мужчина, находившийся в моей комнате и стоящий ко мне спиной.

-Что вы здесь делаете?!. – воскликнул я. – Кто вы???

-Кто я? – мужчина потянулся к одной из картин, висящей на стене, коснулся ее пальцами, проходя по силуэту женщины с собачкой, попавшей под дождь. – Это моя любимая, - сказал он, - моя любимая картина. Я нарисовал ее…

Что? Он нарисовал ее??? Эту картину нарисовал муж Сибил, так она мне сказала, так неужели это он???

-…когда увидел жену из окна. Она попала под дождь, бедняжка, промокла, а после заболела.

Теперь он наконец то обернулся и я смог его разглядеть: высокий, красивый, чопорно одет и причесан, он напомнил мне английского денди. Вот зачем в его спальне такое большое зеркало! Должно быть он крутился у него часами…

-Я любил рисовать, - вздохнул он, - а знаете, чего я НЕ любил? Охоту. Я просто ненавидел охоту…

С этими словами он отворил дверь и вышел, а я остался растерянно смотреть ему вслед.

В полдень, я по обычаю пришел в художественную мастерскую. Сибил уже готовила краски, но холст все еще был занавешен тканью – она не хотела показывать мне свою работу, пока не закончит. Я опустился в кресло, закинул ногу на ногу и повернул свое божественно-красивое лицо в ее сторону.

Леди Винтер отбросила ткань с холста и молча принялась за работу.

-Поговорим о вашем муже? – спросил я.

-Нет, - коротко ответила Сибил.

-Кажется, вы говорили, он любил охотится…

-Да, все верно.

-И показывали мне трофейную комнату, где хранятся шкуры и чучела его добычи?

-Да, так, - согласилась она, сосредоточенно водя кистью.

Так да не так, - подумал я, - вспоминая его утренний визит.

-Вы в этом уверенны? – спросил я.

-Уверенна ли я, что мой муж был заядлым охотником? Да, мистер Фаррелл, я в этом абсолютно уверенна.

Что ж, либо Сибил совершенно не знала своего мужа, либо просто не желала говорить мне всей правды, да и было ли так важно, любил он охоту или нет? Какое мне до этого дело? Ах, поскорее бы закончился этот дождь, и поскорее бы мне убраться отсюда.

Поздно вечером я готовился ко сну, решительно настроенный этой ночью поспать. Призраки меня больше не страшили – они по большей части безобидны. Просто они здесь живут, как и я, и ничего с этим не поделаешь. Придется нам как то уживаться вместе.

Я уже лег в постель, когда в дверь простучали. Я сел на кровати и испуганно уставился на дверь – неужели снова приперлась мамаша Винтер?

-Мистер Фаррелл, откройте пожалуйста… - тихий, робкий голосок из-за двери. Сибил.

Я мельком взглянул в зеркало: черная шелковая пижама, волосы не слишком растрепаны, хорош собой, как и всегда, и поспешил открыть.

Она стояла на моем пороге, краснея, смущаясь; на ней был длинный халат, а из под него выглядывало кружево ее ночной сорочки. Пришла ко мне, таки пришла, шлюшка!

-Мистер Фаррелл… простите, что беспокою в столь поздний час…

-Что стряслось, леди Винтер? – усмехнулся я, и очень хотел добавить: у вас между ножек пожар? Но сдержался.

-Мистер Фаррелл, у нас потоп! В крыше образовалась огромная дыра, и Кристофер пытается что то сделать, но он в этом ничего не смыслит, а работники сюда не достанутся прежде, чем дождь прекратится, и я подумала, может быть вы…

-Успокойтесь, леди Винтер, - прервал я ее, - пойдемте, я посмотрю, что можно сделать.

Я до последнего надеялся, что это лишь предлог, я надеялся, что шлюшка Сибил просто изголодалась по члену, но увы… В крыше и правда была дыра и из нее лило так, что вскоре замок обещал уйти на дно.

-Кристофер, нужен брезент, деревянные балки, молоток, гвозди… Что-нибудь из этого есть?

-Да, сэр, сейчас…

-Думаете, удастся что то сделать? – спросила леди Винтер, паникуя.

-Пока идет дождь, о капитальном ремонте речи быть не может, но дыру мы залатаем, и это на время поможет, - заверил я.

-Надеюсь, что поможет! В противном случае затопит мою спальню!

-Леди Винтер, идите в постель, я все улажу, - бросил я, осматривая проблему и намокая под дождем. Когда я обернулся – Сибил на чердаке уже не было.

Я долго провозился с крышей и отправился в постель уже под утро. Когда я проснулся – мой остывший завтрак стоял на прикроватном столике, а на часах был полдень. Одевшись, я спустился к обеду. В столовой еще никого не было, я пришел немного раньше положенного, тогда я пошел в гостиную. Сибил сидела на диване с журналом в руках и увлеченно читала.

-Доброе утро, леди Винтер, - поздоровался я, присаживаясь рядом.

Увидев меня, Сибил спохватилась, закрыла журнал и сунула его под себя.

-Мистер Фаррелл, как спалось? Должна поблагодарить вас за вчера, вы так выручили! И я смотрела вашу работу, все так безупречно, уверенна, лучше не сделал бы даже мастер…

Она тараторила без умолку, нервно тараторила, а ее щеки так пылали румянцем, что я сразу понял, что подловил ее не в самый подходящий момент. Хотя ничем таким она не занималась, просто листала журнал… А, журнал, точно!

-Дайте-ка мне его, леди Винтер, - усмехнулся я.

Она не стала возражать, поняла, что я ее раскусил, и с виноватым видом протянула мне журнал.

«Богат и холост», журнал для женщин, выходит ежемесячно первого числа, и в этом выпуске на обложке я. Хорош собой, красив, как божество, завидный холостяк… Я полистал журнал и вернул его ей.

-Ничего, леди Винтер, не стоит так смущаться, - снова усмехнулся я, - уверен, тысячи женщин читают это и мечтают быть со мной, так что вы в своих желаниях не одиноки. Скоро обед? Я жутко голоден.

Она сидела молча, виновато опустив взгляд, щеки ее горели, даже ее маленькие ушки стали красными от стыда, а я даже представить себе не мог, какого труда ей стоило достать этот журнал в такую непогоду.

После молчаливого обеда я снова долго сидел в ее мастерской, затем мы поужинали и разошлись по комнатам. Я долго говорил по телефону, решая важные вопросы, дела уже звали меня обратно в город, но я застрял в этой проклятой дыре и пока что не мог из нее выбраться, так что приходилось все решать дистанционно. Закончив, я с удивлением отметил, что уже далеко за полночь, но спать мне вовсе не хотелось. Помаявшись, я пошел в библиотеку. О, до чего же роскошным было это место! Самое прекрасное, что есть в этом замке – это библиотека и неприступная ханжа Сибил. Я включил свет и огромная люстра засияла, освещая каждый закуток. Я прошел по натертому до блеска полу и нырнул между стеллажей. Здесь было все! Начиная от Библии (старинного экземпляра в массивном кожаном переплете), и заканчивая коллекционными изданиями, которые нынче можно продать за огромные деньги. Из классиков здесь были все, кого я знал и любил, так же здесь имелась и обучающая литература – я нашел древнюю книгу по анатомии, в которой не было нескольких органов, о которых известно сейчас. Было забавно листать все эти пыльные, пахнущие временем книги, и я увлекся…

Внезапно, раздался звук просыпавшихся монет, и от неожиданности я аж подпрыгнул. Кажется, в библиотеке я был не один. Я прошелся между стеллажами, но никого не увидел, зато на полу я обнаружил оброненную золотую  монету. Это была крона с изображенной на монете розой, датированная 1526 годом, выпущенная Генрихом VIII. Ух ты! Коллекционная вещица! Я наклонился, что бы поднять монету и мое внимание привлекла книга, стоящая на нижней полке. Она была без корешка, без обложки, а когда я пролистал ее, я не обнаружил в ней имени автора. Я сунул монету в карман, прихватил с собой странную книжку и устроился за письменным столом немного почитать.

Да, эта книга была особенная… Если бы мне случилось дать ей название, я бы назвал ее «неравенство полов». В ней говорилось о различии между мужчиной и женщиной, и было детально описано, как подобает себя вести и тем и другим. Вот например: «если мужчина связывает себя узами брака, он должен осознавать, что таким образом берет на себя ответственность за финансовое благополучие семьи. И в то же время женщина несет ответ за быт, уют, комфорт». Ну, если это еще понять было можно, по таким меркам люди жили много веков, а некоторые живут и поныне, то дальше было больше. «Выбирая себе невесту, следует обратить особое внимание на ее невинность – брать в жены оскверненную женщину недопустимо. Женатый мужчина не обязан хранить верность супруге, а вот она, наоборот, адюльтер со стороны жены непростителен». А дальше… «Во время полового акта женщина обязана доставить мужчине удовольствие, вагинально, орально, анально или же при помощи рук, а также она обязана занимать любые желаемые им позы, помня при этом, что ее главная задача – его довольство. Сама же женщина может получать удовольствие, но только с позволения мужчины и никогда ему в ущерб».

Что это за книга? Если бы она попала в руки феминисткам, они бы сожгли ее на костре! Но я не феминист, и с некоторыми «средневековыми» понятиями я согласен, так что возьму ее к себе в комнату и прочту от корки до корки. А вот еще на последок: «Если после совокупления женщине нужно поплакать – ей стоит удалиться, дабы не раздражать своими слезами мужчину». И еще: «мужу стоит с регулярной периодичностью бить жену, не нанося при этом серьезных телесных увечий, но демонстрируя женщине свою силу и указывая ей ее место». Что за книга? Не оторваться!

Я уже собирался уходить, когда увидел на столе карандашный огрызок. А еще мне здесь хорошо рисуется, - вспомнил я слова Сибил и решительно открыл первый ящик стола. Мое чутье меня не обмануло, и я нашел небольшой альбом с рисунками. Но что это??? Консервативная, чрезмерно воспитанная, скромная  и застенчивая Сибил Винтер рисовала такое!!!

На шершавых, чуть желтоватых листах, которые годились для рисования акварелью, что было указано на обложке блокнота, были карандашные зарисовки. На первой странице я сразу узнал Сибил - в вычурном, средневековом платье, с помпезной прической, и с мундштуком в руке. Она восседала, как я полагал, в своей спальне за туалетным столиком, и свободной рукой приподняла подол платья, демонстрируя свою изумительно красивую ножку чуть выше колена. Следующий рисунок более откровенный: на нем она решилась изобразить свое бедро, а ее рука скрылась где-то под юбкой, как я понял, она намекала на то, что рука ее между ног. На третьем рисунке она оставила дымящую сигарету тлеть в пепельнице и расшнуровывала корсет. На следующем – она сбросила платье и осталась в шелковой комбинации. На этой странице я задержался, пытаясь рассмотреть через тонкую ткань очертания ее тела. Со всего я понял, что грудь у нее небольшая, но заметная, талия тонкая, действительно очень тонкая, да и сама она довольно худенькая, возможно даже излишне. Но при всем этом, выглядела она очень женственно и я даже заерзал на стуле, чувствуя, что даже на картинках она меня возбуждает.

Не без любопытства, я поспешил перевернуть страницу и уставился на следующую. На ней Сибил изобразила себя с уже распущенными волосами, золотистыми и чуть растрепанными после замысловатой прически; сидящей на краю кровати. Бретели ее комбинации спали с плеч и обнажили одну грудь, которую она скрыла от моего взора в своей ладони. Я быстро перелистнул страницу, надеясь дальше увидеть больше, но меня ждало разочарование – на следующем рисунке она лежала под одеялом, но ее руки явно были заняты делом, а на ее лице застыло блаженство. Ах вот значит, как аристократичная шлюшка Сибил спасается от одиночества! Не такая она и невинная, какой кажется!

Следующая картинка меня порадовала: на ней Сибил стояла у окна, обнаженная, так что мне открывался прекрасный вид на ее изумительно красивую спинку и попу. Идеально ровная осанка, из за худобы проступает позвоночник, видно лопатки, а ягодицы округлые, как спелый персик... Боже, мне бы в этот ее рай! Мне бы между него и во внутрь, глубоко, до отказа, так, чтобы кричала от боли, так, чтобы вопила, эта грязная аристократка!

Я больше был не в силах сдерживаться – долгие дни воздержания дали о себе знать. Моя мошонка горела и ныла от боли, легкий массаж не помог, мой член налился, розбух и требовал избавления от мук, так что мне не оставалось ничего другого, как решить эту проблему самостоятельно. Засунув руку в штаны, я занялся тем же, чем и Сибил на своих картинках – самоудовлетворением.

Следующая зарисовка мне в этом помогла – на ней Сибил лежала в ванной и ласкала себя под водой, а на поверхности, обтекаемые влагой, вздымались ее прелестные груди. Я был прав, они были небольшими, но это были не груди подростка, это были груди молодой женщины, налитые, полные, и даже в своем маленьком размере они выглядели невероятно! Я даже невольно сжал руки, представляя, как переминаю их, как грею их в своих ладонях, как ласкаю ее крошечные сосочки, зажимая их между пальцами. Кончики ее золотистых волос намокли и прилипли к голым плечам, ее губки были приоткрыты и мне показалось, я даже слышу вырывающийся из них стон. Кажется, ей было так же хорошо, как и мне сейчас, но вот если бы мы были вместе... ах, если бы мы были вместе!

Я неожиданно кончил себе в руку и разочарованно вздохнул, поняв, что салфетки здесь не найдется и мне придется идти так до своей спальни. Но прежде, я решил досмотреть, что нарисованно на последних двух страницах.

На предпоследней было то, чего я никак не ожидал увидеть – там были я и она. Я с легкостью узнал обветшалую комнату Ричарда черное сердце на заднем плане, платье, которое было на Сибил я тоже хорошо помнил, оно было персикового цвета и с пышной юбкой, но на рисунке все было черно белым, а я был в костюме, но своим пиджаком я укрыл ее плечи, и не смотря на страшную вонь, не смотря на ужас предшествующих событий, я наклонился и поцеловал ее в губы. Я сорвал первый лепесток невинности с этой прекрасной, дикой розы.

А вот последняя страница меня удивила! Сибил нарисовала меня, обнаженного, со спины, мои ягодицы у нее вышли красивее, чем были на самом деле, спина шире, руки масивнее... в общем, она меня приукрасила. Но что это? Никак шлюшка Сибил стоит передо мной раком! Я даже вскрикнул от удивления, и мой возглас прошелся эхом по пустой библиотеке.

Так вот значит, какая развратница, моя холодная леди Винтер! Так вот значит, о чем она мечтает в своих грязных мыслях! Ну теперь то у меня хоть появилась надежда на то, что я не уеду отсюда с пустыми руками. А то уж я было подумал, что мне ничего не обломится! А она вот значит какая, эта мнимая, напускная невинность! Голобукровая шлюха, только и всего!

Остаток ночи я провел за чтением книги и уснул уже под утро. Проснувшись днем, я ужасно раздосадовался, обнаружив, что золотая крона с розой, которую я нашел в библиотеке, пропала. В этой пропаже я и не думал обвинять прислугу, единственным подозреваемым был Ричард черное сердце. Этот скупердяй ни с кем не желал делиться своим золотом, и даже одной единственной монеткой. Как будто она ему нужна, там, на том свете. Хотя и мне она была без особой надобности, благо денег у меня и своих собственных хватало.

Завтрак, ожидавший меня на прикроватном столике давно остыл, и был уже полдень, так что я сразу спустился к обеду. Едва я занял свое место за столом, как мне тут же подали еду.

-Разве леди Винтер не будет обедать? – поинтересовался я у Кристофера.

-Миледи пожелала пропустить обед, сэр, - сообщил он, вежливо склонившись, - она будет ждать вас в мастерской.

В столовой было слишком тихо и я почувствовал себя одиноко без Сибил, хоть и с ней мы в основном ели молча. Быстро расправившись с обедом, я поспешил в мастерскую. Не то чтобы я скучал по леди Винтер, но мне хотелось ее увидеть после найденных мною накануне рисунков.

Мансарда была залита тусклым светом, дождь за окном почти перестал и проступило солнце, но вряд ли на долго. На мольберте стоял накрытый тканью холст, кисточки были аккуратно разложены, краски приготовлены, но самой художницы не было, должно быть я пришел немного рано. Заняв свое место в кресле я немного обождал, но затем мною одолело любопытство и я подошел к мольберту. Сибил не хотела показывать мне свою работу пока не закончит, а мне не терпелось увидеть, каким она меня изобразила, и я, недолго мешкая, одернул ткань с холста.

Меня там не было.

Да, она рисовала меня каждый день, вот уже неделю, но на холсте моего изображения не было. Зато был прекрасно прорисованный натюрморт вазы с цветами, стоящей на столике рядом с креслом, на котором я обычно восседал. Вот что она рисовала – не меня, а проклятую вазу!

Сибил вошла в самый неподходящий момент – я не успел прикрыть холст тканью.

-Что вы делаете?!. – вскрикнула она, замерев на пороге, а я, мгновение назад, готовый высказать все, что я о ней думаю, тоже оторопело застыл. Кажется, мы удивили друг друга в равной мере. - Вы не должны были… - сказала Сибил, отойдя от шока. – Я могу объяснить, - шепотом добавила она.

-Уж потрудитесь, - ответил я, все еще удивленно пялясь на нее.

-Я говорила, что смогу приступить к работе лишь тогда, когда узнаю вас получше… а пока, хоть мы и живем под одной крышей, я знаю о вас не больше, чем в тот день, когда вы со мной хоть немного разговаривали. Я не могу просто взять и нарисовать вас… у меня так не получается… Простите… - она подняла ткань с пола и прикрыла мольберт. – Я просто не хотела, чтоб вы уезжали… - призналась она, пристыженно опустив взгляд.

-Что у вас с волосами, леди Винтер? – наконец смог произнести я.

-А? Да так… захотелось что то изменить… - отмахнулась она. – Вы можете уехать… я хочу сказать, когда дождь перестанет, я не стану больше вас задерживать. Простите, что так получилось с портретом, знаю, я пообещала, не вышло…

Сибил была так смущена, об этом ясно говорили ее красные щеки, и еще она была так расстроена, об этом я понял по ее влажным от слез глазам, а я был так обескуражен произошедшим, что мне потребовалась время, чтоб привести свои мысли в порядок.

Я сделал несколько кругов мастерской, размышляя, как быть дальше, она тем временем нервно перебирала кисти для рисования, и я видел, что она готова сквозь землю провалиться от стыда. И тут я подумал, а почему бы мне ее не добить?

Я остановился у своего злосчастного кресла, в котором даром просиживал по несколько часов в день, позируя, и стал расстегивать рубашку. Она не сразу заметила, видимо не осмеливаясь взглянуть на меня. Я уже расстегнул все пуговицы и принялся за запонки, когда она оторопело прошептала:

-Что вы делаете?..

Ее вопрос не заставил меня остановиться, я закончил с запонками и снял рубашку. Сибил удивленно ахнула, обжигая взглядом мою голую спину, и тогда я бросил рубашку в кресло и повернулся к ней лицом, давая ей возможность рассмотреть меня еще и спереди.

-Что вы делаете?.. – едва слышно прошептала она.

В залитой тусклым светом мансарде нависло напряжение. Можно было почувствовать, каким наэлектризованным и густым стал воздух, можно было ощутить жар, которым горели ее смущенные щеки, можно было услышать быстрый, четкий ритм ее взволнованного сердца, можно было невооруженным взглядом заметить мое вожделение.

-Жаль, что с портретом не вышло, леди Винтер… - сказал я, вдруг охрипшим голосом. – Но у вас так неплохо получилось изобразить меня обнаженным…

-Что? Я не… - попыталась возразить она.

-Я нашел ваши зарисовки вчера в библиотеке – нет смысла отрицать, леди Винтер.

Я стал расстегивать ремень и медленно приближаться к ней, отчего она испуганно отпрянула и вжалась в стену.

-У вас так хорошо получилось представить меня, но все же реальность отличается от фантазии, сейчас вы в этом сами убедитесь… - я расстегнул брюки и она вскрикнула и закрыла глаза руками.

-Нет, мистер Фаррелл, прошу… - взмолилась она.

-Не стоит так стесняться, Сибил… - я ласково, чтобы не испугать ее еще больше, убрал ее руки с лица. – Разве ты никогда не видела обнаженного мужчину?

Она не ответила, только дышала часто-часто и громко-громко. Я вернулся к своему креслу и снял с себя остаток одежды. Когда я повернулся к ней лицом, она смотрела на меня такими огромными глазами, испуганными, но все же азартно блестящими.

-Хочешь нарисовать меня такого? – спросил я.

Сибил долго смотрела мне в глаза, затем ее взгляд медленно опустился ниже, и мне казалось, ее щеки сильнее покраснеть уже не смогут, но я ошибался.

Она сняла с мольберта холст и поставила новый. Ее пальцы потянулись к кисточкам, затем перебрали карандаши и наконец взяли уголь. Как зачарованная, она рисовала меня, быстро, почти не моргая, не давая руке отдыха, водила углем по холсту, и то и дело поглядывала на меня, заливаясь новым, ярким румянцем. Теперь у меня не было сомнений – она рисовала не вазу, а меня.

Закончив, она выпустила из рук остаток уголька и отшатнулась, как бы удивившись самой себе.

-Я могу посмотреть? – спросил я, и она коротко кивнула в ответ.

Я подошел к ней и рассмотрел черно-белого себя. Толи у леди Винтер был истинный талант к рисованию, толи я действительно был так красив… Я повернулся к ней и улыбнулся.

-Мне нравится, - признался я.

Она легко улыбнулась, одними только уголками губ и отвела взгляд от меня, от картины, куда то в даль.

-Теперь, пожалуйста, оденьтесь, - попросила она, и от нее вдруг повеяло таким привычным холодом и отстраненностью.

-Что, все? – усмехнулся я. – Наваждение прошло и ты снова изображаешь из себя невинность, Сибил? Как будто это не ты вовсе только что вырисовывала своим угольком мой член, как будто не ты нарисовала рисунок, где я, трахаю тебя, стоящую раком! Трахаю тебя, всю такую аристократичную, как грязную шлюху!

-Как вы смеете?!. – возмутилась леди Винтер, задыхаясь от негодования. Должно быть ни один джентльмен не позволял себе так с ней разговаривать, только вот я был еще тем подонком, и мне невероятно сильно хотелось избавится от ее заносчивости и доказать ей, что она шлюха.

-Ой, Сибил, прошу, давай без этого! Как вы смеете? Подлец! – перекривил я ее. – Оставь свои средневековые замашки для кого другого! Меня ты не проведешь. Я вижу тебя насквозь. Я знаю, какие грязные, развратные мысли ты прячешь за своей воспитанностью, я знаю, как ты вульгарна под своей маской невинности, я знаю, что ты шлюха, как и все женщины, и я докажу тебе это, если ты отказываешься это признать.

-Одевайтесь, мистер Фаррелл, и убирайтесь прочь отсюда! – зло прошипела она. – Прочь отсюда! – добавила она уже криком. – И прочь из моего дома!

-Я уйду, - спокойно ответил я, - но лишь после того, как ты дашь мне то, зачем ты меня сюда позвала. Обслужи меня, потаскуха, ведь именно за этим я сюда и приехал!

-Вы забываетесь, сэр! – дрожа от негодования, холодно бросила она. – Я дама знатного рода Винтеров! Я никому не позволю столь неуважительно относиться к себе, особенно вам, мистер Фаррелл. Я была лучшего мнения о вас, но я ужасно ошиблась! А теперь убирайтесь, и лучше сами, не то я попрошу вас выпроводить!

Привлекать кого то третьего в нашу перепалку мне не хотелось, поэтому я сгреб в охапку свои вещи и направился к выходу.

-Я буду у себя, - невозмутимым тоном сообщил я, - на случай, если вы передумаете, леди Сибил из рода Винтеров. Из знатного рода убийц и шлюх.

Мне посчастливилось никого не встретить, пока я шел по длинному коридору голышом, к своим покоям. Бросив свои вещи и рухнув на кровать, я думал о Сибил. Я думал о ее волосах – она перекрасила их в темно-коричневый цвет, чем невероятно удивила меня. А еще я думал о ее тонких пальцах, запачканных углем. А еще я думал о ее блестящих глазах, какими она рассматривала меня, рассматривала так, словно никогда раньше не видела обнаженного мужчину. Я надеялся, я не слишком сильно надавил на нее… я так усердно пытался уверить ее в ее же порочности, но она все больше походила на невинную. Но как такое может быть? Она ведь была замужем!

Ах, Сибил, Сибил, моя прекрасная дама из знатного рода Винтеров, когда же твой лед растает?

К ужину я готовился, как никогда щепетильно. Сегодняшний вечер обещал быть особенным, и я должен был быть особенно красивым и очаровательным. Сегодня все должно было решиться – либо она прогонит меня, либо этой ночью я буду в постели не один. По такому поводу, я даже надел галстук-бабочку! Удовлетворенный ослепительным отражением в зеркале, я покинул свою комнату.

В просторной столовой горели десятки свечей в серебряных канделябрах, играла тихая музыка, в вазах стояли свежие цветы, хрусталь сверкал, стол ломился от яств.   Все это было похоже на царский прием, нежели на скромный ужин на двоих. Я пришел раньше, но не решился сесть за стол прежде, чем появится хозяйка. К счастью, долго ждать не пришлось.

-Леди Винтер! – отчего то торжественно объявил Кристофер и распахнул массивную дверь.

Она вошла, как королева, так что я невольно склонился, приветствуя ее. И как только мне пришло в голову обзывать эту прелестную женщину шлюхой?! Ну что я за мудак?!

Ее платье было таким длинным, что не было видно ее ног, и казалось, она в нем плывет, только стук каблучков выдавал ее ходьбу. На голубой ткани красовалась вышивка с цветочным орнаментом, из под рукав и пышной юбки выглядывало элегантное кружево, в ее, теперь темно-коричневых волосах сияла драгоценная тиара. Да, моя нарядная бабочка-галстук потерялась на фоне ее роскоши.

Сибил заняла свое место за столом, и взмахом своей ручки, одетой в кружевную перчатку, разрешила присесть и мне.

-Вы прекрасно выглядите, леди Винтер, - отчего то заикаясь, промолвил я.

-Леди Винтер? – холодно усмехнулась она. – Ну что вы, мистер Фаррелл, зовите меня просто шлюхой!

-Простите… - пролепетал я, искренне смущаясь.

-Мы продолжим этот разговор позже, сэр, а пока скажу только, что вы невероятно сильно ошибаетесь на мой счет. – Она подняла бокал шампанского и я последовал ее примеру. – Давайте выпьем за меня, мистер Фаррелл. За мой день рождения.

-У вас день рождения? – удивился я. – Почему мне никто не сказал?

-Я запретила. Не хотела, чтоб вы суетились… но право, вы сегодня преподнесли мне тот еще подарок…

-Господи, простите, леди Винтер… - искренне извинился я.

-Ничего, мистер Фаррелл. Доля истины в ваших словах все же была… но все это потом. Давайте выпьем.

-За вас, леди Винтер! – сказал я, поднявшись со своего места.

-За меня! – улыбнулась она.

Бедняжка… она и не догадывалась, что это ее последний день рождения.

Мы ели так долго, что когда пришло время встать из за стола, я едва поднялся. Но не потанцевать с именинницей не представлялось возможным, поэтому я был вынужден втянуть набитый живот и протянул ей руку. Она охотно согласилась, и мы оказались в центре большого зала.

Скажу честно, вести в танце такую красавицу для меня было честью, да и было весьма приятно находиться в такой близости, чувствовать ее тепло, ощущать ее реальность. В своем холодном, мертвом замке и сама Сибил нередко казалась холодной и мертвой, но только не теперь. Кажется, моя близость ее тоже радовала, и она словно ожила в моих руках. На щеках вновь вспыхнул румянец, но в этот раз не стыдливый, думаю он появился от того, как взволнованна она была, ее рука покоилась на моем плече, другая лежала в моей руке, и через тонкую ткань ее перчатки я ощущал тепло, несколько коричневых прядей выбилось из прически, и теперь она выглядела более естественно и еще более привлекательно.

Не знаю, что на меня нашло сегодня в ее мастерской, не знаю, зачем я так оскорбил ее, она ведь так мила… Сейчас я словно узнал ее другую, а может быть так на меня подействовал новый цвет ее волос? Да, такой она мне нравилась куда больше, ибо я действительно люблю брюнеток больше, нежели блондинок.

-Отчего вы решились на такой эксперимент с вашими волосами, леди Винтер?

-Мне неловко признаваться в этом, мистер Фаррелл, но так или иначе, вы узнаете правду, вы слишком умны, так что потом мне будет еще более неловко за то, что я ко всему еще и солгала, - она вздохнула, и отведя взгляд в сторону, призналась: всему виной тот журнал.

-Женский журнал со статьей обо мне?

-Да, - подтвердила она. – Видите ли, из него я узнала, что вы отдаете предпочтение темноволосым женщинам…

-О, леди Винтер! – поразился я. – Право, не стоило, у вас был отличный цвет волос…

-Но этот вам нравится больше? – она заглянула мне в глаза и я не мог ей соврать. Я кивнул. - Что ж, тогда оно того стоило, - подытожила она, а когда  музыка смолкла, она и не подумала отпустить меня, тем самым настаивая на следующем танце.

Было вовсе не похоже на Сибил, то что она не отправилась в десять часов в постель, поэтому мы оставались в столовой, продолжали есть, пить, танцевать, пока не осталось места для еды, пока не кончилось несколько бутылок вина, пока не осталось сил на танцы. Близилась полночь, свечи догорели, усталость брала свое, праздник невольно подошел к концу. Но и на том мы не простились и не разошлись по комнатам, а переместились в гостиную, где горел камин, и где было тихо и уютно, насколько только могло быть уютно в этом проклятом замке.

-Если вы позволите, я бы сняла туфли, - попросила она, - у меня от них жутко болят ноги.

-Конечно, леди Винтер, - разрешил я.

Она сняла туфли и с ногами забралась на диван, и так, как она своим пышным платьем заняла все место, мне не оставалось ничего другого, кроме как опуститься в кресло напротив.

-Дождь перестал… - подметила она, взглянув в окно, и я не смог не уловить в ее голосе разочарования. Должно быть, для нее это означало, что я скоро уеду, и должно быть, ей этого не хотелось. – У меня такое ностальгическое настроение после вина… вспоминается детство, вспоминается, как я раньше ждала свои дни рождения. Теперь не жду вовсе… В такие дни я только расстраиваюсь. Думаю о своих годах, думаю о том, как прожила их, и это не может меня не печалить. Разве в детстве я могла подумать, что повзрослев, буду настолько несчастна? Разве я, маленькая девочка, полная надежд и мечтаний, могла знать, что ничего из того не сбудется? Ах, мистер Фаррелл, разве я могла подумать, что мое не самое счастливое детство, на самом деле окажется самым счастливым периодом моей жизни?

-Все еще впереди, леди Винтер, - возразил я.

-Ах, бросьте утешать меня, мистер Фаррелл… сегодня я имею право на жестокую правду. Когда еще смотреть ей в глаза, если не в этот день?

С этими ее словами, большие часы пробили полночь, звоном разносясь по всему замку.

-Ну вот и все, - с горечью вздохнула Сибил, - мой день кончился.

Мы немного помолчали, затем она улыбнулась, давая понять, что она в порядке, и прикурила. Я тоже угостился, просто, чтоб чем то занять свои руки.

-Должно быть, вы думали о своей матушке? – поинтересовался я. – Я всегда думаю о маме на день рождения. В такой день особенно остро чувствуется ее отсутствие.

-Да, конечно, - согласилась Сибил, - но знаете, в этот раз я больше думала о дедушке. Ведь именно он значительно повлиял на мою жизнь. Все могло бы сложиться иначе, если бы не он. Впрочем, он был не плохим человеком, и он всегда был добр ко мне, и он любил меня, я знаю, что любил, пусть и не умел этого говорить, но зато умел показывать. Жаль, что вы его не знали… жаль, что вы не знаете, каким все здесь было при нем. Когда я была маленькой, и это был мой первый день рождения без родителей, он побеспокоился о том, чтобы подарков у меня было не меньше, гостей побольше, развлечений поинтереснее, впечатлений по-ярче. Он устроил отличный праздник, и он подарил мне великолепное платье! Кстати, мой сегодняшний наряд, это увеличенная версия того самого платья. Он растил меня как принцессу… - Сибил нежно улыбнулась воспоминаниям и стала задумчиво копошиться в складках ткани. – Вы и не представляете, мистер Фаррелл, как я росла, как меня воспитывали… Если бы вы знали, вы бы никогда не сказали обо мне то, что сказали сегодня.

-Леди Винтер, простите, я не…

-Нет, нет, мистер Фаррелл, прошу, не извиняйтесь. Я не хочу вас упрекать, я хочу, чтоб вы поняли… При дедушке в замке было полно прислуги. У нас имелся дворецкий и лакей, три горничных, гувернантка, и его личный слуга, не учитывая работников кухни, конюшни и садовников. Все здесь ходили по струнке, был четкий распорядок дня, были высокие требования ко всем, включая меня, или особенно, что касалось меня. Я училась дома, и помимо обычных уроков, у меня были ежедневные занятия музыкой, живописью и этикета. С моим воспитанием, я могла бы состоять при дворе, а то и быть самой королевой, если пожелаете. Но чего мне все же не хватало, так это ласки, и женской руки. Дедушка уволил няню, женщину, которая могла мне хоть немного заменить мать. Он считал, что я уже достаточно взрослая, и что жесткая гувернантка привнесет больше пользы. Так что в этом холодном замке, мне было нередко холодно. Некому было сказать мне доброго слова, некому было поцеловать меня перед сном, некому было мне и дать совет, когда я взрослела и превращалась в молодую женщину.

Дедушка был в весьма преклонном возрасте, когда настала пора мне выходить замуж. И я знала, что в выборе супруга мои пожелания учитываться не станут, так что втайне, я надеялась, что дедушка скончается прежде, чем решит все за меня. Но увы, он просто не мог умереть, пока не устроит меня. Так что он выбрал мне мужа, и я была отдана за человека, которого видела едва ли не впервые. Конечно, его богатства спасли наше невеселое финансовое положение, и ко всему, мы нашли с ним общий язык, так что я какое то время была благодарна дедушке за участие… А теперь о главном, мистер Фаррелл… Почему вы были крайне неправы в своих высказываниях. Меня растили в абсолютной чистоте, и первым мужчиной, которого я взяла за руку и поцеловала, был мой муж. Когда он переступил порог моей спальни, я даже представить не могла, что ему могло от меня потребоваться в столь поздний час. Близость с ним меня обескуражила и поразила, и более того, он сам был сконфужен не меньше моего. Первая наша с ним ночь прошла в страшных муках для нас двоих, но цель все же была достигнута, и на простынях появилось небольшое пятнышко крови, которое, можете представить, мой дедушка пожелал видеть. Убедившись, что брак утвержден, он с облегчением вздохнул, и будучи спокойным за мое будущее, вскоре умер. А дальше, мне даже нечего вам рассказать, кроме того, что за все года моей супружеской жизни, муж больше ни разу не переступил порог моей спальни.

-Почему? – опешил я.

-Так ли важно почему, мистер Фаррелл? – вздохнула Сибил. – Главное, что я во время брака продолжала беречь себя для него, а после его смерти я носила траур. И только теперь появились вы. Так что, я не шлюха, мистер Фаррелл… Когда я встретила вас, вы меня весьма заинтересовали, но жаль, что уже нет дедушки, который договорится обо всем за меня. Мне пришлось действовать самостоятельно, а так как опыта у меня в подобных делах нет, я пригласила вас сюда под предлогом, надеясь, что все само сложится… Простите, что ввела вас в заблуждение…но это не из злого умысла, а по незнанию… В наше время нравы изменились, но я воспитана по другому, и мне сложно влиться в новый мир. Один только поцелуй с вами совершенно выбил меня из колеи. Я чувствую себя грязной, я чувствую себя грешной за то, что не будучи в браке, живу с мужчиной под одной крышей и поддаюсь искушению. Но я понимаю, что в нынешнее время никто не женится на мне вот так просто… Но распрощаться с невинностью мне все же сложно, осквернить себя мне боязно… Но кое в чем вы были правы, мистер Фаррелл, мне присущи грязные мысли. То, что я изобразила на своих рисунках… Должна признаться, что подобное стало происходить со мной с вашим появлением, и мне за себя стыдно, но можно ли меня в этом винить? Можно ли винить женщину, которая невольно прожила жизнь монахини, за подобные желания?

Господи, я был ошарашен настолько, что не находил, что сказать. Моя голубокровая шлюха оказалась непорочной девой… и что мне с этим делать? Теперь то мне точно здесь ничего не светит, пора уезжать. Или жениться на ней… нет, это уже через чур крайние меры.

-Вижу, как обескуражила вас… сейчас, наверное, удивлю еще больше… Пожалуйста, мистер Фаррелл, следуйте за мной.

Сибил поднялась, обула туфли и пошла вперед. Я шел следом. По ступенькам наверх, по коридору, и прямо к двери ее спальни. Лишь переступив порог, я понял, что моя непорочная дева решила наконец лишиться невинности.

Ее спальня была абсолютно женской, или даже можно сказать девчачьей. Пурпурные гобилены, прозрачный балдахин над кроватью, множество цветных подушек всех оттенков розового, пушистый ковер, огромный шкаф, в котором она прятала все свои странные платья. На прикроватной тумбе стояла рамка с фотографией ее матери, на туалетном столике множество духов, косметики и украшений, так что на нем не осталось свободного места вовсе. Даже люстра в ее комнате была не простая, а сделанная из боа, и такой же ночник, украшенный розовыми перишками. Было видно, что сюда давно не ступала нога мужчины. Я же, любитель минимализма, задыхался от всего этого изобилия вещей, но если она хотела отдаться мне именно здесь, я был готов ее взять даже посреди всего этого хлама.

-Ну вот, мистер Фаррелл, наша екскурсия закончилась.

-Есккурсия? – не понял я.

-Да, теперь вы увидели все комнаты в моем замке.

-Что ж, я рад, что вы все же решились показать мне и эту комнату, леди Винтер, - сказал я, невольно усмехаясь своей победе.

Она была смущена, явно нервничала, рассматриваясь вокруг, она словно искала запасной выход из западни, в которую сама себя завела. Я же не стал давить на нее, понимая, что она уже и так моя, остальное лишь вопрос времени.

Я немного прошелся, лавируя теми небольшими, свободными от вещей и мебели участками, и не нашел ничего лучше, как устроиться на тахте, прилегающей к кровати. Леди Винтер явно не понравилось, как по хозяйски я вел себя в ее спальне, но усилием воли от комментариев она воздержалась.

-Итак, все произошло здесь? – прервал я неловкую тишину, еще более неловким, компрометирующим вопросом.

-Что именно вы имеете в виду, мистер Фаррелл? – спросила Сибил, и я заметил, что она невольно все ближе отступает к двери.

-Я имею в виду вашу первую брачную ночь, леди Винтер, что же еще.

-Да, - неохотно подтвердила она, - но это было очень давно.

-Но, раз ночь была единственной, смею предположить, вы помните ее в деталях?

-Даже если и так, мистер Фаррелл, то у меня нет ни единого желания говорить об этом, особенно с вами, - немного раздраженно бросила она.

-Отчего же? А мне вот интересно, как все было, - продолжал дразнить ее я, забавы ради.

-Серьезно? Вы наконец попали в мою спальню и вместо того, чтобы сотворить со мной все то, ради чего сюда и приехали, хотите говорить о том, чего теперь уже кажется и не было вовсе?

-Ну, у нас с вами будет не одна ночь, так что времени предостаточно.

-Не слишком ли вы самоуверенны, сэр? – возмутилась Сибил, краснея.

-Слишком, но со мной такое постоянно случается, так что я привык, - усмехнулся я. – Но, если вы стесняетесь, давайте я расскажу вам свои догадки, а вы подтвердите или опровергните, - предложил я, и не дожидаясь ее согласия, продолжил: я думаю, в ту ночь вы готовились ко сну. Должно быть служанка помогла вам снять свадебное платье и надеть ночную сорочку, расчесала вам волосы, а когда она ушла, в спальню вошел он. Не думаю, что вы так уж не ожидали его увидеть, полагаю, в вашей библиотеке найдется хоть один приличный любовный роман, в котором хоть мало-мальски описано то, что происходит между мужчиной и женщиной. Я даже уверен, что вы несмело воображали себе некоторые сцены, в которых, скажем, он вас целует и опускает на кровать… Но, видимо он был также неопытен как и вы, и тогда то и произошел крах ожиданий. Он неумело целовал вас? Слишком широко открывал рот? Слишком сильно слюнявил? По вашим глазам вижу, что попал в яблочко! А что произошло потом? Он обнажился? Испугал вас видом своего мужского достоинства? Навалился сверху и сделал вам больно? А после уснул?

-Вы как будто присутствовали при всем этом… - тихо прошептала она, и я замети в ее глазах слезы. Она расстроилась, должно быть воспоминания были не из приятных. – Мне было так обидно… - добавила Сибил, теперь промакивая глаза платочком и тихо всхлипывая.

-Что ж, все это в прошлом, леди Винтер, - уверил я ее, - в этот раз все будет иначе, обещаю.

-Надеюсь, - тяжело вздохнула она. Ей явно не нравилось вести подобный разговор, она смущалась и робела, и теперь она так приблизилась к двери, что мне показалось, еще немного и она сбежит из собственной спальни.

-Сомневаетесь? – спросил я.

-Сомневаюсь, но в себе, не в вас. В вас мне сомневаться не приходится, после всего того, что я о вас прочитала. Но я по прежнему неопытна… поэтому, вынуждена просить вас взять инициативу в свои руки…

-О, леди Винтер, - рассмеялся я, - об этом вам меня просить не нужно! По другому и быть не может!

-Что ж, тогда приступим? – спросила она, набравшись смелости, и явно намереваясь как можно скорее со всем покончить.

-Что это вы надумали? – неодобрительно фыркнул я, когда она принялась расшнуровывать корсет платья.

-Что то не так? – испугалась она.

-Все не так! Если только вы не намеренны повторить ваш предыдущий успех!

-Что тогда мне делать? – растерялась Сибил.

-Только то, что я скажу. И не более.

-Что ж, тогда прошу вас, сэр, командуйте.

-Для начала, мы пойдем ко мне в комнату, - заявил я, поднимаясь. – Настало время вам побывать в спальне вашего мужа.

Она шла за мной, как овца на закланье. Более несчастной женщины я в жизни не видел, чем леди Винтер, следующая за мной длинным коридором. Она сомневалась, она боялась распрощаться с невинностью, она боялась согрешить. Но более всего, я думаю, она чтила правила, по которым ее воспитывали, и именно с этим ей было примириться сложнее всего.

На пороге она замялась, затем несмело сделала шаг вперед, который и стал точкой невозврата.

Я снял пиджак и повесил его на спинку кресла, после чего присел. Она несмело прошлась по комнате, затем повернулась ко мне, и в ее глазах застыл вопрос.

-Ну что ж, начнем, - объявил я. Она испуганно дёрнулась, и ее руки стали нервно перебирать ткань ее платья. – Мне нравится ваша тиара, леди Винтер.

-Спасибо… - пролепетала она, явно удивленная тем, что я решил сделать столь неуместный комплимент.

-В ней вы мне напоминаете королеву, леди Винтер, - продолжал я, - но все дело в том, что в спальне правит мужчина.

-Мне ее снять? – растерялась она.

-Нет, - усмехнулся я, - не нужно. Я знаю другой способ, чтобы лишить вас власти. Думаю, когда вы встанете на колени, уже не будет разницы, в короне вы или нет.

-Вы хотите, чтобы я опустилась на колени? – опешила она.

-Да, хочу. С тех самых пор, как мы были с вами в восточном крыле. Тогда вы опустились проверить, все ли в порядке у меня с ногой, и с тех самых пор у меня из головы не идет ваш образ. Так что, прошу, леди Винтер, избавьте меня от этой навязчивой идеи.

-Но я думала… - она покосилась на кровать, видимо ожидая другого сценария.

-Не стоит, леди Винтер. Не стройте никаких планов, ничего не воображайте, все равно все выйдет иначе. Уже все иначе. Не будет так, как вы читали в книгах, или как смотрели в фильмах, не будет так, как происходило в ваших фантазиях. Я покажу вам, как все происходит на самом деле. Вас и так слишком долго держали в неведенье.

-Хорошо, - согласилась она шепотом.

-Хорошо, - кивнул я. – А теперь, на колени, и чтобы впредь мои приказы исполнялись беспрекословно. И, к слову, я буду звать тебя Сибил. Леди Винтер, холодная, воспитанная, со всеми несметными богатствами и титулами, осталась за дверью моей спальни. Здесь, со мной, ты просто женщина. А теперь, - я взмахом руки призвал ее к действию.

Она устроилась по центру комнаты, и поправила платье, чтобы не приведи Господи, его не помять. Я поднялся и подошел к ней. Сибил смотрела в пол, но по тому, как часто и громко она дышала, я понял, насколько сильно я задел ее самолюбие, гордость, и как она негодует от проявленной мною дерзости. Все это рушило ее правила, каноны, стереотипы, но ночь только началась, и я намеревался полностью сломать ее представления о сексе.

Какое то время я любовался видом: снежная королева у моих ног. Неприступная, холодная, голубокровая, а в конце концов там же, где и все. Но что ж, разве можно сыскать для женщины место получше?

-Расстегни ремень, - приказал я.

Ее белые, кружевные перчатки робко, но послушно потянулись ко мне. Ах, в этот момент я едва не вскрикнул от восторга! Как же прекрасно вкушать свою победу! Но, не нужно торопиться, стоит распробовать.

-А теперь расстегни ширинку, - распорядился я, когда она, дрожащими руками, справилась с предыдущим заданием.

Она исполняла, но не смотрела на меня. Должно быть она ни за что бы не осмелилась встретиться со мной глазами в такой момент.

-Продолжай, или мне стоит говорить тебе обо всем?

Она спустила мои брюки, затем долго сомневалась, и спустила трусы. Когда она отпрянула и отвернулась, испугавшись моего достоинства, я не смог сдержать смех.

-Не пугайся, милая, это всего лишь член! Тебе стоит познакомиться с ним поближе, и обещаю, ты его полюбишь. Он источник не только моего удовольствия, но и твоего!

-Зачем вы так? – с отчаяньем, простонала она. – Вы даже меня не поцеловали и просите невозможного…

-Прошу? Нет, милая, я никогда и ничего не прошу, - возразил я, и коснувшись пальцами ее подбородка, заставил ее поднять на меня взгляд. – А вот твои глаза просят, Сибил… Так что не отпирайся, оставь сомнения, и сделай то, чего так давно хочешь.

-Это сложнее, чем кажется… - вздохнула она.

-Ну, я уверен, что тебе станет духу. Ты достаточно смелая, раз позвала меня к себе, затем пригласила в свою спальню, а теперь пришла в комнату мужа и опустилась передо мной на колени, и даже сняла с меня белье, так что уверен, тебе хватит храбрости, что бы продолжить.

-Видел бы меня мой дедушка! – ее щеки вспыхнули румянцем. – Он всегда крайне жестко выражался о таких женщинах, а теперь я стану одной из них! Если я сделаю это, я стану такой, как вы меня назвали. Я стану шлюхой?!

-Станешь, - не утешил ее я, - а может быть, ты уже такая?

Она опустила лицо в свои ладони, справляясь с эмоциями, справляясь с волнением, примиряясь с крахом всего того, во что свято верила, выходя из чужой роли, которую так долго играла, и наконец становясь собой. Когда она в следующий раз подняла на меня взгляд, я не заметил в нем ни капли аристократичной английской сдержанности, в нем была лишь страсть, лишь похоть, в нем был лишь порок.

Ее глаза жадно блеснули, ее кружевные перчатки потянулись ко мне, ее пальчики коснулись того, чего не касались прежде. Я громко выдохнул от восторга и она испуганно отпрянула.

-Все хорошо, продолжай, - прошептал я.

Она снова стала трогать меня, не без интереса рассматривая, исследуя, изучая. Ее глаза стали любопытными, и теперь она вертела мой член в руках, поднимала, опускала, а он все креп и увеличивался.

-Ах, перчатки! – спохватилась Сибил. – Я сниму их.

-Не нужно, мне так нравится.

Она согласно кивнула и вернулась к изучению анатомии мужчины.

-Он такой большой… - подметила она.

-Будет еще больше, он только начал.

-Намного? – испугалась Сибил.

-Нет, уже не на много, - успокоил я ее, скрывая улыбку.

-Я не уверенна, что справлюсь… что именно я должна делать?

-Можешь немного приласкать его рукой, вот так, - я показал ей, что делать, и она внимательно следила, а затем принялась повторять мои движения. – Но все же будет лучше, если ты возьмешь его в рот.

-Весь? Целиком? – спросила Сибил, округлив глаза.

-Нет, - рассмеялся я, - сколько сможешь… для начала.

-А долго? Долго нужно… - она смутилась и замолчала.

-Нет, не слишком долго, но все зависит от того, как ты будешь работать.

-От того, как я буду работать? – удивилась она. – Но я не умею… А есть какая то техника? Что именно я должна делать?

-Не забивай себе голову всякими глупостями, Сиби, просто сосредоточься на том, чтобы сделать мне приятно. Ласкай меня так, как бы хотела, чтоб я ласкал тебя.

-Хорошо, - согласно кивнула она.

-Возьми головку в рот и сожми губами.

-Головка, вот это круглое и блестящее? – уточнила она.

-Да, - улыбнулся я ее неопытности. – Только будь осторожна с зубами, не сделай мне больно.

-Я так волнуюсь… - растерянно призналась она.

-Все получится, приступай, а я тебя буду направлять.

Ее тонкие губы, наконец то сжали мой член и я с облегчением выдохнул. У нее во рту было влажно и жарко, впрочем, как во рту любой другой женщины. Никаких особенных чувств от ее неумелого, неловкого и вялого минета я не испытал, мне сосали и получше, намного лучше. Но глядя на нее сверху вниз, на мою голубокровую снежную королеву в тиаре и роскошном платье, стоящую на коленях и обслуживающую меня ртом, подобно шлюхе, которая сосет в подворотне за пару долларов, я ощущал неимоверную гордость. Гордость от того, что смог, что дождался, добился, гордость от того, что еще одна крепость пала. Победой – вот чем я наслаждался, а вовсе не вялым минетом некогда непорочной леди Винтер.

Я уже близился к развязке, когда Сибил вдруг выпустила меня изо рта и с чувством выполненного долга, стала подниматься с колен.

-Что ты творишь? – опешил я.

-А разве не достаточно? Вы сказали не долго… - растерянно захлопала ресницами она.

-Я скажу когда все, а пока продолжай!

-Но я немного устала… и колени болят…

-Продолжай, Сибил! – рявкнул я, и схватив ее за волосы, буквально принудил ее к действию.

Пока она насасывала мне, я думал о том, как немного женщин умеют делать хороший минет. Бывало даже за большие деньги мне попадались истинные неумехи. А кроме прочего, для большинства это и вовсе табу! Я с такими стараюсь не знаться. Для чего же тогда женщина нужна, раз стоять на коленях и брать в рот она не умеет и не хочет?

Сибил пока тоже не умеет, но может быть у меня получится ее научить? Хотелось бы, чтобы она принимала поглубже… уж не знаю почему, но чем глубже, тем больше удовольствия. Сейчас, конечно, я от нее этого требовать не стану. Только не в первый раз, и только не после такого плотного ужина, не то все съеденное ею рискует быть возвращенным.

Но в целом, конечно, Сибил роскошна. Мне повезло заполучить ее. Такой трофей для моей коллекции…

Я так погрузился в собственные мысли, что и не заметил, как пришел к концу. Я стал изливаться в рот Сибил, и она, запаниковав, выпустила меня и отпрянула.

-Продолжай! – рявкнул я, злясь на нее за упущенный момент.

Она мешкала, поэтому я схватил член и довел дело до конца самостоятельно, спустив порцию спермы на ее роскошное платье.

-Прости, я растерялась, - сказала она, когда я заправлялся.

-Ничего, я сам виноват. Я должен был тебя предупредить, но отвлекся.

-Оно стало выливаться в мой рот, и вкус такой непривычный… я испугалась, не поняла что это, но теперь, я думаю, это… - она замолчала, вновь краснея.

-Это сперма. Только и всего. Это то, чем мужчины кончают и то, отчего появляются дети.

-О, - протянула она, - значит, я не должна останавливаться, когда это произойдет в следующий раз?

-В следующий раз? – удивился я. – Мне нравится ход твоих мыслей, Сиби!

-А потом? Куда ее девать потом, когда все кончится?

-Потом можешь выплюнуть или глотнуть, без разницы. Мужчина уже получил от тебя то, что хотел, а что ты сделаешь с его спермой его мало беспокоит. Но конечно, если ты глотнешь, это кое что да значит. Я хочу сказать, не для каждого ведь пойдешь на такое. Если ты это сделаешь, думаю он будет польщен.

Я устало опустился в кресло. Сибил поднялась с пола, потерла ноющие коленки и присела на краюшек кровати. Пока я отдыхал, она оттирала платочком мое семя со своего платья и думала о чем то своем. Мой взгляд бродил по комнате, пока не наткнулся на картину, написанную ее мужем. Почему он не спал с Сибил? Может, она некрасива? Может, на своих рисунках она только изображала себя красавицей, а на самом деле под одеждой скрывает какое-нибудь уродство? Может она фригидна? Женщина-бревно не отвечающая на ласки и не принимающая никакого участия в сексе? Вот и минет у нее вышел так себе… Может она во всем так себе? Может она и не трофей вовсе, может я только зря ждал так долго?

Я посмотрел на Сибил – она уже покончила с пятном на платье и аккуратно сложила руки на коленях, ее коричневые волосы выбились из прически от того, что я ее за них хватал, но тиара по прежнему украшает ее голову. Лебединая шея, хрупкие плечи, тонкий стан… Нет, невооруженным взглядом я не мог найти в ней изъяна. Она если не совершенство, то определенно красивая. Так что же ее мужу так в ней не нравилось? Стоит проверить, чтобы понять.

-Ты недоволен, - вдруг сказала она, вырывая меня из раздумий.

-С чего ты взяла?

-Ненужно, мистер Фаррелл! Я может наивна и неопытна, но я не глупа. И может быть я ничего не смыслю в сексе, - это слово она произнесла шепотом, - и плохо разбираюсь в мужчинах, но кое что я все же понимаю в людях. И я вижу, что я вас разочаровала, сэр. Мне жаль…

-О, перестань, Сибил! Не нужно разыгрывать драму! – отмахнулся я, раздосадованный тем, что она меня раскусила. – Это был просто минет…

-Просто? Вы не понимаете, как для меня это было непросто! Прийти сюда, остаться с вами наедине, делать такое!.. Я бы никогда не осмелилась, если бы не чувства, которые я испытываю к вам… Но для вас, похоже, все лишь игра. Вы охотник, и как только добыча оказалась в ваших руках, вы утратили интерес…

-Чувства? – прервал я ее. – Какие чувства ты ко мне испытываешь?

-Какое это имеет значение? Главное что вы совершенно ничего не чувствуете ко мне. Вы так холодны, так безразличны, так без участливы. Даже мой муж и тот не был ко мне так равнодушен! А где же страсть? Где желание, жажда, где нежность? Где ласки, поцелуи от которых болят губы, где крики и стоны, от которых пропадает голос, где неземное наслаждение? Я этого в прошлый раз не познала, и вы обещали мне, что с вами будет иначе…

-Ночь только началась, - подметил я.

-Только не для нас, - возразила Сибил, поднимаясь. – Не вижу смысла продолжать… - она подошла к двери и уже взялась за ручку, но прежде чем уйти, повернулась и добавила: раньше у меня был один неудачный опыт, теперь их два.

Да, ее слова задели меня. Меня задело то, что она возомнила, будто может что то решать, будто может вот так просто уйти, будто главная здесь она, а не я!

Да, может быть в чем то она и права, может быть у меня не было особого энтузиазма, и кто знает, что тому виной, ее покойный муж, который не идет у меня из головы, или слишком плотный ужин, или затянувшееся ожидание, которое оказалось слаще, чем то, чего я ждал. А может быть уже тогда я чувствовал, что все это плохо кончится и подсознательно пытался изменить горький финал. Я знал, что превзойду ее ожидания, знал, что стану для нее всем, знал, что она привяжется ко мне слишком сильно, и тогда уйти будет сложно, но я все равно должен буду уйти. И тогда я разобью ей сердце… ее маленькое, ледяное сердечко, которое никогда не любило, никогда не желало, никогда не жило…

-Тебе нужно сердце? – вспомнил я, пропитанные болью слова ее мертвой матери. – Тогда возьми мое!

Я знал, что правильным будет ее отпустить. Я получил то, что хотел, дождь перестал, уже утром я могу быть в Лондоне. И Сибил уже должна была уйти, так решительно она взялась за ручку двери… но когда я обернулся, она все еще была здесь, не решаясь ее открыть.

Я поднялся и подошел к ней. Мои руки опустились на ее хрупкие, обнаженные плечи и она вздрогнула от моего прикосновения и издала тихий стон.

-Не надо, если ты не хочешь… - прошептала она.

-Но я хочу, Сибил… - уверенно ответил я, - я тебя хочу.

Я взял ее за руку и повел за собой к зеркалу. К большому зеркалу в деревянной раме, в которое часами смотрелся ее муж. Надеюсь, его дух где то здесь, надеюсь он будет видеть, что я буду делать с его женой. Все то, чего сам он сделать не смог.

Сибил дрожала. Моя близость ее волновала. Но глаза ее азартно блестели, и я понял, что сейчас она, как никогда готова переступить все границы, нарушить все правила, забыть о своем происхождении и согрешить.

Мои пальцы ловко расшнуровывали ее корсет, и вскоре ее вычурное королевское платье пало к ее ногам. Теперь настал черед ее тиары, и вынув ее из волос, я бросил корону на пол. Сибил сняла туфли, при этом вынимая из волос шпильки-невидимки, и так она осталась в одной только шелковой комбинации. Я потянулся к бретелям, но она меня остановила.

-Подожди, подожди… - попросила Сибил, задыхаясь от волнения и прикрывая себя руками. – Мне неловко… В последний раз, когда мужчина видел меня обнажённой, мне было восемнадцать…

-К черту неловкость, Сибил!   Я тебя хочу!

Я прижал ее к себе и с силой впился в ее тонкие губы. Она еще не успела открыть рот, как я запихнул свой язык и прошелся по ее зубам, настойчиво пробираясь внутрь. Она ахнула, и я, воспользовавшись моментом, оказался у нее во рту и стал исследовать его своим языком. Бедная девочка задыхалась от моего напора, но несмело, робко отвечала на ласки, щекоча своим язычком мою нижнюю губу.

Мои руки не остались без дела – через шелковую комбинацию я изучал особенности ее тела, округлые выпуклости, крутые изгибы, впадинки и торчащие косточки ее чрезмерной худобы. Наощупь она мне нравилась, оставалось только увидеть ее.

-Нет… прошу тебя, я пока не готова… - взмолилась Сибил, когда я снова попытался ее раздеть.

-В чем дело? – разозлился я.

-Прости, мне просто так неловко, так боязно… О, Боже… сейчас, дай мне минутку собраться с духом…

-У меня нет минутки, Сибил! – я взял ее руку и положил ее себе на брюки из которых уже вырывался возбужденный член. – Я не могу ждать, у меня уже стоит!

-О… - она вспыхнула как спичка, ее щеки залились багровой краской, и она то и дело смущенно вздыхала. – О… о… - а я тер ее рукой по своему члену, пока терпеть больше не осталось сил.

Я развернул ее к себе задом и наклонил вперед, так что руками она ухватилась за массивную раму зеркала. Задрав ее комбинацию, я стянул с нее шелковые панталоны, затем спустив свои брюки я высвободил член.

-О… - растерянно вздыхала она. – нет… подожди… Нет, мистер Фаррелл… я пока не готова…

Пальцами я отыскал дырку у нее между ног и направил в нее свой член. Пока Сибил требовала времени на подготовку, я уже стал протискиваться в нее. Дырка оказалась уже, чем я ожидал, так что хоть она и была влажной, но я в нее умещался с трудом. Пришлось немного сбавить темп и повозиться, чтобы не сделать ей больно, и чтоб она не сжалась и не стала и того меньше.

-Ой! Ай! О… - вскрикивала Сибил, глядя на меня в зеркало большими испуганными глазками. – Мистер Фаррелл… Сэр… Сэр…

Наконец то я прошел тугой контроль и пересек границу, оказавшись в ее жарком влагалище. Головка увидела новый мир первой, а за ней подоспел и весь член, вошедший в нетронутые, девственные места, целиком, до самого основания.

Сибил взвизгнула, ее серые глаза сделались мутными от наслаждения, ее дыхание обдавало жаром зеркало, ее руки побелели от того, как сильно она держалась за раму. Я ухватился за ее бедра и стал быстро двигаться. Она стонала, она кричала, она что то бормотала, но я не слушал ее, потому что и сам сопел, стонал, рычал. Мой напор становился для нее нестерпимым, и она пыталась увильнуть, но я настигал ее снова и снова, пока у нее не стало возможности для маневра. Уложив ей руки на спину, я прогнул ее еще ниже, подставляя под себя ее влажное ущелье, затем еще ниже и еще. Ее руки скользили по раме вниз, пока и вовсе не соскользнули и Сибил не упала на пол. Пытаясь ползти, чтобы спастись от меня, она ногой нечаянно толкнула зеркало и оно с грохотом упало, звеня миллионами осколков. Но не смотря и на это, я ее настиг и пригвоздил к полу, долбя ее членом до тех пор, пока она не начала хрипеть, сорвав от крика голос, и пока я не кончил, разлив свое блаженство на ее спущенные панталоны.

Я рухнул рядом с ней, тяжело дыша. Она лежала неподвижно, ее взгляд был затуманенным, и только дыхание, от которого вздымалось ее хрупкое тело, говорило о том, что она все еще жива.

-Ты в порядке?.. - прокряхтел я.

-Вы были правы, мистер Фаррелл… - растерянно прошептала она.

-В чем?

-Я шлюха, - выдохнула Сибил, и спрятала в ладонях свои вновь краснеющие от стыда щеки.

Пока Сибил была в ванной, я разделся и лег в постель. Было уже поздно, я устал, и уже засыпал, когда она скользнула ко мне под одеяло. Я обнял ее, прижал ее, хрупкую, к себе и уснул, думая о том, что даже после секса со мной, она все же постеснялась раздеться.

Когда я проснулся было еще темно. Сибил больше не было в моих объятиях, я лежал к ней спиной. Мне показалось, я слышал шаги, именно это меня и разбудило, но теперь, когда я проснулся, я подумал, что мне это только приснилось. Я снова закрыл глаза, но шаги вновь повторились и тогда я понял, что все происходит на самом деле.

Сибил заворочалась, видимо тоже проснувшись. Я не оборачивался – любопытство смешалось со страхом, и я пока не успел осознать, что перевесит.

-Мама? – вдруг услышал я тихий шепот Сибил, и у меня по коже поползли мурашки. Я привык к призракам в своей спальне, которые ошивались здесь едва ли не каждую ночь, но именно Лаура Винтер мне не нравилась больше всего.

Теперь я уже точно решил, что не буду оборачиваться – страх перевесил. Я закрыл глаза, притворившись спящим.

-Ты видишь ее? – спросила Сибил, опустив руку мне на плече.

Я молчал, и тогда она встала с постели, а после я услышал отдаляющиеся шаги, одни тяжелые и грузные, а другие мягкие и почти бесшумные, шаги босых ног Сибил.

Все стихло. Я понял, что они вышли из спальни. Я же не собирался покидать теплую, безопасную постель, но кое что заставило меня передумать. Это был звук открывающихся дверей в заброшенное восточное крыло.

Я выбрался из кровати, набросил халат и выглянул в длинный, темный коридор. Там было пусто, но из распахнутых настежь дверей восточного крыла лился мягкий свет.

Я тихо пробрался ближе, и услышал… голос. Не женский, вопреки тому, что ожидал услышать именно такой, а грубый, брюзжащий, голос старого ворчуна.

-Моя внучка! Какой стыд! Какой позор!

Я теперь уже пробрался к самим дверям, и увидел, что действо разыгрывается в спальне родителей Сибил.

-Разве так я тебя воспитывал?! – продолжал старик, срываясь на скрипящий крик. – Опозорила свой род, свое имя, осквернила свое тело! Грязная шлюха! Потаскуха! Вся в мать!

Дверь спальни резко распахнулась и хромая и опираясь на трость, из комнаты вышел сэр Уильям, дедушка Сибил.

Далее послышался жуткий кашель, и я узнал ее отца Глэна.

-Видишь, какой пример ты подала дочери?! – упрекнул он свою супругу.

-Не смей во всем винить меня, Глэн! – воскликнула Лаура. – Ты тоже не был самым лучшим примером!

-Вы не настоящие… - услышал я растерянный голос Сибил. – Этого всего не может быть…

-Нет, милая, мы настоящие, - возразила Лаура, - мы все время здесь, всегда с тобой. Мы старались не беспокоить тебя, но сейчас мы больше не можем оставаться в стороне. Ты в опасности, доченька…

-В опасности? – удивилась Сибил.

-Да, этот мужчина… ты должна попросить его уехать.

-Мистер Фаррелл? Опасен? – нервно хохотнула Сибил.

-Да! – подтвердила Лаура. – Он должен покинуть замок в ближайшее время!

-Но почему? Как он может навредить мне?

-Я не могу сказать больше, милая, но прошу, просто поверь мне! Выпроводи его, иначе все закончится плохо!

-Но я не могу! Я… я не могу!

-Ты должна!

-Должна? Кому я должна, мама?

-Себе, Сиби. Ты обязана сделать это ради себя. Знаю, он тебе дорог, но детка, иногда даже самые светлые чувства имеют печальные последствия.

-Да уж, кому как не тебе об этом знать! – встрял в разговор Глэн.

-Заткнись, убийца, заткнись! – прокричала Лаура и он тут же зашелся кашлем.

-Вот что, - сказала Сибил, когда все стихло, - я буду считать, что все это мне приснилось. Хотя, может быть так оно и есть. И я не стану просить его уезжать, потому что я не могу, потому что я хочу, чтоб он остался.

В этот момент в комнату вошел Стюарт Хоуп со своей раздробленной головой и с младенцем на руках.

-Лаура, он голоден, - сказал он, передавая ребенка матери.

-Это твой братик, Сиби. Хочешь взять его на руки?

-Нет, - резко отказалась Сибил, видимо в ней взыграла ревность. – Вот значит, как вы живете! Ты, твой любимый ребенок, любовник и муж, все вместе, и только я одна! И я столько лет нуждалась в тебе, а ты являешься мне именно сейчас и просишь меня о невозможном!?

-Тише, ты пугаешь ребенка, - встревожилась Лаура, когда младенец беспокойно всхлипнул.

-Он мертв! Твой проклятый ребенок мертв! – закричала Сибил. – В отличии от меня! Я жива, и мне нужна была мать! Но тебя не было! Когда я плакала, когда я столько о тебе плакала!

-Я была, милая, - нежно прошептала Лаура, - была, видела, разве только слез твоих утереть не могла.

-Мама… - всхлипнула Сибил, - мамочка…

-Знаю, детка, знаю. У нас еще будет время обо всем поговорить, обещаю. Но сейчас ты должна прогнать этого мужчину, пока еще не поздно. Пока ты не влюбилась.

Вдруг все стихло. Я отчаянно прислушивался, но ничего не было слышно. Словно все вдруг умерли… И вдруг я увидел Ричарда. Черное сердце вошел в комнату, при этом сосредоточенно перебирая на раскрытой ладони золотые монеты.

-Ну вот, снова одной не достает, - поведал он всем присутствующим свои печали.

-Поздно, мама… - вдруг услышал я голос Сибил. – Я уже влюбилась.

Я бросился бежать коридором к своей спальне. Что делать? – отчаянно вертелось в моей голове. -Что делать? Бежать, - единственный ответ, который пришел мне на ум. Едва я только бросился к своему чемодану, как вошла Сибил. Она бросила беглый взгляд на мою сумку, затем печальный взгляд на меня.

-Прошу… останься… - прошептала она с мольбой, и спустив бретели с плеч, обнажилась. Ее изумительно-красивые волосы рассыпалась по хрупким плечам, ее глаза блестели в полумраке, ее тонкие губы сверкали от влаги. Ее тонкая шея, ее хрупкое тело, ее маленькая, аккуратная грудь, множество манящих изгибов, пологие бедра и светловолосый рай между ее стройный ног… Все это великолепие уже было моим, принадлежало мне одному, и именно это заставило меня остаться.

Сибил приблизилась, развязала пояс моего халата, сбросила его с моих плеч. Ее руки исследовали мою грудь, ее губы целовали меня куда приходилось, ее соски касались моей кожи. В этот раз она добровольно опустилась на колени. И если в прошлый раз она была любопытна, как ребенок, неопытна и пуглива, то теперь заглотила меня всего, жадно, страстно лаская меня губами и языком, ублажая меня своей глоткой, касаясь руками того, на что раньше боялась даже смотреть. И если тогда ее минет мне не пришелся по вкусу, то теперь он стал лучшим из лучших, и я лишь восторженно хватал ртом воздух, задыхаясь от блаженства. Близился финал, и я хотел остановить ее, но она накрыла мои руки своими руками, давая понять, что справится со всем без меня. Она сосала и сосала, даже когда я изливался в ее рот, она не останавливалась. Испив меня до дна, она подняла на меня блестящий взгляд, глотнула то, что было у нее во рту и улыбнулась.

-Если ты глотнешь, он будет польщен, - процитировала она меня. – Надеюсь, вы польщены мистер Фаррелл, - усмехнулась Сибил.

-Я польщен… - бессильно выдохнул я.

Настало утро, начался новый день, и мы с Сибил встретили его в постели.

-Я никогда раньше не спала с мужчиной... Я имею в виду, всю ночь в одной постели. И я понятия не имела, что это так приятно... Прикасаться к горячему телу, опутывать его своими ногами, обнимать руками и чувствовать его запах… Спасибо, что ты остался и дал мне возможность узнать, каково это, не спать в холодной от одиночества постели.

Она лежала на моем плече и мыслями витала где то далеко, возможно она все еще думала обо мне, а может и о встрече со своими мертвыми родственниками, которые за много лет молчания, наконец дали о себе знать. Меня же снедал вопрос, который мучил меня давно, и я решил его задать, хоть и не был уверен, что в этот раз она даст на него ответ.

-Что не так было с твоим мужем, Сибил?

Она подняла на меня взгляд и тяжело вздохнула.

-Нам обязательно об этом говорить?

-Да, обязательно! Я совершенно не понимаю… ты красивая женщина, и думаю, будучи совсем юной ты была еще красивее, так почему он тебя не хотел?

-Считаешь, я красивая? – спросила она.

-Да, конечно.

-Я боялась, что не понравлюсь тебе… учитывая то, как много у тебя было женщин до меня.

-Откуда знаешь, что у меня их было много?

-О, мистер Фаррелл, я все таки что то смыслю в людях!

-Что ж, ты права, - сознался я, не видя смысла лгать, - но ты правда красива, даже в сравнении с другими.

-А вы умеете делать комплименты, сэр, - съязвила Сибил.

-Ну так что? Расскажешь мне?

-Расскажу, ведь иначе ты мне не дашь покоя!

Она села на кровати, лицом ко мне, и отчего то взяла меня за руку, может быть ища моей поддержки.

-Ты и не представляешь, сколько лет я чувствовала себя не такой… - тихо начала Сибил. – Том оказался приятным молодым человеком, с мягким характером, в меру веселым, воспитанным, немного мечтательным, что присуще всем творческим личностям. Он оказался добрым, чувственным, ранимым, заботливым, нежным, и учитывая то, что мы женились практически не зная друг друга, я была довольна выбором своего дедушки. Мы никогда серьезно не ссорились, он никогда не кричал, он никогда меня не обижал, он был моим лучшим другом, но вместе с тем он был худшим мужем во всем мире.

-Потому что никогда не приходил в твою спальню?

-Да, но не только. Еще потому, что он не давал мне ненавидеть его. У нас с ним были идеальные отношения, он заботился обо мне, волновался, сидел рядом, когда я болела, он говорил комплименты, восхищался мной, и мы с ним так здорово проводили время вместе, что я просто не могла его ненавидеть. Я не могла злиться на него, не могла упрекать его, не могла даже думать о нем плохо. Поэтому я была так несчастна. Потому что я не могла его ненавидеть, он этого не заслуживал, и вместо этого я ненавидела себя, за то, что мне платонической любви не достаточно, за то, что я хочу большего.

-У него были другие женщины? – спросил я.

-Нет, никогда ничего подобного за ним не замечала, хоть и следила за ним во все глаза. Я была бы даже счастлива, заимей он любовницу, но нет. Он был таким домашним, таким уютным, как любимый, старый, теплый плед. Бывало и не раз, что он предпочитал остаться дома, вместо шумной гулянки, на которую его зазывали. А даже когда мы выходили в мир, он был как напуганный маленький котенок, забивался в угол, подальше от людей и шума, и отсиживался там, пока мы не возвращались домой. Я хочу сказать, было не похоже, что он ищет с кем то встреч, что он жадно смотрит на других, что ему чего то не хватает… - Сибил грустно хохотнула, - я голову себе сломала, думая о том, что же с нами не так!

Она замолчала, переминая в своих хрупких ладонях мою большую руку.

-Если бы я не была так неопытна, я бы все поняла раньше. Сейчас, когда я познала тебя, я ясно вижу разницу между вами двумя. У тебя есть то, чего у Тома никогда не было, от тебя пахнет мужчиной, от тебя веет мужской силой, от тебя исходит такая мощь, что я, волей-неволей, ощущаю собственную слабость, чувствую свою уязвимость, и именно с тобой я впервые поняла, что значит быть женщиной, идти на компромисс, промолчать, стерпеть, быть ведомой. Томом я могла крутить как хотела, но с тобой я больше не в главных ролях, я в массовке, я играю другую, но не менее важную роль, я дополняю тебя. Понимаешь о чем я? Ну да ладно… В общем… на чем я там остановилась?

-Он был хорошим другом, но не мужем, и любовниц у него не было, - подсказал я.

-Да, не было… как бы усердно я их не высматривала, их у него просто не было. Но оказалось, я просто смотрела не туда. – Сибил опустила взгляд и теперь водила пальчиком по глубоким линиям на моей ладони. – Я ведь говорила тебе, что он был художником? Впрочем, мне его рисунки никогда особо не нравились. Но вот кое в чем он действительно был талантлив! Том рисовал отличные эскизы одежды. Он всегда носил лишь то, что сам придумал, и меня ему нравилось одевать не меньше.   Всегда на праздники, он дарил мне ткани и нарисованную модель платья, а я шила. Наверное это должно было меня насторожить, но я была так юна и так наивна.

-Кажется, я начинаю понимать, к чему ты клонишь.

-Правда? А я была так глупа, что поняла, лишь когда увидела все своими глазами, - Сибил замолчала, было видно, что она собирается с силами, готовясь произнести вслух то, о чем говорить никогда и никому не осмеливалась. Я тем временем отвлекся на ее прекрасные, обновленного цвета волосы, на ее голые плечи, на ее изумительную, маленькую, но такую сексуальную грудь. – В тот день, - почти шёпотом произнесла Сибил, и я снова сосредоточился на ее рассказе, - позвонил Флетчер, брат Тома. Он сказал, что его жена  ночью родила сына, и велел нам двоим приезжать к ним, повидать племянника и отметить событие. Я ответила, что Том рано утром отправился на охоту, и когда вернется, точно не известно, потому что по правде, не очень то и спешила ехать к родственникам. Жена Флетчера родит каждый год, как дворовая кошка, так что мне с того? Но он настоял, что бы я отыскала Тома и что бы мы как можно скорее приехали. Так я отправилась на поиски мужа. Он охотился со своим лучшим другом, Хью, у того в лесу была небольшая хижина, где они часто оставались ночевать. Там я их и отыскала. Двоих. В постели.

Сибил замолчала, по ее щеке проплыла одинокая слезинка, которую я заботливо утер.

-Он был геем? – уточнил я.

-Да, но это не самое трагичное в моей истории, - вздохнула Сибил. – Позже, уже после смерти Тома, я узнала, а кое что просто сопоставила, поняла… Его родные знали о нестандартных наклонностях и очень этого стыдились. Поэтому они заключили договор с моим дедушкой, по которому они дают деньги, что спасает замок и соответственно, меня от нищеты, а я, в свою очередь, обеспечиваю их не такого сына безупречным алиби, репутацией примерного семьянина, и таким образом на него не падет тень от его гнусного порока. Все просто. Все логично. План почти идеален, только в результате – две несчастные судьбы. Мы любили друг друга, но не так, как нам двоим того хотелось бы, мы были скованны друг другом, взяты в плен, мы были лишены даже малейшего шанса на счастье. Он любил меня, настолько, насколько только мог любить женщину, я любила его, любила настолько, насколько только могла любить не мужчину.

-Я видел Тома. Он приходил ко мне, - решил признаться я. После событий нынешней ночи Сибил этому не удивилась, лишь коротко кивнула. – Он не любил охоту, так он мне сказал.

-Да, - подтвердила Сибил, - он очень любил животных, и ему никогда не стало бы смелости кого то убивать. Но ему нужен был предлог, что бы встречаться с Хью, и тот был жестоким, так что без труда охотился за двоих. Но это я поняла потом… А тогда, когда я застала их в постели… Я закричала, от того, какой неожиданностью для меня это стало. Я закричала, потому что раскрылась загадка, над которой я ломала голову столько лет. Я закричала, потому что наконец то возненавидела его, наконец то смогла, наконец то он дал мне для этого повод. Я закричала… и испугала его, испугала настолько, что он схватился за сердце и практически мгновенно умер.

В этот раз Сибил молчала очень долго. Я не осмеливался ее торопить, ей было непросто, и все что я мог, это только дать ей время.

-В смерти Тома виноваты все, - наконец продолжила она, - мой дедушка, который повелся на деньги, его родители, которые невероятно сильно его стыдились, его брат, жена которого родила каждый год, и который хвастался своими наследниками, и виноват даже Хью, который так неправильно его любил. Но больше всех виновата я… Виновата, потому что закричала, виновата, потому что в последнее мгновение его жизни, люто его возненавидела, виновата, потому что я его убила… Так что ты был прав – я из рода Винтеров, рода шлюх и убийц, и я - и то и другое.

Этими словами Сибил закончила свой рассказ. Раскрылась тайна, которая мучила меня долгое время. Теперь я узнал о Сибил все. Теперь я испробовал ее, отведал, теперь она для меня прочитанная книга и я могу со спокойной душой уезжать. Но…

-Микаэль… - горько прошептала она и упав на мою грудь, заплакала. Она впервые назвала меня по имени и мне это понравилось. Я чувствовал ее мокрые слезы на своей коже, ее хрупкое, худощавое тело содрогалось от рыданий, ее волосы щекотали мне лицо, и от нее больше не пахло зимой, теперь я уловил исходящий от нее аромат лета. Ледяной кокон холодной леди Винтер треснул, и из него показалась невероятная бабочка с большими яркими крылышками. Прекрасный мотылек Сибил, нежная женщина, хрупкая, ранимая, полная любви. Такой я ее еще не знал, и мне захотелось продолжить знакомство с ней новой, поэтому я не уехал, поэтому я остался.

-Ладно, мне пора к себе, - сказала Сибил, поднимаясь с кровати.

-Что это еще значит, пора к себе? – удивился я.

-Скоро придет Кристофер – нельзя допустить, чтобы он меня здесь увидел.  

-Какая разница? Он ведь прислуга…

-Все равно, такой позор! Не для тебя, ты ведь мужчина, но для меня… что он обо мне подумает?

-Какая разница, что думает о тебе человек, которому ты платишь деньги? Да и вообще, какая разница кто и что о тебе думает? Тем более, у тебя и так слишком безупречная репутация.

-Я приду после обеда, если хочешь, - сказала Сибил, одеваясь.

-Я не хочу после обеда, я хочу, чтоб ты осталась сейчас!

-Не могу! Прости, - твердо и решительно заявила она.

-Немедленно разденься, Сибил, и вернись в постель, - велел я строго. – Ты ведь не хочешь нарушить главное правило – в спальне всегда главный мужчина.

Леди Винтер непременно бы поспорила со мной, но Сибил не стала. Да, для того, чтобы промолчать и подчиниться ей потребовалось приложить немало усилий, но в итоге, она все же разделась и легла рядом.

-К тому же, - уже мягче продолжил я, - я с тобой еще не закончил.

-Вот как? – искренне удивилась она. – Я думала, что уже достаточно… но я могу снова, если ты хочешь. Только у меня болят колени… может быть мне подложить подушку?

-Я не об этом, - улыбнулся я.

-Нет?

-Твой рот отлично поработал, и пока с него достаточно.

-Чего же тогда ты хочешь? – спросила Сибил.

-А чего хочешь ты? – задал я встречный вопрос.

-О, право, мистер Фаррелл, вы меня смущаете, - она отвела взгляд, но я подметил, что в этот раз на ее щеках не было и тени румянца.

-Ты ждала этого так долго, Сиби. Секса с мужчиной, я имею в виду. И вот теперь все свершилось… Ты довольна? Тебе понравилось? Стоило этого твоего ожидания?

-Я довольна, - коротко ответила она. – Может быть пока что я не совсем распробовала, может быть я еще не постигла всего в полной мере, но то, что между нами было, да, это мне определенно понравилось.

-Довольна, понравилось – это не те слова, которыми отзываются о сексе, Сибил. Ты должна быть от него без ума, ты должна быть на нем помешана, ты должна быть настолько удовлетворена, что тебе должно постоянно хотеться еще. Секс – это потребность, такая же как голод или жажда. Ты не можешь поесть раз и навсегда, ты не можешь напиться на всю жизнь вперед, и ты не можешь натрахаться так, чтоб тебе не приспичило снова. Секс это зависимость, одержимость, секс это ВСЕ.

-Нет… - тихо прошептала Сибил, - пока что мне просто понравилось.

-Что ж, вот поэтому я и говорю, что мы еще не закончили. И ты спрашивала, чего я хочу – я хочу подсадить тебя на секс.

-Хочешь сделать меня наркоманкой? – улыбнулась она.

-Да, и за новой дозой ты будешь приходить ко мне.

Сибил лежала в моей кровати. Она была обнажена, она была прекрасна, она была восхитительна. Ее кожа была такой белой, что сливалась с белизной постели, ее волосы рассыпались по подушке и меня не переставал восторгать их новый цвет, ее руки все еще стыдливо скрывали от меня то, что я уже видел и имел, ее глаза азартно блестели. Я начал с поцелуя в губы. Просунул язык в ее рот, губами обхватил ее губы, и медленно выдыхал воздух, который тут же вдыхала она. Я приласкал ее шею, ее длинную, красивую шею, пахнущую духами и сладковатым ароматом ее тела. Я облизал ее ушко, маленькое, аккуратное. Я стиснул руками ее тонкую талию, чувствуя под своими пальцами ее выпирающие ребра. Я долго наслаждался ее грудью, облизывал ее, целовал, кусал, жадно сосал ее розовые соски. Сибил вздыхала, постанывала, с интересом наблюдая за каждым моим движением. В этот раз я не торопился, теперь спешить было некуда, в этот раз все было для нее. Я просунул руку между ее ног и отыскал между ее губок маленькую горошинку, потер ее пальцами, и из ее дырочки тут же просочилась влага. Раздвинув ее стройные ножки, я устроился между, и вошел, медленно и неспешно погружаясь вглубь. В таком же ритме я продолжил движение, при этом губами впиваясь в ее соски.

Сибил лежала тихо, ее стоны были едва слышны, ее глаза растерянно блуждали по комнате, ее руки несмело касались моих плеч. Я пытался вернуть ее внимание себе, я пытался занять ее происходящим, но она словно была не со мной и не здесь, огонь внутри нее едва тлел и никак не желал разгораться. И тут я понял в чем дело – на столике стояли часы и она поглядывала на них, ожидая появления Кристофера.

Одним взмахом руки я опрокинул часы на пол и схватил ее лицо, заставляя ее смотреть только на меня.

-Я буду продолжать трахать тебя, даже если он войдет, - усмехнулся я. В ее глазах сверкнул ужас, но риск быть застигнутой в столь интимный момент ее подогрел, и в ее маленькой дырочке стало еще более влажно.

-Я буду трахать тебя… - продолжал я, ловя себя на мысли, что даже хочу, хочу, чтоб нас застали, - я буду тебя трахать, а ты не сможешь ничего с этим поделать, потому что ты подо мной. Леди Винтер, хозяйка замка, воспитанная дама голубых кровей, подо мной, отдается мне, в моей спальне, в спальне своего покойного мужа, как шлюха!

-Нет! Прекрати! – потребовала Сибил, негодуя.

-Расставляет ноги перед практически незнакомым мужчиной и стонет от блаженства!

-Перестань!

-Обесчещенная, порочная, грешная, грязная!

-Я не такая! Не такая! – запротестовала она.

-Нет? А разве я не в тебе? Разве ты не добровольно приняла меня? Разве ты не сама пришла ко мне, и как голодная, сосала мне стоя на коленях? Разве не ты брала в рот член, Сиби? И кто же ты после этого?

-Я… я… - простонала она, и на этом ее возражения закончились.

Ее щеки сделались румяными, ее голова беспокойно металась по подушке, ее руки не находили себе места, с ее губ срывались все более громкие и глубокие стоны. Я схватил ее за лодыжки и водрузил ее ноги себе на плечи, я ускорился, так что мой член горел в ее маленьком отверстии, я трахал ее с такой силой, что изголовье кровати стучало о стену.

-Мне плохо… - вдруг простонала Сибил.

-Что?

-Плохо… - с умирающим видом повторила она. – Сердце быстро стучит и внутри все сжимается, и мне жарко, дурно… Я умираю…

-Это оргазм, Сибил! – усмехнулся я, прибавляя темп. – От него не умирают, ради него живут.

И вот теперь, когда уже никто и не ждал, вошел Кристофер.

-Доброе утро, сэр, - невозмутимым тоном произнес он. – Миледи.

-Мы… тут… немного заняты… - прохрипел я, из последних сил трахая маленькую щель Сибил. Я уже вспотел, вены вздулись и стучали пульсом, во рту пересохло, а в паху горело, предвещая скорый финал. Кристофер поставил поднос с завтраком на прикроватный столик и самоустранился, и еще до того, как за ним закрылись двери, Сибил вдруг закричала, завопила, ее ногти впились мне в спину, ее ноги сжали мою шею, ее влагалище захватило меня в плен, и она содрогалась, билась как в припадке, дрожала и… плакала.

Я едва успел вытащить из нее член и кончил под нее, на простынь. Она наконец разжала ноги, отпуская меня, и мы вместе, обессиленные, раскинулись на кровати.

-Вот, что такое секс, - сказал я. – Тебе понравилось?

-Нет… - прошептала Сибил. – Мне не понравилось, я в восторге. Я от него без ума, я помешана, я одержима,   я зависима, и что то мне подсказывает, что скоро мне понадобится доза. Вы подсадили меня, мистер Фаррелл, - счастливо улыбнулась она.

-Что ж, милая, это давно пора было сделать.

Позавтракав в постели мы, после бессонной ночи, уснули. Я проснулся первым и пока Сибил спала, я принял душ, привел себя в порядок, оделся и мне пришлось ее разбудить.

-Сиби, вставай, милая, - прошептал я, тряся ее за плече. Она сонно потянулась и неохотно открыла глаза.

-Сколько времени?

-Ты как раз к обеду, - ответил я. – Прошу, вставай, я страшно голоден.

-Ты уже прихорошился… мне бы тоже не мешало… - она села на кровати и потерла заспанные глаза.

-Давай сперва пообедаем, а потом будешь прихорашиваться. Надень мою рубашку и пошли.

-Да ты что! Я за всю свою жизнь ни разу не спускалась к обеду в таком виде!

-Все когда то происходит впервые.

-Посмотри на мои волосы! Я похожа на бродягу!

Я рассмеялся, подметив некоторое сходство, и Сибил обижено надула губки. Боже, вот сейчас она как никогда похожа на настоящую женщину!

-У тебя пять минут на то, чтобы умыться, и я жду тебя в столовой, - безапелляционно заявил я.

-Ладно, - она лениво сползла с постели и пошатываясь, побрела в ванную, минуя разбитое зеркало.

Похоже прислуга уже прослыла о том, что произошло между мной и леди Винтер, так как помимо улыбки Кристофера я подметил недовольство на уродливом лице Луиз. Ожидая Сибил, я уже принялся грызть булочку, умирая от дикого голода, и оно не мудрено, ночью я потратил много сил.

Хозяйка дома, некогда помпезная дама, а теперь обычная женщина, босиком, в одной только моей рубашке, заметно большей ее по размеру, робко вошла в столовую. Слуги переглянулись, я улыбнулся, потому что никогда она еще не была моей настолько, как сейчас.

-Подавать обед, миледи? – спросил Кристофер, вежливо склоняясь.

-Да, пожалуйста, - разрешила она, и проходя мимо меня, ласково погладила меня по волосам. Я напрягся – этим жестом женщины обычно метят своих мужчин. Но я не ее, я свободен, и лучше бы мне напомнить ей об этом.

Сибил, та, которой она теперь стала, отличалась от леди Винтер. За обедом она болтала без умолку, смеялась, подумать только, смеялась в мертвом замке, который не слышал смеха! А я, подкрепившись, поглаживал ее обнажённые ножки под столом. Нет, она не робела, наоборот, расставляла их, разрешая мне трогать ее там, где мне хочется.

-Пойдем в спальню, если ты наелся.

-Пойдем, - согласился я, - Луиз, пойдешь с нами, нужно убрать разбившееся зеркало, - распорядился я.

-Да, сэр, - покорно согласилась служанка.

-Мне нравится, когда ты хозяйничаешь в моем доме, - прошептала Сибил, - здесь так давно не было настоящего хозяина… я с радостью отдам свою власть в твои сильные руки.

-Пока рано говорить об этом, - снова напрягся я.

-Разве??!

Да, Сибил торопила события, и я не мог избавиться от желания притормозить ее.

Едва мы вошли в спальню, она обвила мою шею руками и сама поцеловала меня, и ее даже не смутило присутствие служанки, которая собирала осколки в алюминиевое ведро.

-Даже не надейся, что я отдам инициативу в твои руки, - недовольно отпрянул я.

-Я на твою власть не претендую, - мягко сказала Сибил. – Я твоя, распоряжайся мною, как пожелаешь.

Такой порядок вещей мне нравился больше и я прижал ее к стене, она обвила меня ногами, и недолго думая, я вошел в нее. Лапая ее под рубашкой, я трахал ее на глазах у служанки, а она больше ничего не стеснялась и лишь блаженно стонала.

-А теперь я кончу тебе в рот, потаскуха, - сказал я достаточно громко, чтоб не только Сибил это слышала, но и ее служанка. Я надеялся, что это будет слишком для порядочной, голубокровой леди, но нет. Она опустилась на колени и обслужила меня, как подобает ее званию потаскухи.

-Оближи хорошенько, чтоб мыть не нужно было, - пренебрежительно бросил я, испытывая ее. Но и в этот раз, к моему удивлению, она подчинилась.

-Я так счастлива… - прошептала Сибил, пока я заправлялся. – Я так невероятно счастлива с тобой, Микаэль.

Когда Луиз ушла, громко хлопнув дверью, я опустился в кресло.

-Что это с ней? – растерянно спросила Сибил, присаживаясь на край кровати. Ее вопрос был скорее риторическим, не думаю, что она ждала от меня ответа. – Чем займемся сегодня? Будем валятся в постели или…

-Я трахал ее, - выпалил я, решив все таки ответить на ее первый вопрос.

-Что? – не поняла она.

-Ты спросила, что такое с Луиз. Так вот я тебе отвечаю – я трахал ее. На второй день или третий после приезда сюда я поимел ее потому что ты не давалась, а у меня яйца болели. Вот я и спустил. А она сопротивлялась, а потом, думаю, ей понравилось. Поэтому она так странно себя ведет. И пользоваться косметикой, кстати, она тоже начала из за меня. Хотя, конечно, ей это не особо помогает…

-Ты шутишь? – совершенно обескураженно спросила Сиби. – Это у тебя такой юмор?

-Нет. Я серьезно. Спроси у нее, если мне не веришь.

-Ты спал с моей служанкой???

-Нет, с ней я не спал, а только трахал, - невозмутимо поправил ее я. – А вот с тобой и спал и трахал тебя неплохо.

Она молчала, только растерянно смотрела на меня, видимо ожидая, что я рассмеюсь и скажу что все это шутка. Но я делать этого не собирался.

-Зачем ты говоришь мне все это?

-А ты бы предпочла, чтоб я тебя обманывал? Я подумал, ты должна знать…

-Зачем? Почему ты не сказал мне до, зачем говорить это сейчас? И как я по твоему должна на это реагировать?

-Думаю, тебе стоит назвать меня подлецом, или кем еще, влепить мне пощечину и сильно на меня обидеться. Или даже прогнать меня. Ты ведь не будешь продолжать отношения с мужчиной, который изменил тебе в твоем же доме?

-Да что с тобой такое? – закричала Сибил, и из ее глаз вдруг хлынули слезы. – Что с тобой такое? Я ведь ради тебя на все, на все иду: молчу, терплю, прогибаюсь, я даже с мамой поссорилась из за тебя, я всем своим принципам изменила, лишь бы только тебя удержать, я опустилась ради тебя… я никогда и не перед кем на коленях не стояла, только перед тобой… И я счастлива, я впервые так счастлива… Кому как не тебе знать об этом? Я ведь все тебе рассказала, я открылась тебе, Микаэль. А ты! Что делаешь ты? Прямо в сердце, ножом мне прямо в сердце!

Она выбежала из спальни и в коридоре эхом разносились ее громкие, горькие всхлипы. Мне было печально от того, что я ее обидел, но как иначе? Она должна знать кто я, и если все же решит быть со мной, то это уже будет ее ответственность, а не моя.

Я курил у машины, пока Кристофер засовывал в багажник мой чемодан. Я решил уезжать тем же днем, решил уйти не прощаясь, в конце концов это ведь так по-английски.

-Доброй дороги, сэр, и будьте осторожны, уже темнеет, - сказал Кристофер на прощание.

-Буду, спасибо тебе, - я протянул ему сложенную купюру.

-Не стоит, сэр. Леди Винтер мне достаточно плотит.

-Возьми, это от души. Было приятно познакомиться.

-Спасибо, сэр. Служить вам было честью.

Он вежливо склонился и поспешил к дому, поскольку накрапал мелкий дождь. Я выбросил сигарету, сел за руль, завел машину и вдруг увидел на крыльце Сибил. Она выбежала босиком, в одном только шелковом халате, ее волосы были мокрыми, должно быть она только из душа. Я вылез из машины и прокричал:

-Иди в дом, Сиби, немедленно!

Она стояла недвижимо и я поспешил к ней.

-Зайди в дом! Ты заболеешь! Босиком, раздетая, ты совсем спятила? На улице зима!

Не реагируя на мои слова, она продолжала стоять, растерянно глядя на меня. Уже подойдя к ней ближе, я заметил, что она плачет.

-Что ты творишь, Сибил?

-Не уезжай… - прошептала она.

-Я должен, у меня дела, я и так был здесь слишком долго.

-Не бросай меня…

-Не бросать тебя? Да это ты должна меня бросить после того, что я сделал.

-Микаэль… - она упала на колени, обняла мои ноги и подняла на меня заплаканный взгляд. – Я прощаю тебе все, что бы ты ни сделал, я готова на все, в люблю тебя… Умоляю, только не уезжай…

Из замка выбежал Кристофер, в его руках был теплый плед, и он укрыл ним Сибил.

-Миледи, вы заболеете, прошу, пойдемте в дом…

Он был больше ее раза в два, но никак не мог оторвать ее от моих ног.

-Умоляю, Микаэль, умоляю… - рыдала она.

-Хорошо, я решу дела и приеду, - пообещал я, так как ничего другого мне не оставалось.

-Обещаешь?

-Обещаю. А теперь заведи ее в дом! Живо!

Они скрылись за массивными дверями, а я еще долго стоял, пытаясь прийти в себя. После я сел в машину и уехал, чтобы позже вернуться.

Прошло много лет, но даже сейчас, вспоминая Сибил, я вижу ее там, на крыльце ее мертвого замка, в длинном шелковом халате, босую, с мокрыми волосами, зимой… заплаканную, несчастную, жалкую, влюбленную… на коленях, обнимающую мои ноги… Вот какой она стала рядом со мной. Вот во что я превратил некогда холодную леди Винтер.

Прошло две недели с тех пор, как я покинул замок. Все это время я практически круглосуточно работал, решая дела, которые накопились, так что мне было некогда даже думать о Сибил. У меня даже на жизненно важные потребности не было времени – за две недели я только один раз вызвал проститутку. Но теперь, когда жизнь обрела привычный ритм и когда я как следует выспался, я заметил, что мысли о Сибил стали посещать меня с пугающей частотой. Я даже почувствовал тоску по замку и призракам! Все таки как скучно, когда никто не шастает в твоей спальне по ночам!

Решение пришло само собой, и я не стал его долго обдумывать, быстро собрал вещи и двинулся в путь. Я подъехал к замку в полдень, и заметил, что я не единственный гость – у входа стояла машина Флетчера.

Моего появления здесь не ждали, поэтому и встречать меня никто не вышел. Я медленно открыл дверь, пытаясь унять ее скрип и вошел. Из гостиной доносились голоса и я прислушался.

-Ты порочишь доброе имя моего брата! – негодовал Флетчер. – Привела в дом чужого мужчину, развлекалась с ним, да так, что слух пронесся по всей округе, а теперь и в столице, в высшем обществе, твое имя проносится во всех сплетнях! Как можно, Сибил? О чем ты только думала? Я понимаю, что женщине сложно одной, и наша семья конечно поможет тебе отыскать достойного мужа… Кого то, кто хоть немного может сравниться с моим братом….

-Твой брат был геем! – тихо возразила Сибил.

-Я знаю, ну и что? Зато каким он был человеком! Порядочный семьянин, воспитанный, добрый… Не то что этот твой любовник, который воспользовался тобой, обесчестил и был таков!

Больше выслушивать подобные оскорбления я не мог, и решительно вошел в гостиную. Флетчер сидел ко мне боком, поэтому не заметил меня, а Сибил была так расстроена, низко опустила голову и переминала длинную юбку своего черного платья. Ее волосы были туго стянуты на затылке, ее лицо было серым, и она, казалось, постарела на десять лет.

-Мистер Флетчер, - громко произнес я, и он с перепугу едва не выронил чашку чая, которую держал в руках, - вы приехали ко мне? – спросил я.

-Нет… Я…

-Надеюсь что да, - прервал его я, - потому что мне не нравится, когда к моей женщине являются мужчины, особенно в мое отсутствие!

-Микаэль! – воскликнула Сибил, вдруг ожив. Она просияла, ее личико вновь стало молодым и прелестным, и его озарила счастливая улыбка. – Ты приехал! – она кинулась ко мне и вся прижалась к моей груди.

-Как и обещал, - ответил я, и чтобы пометить территорию перед Флетчером, поцеловал ее в губы. – Итак, мистер Флетчер, чем обязаны вашему визиту? – спросил я, присаживаясь в кресло и занимая позу хозяина.

-Что ж, раз уж вы здесь, позвольте узнать о ваших планах по поводу Сибил. Раз уж вы живете с ней, то полагаю, скоро состоится ваша свадьба? Потому что ходят слухи…

-Простите, что перебью, мистер Флетчер, но я хочу прояснить: вы приходите ко мне домой, требуете от меня отчета о моей личной жизни… А вы кто?

-Кто я? Я брат покойного мужа Сибил!

-Покойного. Ваш брат мертв. Сожалею. Но тем не менее это так, и с его смертью ваши родственные узы с Сибил разорваны, так что я не вижу больше причин вам беспокоиться о ней. Оставьте это мне. Я позабочусь о ней. И впредь, я конечно не могу вам запретить появляться в этих местах, и вы конечно можете и даже должны навещать могилу вашего брата, но в моем доме, чтоб вашей ноги больше не было!

-Вы забываетесь, сэр… - от негодования Флетчер аж вскочил, - это не ваш дом! Это дом Сибил и моего покойного брата!

-Разве? – я вопросительно посмотрел на Сибил, требуя от нее ответа.

-Это его дом, Рэй, - тихо, но уверенно заявила она, - отныне здесь хозяин мистер Фаррелл.

Флетчер закипел, и бросаясь громкими фразами и брызжа слюной, покинул замок.

-Ты вернулся! – радостно воскликнула Сибил, и устроилась на полу, обнимая мои ноги.

-Как и обещал, - ответил я, ласково поглаживая по голове свою новую, преданную собачку.

В гостиную вошел Кристофер, наверное из за криков Флетчера, и удивленно уставился на меня.

-Мистер Фаррелл?

-Кристофер.

-Вы вернулись, сэр?!.

-Как видишь. Надеюсь, ты рад?

-О, разумеется, сэр, - улыбнулся он. – Миледи, обед готов, прикажите подавать?

-Да, - ответил я за Сибил, - я проголодался. И забери из моей машины вещи, - я бросил ему ключи и он удалился.

В столовой было тихо, уютно, как дома. Совсем недавно мне этот замок казался мертвым, мрачным, но кажется я его полюбил. Обед подала Луиз, и я, признаться, этому удивился.

-Я думал, ты ее уволишь, - сказал я Сибил.

-Какой в этом смысл? Того, что случилось уже не исправить… Но если она тебе мешает – ты можешь поступать, как считаешь нужным. Если конечно ты говорил серьезно о том, что теперь ты здесь хозяин.

-Серьезно, - подтвердил я, - но конечно, если ты готова довериться мне.

-Конечно я готова. Большую часть своей жизни я не вела дел, всем управлял дедушка, так что для меня будет облегчением, если наконец-то все эти обязанности возьмет на себя мужчина.

-Да, я займусь этим, - согласился я, - конечно мне придется отлучаться в Лондон, но по большей части я смогу управлять делами отсюда. Мне потребуется личный кабинет.

-Можешь занять библиотеку, там все равно никого не бывает.

-Хорошо, меня это устроит. И еще мне нужны все документы на замок и земли, а также я должен знать твое финансовое состояние.

-Конечно, я предоставлю тебе все необходимое, - не раздумывая, согласилась Сибил.

-Хорошо. Я хочу в ближайшее время вызвать рабочих, нужно доделать крышу, если ты еще не решила этот вопрос.

-Нет, я не… мне было не до того.

-Что ж, тогда я это улажу.

-Это все?

-Пока да.

-Тогда, - Сибил отложила приборы и пронзительно взглянула на меня, - может пойдем в спальню?..

-Сибил! – я рассмеялся, - я еще даже не доел! Но конечно пойдем… Только сперва я хотел обсудить еще кое что. Наши отношения. Безусловно, я здесь, с тобой, но тебе все же не стоит торопить события и воспринимать все слишком серьезно… Я холостяк, меня эта роль устраивает, и когда я буду в Лондоне, то тебе не стоит надеяться, что я буду воздерживаться… у меня будут и другие женщины, помимо тебя. Просто ты должна это знать, потому что я не хочу, чтоб потом ты меня в чем то обвиняла…

-Давай больше не будем об этом, - прервала меня Сибил, и я не мог не заметить грусти в ее серых глазах и наворачивающихся слез.

-Нет, мы должны все обсудить сейчас…

-Нечего обсуждать, - прошептала она, - разве не видишь? Я на все согласна…

Закончив обедать мы поднялись в мою спальню.

-Почему ты снова в черном? – спросил я, пока Сибил распускала волосы.

-Я носила траур по тебе… думала ты не вернешься.

-Но я вернулся, и больше не желаю видеть тебя в черном. Это ясно?

-Да, - покорно ответила она.

-Хорошо. И еще я привез тебе вещей из столицы. Надеюсь угадал с размером, примеришь потом.

-Спасибо… Но мои платья мне нравятся… Мне их теперь совсем нельзя носить?

-Только к ужину, если хочешь, - разрешил я, видя, что для нее это важно.

-Спасибо, - снова поблагодарила она.

-Умница, - одобрил я ее безоговорочное послушание. – А теперь иди ко мне. На колени и прими в рот.

Сибил подчинилась, опустилась на колени и принялась расстегивать мои брюки.

-Спасибо, что вернулся… - прошептала она, целуя меня туда, - спасибо, что позволяешь мне тебя любить…

Она принялась за дело, а в моей голове звучал голос ее мертвой матери: тебе нужно сердце? Возьми мое.

Нет, мне не нужно было сердце Сибил, но она подарила мне его, отдала мне его лично в руки, а как я мог отказаться от подарка? И я его принял, и держал его в своих руках, пока однажды, ненароком, не разбил.

Мои отношения с Сибил Винтер были самыми удачными из всех. Она была умна, достаточно красива, у нее было множество увлечений и мне всегда было с ней интересно и я с ней никогда не скучал. Ко всему она была настоящей женщиной, мудрой женщиной. Она знала, когда ей следует закрыть рот, и она умела широко его открывать, она никогда не спорила, легко корилась, слушалась, подчинялась. Она знала свое место и никогда не метила на мое. Она была хороша в постели и всегда выжимала меня до последнего, она никогда не забывала что для меня секс это главное, и я получал его от нее, что бы ни случилось. Так что даже когда я ездил в Лондон, к услугам проституток прибегал редко, таким сытым всегда был. Но даже когда я возвращался к ней с явными следами других женщин, она не упрекала меня, и обслуживала меня после них так же охотно, как всегда. Не думаю, что ей мои измены были безразличны, думаю она страдала, но не передо мной. Замок большой, и я думаю, она находила где уединиться, чтоб поплакать.

Должно быть в прошлой жизни я был королем, потому как управлять замком и землями у меня получилось отлично. За время моего пребывания там, мы отреставрировали множество комнат и подлатали восточное крыло. А так же я сдал землю в аренду фермерам, отчего мы получали неплохой доход. Сибил продолжала рисовать, но теперь ее картины не были такими мрачными и неплохо продавались, а вот мой портрет она так и не написала.

В свободное от дел и секса время, мы ездили на конные прогулки, занимались стендовой стрельбой, и она даже научила меня охотиться, так что иногда мы уходили на несколько дней в лес, где у нее имелась сторожка, и я даже подстрелил оленя, дикого кабана и парочку птиц.

С Сибил мне было удобно, комфортно, и сейчас я думаю, она была единственной из всех моих женщин, с которой у меня действительно могло что то получиться. Она была мне другом, любовницей, она стала мне дорога, и я проникся чувствами к ней, скупыми чувствами, на какие только был способен. Она конечно не была той самой, которую я искал, но она была именно той, с которой я мог бы стать счастливым.

Наши отношения  продолжались остаток зимы, затем весной, летом, и закончились осенью.

Я тогда только вернулся из Лондона. Я еще не успел выйти из машины, как заметил кое что странное – в окне восточного крыла горел свет. Я присмотрелся и увидел в окне силуэт женщины. Не нужно было быть провидцем, чтобы понять, что это Лаура Винтер. У нее на руках явно был младенец, так как она покачивалась из стороны в сторону, убаюкивая его. Жуть. На улице уже смеркалось, дул холодный, свистящий, осенний ветер через открытую дверцу машины, и я был совершенно один, так что у меня по коже прошелся мороз. Давненько было не видать наших призраков, но видимо надеяться на то, что они исчезнут на совсем не приходилось. Я уже шел к замку, когда увидел в окне еще один женский силуэт – это явно была Сибил.   Она наклонилась к матери, и может быть плакала, потому как та ее утешительно поглаживала по голове. Что черт возьми происходит?

Но тем вечером у меня ничего не получилось разузнать, и тогда впервые Сибил отказалась от секса. Утром, когда я проснулся, Сибил уже не было. Я нашел ее во дворе, она прогуливалась, ведя за собой свою белоснежную лошадку Арктику.

-Сиби! – окликнул ее я.

-А, любимый, ты уже проснулся! Как спалось?

-Хорошо. А ты чем занимаешься?

-Я хотела покататься, - ответила она, привязывая лошадь, - но потом вдруг передумала.

Сибил подошла ко мне и поцеловала в губы, погладила по волосам, прижалась ко мне и затем виновато прошептала:

-Прости меня за вчера… Не знаю, что на меня нашло.

-Может быть разговор с матерью так на тебя повлиял?

Она явно удивилась тому, что я знаю, но постаралась не подать виду.

-Да, наверное… Я так расстраиваюсь, когда вижу ее. Это сложно, ты понимаешь.

-Да, думаю я могу понять, - согласился я. – Ну так почему ты передумала кататься? – спросил я, возвращаясь к началу разговора.

-А, - оживилась Сибил, - я просто вдруг поняла, что хочу оседлать тебя, а не лошадь, - ответила она, игриво улыбаясь. Она была в одета для верховой езды, в бриджах, сапогах и шлеме, и мне вспомнилась наша первая с ней прогулка, долгий разговор у реки, экскурсия на семейное кладбище, дешёвое пиво в пабе и ее когда то золотистые волосы. Как она изменилась! Больше не стесняется, не робеет, ее щеки больше не покрываются румянцем, теперь она открыто просит меня позволить ей быть сверху. А ведь раньше была такой неприступной и холодной, раньше даже взглядов моих стеснялась! Как давно это было! Где то пол года назад, а то уже и больше…

– Ну так что? Позволишь мне украсть у тебя капельку власти? – продолжала приставать ко мне Сибил, теперь трогая меня через брюки.

-Только капельку, - неохотно согласился я и мы направились к замку.

-Приходил арендатор по какому то сверхважному делу, но я сказала ему ждать твоего возвращения, не решилась вмешиваться в твои дела.

-Это правильно, - одобрил я, - молодец, что не стала.

-Миром правят мужчины, и я ничего не имею против такого порядка вещей, - ответила она, и это было лучшее, что я слышал от женщины.

-Я пропустил что то еще?

-Нет, милый, больше ничего не произошло. Только я скучала очень, но не стану тебя нагружать своими глупыми женскими тревогами.

Умно. Я уже говорил, что Сибил была очень мудрой? На самом деле она была прекрасной женщиной, жаль только я был слишком глупым, чтобы понять это раньше.

В спальне она разделась, оставшись в одном только шлеме, и толкнула меня на кровать.

-Нужно было взять с собой хлыстик, для полноты образа, - сказала она, доставая меня из штанов.

-Только если ты хотела, чтоб я тебя им выпорол, - недовольно пробубнил я, - ты ведь не думаешь, что я бы позволил тебе поднять на меня руку?

-Я вообще не могу думать, когда ты во мне, - ответила она, снова мудро уходя от конфликта.

Это был единственный раз, когда я позволил ей быть на мне, а не подо мной, но должен признать, наездницей она была отменной, и мне даже понравилось. Особенно то, как подпрыгивала ее грудь, и как она прикасалась к себе, и как она вспотела, выбрав слишком быстрый темп. Мне не понравилось только одно – не было видно ее волос. И мне вдруг вспомнилось лето… Сибил лежала поперек кровати, ее волосы свисали до пола, в окно бил яркий солнечный свет, и она смеялась от того, что я решил ее пощекотать. Эта картинка въелась мне в память. Сиби тогда была такой счастливой, да и я… Боже, подумать только, в тот момент и я был с ней счастлив…

-У тебя в Лондоне была женщина? – спросила она, слезая с меня и снимая шлем.

-Да, - честно признался я, - откуда ты знаешь?

-Она оставила засос… - Сибил уронила лицо в ладони и на мгновении я заметил ее отчаяние. – Послушай, может быть мне стоит ездить в столицу с тобой? Если все дело только в том, что ты не можешь без секса, я могла бы быть рядом и тогда тебе не приходилось бы мне изменять.

-Не надо, Сиби, не делай этого! Мы ведь договаривались, не порти все ревностью.

-Я не собираюсь ничего портить, я просто спрашиваю, можно ли избежать измен, если я буду всегда под рукой.

-Нет.

-Нет? Но почему?

-Потому что я хочу и других, не только тебя! – огрызнулся я.

-Что ж, понятно… - расстроенно вздохнула она.

-Что тебе ясно-понятно? – разозлился я. – Я тебе в верности не клялся, так что не на что обижаться!

-Знаю, что не клялся, но мы уже давно вместе и я думала, может быть что то изменилось…

-Нет, и не надейся! Я свободен, ясно тебе? Ты никто! Ты для меня никто! Пустое место! Дырка. Удобная дырка. Все.

-Хорошо, родной, я поняла, только прошу, не злись и не кричи. Прости меня, ладно?   Прости, что я посмела поднять эту тему, прости, что задела тебя, прости, я больше так не буду, я буду молчать. Прости, что вообще открыла рот, прости, я просто глупая женщина, просто глупая женщина, которая забыла свое место. Прости, прости.

Умно. Разве нет? И в добавок кинулась целовать меня, мои руки, мои щеки, мои губы, и вновь очутилась в моей постели, в этот раз уже подо мной. И своими ласками заставила меня простить ее, своей любовью прогнала мою злость, и своим смирением заставила меня чувствовать себя виноватым. Умно. Разве нет?

Вечером за ужином, мы вели незамысловатый разговор, так, словно никакой ссоры и не было.

-Сегодня в библиотеке я опять нашел золотую крону.

-Вот как? Ричард черное сердце теряет их с завидной частотой, - улыбнулась Сибил. Мы говорили о мертвеце, как о живом, и кому то это показалось бы странным, но для нас это давно стало привычным.

-Я поднял ее и сунул в карман, но когда я собирался к ужину, ее уже там не оказалось! Сколько раз я пытаюсь оставить себе эту монету, а она всякий раз исчезает! Твой прадед страшный жмот, Сиби!

-Это для меня не новость, меня удивляет другое – почему ты до сих пор на это ведёшься?

-Я хочу заполучить эту монету, коллекционная ведь вещица, сейчас такую не сыщешь.

-Прошу тебя, дорогой, оставь эти попытки. Она тебе все равно не достанется. Старик просто подтрунивает над тобой, - Сибил доела свою порцию и попросила добавки.

-Ты не наелась? – удивился я ее аппетиту.

-Я в последнее время страшно голодная, - извиняющимся тоном произнесла она и принялась за вторую порцию.

-Скажи кухарке, пусть готовит побольше, - приказал я Кристоферу, - моя женщина ест как голодный викинг!

Я рассмеялся, но Кристофер меня не поддержал, в силу своей воспитанности. Да, слугой он был отличным.

-Мне нравится, когда ты называешь меня своей женщиной, - сказала Сиби, не обращая внимания на мои подколы.

-Моя. Конечно моя, чья же еще?

-Твоя, - согласилась она, счастливо улыбаясь, - никогда ничьей не была, только твоей. И всегда только твоей буду.  

-Если ты уже наелась, может потанцуешь со мной? – спросил я Сибил, желая перевести тему, и она радо согласилась.

-Ты сегодня хорошо выглядишь, прямо глаз не оторвать.

-Спасибо, это все платье, я была в нем, когда ты меня впервые поцеловал, помнишь?

Как было не помнить? Персикового цвета с пышной юбкой, с рюшами и бантиками, с открытыми плечами и тугим корсетом, подчеркивающим ее прелестную грудь.

-Помню, - ответил я, возвращаясь мыслями в восточное крыло, в комнату Ричарда черное сердце, вспоминая плач нерожденного ребенка и проклятое зеркало, в котором не оказалось моего отражения. И конечно же, вспоминая напуганную, хрупкую женщину, недостижимую, холодную, которую мне так нестерпимо сильно хотелось поцеловать.

-Прости, что накричал на тебя сегодня, - извинился я, терзаемый муками совести. – Я вспылил… не хотел тебя обидеть. И то, что я сказал, будто ты для меня никто… надеюсь ты знаешь, что это неправда? Ты дорога мне, Сиби.

-О, милый… это так приятно слышать, - расчувствовалась она и не сдержала слез, - спасибо, что отыскал в себе силы сказать мне об этом. И прости меня, я сама виновата… Просто мне было так тяжело на душе после того, как… - она умолкла и отвела взгляд, - нет, не будем об этом, не то опять тебя разгневаю…

-Что? Говори, - настоял я.

-Ты будешь злиться… Давай просто забудем о нашей ссоре.

-Говори, Сиби! – потребовал я, останавливая наш танец.

-Это все Флетчер… - вздохнула Сибил.

-Флетчер? Снова заявился сюда, пока меня не было?

-О, нет, он больше сюда ни ногой, после того, как ты с ним обошелся в последний раз.

Сибил говорила о том, как я спустил его с лестницы, когда тот решился нарушить мой запрет и явился с очередным визитом.

-Что тогда? – нахмурился я.

-Он звонил, когда ты был в Лондоне… сказал, что видел тебя в обществе женщины и открыто смеялся на до мой… О, это было так унизительно, слушать его и не мочь ничем ему возразить! К тому же он прибегнул к грязным ругательствам, акцентируя на том, что ты никогда не женишься на мне.

-Как он посмел? – разозлился я.

-О, дорогой, прошу, только не гневайся! Я не хочу портить такой замечательный вечер!

-Как он обзывал тебя, Сиби?

-Шлюхой, блудницей, потаскухой и всем в таком роде.

-Я убью его! – решительно заявил я.

-Нет, милый, нет! – испугалась Сибил. – Это просто слова, от них никакого вреда. Пусть говорит, что хочет… Любимый… - она положила мне руки на лицо и заглянула в глаза, - но кое что могло бы заткнуть ему рот…

-О чем ты? – не понял я.

-Я скажу, но пообещай не злиться на меня. Я просто глупая женщина и решаюсь лишь выразить свои мысли, а решение за тобой…

-Говори, - разрешил я.

-Мы могли бы жениться…

-Жениться? – опешил я.

-Дослушай, - мягко попросила она, - мы и так вместе, и нам хорошо, разве нет? Но мы могли бы узаконить отношения, и тогда больше никто бы не осмелился смеяться на до мной. А что касается других женщин, которые тебе иногда необходимы, то я уже не наивная девочка, Микаэль. Теперь я знаю, что все мужья изменяют своим женам. А я могу быть мудрой женой, и никогда не стану упрекать тебя этим. Так что по большому счету ничего существенно не изменится, только печать в документах.

-Да… - растерянно протянул я. – Не знаю даже, что сказать…

-Ничего не говори. Обдумай все и прими решение. Но знай, что бы ты не решил, я все-равно буду с тобой, я буду твоей, кто бы что не говорил. А теперь, прошу, потанцуй со мной еще…

Я сжал в объятиях ее тонкую талию, прижал ее к себе и повел в танце. Сибил обнимала меня за шею, и счастливо улыбаясь, подпевала под музыку, которая играла. Я думал о женитьбе. Безумная идея, но странно, что теперь она казалась мне не такой уж и безумной. Я держал в своих руках женщину, которая мне нравилась, я вел ее за собой по жизни, я управлял ее замком и контролировал ее финансы, так что по сути изменилось бы, женись я на ней?

-Ты так красив, мой жгучий брюнет… - прошептала она, осматривая меня влюбленным взглядом, - я хочу тебя…

-А танцевать расхотела? – улыбнулся я.

-Пошли в спальню, - предложила она серьезно, - или возьми меня прямо здесь…

-Лучше в спальню, - сказал я и подхватил ее на руки. – Ого, тяжелая ты стала, кушать меньше надо, не то придется самой скоро до спальни топать, - рассмеялся я, неся ее по ступенькам наверх.

-Ты сильный, - улыбнулась она, - а если не донесешь, я тебе прямо на ступеньках и отдамся…

Ее идея мне пришлась по вкусу, и я опустил ее, припал губами к ее окрунглой груди и стал взбираться под  пышную юбку.

-Мне кажется, или у тебя грудь больше стала? – спросил я, жадно облизывая округлые половинки, вздымающиеся из под корсета.

-Может быть к началу женских дней налились, - тяжело дыша ответила Сибил.

-Что то раньше такого не замечалось…

-Ты разве не доволен?

-Доволен, - простонал я, засовывая в нее член, - разве не видишь, как доволен?

-А ты разве не видишь? – задала она мне встречный вопрос.

-Не вижу чего?

-Какой счастливой я с тобой стала… - выдохнула она и громко застонала, отдаваясь мне на ступеньках и крепко держась за массивные перила.

-Вижу, выдохнул я, погружаясь в нее целиком.

Сибил уже крепко спала, а я сидел в своем любимом зеленом кресле и смотрел на нее. Она не занимала и трети всей кровати, такой хрупкой и маленькой была эта женщина. И вместе с тем, какой силой она обладала! Я думал о ее предложении. Не мог об этом не думать. Жениться на ней? Она все здорово придумала, ни к чему не обязала, решение возложила на меня, не давила, но лаской добилась большего. Она нашла ко мне подход и это меня пугало. Я перестал замечать, что именно я делаю сам, а что с ее ненавязчивой подачи. Но это и не мудрено, она никогда не была глупой и каждый ее шаг был умен. И тут я задумался: а что, если все с самого начала было ею коварно спланированно?

Я приехал, и здесь меня встречала мрачная, холодная, странная женщина, носящая траур, а казалось, будто она и сама была мертвой. Затем она немного оттаяла, открылась, но держала меня на расстоянии, не подпускала близко, тем самым подогревая мой интерес к ней. А после, когда я готов был уехать, сама сдалась без боя. Пришла ко мне в спальню и умело сыграла роль невинной, наивной, почти что ребенка. И вот теперь она истинная женщина, во всем угодлива, нежна, страстна, и я все еще с ней, столько месяцев спустя, хоть ни с кем таких отношений не имел после жены. И вот, сам не ведая как, я на ней почти что женат! Так что же это? Моя воля или очередной ее мудрый ход?

В ту ночь я так и не смог сомкнуть глаз, зато я принял решение.

Сибил проснулась, когда я, одетый, уже стоял у двери.

-Снова в Лондон? – сонно спросила она, а затем, словно все поняла, быстро вскочила с кровати.

-Я ухожу, Сиби… - тихо, но уверенно, сказал я.

-Почему? – искренне недоумевая, спросила она.

-Я не хочу жениться на тебе.

-Хорошо. Не надо, если не хочешь, - мягко сказала она, пожав плечами. – Я ведь не настаиваю…

Я подошел к ней, обнял ее, прижал ее хрупкое тело, спрятанное под просторной ночной сорочкой, поцеловал ее в тонкие губы, погладил ее шелковистые коричневые волосы.

-Прощай, Сиби, - я выпустил ее из объятий и вышел из спальни.

-Нет, Микаэль, не уходи! Прошу! Умоляю! Заклинаю! Останься!

Она догнала меня в коридоре и пала на колени, ухватилась за мою ногу, так что мне приходилось влачить ее за собой.

-Прошу тебя! Я не понимаю, чем не угодила? Я исправлюсь, только скажи, что не так! Не женись на мне, не нужно, прости, что я вообще заговорила об этом… я согласна на роль любовницы, не жены, я согласна на роль шлюхи, если хочешь, только останься.

Я спускался по лестнице вниз, а она ползла по ней за мной следом, затем снова вцепилась мне в ногу. Так вместе с ней я вышел на улицу, и она влачилась за мной по сырой земле, пачкая ночную сорочку, пачкая свои колени.

-Ты любовь всей моей жизни! – плакала Сибил. – Я не могу без тебя! Ты моя вселенная, ты мой воздух, ты моя душа, ты мое сердце… умоляю…

Я не сказал ей больше ни слова. Мои вещи уже были в машине, и сев за руль я с трудом оторвал Сибил от своих ног, оттолкнул ее, так что она упала на мокрую землю, и быстро уехал. В зеркало заднего вида я видел, как она ползет следом, вопя от отчаяния, умываясь слезами, умирая от горя. Но я все решил и был непреклонен, я был горд, и я был глупцом.

С тех пор прошел почти месяц. Конечно, я часто думал о ней, тосковал, но это была скорее привычка, нежели любовь. И мне предстояла поездка в Америку, на день рождения сына, так что я был этому рад, и надеялся, что расстояние уменьшит тоску, а время сотрет воспоминания. Вечером 23 октября, я был в свое кабинете в отеле. Моя секретарь принесла на подпись последние документы, и ушла домой, мои вещи были собраны, билеты куплены, и я лишь осматривался, думая, ничего ли не забыл, когда в дверь постучали.

-Войди, - бросил я, решив, что секретарша что то забыла.

-Мистер Фаррелл? - услышал я незнакомый мужской голос.

-Да…

-Я констебль Томпсон, а это сержант Джонс, - представился мужчина в полицейской форме.

-Чем могу помочь? – растерянно спросил я.

-Позволите нам присесть?

-Конечно, прошу.

Они устроились за столом напротив меня, сержант достал блокнот и ручку и приготовился записывать, только пока что я не мог понять что.

-Вы знакомы с леди Сибил Винтер? – спросил констебль.

-С Сиби? Да, конечно, - ответил я, и дальше на меня посыпался град вопросов: как вы познакомились, какие у вас были отношения, как долго вы жили вместе, почему расстались, и т. д. и т. п..

-Так что произошло? Почему вы меня обо всем этом спрашиваете?

-А вы не знаете, что произошло, мистер Фаррелл? – недоверчиво спросил сержант Джонс.

-Нет, вы мне ничего не сказали, так почем мне знать? – раздраженно огрызнулся я.

-Леди Винтер погибла, - объявил констебль с напускной скорбью.

-Что??? – опешил я. – Погибла??? Что, черт возьми, это значит? Это шутка какая то? Вы меня разыгрываете? Сегодня что, первое апреля?

-Успокойтесь, мистер Фаррелл. Я объясню, если позволите.

-Уж потрудитесь, констебль!

-Леди Сибил Винтер была найдена на скалистом берегу реки вчера утром. Мы думаем, она упала с обрыва, возможно поскользнулась, а возможно, ее кто то столкнул. Сейчас ведется следствие, и есть свидетель, который утверждает, что видел, как она совершила самоубийство, но мы обязаны проработать все версии.

-Не могу в это поверить… - растерянно протянул я. – Сиби… с чего бы ей???

-Может быть из за вашего расставания?

-Разве это повод?

-Для женщин  - нередко, - сказал Сержант, делая пометки в блокноте. – Вы знали, что она ждала ребенка?

-Кто ждал ребенка? – не понял я.

-Леди Сибил, она была беременна. Вскрытие показало, что плод был развит на четыре месяца. Вы не замечали за ней никаких признаков беременности?

-Нет… нет… ну, может быть у нее немного увеличилась грудь… и она… и она перестала кататься на лошади… и ела много… Боже, какой же я дурак! – я стукнул кулаком по столу, а потом еще и себя по лбу, наказывая за глупость.

-Как думаете, она знала о своем положении?

-Не знаю… Во всяком случае мне она ничего не говорила. Но… да, теперь я думаю она знала… Скажите, это мой ребенок?

-А вы думаете, у леди Винтер имелись другие мужчины? Если так, то назовите имена.

-Нет, я так не думаю… нет, у нее не было других мужчин. Не знаю, зачем я спросил, это же очевидно… Но я не помню осечки, может быть в тот раз, или в другой… я не знаю.

-Я предлагаю вам явиться завтра в участок и сдать образец ДНК, чтобы мы могли точно установить отцовство.

-Завтра? Но у меня билет в Америку, на сегодня.

-Мне жаль, сэр, но пока ведется следствие, я вынужден просить вас не покидать страну.

-Но у моего сына день рождения… Ладно, я останусь, конечно я останусь…

-Я оставлю вам свою визитку, и завтра жду в участке. Спасибо, что уделили нам время и примите соболезнования.

-Спасибо…

Когда они ушли, я просто не смог сдержаться и заплакал.

Двадцать пятого октября, уже поздно вечером, я позвонил поздравить сына. Он расстроился, что я не смог приехать, затем трубку взяла Джинни и едва ли не прокляла меня за то, какой я хреновый отец. А после нелегкого разговора я спустился в бар, что бы напиться до беспамятства и познакомился там с Себастьяном.

Кудрявый француз, зеленоглазый, улыбчивый, пристал ко мне, как банный лист и по пьяни разговорил. Я поведал ему о Сибил, сказал о том, что злюсь на нее, за то, какую глупость она совершила, сказал, что не поеду на похороны. Он слушал, советовал, поддерживал, и так как друга у меня не было, он пришелся как раз к стати. А потом, когда мы уже прощались, и когда он платил за выпивку, я заметил в его кошельке карточку элитного БДСМ клуба.

-Ты состоишь в клубе? – удивился я. – Я никак не могу в него попасть! А ты как? Подожди, не говори, дай я угадаю – ты низ?

-Я доминант, - усмехнулся он.

Что? Этот мальчишка доминант? Этот курчавый, улыбчивый юнец доминант?

-Как ты туда попал? Проведи туда меня!

-Я дам тебе свою визитку, - сказал он, протягивая мне бумажку, где было сказано, что он архитектор. – Позвонишь мне, и приедешь во Францию. Но сперва погорюй, оплачь, отпусти. И только тогда, понял?

Его спокойный, но строгий и уверенный тон поразил меня, и я, к моему удивлению, не посмел с ним спорить.

Я смог вернуться в замок только зимой. К тому времени состоялись похороны, на которые я не пришел, дело закрыли, подтвердив версию о самоубийстве, и предоставили мне документ, подтверждающий, что я был отцом ребенка, которого носила под сердцем Сибил Винтер.

Прошел почти год с тех пор, как я встретил Сибил, и вот я снова здесь, во дворе ее замка. Зима укрыла тонким слоем снега и льда землю, деревья снова голые, как скелеты мертвецов, а в небе парят большие черные вороны. Замок смотрит своими пустыми глазницами, он выглядит мрачно и угрюмо. Поросшие мхом камни, ставни прогнившие от вечной сырости… резиденция Винтеров лишь напоминает о былом величии. Удивительно, что еще совсем недавно я считал это место своим домом, а теперь словно прозрел, и вижу, что это скорее склеп, дом для мертвых, а не для живых. Как должно быть Сибил было здесь одиноко, когда я ее оставил…

Зима… снова туман на горизонте, снова свистящий, писклявый ветер, снова вечно моросящий дождь… Помню весной, когда цвели вишни, Сибил стояла под одним из деревьев, и лепестки вишневого цвета осыпались и ложились на ее темные, распущенные волосы. И я помню, как она смеялась, когда один лепесток упал мне на нос и прилип.   Ее смех все еще звучит в моей голове, хоть ее и нет больше, хоть она и мертва.

Большим усилием воли я сдвинулся с места и пошел к замку. Его большие, массивные двери с визгом отворились для меня в последний раз.

-Мистер Фаррелл! Вы приехали! – обрадовался Кристофер.

-Ты приехал! – вспомнил я счастливый голос Сибил, - приехал, приехал!..

-Я приехал, - дрожащим голосом подтвердил я.

-Примите мои соболезнования, сэр, - Кристофер опустил взгляд и я заметил, что он тоже едва ли сдерживает слезы.

-И ты прими мои соболезнования, - похлопал его по плечу я, - я знаю, ты любил ее.

-Она была прекрасной женщиной, сэр, но кому как не вам знать об этом. Прошу, проходите. Налить вам выпить?

-Да. Хотя нет, я за рулем.

-А я выпью, если вы не возражаете.

-Как это случилось, Кристофер?

-О, ну, она очень расстроилась, когда вы ушли, - тяжело вздохнул он.

-Неужели настолько?

-Боюсь, сэр, у этой истории было лишь два возможных финала. Первый – это она сошла бы с ума от горя, а второй… она выбрала второй, сэр.

-Думаешь, это моя вина? Думаешь, это я ее убил?

Кристофер опустил взгляд в свой бокал и многозначительно промолчал. Да, он так думал, но не посмел этого сказать.

-Я могу подняться наверх? – спросил я.

-Конечно, сэр. Я буду здесь, если понадоблюсь.

-Спасибо.

Я поднялся по лестнице и зашел в свою комнату. Кровать была расстелена, сомята, вещи Сибил были разбросаны, на моем зеленом кресле лежало ее персикового цвета платье. Я коснулся его кончиками пальцев и отпрянул… нет, это слишком больно…

-А ты разве не видишь??? Какой счастливой меня сделал! – прозвучал в моей голове ее голос.

Ее ночная сорочка была брошена рядом с кроватью, я поднял ее и поднес к лицу, вдохнул ее аромат. От нее пахло летом, и я снова вспомнил Сибил, как она лежала поперек кровати, я ее щекотал, а она смеялась.

Я вытер накатившие слезы и навсегда вышел из спальни.

Дверь восточного крыла была не заперта и я вошел. Что то здесь изменилось. Страх, беспокойство, потустороннее присутствие, которое здесь всегда явно ощущалось, сейчас исчезло. Я открыл спальню ее родителей и вошел. Там было пусто.

-Сибил! Сиби! Лаура! Лаура Винтер! – позвал я. – Глэн! Кто-нибудь!

Мой голос разносился эхом, но в ответ была лишь тишина.

-Сиби! – во все горло прокричал я. - Ты слышишь меня? Нужно поговорить! Сибил!!! Я пришел, я хочу тебя увидеть, явись мне, прошу!

Я осматривался вокруг, но ничего, никакого намека на то, что здесь кто то есть.

Тогда я пошел в детскую, но ни младенца, ни мясника там не было. Я спустился вниз, в комнату Ричарда черное сердце, но и там было пусто.

-Ричард! Старый жмот! Оторвись на минутку от своего золота и поговори со мной! – потребовал я, но в ответ была лишь тишина. Тогда я одернул ткань с проклятого зеркала и заглянул в него. Мое отражение обескураженно пялилось в ответ.

Тогда то я и понял, что никого из них здесь больше нет. Со смертью последней из рода Винтеров, проклятье пало, и теперь все они исчезли. Теперь все они свободны.

Вернувшись из восточного крыла я заглянул в библиотеку. Там на столе осталось несколько моих документов, и на одном из них лежала золотая крона с розой. Что это? Подарок от старого скряги? Я взял ее и сунул в карман, затем просмотрел документ. Это было деловое предложение, от которого я отказался. Дело было слишком рисковым, и требовало крупного капиталовложения, но теперь, найдя крону, я был уверен, что таким образом, старик пытался мне что то сказать. Позже, когда я вернулся в Лондон, я подписал этот документ и в последствии едва не разорился, но в итоге все получилось и я несказанно разбогател. Эта была заслуга Ричарда, а уж он то знал толк в деньгах.

На последок я заглянул в мастерскую Сибил. На мольберте стоял накрытый тканью холст, и я решился взглянуть.

-Как вы посмели? Кто дал вам право, мистер Фаррелл?

-Теперь можно, - ответил я, и откинул ткань.

Это была лучшая картина Сибил. На ней она изобразила рождество. Мужчина и женщина танцевали у большой, пышной елки, а маленькая девочка в красивом платьице распаковывала подарки. Только приглядевшись, я узнал в мужчине и женщине себя и Сибил, а маленькая девочка, должно быть была нашей дочерью… Елка стояла в гостиной замка, да, тот же диван, тот же камин… Она изобразила нас, счастливыми, такими, какими мы могли быть, но уже никогда не станем.

Надо же, она запомнила мою историю из детства, ту, которую я рассказывал ей в пабе. О рождестве, о семье, которую я хотел бы иметь… И она была у меня, но теперь только на картине… Но Сибил выполнила свою часть уговора и таки меня нарисовала. Как и обещала.

Я спустился вниз, расстроенный, с раскалывающейся от боли головой, с разбитым от потери сердцем. Кристофер сидел в гостиной и смотрел на портрет Сибил. На нем она была изображена мрачной, вся в черном. Жаль, что она не нарисовала себя счастливой и смеющейся… такой она была куда красивее.

-Кристофер, я ухожу.

-А, сэр, - он поднялся и подошел ко мне, - у меня есть кое что для вас. В тот день она проснулась раньше обычного. Я нес ей завтрак, а она уже встала, и мы встретились на лестнице. Она вручила мне письмо, велела отдать его вам, лично в руки. Я не показывал его полиции, и сейчас исполняю ее последнюю волю.

-Спасибо, - поблагодарил я, принимая из его рук конверт. – А что теперь станет с замком?

-Все согласно ее завещанию. Леди Винтер оставила его государственной туристической ассоциации. Думаю, они сделают здесь музей и будут водить туристов.

-А ты?

-Я? Она оставила мне немного денег в благодарность за службу. Но я не привык жить свободно, я привык служить, так что уже подыскал себе другое место. Я здесь лишь только потому, что должен был дождаться вас.

-Что ж, спасибо, Кристофер, за все. Я еще схожу на кладбище, а затем уеду.

-Хорошо, сэр. Если я вам когда-нибудь понадоблюсь, вы знаете как меня найти. Я был бы рад служить вам.

Мы обменялись рукопожатием и я покинул замок. Я взял из машины алую розу и медленно побрел через поле.

Я знал, где она это сделала. Никто мне не говорил, но я знал. Это было ее любимое место у реки, на которое она всегда приходила, когда ей было грустно. На этом месте так и лежало старое поваленное бревно, на котором мы когда то с ней сидели, внизу обрыва шумела чуть примерзлая река, а камни внизу были такими большими и острыми… о них она и разбилась, моя несчастная Сиби… Здесь она умерла. Здесь я ее убил.

-Прошу вас, мистер Фаррелл, отойдите от края! – волновалась она за меня, а себя не пощадила. Сделала шаг вперед. Не уж то любила меня, больше себя самой?  

Дрожащими от волнения руками, я вскрыл конверт и достал письмо. Ветер ревел, пытаясь вырвать бумагу у меня из рук, но я держал ее крепко, потому что это было единственное, что осталось мне от Сибил.

Ты приехал!.. – было написано ее неровным, словно взволнованным почерком.

-Приехал, Сиби, - подтвердил я.

«Смотри, милый, видишь? Все закончилось там же, где и началось. На этом месте в моем сердце вспыхнула искра, и посмотри, посмотри, что она со мной сделала. Сожгла дотла, выела жарким пламенем мое сердце и душу, и оставила только пепел…

Я столько лет осуждала свою маму, но теперь я снова и снова вспоминаю ее слова:

Я не понимаю, зачем человеку даны такие чувства. Это же порой невыносимо: любишь так, что разрывается сердце, горит душа, а тело ломит как от смертельной болезни, и в то же время ты как будто паришь, задыхаешься от счастья, не помнишь себя от восторга, и щеки постоянно румяные, и в голове какой-то странный туман, и ты в бреду ли, иль в сознанье? Это как умирать и заново рождаться, это как из пламенного ада возноситься в блаженство рая, и это такая непосильная ноша, эта любовь, что в тишине ночной ты обещаешь себе от нее навсегда отказаться, а уже утром ты бежишь за ней вновь.

Так что же это за странное чувство, любовь? - думала я. А теперь узнала…

Милый, ты даже не представляешь, насколько мертвой я была до встречи с тобой. Мертвее даже чем сейчас… Но ты… ты нечто особенное! Сколько чувств ты во мне пробудил, сколько во мне воскресло эмоций, сколько жизни ты мне дал!..

Любимый… ты моя душа и сердце, моя вселенная, мой воздух… ты моя страсть, моя зависимость, ты мое наслаждение. Ты мой огонь, Микаэль, и я не жалею, что сгорела.

Я боялась, сомневалась в тебе… но в ту ночь, когда шел дождь, и когда я постучалась в дверь твоей спальни, тогда то я и решилась. Ты пошел чинить крышу, ты взял дело в свои руки, и именно в тот момент я вдруг осознала: он реален! Он не строит иллюзий, он не мечтает, он не парит в облаках, но он трезво смотрит на вещи и видит их такими, какие они есть, он познал жизнь, и он знает как жить, он бесстрашно берется за проблему и решает ее, твердо, без сомнений и неуверенности. Он опора, он скала, он стена, за которой я могу спрятаться, он то самое надежное плече, он тот самый, которого я искала.

И ты не представляешь, милый, какой беззащитной я стала, когда моя надежная стена пала! Когда ты ушел не объяснившись, когда ты бросил меня, в тот самый момент, когда я в тебе больше всего нуждалась.  

Когда ты был в Лондоне, я узнала о том, что беременна. Счастье быстро сменилось тревогой, потому что я не знала, как ты отнесешься к этому. Да, ты хотел иметь семью, но со мной ли? И эти мерзкие слухи о тебе и других женщинах, только сеяли в моем сердце смуту. Я тебя всеми силами держала рядом, и так боялась оступиться, боялась упустить тебя, и я боялась, что этот ребенок спугнет тебя, но и его я терять не хотела. Тогда я поняла, что у меня есть лишь один шанс, чтоб сберечь вас обоих. Я решила, что если ты на мне женишься, то у меня будет хоть немного гарантий, а там родится малышь, и кто знает, может быть, уже имея семью, ты решишь в ней остаться. Но ты оказался умнее меня, ты все понял и сбежал прежде, чем я успела воплотить свой план.

Прошу тебя, милый, не думай обо мне плохо. У меня не было злого умысла, я лишь глупая женщина, которая изо всех сил держалась за свое счастье.

Я чувствую, что внутри меня дочка. Эта девочка любит плотно покушать, так что всю неделю, пока ты был в Лондоне и имел других женщин, мы с ней опустошали запасы кухни. Я улыбаюсь, думая о ней. И я чувствую, как она была бы на тебя похожа, будь у нее хоть малейший шанс на рождение, будь у нее хоть крошечный шанс на жизнь.

Это такое странное чувство, любовь… Я познала его с тобой, Микаэль, и я полюбила тебя так сильно, как только могла. Сильнее, чем себя, сильнее, чем свою жизнь, сильнее, чем наше дитя. Я полюбила по настоящему… и кто знает, удача это или невезенье?

Искра, вспыхнувшая во мне, меня же и сожгла, я догорела, как спичка, я растаяла, как свеча, но это лучше, чем если бы я никогда не познала пламени.

Микаэль… сегодня я ухожу…

Еще когда я была маленькой, я никак не могла понять сказку о русалочке. Там она от несчастной любви превратилась в морскую пену. А теперь я повзрослела, и знаю, что это единственная сказка с реалистичным финалом. Теперь я вижу, что это единственный выход, который остался нам, слабым, глупым женщинам, которые полюбили прекрасных, но не тех мужчин.

Любимый… сегодня я ухожу. Но я делаю это не в отместку, я ухожу из отчаянья. И я забираю с собой нашу девочку, потому что не желаю ей такой же тяжелой судьбы. Любимый, я ухожу, но я не хочу, чтоб ты себя в этом винил. Я делаю шаг вперед по собственной воле, и я не беру с собой обиды или злости, я не беру с собой мести, я не беру с собой боли. Все это останется здесь, в жизни, которую я прожила. С собой я беру лишь счастье, которое ты мне подарил, с собой я беру лишь любовь…»

Я разжал пальцы и ветер вырвал бумагу из моих рук, закружил в воздухе, и унес в холодную, мутную воду реки. Умываясь слезами, я побрел на кладбище. Там, среди могил и памятников, среди разрушенных надгробий, и склепов, я без труда отыскал присыпанную свежей землей могилу Сибил. Я не мог устоять на ногах и рухнул на колени.

-Прости! – сказал я, громко плача. – Прости меня, Сиби… Ты отдала мне свое хрупкое сердечко, а я его ненароком разбил. Прости… Я был таким дураком, я думал ты крутишь мной, я боялся потерять свободу, но что теперь? Зачем она мне теперь нужна??? Почему ты не сказала мне о ребенке? Почему ты перестала бороться? Почему ты сдалась? Ведь если бы я знал, если бы я только знал, я бы вас не бросил! Сиби…. Если бы только можно было вернуть время вспять, если бы я только мог все исправить… Сиби… я скучаю по тебе, я так невероятно по тебе скучаю!..

Я лег на ее могилу и долго плакал. Я поистине горевал о ней, о дорогой мне женщине, я горевал о нерожденной дочери, и я носил по ним траур, пока боль не утихла. И только тогда я оставил Англию и уехал в Париж.

Далее