1. Знакомство с соседями

Знакомство с соседями.

Мне 26 лет. Год назад развёлся с женой. Хотя мы знали друг друга со школьных лет, оказалось, что мы не только не любили друг друга, но ещё оказались несовместимы. И несовместимость была не только психологическая, но и биологическая. Мы по природе не могли иметь общих детей, хотя сами имели нормальные детородные функции. Пока всё это выяснилось, прошло 5 лет совместной жизни.

За время семейной жизни мы ни разу не ссорились и среди соседей считались идеальной семьёй. Поэтому для окружающих был шоком наш развод. Сам развод прошёл спокойно и при обоюдном согласии. Некоторой неприятностью был раздел имущества. А точнее, раздел квартиры, которую при жизни получил папа ещё при советской власти. Если у нас с мамой было это жильё, то у жены не было никакого. Родом она была из глухой периферии, из деревни, в которой никого не осталось. Родители её умерли там, поэтому податься ей было некуда. Не ехать же в пустую деревню, где о возможности работать и думать не стоит.

Пытаясь поступить по-джентльментски, решил разделить родную квартиру. Моё решение поддержала и мама. Наша трёхкомнатная квартира делилась без потерь и выигрышей на две однокомнатные. Но у мамы были запасы денег, которых хватило на доплату на ещё одну комнату, поэтому мы переезжали в двухкомнатную, а бывшая жена – в однокомнатную.

Развод и раздел имущества, поиск размена, оформление бумаг заняли почти год. И вот мы переехали в новую квартиру.

В нашем подъезде на каждом этаже было по три квартиры: две двухкомнатные и одна трёхкомнатная. Дом десятиэтажный, поэтому с лифтом. Наш этаж четвёртый – первый, на котором останавливается лифт. Второй и третий этажи лифт в обе стороны проходит транзитом.

В трёхкомнатной квартире жила женщина с тремя дочерьми. Муж её отбывал наказание за убийство. Ему дали 15 лет. Старшей дочери было в то время 16, средней – 14, а младшей – 12, матери – 36 лет. Жили они очень скромно. По специальности матери в нашем городе работы не было, поэтому она работала на двух каких-то неквалифицированных работах, чтобы хоть как-то прокормить семью. Я не мог понять, почему она не устроилась на лучшую работу, имея высшее образование. Наверно, сказывалось как-то отбывание наказания мужем. Но не уверен в этом. Из заключения приходили небольшие переводы – алименты – на которые и одному-то человеку не прожить, а тут три дочери.

Из соседней между нашими квартиры хозяева работали за границей. Сдавать жильё они не хотели, поэтому она пустовала.

С соседями мы сразу подружились. Моя мама любила печь. В прежней квартире духовка была не очень хорошей, но и там мама так часто пекла, что к её выпечке я привык и считал её нормальной. А здесь духовка оказалась идеальной, поэтому я, просто, не успевал съедать всё, что делала мама. Зато её талант высоко оценили соседки. Они редко ели что-то, кроме чёрного хлеба, поэтому теперь восхищались душистыми булочками, ароматными пирожками, обалденными ватрушками. А мама наслаждалась славой изумительного пекаря. Не столько для меня, сколько для соседей она теперь каждый день что-то пекла.

Ещё на прежней работе я получил лицензию на проектирование малоэтажных зданий. В этом районе города подходящей работы для меня не было, поэтому я пустил лицензию в дело. Оформил бумаги на индивидуальную деятельность, расклеил несколько объявлений и занялся доработкой компьютерной программы по проектированию. В школе и институте я занимался в компьютерных кружках, поэтому процесс был для меня не слишком сложным. Эта программа должна была по заданным параметрам сама создавать проект здания, а после моего одобрения выдавать строительные чертежи. Мне оставалось сделать чертежи нестандартных заказных деталей и сделать расколеровку фасада. Всё, о чём не надо думать, делала программа. Над ней я работал ещё со школьных лет, когда осознал тягу к программированию и архитектуре. Поступил в архитектурный институт лишь потому, что на программировании был слишком большой для меня конкурс.

Ко времени, когда запасы наших денежных средств пришли к концу, я получил первый заказ на проект. За неделю сделал проект с полным соответствием требований заказчика, а ещё пару проектов в своём видении этого заказа. Распечатал внешний вид зданий и предъявил заказчику. Тот был в восторге от предложенных мною вариантов. Пришлось повысить цену на них в три раза.

У меня был старенький чертёжный принтер, который занимал мало места, но чертежи мог отрабатывать до 24 формата по ширине, а длину не ограничивал, печатай хоть в километр длиной. Но самое главное его достоинство было в том, что он идеально выдерживал размеры. Можно было размеры снимать прямо с чертежа. Правда, работал он очень медленно. На распечатку комплекта чертежей одного объекта уходило почти три рабочих дня или сутки непрерывной работы принтера.

Первый заказчик взял проект на флешке. А через день привёл ко мне двух друзей, которым тоже потребовались проекты на загородные дома. Начала образовываться пусть и коротенькая, но очередь. А скоро сработало дерево рекламы, и очередь быстро возросла. Деньги пошли струёй. При желании я мог бы хорошо зарабатывать, но я по природе хронический лодырь. Именно поэтому и разрабатывал почти всю жизнь свою программу, чтобы не надрываться над рутинной работой. Без напряжения я мог заработать сотню тысяч в месяц, а нам хватало пятидесяти. Вот в их пределах и держался.

Из-за отсутствия на нашем этаже других мужчин пришлось выполнять мужскую работу не только в своей квартире, но и у соседок. А при отсутствии хозяина такой работы накопилось больше, чем достаточно. В течение года привёл в порядок не только свою, но и их квартиру.

Мать сестричек звали Даша. Она не была красавицей, но притягивала к себе каким-то внутренним обаянием. Пока не общаешься с ней – обыкновенная женщина, каких в городе тысячи. Но после первых двух-трёх фраз начинаешь испытывать к ней необъяснимое притяжение. Хочется продлять общение подольше, а разговор уже закончен. И как я ни искал способ продолжить его, как-то не получалось.

У Даши была идеальная фигура: по-девичьи высокая грудь, ярко выраженная талия, широкий выпуклый зад и очень красивые ноги. Только натруженные руки как-то не соответствовали ни её почти девичьему стану, ни совсем не старому возрасту. Иногда, забывшись, я засматривался на неё, чем вызывал её смущение. Правда, это случалось довольно редко из-за её загруженности.

Старшая из сестёр была совсем не красивая. Не уродливая, но и не привлекающая к себе взгляд. Наверно поэтому в общении она всячески старалась привлечь внимание к себе. Но это не повышало симпатии. Рассматривая как-то их фотоальбом, обратил внимание на её почти идеальную похожесть на отца. Но для мужчины такие черты были привлекательными, а для женщины – отнюдь. Однако, я частенько замечал её в компании с парнями, как своего возраста, так и с более старшими. Даже подозревал в интимной связи с некоторыми. Звали её Аля, Алевтина.

Средняя – Валя, Валентина – похоже будет красивой. Она приняла самые лучшие черты матери и отца и фигуру матери. Даже в этом возрасте смотреть на неё было удовольствием. А что будет, когда она станет взрослой? Но, в отличие от старшей сестры, девочка сторонилась парней, не общалась даже с одноклассниками. А к красивой девочке всегда кто-то льнёт. Её постоянной спутницей и защитницей была младшая сестра.

Младшая – Галя, Галина – была чертёнком. Очень похожая на мать, она почти не была в покое. Если не было дел дома, то она занималась гимнастикой. Иногда казалось, что такой ребёнок не может делать домашнее задание – абсолютно нет никакой усидчивости. Но училась девочка почти отлично. При этом вся уборка в квартире была на ней. Иногда была её очередь готовить еду, во время которой она, то ли приплясывала, то ли делала какие-то упражнения. В отличие от сестёр, никогда не видел её не в духе. Даже придя домой с двойкой, она не теряла настроения. Наверно, даже во время катастрофы она будет улыбаться и шутить. Как позднее оказалось, девочка, действительно, усердно занималась в школьном кружке спортивной гимнастики. А с года нашего знакомства пыталась заняться какой-нибудь борьбой. Но руководители кружков не брали её из-за возраста.

Удивительной особенностью всех четверых было то, что их дни рождения были в одном месяце и разнились не более недели друг от друга. Из-за постоянного недостатка средств отмечали эти праздники в один день – день рождения Али, бывший последним. За 12 лет со дня рождения Гали это стало традицией.

Прошёл год. В течение его мы так привыкли друг к другу, что стали общаться, как одна семья. Я после каждого проекта приносил им почти треть заработка (остатка нам с мамой хватало жить очень безбедно). Зато и девочки, и Даша заметно поправились. Ни одного праздника мы не пропустили без их компании. Девчонки принимали меня если не за отца, то за старшего брата. Сёстры с удовольствием помогали моей маме готовить еду, печь, убирать в квартире. Мама кормила их не только выпечкой, но и вкуснейшим борщами, супами, рассольниками и прочими яствами, которых они, похоже, не ели с детства. Это расстраивало Галю. Из-за гимнастики ей нельзя было полнеть, но отказаться от ароматных блюд она была не в силах. Зато Валя хорошела с каждым днём, становясь неотразимой. И руки Даши стали иными, и уже не пугали своей измождённостью.

Вся их семья нахваливала мамины изделия, чего я никогда не делал. Мне все они были настолько привычны, что не казались чем-то особенным. Порой даже что-то менее вкусное у друзей казалось аппетитнее, чем домашнее.

Даша всякими методами старалась отказаться от моих денег, но их нужда была значительной. Так или иначе, но ей приходилось мириться с её положением. Каждый раз она говорила, что рассчитается со мной, когда муж вернётся из заключения. А мне их было просто жаль.

Вдруг пришло известие, что мужа Даши освободили по УДО. Девчонки сразу насторожились. Только Аля помнила отца – ей было 4 года, когда его посадили. А Галя родилась уже без него, но опасалась из-за рассказов матери и Али об отце. Самым удивительным было то, что вспоминалось им почти одно плохое. Только Даша вспоминала пару хороших случаев, да и те в последствии оказались выдуманные ею.

Недели через две в их квартире появился мужчина – муж и отец. Телосложением он больше походил на громилу – бык в обличии медведя. Я как раз накануне отнёс Даше 15 тысяч от последнего заработка. А на следующее утро заметил под её глазом огромный старательно запудренный синяк. Даша уходила на работу. Вечером к нам прибежали перепуганные сёстры – отец привёл домой бывших подельников и затеял с ними пьянку. Кто-то из собутыльников после хорошего подпития стал приставать к девчонкам. Если бы его не позвали на очередной стакан, возможно, дело приняло бы другой оборот. Воспользовавшись моментом, сестры сбежали к нам.

До глубокой ночи в их квартире был шум попойки, громкий хохот, перемежавшийся матом и каким-то грохотом. Удивительно, что соседи сверху и снизу не вызвали полицию. А меня девочки умолили не делать этого.

С грохотом и шумным говором пьяная компания удалилась часа в три ночи. Девчонки в это время уже спали.

Утром мы с опаской прокрались в их квартиру – надо было девчонкам собираться в школу. В квартире был разгром. Стол и два стула были сломаны, с мясом вырвана дверца шкафа, по полу раскиданы вещи и одежда, везде валялись объедки и окурки. Следы гашения их были и на крышке стола, и на фасаде стенки, и даже на некоторых платьях. Только пустых бутылок валялось около десятка. Исчезла большая ваза – свадебный подарок кого-то из родственников отца – и золотое обручальное кольцо Даши и деньги, которые всегда складывали в старинную шкатулку. Приводить квартиру в порядок было некогда – почти опаздывали в школу. А мне надо было встретиться с заказчиком.

Я вернулся со встречи после обеда. Заказчик был очень приличным, поэтому мы съездили с ним на место будущей стройки, чтобы привязать проект к ландшафту и соседним строениям. Даша была уже дома. Мама сказала, что женщина очень переживала разгром квартиры. Как назло, и смена у неё в этот раз была тяжёлой. Не в силах убирать, поспала у нас и ушла за несколько минут до моего появления. Идти ей на помощь мама не разрешила: мало ли что подумает её муж. Если он при возвращении почти ни за что ударил её, то что будет, если застанет меня в квартире.

Я едва успел сесть за стол, как пришли девчонки. Мама как раз сварила даже для меня очень вкусный борщ. А уж про девчонок и говорить не приходится. Думаю, даже Галя попросит добавки. Но сёстры не зашли к нам. Пришлось маме идти за ними.

Во время обеда простоватая Аля проговорилась, что отец забрал все деньги, какие я принёс накануне, и даже опустошил их личные копилки, в которых вряд ли было больше двадцати-тридцати рублей. Едва они вышли, как на площадке появился участковый и несколько человек в штатском. Они направились вслед за сёстрами. Я заглянул тоже. Даше предъявили какую-то бумагу и стали осматривать разгромленную квартиру. Похоже, пришли с обыском, но обыскивать было нечего. Чем вызвано это действие, не говорили. Скорее всего, что-то натворил их отец.

Даша сидела на уцелевшем табурете, будто парализованная, и односложно отвечала на вопросы участкового. Осмотрев квартиру, мужчины удалились, дав подписать протокол обыска. В число понятых попал и я. Действительно, муж Даши попал в какую-то историю. В протоколе об этом ничего написано не было.

До самого вечера соседи приводили квартиру в порядок. И только вечером следующего дня я узнал, что пьяная компания их отца и мужа устроила пьяную драку в каком-то кафе. Один человек был зарезан, другой – тяжело ранен. Видеокамеры и очевидцы показали, что с ножом был как раз он. Охрана не смогла его задержать, и к приезду наряда полиции он скрылся.

Пока муж Даши был на свободе, она не разрешила даже подходить к их двери, опасаясь его расправы. Помня устроенный разгром в их квартире, через три дня я не выдержал, ведь у них совсем не было денег. Однако, едва я подошёл к двери, как снизу и сверху лестничной клетки заорали мужики: «Стой! Лицом к стене! Руки на голову! Стреляем без предупреждения! ». Я тут же выполнил требование, но топот ног пронёсся мимо.

Когда оглянулся, то увидел на площадке ниже, как четверо мужчин скручивали вырывающегося отца девчонок. Даже вчетвером они сделали это с трудом. Грязно ругаясь, он грозил расправой Даше, сыпал оскорбления мне и полицейским и всё не оставлял попыток вырваться даже с наручниками. Кто-то из полицейских дал ему разряд электрошокером. Только это успокоило буяна, но на ногах он устоял. Это был последний раз, когда я его видел. Выскочившие на площадку сёстры успели увидеть лишь спины двух полицейских, уходящих за шахту лифта.

Началось следствие. Дашу регулярно вызывали в полицию, так же регулярно приходил следователь. За период следствия Даша похудела, от едва начавшей поправляться симпатичной женщины остались лишь глаза, ставшие ещё больше. Нервничали и дочери. Но они больше радовались, что отца арестовали. Все трое выросшие без него, не хотели его свободы, раз он, едва освободившись, так себя повёл. Мы с мамой посовещались, и я отдал девчонкам половину имевшихся у нас денег, чтобы было на что жить.

Эта неделя была, пожалуй, самой трудной в моей жизни. Чтобы восполнить потерянные деньги, надо было срочно делать проект, а кроме этого восстанавливать разрушенную мебель у соседей. Кроме мебели пострадали ещё умывальник и унитаз. При всём желании восстановить их можно было только покупкой новых. Из-за частых вызовов в полицию Дашу уволили с одной из её работ.