Бест - пять

Высочайшему уровню игр разума Андреи Пришакариу               

- Верещагин, уходи с баркаса !

Дональд Трамп, могучего вида мужчина в синем габардиновом пальто отчаянно размахивал руками, бегая по заросшему сизым вереском берегу Каспия, неспокойному в это тревожное время суток, периодические валы наваливались на сжавшийся упруго почвенный увал, переходящий в бескрайнюю степь Казакии, легендарной страны предков, населенной Верещагиными и подвижными енотами, время от времени выскакивавшими из - за барханов, на которых еще не остыли остаточные следы Бахрамов и Икрамов, прошедших экспедиционно курсом зюйд - ост, если мерить с севера. Один из Верещагиных оседлал чуть проржавевший баркас, до того стоявший на приколе Джезказгана, завел моторец малый и теперь выруливал лихо, назло завывающему ветру, правя на Баку, священный город Офира, помнивший плоскостопные ноги царицы Савской, нечесаную бороденку Шломо ибн Дауда и некоторых иных историцких деятелей, самыми замечательными из которых были все те же еноты, переформировавшиеся в начале века в комиссаров, расстрелянных обманно сразу же за пригородными кассами. Это уже позже исследования не подтвердили существование комиссаров, но еноты оставались налицо, потому и говорить тут больше не о чем. Какие могут быть разговоры ? Оно конечно, противоречить правде легко, можно не задумываясь отвергнуть подвиг памфиловцев, не допустивших тоненькую и нежно любимую сестрицу автора отдать свой долг в виде мандата, сосчитавших синусами ходивших опасно и выверивших из того результат нееб... ий, в рамках погрешности, но не статистики, продажной бабы буржуазных республик, а настоящей, отеческой, от поклонений волхвов исходящей, от времен былинных, когда Три Кельнских Короля собрались и тронулись. Умом. Поэтому по самому их и приветствует доктор Геббельс, Магда со всем семейством и мудро глядящий в объектив фюрер, слегка улыбающийся в предвидении кромешного ахуя, спустившегося на страну - победителя сразу же девятого мая того самого года, когда рухнули все надежды белого человечества и никакие Верещагины с енотами и Трампом не могли ничего исправить, поезд ушел, как пел незабвенный Летов зимой сорок второго, сидя в землянке Шиловичского массива. Он подкармливал жадно гудящий - вот так вот : ууууууу - огонь еловыми шишками, тягуче думая о дальневосточных дивизиях Вермахта, вторгнувшихся на территорию суверенной Урги, призванных кощунственным гласом барона Унгерна фон Штернберга, тоже начинавшего с Верещагиных, но закончившего мистическими строками приказа номер ... Аааааа, я забыл номер приказа Унгерна ! П... дец. Ладно, продолжаем повествование, во имя справедливости наименованное " Бест - пять ".

- Ты, Дональд, не суетись, - гукал с баркаса, приложив ладони трубочкой к вытянутым, будто он вдыхал ядовитый дым отборного гаша, губам, Верещагин, неустановленный человек, известный лишь своими крайне шовинистическими высказываниями в условиях тотального кердыка большевистских парадигмов. Ведь слева орудовали белогвардейцы, справа - дашнаки из Цутюна, сзаду шевелился куст неопалимой купины с сидящим в глубине зайцем дядюшки Римуса, а впереди бегал Трамп, запахивая габардиновое пальто по завету умершего в долгих скитаниях накануне Джефферсона, переименованного решением комиссии Сената в Франклина и ставшего тем самым символом проклятого богами доллара, этой нечестивой серо - зеленой ( грин грей, стал быть ) бумажки, эталона и эквивалента выжатого из сноровистых рабочих Дамаска кровавого пота Карла Валуа, промышленным прессом и сушеным лимоном брошенных под обмотанные обмотками кривые ноги вышагивающих добровольцев - джихадистов, вышедших в рейд маршрутом Гребаный Экибастуз - Торговый Центр. - Я человек стебанутый, а ты.

Вышмыгнувший в это время енот несколько спутал мыслительный процесс Трампа, он остановился ( енот, а не Трамп ), закурил " Бонд " и принялся снимать ботинки, шикарные лаковые коци, красовавшиеся на его задних лапах изначально. Разувшись, енот сел на бархан, приминая мохнатым задом чуть влажный песок, поерзал, устраиваясь поудобнее, и подозвал Дональда приглушенным свистом.

- Подь сюды.

Трамп подошел и закачался, сжав кулак, в котором была зажата мануфактурная кепка Ильича, доставшаяся нашему герою по завещанию Тины Канделаки, последней любовницы вождя, тайной советницы и просто б... ди.

- Чо ?

- Х... й в очо, - ловко улизнул от вопроса енот, стряхивая пепел Трампу за пазуху, где пригрелись камень, змея и старший сержант Лавров, на правах махонькой мандавошки, дабы неповадно было забывать о многополярности и растущей мощи красного Китая, возводящего домны и фабрички там и тут. - Тебе по кой хер этот, - енот махнул ухом в сторону уменьшившегося Верещагина, он же отплыл уже, вот и стал меньше. Это эффект такой, оптицкий. - Он же все одно персонаж вымышленный, как ты или я.

- Вот такая вот история, товарищи, - веско закончил рассказ Владимир Ильич, твердо попирая суглинистую почву, стоя, чуть пошатываясь перед крестьянами деревни Заболонь Мудацкая в восемнадцатом году. Это перед выборами Путина было. Давно. - И теперь вы понимаете, что нету у вас другого пути, кроме, как в коммунизму. Заводи !

Он махнул рукой шоферу бойкого локомобиля, тот послушно дернул за рукоять и локомобиль весело зачуфыркал, разогреваясь и набирая оборот.

Через год их видели на отрогах Памира. Они мчались в самую даль, напевая какие - то песни. Пржевальский, ловивший кошек в то же время, уловил чутким ухом слухом про Каховку, винтовку и еще какую - то хрень, покачал изумленно головой и направился прямиком в стольный город Петербург, докладать Государю Императору об увиденном.

Короче, любовь моя Элина, произошла потом революция и все забылось. А я вот вспомнил. И подарил тебе.