Пепел в пустоте

***

Она наблюдала за ним из-под опущенных ресниц, зная наперед каждый жест, каждое движение. Даже самое легкое, даже тень, только намекающую на движение…сейчас он смешно сморщится, проглотит дым, чуть отвернется, немного склонив лицо вниз и на пару мгновений останется так…в эти мгновенья дым будет прозрачной пеленой выходить из ноздрей, не струйками, а ровным, стелящимся туманом, обволакивающим призрачной дымкой…

Он чуть вздрогнул, словно возвращаясь из сказки, которую ему ласково шептал дым, моргнул глазами, потянулся в сторону, нагнулся к полу, ища пепельницу.

На пару секунд закрыв глаза по-настоящему, она лениво их открыла, встретив его пристальный и очень горячий, жгущий насквозь, взгляд, оторваться от которого…это как оторваться от бокала ледяной воды после потерянного без счета в песках времени.  

Где-то в глубине тела, у позвоночника возникла горячая боль, стремительно занявшая все - живот, ноющую грудь, кончики пальцев, даже горло свело от невозможности и остроты чего-то, что было так невозможно и так реально.

Она приподнялась, опираясь на руку, не отводя глаз от раскаленного взгляда темных сейчас, как будто волна перед штормом глаз, замешкалась на мгновенье и обхватив его шею, вцепившись в волосы пальцами, будто в противовес этому порыву, очень легко и нежно, почти не касаясь, поцеловала его чуть обветренные губы, с соленым, словно от морской пены, вкусом. Он ловил эту нежность, не мешая и лишь поддерживая ее спину, от чего внутрь били молнии, взрываясь где-то в груди тысячами жгущих и без того кипящее тело, осколков. И только когда она устала, очень осторожно, как обычно робко и будто спрашивая, коснулся в ответ искусанных губ, уже через секунду властно и уверенно лишая остатков сознания поцелуем и плавно опрокидывая ее на спину.

Остановившись, он сжал челюсти словно стараясь удержаться от чего-то, а она пытаясь не провалиться в пропасть, в которой уже нет места сознанию, провела дрожащими пальцами по его щеке, бровям, убирая назад, свалившуюся на глаза челку.

- Я боюсь задушить тебя, залить всем что есть сейчас…так много и…я боюсь не удержать это, напугать тебя…

Она приподнялась к нему, прижавшись тихо и так покорно, как только могла, провела носом по его щеке и остановилась, в ожидании всего безумия, в которое так легко было с ним провалиться и из которого так сложно было всегда возвращаться, а где-то на ускользающей грани сознания мелькнула мысль о том, что он может задохнуться сам в ее нежности, только усиливающей его голод. А уже через мгновенье в каждой клеточке тела пульсировало лишь невозможное «еще» …

***

Перестук клавиатуры срывался писком приложения в телефоне, а когда писк прекратился, телефон начал издавать бодрое треньканье. Если первое напрягало, то второе было привычным, любимым и родным, хотя и далеким…

Она изящно спустила ноги с диванчика, нашла на ощупь туфельки-тапочки и встав в одно, совершенно безупречное движение, подошла к кофемашинке, поблескивающей из угла хитрым темным глазом, в котором сочетались немой укор и невозмутимость профессионала, в общем то, кофемашина и была лучшим баристой из всех возможных, но только эта машина. Почему-то только она варила ристретто так, как это было нужно.

Улыбаясь она забрала с поддона чашку и вернулась в уголок диванчика, сев почти в лотос, но только почти и открыла телефон.

- Привет, - она удивленно подняла взгляд, скользнув по его таким знакомым и манящим плечам, задержавшись на чуть влажной груди и наконец остановившись на взгляде светлых глаз, с прыгающими в самых уголках задорными чертенятами.

- А почему ты не спишь?

- Звук в телефоне, не замечала? Он как будильник, словно колокольчик такой, заливистый, - он шагнул к машинке, подставил чашку, нажал кнопку.

Она наблюдала за его движениями немного отстраненно, одновременно переписываясь и поглядывая краем глаза на переполненную пепельницу, которую не успела вычистить. Ему всегда было наплевать на количество окурков, он их просто не замечал. Но она сама так не хотела, она хотела, чтобы у него была чистая пепельница.

Он сел напротив, прикурил две сигареты, протянул одну ей и придвинул к себе ее ноутбук. Она продолжила переписку, посматривая на пепельницу и с некоторой тревогой ожидая того, что он скажет. Он повернул монитор к ней, сделал глоток кофе и задумчиво затянулся, внезапно выпустив дым колечками, совсем как когда-то давно, когда все было проще и ярче, но было лишено того оттенка горечи и обреченности, которые давали всему особый насыщенный и неспособный надоесть вкус.

- Ты не знаешь, к чему снятся сугробы? – она пожала плечами и вновь уткнулась в телефон, а он открыл поисковик в своем, ей было видно, так как телефон лежал на столе. Быстро допил кофе, встал, потянулся и шагнув к двери, обернулся, дождался, когда она поднимет голову и встретится с ним взглядом:

- Звезда моя, как же ты... все это красиво написала, а что дальше?

Он улыбнулся так, как мог в целом мире только он один, так, когда весь мир вокруг просто уходит в сторону и все его проблемы и сложности становятся такими мелкими и пустыми, так что остается лишь эта улыбка и ничего больше. Она улыбнулась в ответ и проводила долгим взглядом его спину, встряхнувшись и отогнав наваждение только тогда, когда раздался шум воды.

***

За стеклами еще было темно, хотя, если смотреть вниз, то можно было увидеть огни просыпающихся машин, припаркованных у подъездов, быстро пересекающих по дорожке двор людей, спешащих к метро. В темной еще недавно стене дома вспыхивали прямоугольники света, окна зажигаясь сливались в одну, бесформенную кляксу.

Холодный город просыпался, делал первые вдохи, готовый совсем скоро их выдохнуть обратно множеством выхлопов и шумом клаксонов, толчеей на эскалаторах и буксующими в скуке пробок большими и маленькими машинами, полными самых разных людей, у которых было совершенно разное утро и будут разные дни, но только после того, как город выплюнет их из своего горла и вычистит огромной зубочисткой из своих старых переулков, для которых этих людей в машинах стало уже слишком много.

Он ушел куда-то, тихо прикрыв дверь, осторожно, как крадущийся за мышью кот, она сделала вид, что не слышала, но сейчас смотрела вниз, пытаясь угадать, разглядеть его среди спешащих во дворе людей. Она в нем нуждалась, только касаясь его рук, плеча, глядя в глаза ей было спокойно, а когда его не было рядом на расстоянии прикосновения, возвращались не нужные мысли, приходила тревога, а вместе с ней – сомнения и вопросы, слишком много вопросов, ответы на которые ей были не нужны, ее пугали возможные ответы. Скрипнула дверь, она услышала это всем телом, не услышала, а почувствовала, поняла, что дверь скрипнула, а значит, сейчас пройдет еще минута и все снова будет хорошо.

Она продолжала стоять у окна, тихо улыбаясь своим мыслям, когда перед лицом возникло облако белоснежных цветов с легкой солнечной желтизной в глубине бутонов. Откинувшись назад, она запрокинула голову, тут же столкнувшись с поцелуем слегка обветренных и вновь солоноватых на вкус губ, а в нос, перекрывая легкий аромат цветов, ударил такой родной запах «Givenchy».

- Новый день, звездочка моя… еще один день

- Желтых больше нет?

- Есть, но эти похожи на тебя…они холод, в котором прячется жар.

Она перевернулась в его руках к нему лицом и прижалась так близко, как только смогла.

- А словами?

- А зачем? … Когда ты уедешь весь этот злой мир, он снова вернется, если словами, то, наверное, так.

- Я вернусь, я ведь всегда возвращаюсь.

Она опустила подбородок, словно пытаясь зарыться в него, а он тихо целовал ее волосы, глядя как серое утро не спеша наползает на крышу дома, заполняет собой воздух двора, расцвечивает серым светом стекло и робко касается лежащих на подоконнике белых цветов с солнечной сердцевинкой.