Все, что она хочет -. Тематика: Жена хочет большой член часть 3

(Текст 18+)

1.

Ночь Марк провел все на том же диване. То, чем он там занимался, нельзя было назвать ни сном, ни бодрствованием. Что-то между. Закрывал глаза и принимался ворочаться, незаметно впадал в забытье, которое оканчивалось кошмаром: за ним гналась черная овчарка с разинутой пастью и глазами, горящими как у ангела преисподней. Отчетливо видел ее остро стоявшие уши и мясистый, розовый язык. Марк бежал, спотыкался, падал на спину, полз и в последний момент – когда собака прыгала на него, просыпался.

Голова тяжелая, нездоровая. Вместо крепких, уверенных в себе мышц – отяжелевшие, обессилевшие ошметки мяса. Наверное, так ощущают себя    девяностолетние. Непривычно. Что с ним произошло? Постарел по приказу невидимого гипнотизера, который манипулирует людьми щелчком пальцев?

Вспоминал про Тиффани и вместе с ней обиду, которая вчера довела до нервного срыва. Не хотелось не только раздеваться, принимать душ, но и дальше жить. Жаль, что вчерашний взрыв не был атомным...

Откидывал голову назад, мечтал снова отключиться.

Очнулся, когда рассвет послал в окна первые лучи, и понял, что больше не заснет. Открыл глаза, удивился, почему не на кровати и не раздет. Провел рукой по лицу, оно было мокрым и холодным. Тело ощущалось липким, грязным и несвободным - как бы опутанным крепким капроновым канатом. Оказалось, это рубашка закрутилась и давила.

Заныла подушечка правой ладони. Растер ее и больше не обращал внимания. Большой палец на ноге одеревенел и покалывал.

Вставать, заниматься делами Марк не видел смысла. Проморгался, поднял глаза к потолку, поизучал его оттенки. Вчерашний день вспомнился как грандиозная катастрофа, в которой нет виновных, одни пострадавшие.

Один пострадавший…

Нет, лежать, заниматься самоедством - не выход. Марк напрягся, свесил ноги, встал, зашатался, как с перепоя. Раскинув руки, поймал равновесие. Снял рубашку. Осмотрел. Пуговицы на рукавах оторваны, на груди хаотичные разрезы. Выбросить. Снял брюки. Осмотрел. Коленки в грязи, собачка на молнии отскочила. Выбросить. Снял трусы. Осмотрел. Повреждений не нашел. Выбросить.

Пусть никто и ничто не напоминает о Тиф… Стоп! Воспоминания – тоже выбросить.

Постоял посреди комнаты, соображая, с чего начать субботу: принять душ или пробежаться по улице.

Прислушался к себе. Душа куда-то спряталась, тело требует оставить в покое, мозг нуждается в положительных эмоциях. Да, надо встряхнуться, подтянуть одряхлевшие мышцы. Как говорится: в здоровом теле – здоровый дух.

Что ж, проверим. Но сначала в душ. Смыть грязь, пот и отчаяние.

Ополоснувшись под контрастным душем, Марк растерся твердым, щетинистым полотенцем с таким энтузиазмом, что едва не поцарапал кожу. Надел все чистое: трусы, майку, шорты. Заклеил пластырем палец – вывих не перелом, сам заживет. Вставил в уши динамики-капли, сунул плейер в карман и вышел из дома с намерением хорошенько себя нагрузить. И одновременно разгрузить. Вернуть в баланс.

Полседьмого утра в субботу – отличное время для оздоровительных пробежек. Окружающее по-утреннему бодро и чисто: солнце, воздух, деревья и трава. Пустота и тишина. Люди спят после бурно проведенного вечера пятницы, набираются сил перед еще более бурным вечером субботы. Машины притихли в гаражах, ожидая, когда хозяева направят их в места массовых развлечений.

Перпл-Роуд - улица узкая, тротуаров не имеет. Марк перешел на левую сторону, чтобы двигаться навстречу возможному транспорту, прошелся для разминки, потом побежал. Поднял глаза к небу, сказал кому-то там «спасибо», что не встретил знакомых лиц.

Общаться с соседями желания не имел абсолютно - ни болтать о пустяках, ни приветливо здороваться, ни даже встречаться взглядами. Если увидит чужое счастливое лицо, позавидует по-черному. Если увидит чужое печальное лицо, сильнее огорчится сам.

Опустив глаза к асфальту, Марк трусил мимо любовно подстриженных газонов, успешно выглядящих домов, коренастых платанов и почтовых ящиков, походивших на одноногих цапель.

Надежда забыться, отвлечься, душевно укрепиться, как ни странно, не оправдалась. После пяти минут интенсивной пробежки он устал и, свесив руки, перешел на шаг, который вскоре сам собой замедлился и превратился в вялое перемещение ног.

Не помогли ни  умиротворяющий ландшафт, ни музыка из плейера. Он поймал себя на том, что не слышал звуков, поступавших прямиком в уши. Был занят другими вещами, немузыкальными. Мысли крутились  вокруг одной темы: первая встреча с Тиффани, первый секс с Тиффани, первая ночь Тиффани. Повисший под черепной коробкой вопрос «неужели потерял ее навсегда? » давил и лишал воли.

Бегать расхотелось, шагать с кислой миной тоже. Марк развернулся и побрел к дому. Снова обмылся под душем и принялся в какой-то  несосредоточенной прострации ходить из комнаты в комнату – там, где вчера раздавал пинки и ругался, как черный баскетболист, не сумевший забить из-под сетки. Проходя мимо открытой двери на террасу, остановился, взглянул на осколки вазы и увядшие цветы на полу – жертвы его агрессии.

Ни жалости, ни раскаяния не испытал, будто разгром учинил кто-то другой и по делу. Разгром давал ощущение хаоса в его обычно прибранном доме и усиливал внутренний дискомфорт, который не стоило бы усугублять депрессивными картинами.

Ушел в дом и еще долго ходил из угла в угол. Остановился над диваном. Рассмотрел. Невосстановимых повреждений не нашел, лишь темные пятна влаги и грязи. Диван жаль. Он стоял здесь едва ли полгода и верно служил хозяину.

Неспешными, черепашьими шагами возвращалась способность к практичному мышлению. Марк позвонил в фирму домашнего сервиса и заказал команду уборщиков, согласившись заплатить двойной тариф по причине выходного дня.

2.

Команде из троих чернокожих парней понадобилось полдня на уборку террасы и сада: собрали мощным пылесосом осколки с пола и травы, выпустили воду из бассейна, прочистили дно. Столик, оставшийся без крышки, Марк упаковал в пластиковый пакет, туда же сложил неначатые цветные свечи, приготовил на выброс. Один парень целый час возился с диваном: в одной руке – пятновыводитель, в другой – мягкая тряпка из микрофибры. Все-таки отчистил.

Марк помогал, и после их ухода ощутил здоровый аппетит. Вспомнил, что не ел около суток, сделал питательный бутерброд: черный хлеб, лист салата, несколько шматков бекона, сыр, накрыл парочкой  помидорных ломтиков, смазал безглютеновым майонезом. Ел и ходил по дому, который в прибранном виде выглядел обновленным, за исключением  террасы у пустого бассейна. Выпуклые дельфины на дне вроде выбросились на берег и без воды угрожали умереть. Ничего, подождут. Бассейн заполняется шесть часов, столько времени Марк сидеть дома не намерен.

Перекусив, он отправился к океану, намереваясь в людской гуще провести остаток дня. Под «гущей» подразумевал не переполненный распаренными телами, грязный и шумный Лонг Бич, а тихий, чистый и немножко аристократичный - Центральный пляж в Лагуна Бич. Оставил машину на парковке, сел в синий с затемненными окнами автобус, курсирующий между пляжами. Внутри его работал сильный кондиционер, разница температур между улицей и автобусом – как между Калифорнией и Аляской.

Вышел на остановке, следующей за пляжем для серферов. Нашел смпрятавшуюся за кустарниками крутую, деревянную, зигзагообразную лестницу, спустился и оказался на узкой полосе песка, тянущейся на километры в обе стороны.

Забираться в угол, где нет людей, лишь пещеры и каменистые нагромождения Марк не стал, расположился здесь же - возле компактной кучки отдыхающих. Постелил полотенце, снял шорты и остался в крошечных плавках, которые носят пловцы. Две девушки-соседки уставились ему в промежность, переглянулись, одобрительно кивнули, потом подняли глаза к голове.

Флиртовать у него не было настроения, лег на живот и отвернулся.

Пляж постепенно заполнялся, и вскоре Марк оказался в центре загорающего сообщества. Поставил подбородок на сложенные руки, с нарочитым любопытством наблюдал за отдыхающими.

Пляж в Лагуна Бич – как красная дорожка в Голливуде, только здесь демонстрируют не одежду, а тела. Мужчины хвалятся округлыми бицепсами и кубиками на животе. Девушки надевают купальники на  размер меньше – чтобы из лифчика вываливалась грудь, а из трусов ягодицы.

Те две девушки не исключением. В их сторону Марк больше не взглянул, а разговоры слышал.

- Ты видела последнее фото Ким в инстаграме?

- Нет еще. Что там?

- Потрясающе выглядит. Родила второго, а грудь совсем не отвисла.

- И как получается? В глубоких разрезах у нее сиськи стоят как два мяча. Невидимый лифчик изобрели? Или корсет?

- Нет, там другие прибамбасы. Она показала, что надо делать, чтобы носить платья с разрезами до пупка и без лифчика. Она груди липкими лентами подтягивает и закрепляет ленты на спине.

- С ума сойти! В Голливуде каждый раз что-нибудь новое придумают. Мне из их семьи больше всех Хлоя нравится. У нее губки – прелесть и жопа аккуратная.

- А мне Ким нравится. Зад у нее, конечно, огромный но красивый. Она его тоже показала. Фото трогательное - сидит на коленках, голая, в одних носках. Снята сзади сверху. Отличный ракурс! Попка ее сидит на носочках, на которых надпись «оставайся напряженным». Выглядит секси. Представляю, как мужики возбуждаются, глядя на нее.

- Интересно, кто фото делал? Няня, пока дети спали? Ха-ха-ха! Слушай, Анжелик, как думаешь, Хлоя с Ламаром соединятся?

- Сомневаюсь. Он ей изменял по-черному. И кололся. Пока в больницу не попал. Он ведь чуть не умер недавно, смотрела по телевизору?

- Смотрела. Жаль парня. Такой красавчик, и такой дурак… Девушку променял на кокаин.

- Ничего, она не пропадет. Семья поддержит. Они вообще молодцы. Сделали хорошие деньги на реалити-шоу. Теперь бешеная популярность и миллионы подписчиков в инстаграме. Их везде встречают с ажиотажем, как настоящих звезд Голливуда. На дискотеках и пляжных вечеринках, даже за границей. Когда ездили на родину отца в… не помню куда, но куда-то дальше Австралии, их принимали как государственных гостей. Красавицы, все, включая мать. Я бы хотела на Ким в жизни посмотреть.    Кайни тоже хорош. Они  даже с президентом вместе фотографировались...

- Девушки, не желаете поиграть во фрисби? – предложил мужской голос.

Пауза. Видно, дамы оценивали кавалера насчет лица, кошелька и здоровья. Видно, парень экзамен прошел.

- С удовольствием! Где ваша компания?

- Вот там, напротив фонтана.

Несколько пар босых ног протопали по песку и затихли.

Разговоры про жопы в инстаграме прекратились, чему Марк обрадовался, а то из-за их нарочито громкой, тошнотно-бессмысленной болтовни уже подумывал сменить местоположение. Перевернулся, на спину, подставил фасад ласковому, клонящемуся к горизонту, солнцу.

Основательно прогревшись, отправился искупнуться. Миновал мель, где в теплой воде плескались дети с надувными нарукавниками, зашел в воду до пояса, сунулся головой в приближавшуюся волну. Невдалеке одиноко покачивался красно-белый буй, и Марк взял его ориентиром. Поплавал кругами. Устал, обхватил буй, прислонился щекой к его пластмассовой, вечно холодной поверхности, и они закачались синхронно – два одиночества.

Пару раз Марк нырял на глубину, которая здесь не более трех метров. Когда вода прозрачная, можно поплавать наперегонки с шустрыми, черно-синими рыбками, поиграть скользкими щупальцами актиний, пройтись руками по ракушечному дну. Сегодня пройтись не получится - вода внизу холодная и мутная из-за подводных течений.

Вынырнув, Марк заметил невдалеке одну из соседок по пляжу. Они же, вроде, пошли играть во фрисби? Девушка не плавала, а подпрыгивала на одном месте и пофыркивала, стараясь попасться ему на глаза. Не обратил внимания. Размашисто погреб в сторону буйка, к которому проникся симпатией как к товарищу по несчастью.

Доплыл, оглянулся. Девушка слегка отстала, но быстро приближалась. Неожиданно ушла с головой под воду, не нырнула, а погрузилась. Не появлялась долго. Только Марк собрался забеспокоиться, она вынырнула прямо перед его носом, высоко подпрыгнув. Лифчик от купальника чудесным образом поднялся к шее, обнажив крупную, круглую, неподвижную грудь. Явно искусственную.

Девушка не знала, что именно по данному пункту у Марка имелись возражения. Еще насчет глупой болтовни. И то, что она не Ти…

В общем, не хочется ему того, что хочется ей.

Выпрыгнув из воды, она собралась упасть прямо на Марка, чтобы он хорошенько прочувствовал ее «богатство». «Размер имеет значение, но у девушек «больше» не всегда означает «лучше», - мысленно ответил он на ее выпад. Переборщила с силиконом. Неважно. Он захватил побольше воздуха и, резво нырнув на глубину, ушел подводными путями от претендентки на его симпатию.

Солнце у горизонта коснулось воды, повеяло свежим ветром. Песок остывал и неприятно холодил кожу. Пляж быстро пустел, родители с детьми враз куда-то исчезли, оставались лишь несколько полуголых одиночек и две-три одетые, молодые пары, ожидавшие наступления темноты, чтобы заняться любовью на фоне ночного океана.

Марк тоже засобирался. В раздевалку не пошел, обернулся полотенцем, сменил мокрые плавки на сухие шорты, надел майку, еще хранившую солнечное тепло, сандалии. Отправился вдоль берега с намерением поужинать в первом попавшемся ресторане.

Первым попался рыбный ресторанчик «Форест Гамп» - немножко нетипичное название для заведения, меню которого состоит в основном из морепродуктов. Обычно они используют морскую тематику: «Веселый осьминог» или «Голубая лагуна». Вообще, идея с «Форестом» оказалась удачной.   Фильм  о простом парне с маленьким интеллектом и большой душой покорил зрителей, при упоминании вызывает положительные эмоции - на что рассчитывали хозяева ресторана. Они ловко применили контекст фильма к интерьеру. На стенах глубокомысленные высказывания главного героя, афиши, фотографии, самая удачная из которых – когда он рассказывает о себе случайным соседям по лавочке, заодно зрителям. Открываться незнакомым – свойство полнейших придурков или святых.

В ресторане есть изюминка. Когда клиент делает заказ, ставит табличку    «Беги, Форрест, беги» с намеком, чтобы официанты поторопились. Когда клиент наелся, ставит табличку «Форрест, стоп». Марку понравилось: ненавязчиво и со вкусом. Долго думать над заказом не стал, и не стал обращать внимание на содержание жира и глютена в блюдах. Выбрал рибай-стейк, салат с мидиями, лаймовый торт, белое вино.

Обслуживающая столик девушка оказалась расторопной и разговорчивой. Пока принимала заказ, вывалила килобайт информации: зовут Аляска, двадцать лет, студентка «Ел Камино» колледжа, по выходным подрабатывает в ресторане. Разговаривала с явно выраженным южным акцентом – нечетко и сокращая слова. Чтобы проверить ее честность и ради собственного развлечения, сказал:

- Мне нравится твой акцент. Откуда приехала?

- Я местная, родилась в Сан Диего. Акцент переняла у соседки по комнате. Знаю, что глупо звучит, стараюсь избавиться.

Врет все. Необычное имя придумала сама – чтобы запоминалось, лет ей далеко за двадцать – морщинки выдают, студентка – тоже вопрос, скорее всего приехала откуда-нибудь из Южной Каролины покорять Голливуд подобно множеству других искательниц счастья. Здесь  подрабатывает на квартплату.

Когда поел и подозвал ее рассчитаться, Аляска посмотрела затяжным взглядом и сказала:

- Я через час заканчиваю. Если подождешь, вместе прогуляемся по ночному пляжу. Знаю места, где можно голышом купаться, и полиция не арестует. Обожаю плавать ночью. Вода и воздух одинаковой температуры. Входишь в океан и не замечаешь разницы.

К ее многообещающему предложению клиент интереса не проявил.   Девушка не сдалась. Молодец, настойчивая. Только на этот раз ее настойчивость пропадет впустую, Марк гарантирует.

– Или сходим на бесплатный концерт, - продолжила она, не догадываясь, что теряет время. - Неподалеку есть открытый театр, там выступают молодежные группы. Сегодня рок-бэнд «Жареные улитки»...

- Извини, дорогая, я не любитель жареных улиток, - ответил Марк и, чтобы смягчить отказ, дал повышенные чаевые.

Направляясь к выходу из ресторана, он уже не помнил ни ее имени, ни цвета кожи.

3.

С тяжестью в желудке и легкостью в голове, Марк прошелся по набережной. Настроение повеселело, вернее, сдвинулось с мертвой точки и поползло в сторону улучшения. Вкусная еда – лучшее средство от депрессии. Хорошо, что Марк ею нечасто страдал, а то бы превратился в жирную свинью или толерантно выразиться – в человека, развивающегося горизонтально.

Домой не спешил. Он еще утром договорился с собой – возвратится только тогда, когда наберется позитивных впечатлений. Исполнение договора проходило успешно. Продолжим.

На набережной Лагуна Бич, как в любом городке у побережья, в вечерние часы выступают артисты-любители. В темноте впечатление производят трюки с огнем – самодеятельные изрыгатели и глотатели соревновались в искусстве. Их поддерживали аплодисментами и выкриками зрители, за целый день уставшие созерцать лишь море и песок. Марк подолгу задерживался  возле каждой группы, аплодировал и шел дальше.

Только вернулся домой, зазвонил домашний телефон – будто ждал возвращения хозяина.

- Алло, – не слишком приветливо проговорил Марк в трубку. Посылал сигнал - кто бы ты ни был, позвонил зря, побыстрей выкладывай нужду и оставь меня в покое.

Звонил Старки.

- Привет, бади! – Голос по-обычному бодрый. - Что-то ты звучишь не очень радостно…

- Я в депрессии.

- Оригинальное развлечения для уик-энда, - проговорил приятель насмешливым тоном. Наверняка не принял всерьез. – Надеюсь, надолго не затянется. Не забыл, во вторник у Натали день рождения? Тридцать стукнет, круглая дата. Приезжай обязательно. Будет куча гостей и мясо с барбекю. Кусок сочной техасской коровы уже куплен. Пиво, вино тоже.

- Извини, Зак, наверное, не приеду. – Сказать «нет желания», значит, обидеть. Начал придумывать отговорки. - Я подарка не купил. Голова раскалывается. И вообще. Как-нибудь в другой раз, ладно?

- Марки, перестань кукситься. Голова ко вторнику пройдет. Подарок не проблема, приезжай без. Давно не виделись. Посидим тесной мужской компанией - вдвоем, выпьем, поедим свежего мяса. Познакомлю тебя кое с кем... Зовут Мэдисон Райт. Очаровательная девушка. Кстати, плаванием занимается. Фигура потрясающая! Широкая в плечах, узкая в бедрах. Мой любимый тип. Мэдисон живет от нас через два дома. Ужасная скромница. Давно спрашивала меня насчет неженатого приятеля, да все забывал твоим мнением поинтересоваться. Я бы и сам с ней не отказался... Иногда... Ну, по бокалу вина выпить. Наедине. Но ты знаешь мое правило, не следить там, где живешь. Если Натали узнает...

- Не хочу ни с кем знакомиться! – перебил Марк словесное цунами приятеля. Начинала раздражать его болтливость. Его неистребимый энтузиазм. Полнейшее равнодушие к состоянию друга. Интересно, бывают у Старки моменты грусти, или он природой запрограммирован на вечную жизнерадостность?

- Не злись, бади. – Градус счастья в голосе понизился на полделения. – Просто приезжай. Девушка – что надо! Не пожалеешь. Если ты, конечно, еще не сменил ориентацию. Нежелательно, конечно. Но в наше время возможны любые метаморфозы. Ха-ха-ха! – Зак звонко расхохотался.    Марк не поддержал. – Нет, кроме смеха. Приезжай и все. Развеешь свою депрессию. Меня поддержишь.

Честно сказать, тебя единственного хочу видеть, остальные гости не по мне. Натали наприглашала столько родственников, что для моих друзей места не осталось. Только тебя удалось отвоевать. Приезжай, а то эти макаронники и наследники мафии меня со свету сживут своими жалобами да похвальбой. Если хочешь, я сам за тобой приеду. Домой отправишься на такси.

Последние слова Марк пропустил мимо ушей. Встрепенулся, вспомнил, что Натали – итальянка. Не родственница ли…

- Как ее девичья фамилия?

- Чья? Мэдисон?

- Нет, Натали.

- Пенетта. А что такое?

- Просто Пенетта? Без «де» или «да»?

- Насколько я знаю, просто.

Глупость спросил.

- Ничего.

- Ну как – приедешь?

Бодрость в голосе друга поутихла, послышались просительные нотки. Такое происходило нечасто, и Марку стало его жаль - не больше, чем себя, но все же. Может и правда не стоит искать одиночества, только сердце травить. Долгая депрессия – роскошь, которой он позволить себе не может. Надо поскорее выкарабкиваться. С помощью Зака. У него секрет  неунывания припасен.

- Хорошо, Старки, не оставлю тебя на растерзание родственников. Приеду. Во сколько начало?

- Подъезжай к семи.

Марк отключился. Интересно: иногда что-то незначительное – звонок друга или ободряющий хлопок по плечу могут поддержать в трудный момент. Признак здоровой психики – использовать каждую мелочь, чтобы восстановиться. Больная психика возрождаться не желает, наслаждается своей немощью и в конце концов погибает.

Погибать в расцвете сил Марк не собирался. В принципе, не из-за чего. Да, потерял Тиффани – неожиданно и больно, но одиночество ему не грозит. Сегодняшний день тому доказательство: он был в моде у девушек – наверное, потому что выраженный гетеросексуал. В городе гомо, трансгендеров и других нетрадиционных представителей настоящие мужики становятся редкостью. Настоящие девушки тоже редкость. Но это данность, которую не изменить. Если знаешь, чего хочешь – приспособишься.

Три минуты первого. Суббота закончилась, договор выполнен, можно идти спать. С маленькой надеждой, что утро продолжит позитивную тенденцию.

Надежда не оправдалась.

Из-за погоды.

На рассвете в окно загрохотали упругие капли.   Марк перевернулся на другой бок, накрылся подушкой и решил не вставать до окончания дождя. Удалось заснуть. Сон был неглубоким, отрывочным. Один сюжет запомнился: навстречу идет мама Амелия в длинном, белом платье с пояском, высокая, худенькая, когда подошла ближе, оказалось это Тиффани…

Дождь закончился. Вставать не хотелось ни под каким предлогом. Марк решил себя не насиловать и провести выходной в постели. Пусть все происходит само собой. Когда надоест лежать, захочет подняться. Например, в туалет. Пройдет мимо душа, захочет помыться. Там, глядишь, проснется аппетит – заставит спустится на кухню. Там случится еще что-нибудь, Марк расшевелится, апатия пройдет.

В понедельник, хочет или нет, отправится на работу и будет вести себя как ни в чем не бывало. Работа – это святое.

Это завтра.

Сегодня предадимся ничегонеделанию.

Приподнялся на подушках, включил телевизор, мужской канал. Один артист, известный не ролями, а фотографиями в спортивных журналах, рассказывал – как за полгода натренировать тело так, чтобы девушки на пляже оборачивались. Три общеизвестных секрета: тренировка, еда, сон. И один личный – артист просто любил фотографии своего прекрасного тела и называл их «спорно», соединив слова «спорт» и «порно».

У Марка с телом порядок, хоть сейчас на обложку. Передачу привлекла тем, что там разговаривали мужчины с нормальными человеческими интонациями, а не с визгом. Содержание не было важно: он то смотрел на экран, мало вникая в происходящее, то забывался сном без сновидений и осознания времени.

Звонок на домашний. Марк очнулся, вскинул голову, первым делом подумал – который час? Уставился в окно, будто надеялся угадать время по положению солнца. Оно находилось с другой стороны дома, значит, полдень еще не наступил.

Протянул руку к ночному столику, взял трубку, нажал на кнопку громкой связи. Положил трубку на грудь микрофоном вверх, проворчал больным голосом:

- Алло.

- Привет, Марк, я тебя не разбудил?

Звонил дядя Саймон, который переманил его в Лос Анджелес и устроил в «Бернс и Руттенберг» на свое место. Оба  родственника были одиноки и поддерживали контакт чаще всего по телефону, пару раз в год приезжали друг к другу на выходные. По большим государственным праздникам как День независимости или Рождество встречались обязательно.

Марк взглянул на часы на экране телефона. Двадцать пять одиннадцатого, стыдно говорить, что лежал в постели. И не просто лежал, а по-старчески дремал, даже, кажется, храпел, когда голова запрокидывалась. Нежелание вставать утром свидетельствует о потери интереса к жизни. Признаться в том, значит, объявить себя лузером и поставить дядю в тупик.

- Привет, дядя Саймон. Нет, не разбудил. Я как раз собирался... – Что бы соврать? - ... собирался съездить в клуб, поиграть в гольф. Из-за дел два воскресенья пропустил.

- Зато одержал победу в деле несчастной мисс Берекел. – В голосе дяди -гордость. – Я следил за процессом в прямом эфире, ловил каждое слово. Молодец, Марк! Здорово ты сделал Бринкхорста. А ведь он лучший обвиненитель штата Калифорния. Мне раз пять пришлось с ним встретиться в суде, и я ни разу не выиграл. Он всегда на шаг впереди адвоката. И как тебе в голову пришло пригласить доктора из Колумбии... как его?

- Перез.

- Точно. Пригласить его экспертом – гениальная придумка. Светило медицины и совершенно невысокомерный человек. Согласился прийти на суд только для того, чтобы свидетельствовать в пользу простой медсестры! Поступок, достойный уважения.

- Да, повезло с ним.   – Марк слушал рассеянно, как бы плавая на границе реальности и сна. Длинные разговоры вести не хотелось. Обижать дядю короткими ответами тоже. -  Не многие американские профессора пожелали бы потратить личное время, чтобы помочь незнакомому человеку.

- Родители звонили? Поздравляли?

- Конечно! В тот же день.

- Когда приедут проведать?

- Сначала съездят в… Перу или еще куда-то в Южной Америке, не помню. Потом, нагруженные впечатлениям, сюда.

- Отлично. Я тоже приеду, давно их не видел. Послушай, Марк. Есть предложение отметить успех. Честное слово, ужасно рад твоим достижениям. Ты мне как сын, которого Бог не послал. Как и жены, впрочем. – В голосе Саймона не слышалось грусти. Он смирился с одиночеством и никогда не выставлял себя жертвой обстоятельств. Отсутствие семьи не рассматривал, как недостаток. Прожил жизнь, не обременяя себя ответственностью за других, и ощущал себя любимчиком судьбы. -  В общем так. Приезжай ко мне. Гольф подождет еще недельку. У меня гости, которые хотели с тобой познакомиться.

Марк встрепенулся – у него уже появились поклонники? Быстро же стал знаменитостью. Скоро автографы станут просить и селфи с ним делать…

- Что за гости?

- Из Нью Йорка приехал мой старинный приятель, Джек Гаррисон с семьей. Остановились в «Шератоне», заглянули ко мне на денек. Мы с Джеком полжизни не виделись. Когда-то, студентами проходили практику в «Правовом магазине» в Бруклине. Начинали работать в одной конторе. Потом дороги разошлись. Я уехал в Калифорнию. Он женился на дочери газетного магната, миллионера польского происхождения Ковалски, купил квартиру на Манхэттане. Открыл адвокатскую контору. Процветает.

Обычно они в отпуск ездят раздельно. Недавно их дочери исполнился двадцать один год, и родители подарили ей поездку в Голливуд. Приехали в четверг, по всем каналам ваш процесс показывали. Я похвастался, что восходящая звезда адвокатуры - мой племянник. Джеку захотелось с тобой поболтать. Мне тоже интересно узнать подробности. Есть настроение приехать?

Настроения нет, но Саймону Марк не решился бы отказать ни в одной просьбе. Если честно, очень своевременный звонок - причина вылезти из кровати, позабыть про депрессию. Она отступит на время пребывания у дяди. Нет, она останется дома. Одна. Обидится, заскучает и уйдет.

Надо вернуться попозже, чтобы ее точно не застать.

- Хорошо. Когда подъезжать?

- Прямо сейчас, если срочных дел не имеешь.

- Привезти что-нибудь? Пиво или из еды? Может, торт?

- Не надо. У нас всего навалом. Сам приезжай.

5.

Марк свернул на скоростное шоссе имени Кричащих Орлов и меньше, чем за час достиг самого известного по фильмам и сериалам прибрежного городка Калифорнии, в котором преобладают три краски: белые дома, красные крыши и голубое небо.

С двенадцати до трех городок накрывает жара, и все живое старается уползти в тень или поближе к кондиционеру. Жара свирепствует и дрожит от злости. Бьется в стены домов, они стойко держат оборону. Цепляется за пальмы – они разделись догола, но не получили облегчения. Ветки-хохолки их уныло повисли и застыли в неподвижном ожидании. Ничто не вечно, жара приходит и уходит. Так же как холод. Как ночь. Как радость. Как несчастье. Надо лишь переждать…

Дядина усадьба располагалась по адресу Канон Роуд 198 и была окружена металлическим забором из черных прутьев со стрелами на концах. На въезде, между двумя высокими тумбами из терракотовых кирпичей – двустворчатые ворота, в рисунке которых повторялась буква «S» в разных вариациях.

Когда Марк подъехал, ворота распахнулись, впуская в охраняемые ими владения.

Едва успел поставить машину под навес, увидел спешащего навстречу Саймона. Впереди бежал белый в коричневых пятнах питбуль Купер – добрейшей души пес, опровергающий стереотипы о свирепости своей породы. Когда он открывал рот, чтобы отдышаться или остыть, кончики рта разъезжались и казалось, что он улыбается. Подбежал к гостю, помахал хвостом, повизжал, что на его языке означало «Марк! Ты не представляешь, как я счастлив тебя видеть! ». Марк потрепал его по холке, от чего пес пришел в полнейший экстаз.

Подоспел дядя. Он улыбался, выставляя безупречно-белые, керамические зубы. На пенсии он поправился, загорел и помолодел.

- Молодец, что приехал, Марк! Давно не виделись. Очень, очень рад.

Широко расставив руки, обнял племянника, чуть прижал, отстранился и осмотрел с тем же вопросом, что Амелия – не похудел ли? Осмотром остался доволен.

По дороге к дому продолжил разговор, начатый по телефону.

- Познакомлю тебя с Джеком и его семьей. Замечательные люди. Миллионеры и совершенно не заносчивые. Разговаривают на любые темы, кроме политики, но это как обычно. Мы с Джеком голосуем за разные партии и не обсуждаем действия сенаторов или президента. У этих людей  свои причины для поступков. Они посвящены в такое, что простым гражданам знать не положено. Ну, неважно. Джек – отличный парень, тебе понравится. На самом деле его зовут по-другому, длинно: Теодорус Герардус Мария, у него то ли бельгийские, то ли  голландские корни. Это имя он возненавидел, как только впервые услышал. Ха-ха-ха! Захотел называться коротко и по-американски – Джек...

Усадьба Саймона небольшая, компактная. Вдоль ограды зеленые насаждения, защищающие от любопытных взглядов с улицы. От ворот белая дорога ведет в гараж слева, оттуда плиточная тропинка через лужайку - к дому. Дом одноэтажный, широкий, из терракотовых кирпичей и деревянных балок приглушенно-красного, будто запылившегося, цвета. С правой – солнечной - стороны от крыши идет навес, который опирается на столбы, под ним терраса. Стоят лежаки и столики. Там почти целый день солнце и долго находиться невозможно, несмотря на тень от крыши и ветерок от бассейна рядом.

С левой стороны точно такой же навес с террасой, и далее нечто вроде природной беседки, которую образуют деревья с причудливо изогнутыми стволами и ветками. Что за деревья – неизвестно, Марк их в других местах не видел. На метр от земли стволы прямые, затем раздваиваются или растраиваются и больше прямых линий не образуют. Сидеть в их    красивой, кружевной тени - любимое занятие хозяина. И конечно, Купера. Молодой,   жизнерадостный, пес не знал слова «стеснение», в любой компании чувствовал себя полноценным членом. Ради похвалы готов     ходить на задних лапах и показывать фокусы - притворяться мертвым или долго держать собачье печенье на носу, ожидая команды «съесть! ».

С задней стороны дома плиточная тропинка ведет к калитке, спрятавшейся среди кустов. Саймон пользуется ею, когда прогуливается с Купером или ходит в гости к соседям. Там же большой агрегат барбекью на безопасном расстоянии от стены. Агрегат многофункциональный: можно жарить мясо на открытом огне, запекать рыбу в фольге на плоском поддоне, томить сосиски на полочке и даже варить суп на газовой конфорке.

Под левым навесом, на раскладывающихся пластмассовых стульях, покрытых цветастыми матрасами, полулежали  мужчина и две женщины - постарше и помоложе. Все трое читали: отец - газету, мать - нашумевший порно-роман с серым галстуком на обложке, дочь – сообщения на телефоне. При появлении нового гостя, мужчина поднялся навстречу, за ним дамы.

У Джека были слезящиеся глаза и узкий рот, который он часто вытирал двумя пальцами. Свекольного цвета майка мешковато висела на узких плечах, из рукавов ее торчали длинные, незагорелые, волосатые руки. На животе майка выпирала далеко вперед. Шорты открывали тоже незагорелые и тоже волосатые ноги с обвисшей на коленках кожей. Джек не походил на успешного человека в общепринятом понятии. Скорее на продавца-ассистента, который всю жизнь заполнял овощные полки в супермаркете и вышел на пенсию выжатым как лимон, зато с чувством исполненного перед страной долга.

Его жена Анна одета в сплошной купальник неонового розового цвета. У нее бледное лицо со смазанными чертами и округлое туловище, похожее на баклажан. Живот и верхняя часть ног особенно вышли из-под контроля – она прикрыла их косынкой-парео с черно-синими разводами. Анна обильно потела и держала под рукой рулончик кухонной бумаги, чтобы вытирать выступавшую на лбу влагу. Когда не вытирала, обмахивалась как веером женским глянцевым журналом, который привезла с собой. Невозможно сказать, была ли она когда-то красавицей – женщины в возрасте «после климакса» совершенно не походят на себя молодых.

Дочь звалась Кирой. Первое впечатление – полуидиотка. Нет - Даун. Нет, слишком сильно и несправедливо. Наблюдалось отдаленное сходство: характерно набухшие верхние веки, раскосые глаза, не всегда сконцентрированный взгляд. Она, конечно, знала свой недостаток и очень умело подкрашивалась. Со второго взгляда ее даже можно назвать симпатичной. Марк поздоровался и отвернулся. Не собирался знакомиться с Кирой ближе или вообще удостаивать ее разговором. Он приехал пообщаться с мужчинами.   Дамы пусть развлекают себя сами.

6.

- Как вам Калифорния? – спросил из вежливости Марк.

- Уф, жарко, - сказала Анна.

- Здорово! - сказала Кира и сверкнула глазами. – Здесь серфингисты крутые. Я тоже хочу научиться на доске по волнам летать. Поможете? – спросила, требовательно глянув на Марка.

Шустрая девушка, надо ей так же шустро сделать внушение – не на того напала.

- Я не занимаюсь серфингом. Тем более не даю уроков.

Вмешался Джек:

- Кира, уроки серфинга возьмешь в другой раз. Мы приехали ознакомиться с достопримечательностями…

- Ой, надоели они. - Кира не сводила глаз с молодого гостя. – Сколько ходили по звездным дорожкам, взбирались на Голливудские холмы, а никого из живых артистов не встретили. Вот ты живешь в Лос Анджелесе, а хоть раз видел живьем… - она назвала пару имен, которые Марку ничего не сказали.

- Не видел и не хочу, - ответил грубовато, чтобы отвязалась.

Разговор не вязался, подключился Саймон.

- Не желают дамы чего-нибудь холодненького – мороженого, сорбета? Или другого...

- Я желаю другого… - сказала Кира, сделала многозначительную паузу и подмигнула Марку.

Кокетничать с мужчиной в присутствии родителей – это идиотизм. Первое впечатление не обмануло. Наглость в девушках Марк не переносил печенкой и раскрыл рот поставить ее на место. Поставить не успел: папа схватил дочку за локоть и подтолкнул к лежаку. Она села, широко расставив ноги и свесив их по краям. Под короткой, расклешенной юбкой мелькнуло что-то темное - Марк заметил боковым взглядом и тут же отвернулся.

Ей нравилось провоцировать, но компанию выбрала неподходящую. У Джека заслезились глаза, дрогнули губы. Саймон взял его под руку и потянул за собой.

- Пойдем, принесем напитки, закуски и арбуз, а то дамы от жары совсем разомлеют. Марк, ты тоже. Поможешь.

- Захватите для меня мохито с ромом, - попросила Анна.

Джек уставился, будто она попросила накрыть ее шубой.

- Дорогая, алкоголь в жару…

- Помогает от потливости, - закончила она всезнающим тоном.

- А почему никто не загорает? – подала голос неугомонная Кира. Она терпеть не могла, когда на нее не обращали внимания.

- Потому что солнце в зените. Загорать сейчас решился бы только самоубийца, который из всех видов гибели предпочел бы медленное самосожжение, - витиевато ответил хозяин и вошел в дом.

Первым делом достал из холодильника новую бутылку содовой, разлил в три стакана, насыпал ледяных кубиков,   раздал гостям.

- Что покрепче выпьем вечером, а сейчас самое лучшее – вода. За встречу!

Чокнулись. Выпили.

Саймон вытер кулаком губы и замер на секунду, вроде о чем-то задумался. Его распирало выговориться, но не знал с чего начать. Засуетился по кухне.

- Анна заказала мохито, из чего оно конкретно делается, Джек?

- Лайм, содовая, ром, лед. Еще листки мяты… Есть у тебя? А, вижу. На подоконнике растет.

- Обожаю как пахнет мята. Иногда сорву стебелек и сижу, нюхаю. Как наркоман.

- Или кот. Коты ее обожают. Еще еноты.

Пока Джек смешивал коктейль, Саймон достал из холодильника арбуз - идеально круглый, как зелено-полосатый глобус, и попросил племянника нарезать небольшими частями. Выложил на блюдо, вынес к дамам.

- Холодный арбуз – лучшее средство от жары! – провозгласил он, взял кусок и впился зубами в сочную мякоть. – Дамы, вы не обидитесь, если мы    ненадолго уединимся?

- Не обидимся, - кисло проговорила Кира и откинулась на лежаке, положив ноги друг на друга.

Ноги у нее ничего, подходят для короткой юбки – механически отметил Марк и прошел мимо, туда, где в окружении изогнутых деревьев стоял стол и  плетеные кресла с подушками на сиденьях и у спинок. Развернул одно так, чтобы не видеть находящихся на террасе, уселся, вытянул ноги, потянул из бокала содовую с апельсиновым соком.

Уделив гостьям внимание, Саймон посчитал свой долг выполненным, и устроился рядом с Марком. Между ними лег Купер. Он переводил улыбающуюся морду с хозяина на гостя и излучал счастье – настолько заразительное, что Марк подумал: от такого сожителя он бы не отказался.

Джек молча поставил мохито перед супругой, взял газету, которую читал, и на подходе к мужской компании проговорил:

- Весело у вас. Опять перестрелка.

- Где именно? – спросил Марк. – Я не читал последних новостей.

- В Сан Бернардино.

- Есть жертвы?

- Да. Семь человек, в том числе преступники – женщина и мужчина.

Марк продолжать разговор не стал. Жарко. Когда мозг как желе,     несчастья внешнего мира кажутся далекими и несущественными, даже если семь трупов.

- Я всегда выступал за ограничение продажи оружия, - продолжил Джек строго, будто давал интервью, и его попросили осветить вопрос. – Его в Америке слишком много.   На сто человек – 88 единиц.    Самый высокий показатель в мире…

- Вообще-то, самый высокий показатель в Гондурасе, - поправил его статистику Саймон.

- Самый высокий показатель среди развитых стран, - уточнил Джек. – Это же ненормально. Один ковбой недавно откровенничал по телевизору: когда жена покупает новые туфли, я покупаю новое ружье. Вызывает тревогу. Перестрелки происходят чуть ли не каждый день. Со смертельным исходом. Ужасно, что погибают дети. Президент недавно плакал…

- Он плакал по совету пиар-менеджера, - перебил Саймон. - Я лично за свободную продажу. Каждый американец имеет право защищать себя и собственность, в том числе с оружием в руках. Это право записано в Конституции.

- Конституцию надо менять! Вернее – вторую поправку. Она внесена во времена Дикого освоения Запада, когда не было ни полиции, ни законов. Времена изменились. Конфликты надо решать цивилизованно и не заниматься самосудом.

- А если тебе случайно встретится сумасшедший, который решил от скуки людишек пострелять? Не-е-т, я мирный человек, но предпочитаю иметь оружие, чтобы защищаться от всяких криминально настроенных граждан и психов. Горжусь, что имею это право. И не я один. Приезжай в Техас, спроси у прохожих. Кстати, там недавно разрешили не только в доме иметь оружие, но и носить на улице.

- Извини, Саймон, но вы, техасцы, слишком воинственные. Рождаетесь с пистолетом в руке. Звук передергиваемого затвора вам приятен как псалом заблудшей душе. Постреляли больше мексиканцев, чем бизонов. –   Джек потряс складкой кожи, тянувшейся от подбородка до шеи и походившей на индюшечий зоб. Вытер  губы, приложился к бокалу. Пил долго, и незаметно было, чтобы количество воды уменьшалось. Наверное, просто заткнул себе рот, чтобы замолчать и не волноваться по пустякам.

Саймон иронично улыбнулся.

- Это всё эмоции. Позволь привести несколько фактов. В странах, где оружие в свободной продаже, процент убийств ниже, чем в других. И используется оно в подавляющем большинстве случаев для самообороны. Например, в прошлом году в Америке двести тысяч женщин смогли защитить себя таким образом от насильников. Это статистика, с которой не поспоришь.

Джек и не думал спорить. Он отлепил бокал ото рта, пожал плечами и уставился на фотографию в газете, где полицейские машины и лента с надписью «не пересекать». Слишком частое появление их на улицах городов – лучшее подтверждение его мнения.

- Ты демократ, Джек, - продолжил Саймон миролюбивым тоном. - Ваших в Конгрессе меньшинство. Там закон о запрете оружия никогда не пройдет.

- Потому что «ваши» блокируют. «Национальная стрелковая ассоциация» и ей подобные лоббируют интересы крупных производителей вооружения.

- И что такого? Продажа оружия – важнейшая отрасль экономики. В частности, на ее деньги финансируются социальные программы, - сказал Саймон и, заметив, что Джек потерял интерес к дискуссии, обратился к племяннику: - А ты что думаешь, Марк? У тебя есть хотя бы пистолет дома?

- Нет.

- Зря. Раз в жизни он обязательно пригодится. И не знаешь, когда это произойдет. Лучше иметь под рукой – для уверенности.

Джек вскинул голову.

- Не слушай его, Марк. Оружие в доме держать опасно. Может быть использовано против тебя. Мой совет – не покупай.

- Я стрелять не умею.

- Не умеешь - нестрашно, - продолжил свою линию Саймон. - Возьмешь пару уроков, быстро научишься.

- Я подумаю, - ответил дипломатично, чтобы не разочаровывать обоих собеседников.

Превратилось в анекдот: собираясь компанией, англичане начинают разговор о погоде, французы о женщинах, американцы об оружии. Спорят иногда до ругани – это сейчас, пожалуй, самая больная тема. Но в спорах истина не рождается, вопрос должен решаться на государственном уровне.

Иметь или не иметь - каждый решает сам. Марк приобретать ствол не планирует. Он не слабак и не женщина, в криминальных кругах не вращается, по ночам в проблемные районы не заходит. Занимается боксом и, если возникнет необходимость, постоит за себя по старинке – кулаками.

Тема заглохла.

Купер поднял голову проверить, все ли в порядке - там наверху. Оглядел присутствующих, улыбнулся, умиротворенно вздохнул и положил голову обратно на лапы. Ощущал себя как в собачьем раю: тепло, сытно, вокруг замечательные люди…

7.

Когда встречаются старинные друзья, рано или поздно прозвучат слова «А помнишь…». Воспоминания – богатство пожилых, молодые собирают его по крупицам.

- Марк, знаешь, как давно мы с Джеком знакомы? Более сорока лет! – сказал Саймон и сделал круглые глаза, будто и сам удивился. - Вместе учились в университете. Потом поступили в одну фирму «Чейни Лоу Груп» на Статен-Айленде криминальными адвокатами. Работали над одним делом. Это был первый самостоятельный опыт для обоих. Помнишь, Джек?

- Конечно! Первое дело как первая женщина – не забывается. Тем более, оно прогремело на всю страну.

- Ну-у-у, на всю страну, я бы не сказал, а Нью Йорк гудел несколько месяцев… Дело попалось нестандартное. Джек потом книжку на его основе написал. Я бы рекомендовал ее молодым адвокатам как практическое пособие. Называется «Прорыв». Кстати, почему?

- Потому что вовремя пришедшая на ум идея позволяет адвокату прорваться сквозь дебри предубеждений и шаблонов мышления. Что блестяще доказал Марк на процессе прошлой недели. Кстати, мои комплименты! – Джек сделал аплодирующий жест в адрес Марка.

Тот скромно поклонился, Саймон продолжил:

- Я твою книгу два раза прочитал. Она у меня стоит на полке рядом с Хемингуэем и Брэдбери. Расскажи поподробнее, Марку будет интересно.

Придвинувшись к столу, Джек положил руки друг на друга и слегка наклонился над ними. Вырез майки оттопырился, открыв худые, бледные ключицы.

- Книга документальная, описывает дело, которое с самого начала казалось ясным полиции и обывателям. Семейный доктор по фамилии Спонс познакомился на Филиппинах с симпатичной молодой женщиной  Амихан. Привез ее в Америку, женился. Через три года она пропала - не писала родственникам, не отвечала на звонки. Спонс пропажу не заявил. Филиппинская семья Амихан подключила американскую полицию. Копы пришли за объяснениями к доктору. Он выглядел спокойным и  сказал, что после очередной ссоры пару недель назад жена собрала чемодан и отбыла в неизвестном направлении.

Доктор Спонс был на Статен-Айланде известным и уважаемым человеком, не верить ему не имелось причин. Однако, наша полиция не так проста, как показывают в «Полицейской академии». За десятки лет расследований семейных конфликтов кое-чему научились. В случае исчезновения или возможного убийства первое подозрение падает на супруга.

- Точно! – подхватил рассказ Саймон. Потом они еще несколько раз передавали повествование друг другу. Так слаженно получается только у людей близких и доверяющих. Они рассказывали вдвоем одну историю и походили на ветеранов, вспоминавших битву, в которой вместе участвовали, и это участие связало их навек. – Полиция покопалась в семейных коллизиях Спонса. Оказалось - филиппинская жена регулярно изменяла мужу с соседом. Банальная история. Друзья и знакомые были в курсе. Ссоры возникали именно на этой почве. Чем не повод для убийства, тем более, что жена - иностранка и как бы второй сорт. В доме провели обыск и обнаружили две подозрительные вещи: пластиковый пакет со следами крови Амихан и шприц с остатками сильнодействующего успокоительного. При больших концентрациях он приводит к остановке сердца и смерти.

Вещи не считаются уликами, пока не найдено мертвое тело. Не имея трупа, полиция не имеет возможности утверждать, что совершено преступление. Да, женщина пропала, но зачем сразу думать, что мертва? Может - жива и здорова, убежала с любовником подальше от ревнивого мужа. Не стала с родственниками связываться именно для того, чтобы они нечаянно не проговорились Спонсу о ее местонахождении. Такая версия тоже имелась.

Но помня статистику, полиция продолжала потихоньку подозревать  доктора. В делах семейных презумпция невиновности работает наоборот – супруг считается виновным, пока не доказано обратное. Расследование шло ни шатко, ни валко, но надолго не останавливалось. И через два с половиной  года труп нашли.

Нашли довольно-таки случайно. Спонс имел брата-близнеца и был с ним близок. При обыске у брата полицейские ничего полезного не обнаружили, но обратили внимание, что пол в туалете обновлен. И как-то второпях,   непрофессионально. Вскрыли. В яме под унитазом нашли завернутое в целлофан тело пропавшей жены. Преступление налицо! – Саймон пристукнул ладонью, как бы подтверждая.

Рассказывая о деле сорокалетней давности, он беспокойно ерзал в кресле, клал ноги одна на одну и однажды нечаянно задел Купера по уху. Тот встрепенулся в немом вопросе – чем заслужил оплеуху от хозяина? Ответа не получил, подумал «Ну, бывает…», перевел взгляд на Марка, спросил «Все хорошо, приятель? ». Марк потрепал его по крутому, гулкому боку и в благодарность получил собачью улыбку до ушей.

- Окрестные жители, пациенты Спонса, ужаснулись и подумали – конец доктору, от правосудия не отвертится, - сказал Саймон. – Правда, Джек?

- Правда. И полиция, и граждане были уверены: ему не избежать тюремного срока, а возможно и электрического стула. Спонс обратился в нашу фирму за помощью.

Дело считалось несложным и заранее проигранным, решили поручить  его молодому адвокату, не ожидая ничего сверхъестественного. Плюс был в том, что участие в громком деле для конторы - уже удача.

Почему оно прогремело, ведь убийство жены в Америке – дело обычное? Две детали придали процессу статус сенсации: жестокость Спонса, которая не вяжется с его профессией, и цинизм факта, что жертву нашли под унитазом. Здесь интересно: если бы ее нашли под цветущей клумбой, было бы менее цинично? Ну, неважно, это только мое мнение. Преступление  всколыхнуло местную общину и обещало всколыхнуть всю страну. Дело поручили… Как думаешь, Марк, кому?

Тот вопроса не ожидал, переводил взгляд с одного старого адвоката на другого – оба смотрели загадочно и признаваться не собирались.

- Э-э, затрудняюсь. Если Джек потом написал книгу, то ему и поручили?

- Нет, сначала Саймону, - послышался голос Анны.

Она надела для приличия удлиненную майку, чтобы скрыть свои баклажановые округлости, и присоединилась к мужчинам.   В желании духами перебить запах пота она переборщила, и в их импровизированной беседке под зелеными кронами повисло душное облако. Купер чихнул, Марк задержал дыхание, потом выдохнул через рот. Другие, вроде, не заметили.

- Будучи студенткой, я подрабатывала в «Статен Айленд Рипорт», в отделе криминальной хроники и следила за процессом. Так мы с Джеком и познакомились.

- Точно, - подтвердил супруг. – Но сперва ты познакомилась с Саймоном. Кстати, дружище, расскажи слушателям, почему ты все-таки отказался от защиты доктора Спонса. Ведь если бы этого не сделал, возможно, судьба сложилась по-другому. Не я, а ты женился бы на Анне...

- ... и помешал бы тебе стать счастливым мужем и отцом? - закончил    Саймон, явно польстив гостям. Каких-то необыкновенно теплых отношений между супругами не наблюдалось, а между папой и дочкой существовало ощутимое напряжение.

- Ладно, не увиливай, - сказал Джек, - Я тогда не понял твои мотивы, а спрашивать постеснялся. Пришло время раскрыть секретные архивы и обнародовать тайны, в них хранящиеся. Не подзабыл детали?

8.

Саймон многозначительно помолчал, наслаждаясь вниманием аудитории. Затем придвинулся к столу и сел в той же позе, что друг – оперевшись на руки.

- Несмотря, что прошло более сорока лет, помню дело Спонса в мельчайших подробностях. И если тебе так уж хочется знать, скажу - я тогда струсил. Неправильно понял предназначение профессии. По молодости был романтиком. Пришел в адвокатуру с благородной целью - защищать людей от ошибок правосудия. Представлял, как после каждого выигранного дела невинно осужденный обливается счастливыми слезами, а восхищенная публика аплодирует спасителю-адвокату. То есть мне.

Спонс не вызывал сочувствия. Его заранее признали виновным все - от телевизионных каналов до любопытных домохозяек. И возненавидели. Защищать его означало принять часть всеобщей ненависти на себя.   И заранее согласиться с проигрышем.

Который я не мог себе позволить. Был слишком амбициозен. Не хотел начинать карьеру с неудачи - этот шлейф иногда тянется за адвокатом всю жизнь.

Много позже я понял, что упустил грандиозный шанс. На процессе оказалось - дело Спонса не так однозначно, как представили средства массовой информации. И не так просто, как думали обыватели. Почему? Все благодаря моему другу и коллеге. Он взял защиту доктора в свои руки и показал высший класс адвокатского искусства, хотя имел опыта не больше моего. – Саймон  положил руку на плечо Джеку. – Теперь понятно?

- Понятно, - кивнул тот. -  С тех пор ты разборчиво подходил к клиентуре. И не знал сокрушительных поражений. Отличная характеристика для профессионала.

- Так чем же закончился процесс над Спонсом? – нетерпеливо спросил Марк. – Избежал он электрического стула?

- Не только избежал, но был оправдан! – ответил Саймон. – Давай, рассказывай, Джек. Я тоже с удовольствием послушаю.

Почему-то Джек засмущался. Опустил взгляд, взял стакан, поводил им по крышке стола, и в стакане погремели ледяные кубики. Неожиданная стеснительность для миллионера и человек в годах.

- Да что рассказывать. Я все в книжке описал...

- Ну-у, заскромничал, - ласково попенял Саймон. – Про книжку потом, сейчас желаем услышать развязку. Ладно, я расскажу, а ты поправишь, если ошибусь в чем. Я от дела не совсем устранился, оставался в качестве помощника. Когда Джек взялся за дело, Спонс впервые дал показания и   объяснил происхождение улик. Как тебе удалось подвигнуть его к сотрудничеству?

- Сказал, что верю в его невиновность, и это была чистая правда.

- Не зря говорят: хороший адвокат ценнее делового партнера, - продолжил Саймон. - На суде доктор поведал – что произошло. Он без памяти любил супругу и прощал измены. В тот день пришел домой раньше обычного и застал ее с любовником в спальне. Не стал устраивать скандала, спокойно предложил мужчине уйти, сам удалился в соседнюю комнату. Жена устыдилась своего аморального поступка и решила покончить с собой.

Надела на голову пластиковый пакет, зажала руками возле шеи, чтобы задушиться. Видно, поцарапала сама себя. Так Спонс объяснил наличие в спальне пакета со следами крови Амихан. Когда он обнаружил ее, полузадушенную, стал немедленно приводить в чувство, движимый состраданием и профессиональным долгом. Она очнулась, но начала буйствовать. Пришлось сделать  успокоительный укол, что объясняло наличие шприца. К сожалению, сердце женщины не выдержало и остановилось. Реанимационные мероприятия, предпринятые супругом, результата не принесли. Доктор был убит горем. Рассказывая, он рыдал, причем очень натурально.

Марк недоверчиво покачал головой.

- А чем он обосновал тот факт, что они с братом замуровали тело под унитазом? Сэкономили на похоронах?

- Сказал - он так любил супругу, что не хотел расставаться с ней даже после смерти. – Рассказчик хохотнул.

- И присяжные поверили?

- Представь себе – да. Присяжные состояли из бывших пациентов доктора, и всем им он в свое время хорошо помог. Оправдали его по всем пунктам. Сыграло роль и то, что из-за разложенности трупа эксперт не установил причину смерти. Причину приняли со слов Спонса, он же доктор. А доктора не убивают, это нонсенс. Вот насколько сильно было традиционное мышление. Сейчас дело рассматривали бы под другим углом.

- А чего ты иронизируешь? – спросил Джек, с укором глянув на приятеля. – Я до сих пор считаю его невиновным, и в книге это подчеркиваю.

- До сих пор? Даже зная, что через восемь месяцев после процесса скоропостижно скончалась его вторая жена?

- Да. Случайности всякие бывают.

- Он ее, кстати, тоже привез откуда-то из Азии - Таиланда или Индонезии. Причину смерти указал «врожденный порок сердца» и быстренько кремировал. Ее родственники оказались не такими настойчивыми, как у Амихан, не стали поднимать шум. Полиция спустила дело на тормозах...

- Чтобы выигрывать, адвокату нужно уметь абстрагироваться от так называемого «мнения толпы». Доверять только собственному мнению. Спонс произвел на меня впечатление интеллигентного человека и хорошего профессионала. Пациенты его ценили. Соседи отзывались положительно. Убежденность в невиновности двигала мной, и я сумел заразить ею присяжных. Вот в чем секрет.

9.

- Вскоре они с мамой поженились, - подала голос Кира.   Надоело сидеть в одиночестве, она отбросила телефон и присоединилась к компании взрослых.

- Да, мы с Анной очень тесно работали над делом. – Джек мотнул головой в сторону жены, в глазах мелькнуло озорство. – Она мне сразу понравилась. Чтобы завоевать сердце молодой корреспондентки, я предоставил ей исключительное право узнавать новости о процессе из первых рук. Что помогло ей продвинуться по служебной лестнице. Ты ведь получила еженедельную колонку на второй странице?

- Получила. И горжусь, что карьеру сделала, не прибегая к папиной помощи, - с нажимом сказала Анна.

- Наверное, из благодарности ты согласилась выйти за меня?

- Конечно, почему же еще, - откликнулась супруга. -  В те времена ты не выглядел чрезвычайно привлекательно. Тощий, вечно лохматый, с сигаретой в углу рта. Я сразу разглядела в тебе перспективного адвоката и просто хорошего человека. Помнишь, как на мой день рождения ты усыпал розами тротуар перед нашим домом, чтобы придумать повод взять  меня на руки и нести до машины.

- Неужели папа был способен на такие романтичные поступки? – живо спросила Кира и посмотрела на Марка.

Тот не заметил.

- Кирочка с рождением задержалась, я уж думала, не получится у нас… – начала Анна. – Но я проявила настойчивость, а муж помогал. Вот пожалуйста, какая получилась красавица.

«… похожая на Дауна. Мы таких в университете «монголами» называли», - подумал Марк.

Джек перебил откровения супруги:

- Ну ладно, хватит о нас. Давайте молодежь послушаем. В последние дни в Лос Анджелесе только и разговоров, что о процессе над медсестрой Берекел. Некоторые уже назвали его триумфом века. Согласен. Нечасто происходят подобные вещи. Сначала суд обвиняет человека в самых страшных убийствах, через несколько лет снимает все обвинения как необоснованные. В большой степени благодаря твоей работе, Марк. Расскажи, как удалось?

- Наверное, интуитивно применил ваш метод, - ответил Марк. – Полностью согласен с тем, что нельзя доверяться так называемому «общественному мнению». Оно было против Люсии, но я не пошел на поводу. Прежде всего поговорил с ней. Почитал материалы дела. Не будучи специалистом в медицине, заметил: причины всех смертей указывались расплывчато. В терминах «вероятно», «вполне возможно» и «не удалось с полной достоверностью установить, но скорее всего... ». Чтобы приклеить человеку ярлык «серийный убийца» требуются доказательства не из области возможностей и предположений. Полицейские чины играли судьбой невинного человека – ради собственного пиара. Это меня возмутило. Подобно вам, Джек, я взялся за дело с целью полностью оправдать мисс Берекел.

- Твоим главным козырем стал тот колумбийский профессор. Как пришло в голову его пригласить ?

- Доктор Перез получил мировую известность после того, как  пару лет назад сделал операцию девочке, которую называли Меделинская русалка.

Название красивое, а увечье ужасное. Девочка родилась со сросшимися ножками и согласно статистике не дожила бы до трех лет. Перез на свой страх и риск, а также за собственный счет, вызвался помочь. Подготовка длилась около года, сама операция - восемнадцать часов и транслировалась в прямом эфире. Только профессор знает, сколько сил, физических и ментальных, она стоила.

Результат – ножки разделены, девочка получила возможность ходить. Теперь бывшая русалка считает Переза вторым отцом. Они общаются не только как доктор и пациентка, но и как добрые друзья. Ей, между прочим, уже шесть лет.

Я прочел в газете, что знаменитый профессор – почетный гость на  конгрессе неонатологов. Подумал: почему бы не попытаться привлечь его в качестве эксперта? Как видите, получилось.

- Блестяще! – воскликнул Джек. – Поздравляю, коллега.

10.

- Что-то у меня аппетит начал просыпаться... – негромко проговорила Кира.

- Ах, да, - отозвался Саймон. – Мы со своими разговорами совсем про еду забыли. Анна, Кира, извините. Сейчас займемся стейками, потерпите полчаса. Марк, возьмешь на себя жарку мяса? У тебя отлично получается.

- Конечно, с удовольствием.

- Кира тебе поможет.

- Пусть она лучше здесь помогает, - попробовал отвертеться. - На стол накроет и все такое.

Когда Марк занимался с барбекью, предпочитал, чтобы под ногами не мешались, не встревали с советами, не задавали глупых вопросов. Готовка – это колдовство, кухня – священная лаборатория, шеф-повар – маг, которому отвлекаться нежелательно, иначе это скажется на качестве   приготовляемого блюда.

- Нет, я лучше тебе буду помогать, - заявила Кира с нажимом на слове «тебе» и заискивающе уставилась на Марка – склонила голову набок, прищурилась, и ее зауженные глаза превратились в две полоски. Видела ли она ими что-нибудь? Сомнительно…

Что с ней делать? Не заводить же скандал.

- Ладно. Только молчи больше.

- Хорошо. Буду молчать как захлебнувшийся телефон.

Сравнение было необычным, стоило спросить, что девушка имела ввиду, заодно проверить ее ай-кью - сомнения появились в его уровне.

- Это как? Ты пошла купаться и захватила телефон, а он не умел плавать и захлебнулся?

- Ну, почти. Когда ходила в туалет, телефон выпал из кармана прямо в унитаз. И замолчал.

Неуместная откровенность – это болезнь. Называется «слишком много информации». Ею страдают практически все участники телевизионных реалити-шоу. Не имеют нечего умного рассказать и делятся со всем светом вещами, которые каждый нормальный человек держит при себе – когда у них месячные, расстройство желудка или прыщик на заднице. Видимо, Кира – их поклонница. У нее ай-кью на уровне оранг-утана.

Нет, зачем животное обижать. Оранг-утан – человек леса, он умен, приспособлен выживать в джунглях. А у этой Киры инстинкт выживаемости на нуле, уровень интеллекта не намного выше, вдобавок сексуально озабочена как все Дауны. Надо смириться с ее присутствием, как с неизбежным злом, но держать на расстоянии.

- Дядя Саймон, где мясо?

- В холодильнике, который возле барбекю. Там же кукурузные початки, соусы и все остальное. Используй все, что найдешь, по своему вкусу. Я не хочу мешаться.

- Хорошо.

Как бы оттягивая время, которое предстоит провести с Кирой наедине, Марк налил воды в стакан и долго пил, до самого дна. Высыпал в горло остатки льда, погонял языком, пососал как леденцы, потом грыз их всю дорогу до задней стороны дома, где стоял дядин агрегат для  жарки мяса. Шел нарочито большими шагами, чтобы Кира не поспевала. Она бежала вприпрыжку, стараясь не отставать, за ней трусил Купер. Он догадался, что предстоит новое приключение к тому же с кулинарным уклоном. Жареное мясо любил не меньше хозяина. Не брезговал и кетчупом. От чесночного соуса воротил нос – он влияет на потерю нюха.

Аппарат барбекю представлял собой мини-кухню на колесах. По бокам -столы, середина накрыта выгнутой крышкой, под которой основная горелка, обложенная кусками вулканической лавы – они придают аппетитно-дымный запах мясу и воздуху. Благодаря объемной крышке, мясо прожаривается равномерно и получается не сухим, как на открытых решетках, а сочным, мягким. Маленькая хитрость - вовремя снять его с огня. Для больших кусков типа рулета или целой индюшки имеется   термометр, который вставляется в мясо и подает сигнал, когда оно достигает съедобной кондиции. Готовя куски поменьше, как сегодня, шеф-повар рассчитывает лишь на свой внутренний будильник.

Пока Марк разжигал горелку, Кира посыпала мясо приправами.

Она сразу же нарушила обещание молчать

- У тебя отличный дядя. Такой простой в общении, гостеприимный.

- Да, мне с ним повезло, - холодно ответил Марк.

- Давно живешь в Лос Анджелесе?

- Порядочно.

- А раньше где?

- В Остине.

- Это Монтана?

- Нет, Техас.

Девушка пожала плечами, это означало: Монтана или Техас – без разницы, я все равно не знаю, где они.

- Мне тут ужасно нравится. Солнца больше, чем в Нью Йорке. Горы, синий океан… Ощущение вечного отпуска. Зимой тоже тепло?

- Тоже.

- Отлично! Подштанники не надо надевать. Снег бывает?

- Нет.

- Совсем хорошо. Тушь не размажется. Все. Переезжаю сюда жить. У тебя большой дом?

Еще одна претендентка на его жилплощадь…

- Дом большой. Но я постояльцев не принимаю.

Она подняла голову, и Марк кожей правой щеки прочувствовал ее удивленный взгляд. Она что – думала, что осчастливит его своим присутствием, и когда он отказался, страшно удивилась? Да-а-а, уровень самоощущения у нее как у звезды. Неоткрытой.

- Ладно, неважно, - решила не настаивать. - Родители купят что-нибудь подходящее.

- Только не рядом со мной, - высказал, что думал. Пусть знает и не надеется на продолжение знакомства. Сегодня он терпит ее как гостью Саймона, завтра вычеркнет из жизни навсегда.

- А где ты живешь?

Ага, так и сказал.

- В Сан-Франциско.

- Это на юг отсюда?

- Нет, на юг Сан Диего. А Фриско в ту сторону. – Махнул себе за спину. Неважно – правильно или нет, с географией девушка недружна, со сторонами света тоже. – Давай блюдо.

Он цеплял двухзубчатой вилкой куски и аккуратно раскладывал на решетке. С мяса сразу потек сок, шипя и брызгая, и от этих звуков у Купера потекли слюни. Он сел у ног аппарата и посмотрел на Марка снизу вверх с выражением «За добрый кусок стейка совершу убийство». Марк закрыл крышку, предоставив мясу томиться и распространять по округе запахи, пробуждающие голод. Рот наполнился влагой, жара отошла на второй план. Хорошо бы вместе с ней отошла и Кира – вон туда, вдоль тропинки до калитки и дальше…

- Нет, мне правда хочется переехать сюда жить, – продолжила мечтать  Кира, голос высокий и неодушевленный, как у болтающее куклы. – Ненавижу Нью Йорк. Там люди озабоченные. Кто карьерой, кто политикой. Летом смог, зимой снег. И сопли. Здесь наоборот. Каждый день хорошая погода. Люди на работу не ходят, только по магазинам и на пляж. Какая может быть работа, когда тело распарено, и чувствуешь себя как индюшка  на День Благодарения.

- Точно. Не переезжай, Кира, здесь жарко и бездомные на каждом шагу.

- Зато полно знаменитостей.

- Ты их не встретишь. Они в закрытых местах тусуются.

- А Ким Кардашьян? Хочу на нее хоть раз в жизни посмотреть. Такая ли она красивая на самом деле, как по телевизору.

- Ты ее не узнаешь, если встретишь без макияжа.   Они перед съемками по два часа у визажистов сидят, красоту наводят.

- Ну, правильно. Они же эталоны, должны выглядеть безупречно. Зато сиськи и задница у нее свои.

- Это все, о чем мечтаешь – посмотреть в жизни на ее сиськи и задницу?

- Да, а что? Еще на Кайни. Вот это парень! Я раньше черных не любила. Сейчас на них мода пошла. Говорят, у афро-американцев член большой…

- Хочешь проверить?

- Почему нет? В жизни надо испытать как можно больше, чтобы умирая, не расстраиваться – того не сделал, этого.   Хочу умереть со спокойной душой – перепробовала все, что закон разрешал и Бог запрещал.

- Все перепробовать жизни не хватит.

- Ну, половину.

Марк поднял крышку и выпустил в небо плотное, голубое облако. Ловко орудуя щипцами, перевернул куски на решетке и сардельки на полочке, проверил готовность кукурузных початков. Занимаясь делом и слушая Кирину болтовню, заметил, что вчерашняя печаль перегорела и покрылась серым вулканическим пеплом – в точности как камни барбекью. В другое время поспешил бы избавиться от Киры, но сейчас лучше она, чем тоска.

11.

Решил ее терпеть и даже снизошел до вопроса.

– Что собираешься делать здесь, когда переедешь - работать или только отдыхать? Чем вообще занимаешься, учишься в университете? На какую профессию?

- Начинала учиться на журналистку, как мама. Через год надоело, взяла академический отпуск. Отправилась путешествовать с друзьями. Автостопом. Здорово! Вместо трех месяцев мы пропутешествовали около двух лет. Всю Америку объехали, в Вегасе побывали, на Большой Каньон посмотрели. Ты видел Большой Каньон?

- Еще нет. Собирался, да все времени не хватает. Думаю, на следующий год отправиться туда, пожить неделю на дикой природе, в палатке. Считаю делом чести каждого гражданина посетить национальные достопримечательности Америки.

- Поезжай, не разочаруешься. Вообще там страшно. Я чуть не обкакалась,     когда стояла на стеклянном балконе, который нависает над пропастью. Прямо оттуда хотела позвонить родителям, да от волнения чуть телефон не выронила. Представляешь, как красиво он бы летел вниз... – Кира показала руками, как она сначала держала телефон, потом вроде выронила, и он стал падать и падать - на самое дно каньона. – Интересно, как долго бы он летел?

- Ну, глубина там около километра... Минуту летел бы точно.

- А потом бы ударился о дно пропасти и рассыпался на мелкие кусочки, пу-у-у! – Она собрала пальцы и резко раскрыла, изображая распавшийся аппарат. – А я бы смотрела на него и плакала... Нет, я бы не плакала. Мелочи. На следующий день я на него села, нечаянно, в машине. Экран треснул. Можно было бы починить, но надо отсылать куда-то, потом долго ждать. Я нетерпеливая. Пошла, купила другой.

Пришлось обзванивать друзей и родителей, чтобы сообщить мой новый номер. И записать в память их номера. Полдня потратила. Потом отправились выбирать чехол для нового телефона. Хотела купить какой-нибудь забавный цвет, ну, голубой или розовый. Или в цветочек. Жаль, что такие не существуют. Стали мы спорить, прямо у прилавка...

Болтовня Киры не раздражала - Марк попросту не впускал ее в сознание. Занимался мясом, ради развлечения время от времени прищуривался – узнать, как смотрят на мир азиаты. Кажется, из людей того региона самые узкие глаза у корейцев. Значит ли это, что они видят половину из того, что видят люди с большими глазами?

- Эй, Марк. - Кира дернула за руку. – Ты еще здесь? Слушай, если я перееду в ЭлЭй, ты поможешь мне первое время? Ну, обосноваться, найти друзей? Покажешь места, куда можно сходить вечером?

- Видишь ли, Кира, - ответил Марк через плечо. – Прежде, чем переезжать, надо хорошенько взвесить. Лос Анджелес – город, трудный для новичков. Думаешь, здесь сплошной праздник – гулять по бульварам, посещать бутики, лежать на пляже. Все не так просто, как кажется. Праздная жизнь быстро надоедает - как мороженое, если его есть целый день, каждый день. Чтобы здесь выжить, требуется сила характера, потому что слишком много соблазнов. Уверена, что не сломаешься? Желаешь проверить себя? Это взрослое испытание, к которому надо быть ментально готовым.

Кажется, Кира его не поняла, вроде Марк говорил на чужом языке или о вещах из области квантовой физики. О каких таких трудностях он ведет речь? Жизнь прекрасна и удивительна, зачем усложнять? Не ее стиль.

- Если есть деньги, привыкнуть можно везде, - безапелляционно заявила. Может и права. - Хочешь, научу кой-каким практическим хитростям? – и не дожидаясь ответа: - Чтобы водились деньги, их надо хранить в красном кошельке. Еще лучше в золотом. А чтобы мечта сбылась, например о новом доме, возьми его изображение, приклей к нему свое лучшее фото, вставь в рамочку, повесь на стену. Это первый шаг к исполнению мечты – визуализация называется.

- И что у тебя в качестве мечты на стене висит?

- Собачка.

- Разве так трудно завести?

- Завести нетрудно, - сказала Кира вялым голосом. - Но у меня нет постоянного жилья. Собираюсь в скором времени  от родителей съехать. Вот когда куплю дом, обставлю, обживусь, тогда и собачку заведу… Курить хочется. Слушай, у тебя нет сигаретки с кокаином?

- Что?! – выкрикнул Марк и резко повернулся. Купер не ожидал и гавкнул на Киру. Из мужской солидарности.

Она догадалась, что зашла слишком далеко.

- Да я просто так спросила…

Нет, от этой девушки надо держаться подальше, она из «создателей проблем». Есть такие люди, которые подстрекают других делать глупости, а сами чудесным образом всегда выходят сухими из воды.

Кира быстренько сменила тему.

- Когда стемнеет, пойдем купаться в бассейне?

- Почему – когда стемнеет, а не сейчас? – спросил, чтобы быть в курсе ее намерений и не дать себя вовлечь в темную историю. Вообще, Марк не отказался бы прыгнуть в бассейн прямо сейчас, не снимая одежды. Высохнет на теле за полчаса.

- У меня есть маленький секрет, который не хочу, чтобы заметили родители, - заговорщицки произнесла Кира, понизив голос. – Татуировка. Вот здесь.

Взялась правой рукой за подол короткой юбочки, стала медленно поднимать. У Марка - усталое любопытство: что еще она придумала, чтобы его соблазнить? Отметил про себя - ноги у нее незагорелые, бело-молочные, что в Калифорнии считается моветоном, сразу виден чужой человек.

Если захочет влиться в местную высокосветскую тусовку, должна будет освоить местный менталитет. С деньгами это легко. Купит дом где-нибудь в районе Винис - городке для богачей, познакомится с другими наследниками обеспеченных предков, у которых всего проблем – где купить чехол для смарт-фона в цветочек. Других-то интересов нет, не работает, не учится, и не хочет. Качается на волнах жизни как морской буек, да тот хоть полезное дело делает. А что делают все эти богатые и ленивые?

Подол, тем временем, полз вверх и открывал татуированную картинку справа снизу живота - в том месте, где аппендицит. Да, это «шедевр», который родителям лучше не показывать. Все в черных тонах, грубо, без оттенков. Человеческий череп высунул язык и прищурил глаз. Сбоку молния. Внизу, на перекрещенных костях лента с надписью на неанглийском языке. Двусмысленный символ для юной девушки, и место, не совсем традиционное для тату.

- Что написано на ленте?

Кира хитро улыбнулась.

- «Влезай – не убьет! » на латинском.

- Лучше бы на японском. Стихи в стиле танка…

- Какого танка? Я же не солдат, чтобы танки на теле рисовать.

- Ясно.

- Я ее давно сделала. На следующий день, когда девственность потеряла. У нас все девочки отметились татуировками по этому замечательному поводу. Тебе нравится?

Автоматически кивнул и отвернулся.

Опять «слишком много информации», но что толку объяснять ей или пытаться воспитывать. Она такая какая есть. Не имеет большой человеческой ценности. Если во время круизного путешествия корабль разобьется, и пассажиры окажутся на необитаемом острове, она станет первой жертвой каннибализма. Вот эту белую, сочную ляжку будут с удовольствием обкусывать и обсасывать ее товарищи по несчастью…

Он усмехнулся, помял шипящие куски мяса, проверяя – вытекает ли еще свежая кровь. Кира молчала, что было необычно, и Марк повернулся проверить в чем дело.

Дело было в следующем. Девушка подняла юбку полностью и открыла еще одну тайну – она не носила трусы. Считала нижнее белье излишним аксессуаром в жарком калифорнийском климате? Нет, скорее подражала голливудским «звездам-на-один-день», регулярно демонстрирующим то голую задницу, то лобок.

Но в отличие от них, за интимной зоной она не ухаживала - лобок зарос рыжими, кудрявыми волосками столь обильно, что если бы она надела купальник, волосы вылезли бы из трусов и поползли вдоль бедер. На пляже бы ее освистали.

«Странно, что она не следит за интимной зоной, - подумал Марк. – У   девушек принято эпилировать область бикини, голливудские «эталоны» часто о том рассказывают в интервью. Или это последний писк моды –  оставлять, как есть? Что-то я не в курсе, давно светскими новостями не интересовался. А что она хочет сказать своей выходкой? Эксгибиционистка или сексуально неудовлетворенная? ».

Он не смутился и не отвел глаз. Если она не стесняется показывать самое сокровенное, почему он должен испытывать неудобство? Одно любопытно - как далеко она зайдет.

Кира смотрела нагло и с вызовом. Поймала его взгляд, облизнула палец, опустила к промежности. Прогладила по волоскам, потом раздвинула нижние губы, залезла средним пальцем вглубь и стала пенетрировать сама себя, приседая в такт. Манипуляции сопровождала  придыханиями и стонами, которые были явно позаимствованы из порно-фильма.

Напрасно старается, Марку не до секса, даже быстрого, чисто технического, без участия головы. И не потому, что из-за жары лень напрягаться. И не потому, что у девушки не побрит лобок. Просто не настроен он на Киру. Другая сидит в голове. Только ее хочется видеть рядом, дышать с ней в унисон, смотреть в одном направлении.

Но ее не найти. Исчезла как облачко, растаяла как льдинка. Будто не существовала... От того грустно.

У одного ребенка спросили – что такое любовь? Он сказал: это когда хочется смеяться и плакать одновременно. Если бы Марк снова увидел Тиффани, засмеялся бы и заплакал от счастья. А сейчас он болен. Ожиданием.

Разве Кире понять? Что ей ответить, чтобы не трудилась зря?

Лучше всего правду.

- Извини, нет желания. Кстати, мясо готово.

Юбка тотчас опустилась, палец с чмоком вылез из нутра. Она вытерла его о ногу, сморщила лицо в улыбке, от чего ее раскосые глаза разъехались в стороны.

- Пойду позову народ обедать, - весело сказал она и вприпрыжку побежала  к дому.

- Руки вымой! – крикнул вслед.

Обед прошел в непринужденной обстановке. Единственное, за чем следил  Марк - чтобы Кира не приближалась. И не прикасалась. Брезгливость испытывал к ней.

Мяса наелись до отвала. Теперь Марк принимал комплименты по поводу поварского искусства.

- Стейки отличные получились, - похвалил Джек. - Имеешь талант не только к адвокатской профессии, но и к готовке. Слушай, Марк, если вдруг уволят из конторы за профнепригодность, ты всегда сможешь заработать на жизнь   шеф-коком в ресторане. Ха-ха-ха! – сказал и первым засмеялся. Другие поддержали.

За столом принято болтать о приятном, не спорить и не портить аппетит. Обычные темы - об отпусках, о кино-новинках, экономическом подъеме в Азии или последних разработках в средствах коммуникации. После еды компания разделилась по половому признаку: мужчины отправились прогуляться по зеленым лугам усадьбы, дамы пожелали отдохнуть не лежаках. Купер не сообразил, к кому присоединиться, и улегся в одиночестве на холодных плитках террасы - переваривать.

Когда солнце сдвинулось к западу  и прекратило смертельно припекать, Марк решил освежиться. Надел купальные шорты и с бортика нырнул в воду, профессионально, почти не подняв брызг. Плавал с удовольствием - фыркал, широко загребал  руками, нырял, надолго задерживая дыхание. Вышел на берег приятно усталым и опустошенным, развалился в кресле.

Потом фотографировались, смеялись, пили вино, Марк – содовую, и приглашали друг друга в гости, заранее зная, что никогда больше не встретятся.

Расстались лучшими друзьями.

В Пасадену Марк вернулся около полуночи. Эх, лучше бы не возвращался! Тоска - жилистая, упрямая старушка поджидала, собираясь испортить впечатление дня. Она прикорнула у порога, и чтобы не будить ее, он   прокрался потихоньку в спальню и, не раздеваясь, рухнул в постель.

12.

Понедельник прошел, как в тумане, так бывает, когда настигает грипп – все видишь и ничего не соображаешь. Марк что-то делал: присутствовал на совещании в кабинете Бернса, принимал клиентов, разговаривал по телефону, набирал текст выступления в суде, отдавал распоряжения Розалине, но делал как запрограммированный - не рассуждая и не анализируя. Вечером не смог вспомнить ни одной встречи, ни одной договоренности. Хорошо, что главные пункты занес  в электронную записную книжку.

Во вторник пришла эсэмэска от Зака – напоминание о дне рожденья Натали. В паузе для ланча, Марк собрался позвонить другу, сказать, что    не приедет. Только достал телефон, услышал сигнал вызова. Звонил Саймон. Гости его уехали, оставшись весьма довольными гостеприимством семейства Руттенбергов. Особенными похвалами рассыпался Джек - предложил написать положительное резюме о профессионализме Марка, которое его контора поместила бы на первой странице сайта. Напомнила о себе и Кира. Оставила номер телефона, но Марк отказался его записывать.

Проболтав с дядей всю паузу, Марк забыл - зачем доставал телефон. Потом закрутился с рутинными делами, а когда вспомнил, было полседьмого и отказываться поздно. Что ж, придется ехать - лучших друзей обижать нельзя, тем более срывать на них свое злое настроение. Заезжать домой не стал, переоделся в кабинете в светлые брюки и рубашку-гавайку. Купил по дороге букет и сумочку с косметикой в подарок юбилярше, бутылку вина в коробке – ее супругу, и отправился к ним в Бел Эйр.

Ощущал себя не лучшим образом, вел машину осторожно, без обычного куража и удовольствия. На скоростную полосу не выезжал, попыток обгона впереди-идущих авто не предпринимал. Пристраивался сзади к какому-нибудь неторопливому «Форд-фокус-седану» с белоголовой старушкой на водительском месте, которая соблюдает указания дорожных знаков и знает, где расположены камеры. Самому казалось, что плетется шагом, но стресса по тому поводу не испытывал – исчерпал его запас.

Находился в глубоком погружении в себя. Останавливаясь, чтобы пропустить пешеходов, смотрел на их мельтешение и не разбирал отдельных фигур. Если бы сейчас, как в фильме «Джуманджи», вместо пешеходов пробежало дикое африканское стадо, не удивился бы.

Включил приемник, и в салон влилась композиция двадцатилетней давности в исполнении Сила, которого в компенсацию за дьявольскую внешность природа наградила божественным голосом:

-  Я был мрачен, как камень на могиле.

Ты подарила мне свет.

Ты моя боль, радость и сила,

Ты роза, которой краше нет.

Песня отозвалась сладкой ностальгией, заставила встряхнуться. Марк передернул плечами, махнул рукой по глазам, будто прогонял наваждение – насчет африканского стада в сердце Лос Анджелеса. Постучал пальцами по рулю, проговорил текст вместе с певцом. Вроде, взбодрился. Остановился у светофора на последнем перекрестке перед въездом в парк «Холм розы» и впервые не ощутил желания временно кануть в забытье.

За мелодичным Силом последовала ритмичная «Все, что она хочет». Марк сделал погромче, посвистел, покачал в такт головой. На душе потеплело,   не сразу разобрался – почему. Ах, да, любимая песенка Тиффани...

Светофор так долго горел красным, что показалось – он замечтался и забыл переключиться на зеленый. От нечего делать Марк покрутил головой по сторонам. И вдруг...

Увидел ее!

Слева стояла красная «Феррари», в ней Тиффани - так близко, что если бы они протянули из окошек руки, соприкоснулись бы. Марк не поверил глазам. Отвернулся, тряхнул головой, еще раз посмотрел. Точно Тиффани. Она его узнала. Развернулась к окну, насколько позволял ремень безопасности, запрыгала, замахала руками, привлекая его внимание. Потом показала на себя, нарисовала пальцами сердце на стекле, показала на Марка. Поцеловала ладошку, послала ему воздушный поцелуй. Придвинула лицо к стеклу - губы задрожали, на глаза навернулись слезы.

Значит... она его любит!

Марк рывком распахнул дверь - чтобы броситься к «Феррари», вытащить девушку, обнять и не отпускать. Он не даст Тиффани в обиду. Не позволит ей снова исчезнуть. Нет такого закона, чтобы влюбленных разлучали...

В тот момент крепкая мужская рука схватила ее плечо, надавила, вернула на место. Водитель дал по газам, машина взревела, как ракета на взлете, и присев на задних колесах, рванула с места.

Не помня себя, Марк рванул вслед. «Мерседес», конечно, не «Феррари», но уступит немного. С оглушающим ревом два болида бросились наперегонки. Удача, что парковая дорога была пуста, хотя извилиста. На поворотах приходилось тормозить, и от визга шин шарахались в стороны тонконогие импалы, мирно щипавшие сочную, вечернюю траву.

На прямых участках «итальянец» ускорялся, надеясь ускользнуть, но ускорялся с осторожностью, и нельзя было сказать, что убегает трусливо, жизнь поставив на кон. Скорее дразнил, проверял соперника на трусость.

«Немец» не уступал. Марку нечего терять. Сейчас или никогда. Либо он догонит Тиффани и вырвет из лап похитителя, либо никогда ее не увидит и сгинет от тоски. Вопрос жизни и смерти - все остальное отступило на второй план и даже дальше.

Отступил и здравый рассудок. Во-первых, учитывая скоростные характеристики «Феррари», догнать ее шансов нет. Во-вторых, если случится чудо, и Марк все-таки догонит, то что дальше - прижмет к обочине, заставит остановиться?

На скорости невозможно. Закувыркаются оба.

Ну хорошо, предположим – удалось остановить.

Пока Марк будет выходить из машины, чтобы выяснить обстоятельства похищения, враг развернется и снова ускользнет. Если не ускользнет, то  не исключена драка. А если замешана мафия, то предстоит разборка посерьезнее.

Эх, вот когда пригодился бы пистолет…

13.

Все это теории, не имеющие отношения к погоне. Марком двигала не логика, а уверенность, что имеет прав на Тиффани больше, чем кто-либо. Девушка любит его и находится в красной машине не по своей воле. Его долг ее спасать.

Погоня длилась недолго. Итальянский болид прибавил газ и стал отрываться, Марк тоже прибавил и не рассчитал. На следующем повороте пришлось резко придавить тормоз. Колеса остановились на полном ходу, зад «Мерседеса» повело, шины завизжали, будто их резали по живому. Марк вывернул руль в сторону заноса, чтобы удержать машину на полотне - трюк, которому обучали на курсах по вождению в экстремальных ситуациях.

Машина заскользила к обочине, приподняв левые колеса. Если бы встретила малейшее препятствие, начала бы кувыркаться.

Обошлось.

Обочина была на одном уровне с дорогой, «Мерседес» сполз в траву, встал на все четыре колеса и заглох. Марк пару раз крутанул ключ, ноль эффекта. Чертыхнулся. Двойной облом - продолжать погоню не в состоянии и  номер «Феррари» в горячке не запомнил!

Обидно до слез. Положил руки на руль, на них голову.

Потерял Тиффани навсегда или остается шанс?

Как говорится, выхода нет только из гроба, остальное поправимо. Она знает его адрес и номер  телефона. До сих пор не предприняла попыток сообщить о себе, но ясно, что не имела возможности - ее держат под контролем и, вероятно, шантажируют. После сегодняшней встречи поймет: Марк ее не забыл и не отказался, пусть найдет случай позвонить или написать...

Слабая надежда.

Ею удовлетворился, другой все равно нет.

Мышцы рук и ног, только что бодро гудевшие от адреналина, обмякли и ослабли. Тело пробил озноб, в подмышках зачавкало.

Надо прийти в себя. Марк отстегнул ремень, вышел из машины и на подрагивающих ногах прошелся туда-сюда.

Сумерки быстро удалялись, за ними спешила ночь. Казалось, она выходила из черного леса и нависала над дорогой, где тихое, темное одиночество - ни фонарей, ни пешеходов, ни машин. К кому обращаться за помощью? От подступивших к обочине деревьев сочувствия ждать не приходится. Верный «Мерседес» глух и нем. Марк пощупал капот – теплый. Хотелось верить: машина не умерла, лишь остановилась отдышаться.

Присел на крышку, руки сложил на груди, посмотрел в ту сторону, куда умчалась машина с Тиффани. Не привиделось ли? Если учесть его зомбическое состояние…

Полнейший разброд и невозможность мыслить. Надо что-то делать. Уезжать отсюда. Вопрос – куда? Ответ – все равно. Лишь бы машина завелась.

Попробовать.

Сел за руль. Повернул ключ, прислушался. Мотор не отозвался, не фыркнул. Марк стукнул ладонью по рулю и грязно выругался. Не хватало застрять здесь посреди ночи, на ничейной полосе между лесом и лесом. Неудачный день. Тиффани не догнал, машину угробил... Хотя второе не сравнимо с первым по масштабу катастрофы.

Не зря ли впадает в панику – насчет машины? В крайнем случае позвонит в круглосуточную сервис-службу фирмы. Они быстро реагируют на звонки. Приедут, заберут машину, его отвезут домой, к утру пригонят другой автомобиль - на замену.

Да, это самый легкий путь - позвонить в службу помощи и отдаться в чужие руки. Пусть другие думают, что с ним делать…

Прежде, чем звонить, для очистки совести еще раз крутанул ключ. Включились зеленоватые огни на приборной доске. Неожиданно. Марк скользнул по показаниям приборов: скорость на нуле, бензиновый бак полный, время «девятнадцать – сорок восемь». Крутанул ключ дальше, машина мягко заурчала и завелась.

«К Заку ехать поздно. Отправлюсь домой. На сегодня приключений достаточно».

Достал из брючного кармана телефон, проверил – включен ли. Положил в ложбинку между сиденьями, поставил в режим «свободные руки». Если позвонят, телефон загорится, затрясется, засигналит. Тройная страховка – Марк заметит обязательно.

Только собрался нажать на газ, увидел впереди фары встречного автомобиля и его темный силуэт.

Фары как два глаза у черной пантеры – желтые, продолговатые, широко расставленные, висят низко над полотном, будто пантера приближается, пригнувшись к земле. Приближается со скоростью сто сорок километров в час. Нет, быстрее.

Донесся звук натужно гудящего мотора. Лихач на дорогой машине. Возможно, пьян. Или торопится в больницу. Или хочет произвести впечатление на девушку, сидящую рядом. Смертельным окажется шоу,   если не заметит поворот.

Марк даст ему дорогу. Он негордый, сегодня опоздал везде, больше не торопится.

14.

Лихач повел себя странно. Резко сбросил скорость, выехал на встречную полосу и попер прямо на «Мерседес». Не успел Марк попятиться или увернуться, незнакомец встал впереди - нос к носу.

Что за идиот! Марк вышел разобраться.

В свете фар увидел ту самую «Феррари», которая   ускользнула от него на повороте. Ее бампер застыл сантиметрах в пяти от его – ювелирная парковка. Интересно, Тиффани все еще внутри? Похитители решили ее вернуть или сначала потребуют выкуп? Они что, сериалов про мафию насмотрелись?

Не смешно.

Из «Феррари» со стороны водителя вышел молодой человек с такими раздутыми бицепсами, что казалось – он под кожу затолкал резиновые шары. Со стороны пассажира вышел среднего роста мужчина с белой бородкой и черными бровями, тоже спортивного телосложения, но в пределах нормы. Шестерка и хозяин. У шестерки взгляд бульдожий, у хозяина - диктаторский, единолично решающий. От него пахло опасностью.

Роберт ди Люка, это был он, разглядывал и оценивал Марка. «Симпатичный парень, отлично сложен, - вынужденно признал  про себя. – Такие девушкам нравятся. Немудрено, что Тиффани влюбилась. Хорошо, что не черный. Негры - трусы, я бы пристрелил на месте. Этот смотрит без страха. Достойный противник. Нет, конкурент».

- Как вас зовут? – спросил Роберт нарочито доброжелательным тоном. Вроде – сейчас познакомится и пригласит Марка на вечеринку.

- Неважно, – буркнул тот. Не собирался отвечать на вопросы только потому, что незнакомец имеет дорогущий автомобиль и телохранителя в придачу. Показушник. Один на один Марк его без труда положит на лопатки.   - Что вы хотите?

- Хочу, чтобы вы забыли Тиффани.

- На каком основании?! Почему вы предъявляете ультиматумы? Почему задерживаете ее?

- Откажитесь от нее, - сказал Роберт, не повышая тона. Эдакий добрый доктор, раздающий бесплатные, потому недействующие советы. – Откажитесь по-хорошему. Забудьте, и с вами ничего не случится.

- Со мной и так ничего не случится после того, как она исчезла.

- Да, но вы пытались сегодня ее догнать. Она расстроилась.

- Значит, она с вами не так счастлива, как вам кажется.

Обидные слова. И к сожалению, справедливые. Роберт давно это знает и привык, а от чужого человека правду слушать больно. Еще потому, что чужак - конкурент, любовник его дорогой Тиффани. Убить его сейчас или подождать? Посмотрел на телохранителя. Тот сильнее сжал кулаки и  напрягся. Роберт едва заметно качнул головой – нет.

Марк не спускал взгляда с пожилого мужчины, пытаясь понять, кем он доводится Тиффани - родственником, любовником, похитителем? Может, отцом? Ведет себя так, вроде имеет на нее эксклюзивное право.

В голову пришла мысль, сумасшедшая на первый взгляд, но кто знает...

- Отпустите ее. Если хотите, я заплачу выкуп.

- Выкуп? – губы Роберта усмехнулись, глаза сделались строже. –  И чем собираетесь расплачиваться? Зелеными, масонскими бумажками? Она их дороже. Скажите, зачем она вам? Для развлечения можно найти других. Хотите - помогу. Бесплатно. На выбор. Какую предпочитаете: блондинку, рыжую...

- Я люблю ее.

- А-а, - протянул Роберт, кивнул понимающе и, как бы в раздумье, провел рукой по щеке. – Проблема в том, что я тоже ее люблю. И не собираюсь делиться.

- А она? Почему вы решаете за Тиффани? Вы кто?

- Я ее... опекун.

- Не верю. Она совершеннолетняя.

- Да. Но я продолжаю ее опекать.

- Не имеете права. До каких пор?

- До тех пор, пока считаю нужным. – Голос зазвучал тверже. Ди Люка надоело строить из себя добренького Санта Клауса, пришло время угроз. - Вам лучше отойти в сторонку. На безопасное расстояние.

- Вы меня не запугаете!

- Не имел такого намерения. Только предупредил. Но предупреждаю один раз, так что понимайте, как хотите.

С быстротой, неожиданной для его возраста, Роберт левой рукой выхватил пистолет и, не прицеливаясь, выстрелил в сторону «Мерседеса». Боковое зеркало жалобно визгнуло и отлетело в темноту.

Предупреждение, которое нагляднее слов.

Из ситуации угрозы есть три выхода: драться, бежать или замереть. Марк замер. Интуиция подсказала – ввязываться в драку глупо, бежать еще глупее. Стоять и ждать. Это его ответ на угрозу. Пусть седой не думает, что пистолетом решаются все дела.

Эхо от выстрела еще висело в воздухе, когда Роберт коротким кивком дал понять, что разговор окончен. Попятился к машине – по привычке не подставлять спину врагу. Телохранитель побежал на место водителя, дабы не заставлять хозяина ждать. Марк был оглушен, но не сломлен.

- Отпустите Тиффани! – крикнул он вслед седому. – Я точно знаю, что она тоже меня любит!

«К сожалению, и я это знаю, - ответил мысленно Роберт. - В том  твоя беда. Будешь упорствовать, попытаешься ее искать, не обойдется без трупа. А жаль. Я ведь давно завязал с убийствами. Но ради Тиффани нарушу обет».

Устроился  на пассажирском сиденье, слегка двинул на себя дверь. Она мягко захлопнулась, и в тот же момент водитель начал маневрировать, включив заднюю скорость. Пока он выруливал, Роберт, не отрываясь, смотрел на Марка и задавался вопросом: достаточно ли его запугал? Тот не выглядел поникшим или оробевшим. От выстрела не вздрогнул, значит, нервы в порядке. Трюк с боковым зеркалом как посыл – «следующей жертвой станешь ты». Если не самоубийца, поймет.

Отъехав назад, «Феррари» развернулась, взревела мотором и понеслась по ночному шоссе, обозначив свои габариты красными загогулинами в виде лежачей буквы «L». Номер не горел. За считанные мгновения огни ее скрылись из виду, и только пороховой дух, зависший в  густом воздухе,   напоминал о недавнем присутствии седого стрелка и его охранника. Еще флюиды угрозы. Наверное, такие незаметные, но ощутимые флюиды посылал «крестный отец» Дон Корлеоне, когда предупреждал конкурентов не вставать у него на пути.

Марк проводил машину глазами и долго стоял, глядя вслед. Он догадался, что именно телохранитель был тем нахалом, который увозил от него Тиффани. Который грубо схватил за плечо, когда она повернулась к Марку. Который играючи ушел от погони, а по прибытии на место немедленно доложил о происшествии хозяину.

Старик не уверен в себе, от того злится и запугивает.

Все равно проиграет. На его стороне только пистолет, на стороне Марка – любовь Тиффани. Она сильнее.

15.

Из-за облаков выползла луна и сияющим блином повисла над дорогой. Лес по обеим сторонам сделался мрачнее, гуще. Фары «Мерседеса»  светили вдоль обочины на треугольный дорожный знак с прыгающей импалой. Если бы машину занесло на пару метров дальше, она бы въехала в знак и получила повреждения, не совместимые с дальнейшей эксплуатацией. Записать в «Удачу дня»?

Записывать подождем. День удачным назвать затруднительно. Хотя… Положительный момент имеется несомненно. Неизвестность, которая давила на мозг, отступила - Тиффани жива, но в плену у «опекуна» с мафиозными наклонностями. Если бы Марк обладал бицепсами Шварценеггера и его способностью уворачиваться от пуль, он бы купил базуку, разыскал лежбище седого и пошел на абордаж. Один против десяти. Нет, против ста. И выиграл бы.

Ха, кино…

Повеял ветерок и охолодил разбушевавшееся воображение. Марк ощутил прохладу щекой, голыми руками, мокрой спиной. От спины пошел озноб, по виску покатилась влажная капля.   Марк подумал, что пот, смахнул  - на пальцах осталось что-то липкое. Посмотрел - кровь.

Откуда?

Наверное, когда зеркало отлетело, осколком царапнуло. Кстати, о зеркале. Его надо найти. Нет, не надо. Поскорей убираться отсюда - вдруг хозяин «Феррари» одумается, пожалеет, что не прикончил конкурента, и вернется.

Марк сел за руль, включил освещение кабины, повернул на себя зеркало заднего вида. На лбу справа разглядел свежую царапину, которая кровоточила и начинала ныть. Желательно побыстрее обработать антисептиком и заклеить. Где аптечка?

Нет аптечки. Машина новая, сумку с медикаментами приобрести не успел. Вопрос «куда ехать? » разрешился сам собой. К Старки. До них минут пять осталось, пусть Натали займется раной, она профессионал, работает в медцентре «Седарс-Синай». Кстати посоветует – надо ли зашивать. Если надо, пусть сразу отвезут в больницу. Нет, они наверняка пьяные. Тогда пусть вызовут такси и сопровождают до места.

Немножко неудобно – явится на праздник, отвлечет внимание на себя… Ну, да Марк не выбирал. Одному оставаться сегодня не хочется. Слишком много впечатлений, слишком разных, даже противоположных. Хочется поделиться, спросить совета. Притвориться беспомощным, чтобы кто-то посочувствовал, позаботился. Просто побыл рядом. На то они и друзья, чтоб в любое время дня и ночи…

Кстати, о друзьях. Странно, что Зак до сих пор не позвонил.

Телепатия существует, будто отвечая на мысли Марка, заиграл, зашевелился телефон. На экране высветился портрет улыбающегося Старки на фоне белого буддийского храма – селфи, которое он сделал в Таиланде.

- Где пропадаешь? – послышался его совершенно трезвый голос.

- Я недалеко, в «Парке Розы». Попал в небольшую аварию.

- В аварию? – В голосе - истерическое беспокойство. – А я думал – где ты задержался? Вызвал скорую? Как себя чувствуешь? За тобой приехать?

- Не надо приезжать, я в порядке. Отделался царапиной. Сейчас сам увидишь, - успокоил Марк. – Вы там еще не все мясо употребили? – спросил и почувствовал голодное урчание в желудке.

- Мяса хватит на три дня. Давай приезжай поскорее, а то я заскучал, честное слово. Ты не представляешь, бади, какие зануды родственники жены. Все эти тетушки и дядьки… Разговоры только про еду: как в домашних условиях сделать соус песто, как отличить моцареллу от москарпоне, как похудеть, продолжая обжираться...

- Ладно, потерпи. Скоро буду.

Марк отключился, положил телефон на место экраном вверх. Осторожно, чтобы не задеть знак с переходящей дорогу импалой, вывел машину на проезжую часть и нажал педаль газа.

16.

Ощущая нестабильность в голове, ехал не спеша. Через шесть минут с секундами – согласно бортовым часам миновал юго-восточные ворота Бел Эйр и свернул на Бел Роуд. Встретилась полицейская машина. Марк прикрыл рукой окровавленную щеку - никогда не знаешь, что на уме у служителей порядка. Подумают – бандит проник на территорию для избранных. Остановят, начнут выяснять, откуда кровь да где боковое зеркало. А Марку не до того: только что мафиозную разборку пережил, на полицейскую сил не осталось.

Разминулся с их машиной и прибавил скорость показать – он здесь свой. Местные жители любят лихачить. И имеют все условия – дороги гладкие, повороты некрутые, пешеходов нет. Потому что нет тротуаров. Вместо них каменные стены, наглухо закрывающие территорию усадеб. Суровость стен смягчают изящные кипарисы и кустарники. В одном месте вместо кипарисов – деревья, подстриженные в виде рюмок, здесь жил бывший президент и актер, который лет десять назад умер.

Осталось проехать две усадьбы и покажутся ворота во владения Старки.

Металлические ворота с узорами-завитушками распались посередине  , как только Марк подъехал. Оставил машину на траве, вышел и увидел спешащего навстречу Зака – в черной майке с белым текстом: «Я люблю Техас». Слово «люблю» было изображено не буквами, а в виде красного сердца. Под надписью – очертания штата и большая, желтая звезда.

У себя дома приятель всячески подчеркивал – откуда родом. В гостиной над диваном повесил репродукцию с картины художника-земляка - желтые цветки-кореопсисы, зеленый дуб и серое небо, в тон которому покрасил стены. В других комнатах взгляд непременно натыкался или на ковбойскую шляпу, или на хлыст, где-то в углу Марк видел золотую гитару – символ Остина, в туалете – флаг Техаса.

Зак подбежал, обнял.

- Ну, рассказывай, что с тобой приключилось? – приступил он к расспросам, дохнув плотным пивным облаком.

- Долго рассказывать. Сначала нужно обработать рану.

- Рану? – Зак разжал объятия, отодвинулся, осмотрел лицо Марка в свете близкого фонаря. Заметил темные разводы. – Кровь! Что произошло? – Бросил быстрый взгляд на машину. Левое боковое зеркало отсутствует. Это серьезно. - На тебя напали? Ограбили? Где они? Слушай, у меня есть ружье. Если хочешь, поедем их напугаем, пока далеко не ушли.

- Не надо. Никто меня не грабил. Я же говорил – попал в аварию.

- Кто виноват? Вызвать полицию? Приедут через пять секунд, они тут поблизости курсируют.

- Не надо никого вызывать... – устало проговорил Марк.

Теперь он на дружественной земле и можно отпустить напряжение, державшее последние полчаса. Отпустил и сразу ослаб - в висках тошнотное давление, в коленках дрожь. Недавние события: встреча с Тиффани, потом с ее похитителем или опекуном – кто он там на самом деле, угрозы, выстрел не прошли даром. Какой-то спагетти-вестерн получился. Слишком много для одного вечера. Вдобавок в нос проник дымок от поджаренного с приправами мяса и заставил заворчать желудок.

Марк пошатнулся, Зак поддержал за плечи.

- Есть хочешь?

- Хочу.

- Сейчас организуем. Пойдем в дом.

- Только не через парадный вход. Гости испугаются.

- Пройдем через боковой, сразу на кухню.

Дом у Старки двухэтажный, просторный, не холодно-величественный дворец, как большинство в этом районе, а уютный, скромно-богатый - с четырьмя белыми колоннами у входа, портиками и высокими окнами. Двери имеются со всех четырех сторон, к парадной ведет асфальтовая дорожка, к остальным - тропинки по траве.

Открытых лужаек в усадьбе Зак не оставил: насадил по своему вкусу пальм и кустарников, между ними наставил кичевых скульптур и фонтанчиков - по просьбе жены. Вторая уступка ей - позволял кормить себя исключительно итальянской пищей – всеми вариациями лазаньи, ризотто и супов-минестроне. На том уступки родне кончались. Начиналось высокомерие, с которым он отзывался о национальных особенностях выходцев с Аппенин.

- Не представляешь, какие они хаоты и вообще придурки, - рассказывал как-то Зак. - Другого слова не подберешь. Единственное, что у них хорошо получается, это гордиться искусством средневековья. Леонардо и Рафаэль, Колизей и Пизанская башня. Но это в прошлом. Им никакой работы нельзя поручить, самой простой. Вот пример. У меня есть домик в Калабасасе, на холме – отличное место, чтобы скрываться от суеты Лос Анджелеса. Как-то попросил племянника Натали сделать еще одно окно в стене. Объяснил ему, нарисовал место, говорю: окно должно быть вот здесь. Что ты думаешь? Через пару дней приезжаю – окно рядом.

Территории освещена невысокими фонарями под старину, по ней бродили гости, держа пластмассовые тарелки с пищей. Ели руками, громко разговаривали, смеялись. На хозяина с новым гостем внимания никто не обратил.

- Чтоб они все испарились, да побыстрее... – от души пожелал Зак. – Хорошо, что день рожденья раз в год, а не каждый месяц. Я бы с ума сошел… Не волнуйся, Марк, сейчас займемся твоим здоровьем. Позову Натали, она знает, что делать. И кровь умеет останавливать, и раны обрабатывать. Профессионал насчет медицинской помощи. Кроме больных, на троих детях натренировалась, можно доверять.

Вошли через боковую дверь и оказались на кухне, которая занимала все правое крыло. Собственно, это был целый комплекс или домашний ресторан, где свободно разместились бы человек пятьдесят. По стенам – столики, ящики, навесные шкафы в нежно-зеленом цвете, который называют салатовым. В том же тоне встроенные аппараты и занавески на окнах. Глупейший цвет для мебели, по мнению Марка. И Зака. Но он не вмешивался:   кухня – чисто женская стихия, предоставил жене ее обставить.

Кухонный остров представлял из себя мраморную плиту на прямоугольной, деревянной тумбе со множеством выдвижных ящиков в той же цветовой гамме. Направо длиннейший дубовый стол со стульями по сторонам. В центре его полукруглый черный горшок с землей и стоячим, сухим стеблем – он то ли давно отцвел, то ли сухое состояние – его обычный вид. На ближнем конце стола ваза в виде решетки на круглом основании, в ней куча зеленых яблок. На другом конце бутылки и рюмки. Там кучкой стояли дамы: трое потягивали темное вино, четвертая –пожилая и энергичная рассказывала, каждое предложение сопровождая жестом.

- Равиоли со шпинатом и лососем это объедение! – Поцеловала пальцы, сложенные в щепотку. - Весь секрет в тесте. Когда отварите шпинат, бульон не выливайте…

Не дослушав, дамы заговорили все разом.

- Как долго варить шпинат?

- А лосось это та рыба, что осенью приходит медведей кормить?

- Нет, Флавия. Рыба приходит метать икру. Медведи знают и заранее поджидают. Чтобы икрой полакомиться.

- Какой лосось лучше использовать – норвежский или с Аляски?

- Мне больше с Аляски нравится, он сочнее. Так вот, берем лосось, размельчаем в блендере… - Пожилая взяла воображаемый кусок, положила в воображаемый сосуд, закрыла крышкой.

В тот момент были замечены мужчины.

- Святая Мадонна, Марк! Где ты так поранился? – воскликнула одна из дам  – начавшая полнеть брюнетка в цветочном платье и туфлях на шпильке. Это была Натали. Она дернула рукой, от чего вино выплеснулось на стол и образовало вишневого цвета лужу. В женском стане началась истерика и суета.

- Ой, пятно останется!

- Где бумажные полотенца?

- Где тряпка?

- Пятновыводитель?

- Вон там, в ящике! – крикнула Натали и подбежала к Марку.

- У тебя кровь на щеке и на рубашке. На тебя напали? - затараторила она, спрашивая и не дожидаясь ответа. - Немудрено. Столько шпаны развелось, все эти бомжи и наркоманы, так и норовят порядочных людей ограбить, а то и убить. Давно пора принять меры, за пределы штата их выселить... – Причитая, она усадила Марка на стул с невысокой, округлой спинкой, которая жестко врезалась в почки.

- Натали, займись раной, - сказал Зак и обратился к родственницам жены, которые общими усилиями справились с пятном и теперь бросали любопытные взгляды на нового мужчину. - Девочки, требуется помощь.   Мой друг полдня провел в дороге, умирает с голоду. Можно вас попросить наложить на тарелку еды и красиво оформить, а я скоро приду ее забрать?

Вежливая просьба покинуть кухню, дамы поспешили исполнить. Натали крикнула «Я сейчас! » и побежала в комнаты. Бежать на шпильках неудобно, на выходе она их сбросила и пинком двинула под табурет.

Зак подошел к холодильнику двухметрового роста с дверцами цвета «металлик» - хорошо, что не салатовыми,   и спросил:

- Что будешь пить, колу или пиво? Может, водку?

- Дай воды. Без газа. И подушку под спину. Стулья неудобные.

- Мне тоже не нравятся. Их жене посоветовал родственник. Сказал – самая модная модель, их пол-Голливуда имеет. Натали поверила, купила. А родственник соврал. Он в мебельном магазине работает менеджером и решил побыстрее распродать неходовой товар. Я не стал скандалить. При первой же возможности заменю.

Взял голубоватую пластмассовую бутылку с родниковой водой,   налил в стакан, подал другу. Пока тот пил, сходил в холл за подушкой, подложил Марку под спину. Достал из холодильника белую жестяную банку с пивом «Одинокая звезда», дернул за кольцо и опрокинул в рот, намереваясь употребить содержимое за один присест. Употребить удалось, но с пивом захлебнулось слишком много воздуха, который по окончании вырвался из горла неприличным рыком.

- Сори, - извинился Зак, смял банку, бросил в раковину.

Вернулась Натали, вернее – ворвалась. Подбежала к Марку, обдала смесью взаимоисключающих запахов: цветочных духов, жареного мяса и чего-то резко-медицинского. При жене Зак не стал расспрашивать приятеля. Подбодрил его легким хлопком по плечу,   достал еще одну банку и направился к двери.

- Передаю тебя в руки специалиста, - без улыбки сказал он и вышел.

17.

Натали поставила на стол красный чемоданчик с большим, белым крестом посередине – швейцарский флаг.

- У тебя лекарства из Европы? – спросил Марк.

- Да.

- Отечественным не доверяешь?

- Не очень. У нас производители бессовестные, цены на медикаменты нарочно завышают. В Швейцарии качество не хуже, а цена на тридцать пять процентов дешевле. У меня там двоюродная сестра живет, замужем за инструктором по горным лыжам. Самые ходовые лекарства присылает раз в год. Иначе разоришься на бинты да болеутоляющие с тремя детьми.

Открыла чемоданчик, достала салфетку, пропитала вонючим антисептиком. Наклонилась над пациентом, принялась вытирать кровь на лбу и щеке. Натали действительно была специалистом: прикасалась осторожно, будто художник-реставратор к шедевру ценой в миллион. Очистила кожу вокруг раны, сменила салфетку. Опять намочила, приложила к самой царапине. Она защипала. Марк дернулся.

- Очень больно? – с сочувствием спросила Натали.

- Нет, извини. Продолжай.

- Сейчас, вина налью. Ты будешь?

- Нет.

Вино звучно булькало, наливаясь в рюмку. Натали отпила хороший глоток, и посмотрела на Марка как-то странно – вроде оценивала его шансы на выживание или на что-то еще, о чем он не стал распространяться в мыслях. Глупо даже предполагать. Не кокетничать же она собралась с лучшим другом мужа…

- Слушай, мне надо присесть, а то спина заболит, - сказала она деревянным голосом.

- Делай, что хочешь, ты начальник, - ответил без всякого подтекста.

Натали поняла по-своему. Поставила рюмку, сдвинула его колени и уселась на них лицом к лицу – хорошо, что расклешенное от талии платье позволяло. Как ни в чем не бывало продолжила процедуру: выдавила из тюбика вязкое, желтоватое вещество, зацепила ватной палочкой, поднесла к ране. Ее открытое декольте маячило перед его глазами: полная шея с поперечной морщинкой и золотая цепочка с распятием, нижний конец которого уходил в щель между  грудями. «Двусмысленное положение», - подумал пациент и отвернулся. Руки убрал подальше за спину. Натали сделала вид, что ничего неудобного не происходит – она лишь пытается спасти ему жизнь.

Не желая показаться неблагодарным, Марк терпеливо ждал, пока она закончит.

- Швы надо накладывать? – спросил для ясности.

- Думаю, нет. Заклею пластырем, через пару дней само срастется.

Когда заклеила, Марк понадеялся – все, свободен. Однако, Натали не торопилась. Нашла еще одну рану и долго промокала ее, меняя салфетки. Потом осматривала его шею, протирала антисептиком, который приятно холодил кожу, испаряясь.

- Вот тут тоже кровь, - сказала и расстегнула верхние пуговицы его рубашки. Низко наклонилась, поводила пальцами. Грудь ее качалась перед носом Марка, и он ощущал ее чистый пот и живое тепло.   Начинал нервничать: сейчас придет Зак, увидит их в интимной позе...

- Долго еще? – спросил мягко, скрывая нетерпение. - Я думал, обработка раны - дело нескольких секунд...

- Ах, к чему торопиться? Ты ранен. К тому же приехал на мой день рожденья, так что будь добр – расслабься и получай удовольствие.

- Да, извини, забыл. Поздравляю!

- Спасибо! – Натали обхватила его голову и влажно поцеловала в губы.

Дальше позволять заходить в фривольностях нельзя. Марк взял ее плечи, отодвинул.

- Не надо, Натали. Неловко перед Заком. Увидит тебя на моих коленях, подумает Бог знает что…

-  Ты что – серьезно переживаешь о таких мелочах? Могу успокоить: Зак ничего грязного не подумает. Ему наплевать. Впрочем, как и мне на его шашни. У нас договор: друг другу не мешать. Мы свободные люди, живем в свободной стране. Брак не означает рабство. Супруги не обязаны принадлежать только друг другу. Верность устарела. Как и ревность. Она разрушает отношения, а не укрепляет. Запомни, пригодится на будущее.

Не пригодится - ее наука ему ни к чему.

- Каждому свое, - сказал нейтральное.

Натали снова отпила вина, наклонилась и зашептала, горячо дыша в ухо:

- Ты настоящий красавчик. Не знаю, что ты ел в детстве, но сейчас выглядишь как бог. Апполон…

- Откуда знаешь, как выглядит Апполон?

- Он вон там, у ворот стоит. Вы с ним копии. Правду говорю, я тебя однажды в плавках видела. Твое божественное тело пропадает без употребления. Грех. Хочешь, буду иногда скрашивать твое одиночество? Зака не стесняйся. Думаю ему будет приятно узнать, что у жены роман не с посторонним мужчиной, а с его собственным приятелем...

- Ты с ума сошла! – Марк сдвинул ее с колен.

Дама пьяна, не соображает, что делает.

Или делает то, что давно хотела, но в трезвом виде стеснялась.

За помощь благодарен, но не до такой степени, чтобы расплачиваться сексом. Есть границы. Если у них с Заком свободный брак, еще не значит, что Марк желает в нем поучаствовать как друг семьи. Сомнительная привилегия. Чего доброго, дети привыкнут, станут называть его вторым папой...

Ха, «веселенькая» перспектива!

18.

Сумасшедший день. Непонятный, сумасбродный.

Постоянно происходит что-то, чего Марк не ожидает и не знает - как реагировать. Сначала спагетти-вестерн с погоней и стрельбой, теперь Натали с непристойностями. Сплошной сюрреализм. Как его научно определяют - совмещение сна и реальности, абсурдного и естественного? Вот именно это.

А Тиффани? В какой ипостаси она привиделась? В мечте или в жизни? Совершенно запутался. Потеря логической нити – первый шаг к помешательству.

«Что все это значит? –  вопросил себя. – Я падаю в Зазеркалье? Нет, скорее мир катится в пропасть. Открытие, в котором нет ничего нового - мир делает это уже не одну тысячу лет. Выход? Ничему не удивляться,   принимать происходящее за норму. Нет, не получится. В происходящем нормального - ни на грамм. Спокойно… спокойно… Не накручивать панические настроения… Тиффани. Это главное. Никогда не смирюсь с ее потерей, буду бороться за нее. Пора домой - прийти в себя, хорошенько обдумать. Позвонить Грибсу, спросить совета – стоит ли делать заявление о пропаже человека. Данных мало… Может, красная «Феррари» поможет выйти на след? ».

Только собрался встать, хлопнула дверь - вошел Зак. Он держал тарелку размером с колесо, на ней гора еды, которой хватило бы на троих оголодавших пожарных. Сверху гору эстетично украшал пучок зелени – дамы постарались. Вошедший бросил быстрый взгляд на жену, на друга. Жена опустила голову к медикаментам и слишком суетливо принялась их собирать. Марк нервическими пальцами застегнул пуговицы на рубашке и уставился в пол. В воздухе витали напряженные флюиды.

У Зака имелись догадки на их счет.

- Натали, иди развлекать гостей. А то как-то неудобно, гости – отдельно, хозяева – отдельно. В конце концов, это твои родственники.

Супруга перестала копошиться в медицинском чемоданчике и, ни слова не говоря, вышла. Зак проводил ее глазами, поставил блюдо перед Марком.

- У тебя вид ошарашенный.   Она что, тебя соблазняла?

Тот деликатно промолчал, сосредоточился на разглядывании пищи, которая резко щекотала нос. Свиные ребрышки блестели от сока и источали аромат, за который Марк дал бы отстрелить второе зеркало. Палочки обжаренной в масле картошки – с ними вместе недолго пальцы откусить. Кусок самодельной пиццы с жирными кружочками салями, помидорами и моцареллой – попробовать ее выпадает раз в жизни. Нет, пока не насытится, не уедет…

Пока Марк выбирал – с чего начать, Зак подал ему вилку с ножом, сел рядом.

- Ладно, можешь не говорить. Знаю я. Натали вешается на всех подряд. Неловко перед знакомыми… Тебе кетчуп или майонез? Может, васаби?

- Кетчуп.

- Вот. Подкрепись. А то голова закружится. Ей и так сегодня досталось.

- Это точно. Ты еще не все знаешь.

- Расскажи.

Сначала прояснить ситуацию с Натали.

- Зак, не обижайся, но я к твоей супруге больше близко не подойду.

- Не обращай внимания, - спокойно сказал Зак, захватил с тарелки мясной шарик, отправил в рот. Закусил веточкой базилика. – Это она от скуки. Придумала, что все мужчины от нее без ума, и первая предлагает секс. Может, чтобы мне насолить. Может, кризис среднего возраста.

- Рановато ей.

- Не знаю. У женщин свои тараканы в голове. Я не против. Я сам метросексуал.

- Что еще за новое словечко? Гетеро, гомо, би – понятно. А метросексуал?

- …любит прежде всего себя. Не отказывает себе в наслаждениях -  сексуальных и прочих. Жизнь коротка, мой друг, мужчина должен опробовать все. И не надо оглядываться на мнение окружающих. Я эгоист и горжусь этим. Ну, хватит про меня. Ты сегодня герой дня. Рассказывай, что произошло. Подозреваю, не простой дорожный инцидент.

- Как догадался? – спросил Марк с набитым ртом.

- Я осмотрел твой автомобиль, тщательно, с фонарем. Не нашел ни единой царапины или вмятины, ни одного повреждения. Кроме... – Зак остановился, предоставив закончить приятелю.

- …бокового зеркала.

- Оно не отломано и не отверчено. Ножка оплавлена. В чем дело?

- Зеркало отстрелили, – после едва заметной задержки признался Марк.

В отличие от друга, он не любил откровенничать. Обсуждал личные дела   лишь когда требовалась помощь или совет. Сейчас именно такой случай.

В тот момент Зак нес ко рту палочку картошки-фри с золотистой корочкой - рука застыла на полдороге.

- Отстрелили?! С каких пор ты участвуешь в дорожных перестрелках?

- С сегодняшнего вечера.

- Причина?

- Стара, как наша планета.

- Деньги?

- Нет.

- Неужели из-за девушки? –  Старки заерзал на стуле. Щеки под рыжей щетиной порозовели, глаза загорелись веселым любопытством. - Бади, это здорово. Романтично. Не замечал за тобой… Рассказывай, не стесняйся. В какую историю  вляпался, с мафией, что ли? Кстати, насчет мафии. Если что – обращайся. У меня связи в итальянской общине. Вон их целая толпа ходит. И половина связана с криминальным миром. Ну, что произошло-то?

- Только не смейся. – Марк снова помолчал, будто все еще не решался открыться. Вытер губы. Отодвинул тарелку. Положил руки на стол. - Я, кажется, влюбился.

- Это нормально, бади. Я влюбляюсь чуть ли не каждый день...

- Нет, у меня серьезно. Может, даже слишком. – Марк вздохнул и отвел глаза. Вдруг стало жаль себя и Тиффани, до такой степени, что слезы навернулись.

Зак сочувственно тронул приятеля за плечо.

- В чем дело? Девушка не ответила взаимностью?

- В том-то и дело, что ответила. Только после двух встреч исчезла. И полагаю, что не по своей воле, - хрипло проговорил Марк и отвернулся.

- Ничего не понимаю. Исчезла не по своей воле... Как это понимать?

- Украли ее.

- Она что, дочка богатых родителей? Или хуже того – кинозвезды? Кто ее мог украсть и зачем?

- Не знаю я, - обреченно проговорил Марк и уставился на яблоки в вазе из металлических прутьев, похожей на клетку. – В этой истории слишком много тайн. Я сам не разобрался. Мы с Тиффани...

19.

- Подожди, с какой Тиффани? – Зак напрягся.

- Не с той, о которой ты подумал. Моя Тиффани работала у нас в фирме. Мы виделись всего три раза. Имели потрясающий секс...

- Потрясающий секс – самое главное, - вставил Зак и поднял указательный палец.

- Инициативу проявила она, в очень субтильной манере. Тонкими намеками, не то, что… - Махнул рукой в сторону двери, за которой скрылась Натали.

- Забудь. Больше не повторится. Во всяком случае с тобой. Я позабочусь. Рассказывай дальше. Почему расстроился, когда она пропала? Если вас только секс объединял, то не стоит огорчаться. Найдем замену, прямо сегодня, если хочешь.

- Не хочу замены. Таких девушек, как Тиффани, больше нет.

Старки сомнительно покачал головой, вслух возражать не стал.

- Чем же она отличается от других?

- Она не пустышка. Она качественная. Не могу словами объяснить. Это как произведение искусства. Мимо одних мы проходим равнодушно, перед другими останавливаемся, чтобы рассмотреть. Впитать. Прочувствовать. На хорошую картину смотришь и понимаешь – шедевр, хотя там не всегда ровные линии и безупречные цвета. Важно, какое настроение она несет, о чем заставляет задуматься. Так же с людьми. Качественных мало. Большинство – масса с примитивными мыслями и запросами. В самых тупых реалити-шоу участвуют девушки и парни, у которых главная забота – отлично выглядеть. Чем меньше у человека внутренней красоты, тем сильнее потребность во внешней.

- Точно. Эти шоу с «куколками» и «качками» пользуются бешеной популярностью. Продюсеры изощряются – как бы найти героев покрасивее и поглупее, чтобы перед камерами показывали дурь, на какую способны. А какие книги сейчас читают? Примитивный порнороман про оттенки серости побил рекорды. Самая покупаемая книга за всю историю. Как тебе? Хорошо, что принцип демократии не распространяется на искусство. Иначе графоманов провозгласили бы великими писателями, а сестер Кардашьян наградили бы Нобелевской премией за создание популярности на пустом месте.

- Да, они прочно вошли в историю Америки. Через пару лет Обаму будут вспоминать не как первого черного президента, а как мелкого политического деятеля в эпоху Ким Кардашьян.

- Пошли они к дьяволу! – выругался Зак и встал. – Вообще-то, я не против этих сестричек. Они не так тупы, как кажется на первый взгляд. Миллионы заработали на программах о себе. Человек, который умеет делать деньги, по определению не глуп. Разнервничался я... Все из-за «родственников». Когда их количество превышает допустимую норму, я закипаю. Покурю.

- Ты же бросил.

- Сигареты да. Сигары нет.

Ополоснув руки, Зак подошел к навесному шкафу, тронул дверцу, и она плавно поехала вверх. Достал из деревянной коробки сигару толщиной с палец, гильотинку, направил дверцу вниз, и она встала на место, тихо щелкнув магнитами. Облизал конец сигары, отрубил ей голову, вставил в рот. Долго раскуривал с помощью кухонной зажигалки в виде длинной, гибкой трубки. Втянул дым, погонял по рту, глубоко вдохнул.

- Увлечение аристократов. – Зак выпустил голубую струйку. – Успокаивает нервы, настраивает на созерцательную волну. Вообще-то сигары надо уметь выбирать. Есть жутко вонючие, а есть приятные. Вот эти «Ромео и Джульетта», любимые сигары Уинстона Черчилля. Пахнут – чем?

Марк повел носом.

- Э-э-э… на какао похоже.

- Точно. Но мы отвлеклись. Слушаю тебя, бади. Что дальше-то произошло?

Наклонив голову, Марк потер пальцами лоб, будто собирал разбежавшиеся мысли. После обильной еды разморило - тело просило отдыха, голова тоже. Сейчас бы прилечь и забыться крепким, восстанавливающим сном, чтобы утром проснуться и ни о чем не беспокоиться. Жизнь вернется в привычный ритм - без проблем и потрясений. Без «Феррари», мафии, бокового зеркала. И без Тиффани...

Без Тиффани?

Нет. Покоя ее ценой Марку не нужно.

- Мы свиданий не назначали, встречались в конторе. Я чуть не на крыльях летал, ожидая следующего четверга… А она пропала. Непонятно – почему. Второй раз бросает девушка, в которую я влюбился. Банально звучит, но ощутил  пустоту в душе. Обиду. Когда предает человек, которому доверял. В точности, как было с Леонтин. Нет, сейчас сильнее. Состояние, будто прыгаешь с обрыва и думаешь, что взлетишь, на самом деле – летишь в пропасть.

- Может, ты ей попросту не понравился? Предположение задевает гордость, но всякое бывает…

- Нет. Логически не вяжется. Могу поклясться, что Тиффани влюбилась в меня по-настоящему.

- Ты ей позвонил? Спросил?

- У меня ни телефона, ни адреса.

- Как это? Когда знакомишься с кем-то, первым делом обмениваешься номерами…

- Так получилось. Не до того было.

- Ну, если она у вас работала, должны остаться какие-то данные в компьютере.

- Менеджер по персоналу все удалил. Там, собственно, только ее полная фамилия стояла.

- Вызови специалиста. Пусть просмотрит жесткий диск, попробует вернуть удаленные данные. Когда имя-фамилия известны, легче искать человека.

- Не думаю, что получится. Время прошло. К тому же я тогда подумал: если Тиффани исчезла по собственному желанию, значит, не хотела, чтоб ее искали. А сегодня убедился - это не так. По-моему, ее... Если не похитили, то шантажируют. Или она в чем-то опасном замешана и не желает втягивать меня. Короче, не знаю, что думать. – Марк беспомощно развел руками. – Налей еще воды. Горло пересохло.

- Хочешь вина? Или покрепче? Виски, водка, текила. Не мешало бы тебе взбодриться.

- Ты будешь?

- Я вообще-то пивом накачался. Но за компанию выпью.

- Давай водку. С апельсиновым соком - пополам.

Положив на треть выкуренную сигару в пепельницу, Зак достал бутылку с ковбойским сапогом на этикетке.

- «Абсолют Техас» со вкусом огурца. Не пробовал?

- Нет.

От патриотизма Старки веяло показухой. Марк не удержался, чтобы не покритиковать:

- По-моему, в любви к родному штату у тебя перебор. Водка из Техаса, она что – самая лучшая?

- Может, и не самая, но неплохая… Я нарочно подчеркиваю штат происхождения, бади. Вынужденная мера. Так легче сохранять индивидуальность среди всех этих иностранцев. – Кивнул за окно. – Налью тебе пару капель без сока, прочувствуй вкус.

Зак плеснул прозрачной жидкости в низкий бокал с с толстым дном, подал  другу. Тот попробовал, посмаковал во рту.

- Есть свежий оттенок, очень слабый. В-общем, водка как водка. Больше не хочу.

- Я тоже не буду, водку с пивом мешать – взрывная комбинация. -  Зак откинулся на стуле, вытянул ноги, затянулся сигарой. - Так что с тобой приключилось-то?

- По дороге к тебе остановился под светофором. Рядом – новейшей модели «Феррари» стоимостью под четверть миллиона. Я повернулся, гляжу - внутри Тиффани. Думал - отвернется, сделает вид, что не заметила. Она же наоборот - привлекла знаками мое внимание, нарисовала на стекле сердце, послала поцелуй. Водитель заметил, схватил ее за плечо, повернул. Потом газанул так, что покрышки задымились. Как думаешь, если бы она по своей воле исчезла, стала бы на расстоянии объясняться в любви?

- Не стала бы. Твое дело не проиграно, приятель. Только придется подождать. Не знаю, в какую переделку она попала, но рано или поздно     даст  о себе знать. А кто в тебя стрелял-то?

- Ее похититель. Или хозяин... Не знаю. Назвался опекуном. Он старый, лет под шестьдесят. Может, старше. Выглядит прилично для своего возраста. Он не по мне стрелял, по машине. Для острастки. Угрозы высказывал, чтобы я Тиффани больше не искал.

- Та-а-к, новый персонаж. Он откуда явился?

20.

Ответить Марк не успел. В дверь ввалилась толпа, состоявшая из женщин, которых Зак недавно вежливо попросил удалиться, плюс две новых. Между ними протиснулись дети, которые с визгом и криками бросились к холодильнику. Распахнув дверцу морозилки, они загрохотали ящиками, отыскивая мороженое. Самые нетерпеливые схватили первый попавшийся рожок в блестящей обертке, другие дожидались, когда им наложат лакомства из ведерка. Накладкой руководил хозяин – девятилетний Пол Старки, мама звала его ласково Паоло.

- Паоло, сначала помойте руки! – скомандовала Натали, но из-за всеобщего гама, поднявшегося на кухне, приказ услышан не был.

Повторять она не стала - махнув рукой, присоединилась к женщинам, которые принесли грязную посуду и занялись приведением ее в чистое состояние: освобождали от остатков еды, ополаскивали, расставляли в посудомойке. По их розовым, улыбающимся лицам было видно, что день рожденья Натали удался. Они говорили на повышенных тонах, все одновременно и отлично слышали друг друга.

- …когда я надела белое платье в розовый горошек, он говорит: это не стильно! Представляете! Я недавно в журнале прочитала, что мода пятидесятых возвращается, значит, платья в горошек и с широкой юбкой...

- Сара, ты не поняла. Мода пятидесятых – это яркие расцветки и женственная линия плеча...

- …самый модный принт – в цветочек. Помните, в чем пришла Мадонна на «Music Awards» в Лондоне? По белому фону зеленые веточки и синие цветки - новый образ от Prada. Кстати, там конфуз приключился. Она под ноги не смотрела и наступила на подол одной поп-звездочке, как ее... не помню… Та разозлилась! Но обложить Мадонну перед камерами не посмела. Улыбнулась и сделала вид, что все в порядке. А когда отвернулась, такую гримасу состроила, что хоть в фильме ужасов снимай!

Дружный смех сотряс стены. Дети, занимавшиеся дележкой мороженого, замерли и с легким испугом посмотрели на взрослых. Они уже достаточно набедокурили – накидали бумажек, наломали вафельных рожков, закапали мороженым стол и каждый момент ожидали выволочки.

Уф-ф-ф… Шум не по их адресу. Можно продолжать.

Отсмеявшись, Натали посмотрела на мужа и гостя, вроде только сейчас их заметила.

- Дорогой, мы вам не помешали? – спросила она с интонацией «а если помешали, то вам лучше удалиться». - Что вы тут сидите в духоте? Сходите на свежий воздух! В саду прохладно, приятно...

- Действительно, Зак, нам не хватает мужчин, почему вы прячетесь? - поддержала ее девушка - единственная стройная из дам. Волосы ее зачесаны назад и собраны в хвостик, зачесаны не гладко, а с тщательной небрежностью, пальцами, для сохранения объема. Косметика в меру. На лице едва уловимая усталость, которая появляется к тридцати годам. – Кстати, ты обещал познакомить меня со своим другом и, по-моему, забыл.

- Ах, да, извини, Мэдж, - сказал, поднимаясь, Зак. - Знакомься – это Марк. Мы с ним практически братья, росли вместе, учились. Марк, это Мэдисон, наша соседка. Помнишь, я тебе говорил...

Пришлось и Марку подняться. Он слабо пожал протянутую руку и пробормотал что-то насчет «чрезвычайно рад» тоном, означавшим «оставьте в покое». Хотел вернуться на стул, но девушка задержала.

- Очень, очень приятно, - проворковала Мэдж. Она, вроде, улыбалась, а глаза изучающе впились.   – Что это с тобой приключилось? – показала на заклеенную пластырем рану.

Марк еще не придумал ей правдоподобно звучащего объяснения.

- Э-э-э…

- Небольшое дорожное происшествие, - выручил Зак

- У меня к тебе один вопрос... Конфиденциальный, – продолжила Мэдж и взяла Марка под руку. Она не собиралась оставлять нового мужчину без присмотра. - Давай пройдемся, если ты не против.

21.

Улица окатила холодом, который оказался совсем не так приятен, как утверждала подвыпившая Натали. В воздухе витали запахи, типичные для вечеринки - еды, сигарет и алкоголя. От бассейна веяло лимонным ароматизатором.

Мэдж легонько тянула Марка за локоть безвольно висевшей руки, и он следовал за ней послушно, как барашек - тупоголовый и нерассуждающий. Он не был настроен ни на болтовню, ни тем более на флирт и в другом состоянии не постеснялся бы отказаться от совместной прогулки. Сейчас ментальные и физические силы его ослабели, в том числе желание сопротивляться или противоречить. Хотелось плыть по течению, идти куда ведут, и надеяться, что маршрут окажется не слишком длинным.

Лужайка, барбекью и пальмы остались позади, Мэдж выруливала на дорогу, ведущую к воротам. Марк не против. Он привык к холоду и перестал замечать его шершавые прикосновения. Вскоре почему-то взмок, обильно, не первый раз за сегодня. Ощутил запах собственного пота, и он понравился. Так пахли мужчины до изобретения дезодоранта. Естественно. Терпко. Понравится ли Мэдж? Наплевать. Пусть принимает его как есть.

- Зак сказал, вы с ним давние друзья, - начала девушка. – Почему же я тебя здесь раньше не встречала? Я их соседка. Мы с Натали дружим... –Прикинула в уме. - ... уже года два.

Замолчала, ожидая ответной реплики. Ее не последовало.

- Разошлись с приятелем интересами или дела не позволяют чаще приезжать в гости? Кстати, ты женат?

- Нет.

- И я свободна. Совпадение – да? Некогда устраивать личную жизнь, я профессионально спортом занимаюсь. Плаванием. У нас скоро квалификационные соревнования перед чемпионатом мира. Тренируемся в усиленном режиме. Еле выкроила вечер для Натали… А ты где живешь? Тоже в Бел Эйр?

- Нет, - резко ответил Марк и насторожился.

В голове  вспыхнуло «Внимание: охотница». Это сорт современных, раскрепощенных девушек, цель жизни которых – удачно выйти замуж.     Единственное условие: чтобы клиент был богат, если вдобавок молод – удача вдвойне.

Тактика проста и предсказуема. Сначала она расспросит Марка о семейном положении, потом о работе, потом субтильно поинтересуется стоимостью дома. Сейчас она ведет его к парковке, чтобы выяснить - на какой машине приехал. Прикинет его кредитоспособность и решит, стоит ли продолжать знакомство.

Нет, решать будет он!

Марк почувствовал себя товаром и разозлился. Он не даст выудить из себя   информацию и назначить цену. Он раскусил Мэдж еще до того, как она задала первый вопрос. Противна ее неприкрытая меркантильность. Ее мозг сейчас работает в ускоренном режиме, прикидывает возможности, строит планы. Глаза как у паучихи - сверкают хищным, черным огнем. Когда узнает, что он совладелец процветающей адвокатской конторы, прыгнет, вбрызнет парализующий яд и завернет в кокон, чтобы питаться им долго и болезненно.

Девушка наверняка опытная, знает, чем привязать к себе мужчину: без стесненья предложит секс и будет всячески ублажать. Если почувствует, что человек порядочный, то забеременеет, будет шантажировать зародышем, вынуждать жениться. Не получится окольцевать, подаст на алименты - такие прецеденты встречались в его профессиональной практике.

Включился инстинкт самосохранения. Хищнице надо отказывать прямым текстом и в грубой форме, чтобы сразу отвязалась. Если проявить нерешительность и начать вилять, она прилипнет и возьмет измором. Есть такие мужчины, считающие себя хитрецами: думают – попользуюсь девушкой, а когда надоест, брошу. Самообман. Эти девушки не дают собою бесплатно пользоваться.

Но не стоит спешить. Прежде чем грубить, Марк дождется следующего прицельного   вопроса – убедиться, что не ошибся. Только потом с чистой совестью и огромным удовольствием разочарует Мэдж. Не он, а она попадет в ловушку. Это станет маленькой, но вдохновляющей победой   сегодняшнего вечера.

- У меня давно нет постоянных отношений, - продолжала ворковать Мэдисон, как бы ненароком прижимаясь грудью к Марку. - Беда современных людей – совершенно нет времени на устройство личной жизни. Трудно познакомиться с кем-то случайно. А через компьютер… как-то неестественно, исчезает элемент романтичности… Не подумай, что жалуюсь. Меня все устраивает. Живу с родителями. Это немножко не по-американски, но мне некогда искать отдельное жилье и поддерживать там порядок. Занимаюсь спортом. Учусь в университете на домашнего врача. Кстати, что делаешь в выходные? Можно съездить вдвоем куда-нибудь. Отель «Четыре сезона» недавно открылся после ремонта. Говорят, там уютно как в раю…

«Ну, если ты заплатишь, я не против», - подумал Марк.

Отвратительная девушка, хоть и выглядит отлично. Набивая себе цену, врет каждым словом – и про чемпионат, и про отсутствие бой-френда, и про учебу. У нее высокий, монотонный голос, кажется – она заговаривает и усыпляет его, одновременно плетет невидимую паутину, которая лезет не из задницы, а изо рта.

- О, интересно - чей это «Мерседес»? Красивая игрушка. Не твой?

- Нет, - беззастенчиво соврал Марк.

Его «Мерс» стоял на обочине недалеко от ворот и ясно, что приехал последним. Кто последний гость семейства Старки? Марк. Девушка хитрая, непременно догадалась. Машина новая, дорогая – это она тоже знает, но пусть не рассчитывает в ней ездить.

Все, ему надоело.

– Я приехал на такси, за которое заплатил Зак. У меня проблемы с бизнесом. Недавно мы сделали рискованные вложения и потеряли почти все. Банк кредит не дает, приходится искать других инвесторов. А сейчас кризис, никто раскошеливаться не спешит…

Не дослушав объяснений, Мэдж бросила его руку, к которой всю дорогу интимно прижималась.

- Извини, - сухо сказала она и отступила на шаг. - Мне сегодня надо вовремя вернуться домой. Спортивный режим и все такое. Приятно было познакомиться. До свиданья.

- А как же поездка в «Четыре сезона»? – спросил Марк и сделал простецкое лицо.

- Я забыла. У меня на уик-энд запланирована пляжная тренировка.

Она уходила торопливой походкой, платье нервно подпрыгивало, силуэт   изображал обиду и разочарование.

22.

Марк не чувствовал себя виноватым. Отвернулся, направился в противоположную сторону. Сначала стало грустно-смешно - до какой же степени оказался прав на ее счет.   Потом тоже обидно. Неужели он совершенно не заинтересовал ее как человек? Или собеседник? Нет, как собеседник он себя не проявил. Ну, тогда – просто симпатичный парень, атлет? Или сейчас уровень привлекательности мужчины напрямую зависит от уровня привлекательности его кошелька? Ах, как все это скучно и приземленно.

Была бы рядом Тиффани... Вспомнил, и в горле встал комок.

Марк ни на йоту не приблизился к разгадке ее исчезновения и в который раз за последние дни ощутил себя беспомощным. Одиноким.   Попавшим на необитаемый остров - где полно людей, но не обитает Тиффани.

Нет, не все потеряно. Она жива, любит его.

Она зовет.

И он знает, куда идти.

Почему раньше не догадался? Они встретились на дороге, она умчалась вперед, и если идти за ней, то рано или поздно догонит. Точно! Дорога – его путеводитель, непременно приведет к любимой.

Пошел быстрее и увереннее.

Пока не уткнулся лбом в ворота – дальше хода нет.

Что это? Тюрьма?

Схватил прутья, потряс. Ворота не открылись.

Проклятье!

Его сердце взаперти, его счастье в клетке…

Значит, зря мечтал, строил планы - судьба послала ему Тиффани только, чтобы подразнить…

- Это несправедливо, черт побери! – вслух ругнулся Марк и стукнул кулаком по воротам. Они ответили дрожанием и железным гулом  – «мы не заслужи-и-и-ли-и-и».

Да, они не заслужили, а он?

С кого спрашивать, на кого злиться?

Нет, он мужчина, должен уметь сдерживаться.

Почему сдерживаться? Перед кем стесняться?

Перед тем фонарем за воротами, который стоит, молчит и светит? Плачет он или смеется – никто не знает, и неинтересно. То же с Марком - кому интересны его слезы, его боль?

На земле никому, поднял голову к небу. Оно ответило насмешливым подмигиванием звезд. Только и всего? Печально. Никто никому не нужен. Мир слишком занят своими проблемами, чтобы обращать внимание на чужие. Нет времени. Нет желания. Нет нужды. Каждый существует в узком, благоустроенном мирке и не желает впускать туда посторонних.

Марк и сам так жил, считал себя центром вселенной. Эгоистично? Да. И нормально. В природе каждый сам за себя – и любит, и страдает в одиночку. И нечего искать сочувствия на стороне, когда болит душа…

- А-а-а! – крикнул он кому-то в небо и потряс кулаками.

Схватил прутья, сжал со всей силы, будто хотел согнуть и вырваться на свободу. Сжимал и стонал…

Приложил лоб к металлу. Остыть. Забыть. Застыть…

Долго ли стоял неподвижно, неизвестно. Холод проник - остудил, привел в чувство. Мысли замедлили бег и превратились в дрожащее, вязкое желе, Марк тряхнул головой, чтобы его выплеснуть.

Еле передвигая ноги, отправился к машине.

Домой…

Добрался до «Мерседеса», вспомнил про подарки Натали. Надо бы отдать... Открыл правую переднюю дверцу, нагнулся, услышал сзади голос Зака:

- Вот ты где! Я уж забеспокоился. Подумал, ты сбежал, не попрощавшись. Пошел искать, услышал стон раненого бизона. Побежал сюда. Ты в порядке, приятель?

- В порядке, – буркнул Марк, не поворачиваясь. - Ты почти угадал.   Хотел отправиться домой, вспомнил про подарки. Держи. - Вручил  подарочно оформленную коробку с вином, сумку с парфюмерией и подвявший букет. Захлопнул дверцу.

Безнадега в его голосе насторожила Зака.

- А Мэдж? Где она?

- Не знаю. И не хочу знать. Не до того мне. Устал… Надоело…

«Отпускать Марка в таком состоянии нельзя». Зак встал у него на дороге.

- Не торопись отчаливать. Ты не дорассказал. Кто зеркало-то отстрелил?

Марк остановился. Черт дернул вспомнить про подарки. Надо было положить их на траву и уезжать. Теперь не избежать расспросов и объяснений.

Нет, с исповедями на сегодня покончено. Марк насупился и промолчал. Зак положил подарки на капот, взял приятеля за плечи. Тряхнул, попытался поймать взгляд.

- Что с тобой, брат? – спросил он с таким  сочувствием, что психика Марка не выдержала.

Может, в другое время он бы сдержался, но в тот момент не владел собой. Сам не осознавал - насколько нуждался в поддержке. Услышал неравнодушный голос друга и окончательно потерял самообладание. Хотел крикнуть, но из стиснутого горла выдавился только шепот:

- Я... не могу... без нее... жить... - Удивился на собственную немощь и замолк.

Стыдно и непривычно выглядеть слабаком - перед самим собой. Глубоко вздохнул, чтобы вместе с воздухом протолкнуть мешавший говорить комок. Получился всхлип. Плечи затряслись. Голова упала на плечо Зака.

23.

- Ну-ну, дружище, не расстраивайся.

Зак приобнял. Потом обхватил голову Марка, встряхнул, поднял, чтобы заглянуть в глаза. Там тоска в степени отчаяния. Опасно.

- Эй, ты же не собираешься покончить с жизнью?

Молчание.

- Я не допущу. Знаешь, мост «Золотые Ворота» настолько популярен у самоубийц, что там поставили телефонную будку с табличкой «Выход есть». Вот я стану твоей телефонной будкой. Да чего ты раскис? Мы ее найдем, -  твердо сказал Зак.

Сам не был уверен, но главное другое. Тиффани жива, и надо поддержать уверенность, что она найдется. Когда есть надежда, легче выжить, когда нет – кончают с собой даже известные артисты и богачи.

В момент кризиса надежда – это спасение, и неважно, оправдается она потом или нет. Она милосердна и скромна, оставляет человека постепенно, незаметно. Другие события и другие люди приходят на ее место, приобретают важность. Раны затягиваются, забываются. Это называется «время лечит».

Сейчас важно не дать Марку впасть в отчаяние. Заговорить его, отвлечь.

– Не бойся, я тебя не брошу. Первым делом пройдемся по полицейским сайтам, поищем среди пропавших людей, - продолжил Зак, похлопывая друга по спине, как похлопывает отец плачущего малыша, успокаивая. – Сделаем портрет по описанию, расклеим объявления. Не может человек пропасть бесследно, мы же не в каменном веке живем. Для чего технический прогресс? Компьютеры творят чудеса. Твоя Тиффани наверняка проходит по одной или другой базе. У нее была своя машина?

- Была, - невнятно отозвался Марк. Говорить мешали дрожавшие губы.

- Какая?

- «Мини».   Желтая.

- Отлично. Это уже информация. Она наверняка хоть раз нарушала правила, платила штраф - за неправильную парковку, превышение скорости или разбитую фару. Там поищем. Она в Америке родилась?

- Вроде, да. Разговаривает без акцента. Имеет итальянские корни. Или родственников, я не совсем разобрался.

- Это тоже зацепка. Проверим школы. Если потребуется, в целом штате...

- И колледжи, нет - университеты, - добавил Марк, поднимая голову.

- И университеты, - согласился Зак и незаметно облегченно вздохнул: друг прислушивается к его словам, отвечает логично. Вменяем. – Она не человек-невидимка. Где-нибудь обязательно оставила следы. Слушай, Марки. Не раскисай, а? Вдвоем мы горы свернем… Давай сделаем так. Заночуешь у нас, завтра позвонишь на работу, возьмешь выходной. Я тоже. Устроим день удовольствий, будем делать только то, что хотим.

- Не до удовольствий мне…

- Не вешай голову, бади. В жизни всегда есть место приятному. Знаешь, индейцы верили, что человек заболевает от несбывшихся желаний. Я тоже верю и не хочу, чтобы ты заболел. Тебя никто не заставляет ржать во все горло или плясать салсу. Переживаешь насчет Тиффани - это нормально. Но если получишь нервный срыв, это не поможет ее вернуть. Постарайся отпустить пружину. Отдайся в мои опытные руки. Я знаю как поднимать настроение. Съездим на пляж, серфингом займемся...

- Не люблю серфинг, лучше понырять, - сказал Марк капризным тоном.

После нервного срыва здоровой психике хочется свернуть с тропы печали на тропу радости, которая гладкая и легкая. Хорошо, когда рядом близкий человек – он поможет найти ту тропу, спросит «Что для тебя сделать? » и сделает. Это первый шаг. Дальше получится само собой: за маленькими желаниями начнут  исполняться и большие. От печали не останется следа.

- Хорошо, поныряем, - легко согласился Зак. Человеку в стрессе нельзя противоречить. - Позагораем, поиграем во фрисби…

- Лучше в волейбол.

- Хорошо, в волейбол. Сходим в ресторан, поедим рыбки. Мидий,   креветок. В морепродуктах содержится Омега-3 - витамин жизни. Тебе полезно. И мне не помешает. Или хочешь мяса? - Человека в стрессе нельзя оставлять наедине с тяжелыми думами. Нужно его теребить, заставлять отвечать на вопросы.

- Лучше лобстера. - Марк попался на психологическую удочку, голос оживился. - Знаю один ресторан в Малибу. С виду неказистый, внутри даже туалета нет. Мебель старая, столы не успевают убирать. Зато морепродукты у них готовит лучший повар на побережье. Там всегда очередь, когда бы ни пришел.

- Как называется?

- «Красный Рак». – Марк не улыбнулся, но из тона исчезла обреченность.

- Отлично. А развлекаться пойдем в одно место, где ты еще не бывал.

- Только без эротики. – Марк строго поглядел на друга. - Не массажный салон и не...

- С ума сошел! – Зак не дал договорить. - Я же понимаю. Нет, в том заведении на девочек можно лишь смотреть. Красивое зрелище тебе не помешает страдать по Тиффани?

- Не помешает... Все-таки – что за место? Стриптиз-клуб?

- Ну, не совсем. То есть да, но без раздевания. То есть с раздеванием, но не до конца. То есть по желанию... Ах, завтра сам все увидишь. Место для эстетов, желающих в уютных интерьерах и с бокалом вина полюбоваться на изящные, женские тела, которых не встретишь на улице. Это тебе не дешевая дискотека для футбольных фанатов, которым только пиво да сиськи подавай. «Анаконда» - приличный клуб.

При упоминании об анаконде Марк напрягся. Слово это недавно слышал, но в связи с кем или с чем - осталось далеко в глубинах подсознания. Напрягаться, перекапывать память? Нет, он не в состоянии. Сразу не вспомнилось, значит, неважно, и Марк забыл еще раз.

24.

Трехэтажное здание ночного клуба «Анаконда» стояло на перекрестке и представляло собой типичный образец тяжелой, прямолинейной архитектуры пятидесятых годов двадцатого века. Самое высокое и массивное в округе, оно как бы нависало над соседями и походило на неповоротливого монстра среди юрких сородичей.

Раньше там располагалась мэрия, которая потом переехала в  современное сооружение, а старое продало по дешевке под снос. Новые владельцы сносить не стали: здание основательное, простоит не один десяток лет. К тому же заметное – для рекламы достаточно повесить светящиеся стенды, они будут видны задолго до подъезда к перекрестку.

Внутренность переделали полностью, с внешней стороны внесли минимум изменений - повесили неоновую вывеску на углу и сделали полукруглый козырек над входом.

На вывеске – название «Анаконда» и змея, которая ползет снизу вверх.    Она выглядывает из-за буквы «А» и приветливо улыбается. Вся картинка в розово-желто-фиолетовых тонах, огоньки по контуру анаконды мигают, создавая впечатление, что  она шевелится.

Такси остановилось. Голова дремавшего Марка дернулась, глаза открылись.

- Приехали?

- Приехали, - сказал Зак, расплатился с водителем через внутреннее окошко и первым вышел на тротуар.

- Симпатичная анаконда, - сказал Марк, глянув на вывеску.

Память опять кольнуло и опять не вспомнилось – насчет чего. Сегодня они отлично отдохнули на побережье, но в голове еще бродил хаос после вчерашнего. Осмотрелся. Район незнакомый, людей много, машин не очень. Это не даунтаун, где вечером темно и необитаемо, но и не роскошный туристический центр с многоэтажными гостиницами и развлекательными комплексами, в которых можно застрять на сутки. Нечто среднее, расположенное близко к океану – чувствуется его соленый дух.

По обеим сторонам улицы заведения, предлагающие нескучно провести вечер: рестораны, бары, клубы, кинотеатры. Они стоят, как солдаты на параде - ровными шеренгами плечом к плечу. С их витрин, реклам и вывесок льется на улицу столько света, что фонари не требуются.

Прогуливающийся народ четко разделяется на две категории – приезжие и местные. Приезжие ходят группками или вдвоем, глазеют на объявления, выискивая ресторан повкуснее, клуб подешевле, фильм поэротичнее. Местные, в основном чернокожие ребята, по одному снуют - вроде без дела. На вывески внимания не обращают, внутрь не заходят. Иногда встретятся вдвоем, перебросятся  парой слов и опять разбегаются в разные стороны.

Проституток и наркоторговцев незаметно, но Марк отлично знал - и то, и другое найти при желании не составит труда.

– Где мы?

- На Авеню Фонтанов. Смотри в оба, - предупредил Зак. – Спокойствие здесь обманчивое, впрочем, как повсюду в ЭлЭй. Хочешь для настроения кокаинчику нюхнуть?

- Нет. Я с ним завязал еще в студенческие годы. Один раз попробовал, слишком понравилось. Побоялся привыкнуть.

- Ерунда, порошок неопасен. – Зак беспечно махнул рукой. – Морган Фриман – классный артист, всю жизнь марихуану курит и не скрывает. Ему уже под восемьдесят. Конечно, такие вещи хороши в разумных дозах.

- В том-то и дело, что разумную дозу трудно определить. Особенно, когда втянулся. Ладно, не обращай внимания. Себе покупай, мне нет.

- Пройдись пока, я сейчас.

Засунув руки в карманы, Марк двинулся вдоль фасада «Анаконды». К левой стене ее прижался низкий китайский ресторанчик: красная крыша с загнутыми углами, два красных окна и четыре миниатюрных красных колонны. На фоне громады ночного клуба он казался карликом в красной шапке. Название ресторана стояло на вертикальной, подсвеченной доске большими иероглифами и еле заметными буквами на английском «Золотой Будда». Заглавный герой присутствовал тут же – жизнелюб, толстяк и хохмач.

Удаляться нет смысла. Марк остановился напротив ресторанчика, заглянул в открытую дверь – полно людей разных расцветок. Развернулся в обратную сторону.

Он видел все, что происходило на другом углу. Зак остановился у витрины, будто читал меню, и как бы непроизвольно чиркнул пальцем по носу. Тотчас к нему неторопливо-развязной походкой направились двое парней, неизвестно откуда взявшихся. Один встал спиной к проезжей части, загораживая происходящее на тротуаре, другой коснулся руки клиента. Обмен произошел молниеносно: пакетик туда – банкнота сюда. Тут же разошлись.

- Пошли в клуб, - сказал Зак.

- Ты разве не сейчас будешь...?

- Нет. На входе контроль. Учуют запах, не пустят. Я потом в туалете заряжусь. Может, и тебя соблазню, а?

- Не соблазнишь. Я лучше что-нибудь выпью для настроения.

25.

Ко входу в клуб вели две невысокие ступеньки, две створки деревянной двери открыты внутрь. Там два охранника-портье, одетые в одинаковые костюмы и похожие как два клона – круглоголовые, толстошеие, с бицепсами, которые выпирают из пиджаков. Только один белый, другой черный.

Зак вошел первым, подал охраннику какую-то карточку. Тот махнул ею перед сканером, получил разрешающий сигнал и согласно кивнул. Окинул Марка ощупывающим взглядом, еле заметно раздвинул губы, что означало улыбку, сделал приглашающий жест внутрь.

- Что ты ему показал? – спросил Марк, проходя в холл.

- Карточку постоянного члена. Мужчин в заведение просто так не пускают. Только по картам или надо входной билет покупать. Член клуба может провести одного человека бесплатно. Девушкам вход свободный.

- Опять дискриминация по половому признаку.

- Терпи, приятель. Мужчины дискриминировали женщин на протяжении всей истории человечества. Нам выпало отвечать за проступки предков.

- И стать подкаблучниками?

- Иногда удобно передать инициативу в руки дам. В сексе, например. Или в воспитании детей. Хотя в воспитании мальчиков отец непременно должен участвовать. Вот у этих двоих, - Зак показал глазами на проходивших мимо парней, державшихся за руки. - Или вообще не было отцов, или мамы слишком жестко держали пап в руках.

- Это клуб для гомо?

- Это клуб для всех, и мне нравится его толерантность. Здесь чувствуешь себя непринужденно и можешь быть самим собой, в определенных рамках, конечно. Если эти двое вздумают целоваться на виду у всех, их тут же выведут. Здесь атмосфера спокойствия и невмешательства в дела другого. Здесь не напиваются до блевотины и не устраивают драк. Правило одно: пришел веселиться – веселись. Все остальное за пределами заведения. Ну, как тебе первое впечатление?

- Уютно.

Уют в холле создавали низкие потолки, неяркое освещение и    ковролин на полу, приглушавший голоса и другие звуки. Цвета спокойные - все оттенки фиолетового плюс розовый, в точности как на вывеске. Стиль интерьера – сочетание классики и современности, по принципу: мягкая мебель должна быть мягкой, отделка натуральной, никаких футуристических деталей или холодного металла. Такой стиль подходит для гостиной в доме. Именно уютную домашнюю обстановку рассчитывали создать хозяева и  не пожалели денег.

- Клуб предоставляет развлечения на любой вкус, вот здесь ресторан, - сказал Зак тоном экскурсовода и кивнул головой вправо.

Ресторан не имел стен или дверей: входи, устраивайся, отдыхай. Вместо стульев диваны-углы со столиками. Удобно – сидишь вроде как в отдельном купе, в то же время не совсем обособленно. Прохаживаются официанты, исключительно молодые парни, в лиловых рубашках, черных брюках и жилетках, на нагрудных карманах эмблемы в виде золотой змейки.

- Здесь просидишь всю ночь и не соскучишься. Выбор блюд небольшой, зато приготовлены отлично. На сцене обязательно кто-нибудь выступает – музыканты, фокусники, жонглеры. Официанты вышколены как для королевского приема, ловят взгляд. В других ресторанах их порой не дозовешься.

В глубине холла - лестница с как бы висящими в воздухе деревянными ступеньками и перилами из прозрачного материала.

- Куда она ведет? – спросил Марк.

- На второй этаж. Там кинозал, бар и тот самый стриптиз-клуб, куда мы сегодня не пойдем. Учитывая твое состояние.

- Нормальное у меня состояние…

- Поправился?

- Да. – Марк не чувствовал себя в порядке, но надоело ловить на себе жалостливые взгляды друга. Сочувствие окружающих делает нас слабее.     – Но наверх не пойдем.

- Как скажешь. Сегодня ты принцесса, я Аладдин.

- Ха, Аладдин! Тогда исполни желание…

- Знаю я твое желание. Извини, волшебную лампу дома оставил.

В самой дальней стене – вход, оформленный как пещера, и коридор, призывно мерцавший огоньками. Он вел в танцевальный зал, откуда глухо  доносилась музыка – достаточно мелодичная, ритмичная. Хорошо, что не отупляющее техно, которое Марк ненавидел. Из холла видно - в зале  не протолкнуться.

В полу, чуть ближе к левой стене зияла прямоугольная дыра, огороженная сверху бортиками.   Туда спускалась лестница, идентичная той, что вела на второй этаж. Среди шествовавших по ней Марк заметил представителей и сексуального меньшинства, и сексуального большинства. В обоих случаях их было легко распознать: первые шли за ручку с персоной своего пола, вторые – противоположного.

Показалось занимательным. Обычно гомо и другие оригиналы не рискуют показываться в заведениях, рассчитанных на «большинство». Здесь же они чувствуют себя свободно - косых взглядов, ни другого проявления недружественности. Что за интернациональное заведение внизу? Показ мод, дегустация вин, караоке? Название «Седьмая миля» не сказало Марку ровным счетом ничего, спрашивать не посчитал нужным:   узнает в свое время, а не узнает – нестрашно.

- С чего начнем? – спросил Старки.

Марк пожал плечами. Он понятия не имел, с какого развлечения хотел бы начать, скорее ни с какого, приехал сюда за компанию. В неизвестности пребывал недолго, друг уже тянул его налево - к арочному входу с нитками из мелких, неровных, перламутровых камушков. Над входом горело красное неоновое название «Кабаре».

26.

Когда говорят о кабаре, традиционно вспоминается «Мулен Руж». Раздвигая сухо застучавшие нити, Марк подумал: здесь посетители едят и смотрят выступления.

Угадал наполовину. В достаточно просторном, прохладном зале столы-стулья отсутствовали, едой не пахло. Центральный пункт - сцена. Задняя стена ее завешана бордовым занавесом, сверху которого три короткие, волнообразные фалды - точно как в самом известном парижском кабаре.

Сцена невысокая, сантиметров шестьдесят, в форме трех плавных овалов: два поменьше по бокам, средний – широкий и дальше выдавался в зал.   Под умеренно громкую, записанную музыку на боковых подиумах танцевали две девушки в коротких платьях с заниженной талией по моде времен «Великого Гатсби». Фильм отвратительный, Марк его до конца не досмотрел, единственное, что верно передано, это атмосфера той жизни в богатстве и веселье - атмосфера, которая отлично подходит для кабаре.

Сцену освещали прямые потоки сверху и два цветных прожектора, прицельно направленные на каждую девушку. Лучи их падали на блестки платьев, рассыпались мириадами искр, прыгали по полу и потолку, стенам и лицам.

Посетителей много, но без толкучки, они прохаживались, покупали напитки, останавливались посмотреть на танцовщиц или поболтать между собой. Компании устраивались на диванах, стоявших на возвышении у левой стены.

- В выходные, когда народу много, стену отодвигают, получается вдвое просторнее, - сообщил Зак. – Мы прибыли вовремя. Скоро начнется концерт, будет не протолкнуться. - Кивнул на девушек. – Как они тебе?

- Хорошо уже то, что не голые.

- В «Кабаре» обнаженка не приветствуется. Если девушка желает показывать свое богатство, ее отправляют наверх, в стриптиз, что считается понижением в ранге. Кстати, в «Мулен Руж» наоборот. Танцующие в массовке артистки всегда прикрыты. После испытательного срока особо талантливым и грудастым предлагают сольное выступление – обязательно без лифчика. Это большая удача и повышение статуса. Что будешь пить?

- А ты?

- Возьму коктейль «Голубая лагуна».

- Он с чем?

- С ромом.

- Нет, мне что-нибудь полегче.

- Здесь пиво не наливают.

- Белое вино.

Зак отправился к бару, располагавшемуся вдоль правой стены. Его зеркальные, подсвеченные нежно-фиолетовым полки были уставлены бутылками с красивыми этикетками и рюмками разной формы и величины. Бутылки никогда не открывались - стояли для декорации. Самые ходовые напитки находились под рукой у троих барменов, которые ни секунды не стояли без дела: смешивали, наливали, подавали, принимали. Еще успевали перекинуться парой слов с клиентами, сидевшими и стоявшими у стойки в виде каменной кладки с деревянной крышкой.

По ходу осмотра Марк отметил немаловажный плюс – чистую атмосферу.    В прямом смысле - воздух. Раньше, когда разрешалось курить, в заведениях висел смрадный дух, такой густой, что его можно было потрогать. Особенно противно сидеть в ресторане и есть дым. Пассивное курение не менее вредно активного, Марк рисковать здоровьем не желал и пару лет назад отказался от походов в заведения со слабой вытяжкой.

Здесь же воздух свеж, наполнен ароматами парфюма, дорогой выпивки и запахов, характерных для заведений с концертной площадкой. Пожалуй, можно задержаться.

27.

- Ну, как тебе? – спросил Зак, отпивая голубой жидкости из лонг-дринка.

- Неплохо. Музыка в уши не бьет. Воздух чистый. Танцовщицы одеты прилично. Не знаю, что потом будет…

- И потом будет в разумных пределах.

- С чего бы это? В наше время именно наготой зарабатывают деньги. В первую очередь хозяева клубов.

- Не знаю, кто хозяева «Анаконды», но именно так они себя позиционируют. Мол, мы не хапуги. Грязным способом деньги не зарабатываем, голых теток, демонстрирующих свою гинекологию, не держим. Хочешь отдаться во власть первобытных инстинктов, отправляйся в другой клуб. Где разгоряченные алкоголем жеребцы пускают слюни на голых танцовщиц и суют им купюры за резинку трусов.

Тирада больше подходила для церковного проповедника, чем для Зака, который регулярно нарушал верность супружескому ложу, нередко  в   развращенной... или мягче сказать –   экспериментальной форме.

Марк иронично глянул на друга.

- Нравоучительные тексты тебе не идут.

- Я, конечно, не святой, но на первые попавшиеся сиськи не бросаюсь. Это примитив. Который у девушек… порой бывает очарователен. Недавно голосовала одна у дороги, я остановился, предложил подвезти. Она села и говорит – а я конфетку жую. У меня от ее простоты взрыв эрекции… Кстати, минет девушка сделала неплохой.

- Договорился встретиться?

- Конечно, нет. Глупышки хороши на один раз. На второй от них затошнит. На третий захочешь повеситься.

- Сейчас таких большинство.

- Наверное, это нормально. Нельзя требовать от человечества, чтобы оно производило только эйнштейнов. Люди с низким уровнем интеллекта имеют право существовать и развлекаться в соответствии с запросами и состоянием банковского счета.

- Да, мы живем в век упрощенного мышления. И это беда не только Америки. Отупение – недуг общемировой. В Японии самая популярная телеигра «Съешь таракана». Двое берут в рот концы прозрачной трубы, внутри которой живой таракан. Дуют изо всех сил, чтобы загнать его в рот противника. Публика захлебывается от восторга. Сейчас на вершинах рейтингов не познавательные программы, а тупые игры для примитивных людей.

- Ничего не имею против, если они будут держаться подальше от моих игрушек, - сказал Зак и сделал серьезное лицо. - Пусть сидят в своей песочнице и лепят пирожки. А потом выясняют, чей пирожок красивее и бьют друг другу морду в случае противоречий. Выплеснув агрессию на себе подобных, они оставят нормальных людей в покое.

- А мы что станем лепить? Теорию относительности?

- Нет. Мы построим песочные замки и поселим в них принцесс.

- Потом придет агрессивный примитив и растопчет замки ботинками с протекторной подошвой, а принцесс изнасилует. И мы, интеллигенты, не сможем их остановить, потому что сильны рассуждать, но слабы физически. Примитив  победит, потому что наглый и многочисленный.

- На самом деле не все так печально, бади, просто ты зол и расстроен. - Зак слегка тряхнул друга за плечо. - Отвлекись, подари себе приятный вечер. Хочешь, повеселю?

- Чем?

- Историей из  жизни. Слушай. Как-то Натали говорит: в среду идем в гости. Я не любитель ходить с ней по гостям. Спрашиваю: к кому? Она: к полезному человеку, популярному в Элэй пластическому хирургу Дэн-Трэхо. Говорю: в Беверли Хиллз пластических хирургов больше, чем политиков в Вашингтоне, почему именно к нему? Отвечает: у Дэн-Трэхо узкая специализация - корректировка половых губ.

- О да, очень полезный специалист.

- Не смейся. У него от пациенток отбоя нет. За пару лет стал миллионером. Купил кусок земли в самом дорогом районе Калабасаса, рядом с поместьем певца, кумира девочек-тинейджеров, как его - Тибер… Джибер…

- Неважно, знаю, кого имеешь в виду.

- …построил там шикарный дом и назвал «Дом вагины». Ха-ха-ха!

- Ха, оригинально.

- Не дом – дворец. Не буду описывать, чтоб не будить зависть. Гости были соответствующие. Разговорились с одним хирургом, нашли в профессиях много общего.

- Что может быть общего у хирурга с адвокатом?

- Тарифы на услуги. Сложный развод стоит как операция на сердце, легкий – как аппендицит.

- Познавательно.

- Да, я много интересного узнал в тот вечер. Дамы наши выпили и пошли нырять прямо в платьях, мужчины собрались своим кружком. Марки, если хочешь быстро разбогатеть, переходи в пластические хирурги. Серьезно говорю. Образование не требуется, только научиться владеть лазером.

- Нет уж спасибо. Каждый день, из года в год смотреть на уродливые вагины? – Марк поморщился. – Превратишься в импотента…

- Да, характер надо иметь. Видно, Дэн-Трэхо - парень небрезгливый, кстати,   мексиканец. Похвалился доходами. Что можно сказать…

- Что играя на стремлении людей к совершенству, можно очень хорошо устроиться в Элэй.

- Точно. Свой первый миллион он заработал на операциях по увеличению груди.

- Ненавижу искусственные сиськи. Их всегда видно – неподвижные шары, пришитые к телу.

- Извини, не соглашусь. Многие говорят – шары, сразу видно… Искусственные зубы тоже видно, но против них никто не выступает.

- К тому же ненадежные, часто лопаются. – Марк продолжил выражать неудовольствие. - Подлежат регулярной замене. Опять операция, а это всегда риск.

- Сейчас производят надежные, биологические имплантанты – на основе морских водорослей. Замены не требуют. В случае разрыва выводятся с мочой.

- Цена?

- Сто двадцать тысяч.

- Ого. Не для средней американки.

- На средних бы Дэн-Трэхо  не разбогател. Клиентура исключительно голливудская. Не так давно перешел на пластику вагины, она проще и почти не дает осложнений. Просчитал будущее. Сейчас делает до десяти операций в день, зарабатывает триста пятьдесят тысяч в месяц. Через пару лет наймет хирургов, отойдет от дел и уедет жить на тропический остров. Валяясь на пляже, будет получать ежемесячно по миллиону.

- Скучно.

- Скучно получать миллионы?

- Что с ними делать? Ну, купишь дом, яхту, золотую машину как у дубайских шейхов, а потом? Показуха все. Умные люди ею не занимаются. Денег нужно иметь ровно столько, чтобы беспрепятственно идти к цели. Посмотри на самого богатого человека планеты.

- Кто это? Мексиканский наркобарон?

- Нет, Бил Гейтс, основатель «Майкрософт». У него трое детей и несколько миллиардов долларов. Знаешь, как он ими распорядился? «Большое наследство – медвежья услуга детям, - сказал. - Они должны знать, что необходимо трудиться». Гейтс оставил им «лишь» десять миллионов на всех, чтобы получили хорошее образование. Миллиарды завещал  благотворительному фонду.

- У богатых свои причуды.

- Это не причуда, это мозг с уровнем интеллекта сто шестьдесят. Таких людей на земле две десятых процента, именно они двигают прогресс. Полезно к ним прислушиваться.

- Я бы не расстроился, если бы имел лишний миллион. – Зак допил коктейль и посмотрел на пустой стакан, вроде, с вопросом – почему это он так быстро и незаметно опустел?

- Куда бы потратил?

- Э-э… Столько всего хочется испытать, посмотреть, приобрести, даже не знаю, с чего начать. Хочу хоть раз почувствовать себя королевской особой. Чтобы вокруг куча слуг, готовых исполнить любое мое желание, самое причудливое.

- Где такое возможно?

- В самом дорогом отеле, например.

- Где это, в Лондоне?

- Нет, в Дубае. Отель «Арабская башня» - в виде паруса, стоит на искусственном острове. Удовольствие для супербогачей.   Все номера  -  двух-уровневые суперлюксы. Самый дешевый две с половиной тысячи за ночь, самый дорогой пятнадцать тысяч. Там все в золоте, в том числе смывающая кнопка в туалете. Персонал из разных стран, требования: десять лет работы в отельном бизнесе и умение разбираться в дорогих вещах – от вин до часов. Мужчины, встречающие гостей, должны быть хороши лицом и ростом от ста восьмидесяти. Девушки сто шестьдесят. В-общем, сумасшедшие требования - лишь бы угодить богатым мира сего. …

У Старки особенность: когда выпьет, становится ненормально разговорчивым. Прервать его невозможно, разве что выстрелить над ухом. Марк не перебивал - совсем другие заботы в голове. Если бы имел миллион, потратил на поиски Тиффани. Впрочем, и без миллиона отлично справится. Она любит его, и это знание удесятеряет силы. Он вырвет девушку из лап седого мафиозо, пусть даже с риском для жизни.

Да, решено. Когда приступаем к активной акции?

Завтра.

После нервного срыва первым делом следует восстановиться. Сегодняшний вечер входит в программу восстановления, ее надо довести до конца.

- …и золотые ай-пэды за пятнадцать тысяч, - разглагольствовал Зак. - Их продают в магазинчиках на каждом этаже. Там не встретишь дешевых марок типа «Зара». Исключительно «Живанши», «Гуччи» и тому подобное. На крыше имеется вертолетная площадка. В подвале тренажерный зал… – Замолк, приложился к новому бокалу, который принесла официантка.

- Тебе не мешало бы подкачаться. - Марк кивнул на выпиравший под рубашкой животик приятеля.

- Знаю. Времени не хватает, – отмахнулся тот и огляделся. Посетителей прибавилось, свободное движение прекратилось, напротив сцены образовалась толпа. - В час начнется концерт. Я сбегаю в туалет, попудрю носик, как говорят пьяные девушки. Ты оставайся здесь, с места не сходи,   иначе его тут же займут.

- Не задерживайся. У тебя… - быстрый взгляд на запястье. - …восемь с половиной минут.

- Успею, - сказал Старки и поспешил к занавеске из перламутровых нитей.

28.

Ровно в час грянула живая музыка, возвещая начало представления в стиле «бурлеск» - шум, блеск, эротика, кураж. Включились дополнительные прожектора и направили лучи на занавес, который   раздвинулся, открывая музыкантов. Они сидели полукругом, ударник – в центре и на возвышении. Все одеты в белые костюмы и шляпы в виде приплюснутого цилиндра.

Для «разогрева» публики оркестр-диксиленд исполнил попурри из латиноамериканских мелодий. Начали с хита Дженифер Лопез «Давайте сделаем погромче», в котором солировала труба – так звонко и заразительно, что захотелось немедленно пуститься в пляс. Танцовщицы, одетые в юбки из перьев и расшитые изумрудами лифчики, крутили и трясли бедрами, создавая настроение бразильского карнавала.

Потом на сцену поставили микрофон с набалдашником в стиле шестидесятых, и вышла певица - в розовой широкополой шляпе набок, в прозрачной тунике до щиколоток, под ней проглядывалось короткое черное платье. Красные туфли на каблуках-стилетто завершали  образ. Томно обнимая головку микрофона, она исполняла песню «Добро пожаловать в бурлеск». Исполняла низким, проникновенным голосом, в конце произнесла слово «бурлеск» с нажимом и хрипотцой. В одном этом слове прозвучало скрытое настроение героини: надоело каждый день развлекать богатую публику, хочется бросить все и уехать с любимым на Гавайи.

Отлично получилось - ненавязчиво и глубоко, Марку понравилось. Певица работает на уровне мировых стандартов, при надлежащей поддержке сделала бы карьеру на большой эстраде. Впрочем, нет. В Лос Анджелесе слишком много талантов на квадратный сантиметр, пробиться на вершину удается немногим. Выступать в качественном ночном клубе – уже удача. Марк видел уличных художников, которые в любом другом городе давно получили ли бы признание, студию и персональную выставку, а здесь зарабатывают гроши.   Почему не уезжают? Потому что Элэй - это не просто место работы, это место жизни. Город-мечта. Мечту не бросают.

Далее следовали номера из различных жанров: цирковые, танцевальные, пантомима, все с эротическим оттенком - в том смысл бурлеска. Жонглеры - парень и девушка с горящими кеглями сыграли сценку: подкидывали кегли и успевали поцеловаться прежде, чем поймать. Акробатка на двух висящих лентах показала чудеса гибкости и силы: то поднималась, то опускалась, то заворачивалась в ленты, и они эротично обвивали ее ноги, талию и грудь. Кривоногий пантомим в черном трико и с пушком белых волос на голове вызвал веселое сострадание у зрителей: пришел на свидание, а девушка не явилась, зато приблудилась кошечка, с которой он и отправился домой.

Да, пора домой – ощутил Марк. К двум часам ночи внимание ослабло, в теле разлилась усталость, которая забралась в каждую клеточку, в каждый уголок. Ловил себя на том, что регулярно собирался клюнуть носом. Становилось неудобно перед выступающими, хотя они вряд ли замечали его в многоликой зрительской толпе. Применял маленькие трюки для сохранения бодрости: протирал пальцами лицо, стучал по полу носком ботинка, пританцовывал под музыку. Аплодируя, высоко поднимал руки и кричал что-то восторженное.

Какое-то время помогало, потом с трудом, потом Марк стал  погружаться в дремоту с открытыми глазами. Вздрагивал от барабанного грохота или взрыва аплодисментов, вскидывал голову и тоже начинал хлопать – неизвестно кому и за что.

Наконец, надоело себя насиловать – подавлять зевки, спать урывками, стоя, как жираф. Захотелось по-человечески: лечь в кровать, дать отдых утомленному телу. Завтра на работу, он не может позволить себе еще один бездельный день. Личные проблемы приходят и уходят, а бизнес остается на первом месте. Сегодня он позвонил Бернсу и соврал, что попал на велосипеде в аварию, кстати, ею объяснит и пластырь на виске. Бернс предложил отдохнуть еще дня два, но только из вежливости. Марка ждали неотложные дела, о которых днем сообщила эсэмэской Розалина.

- Зак, - сказал он в одно из последних пробуждений. – Я ухожу. Спасибо за компанию. И за помощь.

- Не спеши, бади. Хочу, чтобы ты посмотрел один номер, мой любимый. Я тебя, собственно, ради него и пригласил. Идет в конце. Тебе  понравится. Там девушка – прелесть! Ножки, фигурка. Минут десять осталось подождать максимум. Потом сразу домой. Вместе.

Если Марк сейчас уйдет, Зак отправится за ним, одиночество – не его стихия.   Старки жизненно необходимо иметь компанию вокруг себя, даже если она состоит из одного человека. Неудобно его срывать, не дав посмотреть любимый номер.

- Хорошо, - сказал Марк и демонстративно глянул на «Ролекс».

29.

«Ролекс» показывал два часа, четырнадцать минут и двадцать две секунды. Уже двадцать три… двадцать четыре…

Не стоит спорить из-за десяти минут, тем более они уменьшаются на глазах. Жертва небольшая, Марк потерпит, хотя бы из элементарной благодарности: Зак второй день носится с ним как с инвалидом или тихо помешанным, потерявшим опору на реальность.

Чтобы не впасть в дрему, желательно чем-нибудь активным заняться. В плотном людском окружении активно получится лишь разговаривать или крутить головой. Разговаривать при играющем оркестре сложно.      Покрутить головой? Попробуем. Слева стоит Зак – глаза сверкают, в них ни намека на усталость. Как ему удается? Ах, да, он же недавно «подзарядился». Справа мужчина в очках, где двукратно отражалось происходящее на сцене.

Происходящее на сцене называлось «гуттаперчивая девушка», и Марк повернулся туда, точно зная, что этот номер станет для него последним. Круглолицая, миниатюрная девушка, вероятно китаянка, стоя на руках, изгибала тело в причудливые фигуры, походившие на иероглифы. Изгибала без видимых затруднений - легко поверить, что у нее резиновый позвоночник…

Девушка закончила, поклонилась и убежала на цыпочках. Марк дернулся, собравшись развернуться и удалиться, но для очистки совести поглядел на   часы. Если быть точным, у Старки - четырнадцать секунд, и они сокращаются размеренно и неизбежно. Осталось три, две, одна и…

Погас свет. Почти тотчас включился. Зак хлопнул Марка по плечу, показал на подиум – мол, смотри.

Перед закрытым занавесом разыгрывалась сценка. За  школьным столом    сидит парень и откровенно скучает: подпер щеку кулаком, взгляд витает в облаках. Туда-сюда ходит учительница – «синий чулок» с пучком, в сером пиджаке и бесформенных брюках, таких длинных, что скрывают обувь. Она водит пальцем как указкой и что-то говорит - невидимая скрипка пиликает заунывно, имитируя ее голос.

Больше подошла бы волынка, подумалось Марку. Была у него в средней школе математичка, миссис Браун – гундосая и монотонная как козий бурдюк, приспособленный для извлечения музыкальных звуков. Мелодичным бурдюк не назовешь, голос миссис Браун тоже. Слушая его, на уроках нестерпимо хотелось спать…

Спать…

Нельзя! Марк подавил зевок и уставился перед собой стеклянными глазами.

Неожиданно скрипка стихла и послышались тихие перестуки погремушек-маракас, громче, громче, ритм их подхватили ударные, взвились трубы, грянула музыка – развеселая и беспечная, как жизнь бразильской флавелы.   Кто-то крикнул в микрофон «самба! ». Это был сигнал.

Скучающий парень вскочил, сорвал с себя мешковатую одежду и остался в прозрачной майке и белых брюках, которые сексуально обтягивали его   ягодицы. То же самое проделал с «училкой»: рванул ее костюм - под ним оказалось короткое, концертное платье из бахромы, на бретельках.

Бывший ученик и бывшая учительница танцевали самбу с вдохновением и страстью. Их энергия, удивительная в середине ночи, была настолько заразительна, что Марк забыл про усталость и незаметно для себя начал подтанцовывать, пусть не очень умело, но в латиноамериканских танцах настроение и кураж важнее техники.

Когда-то давно, еще в университете, Леонтин пригласила его в группу бального танца, как потом оказалось – не за способности, а потому, что у них не хватало партнеров. Марк согласился не раздумывая – кто из его приятелей не мечтал войти в клуб, где под красивые мелодии парни обнимают  девушек, одетых как принцессы.

Один недостаток помешал: у Марка  отсутствовала координация тела и музыки. Настроение было, ритм слышал отлично, а синхронно двигаться  не получалось. После двух попыток, отказался.

Продолжил заниматься плаванием и несколько раз занимал призовые места на все-техасских чемпионатах. Потом ходил на бокс – научиться чисто практическими вещами: держать удар, уметь защищаться и терпеть боль. Из любопытства посещал курсы кунг-фу. Недолго. Это не столько борьба, сколько философия, ею надо заниматься углубленно. Углубляться Марк ни времени, ни желания не имел, вернулся к незамысловатому и целенаправленному боксу, упражнялся с персональным тренером раз в неделю – нарабатывал автоматизм.

Дополнительный эффект: округлились бицепсы, в глазах появилась жесткость, на животе - шесть кубиков в точности, как у этого танцора, они просматриваются через майку. Парень спортивен и хорош собой. Особенно прическа: удлиненные, черные волосы обработаны муссом для мокрого эффекта, на концах закручиваются в кольца. Когда он встряхивал своей кудрявой гривой, в зале раздавался дружный женский визг. Да, он из тех брутальных мачо, которых обожают девушки.

Марк не позавидовал - он, в принципе, тоже не знал с ними проблем. До последнего времени… А, не стоит вспоминать, ночной клуб – не место для печали.

Заку танцовщица понравилась? Да, фигура пропорциональная. Ноги – класс, ровные, без чрезмерно  развитых икр как у балерин. Что-то в них есть знакомое…

Марк поднял взгляд. Нет, на Тиффани не похожа.

Хотя со стропроцентной уверенностью не сказал бы, слишком сильно загримирована: лицо покрыто ровным коричневатым тоном, ярко выделены глаза, брови и губы - точно в той манере, как у предыдущих артисток. Называется «выразительный макияж», Марк знал это из своего недолгого опыта пребывания в группе бального танца. Макияж необходим выступающим, чтобы не выглядеть как бледная задница. Одинаково накрашенные, они теряют индивидуальность и становятся похожими друг на друга. Но танцорам нестрашно, они работают не лицами, а телами.

Именно телами герои разыграли новую сценку «шутливая дуэль». Мачо, самоуверенный как павлин, ходил кругами - расставив руки, качая бедрами и выпячивая грудь. Потом схватил девушку за талию, притянул, уставился прямо в глаза, мол «я такой из себя вызывающе красивый, любая почтет за честь стать моей подружкой, сегодня эта честь выпала тебе».

Не тут-то было. Девушка оттолкнула его и показала, что в самбе разбирается не хуже - покрутила бедрами, поводила плечами, притопнула каблучком. Остановилась, выставила ножку, махнула рукой, вроде «ну, давай, показывай, на что способен». Парень вызов принял, станцевал свое соло, во время которого партнерша наигранно-недовольно качала головой «да, да, хорош ты, да не настолько, чтобы так просто заполучить меня».

Была ее очередь демонстрировать мастерство, после чего дуэлянты примирились и принялись выделывать па, перебирая ногами по сцене так быстро, будто она накалилась от знойного тропического солнца.

Зак оказался прав - номер достоин называться изюминкой концерта. Танцоры обладали артистизмом и темпераментом, к тому же выглядели очень секси, что нравилось публике. Парень не уступал партнерше в эластичности, двигался волнообразно – без какого-либо напряжения. Когда девушка показала еще более плавную волну, Марка бросило в жар. Опять колыхнулось воспоминание. Вернее, подозрение. Надежда?.. Он отдал пустой бокал другу и протиснулся ближе к подиуму.

Он вглядывался в ее лицо и не находил совпадений. Спускался ниже, на грудь - размер не удавалось определить из-за пышной бахромы. Переводил взгляд на ноги - да, они. Встала картинка прощания с Тиффани в гараже, когда она уходила к своей машине, а он смотрел на ее ноги и почему-то думал, что видит их в последний раз.

Ведь оказался прав...

Номер подходил к концу. Музыка сделалась громче, в ней преобладали ритмические там-тамы и чувственная труба. Парень выделывал нечто невероятное раскинутыми в стороны руками – будто они были без костей. Девушка эротично водила бедрами, то ускоряя, то замедляя темп. Бахрома повторяла ее движения, дрожала и переливалась. Публика выла от восторга и разражалась аплодисментами, едва не заглушая оркестр.

Затем партнеры встали лицом друг к другу, взялись правыми руками и отправились танцевальным шагом к самому краю сцены – на зрителей. Девушка шла спиной вперед. Ее сверкающие туфли на высоком каблуке привлекли и заворожили Марка, точно змеиный взгляд…

Змея…

Да вот же она - на спине, которую платье открывало до самого копчика. Чем ближе девушка подходила, тем различимее становился рисунок: у поясницы – роскошный цветок, от него вдоль позвоночника поднимается ветка и оканчивается соцветием на правом плече. Ветку обвивает лукаво улыбающаяся змея, под ее головой иероглифы. Татуировку специально покрыли цветными блестками, чтобы в свете прожекторов она выглядела эффектно, как глянцевая картинка.

Марка прошиб пот, причем в таком количестве, вроде он вышел из душа не обтеревшись. Поднял руку вытереть лоб – пальцы дрожали.

Так. Стряхнуть остатки сна и призвать на помощь логику.

«Анаконда» - название клуба.

Анаконда на спине Тиффани.

Та же самая татуировка у танцовщицы. И ноги. Он их узнал.

Слишком много совпадений, чтобы сомневаться…

Невероятно и неправдоподобно. В голове вместо радости - мутный коктейль.

Неужели это она?

Не может быть.

Почему не может?

Потому что Марк никогда бы не подумал... Не предположил…

Странно. Недавно страстно мечтал найти Тиффани, теперь так же страстно желал ошибиться.

Разве решился бы начать отношения с девушкой, если бы знал, что она танцует в кабаре? Даже не в кабаре, а в стриптиз-клубе?

Это не стриптиз-клуб, это бурлеск. В чем, собственно, проблема? Она же не голая танцует.

Да, не голая, все равно неприятно. Марк ревнив до сумасшествия. Честолюбие не греет идея, что его девушка развлекает публику разной степени нетрезвости. Что каждый возбужденный самец смотрит на нее жадными глазами и мечтает заполучить в постель. Вспомнился недавний сосед в очках, который, глядя на акробатку-китаянку, сладострастно втягивал губы и втихаря потирал промежность.

Интересно узнать насчет правил поведения для артисток. Во многих клубах их можно купить на ночь. Вдруг и Тиффани?...

Еще этот ее партнер. Слишком хорош собой, слишком ухожен, наверняка – гомо. Почему он хватает ее за места, на которые имеет право только Марк? Да, он делает это в танце... или не только... что их связывает?

Стоп! Паника на пустом месте. Логически рассудить – это не она. Зачем ей плясать по ночам, когда есть богатый покровитель?

Чтоб он провалился в ад и еще дальше!

Черт, как все осложнилось. Что делать?

Сейчас же уйти? Досмотреть и уйти? Досмотреть и устроить  разборку с выяснением личностей выступавших?

Нет, нельзя выставлять себя дураком. Нужно субтильнее.

30.

Концовка бразильского карнавала получилась фейерической. Из-за кулис выбежали девушки в украшенных стразами купальниках, в перьях, бусах, цепочках и браслетах. Они рассыпались по сцене, энергично перебирая ногами в ритме самбы, кружась и качая бедрами. Их подвижные, обнаженные ягодицы вызывали довольный гул в зале.

Ведущая пара сделала поочередно поворот, парень положил ладонь ни спину девушки и тесно прижал ее к себе, другую руку вскинул в победном жесте. С потолка посыпались шелестящие блестки, возвещая конец представления. Танцоры поклонились и под аплодисменты зрителей стали удаляться к кулисам, махая и посылая воздушные поцелуи.

«Стой! » - чуть не крикнул Марк. Только что девушка стояла совсем близко, буквально в двух метрах, а теперь уходила, и стоило усилий, чтобы не взобраться на сцену, не броситься вслед. Заметался, огляделся – кому бы задать вопрос, который сейчас важнее жизни и смерти.

- Кто она? – спросил у Зака и попал не по адресу.

Тот отбивал руки, хлопая кордебалетным артисткам, которые жеманно раскланивались на боковых подиумах. Не отрывая от них глаз, переспросил:

- Ты про кого?

- Ну… та… с гомо.

- Скажи честно: кто больше понравился – он или она?

- Старки, прекрати. Кто она?

- Ладно, не обижайся... – буркнул тот, бросил скользящий взгляд на Марка и снова отвернулся. Ненадолго. Видимо, что-то в лице приятеля его насторожило. - Не знаю кто она, не интересовался. Сейчас объявят. Слушай, у тебя такой вид, будто встретил привидение и не знаешь, что делать – поздороваться с ним или вызвать охотников…

- Дамы и господа! – проговорил в микрофон голос из-за кулис. – Перед вами выступали солисты нашего кабаре Белая Орхидея и Вампир Силвио!

Новый взрыв аплодисментов. Танцоры остановились, поблагодарили публику: девушка изящно присела и приложила руки к груди, парень раскинул руки и сделал поклон головой.

«Белая Орхидея? Еще одно совпадение: на тату – ветка орхидеи. Значит, она выступает под псевдонимом. Обычная практика. Девушки, работающие в ночных заведениях часто придумывают себе эффектные имена. Но кто ОНА?! »

Марк вперился в девушку, однако, за слоем грима лица так и не разобрал. Вдруг показалось, что она махнула рукой - именно ему, и волна воодушевления прошлась по телу. Сердце забилось короткими ударами в грудь, будто просилось на свободу из клетки.

«Как бы не умереть от счастья. Или от инфаркта. Было бы смешно. Нет, нелепо. Совершенно не вовремя. Только проклюнулась надежда найти Тиффани... Интересно, она меня увидела? »

Глупое предположение. Она его не увидела и не узнала.   Невозможно: в зале темно, на подиуме ярко. Вдобавок прожектора - они ослепляют артистов.

Жаль…

А что он хотел?

Хотел, чтобы танцовщица оказалась Тиффани, чтобы заметила его в толпе, чтобы крикнула «привет! » и бросилась на шею на глазах у публики. Хэппи-энд. Занавес.

Хороший сценарий для рождественской сказки. Алло, где Санта Клаус?

Сейчас лето, Санта Клаус спит. До его прихода исполнение желаний – дело рук самих желающих.

Надо что-то придумать и поскорее, иначе Тиффани, если это она, снова исчезнет.

Что-то придумывать усталый мозг отказался наотрез. Голова пустая, как и положено быть в середине ночи. Может, у Зака сознание посвежее? Марк взглянул на него с мольбой о помощи.

Которую тот оставил без внимания. По привычке не пропускать мимо симпатичных девушек, Старки завлекал официантку, только что принесшую им новые напитки. Его метод незамысловат: находил подходящую жертву и представлялся помощником режиссера, который ищет девушку на роль подруги главного героя фильма о любви.

Для жертвы это – первый шаг на пути к осуществлению мечты. Когда узнаёт, что актерский опыт не требуется – пройдено полдороги. Когда слышит описание героини, совпадающее с ее внешностью – готова на все.

Зак находился на второй стадии.

- …и неважно, что у тебя нет диплома об актерских курсах. Скажу по секрету, они ничего не дают. Актерами не становятся, ими рождаются. Возьми Мерилин Монро. Природный талант. И красота. Между прочим, ты на нее похожа…

Лесть наглая и неприкрытая – официантка больше походила на длинномордую героиню «Секса в большом городе» и, вероятно, была так же стервозна.

- Ой правда? Нет, ты шутишь.

Тут Зак произнес свою коронную фразу, которую ловко приспосабливал к обстоятельствам:

- Синди, ты имеешь дело с Техасом, а в Техасе не шутят. Приведу пример – не из киношной жизни. Из тюремной. Всем известно, что приговоренный к смерти имеет право на последнее желание. Вот если он пожелает выкурить сигарету перед посадкой на электрический стул, в Техасе ему откажут. Причина? Курение вредно для здоровья!

- Правда?

- Абсолютная!

В глазах Синди – коктейль из восхищения собеседником и ожидания счастья.

- Кто играет главную роль?

- Райан Рейнолдс. – Назови имя голливудского красавчика, скажи, что дружишь и пообещай познакомить. Девушка упадет к твоим ногам, будто ты – он. Вот он, примитив. - Знаешь, кто это?

- Знаю… - Синди шумно выдохнула. – Обожаю Райана. Неужели увижу в жизни?

- Конечно! Вам предстоит вместе работать. Говорят, он отлично целуется…

«И этот павлин распустил хвост».

Марк мешать не стал, хотя поведение Зака задело: оставил друга на произвол судьбы в момент, когда тот нуждался в полезном совете. В конце концов, они здесь для того, чтобы привести его, Марка, внутреннее состояние к балансу, а приятель озабочен сугубо эгоистично – как бы зацепить новую подружку.

31.

Разозлившись, Марк опрокинул в горло вино, которого оставалась добрая треть бокала, проглотил разом. Раз умные идеи не приходят, а подсказать некому - остается напиться и действовать напролом: пойти в их раздевалку и посмотреть на «Орхидею» без грима. Если это Тиффани, увезет ее к себе, если нет...

О том лучше не думать.

Как попасть во внутренние помещения? Легче всего - через сцену. Но несмотря, что пьяный, тупой и злой как фанат «Даллас Ковбойз», Марк сообразил: лезть туда нельзя, тут же снимут и выведут на улицу освежиться. Прощупал глазами интерьер насколько позволяло освещение. Слева диваны, между ними и сценой глухая стена. Справа бар, между стойкой и сценой не заметно ни двери, ни коридорчика.

Постой-постой…

Взгляд упал на официанта, который с подносом, заставленным полными бокалами, направился от бара не в гущу клиентов, а к боковой стороне подиума. Напитки оркестрантам? Подиум ступенек не имеет, как он будет на него карабкаться? Или поставит поднос и крикнет кому-нибудь за кулисами, чтобы пришел забрал?

Идиотизм. Официант не в своем уме.

Оказалось, в своем. Не доходя до сцены пары метров, он скрылся с глаз, внезапно – будто шагнул по-гаррипоттеровски в стену.

Проверить.

Марк сорвался с места. Наверное, у него были дикие глаза – как у быка, разыскивающего тореодора, который только что дразнил его красной тряпкой, а потом трусливо убежал. Встречные люди бросали на него озабоченные взгляды и делали шаг в сторону. Правильно, пусть боятся. У Марка навязчивая идея, и если ее не удовлетворит, забодает тут всех.

Удача! Стена оказалась не стена, а перегородка того же цвета, за ней проход, о котором невозможно догадаться, если смотреть из зала. Он, несомненно, ведет в помещения для артистов, именно туда нырнул официант. Проход короткий, далее справа прямоугольный проем, плотно занавешенный темно-фиолетовой гардиной, из-за краев которой сочились лучи.

Отодвинув ее, Марк увидел довольно длинный коридор. Его освещали лампы-бра – желтые и овальные, похожие на очищенный ананас, снизу их поддерживали металлические решетки. По обеим сторонам коридора – двери. Войти в одну из них и действовать по обстановке. Скажет, что заблудился. Нет – что поклонник «Белой Орхидеи». Разразится комплиментами, попросит автограф и между прочим спросит - как ее зовут.

Только сделал шаг, на пути встал чернокожий мужчина в костюме. У него  типичная для вышибалы внешность: плечи раздуты, взгляд зверский, шеи нет. Голова круглая, лысая и блестящая как футбольный мяч, облитый шоколадом.    Он вежливо и строго спросил:

- Простите, сэр, у вас есть пропуск или членский пас?

Ни того ни другого Марк, естественно, не имел. Был бы трезвый, вовремя ретировался. Пьяному море по колено. Вдобавок включилась адвокатская привычка не сдаваться, не прощупав оборону противника.

- У меня нет, а зачем? Я только хотел навестить знакомую...

- Без пропуска нельзя. Пожалуйста, возвращайтесь в зал.

- Почему нельзя? – начал пьяно-скандальным тоном. - Мы уже предъявляли пас на входе. Что за бюрократия! - Сделал шаг к охраннику.

- Таковы правила, сэр. - Выставил руки: если клиент не поймет слов, он вытолкнет его за границу коридора.

Пришлось сбавить тон.

- Пропусти, я ненадолго. - Марк сделал просительное лицо. - Хочу выразить восхищение одной танцовщице. Зовут «Белая Орхидея». Знаешь ее?

Охранник сжал кулаки, уперся ему в плечи и толкнул назад, давая понять, что разводить дискуссии не намерен.   Прикосновение кулаков, холодных и твердых как кувалды, Марк расценил как нарушение прайвеси, которое в нормальном состоянии его бесило, а в пьяном призывало поставить обидчика на место. Он уперся ногами в пол, плечами во вражеские кувалды, головой прицелился в кадык - так учили на курсах по выживанию…

- Даглас, что происходит?

В коридоре возникла худощавая дама в прямом, сером платье с розовым шарфом, замысловато обмотанном вокруг шеи. Когда-то красивая, она не оставила попыток сохранить привлекательность. Попытки нельзя было назвать успешными: ядовито-черные волосы подчеркивали блеклость лица, ярко-красные губы придавали схожесть с мадам из борделя. Мочки ушей оттягивали серьги в виде жемчужных капель, которые говорили о ее старомодном вкусе и воспитании. В руках она держала черную папку и, когда подошла, судорожно прижала ее к плоской груди.

- В чем дело? – спросила и с опаской посмотрела на Марка, будто он явился именно за тем, чтобы отобрать эту никчемную папку.

- Джентльмен не имеет ни пропуска, ни членского паса, - объяснил Даглас, не сводя свирепого взгляда с нарушителя, будто объяснял ему его же проступок. - Хочет пройти к одной из девушек.

- У нас приличное заведение, сэр, а не дешевый секс-клуб, - с упреком проговорила «мадам». – Мы заботимся о репутации наших артистов и строго соблюдаем конфиденциальность. Пожалуйста, встречайтесь с кем угодно, но вне клуба.

Она встала вплотную к Дагласу, давая понять, что без пропуска и мышь не проскочит.

Слова слабосильной дамы не убедили Марка, ее наставительный тон лишь сильнее разозлил. Он уже один раз потерял Тиффани и второго не допустит. Никто, слышите вы, никто – ни качок с кувалдами, ни старуха с папкой его не остановит!

Он дернулся вперед, занес руку для удара…

Даглас не зря получал здесь зарплату – перехватил руку в районе пульса, сжал железной хваткой: осторожно, чтобы ненароком не сломать, но чувствительно, чтоб охладить боевой пыл.

- Выведи его через черный ход, - приказала «мадам» и кивнула в конец  коридора.

32.

- Стойте! - В проходе показался Зак, взлохмаченный и со сверкающими  глазами.

К нарушителю шла подмога, это опасно. Не теряя ни секунды, дама протянула руку к высокому столику в углу и нажала потайную кнопку.   Тотчас за ее спиной вырос еще один охранник, полный двойник Дагласа. Он сжал кулаки и поиграл мышцами на скулах, показывая – готов на все, в том числе на членовредительство.

- Не приближайтесь! – предупредила дама Зака. Тот послушался,   остановился. – Вы кто?

Отвечать пока не стал, сначала оценить расстановку сил. Расстановка следующая: один черный громила держит Марка за пульс, второй демонстративно играет мускулами, ожидая приказов от дамы, похожей на школьную директрису. Она недовольно поджимает губы и с упреком смотрит на Марка, он ей что – кнопку на стул подложил?

Что он вообще тут делает?

Как ребенок - ни на минуту нельзя оставить без присмотра…

Ясно, что влип, надо выгораживать. По возможности с минимальными потерями. Сила не на нашей стороне, значит, начнем переговоры и будем врать напропалую. Вранье производит впечатление – до тех пор, пока не раскрыто. Раскрыть они не в состоянии.

- Добрый вечер, - сказал Зак и сделал по возможности трезвые глаза. - Я Пол Корки, пишу сценарии к сериалу «СиЭсАй Лос Анджелес». Одна из серий будет про убийство в ночном клубе. Мы пришли, так сказать, понюхать обстановку… Это Итан – мой школьный приятель. Кстати, что он натворил?

- Пытался пробраться в гримерку к танцовщицам, - пояснил Даглас обвиняющим тоном. Если бы был прокурором, потребовал бы десять лет.

- Очень его понимаю, у вас артистки – первый сорт! – Лесть никогда не помешает. - Отпустите, он правил не знал. Я объясню. Итан красивых девушек никогда не видел. Вчера приехал из Кеншасы штат Висконсин...

- Мистер Корки, вы член клуба или просто посетитель? – перебила дама.

Прежде чем ответить, подумал - чем это обернется. При нарушении члену временно запрещается посещать клуб, посетителю могут запретить надолго или навсегда.

- Я привилегированный член. Но продолжу про Итана. Кеншаса - тихий городок на берегу тихого озера. Жители, в основном пенсионеры, застенчивы и добродетельны. В ночные клубы не ходят, слово «стриптиз» считают ругательством. Развлечений всего два: сходить на рыбалку или прокатиться в трамвае по единственной в городе трехмильной ветке. Немудрено, что в Лос Анджелесе у Итана глаза разбежались и голова немножко поехала... А у вас в клубе уютно. Я бы посоветовал режиссеру снимать серию именно здесь.

Убаюкать себя сказочками дама не дала. Просверлила глазами Зака, определив в нем ответственного за поведение обоих.

- Вы провели его по своей карточке или покупали билет? – спросила тоном детектива из того самого «СиЭсАй». Старки в ответ пожал плечами: не собирался выдавать слишком много информации. Она не унималась: - Ваш друг пытался проникнуть на закрытую территорию с применением силы. Это грубое нарушение.

Она сделала паузу, Зак опять промолчал. А что она ожидала - слез, просьб, раскаяния? Или взятку? Пусть только подумает о чем-то противозаконном...

- Сэр, я должна предупредить вас о следующем. Нарушители порядка лишаются права посещать заведение в течение месяца или вообще исключаются из клуба. Но. Если у вас это в первый раз, то меры можно смягчить.

- Смягчите пожалуйста. Мы больше не будем нарушать. Обещаю.

- Хорошо. Наказание следующее. Ваш приятель, как зачинщик, не имеет права приходить сюда две недели. Вам вход не воспрещен, но в течение месяца не можете никого с собой приводить. Предъявите пас, я сделаю  отметку.

Верить ей или не верить? Зак прикрыл глаза и предложил мозговым извилинам поработать на тему: если отдать членскую карточку, чем плохим это может обернуться?

Отяжелевшие от усталости и алкоголя извилины работать не желали: сейчас ночь, мы на заслуженном отдыхе. Предлагаем самый простой выход – сбежать.

А что? Это идея.

Исполнимая ли?

Взглянул на гориллоподобного Дагласа – его рука держала Марка надежней наручника.

Сбежать удастся, если бросить друга на произвол судьбы.

Не выход.

Так, пререкания не помогут, проявим добрую волю. Зак поднял руки, мол «на ваши аргументы возразить не имею, потому сдаюсь». Полез в задний карман брюк и заметил, как двойник Дагласа напрягся. Наверное, подумал, что сейчас вместо паса появится пистолет. Пусть успокоится, не на кокаиновых разборках.

Достал из портмоне белую карточку - с золотыми буквами, квадратным фото в левом нижнем углу и штрих-кодом на обратной стороне.

На угловом столике, на одной ноге стоял экран в черной рамке, похожий на мини-телевизор. Отдельно лежала клавиатура и сканнер в виде фена с расширенной трубой. Дама провела его лучом по штрих-коду. Сканнер пискнул, на экране появилась информация.

Дама глянула, хмыкнула.

- Кажется, вы сказали «Пол Корки»?

- Нет, вы ослышались. Я сказал «Зак Старки».

Она иронично опустила уголки губ, потыкала в кнопки пальцем с красным ногтем и вернула карточку хозяину.

- Вы можете идти.

- А Марк?

- Не знаю, кто это, - съехидничала она. – Идите.

Когда Зак скрылся с глаз, приказала:

- Даглас, проводи гостя.

- Подождите! – отчаянно крикнул Марк. Уйти, не разузнав что-либо о Тиффани? Невозможно. – Скажите хотя бы, как по-настоящему зовут девушку, которая танцует под именем «Белая Орхидея»?

- Даглас! – железным тоном проговорила «мадам» и мотнула головой в общий зал.

Охранник крепко взял Марка за левый локоть, дернул. Возмущаться, сопротивляться так же бесполезно, как переть лбом против бульдозера. Прежде, чем выйти на люди, Марк повел рукой, за которую держал Даглас.

- Отпусти. – Все-таки стыдно: ведут под конвоем, как проштрафившегося подростка.

- Обещаешь вести себя как следует?

- Обещаю.

Даглас окинул его быстрым взглядом: одет опрятно, не пьяный, не обкуренный, не агрессивный. Риска почти никакого. Отпустил руку, сделал непринужденное лицо, встал плечом к плечу – лучшие друзья, которые весело проводят время.

С каждым шагом, приближавшим к выходу, у Марка внутри что-то сжималось, наверное дыхательный орган, потому что становилось трудно дышать. Приостановился, сделал последнюю попытку.

- Даглас, ответь хоть ты, как ее зовут? Разве прошу слишком много?

- На улице поговорим, не задерживайся, – вполголоса проговорил тот и легонько подтолкнул в спину. – Если мисс Дэвис увидит, что ты еще здесь, мне грозят неприятности.

33.

Поджидая друга, Зак нервно патрулировал перед дверями «Анаконды». Настроение пасмурное с перспективой ухудшиться. Вечер, обещавший стать лучшим на неделе, обратился катастрофой: интрижка с официанткой сорвалась, из клуба пришлось уйти раньше времени, к тому же Марку закрыли туда вход. Обоих наверняка занесли в черный список, а за что, спрашивается?

Эх, Марк…

Что-то долго он не выходит. Как бы опять не начал буянить. Совсем психика у человека нарушилась. И чего вздумал строить из себя Супермена, переть на охранника?

А вот и он – под конвоем. Почему вышибала не уходит? На улице его полномочия кончаются.

Пойдем разберемся.

- Даглас, извини, я против тебя ничего не имел… - проговорил Марк, останавливаясь на тротуаре.

- Я не обижаюсь. Вижу, ты не хулиган, просто расстроен. Про  девушку скажу следующее. Танцует в кабаре года два или чуть больше. Никто не знает ее настоящего имени. Здесь вообще мало кто дружит. Работают вместе, остальное врозь. «Орхидея» отличается от других танцовщиц. Вежливая, нос не задирает. Нас, охранников, многие считают за второй сорт, мол – гориллы и все такое. А она нет. Пройдет, обязательно поздоровается. Видно, что неизбалованная.

- У нее есть бой-френд?

- Не знаю. Не видел ее ни с парнями, ни с девушками. После выступлений спешит домой. Иногда посидят вдвоем с Силвио в баре, там, внизу, ты, наверное, видел. «Седьмая Миля» называется. Уходят отдельно. Вернее, уходит она, он не знаю что дальше делает. Твоя экс-подруга? – поинтересовался Даглас.

- Честно сказать, за гримом не совсем разглядел. Фигурой похожа на… В-общем, мы с одной девушкой расстались, неожиданно. Не успели обменяться координатами. Эта «Орхидея» показалась знакомой. Хотел   узнать имя.

- Только не вздумай ее преследовать. Тем более в клубе. Мисс Дэвис осложнений не любит. Ну, мне пора. Желаю удачно добраться до дома.

- Подожди. – Марк порылся в кармане брюк. Нащупал купюру, свернул поменьше, быстро сунул Дагласу в нагрудный карман. – Спасибо за все. Вот, купи детям мороженое.

Тот широко улыбнулся – впервые за вечер.

- Детей нет пока. Мороженое я и сам люблю. Ну, пока. – Даглас кивнул и,   легко взбежав по ступенькам, смешался с толпой посетителей, все еще прибывавших в клуб.

- Что происходит, бади? – спросил Зак. – Ты уже в другую девушку влюбился? С одной стороны правильно. С другой как-то… не совсем корректно.

- Нет, все не то, что думаешь. – Марк замолчал.

- Ты в порядке?

- Да.

- Не хочешь рассказывать?

- Зак, мне неудобно опять нагружать тебя своими проблемами. Ты и так чуть из клуба не вылетел по моей причине. Мы оба вымотались, давай по домам? Я тебе завтра, то есть сегодня вечером позвоню.

- Ты устал? – Зак повел плечами. – Я не устал. Побыл на улице, взбодрился.

- Вообще-то, я тоже. В клубе в сон клонило, теперь нет.

- Вот именно. Чем дома займешься? Знаю тебя - будешь лежать, переживать. В твоем состоянии одиночество противопоказано. Давай, рассказывай. Вместе что-нибудь путное придумаем.

- Хорошо. Давай пройдемся.

На этой стороне улицы было мало отдыхающего народа, все больше темных личностей: девушек сомнительной профессии, мужчин с угрожающим взглядом, подростков, неизвестно чем занимающихся среди ночи. Легко попасть в переделку с ограблением или в лапы наглой проститутки, которая вцепится и заорет, что ей не заплатили. Друзья перешли на другую сторону – там тротуар светлее, публика приличнее. И вдалеке стоянка такси.

Уставившись в асфальт, Марк прокручивал события назад, чтобы начать с начала.

- Помнишь последний номер, самба? Сказал - он твой любимый, посмотрим и домой.

- Конечно, помню. А что такое?

- Ты до конца не досмотрел, отвлекся на официантку. А я досмотрел. У танцовщицы на спине точно такая татуировка, как у Тиффани.

- Как ты ее спину-то разглядел?

- У нее платье с вырезом сзади.

- Никогда не замечал. А лицо?

- Не разобрал – слишком сильно была накрашена. Ноги тоже похожи. Подумал, это Тиффани…

Зак приобнял друга.

- Извини за правду, бади, но ее потеря повлияла на твои умственные способности. Страдаешь, в каждой девушке ищешь ее черты. Давай порассуждаем. Согласно твоему вчерашнему рассказу, ее похитили и держат где-то взаперти. Как же она оказалась в клубе, да еще на сцене? Даглас сказал, она работает там больше двух лет. Ее похитили и заставили танцевать? Глупость. Второе. Если любит, почему не позвонит тебе, не объяснится? Не вяжется что-то. Говоришь, татуировки одинаковые. Да их делают по шаблону. Все эти змеи, цветы, ангелы… Ноги у танцовщиц тоже похожи – ровные, тонкие. Кривоногих туда не берут.

- Логично. Наверное, ты прав. Я тоже сомневался. Хотел сходить за кулисы выяснить. Меня этот двустворчатый шкаф Даглас остановил. Я попросил пропустить - вежливо, не буянил, не ругался...

- Ты точно сумасшедший, - дружелюбно перебил Зак. -  Гримерки артистов – святая святых любого заведения, охраняются лучше, чем кабинет главного менеджера. Туда муха не пролетит, не то, что любопытный поклонник, тем более подвыпивший. Прежде чем лезть напролом, со мной бы посоветовался.

- Хотел посоветоваться, да ты Синди обхаживал. Не стал мешать. Кстати, как получилось, что ты в самый нужный момент появился?

-  Боковым зрением отметил, что ты с места сорвался. Спросить «куда? » не успел. Только спину увидел, скрывшуюся за перегородкой. Подумал, у тебя там дела. Подождал, потом пошел проверить, все ли в порядке. Я и не знал, что там проход во внутренние помещения.

- Извини, Старки, навлек на тебя неприятности. Ты, кстати, здорово мне отомстил - представил идиотом Итаном из Висконсина.

- Ха-ха! Ничего, переживешь. Мы еще легко отделались. Если бы та директриса вызвала полицию… Ладно, забудем. Что дальше собираешься делать?

- Не знаю. В голову ничего полезного не идет. А ты как бы поступил на моем месте?

Несмотря, что много выпил, Зак рассуждал трезво.

- Прежде всего ответь самому себе. И мне тоже. Ты все еще желаешь найти Тиффани или… как получится?

- Очень хочу найти. Сейчас сильнее, чем когда-либо.

- Хорошо. Буду тебе помогать. – Зак недолго подумал. - Учитывая, что «Анаконда» - наша единственная зацепка, предлагаю сходить туда еще раз и попытаться встретиться с танцовщицей. Как ее псевдоним?

- «Белая Орхидея».

- Вот. Узнать, кто скрывается за этой «Орхидеей». План простой и гениальный. Как тебе?

- План хорош. Одна загвоздка: в клуб меня не пустят, а ты Тиффани в лицо не знаешь. Фотографий нет...

- Нет – сделаем, – сказал Зак и остановился возле голубого с белой крышей такси. - Не печалься, Марки, поезжай домой и спи спокойно. Займусь твоим делом. Самому интересно, чем закончится.

- Только не откладывай.

- Понимаю. Доверься мне. Завтра вечером позвоню.

34.

Ночь Марк не спал – от переутомления, днем ездил в Сан-Франциско на переговоры с возможным клиентом. Клиент – миллионная компания из Силиконовой долины, ее представлял ведущий менеджер Дэйв Паланик. Он попросил защитить их доброе имя в борьбе против уличных демонстрантов. «Коммунистов» - сказал Паланик и постучал пальцем по лбу. Они каждый день с утра пораньше выходят к автобусам, на которых возят работников компании, и требуют закрыть все инновационные предприятия вообще. Потому что из-за них одни неприятности: рабочие места сокращаются, цены на жилье взлетают, социальное неравенство растет. А самое противное – видеть каждый день снующие по хайвэям директорские  «Лексусы» и «Порше», символы загребущего капитализма.

Паланик прослышал про успех адвоката Руттенберга и желал  побеседовать именно с ним. Марк провел переговоры и контракт заполучил, но слишком большой кровью. Домой явился поздно, около полуночи, еле передвигая ноги – дохлый лангуст с нервами, скручеными как бельевые веревки.

Домашний телефон надрывался рингтоном «Я люблю двигаться» из мультфильма «Мадагаскар». Рингтон заводной, оптимистичный, услышишь, так и хочется потанцевать или попрыгать.

Только не сегодня.

Пусть орет, болтать ни с кем желания нет.

Марк бросил у порога портфель с ноутбуком, пиджак, скинул ботинки. Понес на кухню пакет с продуктами.

Телефон продолжал веселиться.

Дурацкая музыка. Раздражает. Зачем он ее скачал? Лучше бы поставил что-нибудь серьезное. Гимн США. Нет, похоронный марш. По скончавшейся на самом пике любви. Или по угасшей преждевременно надежде. Нет – по умершей радости бытия.

Нарочито не спеша выложил фрукты, хлеб, сыр, распределил по полкам в холодильнике. Закрыл. Постоял.

Телефон замолк, резко – вроде обиделся.

Пить хочется. Открыл дверцу. Апельсиновый сок, лесные ягоды, родниковая вода… Смешал воду с ягодами, едва поднес ко рту, опять звонок.

Надоело! Где этот тупой телефон с его неистребимым оптимизмом? Грохнуть об пол, пусть узнает, что такое боль…

Марк стукнул неотпитым стаканом по крышке стола и бросился в гостиную. Трубку нашел не сразу, разнервничался, стал чертыхаться. А, вот она – спряталась в углу дивана, за подушкой. Схватил, собрался отключить. В суматохе вместо сброса нажал на прием, не заметил и продолжил изрыгать ругательства…

- На кого ты так взъелся? – спросил из трубки Зак. Голос звучал бодро - позавидуешь.

- На себя, на кого же еще, - ворчливо ответил Марк и плюхнулся на диван. Откинул голову на спинку, прикрыл глаза, провел пальцами по векам.

- Ощущаешь себя лузером?

- Ну, не Капитаном Америка!

- Ха-ха-ха! – Старки зашелся смехом так заразительно, что Марк не выдержал, улыбнулся. Потом хохотнул. Раз, другой. И вдруг разразился громогласным хохотом – сотрясая грудь и надрывая горло.

Смеялся долго и до слез. Когда успокоился, почувствовал - нервный комок над сердцем распустился, стало легче дышать. Смехотерапия в действии. Надо почаще ее применять. Неприятности жутко утомляют.

- Спасибо, что насмешил.

- Не за что. Не усугубляй, Марк, относись к себе толерантно. Ты не лузер, а человек с отложенным успехом, так сейчас принято говорить. Вообще - как настроение? Не передумал искать свою таинственную Тиффани? – спросил Старки и, не дожидаясь ответа, продолжил: - Слушай, бади. У меня несколько неловкое   ощущение.

- Насчет чего?

- Насчет истории с этой неуловимой девушкой. Чем больше я в нее углубляюсь, тем страннее она мне кажется. Ты уверен, что Тиффани существует в действительности, а не только в твоей фантазии?

- Думаешь, мне пора ко врачу?

- На въезде в одну психлечебницу стоит доска со словами: «Ожидай чудес». Вдруг они правда помогают?

Марк не ответил.

- Ладно, я пошутил. А если серьезно - ты давно в отпуске был? Когда в последний раз занимался сексом? – Зак вульгарно хихикнул.

- Тебе смешно, а мне не очень. – Марк собрался пожалеть, что вступил в разговор.

- Извини, ничего обидного не имел ввиду. Прощупал, не отказало ли тебе чувство юмора.

- Не отказало, можешь быть спокоен. Ты зачем звонил, что-нибудь дельное предложить или только похихикать?

- Что, уже и повеселиться нельзя? Ладно. Перейдем к делу. В субботу идем в «Анаконду» и пробуем раскрыть инкогнито «Орхидеи».

- Уточнение: идешь ты, а я сижу в машине и жду результатов. Не забыл, у меня запрет там появляться.

- Значит, вся ответственность ложится на мои плечи?

- Выходит, что да. Да не волнуйся, Старки. Если не получится, я обижаться не буду. Благодарен тебе за помощь. Настоящий друг, нянчишься со мной, время теряешь.

- Для того мы друзей имеем, - совершенно серьезно проговорил Зак. – Значит, слушай. Завтра пятница, я занят: днем уезжаю к клиенту в Сан Диего, потом еще одна встреча. Деловая - чтоб ты не подумал чего. В субботу утром отсыпаемся, вечером отправляемся в клуб. Надеюсь, эта девушка выступает там каждую ночь. Во всяком случае, в выходные – обязательно. У них классный номер, наверняка служит приманкой для гостей.

- Еще какой приманкой! Лакомый кусочек… Где встречаемся?

- У тебя. Отправимся на твоей машине.

- Во сколько подъедешь?

- Около полуночи. Постарайся к тому времени хорошенько отдохнуть.

- Постараюсь.

35.

Следующий день тянулся долго и нудно, вроде Марк сидел не на работе, а в очереди за социальным пособием. Лучший способ подогнать время – не замечать его. Не замечать можно, если погрузиться в работу.

Сегодня он погрузится с головой и до конца дня из конторы не выйдет, даже если объявят атомное нападение.

Закрыл двери, опустил жалюзи на окне – замуровался, как в бункере. Попросил Бернса его не беспокоить, запретил Розалине сообщать о звонках. Марк есть, но его нет. Ни для кого. Кроме… Стоп!

Уселся за компьютер и принудил себя сконцентрироваться на документах. Когда принуждение ослабевало, всплывали мысли о субботней шпионской операции. Повезло, что на следующей неделе крупных процессов не запланировано: заниматься чем-то серьезным был не в состоянии, с рутинными делами справлялся на автопилоте.

Черепашьим темпом проползла пятница.

Еще один день прожить…

Хорошо, что мы не на Венере – там день длиннее года.

Утро субботы Марк собирался посвятить обстоятельствам  происшествия, которое в средствах информации громко нарекли «Фейсбук-убийство». Одна девочка в социальной сети обидела другую, та тоже через сеть подговорила своего знакомого ее прикончить.

Происшествие, в принципе, обыденное, могло быть названо «Гибель тинейджера» или «Поножовщина на почве ревности» - но это сухо, нечего-не-говоряще. Журналисты предпочитают «шапки», хватающие внимание,   запоминающиеся. Классика жанра: «Черный Георгин», «Унабомбер» - старые дела, а только произнесешь название, и каждый знает, о чем речь. «Зеленая вдова» опять же. «Фейсбук-убийство» встанет в их ряд, о нем уже трубят газеты и теленовости, скорей всего потому, что красиво звучит.

Не зря они там сидят, кофе переводят - писаки-крючкотворы, придумщики заголовков…

Кстати, компаньон Бернс именно из газет узнал об убийстве, проявил расторопность, заполучил в производство. Оно идет по системе «про део», то есть бесплатно для клиента - пятнадцатилетнего Джесси, который по словам протокола «за сто долларов согласился убить Ми Хуа». Он был бы невыгоден, если бы дело не раскрутили как сенсацию. Контора получит дивиденды в форме упоминаний в информационных средствах. Марк еще не вник в суть, а дивиденды уже начали капать – Бернс два раза мелькнул в новостях.

Пусть. Он любит на себя, красивого, смотреть…

Сейчас для многих мечта - появиться на экране. Прославиться. Хоть чем-нибудь, хоть голыми сиськами и жирными задницами - ради лайков в инстаграме.

Тщеславие и суета. Сто лет назад один доктор по болезням ума сказал: первым признаком глупости является отсутствие стыда. Значит, уже тогда болезнь зарождалась… А сейчас приняла форму эпидемии.

Которая не затронула Тиффани. Она упорно не желает светиться. На сайте «Анаконды» полно фотографий - танцоры, акробаты, которых он видел в «Кабаре», короткая информация о них. Но ни одного фото или упоминания об «Орхидее».

Почему она так настойчиво заботится о сохранении прайвеси? Сама или кто-то заставляет? Почему до сих пор не позвонила?

Чутье подсказывало Марку, что Тиффани находилась в положении жертвы. Но почему она ему не рассказала, не доверилась? Он бы встал на защиту - поднял полицию, организовал круглосуточную охрану. Завел бы дело и обязательно выиграл, ведь она не просто клиентка.

Скрытная, скромная, страстная душа…

Только бы найти ее.

Марк больше не прогонял мысли о Тиффани, и странно – они растворились сами собой. Откинулся на кресле, заложил руки за  голову. Чувствовал себя почти нормально – выспался, пробежался, как-то внутренне успокоился. Вроде, уже точно знал, что сегодня вечером нечто хорошее произойдет, хотя на это никаких намеков. Наверное, от Зака позитивом заразился.

Взглянул на радионавигационные часы с белым циферблатом и четкими, черными цифрами. Стрелки стояли вверху одна на одной.

Только полдень...

Как убить оставшиеся двенадцать часов?

Позвонили в дверь. Пришла уборщица - молчаливая по причине незнания языка китаянка... как ее... Ван Чжун и еще что-то, Марк не запомнил. Неважно - он все равно по имени к ней не обращался, только «мисс». И то не знал, правильно ли, вдруг она замужем? Она не возражала, значит – в порядке.

Ван приходила раз в неделю, по субботам, когда хозяин находился дома. Точного возраста ее не знал, на вид дал бы тридцать с допуском в обе стороны лет десять. Была она традиционно хрупкого телосложения, некрасивая даже по китайским меркам, зато всегда улыбалась – и на нее приятно было смотреть. Убиралась она прилежно, но поверхностно, только там, где видно. Марк претензий не предъявлял:   дом большой, за положенные пять часов Ван не успела бы вылизать до блеска каждый его уголок.

Чаще всего на эти пять часов он уезжал в спортклуб, на пляж или по другим делам, когда возвращался, расплачивался - с прибавкой за работу в уик-энд. Сегодня уезжать неохота. Подспудное беспокойство удерживало: договорились с Заком встретиться в полночь, но вдруг он план поменяет? Позвонит, а Марк - за тридцать километров на песке валяется…

Чтобы не мешаться под ногами у Ван, решил помочь с уборкой, так время незаметнее пройдет, и голове отвлечение. Выбрал что попроще – протирку пыли.

Не начав, отказался.

Протирать пыль – самое бессмысленное занятие на земле. Эффект на один день, а то и короче: уже к вечеру пыль сядет на то же место, с которого ее согнали. Это напасть похлеще мышей или тараканов. Войну с ней человеку со всеми его инновациями и высокими технологиями не выиграть никогда. Пыль существовала и будет существовать. Это необходимая часть природы, с нее, собственно, все и началось – с космической пыли.

Конечно, иногда с ней надо бороться, но пусть это делает Ван Чжун - у нее талант…

«Развел философию, - укорил его внутренний голос. – На самом деле тебе попросту не хочется ходить по дому с тряпкой».

«Да, не хочется, - согласился Марк. – Заниматься бессмысленным делом не позволяет интеллект».

Глядя, как Ван начищает раковину, почувствовал себя бездельником. Завел самодвижущийся пылесос в виде тарелки на колесах, запустил в гостиную, сам опять остался без дела.

Взгляд упал на диван - его  красота и гордость. Заметил два пятна размером с вишню, оставшиеся после того, как грохнул вазу на террасе и с грязными ногами завалился спать.

Ощутил нечто вроде угрызений совести – перед кем? перед диваном? сумасшедший! – и отправился за пятновыводителем. Нашел флакон с пульверизатором и розовым названием на этикетке, захватил губку, чистую тряпку. Обратно шел и чуть не наступил на ползающую по полу тарелку - в последний момент задержал занесенную ногу. Повезло пылесосу.

Пятна оттерлись отлично. Марк с самодовольством  осмотрел обивку и оставил подсыхать, а для себя стал искать другое занятие.

Нашел: протереть в спальне жалюзи – работа, до которой у Ван не доходили руки. Марк протирал их самолично, раз в полгода, качественно и неторопливо - каждую полоску отдельно, плоскими щипцами с меховой поверхностью.

Потом поливал цветы в саду, очищал барбекью от жира, прочесывал граблями траву, вылавливал из бассейна мусор.

Что еще?

Отдыхал на лежаке в тенечке, читал на ай-пэде последние новости про «Фейсбук-убийство». Потом набросал план защиты Джесси, упор сделал на несовершеннолетие. Когда познакомится с ним поближе, найдет другие аргументы, которые уже сейчас легко предугадать: сложная финансовая ситуация в семье, безотцовщина и тому подобное - вещи, которые в суде считаются смягчающими обстоятельствами, а в жизни нет.

В восемь вечера Марк поужинал мексиканским вегетаринским тако с овощами и грибами. Он не был противником убийства животных ради пропитания людей, но удобно, когда обращаешь внимание на калории. В вегетарианских блюдах вполовину меньше энергии, чем в мясных того же объема - что важно для ужина. После еды двойное удовольствие: сидишь с полным желудком и не переживаешь, что переел.

Сегодня Марк вообще ни о чем не переживал, разница со вчерашним настроением как день и ночь. Сидел на саморучно отчищенном диване, глядел в потолок – по-философски умиротворенно. Как все-таки просто жизнь устроена: когда есть чего ждать, есть смысл жить.

Потом вспомнил, что перед поездкой желательно принять душ. Разделся, прошел в ванную, встал перед зеркалом. Отклеил пластырь и долго осматривал рану на виске, осторожно дотрагиваясь, проверяя – достаточно ли поджила, чтобы оставить ее открытой. Рана зарубцевалась и превратилась в царапину, болела, но не кровоточила - оставим.

После душа надел халат и устроился перед телевизором. Прошелся по каналам, остановился на реалити-программе о женщинах, которые впервые забеременели в юном возрасте, и потом еще раз - одновременно со своими дочерьми-подростками. Забавно, как дети в точности повторяют судьбу родителей. Какие же они все глу...

Звонок на мобильный.

Время: одиннадцать – двадцать три.

Это должен быть Зак.