Ловля кур, или как развлекались при дворе Ивана Гр. Из книги Ночь на ивана купала эротика

Стоял тогда на дворе Век Шестнадцатый от Рождества Христова… Время страшное и время темное опустилось на Православную Русь…

• * * *

- Выводи! – крикнул старшой.

Тотчас из избы, подстегиваемые кнутами, пинками и тычками подручные опричники начали выгонять девок и молодиц. А эти были все разные: от 14 летних отроковиц, у коих между титечки только начали вспухать девственными бугорками и будучи бесстыдно заголены, с удивлением таращились на все вокруг приостренными клювиками бледных сосцов. Худоватые ляжки отроковиц еще тоже не набрались женской силой, женское мясцо и сало еще не наросло на них, да и меха в заветном треугольнике было мало и он не был густым. Но были среди этих несчастных и дородные 25-30-летние и уже рожавшие молодицы. У них по женской части было все в полном порядке: тяжелые, уже начавшие отвисать полушария грудей, увенчанные сосками разного цвета: от бледно-розового – до коричневого. Ляжки молодиц уже познавших сладость мужской любви были мясисты и сдобны и при ходьбе колыхались и терлись друг об дружку…

Были тут всякие представительницы прекрасного пола: и дикие хазарки, и буйно-темпераментные черкешенки… этих последних Мария Темрюковна, нонешняя царица и владычица сердца Ивана Грозного привезла с собой. …Вместе со своим параноидальным супругом любила Темрюковна смотреть, как насилуют опричиники ее черкешенок, после лицезрения коего зрелища она любила и супруга своего ненормального с особой страстью… Были тут и хладнокровные шведки-нормандки с кожей тела белой-белой, что твой первоснег с сосками розоватыми на дерзко торчащих титьках.

В общем, женщины были всякие – от молоденьких, еще не траханных отроковиц – до дородных пышных матрон, в коих промахнуться было уже очень трудно… Женщины были разные, но объединяло их одно – ВСЕ ОНИ БЫЛИ АБСОЛЮТНО ГОЛЫЕ. И их, несчастных страдалиц, нагих, в одной лишь одежде Евы и босых – выгнали на мороз…

И затеяна была потеха…

- Давай курей! – снова крикнул старшой.

Калитка загона с курями открылась и опричиники древками бердышей начали выгонять из загона кур, сопровождая свои действия резкими и веселыми понуканиями. Перепуганные на смерть квочки тут же разбежались по разным углам огороженного частоколом приусадебного двора.

- Давай срамных, девок срамных давай! – снова раздался возглас старшого.

Теперь уже его сподручные начали разгонять сбившихся в стайку голых жен и девиц. Кого кнутом по спине, и тогда тем, у кого были груди пополнее и свисали чуть в стороны, страдали особенно сильно, ибо кончики кнутов задевали нахлестом вершинки их сосцов. И было тогда женам очень больно… Кого просто толкали в спину или пинали ногами пониже спины…

- Ату! Ату! Ату их!...

И девки должны были, как есть нагие, бегать по двору за убегающими от них курями и ловить их… болтались-колыхались пышные груди, тряслись дородные попы и ляжки, разъезжались в стороны голые ноженьки, увязая в мокром, уже начавшим подтаивать снегу. Беда вся, однако, была не только в том, что девицы и жены должны были ловить разбегающихся от них курей в абсолютно голом виде… Чтобы дотянуться до квочки нагие красавицы волей-неволей должны были нагибаться, и тогда раскрывался весь их женский срам, что между ляжек покоится и обычно бывает скрыт от посторонних, тем более мужских глаз. Но не мужские руки или губы призваны были сегодня ласкать нежные женские складочки…

По всему периметру княжьего двора встали тесным полукругом лучники с витиевато изогнутыми луками и стрелы уже были натянуты на тетевиных струнах.

Как только девки и бабы-молодицы нагибались в поясе, неизбежно выставляя на радость и потеху стрельцам свои бесстыжие и сладкие куночки, старшина тут же командовал:

- Жарь, жарь по срамницам!

И десятки стрел, одновременно, с резким посвистом вылетали из метких опричных луков, поражая женщин в самое их нежное нутро. Однако стрелы не убивали сразу девок и молодиц, ведь это не были арбалетные болты, к тому же и тетивы луков не были так уж туго натянуты. Пробивая женское междуляжье, стрелы застревали в кишках красавиц, заставляя их корчиться и стенать на снегу, пуская из всех своих дыр пузыри крови. Некоторых раненых одетые в черные кафтаны стрельцы, сжалившись, добивали, пуская очередную стрелу под мягкие левые титьки корчащихся на снегу красавиц… Хорошо если стрела попадая под мякоть женской левой груди, пробивала сразу тело и пронзала сердце, принося тогда конец всем мучениям молодицы. Но чаще было хуже: неловко пущенные порой и не очень умелой рукой, стрелы зачастую пробивали только мякоти женских и девичьих сисек, не доходя до сердца и заставляя несчастных красавиц еще сильнее мучиться и стенать от боли.

Тогда к агонизирующим красоткам подходил сподручный старшины с бердышом или копьем наготове и пробивал ими женское или девичье пузо, или ту самую левую женскую титьку, под которой бьется сердце, теперь уже гвоздя красавицу наповал…

Запах крови и человеческих испражнений неслись по морозному воздуху: некоторые красавицы от боли, страха и унижения не смогли удержать содержимое своих желудков, и кал теперь жидкой коричневатой кашицей стекал у некоторых из них прямо по ляжкам и ногам…

А в верхнем окне княжьего терема, молодая черкешенка прижималась всем своим молодым горячим и почти голым телом к лысому мужику с похотливо отвисшей нижней губой и глазами навыкате… Может ей сегодня наконец-то удастся зачать будущего наследника престола Рюриковичей?…