Принцесса Розовой зари

Принцесса

Вообще не понимаю почему до сих пор не написал ничего об этом событии. Ведь это любовь была. Была, а осталась теперь только лёгкая память и долгая многолетняя и почти бессловесная дружба на известном расстоянии.                 Мы встретились на заводе шампанских вин, в злопамятные девяностые, и занимались безрадостным трудом по маркировке винных продукций. Росссия самодержавная даже самогоноварение преследовала, для пополнения казны, а новоиспечённая преступная власть вовсю зарабатывала и зарабатывает лично себе  на алкоголе, без всякого зазрения, пользуясь поростодушием и доверчивостью новоипечённых российских граждан. Я был одинок, запоен и смазлив. И когда увидел эти  глаза, то сразу утонул в их бездонной и безрассудной глубине, невыразимой  выразительности, притягательности и той неизведанной прелести женского тайного, волнующего аромата, что тут же не смог сразу же окончательно  и бесповоротно не влюбиться  в эту притягательную и неистребимую поволоку безудержного Эмминого очарования . Я назвал Эмму "Принцессса розовой зари" и до сих пор драгоценно храню этот образ в анналах своего сердечного берассудства.

Я был робок, и не смотря на  всю свою безалаберность, конечно же сразу натравил на очаровательную обладательность неиссякаемо притягательных глаз, своего тогдашнего моего приятеля, Юрку Кораткевича, поэта, фата, пьяницу и обладателя бесценных энциклопедических знаний на предмет обоюдно привлекательного, как мне тогда казалось знакомства. Юрка тотчас же воспользовался моим советом и дружба завязалась, как и прочие последующие затем коллизии.

Итак, звалась она конечно Эмма, и имела рядом неразлучную приятельницу и горячо любимую, Натали, при встрече с которой мы бесконечно начинали хохотать без всячекого на тот момент повода, а просто от необъяснимого состояния души, догдашней молодости и влюблённости в эту теперь уже осточертевшую жизнь. Мы стали дружить. Юрка читал дамам свои стихи, у Эммы тоже были свои юношеские четверостишья, к тому же она оказывается ещё пробоваала себя и на скрипке, а я к тому времени уже сочинявший свои песни втайне стал надеяться на почти безнадёжную близость с красавицей и на возможность  безвозмедного приобретения красивейшей скрипки для умопомрачительного контрапункта моих тогдашних мелодий. В присутствии дам мы с Юрием изысканно пикировались в надежде поразить их великолепием своего внутреннего мироустройства. И, надо отдать должное, у нас получалось, вначале они приняли нас за неких профессоров, неизъяснимо лишившихся своих уважительных мест.

Увы, когда мы гонимся за многими мечтами сразу... Однажды я почти приблизился к своим мечтам. Она согласилась. Она согласилась приехать в мою скромную коммуналку одна. О, Боже, я был на пике блаженства, я не знал что мне делать и как мне быть. Я сходил с ума.   Не в силах дождаться сладострастных объятий, я то задыхался, то хохотал, то впадал в беспамятство. Я загорался и гас. Я вздрагивал. Я трясся и пучился. Время тянулось бесконечно. Наконец я взял бумагу, перо и на бумаге стали появляться строки:

Потом начнётся всё, а сейчас - тягучего времени мёд.

Но только знаю, настанет миг и всё произойдёт.

Всё то, что было на тебе расстает без следа...

И растворятся в синеве безумные слова.

Время диктует нам свой итог и горький сжимает круг.

Но есть на свете любви глоток и жизнь, что течёт вокруг.

И в осень жёсткую, как никогда, подарит свой свет звезда.

Я заблудился невпопад в растерянных глазах.

Любимая! Боже! Какая беда сможет нас разлучить?

Пусть вечно светит твоя звезда, и моя тоже будет светить.

И путь продолжая в таинственной мгле исчезнут следы без следа...

Пусть вечно тают в синеве безумные слова.

Ах, это безумие молодости, это благославлённое золотое вино чувств, безумий и страсти. Мимолётно, неповторимо и сладострастно! Повторить бы всё это, но жизнь одна. Единыжды мнгновения, ошибки, падения и взлёты, взрывы чувств и невозможные кульбиты впечатлений. Увы, не повторить этот омут, как бы не хотелось возвращаться вновь и вновь в эту бездну.

О, как бы хотелось сейчас исправить эту чудовищную ошибку. Как  бы хотелось сейчас целовать эти нежные, неповторимые своей тайною прелестью, новизной и такою безумной неповторимостью красотой губы, как будто именно в них сосредоточена вся красота и бездонность вселенной. Впитывать их нежную, сумашедшую нежность и притягательность. Прижимать к сердцу всю неповторимою нежность, боль и восторг.   А эта безудержная красота  бёдер, этот муар и мрамор и вся завораживающая красота женского мира волнующая каждого мужчину.

Эта загивающая глубина падения, неги, блаженства и нописуемого наслаждения. В эту пропасть падаешь, не понимая и не думая о содеяном, погибая и блаженствуя

и не понимая что вся вселенная сокрыта в этой белизне, сладости

предвкушения неминуемой близости, блаженства, восторга и всего этого букета восторженности, таинства неминуемой гибели или чего-то ещё доселе неведомого и неповторимого Но всё когда нибудь кончается, симфония ли блаженства, любви или безумной страсти и неги и история эта закончилась не успев начавшись, смею надеяться к нашему обоюдно острому сожалению Я  медленно раздевал её в своих фантазиях, смаковал фразы, мимику, движения глаз, бёдер и всего божественного

кокетства, безрасудства и неизъяснимого, вечного женского непостоянства, на котором строятся необозримые орбиты всего того, что названо вселенной, и что сокрыто за гранями нашего понимания о сотворении мироздания.

Ты берёшь эту сладостную теплоту и блаженство и других губ, познавая но не осознавая всю глубину своего погружения в это таинство... Ты впитываешь,

постигаешь, блаженствуешь, опьяняешься и... улетаешь в другие миры и пространства. О царство любви, сокровенная тайна, притягательностьи потом реальность. Клитор, кто только придумал такой божественный орган. Нет не орган а эту скипку всех вожделенных страстей. К ней можно прикасаться мысленно, можно её желать, можно ласкать, губами, языком, трепетными кончиками пальцев, или бессмылленным касаясь взглядом. Клитор. Да здравствует Бог, женщина и клитор. этот орган, созданный даже не Богом  а самой вселенной. Он всегда неповторим, нежен безумно и неповторим каждый  раз. А ещё оргазм, все разрушающий, созидающий и всегда единожды неповторимый именно в этот момент, когда женщина принадлежит только тебе и никому больше, разрушительный и животворящий оргазм, монуметальный притягательный и непривзойденный. Разрущающий семьи, судьбы, надежды и пространства... Я горел в этом пламени и в этом безумии...

Она приехала , прошла в ванную , а я скатился в кровать, изнемогая... Но, кровь, вся кровь которая была нужна в эту долгожданнуюю минуту была в голове, а не там где ей нужно находиться в сей притягательный момент.   И я оказался рыбой, выброшенной на песок, да, той самой дохлой  и выпотрошенной напрочь. Эмма посмотрела на меня как то холодно и очень отстранённо. Её глаза стали сразу далёкими, холодными,   безразличными и безвкусными. Она  выдавила  что-то очень несуразное и огорчительное для меня. Затем отбыла восвояси. Не солоно хлебавши оказался и я.