Фантазии полоумной. Глава 31. Серия: Секс фантазии

Глава 31

Змеиный клубок

В усталой полудрёме на меня нахлынули чувства: досада и жалость к милому рыжему другу, который пострадал и по моей вине тоже, не напейся я тогда в том злополучном баре, все могло бы быть совершенно по-другому. Джейми бы сейчас сидел рядом, целый и невредимый, освещал бы комнату своей лучезарной беззаботной улыбкой и рассказывал бы последние сплетни. От щемящей сердце тоски, пришлось даже закусить и без того зудящую губу, чтобы не дать себе расплакаться. Я глубоко вздохнула, успокаивая себя тем, что сделала все возможное, чтобы хоть как-то исправить ситуацию, а сейчас мои рыдания абсолютно бесполезны для него.

Я перевернулась на бок и почувствовала под собой хрустящие листы моих свидетельских показаний. Теперь-то я уже точно знала, что делать. Я ничего не сказала Лексу про угрозы со стороны представителей администрации. Но после сегодняшнего фурора в рукопашном версус-батле с Дэнисом, в моей душе был полный штиль, ни капли тревоги. Я сама в состоянии дать отпор полоумной семейке Новак, и адвокат Бздашек получит от меня под свой заносчивый бздашек за компанию. Да я – Чак Норрис! Внесите кирпичи, я разобью их своим железным лбом! Теперь павлиний хвост перешел от Джейми ко мне.

Еще мне не давало покоя переживание насчет Лекса и его намерения вести меня на свидание. Его слова приятно льстили мне, но некая тревога грызла мой здравый разум в то время, как сердце полнилось блаженной негой. Он снова признается в любви, и снова покидает меня. В капитанской ветреной голове семь пятниц на неделе. Во всяком случае, делая такой вывод, я опиралась на предыдущий опыт общения с мужчинами. А попадались мне те еще экземпляры: то люблю, то не люблю, то хочу, то не хочу, то тоскую по тебе, то дай отдохнуть от тебя, то вернись и побудь со мной. Полный мрак! Царь дал слова, царь же его и забрал. Либо они все были гордыми носителями импульсивного характера и непрочно сформированных моральных принципов, а я имела с ними дело лишь по иронии закона подлости, с которым меня связывали давние и близкие отношения. Либо я сама являюсь настолько непостоянным и раздражающим субъектом, что принимать меня всецело выше любых человеческих сил. И тем не менее, история моего знакомства с командиром больше напоминала детскую игру «холодно-горячо». Поэтому я мысленно приказала себе не обольщаться насчет предстоящего свидания с Лексом, пусть меня даже физически и душевно влекло к нему с невероятной силой. Такая опасная влюбленность могла превратиться в настоящий капкан. Я и без того ощущала себя мухой в паутине, болезненно рвущей желанные и сладостные путы при каждом расставании с ним.

Голова шла кругом от этого непримиримого противостояния моих жизненно важных органов: сердце требовало отпустить наконец мои сокровенные желания на свободу, а разум твердил, что с этим «жеребцом нарасхват» следует держать ухо востро и ни в коем случае не давать волю чувствам. В этой твердой решимости запретить себе даже мечтать о капитане, я наконец забылась тревожным сном.

Мне снилось, как Лекс страстно целует мои губы, перебирая мои волосы, гладя щеки, спускаясь все ниже. Его огрубевшие пальцы нежно смыкаются вокруг моей шеи, сначала едва ощутимо, потом крепко, каждый новый вздох давался мне все сложнее. Наконец, он сдавил мое горло бульдожьей хваткой, кислород перестал поступать в мои легкие, я начала задыхаться. Последнее, что я наблюдала перед галлюцинирующей смертью были его горящие глаза, в них алым бархатом клокотало адское пекло.

Я проснулась, но, уже осознавая себя частью реальности, все никак не могла открыть глаза и была не в силах сделать ни единого вдоха. Что-то плотно накрывало мое лицо и давило с недюжей мощью. Инстинкт самосохранения приказал мне отстаивать право на жизнь, брыкаясь и лупя руками воздух перед собой. Спустя пару секунд этого терзания кислородным голоданием мое тело сдалось и безвольно обмякло. Губительное нечто так же отступило, позволяя небольшому количеству животворящего воздуха проникнуть в мои горевшие предсмертным пламенем легкие. Постепенно сознание возвращалось в мое безжизненное тело. Послышались встревоженные голоса.

- Что ты наделала? – обеспокоенный женский голос принадлежал, по всей видимости, Астре. – Ты, что убила ее?

- Не знаю, она уже мертва? – второй голос был грубым, но тоже прибывал в панике.

- О, Господи! О, Господи! Что ты натворила! – причитала надо мной помпушка.

- Да я просто хотела припугнуть выскочку! Я же не думала, что она коньки отбросит так быстро! – теперь я распознала Раю. Вот ведь больная сучка!

- Тебя же закроют за это! – верещала толстуха.

- Сама хороша! А ты меня остановила?! – наезжала в ответ долбанутая фанатка. – Сядешь за соучастие!

- Нет! Нет! – всхлипывала звездунья.

- Да заткнись ты! – огрызнулась Рая. – Лучше проверь пульс, может, не все потеряно.

- Сама ее трогай, - прошипела Астра. – Не хочу прикасаться к трупу.

- Думаешь, оставишь отпечатки пальцев, дура? – чьи-то холодные руки легли на мою шею, нащупывая артерию. Я достаточно пришла в себя, чтобы отомстить паре злобных ведьм. Не заставляя себя долго ждать, я открыла глаза и двинула кулаком по нависшей надо мной мерзкой роже. На пол покатилась Рая, охая и держась за нос.

- Какие же вы сволочи! – выплюнула я ругательства. Я довольно натерпелась за сегодняшний день, чтобы позволить прикончить себя в своей же постели. – Насколько твоя кишка должна быть тонка, чтобы нападать на спящего человека? - обратилась я к охреневшей фанатке, садясь на кровати. – Хочешь драки? Устроим дуэль завтра утром, а пока у тебя целая ночь, чтобы скопить остатки твоей унылой отваги. А ты? – повернулась я к не менее впечатленной Астре. – Я считала тебя подругой. Но оказывается, твое брюхо набито не только салом, но и дерьмом. А сейчас, малоуважаемые леди, я собираюсь наконец выспаться. И если хоть одна гадина посмеет двинуться в мою сторону, пущу ее на закуску для шредера! – я снова легла и демонстративно накинула на себя одеяло. Я больше никого не боюсь! Девки молча расползлись по нарам, поджав хвосты. А злость и обида остались единственными моими попутчицами в царстве Морфея. Бестиарград упорно не желает принимать меня.