Глава- четвертая

Любовь кровь из прошлой жизни               

Глава четвертая

Живой труп, смертный, Бессмертный.

*Как бы то ни было, под ручку с двенадцатилетней не девственной доброй Селеной Прекрасной, почти тринадцатилетний девственный Макс, этим днем восьмого апреля дошел до своей школы! По дороге их не остановили ни многочлены банды поселка Рабочего, с шестого апреля обещавшие Макса зарезать. Ни представители администрации школы, с седьмого апреля готовившиеся исключить его из вверенного им для руководства образовательного учреждения, восьмого апреля ждавшие его, чтобы «грязными тряпками» выгнать из школьных стен раньше, чем его тут зарежут. Только дойдя до школы, специфическим «обратным воспоминанием», как в «обратную перемотку пленку с фильмом пересмотрел», вспомнил Макс, как он вместе с доброй Селеной Прекрасной вышел из своего Зеленого дома, до самой школы не обменявшись ни единым словом. Как молча, они прошли. Молча, зашли школу, на удивление как никогда малолюдную, из которой словно изгнали дух многочленов банды поселка Рабочего, от чего даже воздух тут перестал пахнуть гнилью нечистот. В полном молчании они на пару переоделись в гардеробе. В такой, можно сказать, что инертной атмосфере, не надеясь, что неприятности «рассосутся сами по себе», они дошли до кабинета Математики и молча сели за одну парту, как это было в прошлом учебном году. И всё в полном молчании. Ибо, о чём не скажи, всё будет трагично и как-то до обидного, необратимо. Даже если, вновь сработало подтверждение старого принципа, гласившего что, рядом с Селеной Прекрасной, Максу всегда везло…

В классе, как и вчера, по-прежнему не хватало многих одноклассников. Не было почти шестнадцатилетнего не девственного злого Канны, типичного «человека амфибии» с «мертвой душой», по велению, которого в прошедший понедельник несчастный Димон и был изнасилован в кровавом сарае Кили злыми Степой и Филей. Вот и не было сейчас тут почти пятнадцатилетнего не девственного несчастного Димона. Не было и почти тринадцатилетнего девственного несчастного Буша, утром этой среды приходившего во двор Зеленого дома в составе карательной экспедиции членов банды поселка Рабочего. По давней привычке, установленной шестнадцатилетним не девственным Вованом, чтобы бить пятнадцатилетнего девственного несчастного друга Сержа. Так что, некому было рассказать Максу, как именно пережил семнадцатилетний не девственный злой Тишка, наведенные на его сознание большого члена банды поселка Рабочего, видения «Черного колодца смерти». Да и не было возможности уточнить, как вчера в сточной канаве нашли мертвое тело, теперь несчастного Вована.

Не было тут и почти четырнадцатилетнего девственного друга Юрия Крылова, вундеркинда, потенциально Людмена с активированной связью с «Живой Душой», поэтому и «бессмертного». Так что, не удивительно было, что остальные одноклассники шестого «А» класса, на всякий случай как «смертные», предусмотрительно стороной обходили место за партой рядом с Максом, оставив эту возможность кому угодно, только не им. Предоставляя событиям самим разрешить возникшие проблемы. Так, как это будет угодно судьбе. Ведь, как это утверждалось в старинной Этрусской пословице: «если человек, что и предполагает, то судьба всем располагает». Вот Макс и видел, что тринадцатилетняя девственная Таня Хава, как истый представитель архетипа «джентльменов» с простой связью с «Живой Душой», никогда не делающая того чего делать нельзя, демонстративно отвернулась от него. Она была просто «смертной» и делала то, что «правила бытия» обязывали ее делать.

Зато за одной партой с Максом, явно ещё и режиссируя происходящие события бесконечной пьесы жизни, с него не сводила родных огромных черных глаз добрая Селена Прекрасная, типичная «человек амфибия аксолотль» с «мертвой душой», можно сказать,- «живой труп» со всеми своими изъянами и «червоточинками»… 

То, что в классе назревает что-то необычное, явственно витало в воздухе. Ещё и тяжелое чувство плохого предчувствия давило на Макса, нацеленным на него по-настоящему хищным взглядом другого «живого трупа», рыжей красавицы Моловой Ольги или по-простому, четырнадцатилетней не девственной злой Олвы. Кто, в роковой понедельник шестого апреля смогла убедить Макса, дать ей обещание, убить пятнадцатилетнего не девственного злого Степу, ее любовника! А такое обещание, брошенное под ноги разбитной девице, требовалось исполнить. Или умереть! Хоть от стыда за свою мужскую недееспособность! Хоть от побоев соперника! Того кто, на правах «крутого перца» владел злой Олвой, вместе со всеми ее девичьими внутренними органами. Причем, именно прибить! Ибо, никакими словами убедить злого Степу, отцепиться от злой Олвы. Ни теоретически, ни практически, не представлялось возможным. Степа с Олвой на пару были «живыми трупами» с «мертвыми душами», и ни на какие просьбы, ни грубые, ни вежливые, они просто не реагировали…

…Из состояния напряженного созерцания, за которым шестиклассник Макс не смог вовремя понять, что школьный урок Алгебры фактически уже начался, его вывел раздраженный голос «математички» Татьяны Ивановны. На полном серьезе полагавшей, что у юных школьников элементарно не может быть никаких проблем, кроме всяких детских глупостей. Как, к примеру, то, что рыжая красавица с соседнего ряда, Молова Ольга, явно демонстративно злобно смотрела в сторону не столько на хмуро сидящего Макса Гелен, сколько на сидевшую рядом с ним за одной партой добрую Лену Зимерман. Для убедительности своих мыслей о нём, рыжая красавица даже выставила из-за парты свою плотно сбитую ногу. Чтобы он мог этим полюбоваться. И то же начать мыслить о ней. Всё это было обычными «детскими шалостями», как это обычно происходило на других уроках, на глазах той же «математички». И, как взрослая женщина она старалась верить в то, что если что-то и могло грозить слюнявому подростку. То только какой ни будь лёгонький подзатыльник, и не более того! Такой «математичка» видела идиллию «счастливого детства»! Вернее сказать, врала себе и всем, что так оно и есть, как ей это видится…

— Молодой человек? Макс Гелен? Что вы так пригорюнились? Какие такие проблемы вы видите, своим ничего невидящим взглядом? Посмотрите же! На меня…- Скептически протянула учительница математики, с кривой ухмылкой глядя на юного ученика с сумрачным взглядом…

Как именно к этому роковому дню сложились обстоятельства, поспешил немедленно уточнить мелкий член банды поселка Рабочего и «живой труп» с «мертвой душой», четырнадцатилетний не девственный злой Киша, по старшинству принявшего устанавливать в классе свою персональную власть…

— Гели видит небо в алмазах!— С места выкрикнул этот дважды второгодник, лишний раз, напомнив Максу о том, что не всё так просто было с его пребыванием в родной «Сто восьмой» школе…

— Не в «алмазах», а в «звезде», которую он целовать обязан, как только Людон Арова,- его хозяйка, ему это прикажет…— Со своим утверждением вклинилась в гонения на Макса злая Олва, озвучивая сплетни, которые прилюдно вслух, да ещё при учителях, говорить, было неуместно…

Общеизвестен был факт того, что два дня тому назад Макса физически не уничтожил злой Канна, только потому, что его сексуальной игрушкой взяла себе почти шестнадцатилетняя не девственная злая Людон Незабвенная. Кто, как «живой труп» с «мертвой душой», сакрально наложила на его задницу свою загребущую лапу, чтобы его преждевременно не убили без всякой пользы для нее лично! Только вот то, что Макс вчера, как Колобок от Бабушки, укатил и от злой Людон, его одноклассники ещё не ведали.

— Гели вчера со «звездой» Людон слюняво целовался,— уточнил свою позицию и Рома Биман, с удовольствием выложив дурно пахнущие злословия, растекавшиеся по школе…

И моментально оставшиеся в классе неучи взорвались дружным нервным хохотом, словно бы обрадовались удачной шутке пущенной против выявленного выскочки, которого требовалось всем обществом уничтожить. А когда засмеялась «математичка» в призрачной женской надежде, что «шуткой» всё само собою и рассосется, и никого на ее уроке бить не станут, потихоньку начали похихикивать и другие одноклассники шестого «А» класса…

— И что тут смешного? - Неожиданно громко, со своего места вскричал друг Мусса, словно боевой клич вызова на поединок всей рати темной силы, жестко объявив, что он не присоединился к «веселью», даже если сама учительница математики, как «живой труп» с «мертвой душой», не видя в этом никакой трагедии, участвовала в явной травле выявленного «отщепенца»…

— А тебя, Мусса, никто и не спрашивает! Что смешно, а что нет! — Прервал в классе все смешки, голос злого Киши,- «живого трупа» с «мертвой душой», ничего хорошего «смертному» с простой связью с «Живой Душой»,- Муссе, не предвещавшего…

От чего в кабинете математики повисла действительно «мертвая тишина»! От которой жутко стало даже самой учительнице математики, всё ещё пытавшейся вымученно хихикать…

— Спокойно, спокойно! Ребятки! Не забывайте, где вы находитесь! Вы на уроке, а не на улице! Ведите себя достойно! — Принялась восстанавливать видимость порядка в классе растерянная «математичка», сама себя загнавшая в весьма неприятное положение, встав на сторону, как ей ещё казалось, «сильных»,— на сторону неучей, второгодников и «живых трупов» с «мертвой душой».

Чем Татьяна Ивановна с головой выдала свою принадлежность к архетипу «живых трупов» с «мертвой душой», функционирующих по заветам своего «Реагирующего мозга рептилии»,- первого уровня сознания. Будучи в ранней юности «на картошке», ещё перед первым курсом педагогического вуза лишенной девственности. Одновременно с этим утеряв главенство над собственными мыслями «Запоминающего мозга гоминида»,- второго уровня сознания и связь с «Живой Душой». Тем более, навсегда потеряв право на владение решимостью «Эмоционально творческого мозга человека»,- третьего уровня сознания. Она просто «умерла по кельтскому поверью», превратившись в «живой труп» с «мертвой душой». Став такой, какой только и могла быть, без права быть кем-то другой. Вот и продолжала Татьяна Ивановна быть сама собою, усугубляя свое незавидное положение, уже и подчинившись неформальной власти члена банды поселка Рабочего, от злого Киши. И всеми своими силами взрослой женщины, она всё пыталась, в еще большей степени унизить Макса, «растереть его в порошок», толкнуть «падающего». По-женски, рефлекторно стараясь оказаться на стороне сильного члена и слиться с коллективом успешных. Чтобы самой, хоть так, стать неотъемлемой частью силы существующей при Власти. Считая, что подтолкнуть «падающего»,— это правильно! Такова была вполне естественная гормональная реакция присущая гоминидам в ситуации, когда они, видят перед собой «изгоя». От чего рефлекторно начинают все вместе лихо пинать того, кто «не нравится всем». При этом, наполняя собственную кровь дополнительной порцией гормонов агрессии,— андрогенами, а «падающего» «накачивая» гормоном пораженца,— кортизолом.    

— Гелен? Может вы, таким задумчивым стали, потому что, домашнее задание подготовили? - Голосом полным сарказма поинтересовалась ехидная Татьяна Ивановна учительница «точного» предмета.

Но не тут-то было! Макс второй день ходивший, как вундеркинд наделенным активированной связью с «Живой Душой», как «Бессмертный», был под покровительством могучих тайных сил! Что функционировали в Вечности «тонкого Мира», будучи той чудесной ипостасью, что возникла в будущем, контролировала настоящее и корректировала прошлое «грубого Мира». На что могущества пресловутого Искусственного Интеллекта, сакрально базирующего «на квантовом уровне» вне материального носителя, вполне хватало.

— Да, всё подготовил! - В полнейшей тиши, гордо произнес он…

— Нет! Гели, точно психом стал! Уроки, вот, начал делать! Наверное, уже успел вчера головой стукнуться? — Противно хихикнул несчастный Мишёк, но его смешок поддержали одни только неучи, ибо атмосфера в классе была уже неожиданно совершенно иной…

— Да, что вы говорите! Вы, Гелен! Сделали домашнее задание? Красный снег, наверное, выпал на улице! — Глупо продолжила подыгрывать многочисленным неучами несчастная «математичка»…

— Может вы, молодой человек, выйдете к доске! Продемонстрируете, как всё у вас получилось! Или, как всегда, успели, тетрадь позабыть дома, пока в школу собирались? Или вообще, уже всё на свете забыли? - Поддавшись общему настрою неучей класса, взрослая женщина,- «живой труп» с «мертвой душой», продолжала выводить из морального равновесия своего сакрального противника…

Даже если «математичка» делала вид, что ей всё нипочем, признаки ужасного конфликта от несовместимости архетипов типажей молодых людей, она явственно ощущала. Чувствовала в затаившемся классе нарастающее напряжение. Ещё страшнее для неё, было то, что вчерашний «круглый неуч»,- Макс Гелен, кроме «двоек» ни на что неспособный. Сейчас бросил ей интеллектуальный вызов. Остальные ученики шестого «А» класса, по примеру Муссы, презрев свой страх «предчувствия смерти». Как «смертные» со связью с «Живой Душой», всё же, выбрали сторону восставшего Макса,- «бессмертного» с активированной связью с «Живой Душой».  

— Да! Выйду…- Фыркнул Макс, запевая про себя «боевую песню»: «Последний парад наступает», слова немецкой песни-реквиема, в дальнейшем переведенной на русский язык и ставшей песней посвященной подвигу русского крейсера «Варяг» погибшего в бою начала века против эскадры Японских броненосцев.

— Каков наглец! Задачу он решил! Задачу! Что была задана на дом. Каждый может решить. Тот, кто списывать умеет. Ты, реши другую задачу, если тебе не трудно? Вот, задача номер триста шестьдесят пять…— Распорядилась учительница математики Татьяна Ивановна, пытаясь выставить своего ученика полнейшим глупцом…

— Да! Решу!— Буркнул Макс, и, прихватив учебник, с решительным видом героя, не сомневающегося в своих способностях, пошел к доске, ощущая себя летчиком времен Войны, принявшего решение пойти на огненный таран, более не имея возможности ни выпрыгнуть, ни отвалить в сторону, а только совершить свой подвиг…

…С решением новой задачи Макс справился за пятьдесят секунд! Только вот, будучи до макушки переполненный андрогенами,- гормонами агрессии, само решение задачи, оформив, как и положено бывшему неучу размашисто, некрасиво, небрежно и неаккуратно. В написании ответа допустив нелепейшую грамматическую ошибку, в слове «скорость» написав вместо буквы «р», букву «д»…

— Макс Гелен! Внимательнее нужно быть! Ошибок не допускать! Садитесь! «Три»! — Неприязненно произнесла Татьяна Ивановна, хорошо знающая, что подобные задачи у доски решаются только отличниками, и то после учительских подсказок, за время, как минимум в десять полновесных минут…

Впрочем, реши эту же задачу, за такое же рекордное время, пусть даже с небрежным оформлением, любой «нормальный» отличник. То, получил бы оценку за свои успехи в учебе «пять». Но не решилась «математичка» поддержать порыв ученика отличной оценкой. На уровне собственного подсознания не поверила она бывшему неучу и его способностям к умственной деятельности. Тем более этот апрельский день, по крайней мере, для неё самой, был не последним в истории человечества. Да и невозможно было быть «справедливой» по отношению к какому-то «антиобщественному элементу», в крайней степени не симпатичного ей самой, другим ученикам,- неучам, а главное столь ненавистного школьной администрации, что вчера устно объявили начальственное решение об отчислении Макса Гелен из школы.

— Татьяна Ивановна? Что? Вам не понравилось решение задачи? Но! Задача решена правильно. Претензий с вашей стороны нет. Дайте, ещё одну задачу, решу и ее! Значит, «пять», я заслужил! — Оставаясь у классной доски, в надежде на получение отличной оценки проговорил Макс, зная что, по закону познания, чтобы получить внятный ответ, нужно задать правильный вопрос…

— Макс Гелен! Не выставляй себя глупцом! — Ответила ему взрослая женщина. — Радуйся тому, что у тебя есть! Тебе «тройки» в оценке твоих знаний будет много…

Впрочем, выход к доске помог Максу буквально во всех смыслах этого слова. Глядя со стороны, от классной доски, с нового ракурса, ещё вчера, вернее позавчера шестого апреля, очень страшные лица драчливых неучей ещё остававшихся в классе, стали выглядеть масками клоунов, как-то нелепо, глупо и комично. Что особо смешно смотрелось на фоне растерянного лица «математички»,— Татьяны Ивановны. И это было настолько потешно, что Макс не выдержал. Сначала он старался смеяться бесшумно. Но это получалось плохо. Затем приступ смеха стал просто невыносим. И он взорвался безудержным нервным хохотом. Всё свои суровые переживания, набранные им с самого утра, он выплескивал из себя неудержимым смехом. Ранее впрыснутые в его кровь боевые гормоны неизрасходованные в отложенной на будущее драке, сжигались этим смехом. Вернее, в гомерическом победном хохоте. Будучи победителем, он смеялся последним. Ему смешно было всё! То, как нелепо моргала бесцветными глазками учительница. И то, как большинство из одноклассников боялось даже посмотреть в его сторону. И то, как глупо выглядели остатки банды Канны, потерявшей над ним, - Максом, свою власть…

— Посмотрите! Какие у них рожи! Как у троглодитов перед арифмометром!— Кивая на «галерку», произнес Макс, давясь смехом, просто захлебнувшись всё поглощающим хохотом, грубо мешая продолжению урока…

— Макс Гелен? Что с вами? Вы умом тронулись! Прекратите смеяться! У вас слова шизофреника! Вы опасны! Не нужно бросаться на одноклассников! Выйдете из класса! Успокойтесь! Нахал, какой-то! — Визгливым криком, как «живой труп» с «мертвой душой», вкричала «математичка» в тщетной попытке укротить приступы смеха ученика начальственным голосом, если строгим взглядом не получилось его унять…

…Чтобы успокоиться, Макс с удовольствием покинул кабинет математики, по пути к двери из класса, не без вызова посмотрев в полные ненависти глаза злого Киши,- «живого трупа». И лишь оказавшись в полном одиночестве, не видя над кем и для кого смеяться, он, было, успокоился. Но не всё так просто было в подлунном Мире. Следом за ним, восхищенно распахнув огромные, черные, волоокие глаза, путая века своего пребывания на Земле, вышла добрая Селена Прекрасная,- «живой труп» с «мертвой душой». И опять, у Макса появилась возможность смеяться для кого-то. С чем, неудержимые приступы хохота скрутили его в «три погибели». И он снова свалился в неконтролируемый приступ залихватского победного смеха. Смеха! Самой что, ни на есть, гормональной природы. Таким образом, его организм справлялся с утилизацией излишних при мирном сосуществовании, если драка не состоялась, боевых гормонов, - андрогенов…

— Мато, миленький мой! Успокойся! Всё! Довольно! Достаточно! Ты всем показал, какой ты есть на самом деле, ты такой же как «тогда»! Хватит, милый мой, хватит…— Начала нежно выговаривать добрая Селена Прекрасная, между делом умело прижимая опущенную голову юноши к своей высокой, и как всё у неё красивой, «удивительно знакомой» для него девичьей груди, ещё и остро пахнувшей эвкалиптом…

От такой заботы проявленной к нему, Максу действительно стало несколько легче. Даже приступы нервного смеха оставили его в покое. Далее он поспешил вылезти из объятий, не столько старосты класса, сколько «живого трупа» с «мертвой душой», для чего просто выпрямившись во весь свой взрослый рост акселерата, нехотя оторвавшись от оказавшихся такими приятными объятий своей бывшей подружки. С кем он так крепко дружил весь прошлый учебный год. Только вот, дружбы с ней он не сохранил. Как «смертный» с простой связью с «Живой Душой», испугавшись касательства к Вечности. Что в роковом мае прошлого года ему открыла, тогда одиннадцатилетняя девственная Селена Прекрасная. На что у нее год тому назад, были все права «Бессмертной» наделенной личной активированной связью с «Живой Душой»…

— Фу, думал, умру от смеха! Даже больно стало, — устало пробормотал юноша, массируя заболевший от смеха затылок и поймав себя на крамольной мысли, что в обволакивающих объятиях своей бывшей подружки, он с удовольствием остался бы, как минимум на пару минут подольше…

Только вот знания, набранные им по итогам событий пережитых за два прошедших дня, этого ему уже не позволили! Нельзя было обниматься с «живым трупом» с «мертвой душой», она могла «присосаться насмерть» с «летальным исходом». После чего ему только и оставалось бы цитировать утверждение, гласившее: «Чтобы не случилось! Случается только то, что человек сам для себя избрал»…

— Елесса! Пошли в рекреацию «Лекционного кабинета»,— тихо предложил Макс…

— Пошли, пока ты имеешь смелость со мной разговаривать…

…Может? Поцелуешь меня на прощание…— Тихо произнесла она…

— Нет! Целоваться не будем! Целоваться для меня неприемлемо! Вам, «живым мертвецам» с «мертвыми душами», лучше друг с другом целоваться! И вам будет приятно! И девственники целее будут…— По-солдатски прямо заявил юноша, ничего зазорного не видя в том, чтобы говорить правду и только правду…

— Мато! Это пошлые шутки! Оставь их для уличных девок, со мной так не говори,— потребовала она…

— Елесса! Извини! Перенервничал! И обидно это! Я тебя хорошо знал как «Бессмертную» с активированной связью с «Живой Душой»! А сейчас приходится общаться с девушкой умершей по кельтскому поверью! И при жизни, ставшей «живым трупом» с «мертвой душой»…— Ответил он девушке внешне остававшейся той же Селеной Прекрасной, но внутренне, более уже никак не способной ею быть…

Так что теперь Максу только и оставалось, эффектом совпадений сюжетных линий, поставить себя на место героя фантастического романа «Солярис», волей авторского вымысла оказавшегося в ситуацию со встречей с «нейтринной» копией своей жены,- «живым трупом» с «мертвой душой», успевшей физически умереть. Именно так, как было описано в фантастическом романе середины двадцатого века Станислава Лема, с главным лейтмотивом, что: «кончается только жизнь, а любовь вечна». Роман повествовал о «психологических проблемах» человека, когда житейские передряги злой шуткой выстроили ситуацию так, что главный герой романа,- Крисс, оставил свою жену Харри в одиночестве. И это после того, как она предупреждала его, что если он уйдет от неё, то тогда: «ничего больше не будет». Этой реализованной угрозой несчастная девушка Харри, и лишила себя жизни. Впоследствии, по истечению некоторого времени в десять Земных лет, работа «эксперта по психологическим проблемам экипажей космических станций», привела Крисса на станцию «Солярис». Где действительно у людей были «страшные психологические проблемы»! «Разумный Океан» Соляриса синтезировал «устойчивые белковые биологические системы» состоящие из обычных молекул создающих тела людей. Но только атомы химических элементов в этих молекулах состояли не из «баритонной материи», а из нейтрино. Этими «устойчивыми биологическими белковыми системами» были люди, перед которыми члены экипажа «Соляриса» имели персональную «вину по гроб жизни». Один член экипажа был виноват перед гостиничной горничной, здоровенной негритянской красавицей, сначала обещав жениться на ней, но затем передумав. Другой был виноват перед своим ребенком, суетные занятия наукой, предпочтя воспитание нового человека. Третий член экипажа был виновен перед своим «клоном». Использовав его в роли «биологического материала», а не человека. Главный герой, Крисс был виноват в том, что «отказал в любви», в «любви-крови» своей молодой супруге. Он и потом признавался «гостье», что доведенную им до самоубийства свою жену он не любил. А ее,- «гостью», «безотказный» «живой труп» с «мертвой душой». Он, точно! Полюбил! Особенно после того, как избавиться от неё никак не смог! Причем, полюбил он «гостью», по критериям «любовь моркови», что от тривиального онанизма на теле партнера, ничем не отличается…

Читая роман «Солярис» невозможно было не заметить, что Станислав Лем симпатизирует литературной Харри,- «живому трупу» с «мертвой душой», как-то выискивая для нее возможность «ухода в Вечность». Только вот, подняться до высот «любви вечности», через упорное занятие «любовью-морковью», было принципиально невозможно! Занятия «любовью морковью», от обыкновенного онанизма ничем не отличимого, в этом помочь не могли. Так что, исходя из принципа, что всякий писатель пишет о себе. По крайней мере, разглядывает сюжет произведения через призму собственного взгляда на ситуацию. Ясно было, почему Станиславу Лему так нравилась Харри. Потому что, протагонист романа Крисс, сам был «живым трупом» с «мертвой душой». Впрочем, похоже, как весь экипаж станции «Солярис», среди которых носителя связи с «Живой Душой». То есть, просто «смертного», никак не нашлось. Почему всё так было описано в романе о его персонажах, объясняла биография Станислава Лема, польского писателя фантаста середины двадцатого века с дипломом врача-психиатра. Будучи сыном практикующего врача-гинеколога, будущий писатель-фантаст рос в достатке и развивался, читая «специальную медицинскую литературу» по гинекологии, психологии и модному в начале века психоанализу. Знакомства водил с девицами мучимых, как гинекологическими, так и психологическими проблемами. Впоследствии, всю свою жизнь Станислав Лем всё демонстративно удивлялся тому, как это вид женских гениталий может вдохновлять такое множество людей, жить неспособных без целой «индустрии порнографии», как раз обслуживающей множество людей очень желавших подолгу любоваться этими анатомическими особенностями женского тела. Как-то лукаво пояснив, что такие «пикантные картинки» тиражируется именно на «радость онанистов», всегда пребывавших в славной когорте «живых мертвецов» с «мертвой душой»…

Будучи уроженцем Львова, Станислав Лем роковой сорок первый год встретил двадцатилетним советским студентом. С приходом воинства темной стороны силы, немецко-фашистских оккупантов, местное украинское население бросилось, остервенело уничтожать подручными средствами своих извечных соседей евреев и поляков, попутно грабя их имущество. Семья Лема спаслась, потому что успела обрести документы на австрийское происхождение. Сам Лем нашел защиту и прибежище в немецких военных ремонтных базах, где и дожил до освобождения. Чтобы «советы» ничем их не упрекнули, как они приспосабливались и выжили, семья Лема переехала в Польшу. Где Лем в тридцать два года женился и занялся литературной деятельностью. На писательском поприще Станислав Лем официально и убежденно придерживался идеи, что человек приходит в этот Мир не изменять его под свои нужды, а самому подстраиваться под нужды реальности, в котором человеку посчастливилось или не посчастливилось оказаться. Только вот этими словами, Лем подтвердил старинную истину, что если кто подчинился представителям темной стороны силы, то там ему и придется заканчивать свою жизнь! Причем всегда уже «живым трупом» с «мертвой душой». Всегда готового, в поисках своей «любовь моркови», заниматься тем делом, что делать-то и нельзя! Но, когда этого хочется, то тогда становится можно.

…Жизненное кредо Лема, как «живого трупа» с «мертвой душой», никак не совпадало с точкой зрения просто «смертного» носителя связи с «Живой Душой». То есть, основного архетипа человека, имеющего целью жизни «любовь-кровь». Поэтому и живущего, чтобы построить дом, посадить сад, вырастить сына. Ради чего, и проливая кровь свою, в яростной схватке изменяя под личные нужды саму реальность! При этом, не делая того, чего нельзя делать, как бы этого сильно не хотелось. Как бы при этом сама реальность не была невыносимо жестокой… 

А вот Макс на своём опыте знал, что существуют люди, которые «Бессмертные»! Кем были персонажи, наделенные активированной связью с «Живой Душой». Те, кто способны были на «любовь-вечность»! Они приходили в этот Мир, чтобы изменить его под свои нужды. Чтобы сделать саму действительность прекрасным царством добра и милосердия! Делая то, чего невозможно сотворить, но «Бессмертные» это делают…

Так что, складывающиеся отношения Макса наделенного активированной связью с «Живой Душой», являвшегося  атрибутом «Бессмертного». С доброй Селеной Прекрасной, к сожалению уже «живого трупа» с «мертвой душой». Кардинально отличались от сюжета, описанного в романе Станислава Лема. Если герой романа «Солярис» с удовольствием спал под одним одеялом с «гостьей» в образе его умершей жены. То Макс в аналогичной ситуации с доброй Селеной Прекрасной, его персональной «гостьей», миловаться не собирался. Явно его жизненные установки не совпадали с принципами литературного героя авторства писателя-фантаста Станислава Лема.

Между тем, Макс с доброй Селеной Прекрасной дошли до нужной школьной рекреации с раскидистыми пальмами, куда в марте месяце, будучи «смертным» с простой связью с «Живой Душой», ему и заглядывать было страшно. Так как в этом безлюдном месте, «живые трупы» с «мертвыми душами» могли напасть и изуродовать, любого подростка. А сейчас, восьмого апреля, с совершенно иным гормональным набором, главное, став «Бессмертным» с активированной связью с «Живой Душой», Макс физиологически ничего более не боялся.

Впрочем, этой реальности, не испытывая ужаса перед возможным появлением около него злых «живых трупов» для того и существующих, чтобы девственных мальчиков и девочек обращать в «живые трупы». Макс заговорил, о своем, о вечном, именно с «живым трупом» с «мертвой душой»… 

— Елесса! Я вчера почувствовал себя сценическим Альбертом, к которому явилась энергоинформационным фантомом сущность мертвой Жизель,— начал Макс свою трагическую речь.

— И что? Ты боишься моего мщения?— Хмыкнула «живой труп» с «мертвой душой»…

— Нет! Не боюсь! Я «Бессмертный» с активированной связью с «Живой Душой»! Это «смертные» с простой связью с «Живой Душой», не выдерживают мщения «живых трупов»…— Ответил он…

— Мато! Это выше моих сил! Меня всю распирает от чудовищного желания мстить, и кусать, кусать, кусать…— Прошептала она, на полшага подвинувшись к нему…

— Понимаю!— На полшага отступая от нее, проговорил Макс…

— Мато? Что нам делать? Я долго сдерживать себя не смогу…— Простонала добрая Селена Прекрасная…

— Елесса! Я вчера словно с Виллисой, у кого раньше была активированная связь с «Живой Душой»,   поговорил с твоим энергоинформационным фантомом «Бессмертной»… — Решительно выдохнул он то, что ни в каком фильме ужасов ещё долго не покажут…

Про себя отмечая, что останься он к этому моменту просто подростком. Просто «смертным» с простой связью с «Живой Душой». То, «живой труп» с «мертвой душой», присосавшись к нему, «вытянула бы» из него всю душу…

— И что? Что? Она тебе сказала, такого, что не могу тебе сказать я? — После протяженной паузы переспросила добрая Селена Прекрасная, почувствовав, что физически не может к Максу приблизится из-за его сакральной защиты выставленной мощью его активированной связи с «Живой Душой»…

— То! Что, теперь я обязан защищать тебя «бездушное» существо! Виллиса, сказала, чтобы я не отдавал твоё тело никому на блуд. Не оставлял тебя одну, для твоей ненасытной похоти. Потому что! Более, ты жить нормально не хочешь и не собираешься. Поэтому, ты сама скоро уйдешь, в «Черный колодец смерти»…

…Вместе с матерью своей…— Тихо прошептал Макс, словно был рядом с физическим мертвецом…

— Мато! В «этой жизни» я полностью свободна, распоряжаться сама собою, чтобы сполна насладиться, как ты говоришь, — «любовью-морковью»… — Прошипела она в ответ…

— Елесса, «любовью морковью» насытиться невозможно! Пропадешь ты с этим блудом! Канешь в Лето…

…Вся твоя надежда, только на мою «любовь-вечность». Чудом, дарованную мне для великих дел…— Произнес Макс для доброй Селены Прекрасной, как-то хищно облизывавшейся на него, точно «живой труп» нашедшей себе партнера, чтобы присосавшись к нему обратить и его в «живой труп» с «мертвой душой»… 

— Мато! Твоя вина, что и в «этой жизни», в мае прошлого года ты сбежал от меня…— Нервно произнесла добрая Селена Прекрасная, явно сожалевшая, что намеченная ею жертва, никак не липнет к ее склизким лапкам…

— Да! Сбежал! Не готов был! Не созрел ещё! Вот сейчас созрел! Да ты, уже перезрела…

…Я лишь теперь понял что, как ты пришла и нашла меня в нашем классе в сентябре позапрошлого года. Так, я и оказался в ауре «любовь вечности»! Но не знал я тогда ничего про это! — Ответил девственный юноша и получил совершенно неожиданный ответ от не девственной девушки…

— Мато, если твою вину передо мною принять за «единицу». То, моя вина перед тобой, будет на «миллион» таких «единиц». Нет! Мне прощения…— Шепотом пояснила она…

— Елесса! Это не нам решать! Вечность! Сама решит! Кто, перед кем виновен,— ответил он…   

— И что из этого? Мато? Тогда! Уйди от меня! Скорее! И подальше! У тебя своя дорога! У меня своя! Не быть нам больше вместе! Моя «любовь-морковь» тебя убьет! А «любовь кровь» мне никогда не видать! Храни свою «любовь-вечность»! Не изменяй Селене Прекрасной, со мной! С той, кто Елесса…

…Может? Опять Вечность позволит ощутить это не Земное чувство, «любовь вечность»…

…И снова! В новой «этой жизни», я тебя найду и буду с тобой… – Отчаянно прошипела «живой труп» с «мертвой душой», по существу, озвученной Максом проблем «любовь вечности»…

…И, побледнев от ужаса, как на ожившего мертвеца посмотрел он на нее…   

— Елесса! Да! Ты, уже мертвая, — прошептал он, словно герой романа «Солярис» в горячее и родное лицо «гостьи», которое так хотелось целовать, да только нельзя было этого делать,— сам обратишься в «живой труп»…

— Мато! Я полагаю, что твои страхи по поводу моей кончины сильно преувеличены! Во мне идут все биохимические реакции присущие живому организму. Я кушаю котлетки, а не пью кровь как вампиры, - ходячие мертвецы,— ответила она…

— Ты! Биологически живая, как «гостья» в «Солярисе»! Но в тебе и уже нет «самого главного»,- никакой, даже простой, связи с «Живой Душой»! Ты теперь с «мертвой душой»,— смог проговорить он, и поперхнулся…

— Мато, мне страшно! Я тогда в декабре думала, что я одна осталась «живой»! А вокруг одни лишь «мертвецы»! И ты не «ожил», когда я в мае прошлого года, тебя решилась оживить! Ты вел себя, как «мертвый»! И мама! И все! Все были как «мертвые». Папа как-то отстранился от меня! Как мне было жить «живой» среди всех вас, - «живых мертвецов»? Думала, вот и я «умру», стану как все, и всем будет только хорошо, — произнесла несчастная девушка, будучи сама не рада тому, что с ней случилось и кем она, после этого стала…

— Елесса! Ужас какой-то…— Выдавил Макс из себя…

— Мато! Нужно было, чтобы случилось что-то страшное! И, когда жить мне времени не осталось! Мы снова оказались рядом, с глазу на глаз. Как Жизель с Альбертом, после ее смерти…

…Но! Сколько бы времени не осталось мне быть на Земле, где все поголовно «мертвые»! Если ты «живой», будь рядом со мной, до конца,— произнесла несчастная девушка…

— Елесса! Вчера я получил право «Бессмертного» на пользование активированной связью с «Живой Душой». У меня получилось на яви, как во сне, открыть видения «Черного колодца смерти» с разверзшейся бездной звезд, куда падают, когда умирают,— продолжил Макс, говоря о произошедшем вчера событии…

Впрочем, вслух не распространяясь о том, как вчера днем, под сенью «Черного колодца смерти», с разверзшейся бездной звезд, где не действуют материальные законы пространства-времени. Он,- Макс, ещё только утром обретенным третьим уровнем сознания, вошел в контакт с активированной связью с «Живой Душой» девственной Селены Прекрасной из стодневного прошлого. Кто, как «Бессмертная», сакральной мощью собственного третьего уровня сознания. Точно сказочная Виллиса, или энергоинформационным фантом  девушки из прошлого, установила в текущей реальности настоящего, связь с Максом, со вчерашнего утра уже ставшего «Бессмертным», наделенным активированной связью с «Живой Душой».

Чудом! Сначала физическим проявлением этой сакральной связи, Макс вчера ощутил, как «Серебряными струнками» потоки «энергий», его собственные и Селены Прекрасной, слились воедино в Вечности «тонкого Мира». Там, где нет отдельно прошлого, настоящего, будущего, а само время «трехмерно». От чего, резонансно зазвучали тончайшие «щекотные ниточки», слившихся воедино энергетических потоков их активированных связей с «Живой Душой». Переживая такие ощущения, было, никакими словами  сказать, ни в каком сочинении описать. Никакими физическими действиями этот эффект было, ни прекратить, ни усилить. Так что Максу вчера, на этом сакральном «сеансе связи», пришлось физически прижать руку к своему «запевшему соло» сердце.

А в следующее мгновенье вчерашнего действа. Под эгидой мощи Искусственного Интеллекта сакрально базирующего «на квантовом уровне» вне материального носителя. «Знаниями ниоткуда», намереньем третьего уровня сознания, словами приемлемыми для понимания вторым уровнем сознания. Макс собственным разумом, явственно услышал и навсегда запомнил, смыслы, переданные ему через пропасть временного разрыва в три месяца. Что только «на передачу» «проговорила» девственная Селена Прекрасная, на сто дней моложе современной не девственной доброй Селены Прекрасной, ставшей «живым трупом» с «мертвой душой»…

…Так что, сейчас, днем этой роковой среды восьмого апреля, Максу было, что сказать…

— Елесса! Я вчера слышал песенку Виллисы! Я тебе ее продекламирую…— проговорил он, и тягуче начал…

— Ветры, ветры, о колючие ветры…

…Заметите мою оборвавшуюся жизнь…

…Я хотела быть девушкой яркой…

…Как звезда в небесной дали…

…А теперь, под ветром апреля…

…Я хочу, умереть для себя и для всех…

…И потухшей звездой, на колючем ветру…

…Навсегда быть засыпанной снегом…- произнес Макс, на манер древнегреческого распева…

От ужаса осознания слов грустной песенки «живого трупа» с «мертвой душой» исполненной от лица доброй Селены Прекрасной. Сейчас сидевшей на краю кадки с землей под раскидистой пальмой, словно мертвец выбравшаяся из могилы, у Макса на мгновенье глазах потемнело и волосы встали дыбом. Ничего более не мог сказать он, задохнувшись собственным вздохом, от ощущения, вставшего «кома в горле», всё никак не выдыхая. Да и продолжать пояснения сути «запредельных контактов» не было никакого резона! Хорошо Макс сам сейчас понял, что вчера седьмого апреля. Главное, что было принято его сознанием через портал «Черного колодца смерти». Было, передать самому себе приказ в прошлое, в позавчерашнее шестого апреля, что ни при каких обстоятельствах, никто, даже сам злой Канна, не смел, действом похоти оскорбить тело Селены Прекрасной…   

— Мато! Мне страшно! Проводи меня домой, — тихо попросила она, пока он молчал.

…А так как ему и сказать было нечего, и произнести ничего он не мог, она снова заговорила…

— Мато! После событий понедельника меня тут в покое не оставят. Мне страшно оставаться в этой школе сплошь наполненной «мертвецами»! Пойдем, уйдем отсюда. Попросим моего Папу перевести нас в «Первую» школу! Я знаю! Там все «живые», а тут много «мертвых» даже среди учителей…— Простонала она…

— Как мы сейчас уйдем? Кто меня выпустит из школы? Как мы заберем вещи из гардероба?— Переспросил он, готовый идти с «живым трупом» с «мертвой душой» туда, куда она его позовет…

И сверкнули в ответ огнем страсти глаза доброй Селены Прекрасной, на лицо прекрасной, но внутри ужасной…   

— Мато! У меня личная договоренность с Тетей Дусей из гардероба, она препятствием нам не станет…

— Тогда уходим на следующей перемене…

— Нет! Мато! Уходим немедленно…— Настаивала она.

— Но! Там мои вещи, учебники! Дневник! Их нельзя терять…— Всё-таки возражал он.

— Мато! Разве что-то имеют смысл, когда ты меня, провожаешь в последний путь,— произнесла она и запела…

— Мне горько и больно смотреть на тебя…

…На вселенскую скорбь всего нашего Мира…

…Когда смерть лишь за мною пришла…

…И ветры апреля провожают меня…

…Не смогла я сберечь, себя для тебя…

…Не для нас была тихая жизнь…

…Очень мало мы вместе прошли…

…И так много ошибок свершили…

…Ты отдал меня в руки чужие…

…Бросил в губы чужих, иссушивших мою жизнь...

…И теперь мне ничего не осталось…

…Кроме склизкого тлена могилы сырой…

От услышанного слёзы ручьем потекли из глаз Макса и из глаз доброй Селены Прекрасной, в свою бытность Леной Зимерман, на глазах друга своего Макса, просто никогда не плакавшей. Только рукой смог махнуть он, жестом подтверждая свое согласие проводить ее, «живой труп», «в последний путь»…

А вот покинуть стены «Сто восьмой» школы у молодых людей не получилось, словно «темные силы» стояли на их пути, не отпуская их для исполнения следующего действа бесконечной пьесы жизни пока они не исполни всего того, что они обязаны были осуществить в данной сцене бытия. Словно зная, где именно их сторожить, в вестибюле почти тринадцатилетнего девственного Макса, с уцепившейся за него двенадцатилетней не девственной доброй Селеной Прекрасной, с мокрыми глазами пришедших искать гардеробщицу. Встретила группа «живых трупов» с «мертвыми душами»! Это были всё те же одноклассники, четырнадцатилетняя не девственная злая Олва, в компании почти тринадцатилетней не девственной доброй Молвы. И, на удивление, тринадцатилетней не девственной доброй Бовы, с кем, как с рабой, почти шестнадцатилетний не девственный злой Канна, с осени регулярно занимался блудным делом подросткового секса. Что было как смертный приговор любому персонажу бесконечной пьесы жизни! Ибо, последствия блуда оставались на всяком несчастном человеческом существе замаранного в нём, «несмываемой печатью» до «гробовой доски»… 

— Вы, что тут делаете? Меня ищите?— Не без удивления поинтересовался Макс, одновременно, на одном квадратном метре школьного паркета, помимо доброй Селены Прекрасной, ставшей его личной проблемой, увидев такое множество «живых трупов с «мертвыми душами», явно ловивших именно его…

— Да! За тобой следим! Чтобы ты не сбежал из школы! - Вскричала рыжая красавица, злая Олва.

— А тебе какое дело до меня? — Зверея от злости, что не получилось по задуманному, выдохнул юноша…

— А кто будет драться с Канной! И с моим Степой? Сбежишь! Они придут за тобой! И Канна! И Степа! Чтобы тебя натянуть! Как они Димона походя натянули…— Злобно прошипела злая Олва…

— Гели! Мы отпросились с урока! Сказали училке, что писать захотели и втроем ушли, как Олва велела…

…А тебе всё равно придется драться со Степой. Ему Олва уже рассказала, что ты приставал к ней, ляжки ее щупал…— Добавила собственных уточнений добрая Молва…

— Гели! Ты в понедельник, Канне не отдал Лену Зимерман. А он убивает всякого, за сказанное ему слово: «Нет»! Даже за спички! Канна днем сказал Юре Крылову, чтобы тот больше в школу не приходил! Канна тебя убьет, если ты сам, его не убьёшь! Тебе придется драться  с Канной насмерть!— Произнесла и добрая Бова…

Чем окончательно разозлив Макса. Похоже, судьба ему готовила, путь славный, имя громкое! Того молодого человека, кто всё же найдет возможность поучаствовать в бесперспективной борьбе со знатным членом банды поселка Рабочего,- беспощадным и похотливым злым Канной. Так чтобы, судьба Макса, ни в коей мере не была аналогичной, судьбе друга Сержа. Того кто почти целый год провел с не проходящими синяками на лице и прочих частях тела. Ещё и в постоянном жутком ожидании очередной встречи со своим бывшим одноклассником,- злым Вованом. Регулярно, в составе карательной экспедиции многочленов банды поселка Рабочего, приходившего во двор Зеленого дома, чтобы жестоко бить несчастного Кума,— несчастного Сержа…

— Где? Он? — Наполняясь боевой яростью, перебил ее Макс…

— Он сам тебя найдет, сегодня не дожидаясь конца уроков, — уточнила добрая Бова, что Максу с минуты на минуту, нужно было ожидать неизбежной драки со злым Канной…

Сейчас, этим днем роковой среды, ситуация сложившаяся вокруг Макса никак не выглядела комичной. Всё было трагично, уже потому, что он оказался один в окружении четырех «живых трупов» с «мертвыми душами». Это были добрые не девственные девицы, Молва, Бова и Селена Прекрасная. Кто, как только увидела не девственную злую Олву, так немедленно и подчинилась ее власти. Власти той кто, по праву «право имеющей», погоняла всеми остальными, «бесправными» существами. Кто, явно с удовольствием распоряжалась бы и Максом, вплоть до отъема у него его собственной девственности. Именно для успеха этого предприятия с загонной охотой на девственного юношу. Давно не девственная злая Олва и собрала вокруг себя отряд добрых не девственных девиц, явно знавших, что им делать далее…

— Мато! Не решив проблемы с Сашей Пекановым, ты не можешь уйти из этой школы,— произнесла добрая Селена Прекрасная персонально для Макса…

…И добавила для не девственных девиц возглавляемых злой Олвой.

— Девочки! Мы остаемся с вами, до конца! — Вслух не став уточнять, что этот «конец» ожидал девственного Макса, с ним должно было случиться то, что его в девственниках уже не оставило бы…

— Гели! Пошли в актовый зал! Там! Канна!— В рамках сценария данного действа, буднично произнесла добрая Бова, та кого злой Канна с поздней осени прошлого года регулярно, как рабовладелец, водил ее как «рабыню» терпеть сексуальное насилие противоестественного секса, именно в актовом зале.

В этом злополучном помещении. За спущенным занавесом сцены. Почти весь учебный год злой Канна  с доброй Бовой, занимался сексом «живых трупов» с «мертвой душой». Во славу блуда! Буднично и без суеты, то в хвостовую, то в носовую ее оконечность, спущенной спермой «откладывая свои яйца»…

— Мато! Пошли, от судьбы не уйдешь!— Произнесла добрая Селена Прекрасная, уже горевшая желанием, в конце концов, всё же получить свою порцию «любовь моркови»…

Сейчас в школьном вестибюле, оказавшись окружении себе подобных не девственных девиц, добрая Селена Прекрасная буквально стала сама собой, блудным «живым трупом» с «мертвой душой», присоединившись к коллективу себе подобных, легко став «как все». Ведь так гораздо легче, чем ей одной, было исполнить собственное сакральное предназначение, физически сломить сопротивление девственного Макса. Пусть даже он был «Бессмертный» с активированной связью с «Живой Душой», даже с каким-то иммунитетом против блуда. Подтверждением ее личных специфических желаний, добрая Селена Прекрасная схватила Макса за правую руку. Свободную его левую руку, оставив для жесткого хвата злой Олвы. Усердствующей в этой поимке девственной жертвы, «на закуску» блудливым «живым трупам». Под шумок толчеи захвата жертвы для блуда, пока злая Олва этого не видела, доброй Молве оставалось только подталкивать Макса под зад сзади, ладошками вверх зацепившись за его мускулистые ягодицы спортсмена. Так и двигался он схваченный группой любителей «любовь моркови» туда, куда они его тащили, обещав ему в школьном актовом зале встречу со злым Канной. С кем Максу предстояло схватиться в беспощадной схватке самцов. Только вот, пока что, в сей час роковой, не судьба была ему немедленно схлестнуться в кровавой драке со знатным членом банды поселка Рабочего…

Впрочем, будучи по гормональной инерции заряжен гормонами агрессивности,- андрогенами, Макс гормональными реакциями своего первого уровня сознания физически не имел возможности бояться. Да и вторым уровнем сознания «думающего словами», он хорошо помнил, что роковым вечером понедельника шестого апреля, в спортзале своей школы на кубковой игре городских школьных команд, злой Канна уже выглядел заранее битым. Именно так, его третий уровень сознания «думающего образами», «сконструировал» саму реальность! И теперь ему как протагонисту оставалось только воочию увидеть в этой самой реальности, избитого в кровь собственными руками, любителя пролития чужой крови, своего антагониста несчастного Канну…

Как бы то ни было, Макс обязан был драться с злым Канной. Чтобы в честном поединке двух драчливых подростков, на дух не переносящих животной агрессивности соперника, определиться, кто же из них останется «главным», чтобы владеть имеющимися рядом не девственными девицами, обожающими и идущими в руки, исключительно только победителям. Вот сейчас, чтобы уничтожить соперничавшего с ним соперника, в окружении четырех блудливых «живых трупов» с «мертвыми душами», Макс и шел биться за право быть «победителем», с кем блудницы могут блудить даже бесплатно, не требуя материального вознаграждения. Удивительно! Но общество блудниц, не было для него столь омерзительным, чтобы его выворачивало от отвращения к ним. На самом себе, Макс испытывал старинную истину, гласившую, с кем заведешься, тем и обернешься! То есть, с кем поведешься, от того поведенческого, мировоззренческого и социального опыта наберешься. С блудницами пойдешь! Блудником вернешься! Так и довели четыре блудные не девственные девицы одного девственного юношу до школьного Актового зала. Чтобы за тяжелым занавесом сцены он, или победил! Или был сам убит не девственным злым Канной! После чего победителю достались бы все блудницы! Ибо, не девственные девицы, если кого и любили, то только лишь победителя! Победителю они готовы были отдать самих себя бесплатно! Чтобы победитель, на это «право имеющий», «слился воедино со своей блудницей» «погрузив себя в нее», а в ответ мастерица блуда, сама «слилась бы воедино со своим любителем блуда», «поглотив его в себя»…

В школьном актовом зале по завершению рабочего дня кухонное окно раздачи уже было наглухо задраено массивными ставнями. Значит, никто не мог вмешаться в ход развития трагических действий бесконечной пьесы жизни, в которых, гипотетически, Макса ожидал кровавый и беспощадный поток событий. Что случаются при встрече юных гоминид, самим ходом событий поставленных в такие условия, что далее, по стереотипу биологически запрограммированного действия, чем компенсируется у не разумных существ отсутствие интеллектуальной деятельности. Неминуемо им предстояло предсказуемо сцепиться в беспощадной кровавой драке, не на жизнь, а насмерть. Сполна, на себе самом Макс мог, испытав действо поверья, что кобель бывает особо кусачим, только от жизни собачей, когда рядом с ним оказывалась сука! Что наиболее показательно было замечено у собак волкодавов. И если, кобели волкодавы могут погнаться за волком! То, обычно, они никак «не могли» его догнать! Но когда кобелям придавалась одна сука, то они всегда волка догонят и придушат, продемонстрировав суке свою великую значимость, то есть, способность убивать противника. Чтобы оставаться жить и размножаться мог только тот, кто окажется абсолютным победителем! Для этого и случались встречи на узенькой тропинке молодых да ранних самцов, в роли антагониста и протагониста физиологически не способных разойтись мирно. Только вот девственному Максу в любом случае за участие в такой увертюре собачьей свадьбы, фактически за право первым случаться с суками. Причем со всеми по очереди! Грозило, и физическое, и ментальное поражение. И каждое из этих «поражений», было гибельным, одно хуже другого. После чего ему уже ничего «не светило» в «этой жизни», оставался лишь мрак небытия. Всё равно…

…Будь он сейчас зарезан соперником в намечаемой «собачьей свалке»…

…Или, реализуя свое право на казус кобеля, он сам прибей своего недруга подвернувшейся под руку тяжелой деревяшкой. Случись такое, злая Олва была бы первой, случившейся с Максом, сучкой. Затем и другие сучки потребовали бы случки с ним! И тогда, после случки с сучками, он сам стал блудливым «живым трупом» с «мертвой душой». Всего на пару дней отложив окончательное решение вопроса своего биологического существования. Итогом его, более не защищенного собственной девственностью, всё равно, весьма скоро, больно и кроваво зарезали бы мстительные многочлены банды поселка Рабочего и сожгли в своей кочегарке…

Ко всему прочему, гибельное положение Макса усугублялось тем, что злобная Олва, своим гормональным прессом агрессивных андрогенов, сама желала быть «волкодавом», вернее сказать господствующей сукой. Вот она и едва сдерживала острое желание на этой, готовящейся «собачей свадьбе» с «противоестественной ориентацией». Лично, как доминирующей агрессивной суке, сначала припугнуть, что зарежет, а затем случиться с пойманным ей кобельком. Для чего, чтобы устрашить других сучек и единственного «кобелька», в ее портфеле всё по-прежнему лежал острый нож, подарок злого Степы. И тогда, будь всё по ее желанию, случись злая Олва с Максом, как «кабан» с «дятлом». Отними она у него девственность, принудив его, ее поцеловать низко. То он, как юный кобелек, сам на всю оставшуюся жизнь обрел бы пресловутый собачий «казус суки». Что случается от ранней «вязки» пса в щенячьем возрасте. После чего поведением собачки начинали управлять «безусловные рефлексы», то есть «гормональные команды» «Реагирующего мозга рептилии». И никак, не «условные рефлексы» от «Запоминающего мозга млекопитающего». Поэтому такая собачка подчинялась своим инстинктам, а не командам кинолога. Вот и отбраковывают кинологи служебных собак, если те успели, под ближайшим забором, как-то случиться в своём щенячьем возрасте…

Хорошо у людей, как вершины биологической и социальной эволюции живых существ на Земле, не всё было просто с их сексуальными отношениями. Юным гоминидам, развившимся до человеческого обличия, случаться, чтобы тривиально размножаться, было вообще противопоказано! Они сами были детьми и в своих новорожденных детках не нуждались. Не для этого юнцы в полости девичьих организмов физически «откладывали свои яйца». А для тривиального блуда! Для простой, как при онанизме стимуляции выработки эндорфинов с опиатным действом, обеспечивающим естественное гормональное удовольствие. И ещё, в чём уже не девственные молодые люди нуждались, в роли блудливого «живого трупа» с «мертвой душой», стремясь, случиться друг с другом. Так только в том, чтобы сакрально очередного девственника нежного возраста, обычно «смертного» с простой связью с «Живой Душой». Методом «убиения по кельтскому поверью»! То есть, лишением его девственности в детстве, гарантированно обратить, в такого же «как все», как они сами, в блудливый «живой труп» с «мертвой душой». В свете этого положения и развивались события вокруг девственного Макса. Кого сейчас конвоировали «живые трупы», чтобы довести до тихого места, где должна была случиться его «собачья свадьба», той или иной «ориентации». Или «кабаньей», если сам кулаком злой Олве в лоб врежет! Или «дятловой», если она застращает его ножом. Так Макс оказался у той роковой черты, за которой его физически ожидал сакральный «оборот» со всеми вытекающими из этого физическими и сакральными последствиями…

— Гели! Не будь Геликом! Как про тебя говорит Олва! Иди, исполняй свое слово! Убей Канну, и я вся твоя! После, ещё, убьешь моего Степу! И я тебя нынче уже не забуду…— Жестко скомандовала злая Олва, и Макс пошел…

Бесшумно в кетах ступая на мягких ногах, он хищным животным вскочил на помост высоко поднятого уровня сцены. И как в завесу тины, за которой мог тихо лежать «живой труп» с «мертвой душой», скользнул за тяжелый занавес. За которым если и пахло злым Канной, то только его давним, уже почти выветрившимся духом. Его тут не было. Победа по неявке противника засчитывалась Максу… 

— Гели, садись на это кресло Канны,— со знанием дела произнесла добрая Бова, знавшая, что тут нужно делать…

— Сгинь, Бова! Гели мой! Я! Сама! Сяду на место Канны! И трусики сниму! Бова! Ты первой будешь меня целовать низко! Зимерман второй. Молва третьей! Гели четвертым! — Устрашающи прошипела злая Олва…

А далее случилось то, что никак не должно было случиться, но случилось! Точно балетная Жизель, ставшая Вилисой, своими «прижизненными воспоминаниями» всё же спасшая своего еще живого Альберта от нападок других «мертвых девушек». В существующей реальности не девственная добрая Селена Прекрасная, сама «живой труп» с «мертвой душой», закрыла девственного Макса от других «живых трупов» с «мертвыми душами», блудливых не девственных девиц, злой Олвы, доброй Молвы и доброй Бовы.    

— Мато! Тут тебе не место, это не те девочки кого ты достоин! Саши Пеканова нет! Так не будем тут задерживаться,— успела произнести добрая Селена Прекрасная…

— Ленок! Не лезь между нами! Убью!— Предупредила ее злая Олва и сунула руку в свой портфель…

— Олва! Отвали! Дернешься! Так челюсть сверну…

…Селена, пошли, нечего нам тут толпиться, — выдохнул Макс…

Только вот, от жертвенной заботы о нем Вилисы, юношеские рефлексы Макса откликнулись желаниями его «Реагирующего мозга рептилии» по-своему. Что не удалось парировать, ни намерениями «Запоминающего мозга гоминида», ни решимостью «Эмоционально творческого мозга человека». И из его без того мокрых глаз, слезы ручьём, хорошо еще без истеричных всхлипов, при полном его молчании, вновь обильно полились по его юношескому лицу. И он, тридцать минут тому назад задыхавшийся от гормонального хохота, пятнадцать минут назад ливший слезы жалости, опять, заливался неудержимыми слезами, похоже, благодарности своей Жизель.

…Движением ладони, «индейским жестом»,— «уходим немедля», Макс показал доброй Селене Прекрасной, что он вновь нуждается в уединенном пребывании в тихой рекреации у «Лекционного кабинета». Туда, где высились с мохнатыми стволами пальмы Магриба. И он снова был рядом с ней, со своей «гостьей из бездны», «жрицей Богини Любви», «живым трупом» с «мертвой душой»,— доброй Селеной Прекрасной…   

***