Дыши через раз

Молдова. Ночь. Звёздное летнее небо, но Луны не видно. Тишины нет и в помине – цикады отбивают стрекотом дробь не слабее взвода барабанщиков! Во всех комнатах полевого лагеря выключен свет. Танцы давно закончились и  студенчество сельхозотрядное пытается уснуть. Подъём будет в четыре утра, а пока … Приглашён на свидание в её комнату на восемь отдельно расположенных персон – холодновато в бескрайних полях по ночам даже летом в Молдове.

- Обещал мне на ночь сказку рассказать? Исполняй!

- А как же другие …

- Я думаю – никто не откажется послушать!

- При других?!

- А мы без света будем слушать. Ты умеешь без света сказку рассказывать?

- Могу и показывать!

- Вот только мне и покажешь! Приходи пораньше!

… В такие вот студенческие сельхоз- и стройотряды  всегда включали несколько неблагополучных подростков для их правильного перевоспитания собственным участием и на положительном примере старших. Обычно комиссар такого отряда за подростком закреплял кого-нибудь куратором, иногда чередовал это кураторство. Случалось даже, что подросток ехал с отрядом уже став только что совершеннолетним. У нас в отряде их было двое: парень и девушка. И один, и другая – из семей известных спортивных тренеров. Отряд оставивших за плечами третий курс – всего девяносто шесть девчонок и четыре парня. Мне поручили исправить её речь – отучить от матерщинных выражений в обиходной речи, заменив их нормативными с закреплением на уровне повседневного общения …

Сначала запутался в москитной сетке на входе в комнату, чуть не оборвав её с карниза, чем вызвал хохот из разных углов комнаты. Затем ещё раз вызвал смешки и ущипывания, когда пошёл по кругу, на ощупь пытаясь найти пригласившую меня проказницу.

- Не я!

- И не я!

- Дальше, дальше!..

- Дальше не ходи – я здесь!

- Не обманывай! А может свет зажечь – так быстрее найду?

- Я же сказала: без света! У нас свет не работает.

Иду на звук последнего голоса. Упираюсь коленями в кровать из панцирной сетки, под которую подложены доски, чтоб не прогибалась, и застеленной ватным стёганым наматрасником. Порочная конструкция, но  – двоих выдерживает, не скрипя! Крепкая рука хватает меня за тенниску на груди и рывком почти швыряет рядом с хозяйкой!

- Не безобразничай, …ля! Не огорчай девчонку-малолеточку! – и снова взрыв хохота.

«Девчонки толпой облажать могут любого, не глядя на авторитеты. Надо брать инициативу в свои руки, иначе – крах! ».

- А теперь – СКАЗКА! – возникшая короткая пауза случилась мне на руку.

- Эта история произошла совсем недавно. И не где-то далеко, а вот прямо рядом, среди нас. С такой же девчонкой, как ты, которая хотела быть милой, задорной, хотела, чтобы ею восхищались мальчишки и за спиной с завистью шептались девочки. И которая ждала, что вот-вот совсем скоро к ней придёт большая, огромная-преогромная Любовь и наконец - она станет кому-то желанной женщиной …

В комнате повисла тишина, ещё больше усиленная двумя еле слышными вздохами. Выдержав маленькую паузу, чтобы усесться по удобнее, продолжал сказку-выдумку про мою подружку, с которой вместе выросли  – моего «друга женского пола», о жизни «которого» я знал всё: как мечтала, как впервые влюбилась, как рушились у неё детские стереотипы, как просыпалась чувственность и сексуальные фантазии. Рассказ мой был неторопливым, иногда перемежался  красивыми подробностями, которые так нравятся всем романтическим натурам. Через какое-то время моя главная слушательница, взяв пальцами мою ладонь, легонько прижала её к своей не крупно оформившейся груди. Она лежала, далеко запрокинув голову, и слушала мой рассказ, слегка приоткрыв губы, двигая ими, как бы повторяя за мной отдельные слова. Я это видел в свете фонарей освещаемой за окном танцплощадки. В какой-то момент она притянула за шею мою голову к своему лицу и сказала довольно громко, не шёпотом «Мне холодно уже. Можешь лечь рядом? ». Тишину прервал только скрип чьей-то панцирной сетки. Меня два раза упрашивать не надо, потому что и так спина уже начинала затекать в полуобороте неудобной позы, и ещё «сиделка» моя – на жёстком краю кровати.

Расположившись на боку рядом с этой миниатюрной «хулиганкой», я продолжал свои речи. Фразы с каждой последующей становились немного короче, а паузы – длиннее. И не потому, что мне нечего было сказать. Просто в этих паузах мы дышали на губы друг дружке, иногда облизывая их, но не переходили грань, за которой был страстный поцелуй.   Это было воздержание. Воздержание друг другом. Я в этот момент улыбался, а она … Она казалась серьёзной, потому что не закрывала глаза. Её дыхание иногда  обжигало мою щёку, а носик смешно хмыкал мне в ухо, когда у неё в груди сжимало спазмом.   У неё была очень короткая стрижка, что позволяло, не отбрасывая в сторону волосы, уморительно подуть в шею за ушком ей в ответ. Мой рассказ уже почти перешёл на громкий шёпот, когда я почувствовал, как её рука забралась ко мне под тенниску. Одну из рук она уже давно сняла с моей, продолжавшей  держать сосок её груди между пальцев, и сама же она медленно потирала и теребила этой рукой другую свою грудь. Пальцы её на моей груди то разжимались, то сжимались, собирая себе в ладошку мои не сильно густые, но вьющиеся волосы. Она расчёсывала их, как бы пропуская через гребень. Иногда своими коготками шаловливо пробегалась по груди сверху вниз и обратно. Сначала добегала до пупка, но с каждым разом эти «забеги» опускались всё ближе к низу живота.   В это самое время мой рассказ подкреплялся тоже жестами, как я и обещал – показом. Но жесты мои были куда как проще – кончики пальцев медленно и очень нежно выводили пируэты вокруг сосков на груди, иногда сжимая их как бы в пригоршню. Грудки были невелики и вполне помещались в ладошку. По какой-то странной причине любая женская грудь никогда – ни в этот раз, ни ранее и ни после того - меня особо не возбуждала, в отличие от других частей тела, и всё это действо я воспринимал относительно спокойно. Наверное, это моё спокойствие ещё больше интриговало девчонку. И ещё больше усыпляло её соседок. Не знаю, что подтолкнуло её, но она тоже стала кончиками пальцев водить круги на моей груди около моих сосков. Может быть – из благодарности и с надеждой доставить мне такое же, как у неё, наслаждение. Я поднёс свои губы к её виску и прошептал:

- Это меня не возбуждает – не старайся!

Она повернула ко мне свои чёрные как смоль удивлённые широко открытые глаза, а потом, чуть прищурив их, убрала свою руку с моей груди и внезапно положила её мне на внутреннюю сторону бедра, очень высоко от колена. Теперь уже мои глаза выразили удивление.

- Так лучше?

- Сложно сказать. Пока – да!

Мы лежали рядом, касаясь друг дружки бёдрами, как бы в пол оборота. Изредка моя слушательница, согнув колено, поглаживала ступнёй мою ногу вдоль от щиколотки и почти до верха бедра. Её спортивный склад тела позволял это делать с какой-то лёгкостью. Мне это так же было приятно, потому что ноги мои были оголены – кроме свободных боксёрских трусов на них ничего не было. В верхней точке внутренней стороны бедра блуждающая ступня её как бы задерживалась в поисках чего-то своими пальчиками, а затем вновь скользила вниз вдоль голени. В тот момент, когда в рассказе своём я начал описывать подружкин первый страстный поцелуй со своим избранником, мой «корень» внизу живота придавила тёплая девичья ладошка. Скосив взгляд, увидел, что глаза её оказались закрытыми. «Мечтает» - подумал я и в ответ нежно, но глубоко поцеловал её в губы. Она навстречу мне приоткрыла свой рот и пощекотала своим языком уголки губ моего рта. «Балуется» - вновь подумал я и ответно сделал то же самое.

В одном из углов комнаты раздалось негромкое похрапывание и я просто прекратил свой рассказ. Для всех. Но сказка продолжалась. Свою сказку я шептал ей на ушко, рассказывал про то, как подружка со своим кавалером ласкали друг дружку на свиданиях, и в это же время сам показывал и делал то же самое.

- Можно я не буду убирать свою руку? – спросила меня она.

- Что уж – держись, не оторви.

- Я – не сильно …

Это было для неё в новинку, и в то же время - заворожительно , познаваемо, возбуждающе. Сначала пальцы её с осторожностью трогали незнакомое для себя - мужское, горячее - сжимали в разных местах, пытались согнуть, даже просто прижать к ноге непокорное. В итоге же пальчики просто поглаживали округлости или щекотали подушечками сам верх, иногда скользили обхваченной ладошкой вверх и вниз, покручивали, обхватив пальцами. Всё же, происходящее с ней самой, произносилось мной сначала ей на ушко.

- Девочка сама себя иногда шутливо называла принцессой, когда никто не слышал. И обращалась с собой с такой же, присущей вельможным особам,   деликатностью. Все прикосновения к себе были только нежными, а движения – элегантны! Взрослея и становясь старше, принцесса открыла для себя, что прикосновения к себе в некоторых местах доставляют ей определённо приятные ощущения. Но прикасаться к этим местам можно лишь тогда, когда никто этого не видит. При этом по её телу пробегает трепетная дрожь, которую хочется вызывать ещё и ещё! Поглаживая внешней стороной ладони свои ланиты, именуемые бархатными щёчками, к лицу приливает приятное тепло. Опускаясь так ниже по стройной тонкой шее, с ладонями тепло также движется дальше – вниз. И здесь обнаруживаются по-настоящему жаждущие нежности места – груди. Принцесса поняла, что вся женственность заключена именно в них. И гладить их, и баловаться можно до бесконечности долго, прижимать их друг к дружке, поглаживая ладошками снизу вверх, и даже язычком касаясь сосочков. От этих жестов они как глупышки начинают топорщить в разные стороны свои соски и становятся ещё больше попрошайками ласки. Вокруг сосочков располагаются те места, которые очень чувствительны к романтическому поглаживанию, как они же чувствительны и к щекотке! Что само по себе - тоже приятно.  

«Да, такими сказками если спать и уложишь, то навряд ли скоро уснёшь! »  - промелькнуло у меня в голове, а внизу живота потяжелело и начало потягивать. У моей же соседки дыхание сделалось более глубоким с каким-то гортанным звуком. Простынь, служащая ей одеялом, давно сползла в сторону, открыв мне для обозрения её прекрасно сложенные бёдра, облачённые в маленький хлопчатобумажный треугольник из тонких полосок ткани с каким-то детским рисунком. Вверху этого треугольника закреплялось что-то в виде микроскопического бантика. Предположительно – для собственного эстетического любования. Фигуры наших девчонок мы и так во всех подробностях изучили, любуясь ими во время знойных полевых работ, когда даже сам купальник ощущается как слишком жаркий аксессуар в одежде. Но здесь и сейчас – это совсем другое дело! Просто видеть – это совсем не то, что держать в своих руках, ощущая упругое, но податливое тело под тонкой бархатной кожей, нежная атласная гладкость которой становится ещё более ощутима после глубокого и прочного загара. Я провёл своей ладонью ей по животу от груди вниз, остановив на треугольнике чуть ниже бантика.

- Прости, мне немного неудобно. Позволь – я чуть-чуть повернусь? – прошептал я и почему-то добавил: «Моя принцесса».   И мне вот показалось, что не одни мы с ней ещё не спим.

Занимая более удобное для себя и комфортнее для неё положение, огляделся в комнате. Углы тонули в полумраке, и мне показалось, что именно на всех угловых кроватях их хозяйки, подложив себе под спину подушки, устроились в созерцательном положении сидеть, прислонясь к стене. И даже в подтверждение моего предположения кое-где там качнулись тени. «Да, ну - привиделось! А даже если и нет – от меня не убудет! » - решил я и просто продолжил свою колыбельную сказку.

- Ты ещё не устала слушать?

- Она мне начинает нравиться! Продолжай!

- Однажды девочка осталась дома наедине со своим воздыхателем и их поцелуи начали спускаться с губ всё ниже и ниже. Они открывали для себя всё больше неизведанного друг в дружке. Поглаживания  живота и даже ниже дразнили их своей новизной. Они не видели своих тел, прикрытых одеждами, но ощущали трепет при прикосновении и отзывчивую тёплую волну в тех местах. Девочка уже знала, что в лепестках её «бутона»  прячется маленькая «жемчужинка», вокруг которой происходит волшебство, и если немного погладить её «капюшон», то …

- Я знаю … я … Подожди!.. Я не сказала тебе … Не обидь меня, я ещё девочка … и хочу ей остаться …

- Мне уйти?

- Нет! Только не обижай меня?

- Хорошо, мы не станем портить сказку! Я не обижу тебя.

Она сомкнула веки и какое-то время пыталась успокоить своё дыхание. Я по прежнему гладил её бёдра, а она и дальше держала меня в руке. Так весело разогревшая нас искра фантазии едва не погасла. Но желание безнаказанно дослушать сказку до финала вновь затеплило её. И тогда я попытался ей объяснить, что в таких играх слишком быстрое получение желаемого – не самый сладкий приз. Может быть, когда-нибудь и нужно по быстрому, на скорую руку, снять напряжение, но это – не «волшебство». А получая удовольствие, растянуть его – в этом и кроется один из секретов сладострастных утех. Что ж, пускай я буду тем первым, кто ей об этом расскажет.

- А я делаю это так. Дай руку! – взяв мою ладонь в свою, она оттянула треугольник хлопка в сторону и приложила мои пальцы к своему лону. Там было горячо и немножко влажно.

- Потри мне там! – попросила она.

Я по прежнему лежал на боку, а шалунья, положив голову мне на плечо, никак не отпускала своих рук, держа меня за меня же буквально. Дальше сказка сказывалась молча. Нежно касаясь своими губами её лица, я гладил и теребил лепестки её «девочки», чуть надавливая на «жемчужину», с каждым движением всё больше ощущая влагу в своей руке, а «принцесса» начинала дышать всё громче и чаще. «Цветок» её всё больше увеличивался в размере и сначала незаметные было лепестки губ теперь уже просто не скрывались в пальцах.

- Ты слишком громкая!

- Что делать?

- Дыши хотя бы через раз, а то «спалимся»!

- А-ха! – согласилась она и … замерла.

Девчонка снова взяла мою руку в свою и, потянув дальше внутрь между бёдрами, дала ей погладить себя по упругим округлостям своих «булочек». Такое дело – мне по вкусу! Она развела в стороны бёдра, чтобы мне удобнее было гладить её. Чтобы не трогать «табу», игра переключилась на другие прелести, уже залитые её соком. После этого она провела моими пальцами по самому дальнему  из своих «секретов», попросив нежно там пощекотать.

- Все … девочки делают … это … Там можно …

Пока я гладил эту «тайну» - чуть сам не отключился от перенапряжения. Прелестное создание же в это время самостоятельно играло одной рукой со своей «жемчужиной в капюшоне», а другой – пытаясь растереть мою плоть в своей ладошке. Несколько спазмов  передёрнули её тело, заставив выгнуть спину колесом. Внезапно и моя, и её рука стали мокрыми от нас, а Счастье просто поглотило каждого. Ещё какое-то время не прекращая ласк, я что-то бормотал ей на ушко, а она смотрела на меня широко раскрытыми глазами. И не понятно было: улыбается она или же нет.

- Вот и сказочке конец! Кто дослушал – молодец! - рассмеялась она тихо, сталкивая меня со своей кровати.

- Так они поженились в конце концов или нет? – спросил меня кто-то из сумрачного угла. В ответ ей кто-то прыснул смехом из другого угла.

- В другой раз будем знать! – ответил я и, послав воздушный поцелуй своей подопечной, упорхнул из той комнаты, едва снова не запутавшись в занавесках.