3. Размер имеет значение! (Зять имеет тещу)

Направленность: Слэш

Авторы: Таэ Серая Птица и Тай Вэрден

Рейтинг: NC-17

Жанры: Романтика, Повседневность, AU, Мифические существа

Предупреждения: Нецензурная лексика, Кинки

Описание:

Когда предмет твоего сексуального интереса считает себя закоренелым гетеросексуалом, а ты - ни разу не симпатичная кошечка, а вполне себе обычный рысь, а на носу Двоелуние, и тебе снова грозит провести его одному, выхода нет? Только не для Эрика Винда. И - да, размер имеет значение. Еще какое!

___________________________________

Глава первая

У детектива отдела расследования убийств Ролана Тимвица жизнь была прекрасной, как он сам считал. Любимая работа, любящие родители, еще и хобби прекрасное — модели кораблей клеить из бумаги. Немного всю прекрасную картину портило лишь одно: пары у него не было. Никакой вообще. Во-первых, потому что был бесплоден, что сразу отсекало добрую часть симпатичных кошечек, могущих скрасить его существование. Во-вторых, потому что был тигоном* — смеском от львицы и тигра. На такие пары смотрели косо. Это в нынешнее толерантное и просвещенное время. Сто лет назад вообще бы если не убили, так хотя бы изгнали подальше. Сейчас было проще и одновременно сложнее. Проще жить, сложнее отыскать того, с кем жить. В случае Ролана это все усугублялось еще и тем, что он считал себя сугубо гетеросексуальным самцом, а фантазии, приходившие в воспаленный от похоти разум во время Двоелуния, списывал именно что на проклятое Двоелуние, срывавшее все тормоза и превращавшее цивилизованного оборотня в животное, живущее только инстинктами. Тех, кто пытался доказать ему бисексуальность оборотней вообще и кошачьих в частности, Ролан сразу посылал нахуй. На ***. На отцовский. В его истинной ипостаси**. А скоро Двоелуние снова должно подойти. И наступить всей своей мощью на яйца.

— Ненавижу календари, — Ролан грустно почесал за ухом. В человеческом облике.

— Привет королю саванн и джунглей! — прозвучало отвратительно-жизнерадостное из-за спины, и на стол перед Роланом плюхнулись веером толстые красочные папки-журналы. — Урвал по знакомству, зацени! А как пахнут, м-м-м! Буквально пара часов как из типографии!

На стул рядом со столом детектива Тимвица приземлился Эрик Винд, один из лучших техников управления, буквально маг и кудесник мини-камер, микрофонов и прочей шпионской аппаратуры.

— Привет кисточкам ушастым, — Ролан сразу развеселился. — Ого, это какие у тебя знакомства-то полезные!

— А то ж! «Британника», допечатка лимитированной серии, — Эрик благоговейно развернул папку с изображением старинного парусного фрегата. Внутри плотной стопкой лежали листы с выкройками деталей, изумительно прорисованных на разной толщины и структуры картоне. — Блин, ваще зашибись, шелковая бумага на паруса-а-а... — протянул рысь.

— Какая прелесть, — глаза у Ролана загорелись. — Когда собирать будешь?

— Не знаю пока. Вообще... я такой сложности модели еще не клеил, хотел попросить помощи у профессионала, — Эрик умильно сложил руки и состроил то непередаваемое выражение морды лица, которое мигом выдавало его истинную природу.

— Приходи сегодня, — согласился Ролан. — Начнем вместе. Я с такой сложностью работал всего четыре раза.

— Ура!

Ролан усмехнулся.

— Чай или кофе?

— Травяной сбор. Я принесу, — замурлыкал Эрик. — Тоже по знакомству достал, «Золото Сайберии» называется.

— Коварный соблазнитель, не попить мне сегодня чаю! — провозгласил Ролан.

— Ты еще скажешь спасибо и будешь умолять коварного меня достать и тебе тоже пару пачек этого чуда, — зафыркал рысь и ускакал к себе, чтобы вернуться торжественно-медленно, в шлейфе божественного аромата и сквозь шквал просительных взглядов всех, до чьего носа этот аромат докатывался. Эрик нес две громадные, как бы не на семьсот граммов, кружки, исходящие паром.

Ролан сразу же принял одну из них.

— Ох, избалуешь меня.

Эрик загадочно сощурился и мудро придержал язык за зубами.

На Ролана Тимвица он плотоядно посматривал уже давно. Эрика в детективе восхищало все: огромный рост за два метра, мощная мускулатура льва и при этом тигриная гибкость — в тренировочном зале он на эту красоту достаточно налюбовался; необычные для оборотня-кошачьего глаза очень насыщенного травянисто-зеленого цвета; густая непослушная грива песочного цвета, в которой очень ярко выделялись четыре темно-каштановые пряди. Эрик пускал слюни, дрочил на коллегу втихую и молился богу и всем древним кошачьим тотемам, чтобы Ролан о своей роли фетиша не узнал как можно дольше. А то стукнет вроде несильно — а от бедного рыся только мокрое место останется. С кисточками. Кисточки эти Ролан на нем любил, пушил нещадно, трепал уши, причем достаточно ласково. Каких сил и бездны терпения это стоило Эрику, он, кажется, не догадывался. Впрочем, Винда можно было смело обвинить в мазохизме, иначе зачем бы он практически каждый раз, общаясь с детективом, преобразовывал уши, удерживая подобную степень оборота? Это требовало недюжинной концентрации.

— Какой настой, — Ролан аж постанывал от наслаждения. — Какой букет, какой аромат! Кисточка, ты такой классный.

— Я или чай? — посмеивался Эрик, мысленно кроя гадского тигона на все корки: форменный мешковатый комбез внезапно аж резал в паху. Хорошо хоть запах чая перебивал запах его похоти. Но в когти себя взять было просто необходимо.

— Оба! — решил Ролан.

— Детектив Тимвиц, к капитану.

— Мне пора, Кисточка. Жду вечером.

Эрик с немалым облегчением выдохнул и убрался к себе, прикрываясь кружками и журналами. Перед тем как идти к Ролану, следовало зайти в аптеку и купить... да хоть и кошачий антисекс! Иначе за себя он не ручался.

Ролан про хобби и чай забыл до вечера, работы хватало, раздумывать было некогда. Вот в законные часы отдыха — дело иное. То, что коллеги периодически перемывают ему кости, его не волновало. Как говаривал когда-то наставник самого Ролана, «без меня они могут меня даже трахнуть».

Но вот часы показали стрелками окончание рабочего дня.

— Наконец-то! — возопил Ролан.

Впереди был выходной, и если вечером они с Эриком слишком увлекутся моделькой, у Ролана в гостиной стоял удобный диван. Насколько он сам был в курсе, Винд тоже был одинок. Причин этому детектив не знал и не докапывался.

Просить подвезти он даже не стал, рванул пешком, перебирая длинными ногами. Все равно на машине до того тихого района частных домишек, в котором он обитал, добираться в вечерний час пик гораздо дольше, чем по тысячи раз хоженым дворам, проходным переулкам и пешеходным виадукам.

Ролан дома успел раздеться, оплоснуть руки и соорудить немудреный ужин из завалявшейся в углу холодильника колбасы, куска сыра и пары булок. Он как раз собирался засунуть это эпическое, он бы даже сказал, монументальное сооружение в пасть, то есть, в рот, когда тренькнул звонок у калитки. Ролан вздохнул и пошел открывать, держа бутерброд.

— О, это мне? — жизнерадостно взмяукнул Эрик, обнаружившийся за калиткой, и откусил разом половину.

— Вообще-то, это был мой ужин.

Эрик попытался проглотить непрожеванное, пока не отобрали, одновременно скорчив жалобную рожу и впихивая в руки хозяина дома увесистые пакеты с логотипом супермаркета «Вайлд мил». Ролан зажевал остатки бутерброда и понес подношение в дом. Гостю предоставил идти своими ногами.

В пакетах, как оказалось, были две коробки с готовыми к обжарке стейками, огромный сет суши, причем, именно тот, который изредка любил себе заказывать сам Ролан, пул баночного пива — тоже любимой марки тигона, ну и еще так, по мелочи — соус, пара банок оливок с анчоусами, видимо, обожаемыми самим Эриком, и коробка с томатами. То, что Эрику известны его предпочтения, Ролана ничуть не удивило. Парни из техотдела, если их как следует потрясти, могли с легкостью накопать такие секреты и тщательно зарытые скелеты очень и очень многих людей и оборотней, что только ахнешь. Специфика профессии, знаете ли.

— Обожаю, когда ты приходишь в гости, — воодушевился Ролан.

— Я тоже обожаю приходить к тебе в гости, — усмехнулся Эрик, без вопросов начиная хозяйничать на просторной кухне Ролана. Не в первый раз он тут был и уже прекрасно знал, что и где лежит и стоит.

— Сперва поедим, думаю? Я голоден, как после десятка оборотов разом.

— Ага, поедим, руки помой сперва!

Эрик заявил, что с радостью бы не только руки помыл.

— Капитан загнала нас разобрать Свалку, — многозначительно подвигал он бровями.

— Я принесу полотенце, — сразу согласился Ролан. — И дам тебе свою футболку. Милое получится платьишко.

Эрик фыркнул:

— Конечно, куда мне до тебя, здоровяк. И вымахал же!

— Завидуй, Кисточка, завидуй.

Винд шагнул к нему, мимолетно провел ладонью по мощному бицепсу.

— О, я еще как завидую! — и ускакал в ванную, предоставив право Ролану приготовить стейки, пока он плещется в его огромной душевой кабинке.

Ролан отнес ему полотенце и свою футболку и пошел сооружать ужин. Можно было не торопиться, Свалка, то есть, технический склад, была местом пыльным, жутким и оч-чень грязным. А главное, разгребали его раз в месяц, разгребали, да без толку: все равно к новой дате уборки и инвентаризации там можно было заблудиться и сгинуть без вести.

— Твой шмот в машину бросить, Кисточка?

Эрик вздрогнул, услышав голос Ролана прямо за спиной, за тонкой преградой матового синего стекла кабинки. И порадовался этой матовости и яркому аромату мяты от геля для душа, которые должны были надежно скрыть то, чем он тут занимался.

— Да... кха, да, если тебе не трудно.

— Сейчас все закину, — добродушно отозвался Ролан.

— Надеюсь, она с сушкой...

Эрик с трудом представлял себя в одной футболке перед Роланом. И не важно, что та ему до колен — под ней не будет ничего, потому как у него даже трусы изгвазданы в пыли и какой-то липкой дряни, которую на него опрокинул неуклюжий коллега.

— Конечно. И с глажкой, достану, повешу, все будет сухое и готовое к употреблению.

Ладно, пара-тройка часов без привычной брони одежды перед сексуально привлекательным... ладно, перед безумно сексуально привлекательным оборотнем... Где тут переключатель температур? Срочно холодный душ!

— Сейчас ужином займусь. Не плещись там особо долго, решу, что утонул, начну спасать.

Эрик представил себе это спасение и кончил, кусая ребро ладони. Ледяной душ не помог.

Зато после этого он смог спокойно домыться и выбраться на кухню, надев футболку Ролана. По колено она была, как тот и сказал. Эрик порадовался хотя бы тому, что она прикрывает его голый зад. Зато проклятая тряпка то и дело сползала с плеч. Приходилось ее подбирать в горсть.

— Да не майся, нацепи на одно плечо, — хохотнул Ролан.

— Проще было бы в простыню завернуться на манер тоги, — бурчал Эрик.

Правда, бурчал только для виду, и лишь до момента, когда занял рот нужным делом. В данном случае — едой, хотя он бы даже со стейком погодил, случись ему возможность прямо сейчас отсосать Ролану. Жрать пришлось, закинув ногу на ногу.

Ролан вовсю наворачивал вкуснейший ужин и млел. Хорошая еда и приятная компания — что еще нужно? Был бы Эрик — Эрикой, было бы еще круче. Правда, в этом случае пришлось бы поступиться хобби, потому как или секс, или модели.

— Ну что, поел? Готов работать? — Ролан азартно потер руки.

Эрик был готов на все и сразу.

Честно сказать, он никогда не увлекался моделированием, до того самого дня, как решил подкатить к красавцу-детективу и принялся выяснять его интересы. Интересов Ролан не скрывал, показывал фотографии и хвастался. Сперва Эрик был немного в шоке: такой громила — и такое хобби невинное, даже, можно сказать, детское. Пока не рассмотрел повнимательнее фотки и не пообщался с понимающими людьми на форумах. Собственно, после такого общения он и не пытался выдать себя за профи. Честно подошел к Ролану и сказал, что увлекся после его рассказов и хочет тоже попробовать. Ролан новой душе в рядах хобби обрадовался, потащил все показывать и вживую демонстрировать. Собственно, тогда Эрик к нему в дом впервые и попал. Сначала удивлялся — почему Ролан обитает не в городе, а в пригороде? Потом как-то увидел его истинную форму и понял. Это огромное прекрасное животное в городе чувствовало бы себя неуютно. В отличие от обычного тигра или льва, тигон был не рыжим и не желто-серым. Он был песочно-золотистым, с четко выраженными коричневыми полосками на шкуре и забавными полосами и пятнышками на морде, не такой крупной, как у льва, гривой и белоснежным брюхом. А больше всего Эрика забавлял его полосатый хвост. Он был с кисточкой!

А еще тигон легко брал рысь за шкирку и переносил как котенка. Собственно, у них примерно такая же разница в габаритах была и в человеческом облике. Эрик доставал макушкой до плеча Ролана, только вытянувшись во весь рост и привстав на цыпочки. Да из Ролана можно было легко сделать троих Эриков, и еще бы осталось на запчасти! И, тем не менее, Винд, прекрасно осознавая такую разницу, мечтал попасть в постель к детективу Тимвицу. Его заводила до полувменяемого состояния одна только мысль о предполагаемых размерах члена этого здоровяка. И посмотреть на этот самый член ему хотелось очень. Возможно, именно это, а еще то, что до Двоелуния оставалось совсем немного времени, заставило его прихватить с работы списанные, но вполне исправные камеры скрытого наблюдения. Две он установил в душевой кабинке, благо, что крохотный футляр с инструментами и сами камеры загодя выложил на полочку в самой кабинке, и запитать их от системы освещения труда не составило. Еще четыре дожидались своего часа. Их он расположит в спальне Ролана. Он уже знал, где, знал, как. Много времени для профи это не займет, ему хватит минут семи-десяти.

— Теперь вот можно и заняться моделями, Кисточка.

Эрик вынырнул из своих мыслей, дожевал последнюю оливку и кивнул. Клеить модели ему тоже нравилось не столько потому, что получалось потом нечто совершенно замечательное, сколько потому, что он обожал следить за руками Ролана. У того были крупные ладони, длинные и грубоватые на вид пальцы. Тем удивительнее было видеть, как ловко они обращались с инструментами и деталями моделей.

— Все еще не могу поверить, что ты добыл такую прелесть.

— Я могу достать все, что угодно. И кого угодно, — состроил важный вид Эрик. Смешно смотрелось при его наряде.

— Ага, охотно верю.

Во время работы над моделями Эрик по большей части молчал, слушая Ролана. А тот мог часами рассказывать байки про работу, про хобби, просто так, вспоминая смешные истории из своего детства. Эрику можно было только угукать и залипать на его руках, ну, и помогать, конечно же. Вырезать, клеить, придерживать.

Сегодня удача улыбнулась ему.

— Слушай, Кисточка, смотреть на тебя больно. Возьми в спальне в шкафу футболку поменьше. Или рубашку.

— Ладно, если найду таковые, — усмехнулся рысь и пошел, куда было сказано.

Прятать футляр с инструментами и камерами, прилепленным пластырем к бедру, было не очень-то удобно. Зато после установки камер он смог переложить его в карман рубашки Ролана. Не то, чтобы она была сильно меньше. Скорей уж, наоборот. Зато карман решил дело.

— Мда. Ну, хоть не сползет.

— Почему «смотреть больно»? — поинтересовался Эрик, снова устраиваясь за столом и принимаясь вырезать очередные детали.

— Таким тощим выглядишь.

— Эй! Я вовсе не тощий!

Если б Эрик был сейчас в истинном виде, он бы сердито встопорщился.

— Я сказал «выглядишь», а теперь тш-ш-ш!

Эрик заткнулся, хотя невозможность сделать хоть что-то, чтобы изменить мнение Ролана, его злила неимоверно. Ролан принялся священнодействовать, иначе это назвать было нельзя. Под его руками собирался каркас фрегата, обрастал обшивкой. Правда, после первого слоя следовало подождать, чтобы клей надежно просох.

— Чай будешь пока, Кисточка?

— Да не откажусь. Ты меня когда-нибудь по имени назовешь, здоровяк?

— А зачем? Так же понятней.

Эрик не нашелся, чем возразить.

Ролан ушел на кухню. Можно побаловать себя и Кисточку травами. Не такой эксклюзивной редкостью, конечно, как угощал его сам Эрик, но зато свежими. У него рядом с домом был разбит травяной сад, там и мята, и кошачье ушко, и прочие травы росли.

— Готово. Иди.

Хотя рысь на запах кошачьей мяты и сам бы пришел, наверное.

Ролан сидел, неспешно потягивал чай и рассматривал Кисточку. Симпатичный же парнишка, глаза такие красивые, золотистые, а ресницы темные, густые. Улыбчивый, умный, обходительный. И чего один до сих пор?

— Кисточка, а ты чего до сих пор ни в чьи лапы не прибран?

— Да вот, — Эрик глянул искоса, сумрачно, — тех, кто меня хочет, я не хочу. А кого хочу... Тому я не нужен.

— Это что ж за кретинка такая?

— Это не кошка, — еще более сумрачно выговорил Эрик. — И он не кретин. Просто меня как возможного любовника не воспринимает.

— Пес, что ли? — озадачился Ролан.

— Нет. В смысле, не кошка, а кот. И он просто не интересуется парнями. Так что я в полном пролете. И так уже, и эдак...

— Сочувствую, Кисточка.

— Неа, не сочувствуешь, — как-то флегматично отозвался Эрик. — Пошли, доклеим корпус.

— Идем. А почему не сочувствую?

— Потому что. Замнем для ясности, ладно?

На эту тему разговаривать с предметом своих сексуальных фантазий Эрик совершенно не хотел. Он и ночевать в итоге отказался, когда примерно треть модели была доделана.

— Ну ладно. Точно доберешься?

— Да куда я денусь-то? — фыркнул Эрик.

Ему не терпелось вернуться домой и заняться отладкой камер.

— Позвони на всякий случай. Скажи, что нормально добрался.

— Хорошо, заботливый ты наш. Обязательно позвоню.

Эрик ушел, оставив Ролана переваривать неожиданные откровения товарища. Значит, Кисточка любит кота? Ну... Бывает, все-таки. Да и вроде как пускай бы себе? Любопытство было присуще всем кошачьим. Не обошло оно и Ролана. Через некоторое время он поймал себя на мысли, что перебирает всех знакомых коллег-кошачьих, с кем Эрик общался на его глазах. Таковых хватало с избытком. Хотя... Один женат. Другой в отношениях. Практически все кошачьи их отдела, да и смежники тоже, были в боевых двойках или состояли в браке, или встречались с кем-то. В техотделе же котом был только Эрик.

— Так. Ага. Угу. Хммм. Вот оно как...

Ролан Тимвиц идиотом не был. Он был весьма умен, и он был детективом, привыкшим быстро сопоставлять факты. Холостым и без пары оставался только он. Только ему Эрик оказывал знаки внимания, а теперь все эти его чаи, пирожные не из автомата и даже не из буфета, а из какой-то приличной кондитерской, журналы по моделированию, о которых Ролан как-то обмолвился, что они жуткая редкость — все это теперь выглядело совсем иначе в свете последних событий. Ролан схватился за голову и забегал по квартире, размышляя, что же делать. Может, Двоелуние просто? Так Эрик и без него ухаживал. Да и далековато пока до него, не рвет крышу у котов за неделю до Двоелуния. И Эрик вел себя адекватно, даже сегодня, рассекая по дому практически голышом, не пытался распускать руки или провоцировать его как-то еще.

— Что же делать-то? — вслух размышлял Ролан, решив освежиться в душе для ясности ума.

Эрик прилип к монитору, как только комп подал сигнал о начале записи. И теперь жадно следил за тем, как его наваждение раздевается. Одна из камер как раз захватывала часть ванной комнаты перед кабинкой, когда дверца была распахнута. Ролан стянул с себя футболку, и рысь начал глухо подвывать, запустив руки в домашние штаны. Потом Ролан снял с себя штаны. И трусы. Эрик подавился восторженным и безнадежным воплем, рассматривая все, что открывалось взгляду. Он сам выбирал камеры, настраивал их, регулировал — картинка была практически идеальна для такого типа аппаратуры. Детально рассмотреть он не мог, но размер вполне мог сопоставить. К примеру, со своей рукой, за неимением иных ориентиров. Неэрегированный член тигона был, наверное, с запястье Эрика толщиной. Ну и длина — дай Бог каждому. Как это в трусы помещалось вообще? А еще крупные, тяжелые яйца... Эрик сглотнул слюну, наполнившую рот. Он бы их сейчас вылизал...

Ролан забрался в кабинку, закрыл дверь. Пространство стал заволакивать пар. Вторая камера, установленная как раз на уровне паха, показывала мелькание в этом пару сильной широкой ладони, медленно намыливающей все роскошное хозяйство. Эрик зашелся тихим возбужденным скулежом. Почему он не в этой кабинке сейчас? Ему бы там хватило места... Градус возбуждения зашкаливал, Эрик стянул штаны до колен и дрочил в том же ритме, в котором двигалась ладонь Ролана.

— Давай... давай скорее, ну-у-у!

Ролан, словно издеваясь, никуда не торопился. Эрик пожирал глазами его член, потихоньку напрягающийся, краснеющий от прилива крови. Ох, с каким бы удовольствием он сейчас припал к нему, целуя, облизывая, теребя уздечку и исследуя каждую рельефную венку! Эрик жадно сглатывал и даже не моргал. Ролан принялся дрочить. Быстро и решительно.

— Не-е-ет, ну кто же так делает, — простонал Эрик. — Я бы сделал лучше! Сделал бы тебе хорошо, большой котик...

На его счастье, Ролан его не слышал. Эрик кончил вместе с ним, сдержавшись, чтобы не сделать это гораздо раньше, только неимоверным усилием воли. Привел себя в порядок бумажными салфетками и снова уставился на экран. Минут десять спустя сработали камеры в спальне, и он получил возможность наблюдать за тигоном уже без прикрытия пара и пены. Тот был великолепен. И спать предпочитал голышом. Пооблизывавшись на него и вздрочнув еще раз, Эрик тоже улегся, надеясь, что спать сегодня будет крепко и спокойно.

______________________

Примечание к части

*Тигон - гибрид от тигра-самца и львицы-самки. Самцы-тигоны бесплодны. Размерами уступают лиграм, сопоставимы по размеру с тиграми.

Ролан в истинном виде:

Эрик в истинном виде: ** Если кто не знает, член тигра - это такая занятная штуковина с шипами... Эрекции у тигров не бывает, и шипы эти используются для удержания члена внутри самки во время спаривания. Должно быть, зверские ощущения!

Ну, и просто для справки: современная картонная модель фрегата:

Просто зацените детализацию. Да, это все из картона!

Глава вторая

Проснулся Ролан в каком-то задумчиво-подавленном настроении, попытался разобраться в причинах и вспомнил: Эрик. И его недопризнание. И с этим надо что-то делать. Например, послать его подальше, чтобы яйца не подкатывал. Ролан набрал номер, всерьез намереваясь именно так и сделать…

— Придешь сегодня модель доделывать, Кисточка? — а сказал совсем другое.

Судя по голосу, рысь уже давно встал. И был, как всегда, жизнерадостно-весел. Хотя на самом ли деле это так, или просто маска, чтоб никто не догадывался об истинных чувствах?

— Конечно. Корпус за ночь должен был просохнуть, так? Я достал те самые деревянные шпажки, что на основу мачт.

— Отлично, жду тебя.

Оставалось продумать свое поведение. И понять, почему не послал. Во-первых, Эрик вроде внаглую не клеится, это плюс. Во-вторых, терять товарища по хобби не хотелось категорически. В отделе мало кто разделял его восторг, подобным же и вовсе никто кроме Эрика не занимался. Ролан предполагал, что и Эрик занялся моделями только ради того, чтобы втереться к нему в доверие. Но сейчас он увлекался этим всерьез, это было понятно. Может, черт бы с ним? Пускай ходит влюбленный. Но жалко. С кем рысь проведет Двоелуние? Две недели сумасшествия, когда собственное тело отказывается слушать доводы разума, обычная дрочка только приводит во взвинченно-раздраженное состояние, не принося удовлетворения. Он сам на это время запирался в доме и старался не перекидываться. В человеческом облике было как-то полегче.

Получается, Эрик тоже будет один? Проклятое любопытство заставляло представлять себе Кисточку в полном раздрае. И пасовало: в истинном виде он рыся видел редко. Ну, рысь, ну, лапы, уши там. Хвост короткий. Пятнышки. Обычный молодой кошачий, морда умильная и хитрая. Пахнет хорошо. Попросить перекинуться, что ли? Точно. Они доклеят сегодня модель, и он предложит побегать по территории дома в истинном виде. Двор большой, места хватит. Можно будет его снова за шкирку потаскать. Висит так забавно, как плюшевая игрушка. При обдумывании этой картинки, возникшей в голове, Ролан слегка нахмурился: рысь был для него мелким. Даже если отбросить сравнение в истинных ипостасях, он и в человеческой все равно мелковат. И... Божечки-кошечки, о чем он думает?! Они же не собираются заниматься сексом?

— О чем я вообще думаю, а?

Эрик мелкий. М-е-л-к-и-й! Они разных видов. Что-то внутри его головы тут же подкинуло случайно — случайно! — подсмотренную сцену поцелуя детективов отдела наркоконтроля Граннока и Науро. Ролан помотал башкой. Ну ладно эти, они хотя бы выглядят соразмерно вполне, оба такие здоровые. Не как он, конечно. Да нет, он вовсе не думает о том, как... Он не хочет думать о том, получилось бы ему присунуть Эрику или нет! И он не будет об этом думать, он нормальный мужик!

Первой мыслью, которая появилась в его голове, когда он открыл калитку явившемуся Эрику, была: «Да я же порву Кисточку нахуй! »

— Ты в порядке? — озадачился Эрик, опасливо поглядывая на него.

Тигон помотал головой.

— В смысле, да, я в норме. Просто... видимо, Двоелуние близко. Клинит.

— Ага, Двоелуние, — Эрик как-то странно скис.

Это была опасная тема. Не стоило ее поднимать. Не стоило так интенсивно думать о всяческих странных возможностях.

— Идем, я там чайник поставил.

— Угу. А я принес пироженки с мятным кремом. И две пиццы.

— Мята? Это хорошо.

Ролан зачем-то приложил свою растопыренную ладонь к заднице Эрика. Ну просто, чтобы ужаснуться разнице размеров, вон, у него лапища какая.

— Эм... Ролан? — растерянно протянул тот, не понимая, как реагировать. Это ж Ролан, последний упертый гет управления! Не то чтобы Эрик был против, но что, если он просто нажрался каких-нибудь травок со своего огорода, и его плющит? А если Винд сейчас поддастся, а потом окажется, что все это было результатом случайности и вообще, во всем виновата легкая наркота?

— Не обращай внимания, я тут размеры прикидываю.

Эрик закусил губу, пытаясь сдержаться. Но он-то был не тренированным полицейским, ему все эти психотренинги были без надобности, так что попытка провалилась. Он отстранился, развернулся, задирая голову, чтоб смотреть Тимвицу прямо в глаза.

— Роланд, я тебе вчера тут наговорил... всякого. И если ты просто из жалости... То лучше не стоит.

— Я не из жалости, я из интереса. И вообще, ты себе как это представляешь? Я же тебя пополам порву, — Ролан пожал плечами.

— Может, я об этом только и мечтаю? — фыркнул Эрик. Его, кажется, начинало нести. — И потом, с чего вдруг? Я не котик-колокольчик, *** не нюхавший!

— Разница в размерах, потому что. Я тебя, даже не меняясь и в твоем полуобороте, раздраконю.

— Ролан, у тебя что, член, как у коня? — Эрик вполне себе уже знал размеры, наверное, поэтому вышло с придыханием, чуть ли не со стоном. Конский — не конский, а член тигона впечатлял. Кого другого впечатлил бы до обморока, да и Эрик от него был не далек, но по другой причине.

— Нет, слава Баст, не настолько!

— Ну так и я не домашний мурлыка, особенно в полуобороте, — голос Эрика резко охрип. А мозги, видимо, отключились по причине перегоревшего предохранителя: этот разговор начал не он и коснулся первым тоже Ролан. Он шагнул вперед, мягко провел ладонью по выпирающему через трикотаж спортивных штанов горбу в паху тигона.

— Я не трусло какое, Ролан. И за свои слова готов отвечать.

— А я не то чтобы питал склонность к сексу со своим полом…

— Я в курсе. Мне прекратить?

Эрик прекрасно чувствовал, что кое-какая часть Ролана на его прикосновения реагирует благосклонно. Эх, зачем только он носит такие узкие боксеры? Этому чуду природы нужен простор!

— Я не знаю, — честно ответил Ролан. — Продолжай, наверное. Посмотрим, чем все закончится.

Высокий забор, деревья, прикрывавшие двор от соседних домов, разрешение Ролана — все это вкупе подействовало на Эрика, как хорошая доза кошачьей мяты. Он шало улыбнулся, облизнул губы и стек на колени, одновременно с этим стягивая с Ролана штаны и трусы. И успел перехватить губами его член, буквально рванувший на свободу и ему навстречу. Вживую это было еще круче, чем на экране. Эрика затрясло в мелкой дрожи от прошившего все тело желания поскорее заполучить эту дубинку в свое пользование. Полное и безоговорочное. Ролан зарычал, не меняя ипостаси. Но вполне довольно зарычал, стоило отметить. Эрик запустил оборот ровно настолько, чтобы слегка изменить эластичность мышц и отрастить так любимые Роланом кисточки на заострившихся ушах. И почти с разгону насадился ртом на его член, пользуясь тем, что степень его эрекции была еще не стопроцентной. Ему пришлось подняться, вцепиться в бедра Ролана и выгнуть шею так, чтобы никакие физиологические моменты не мешали. Хотя дышать он не мог — член заполнял его горло так плотно, что воздуху уже не оставалось места.

— Кисточка, совсем с ума не сходи, — растерянно пробормотал Ролан.

Эрик ответить не смог бы при всем желании. Он просто начал двигаться, очень медленно и аккуратно, чтобы, не дай бог, не повредить ни себе, ни Ролану. Дыхание он мог задержать минуты на две, и собирался воспользоваться этим по-полной.

Две минуты для Ролана растянулись в вечность, одну почти нескончаемую и очень горячую вечность. Потом Эрик отстранился, с хрипом втягивая воздух, облизал заалевшие, растянутые губы.

— Мне продолжать, или выкинешь под зад пинком за приставания? — голос сипел и срывался, но ему было все равно: тут вопрос жизни и смерти решался.

— Может, хоть до дивана доползем?

— М-м-м... ладно, согласен, на диване поудобнее, чем на крыльце.

Ролан прошагал в спальню, как был, не заправляя член под одежду. Стояло хорошо, отлично прямо-таки стояло. В голове не укладывалось. Зато, — со смешком подумалось ему, — прекрасно уложилось в Кисточкин рот. Неужели это все вообще творится на самом деле? Стоило приземлить зад на диван, все мысли вышибло, как сорок пятым калибром — Эрик устроился между его разведенных колен, опираясь на них, цепляясь почти до боли, и снова наделся на его член глоткой. Ме-е-едленно, дав прочувствовать до самого конца.

— Ты там особо не усердствуй, — все-таки предупредил Ролан. — Мне и так хорошо.

Вместо ответа рысь замурлыкал. Ролан затаил дыхание, по телу прошла волна тепла. Он протянул руку и потеребил черную кисточку на остром ухе. Мурлыканье стало еще более отчетливым. Ролан продолжал перебирать ухо Кисточки. Приходилось сдерживаться, чтобы не сжать пальцы на пушистых ушах, задавая ритм. Сдержанность улетучилась, когда Эрик сам взял его руки и положил себе на голову. Вернее, сдерживаться теперь приходилось, чтоб не сжимать уши слишком сильно. Но это подобие контроля очень даже помогало еще и с тем, чтобы не начать рысь примитивно трахать в рот. И позволяло почувствовать, когда Эрику перестало хватать воздуха. Отстраниться полностью он рысю не дал, его рот оставался распяленным на крупной головке члена, как на лампочке, сдуру засунутой в пасть. Эрик смотрел на него, и Ролан видел зеленые огни в расширенных до предела зрачках, слушал его хриплое, заполошное дыхание.

Это было немного странно — неужели это то, чего Эрик хотел? Потом он почувствовал, как осторожно касается его уздечки шершавый кошачий язык, с трудом поворачивающийся в заполненном рту, но все равно ласкающий аккуратно и нежно. Ролан уверился, что мир точно сошел с ума. Ну, или это у него с рассудком нелады. Или у Эрика. Но какое все-таки приятное сумасшествие!

Рысь, явно отдышавшись, снова задержал дыхание и сунулся вперед, расслабив горло и прикрыв глаза. И снова замурлыкал.

— Я так точно кончу через полминуты...

Эрик вздрогнул и заерзал, мурлыканье стало еще интенсивнее, а напрягшиеся на мгновение под руками Ролана уши обмякли. До чувствительного обоняния донесся острый аромат выплеснувшегося семени. Ролан перестал сдерживаться, застонал, кончая. Право решать, отодвигаться или нет, он предоставил самому Эрику. Тот не отпрянул, наоборот, придвинулся еще ближе, принимая все, что были способны отдать яйца Ролана, в глотку. И потом еще вылизал его член, словно проверяя, не упустил ли хоть каплю. Правда, после этого привалился к бедру тигона, тяжело дыша и закрыв глаза. По его джинсам в районе ширинки расползалось мокрое пятно.

— Это то, чего ты хотел? — требовательно спросил Ролан, отдышавшись.

— Да, — хрипло пробормотал Эрик. — Это и еще большее. Теперь выгонишь?

— Ага. В магазин за солью.

Рысь заморгал, пытаясь переварить обе части предложения. Потом неловко поднялся, передернулся:

— Если только у тебя вдруг образовались штаны, в которых я не утону.

— Нет, не образовались. Что ж, тогда просто снимай все грязное и мокрое. Постираю.

Ролан принес ему ту самую рубашку, в которой Эрик рассекал вчера, забрал джинсы и трусы. Оба не знали, как теперь себя вести. Ролан пытался делать вид, что ничего не произошло. Все, как раньше, просто сорвались оба. Эрику не оставалось ничего другого, кроме как поддержать его игру. Это было... неожиданно больно. Уж лучше бы выкинул из дома пинком под зад, чем так. Как будто милостиво удовлетворил и чужое, и свое любопытство и счел задачу выполненной. Обижаться было глупо. Да и не мог Эрик всерьез обижаться на того, к кому испытывал немного больше, чем просто влечение. Причем, понял это именно сейчас — вот то, что он так долго искал. Его идеал, мечта, тот, кому рысь-одиночка доверится и будет подчиняться.

— Продолжим клеить? — Ролан неловко улыбнулся.

— Обязательно, — кивнул Эрик. — Но тебе не кажется, что стоит расставить точки над «йот», чтобы не возникло недопонимания?

— Давай для начала поработаем над моделью. Мне нужно подумать.

Эрик беспрекословно направился к рабочему столу, принимаясь за вырезание очередных деталей.

Ролан думал. Получалось это не очень, он все время отвлекался на то, как Эрик сидит, на его профиль. И на мысли про кисточки. Жесткие черные кисточки, так приятно щекотавшие ладони.

— Ролан. Ролан? Ролан, клей застывает!

— А, да, все, собираю, — опомнился Ролан. — И... И-и-и... Готова еще часть!

Теперь, когда были вклеены в корпус мачты и бушприт, и фонарь обзавелся всеми полагающимися украшениями, а под бушпритом заняла свое место гальюнная фигура, оставалась самая кропотливая и сложная работа: такелажная оснастка. Все эти ниточки, которые следовало правильно связать, склеить, натянуть. Ну и, конечно же, паруса. Сквозь шелковую бумагу следовало протянуть нити, изображающие рифы, закрепить на реях... В общем и целом — не на один день работа.

— У меня руки занемели уже малость, — признался Ролан. — Надо сделать паузу.

— Разогреем пиццу? И я принес тот чай.

— Ага, — с энтузиазмом закивал Ролан.

— Не против, если попьем чаю на улице? Погода — шикарная, а мы в доме сидим.

— Давай, там можно и по траве поваляться, если захочется.

Минут через пятнадцать они расположились под старой кряжистой яблоней, на расстеленном прямо на траве половичке. Благоухали цветы и травы, наливающиеся соком яблоки, чай и горячая пицца. Эрик молча ждал, до чего там додумался Ролан, если, конечно, додумался.

— Я не думаю, что нам стоит встречаться... Перед Двоелунием.

Эрик отложил уже облюбованный кусок пиццы и поднял на Ролана глаза:

— Почему?

— Потому что я боюсь не сдержаться.

— Но до Двоелуния еще шесть дней. Дохрена времени, чтобы притереться друг к другу...

— Ага, так притрешься, что потом в Двоелуние... кхм… не отдерешь.

Эрик стиснул зубы. Ролан не имел в виду ничего обидного, он просто заботится о его здоровье. Наверное. По крайней мере, он постарался себя в этом убедить.

— Именно. Если ты поймешь, что я справляюсь и с твоими размерами, и с остальным, мы можем провести это Двоелуние вместе. Это всяко будет легче, чем сходить с ума в одиночку.

— Я не готов так быстро принимать подобные решения. Дай мне время все обдумать, Кисточка.

— Хорошо, — пришлось смириться Эрику. Что ж, еще одно Двоелуние в гребаном одиночестве. Ну, вернее, в компании ноутбука и пары штук опробованных фаллоимитаторов.

Ролан немного успокоился. Он поговорит с родителями и спросит совета. И сам еще крепко подумает над этим всем. Всем этим, в общем.

После чая идти и трахаться с парусами и такелажем не хотелось, так что оба устроились на том же половичке, наслаждаясь солнечным выходным.

— Должно быть, ты обо мне все знаешь, — предположил Ролан.

— Что ты имеешь в виду? — слегка насторожился Эрик.

— Ну, биографию, увлечения, привычки. Ты даже в курсе, какое пиво я люблю.

— Ролан, мы работаем вместе уже год. Было бы странно, если бы я не знал.

— Я вот о тебе не так много знаю. Целенаправленно копал?

— И да, и нет. Ты мне понравился, я очень хотел подобраться поближе. Правда, когда выяснил, что ты считаешь себя сугубым гетом... решил не форсировать.

— Только так... В доверие втереться, да?

— Хотя бы так. Чтобы мечтать перед сном в душе, мне хватало и того, что было. Ты мне нравишься, — повторил Эрик. — Очень нравишься.

Ролан слегка смутился.

— Я не навязывался, если ты заметил. Просто поступал так, чтобы оставаться тебе интересным хотя бы немного.

— У тебя получилось, — заметил тигон.

— Если ты решишь, что... в общем, если нет совсем, то хотя бы общаться с тобой не запрещай, хорошо? У меня мало друзей, — Эрик выдернул травинку и нервно завязывал ее узелками.

— Перестань нервничать, я сказал, что мне нужно подумать, а не чтобы ты собирал вещи и сваливал, — Ролан спокойно пил чай.

— Когда не знаешь, чего ждать, это всегда давит на нервы, — рысь отбросил травинку и лег, сощурившись в небо на редкие пушинки облачков.

Ролан допил чай, разделся и перекинулся. Эрик залип на нем с момента, когда тигон встал с половичка и до момента оборота. И после не мог оторвать глаз от мощного самца тигрольва, давя желание запустить руки в гриву, провести по хвосту, потеребить кисточку на нем.

— Трогай, — величаво разрешил тот.

Какому же коту не нравится, когда его гладят? Ну, разве что с совсем мерзопакостным характером если, или больному чем-то. Ролан был здоров и почесушки любил. Правда, с момента, когда поселился отдельно от родителей, доставались они ему редко. Редкие пассии, соглашавшиеся скрасить досуг офицера правопорядка без далеко идущих матримониальных планов, до момента, когда тигон решит обернуться, обычно не задерживались. Сослуживцы его в истинном виде вообще считанные разы видели — работал Ролан обычно в полуобороте. Кроме, пожалуй, Эрика. Уже зимой Эрик был частым гостем в его доме, и в снегу они тогда знатно навалялись в звериных шкурах. И Ролан тогда себе позволил... гм... немного лишнего: утащил рысь в дом, как котенка, за шкирку. А сейчас урчал и ворчал, когда его гладили и теребили. Приятно же.

Эрик не позволял себе лишнего, очень осторожно запускал руки в шерсть на груди, но не ниже, не трогал живот и пах. Правда, хвост огладил и кисточку распушил, отыгрываясь за собственные кисточки.

— Фр-р-р-р, — отреагировал тигон. – Стр-р-рашная месть? Пер-р-рекидывайся, буду валять.

— Не стоит, — сдержанно улыбнулся Эрик. — Боюсь не сдержаться. Ты слишком великолепен, меня и в человеческом облике ведет от твоего запаха.

— Изнасилуешь бедного меня?

— Скорей, сам об тебя изнасилуюсь, — рассмеялся, только не слишком уж и весело, рысь. — Ты прав, Двоелуние близко, мозги парит только так. Я постараюсь рядом не слишком мелькать.

— После Двоелуния мозги будут свободны, тогда и поговорим.

— Хорошо.

Ролан не отказал сразу, значит, можно было лелеять надежду. Ему ведь понравилось? Понравилось, еще ни один мужик не сумел имитировать оргазм.

Тигон повалялся, перекатываясь с боку на бок, потянулся и сладко зевнул во всю пасть.

— Красота.

— Угу. Ладно, в следующие выходные доделать «Британнику» не выйдет, так что встретимся с нею в первые выходные после отпуска. Я пойду, наверное. Мне б еще уборку в квартире сделать, — сказал Эрик, поднимаясь так, чтобы прикрыть свидетельства своего неравнодушия к Ролану.

— Давай. Твоя одежда высохла как раз, наверное.

— Я на машине, даже если и не высохла — доеду.

Прощаясь с тигоном у калитки, Эрик пожал ему руку и улыбнулся:

— Спасибо.

— За что именно?

— За маленький большой подарок, — усмехнулся рысь и лизнул уголок губ, где слегка побаливала трещинка после его минетных упражнений. — Увидимся завтра в управе.

— Увидимся, — кивнул Ролан.

Это даже было хорошо, что Эрик уехал так рано. Ролан и сам быстро собрался и выгнал свой «Номад» из гаража. Можно навестить родителей и вернуться часам к десяти. Да, час на дорогу туда, час обратно, и четыре часа на разговор. Должно хватить.

Глава третья

Мать при виде сына сразу же полезла в холодильник и шкаф — кормить, кормить до отвала, а то похудел слегка. И бесполезно же было отказываться. Да и не хотелось: домашняя еда, что может быть вкуснее? Тем более из маминых рук!

— Сперва поешь, потом ляжешь переваривать, и поговорим. И отец как раз придет.

— Мам, мне... мня-мня-мня, — Ролана заткнули куском ароматной домашней ветчины, пришлось жевать и обдумывать разговор.

После легкого перекуса пришлось лечь на диван вверх всем особо сытым.

— Ма-а-ам, мне нужен твой сове-е-ет! — протянул он, вспоминая школьные годы, когда по большей части приносил свои проблемы матери — отец много работал и тогда, и сейчас дома сидеть не любил, это вам не лев.

— Слушаю, мой дорогой. Что случилось?

— Я всегда думал, что мне нравятся только женщины...

Регина Тимвиц рассмеялась.

— Ох, прости, малыш, что перебила. Но с чего бы?

— Но меня никогда не тянуло к мужчинам. Вот ты, например, спала с девушками?

— М-м-м... — мать как-то слегка смущенно отвела глаза.

— Спала или нет?

— Знаешь, милый, в университете я была той еще оторвой, — издалека начала Регина. — Фамилия давала мне право творить все, что угодно, в разумных пределах, конечно. Так что на девушек в моей постели и отец, и старший брат закрывали глаза. Понимаешь, оборотни ведь по своей сути не моногамны. И не моносексуальны.

— А мне что делать? Он будет ждать ответа после Двоелуния.

— Он? О, мой мальчик совсем вырос, — Регина потрепала его по гриве, хихикая. — Расскажи о нем.

— Мы вместе работаем. Эрик Винд, техник. И он рысь. Мелкая такая рысь с кисточками на ушах!

Она поняла, погладила сына по плечу.

— Ты боишься сделать ему больно? Или того, что вы разных видов? Поверь, что касается второго — наплюй на все предрассудки. Если вам хорошо вместе, то не важно, разных вы видов, или одного.

— Я боюсь, что я его на две рыси порву.

Женщина фыркнула:

— Он видел твою оснастку, милый?

— М-м-м. Да, даже употребил… орально.

— И не сбежал в ужасе?

— Нет, — вздохнул Ролан. — Не сбежал. Проникся, и все такое.

— А почему ты собираешься тянуть время аж до после Двоелуния? Вы могли бы провести его вместе.

— Он очень мелкий.

— Оборотни хорошо... растягиваются, — снова хихикнула мать. — Вы еще не спали вместе, не так ли? Только ласкались?

— Да, — Ролану было немного стыдно обсуждать с матерью подобное.

— Милый, ты можешь поинтересоваться у отца, и он скажет тебе, что все в порядке. Если твой рысенок согласен, а ты будешь в первые разы аккуратен, то все у вас получится. И даже в Двоелуние.

— А если не буду? Это же Двоелуние!

— Значит, ему придется после секса обернуться не один, а пару-тройку раз. А тебе — озаботиться достаточным количеством пищи для любовника.

Ролан вздохнул. В теории все выглядело вроде бы достаточно легко.

— Милый, я могу успокаивать тебя до того, как угаснет Солнце, но на самом деле, тебе просто нужно попробовать. Или ты все еще считаешь неправильным то, что обратил внимание на мужчину?

Ролан кивнул. Регина подтолкнула его сесть и устроилась рядом, обнимая. Всего лет пять назад она с сыном была вровень, и вот сейчас он уже стал крупнее нее, отрастил мощные мускулы. Ах, какой красавчик! И как же жаль, что у такого великолепного самца не будет детенышей. Но природа неумолима. А она сама, к сожалению, больше не сможет родить.

— Не стоит равнять людей и оборотней, малыш, — она все еще называла так сына. — То, что норма для них — далеко от нормального для нас. Оборотни по своей природе бисексуальны и заточены под стайный образ жизни в большинстве своем. Моногамность и моносексуальность, любая: гетеросексуальность или же сугубая гомосексуальность — это, скорее, отклонение от нормы.

— Значит, я урод?

— С чего бы? То, что в юности ты не перепробовал все и вся, не значит, что у тебя какие-то отклонения.

— Я бесплоден.

— Это, к сожалению, закон генетики, против него не попрешь.

Ролан вздохнул.

— И мне следует согласиться на предложения Эрика?

Регина Тимвиц прекрасно понимала: девушки ее сыну отказывали и будут отказывать в длительных отношениях, потому что любая кошка стремится создать семью, обустроить логово и родить котят. И будут выбирать не бесплодного тигона, а тех, кто сможет дать им все это. И единственный вариант для него — это партнерство с мужчиной, с кем-то, кто, при обоюдном желании создать триаду, если такое возникнет, сможет зачать супруге детей. Да, по крови они не будут детьми Ролана. Но они будут и его котятами тоже.

— Да, тебе следует согласиться, сын.

Ролан кивнул.

— И привези его к нам.

— Хорошо. Но мы пока даже не решили, какова степень наших отношений.

— Так я и не требую сделать это завтра, милый. О, а вот и папа. Я дам вам пообщаться наедине, пойду, согрею ужин для него. Может быть, ты тоже еще перекусишь, малыш?

— Может быть, мам. Но попозже.

В общем, отец сказал ему то же самое. Объяснил и про перспективы создания семьи, и про котят, которых он сможет считать своими, если когда-нибудь заключит триаду.

— А насчет физиологии — не бойся, оборотни выносливы.

Ролан согласился, что попробовать стоит.

Домой он уезжал если и не с легким сердцем, то уже хотя бы определившимся с дальнейшими планами. И с огромным рюкзаком домашней еды и выпечки. По возвращении он набрал номер Эрика. Да, поздновато — он задержался у родителей и приехал только к полуночи. Но отчего-то он был уверен: Эрик еще не спит.

— Винд, слушаю, — отозвался техник.

— Приезжай завтра, у меня есть куча булочек с мятой.

— С мятой? Звучит заманчиво. А ты можешь взять хоть пару штук на работу?

Эрик, с четырех часов отслеживавший возвращение Ролана, улыбнулся, догадываясь, куда тот мог податься на мотоцикле, чтобы вернуться с булочками. О том, что Ролан взял свой «Номад», он догадался только сейчас, когда детектив принес шлем в спальню.

— Могу. Завтра не приедешь, стало быть?

— После работы? Ты еще не забыл, что завтра рабочий день, здоровяк?

— Да, после работы.

Эрик помолчал и осторожно спросил:

— Я так понимаю, ты принял решение?

— Да, правильно понимаешь.

— Хорошо. Завтра после работы. Спокойной ночи, Ролан.

— Спокойной ночи, — Ролан положил трубку и отправился на кухню.

Ждать его появления в спальне Эрик не стал. Завтра рано вставать, а для того, чтобы возбудиться, ему было достаточно облизнуть лопнувшую губу, которую он специально не залечивал. Да и Ролан после ужина тоже сразу завалился спать.

Рабочий день начался суматошно: подвалило новое дело, не раскрытое по свежим следам, капитан пропесочил его за плохо написанный отчет, пришлось изрядно помотаться по городу, обед он пропустил, внезапно встрял в перестрелку с бандой подростков... В общем, к вечеру он был зол, голоден и желал только одного: кого-нибудь разорвать на мелкие клочки. И сожрать. Появление Эрика он встретил ворчанием сквозь купленную в автомате булку.

— О. Понял. Уяснил, — поднял руки тот и крутнулся на пятке, исчезая с глаз долой. И снова появился через десяток минут с двумя глубокими мисками в руках.

— Вот, это тебе. Только не ешь меня, большой и страшный зверь.

Ролан принялся поглощать горячий ужин, постепенно успокаиваясь.

— Откуда? — почти довылизав тарелку, спросил он.

— Хорошие связи, — рассмеялся Эрик. — Как и всегда.

— У тебя вообще связей много, как я погляжу.

— Полезных знакомств — много, — устроившись верхом на соседнем стуле, Эрик сложил руки на спинке и умостил на них подбородок. — Друзей — мало. Я же из приютских, найти кого-то, кому можно довериться... сложно.

— А мои родители хотят с тобой познакомиться.

— Вот так вот сразу? — немного опешил рысь.

— А что тянуть-то?

— То есть, это значит «да»?

Ролан вздохнул и кивнул.

— Попробуем.

— Сегодня? — Эрик сглотнул внезапно пересохшим горлом. До конца рабочего дня оставалось от силы полтора часа. Если Ролан скажет «да»... Он сойдет с ума за эти несчастные девяносто минут.

— Что — сегодня? Попробуем отношения начать?

Эрик кивнул. Господи, выражения-то какие! «Начать отношения»! Да просто потрахаться сперва. Попробовать, как оно будет обоим. За себя Эрик был уверен, а вот как оно будет с Роланом...

— Да. Это значит «да».

Эрик прикрыл глаза и вцепился пальцами в спинку стула, пережидая желание вскочить на стол и завопить, подпрыгивая, чтоб все услышали. Вместо этого он почти прошептал:

— Спасибо.

— За что спасибо-то? — удивился Ролан.

— За шанс, — Эрик поднялся, мимолетно провел носом по его уху и виску. — Я приеду. Мне нужно будет заехать домой кое за чем, и потом я приеду к тебе.

— Хорошо. Мне тоже надо будет зайти кое-куда, особо не торопись.

Эрик забрал тарелки и ушел. Ролан, глядя ему вслед, хмыкнул: вот такой шаг и называют танцующим и летящим. Даже в лицо смотреть не надо — и так все понятно по походке. И чему он так радуется, спрашивается? Странный рысь. Очень странный. Ну, посмотрим, как оно будет и что.

После работы Ролан отправился в ближайший секс-шоп. Может быть, Эрик, конечно, как раз за смазкой и поедет домой, но... Но. Они встречаются у него дома, и, как радушный хозяин, он обязан... как бы так сказать... налить свое. Даже если это смазка. И презервативов прихватить. Любезный консультант, проникшись намеками Ролана, посоветовал ему анестезирующий гель. И скользнул жадным взглядом по ширинке, когда тигон выложил на стойку у кассы пачку презервативов ХХХL-размера. Ролан предпочел взгляда не заметить, мало ли, что там у этого парня в мыслях.

Ему все еще было немного дико думать о сексе с оборотнем своего пола. Тем более о сексе с Эриком. Поэтому он предпочел вообще не думать, забить голову повседневной ерундой вроде приготовления ужина и что для него надо купить. Мясо из морозилки он достал с утра, уже должно было разморозиться. Есть нужно всегда много и хорошо. Чтобы силы были. Он подозревал, что сил им понадобится много. Обоим.

Эрик явился как раз к тому моменту, когда ужин был готов. Прям как будто стоял и подгадывал. Хотя кто там его знает? Может и так. Ролан открыл ворота, чтобы Эрик мог поставить свою машину во дворе. Хоть район и тихий-тихий, а в машине наверняка стоит какая-нибудь суперская система безопасности, рисковать не стоит. Это Нижний город, тут всякое бывает.

Выглядел Эрик уже не так нервно, успокоился. Ролан хмыкал мысленно: это в характере рысей — если через сто метров не догнал добычу, проще залечь в засаду снова. Если через полчаса нервирующая ситуация не изменилась — проще успокоиться и отбросить эмоции. Одно слово — рысь.

— Ужин? — спросил он, забирая у Эрика куртку и вешая ее в шкаф.

— Не откажусь. Я привез вина. Если хочешь?..

— Нет, я не люблю алкоголь.

Настаивать Эрик не стал, хотя считал, что вино помогло бы Ролану расслабиться. Слишком уж он нервно поглядывает. Сам рысь был не то, чтобы спокоен, но и не взвинчен. Скорее, балансировал на тонкой грани, и вовсе не от нервов. Ужинали в молчании. После Ролан откинулся назад, вытянул ноги.

— И какие будут предложения?

— Это смотря чего ты хочешь. У меня желания просты и незамысловаты, но я все-таки предпочту выслушать тебя, — Эрик слегка поерзал и улыбнулся, щуря золотые рысьи глаза.

— Попробуем потрахаться, что еще же. Примерим тебя, так сказать, а то вдруг пополам порвешься в Двоелуние.

— Дашь мне пять минут?

Эрику пришлось крепко ущипнуть себя за бедро, чтобы согнать с рожи дебиловато-радостное выражение. Сожрал бы лимончик, но под рукой не нашлось.

— Конечно, — Ролан поднялся.

Эрик прекрасно себе представлял, что даже с долгой и основательной прелюдией им просто не будет. Поэтому позаботился о своей подготовке заранее. Он тоже заезжал в секс-шоп, правда, не за смазками и резинками. И сейчас, стоя в ванной напротив зеркала, решал, стоит ли вынуть пробку самому, или дать Ролану это сделать? В конце концов, решил, что будет лучше, если любовник сразу увидит его готовность.

Ролан ждал его в спальне, застелив постель новым и свежим бельем, светло-бежевым, рыжий рысь на нем будет красиво выглядеть. Эрик вышел из ванной комнаты без ничего. Даже полотенце оставил, вытершись, на сушилке. В конце концов, пусть и мельком, но они уже видели друг друга обнаженными. Ролан тоже разделся, решив, что надо привыкать друг к другу. На наготу будущего любовника отреагировал восхищенным цоканьем:

— Ого. Какой ты.... рысий.

Винд рассмеялся, провел по чуть заметным на белой коже пятнышкам, мимолетно коснувшись бело-рыжего меха на лобке. Это еще не был полуоборот, но ставшая ему уже привычной степень изменения.

— Иди сюда, — Ролан протянул руки. — Не терпится тебя потрогать.

Интересно же, насколько Эрик отличается от привычных мягких кошечек. А он отличался. Не было мягкости и округлостей там, где Роланд привык. Эрик был гибким, длинноногим, узкобедрым. Несмотря на то, что не боевик, не рыхлый и изнеженный. Все положенные природой людскому облику мускулы и «кубики» на месте. Бархатистая кожа, такая приятная на ощупь. Волосы на затылке переходили в узкую полоску шерсти на хребте, тянущуюся до ягодиц. Ощупывал его Ролан со все возрастающим интересом, вертел, трогал и гладил. Эрик в его руках мурлыкал и прикрывал глаза, позволяя себе покайфовать, потом подобрался и принялся ласкать в ответ, отыскивая эрогенные зоны, подбирая способы их возбуждения. Он сам уже был готов на все сто. Ролан прижал его к себе, поцеловал, пробуя, какое действие это возымеет. Это Эрика удивило, судя по широко раскрывшимся глазам. Не ожидал поцелуев? Но ответил жадно, покусывая губы, подставляя свои, позволяя едва ли не трахнуть свой рот языком. Это заводило, Ролан увлек его на постель, так было удобнее прижиматься, тереться и продолжать целовать. Его руки продолжали изучать тело рыся и в какой-то момент наткнулись на основание пробки. Этот девайс Эрик выбирал достаточно придирчиво и долго. Во-первых, ему требовалось, чтобы сама пробка была достаточно крупной, во-вторых, чтобы «шейка» между основанием и телом пробки тоже была широкой, растягивая анус достаточно для того, чтобы обойтись без изнуряющей прелюдии. Он не зря говорил, что может достать что угодно — он нашел то, чего хотел.

— Хм... — отреагировал Ролан на находку. — Смотрю, ты все продумал.

— Я вообще проду... продуманный... — Эрику пришлось крепко вцепиться в плечи Ролана, когда тот взялся за «игрушку», понял, что просто так ее не вытащить, и принялся раскачивать и покручивать за основание. Ролан лизнул его в губы, продолжая играть с пробкой. Раз уж они решились, надо ее место занять собой. Стояло у него уже давно. А еще ему хотелось посмотреть на это, а не только чувствовать пальцами. Поэтому он подтянул к себе подушки и уложил Эрика на них животом. Тот понятливо развел свои ягодицы руками. Зрелище было абсолютно бесстыдное, возбуждающее сверх меры: Ролан видел его напряженный, глянцево блестящий член, заведенный назад и упирающийся в подушки, оставляя на ткани влажные пятнышки предсемени. Видел поджимающиеся яйца в нежном светлом пушке, которые так и хотелось вылизать, почувствовать языком их упругость. Видел полушарие основания пробки, прикрывающее покрасневшие, растянутые края ануса. Никаких страз — полированный металл, горячий от тепла тела Эрика. Он наклонился и облизал его по кругу, изумляясь самому себе. Эрик тихо хныкнул и выгнул спину.

— Ролан, пожалуйста…

— Тихо.

Ролан устроился между его ног и принялся раскачивать пробку, слушая прерывистые стоны, которые Эрик пытался сдерживать. Горячий металл поддавался усилиям тигона медленно, но и Ролан не торопился. Его захватило зрелище, захватила эта игра. Сталь растягивала покрасневшую от напряжения плоть, неохотно выходя. Ролан не давал пробке выскользнуть полностью, снова вталкивая до конца, вырывая из груди Эрика жалобный скулеж. И повторял сладкую пытку снова, и снова.

— Ролан!

— Тш-ш-ш. Мы же не хотим тебя порвать.

Рысь застонал, еще крепче вцепляясь пальцами в свои ягодицы, и этот хриплый, умоляющий звук подстегнул его. С легким чмоканьем пробка покинула растянутый зад, и Ролан наклонился, засовывая язык в раскрытую, влажную дырку. Никакого особенного вкуса – Эрик позаботился о чистоте. Смазка и презервативы лежали рядом с изголовьем, и Ролан, откупорив флакон, несколько секунд завороженно созерцал, как внутрь Эрика льется тонкая струйка геля без вкуса и запаха. Потом размазал его пальцами, вырвав у любовника еще несколько стонов и мольбу. А потом, раскатав по члену презерватив, наполовину оказался в Эрике – и сам не запомнил, как. Он, конечно, соображал, что стоит быть поосторожнее: Эрик полуоборот не проходил. И он был все еще узким для его члена, несмотря на всякие там девайсы. Узким, горячим, покорным. На всю длину Ролан решил не втискиваться. Пока. У них первый раз, нужно, чтобы Эрик привык. А для остального будет Двоелуние.

— Давай же... — проурчал рысь, приподнимаясь на колени и опираясь на подушки.

Повилял задом. Ролану словно накинули на голову полупрозрачную вуаль, затуманивающую способность здраво мыслить. Единственное, что он помнил — нужно быть осторожным, и потому только двигался как можно аккуратней, отслеживая реакцию любовника.

Эрик оказался достаточно громким партнером. Он ничуть не стеснялся выказывать степень своего желания и возбуждения, и Ролан мимолетно порадовался тому, что живет в частном доме. На страстные крики рыси никто не придет и не вызовет полицию. В какой-то момент Эрик замер, и тигон осознал, что тот насажен на его член целиком, по самые яйца. Испугаться не получилось: Эрик взял его руку, прижал ее к своему животу и хрипло приказал:

— Двигайся.

И Ролан почувствовал, как двигается в его теле, растягивая и заполняя собой. Это было сумасшедшее ощущение. Он втрахивал его в подушки и в собственную ладонь. Казалось, еще немного – и его член проткнет тонкую, эфемерную преграду плоти, но это не пугало. Эрик заходился в хриплых воплях и с силой подавался назад, опираясь на руки.

— Еще! Да!

Ролан сходил с ума, давая ему то, что он просил. Не укусил он Эрика в момент оргазма только на остатках самоконтроля.

Они лежали на мокрой от спермы, сбитой напрочь постели, и покидать тело Эрика ему пока не хотелось. Как и вообще двигаться. Его ладонь мягко поглаживала влажную от пота кожу на слегка выпирающем животе рыся, тот постанывал и мурлыкал. Нужно было дать ему встать, добраться до туалета... Ролан ждал, чтобы Эрик попросил его сам. Эрик не торопился, кажется, ловя кайф. Наконец, мурлыканье сбилось. Ролан чуть отодвинулся, медленно потянул себя наружу. Эрик издал еще один хриплый стон, словно и это прибавило к его наслаждению еще толику. И медленно, неся себя, как переполненную чашу – ну, оно почти так и было – поднялся с постели.

— Тебе помочь?

Эрик улыбнулся накусанными губами, покачал головой:

— Сам справлюсь, не переживай. Со мной все прекрасно.

— Хорошо, — Ролан вытянулся на кровати. Ему было хорошо: пустые яйца и такая же пустая голова.

В ванной шелестела вода в душе, Эрик довольно намурлыкивал какую-то мелодию. Судя по его поведению, все в самом деле было прекрасно. Ролану трудно было поверить в это, но, кажется, он был идеальным партнером для этого мелкого мазохиста.

Нужно было встать, сменить простыню — им еще спать надо, не на мокрой же. Ролан отнес испачканное постельное в стиральную машину, перестелил постель. Красота. Хотя, интересно, как они спать вместе будут? Он давно ни с кем не ночевал в одной постели. Собственно, с первого своего крупного облома с безумно нравившейся ему тигрицей. Девушка тогда болезненно протопталась и каблучками, и лапами – слава богу, что в фигуральном смысле — по его гордости и мужскому достоинству, узнав, что он не чистокровный тигр, а тигон. А ведь два месяца ломалась, пока он за ней ухаживал, потом согласилась переехать к нему, морщила нос на район и на то, что у него не новый дом... Сравнивая с ней, Ролан внезапно понял, что Эрик от его дома был в восторге, о чем не постеснялся сказать сразу же, в первый свой визит сюда. Может, он и спать с ним тоже будет счастлив? Оставаясь на ночь в его доме, это было-то считанные разы, Эрик всегда спал на диване в гостиной. Сегодня Ролан намерен был пригрести его к себе под бок.

Из ванной Эрик вышел в рысьем облике, видимо, кое-какие повреждения все же требовалось залечить. Ролан незамедлительно перекинулся и принялся вылизывать его уши и хитрую рысью морду. Рядом с ним рысь казался детской игрушкой. Сразу лег и перевернулся на спину, открывая пузо — сработали примитивные животные инстинкты. Тигон потыкался носом, запоминая запах, урча, потом принялся вылизывать. Его рысь. Пусть хоть обшипятся все вокруг — это его партнер. Осталось только хорошенько обдумать все это. Как раз до Двоелуния и обдумает. А пока можно мелкого взять за шкварник и унести в спальню.

Эрик ничуть не протестовал. Он в итоге вытянулся под боком у огромного сородича и уснул, тихонько мурлыкая. Тигон обнял его лапой и тоже заснул до будильника.

Глава четвертая

Изменение статуса обоих незамеченным не прошло. В преддверии Двоелуния кошачьи всего управления принюхивались усиленно, так что запах тигона на Эрике и рыси на Ролане были замечены.

— Ого, пал оплот гетеросексуальности?

— Заткнись, Ортега, — рыкнул Ролан. — Подбирай жопу в горсть, нам нужно опросить свидетелей еще раз.

— Иду-иду. И как... Вы вообще... как?

— А что, человечество внезапно изобрело новый способ трахаться? — огрызнулся детектив.

— Но он же такой мелкий.

— Нам это не мешает.

Коллега округлил глаза и разинул рот. Ролан мысленно выматерил его в тридцать три загиба, потом и себя, поняв, до чего именно додумался детектив Ортега, потом так же мысленно расхохотался и махнул рукой: пусть думают, что хотят.

— Ладно, работай уже. Извращенец, — рыкнул Ролан.

Коллеги перемоют им с Эриком кости. Начиная с черепа и кончая самым маленьким позвонком хвостового отдела. Ну... пусть, опять же, стоило вспомнить наставника: хоть трахают в мыслях, его это не ****, пока реально яйца не подкатывают. А в реальности никто не осмелится. Боятся. Интересно... — проскользнула мысль, и он тут же отогнал ее. Нет, не интересно. Рано. И вообще, то, что он трахнул парня, не значит, что ему бы понравилось... Нет! Совсем не значит! И ему совсем не интересно, почему Эрик вчера кричал под ним и хрипел сносящее крышу «Еще! ». Двоелуние же скоро, у всех крыши рвет. Против воли на губах возникала довольная усмешечка: он не будет один в эти две недели.

— Сожри лимон, Тимвиц. Гнилой.

— Иди на ***, Ортега, и там завидуй. Молча.

В таком духе прошел весь день, детектив Ортега то зубоскалил, то подначивал напарника на пару подробностей.

— ****ь, Саймон, иди к жене и выебывай мозги ей! — в конце концов рявкнул Ролан, прекрасно зная, что детектив Ортега — тот еще подкаблучник, и свою супругу, милейшую и прекраснейшую Элен, и вполовину бы так доставать не стал: у чемпиона мира по метанию молота Элен Ортега очень нелегкая рука.

— Злой ты, как тигр с подожженным хвостом, — вздохнул Ортега.

— Двоелуние скоро, — глубокомысленно высказался Ролан и потянул носом, чувствуя на входе в опенспейс отдела запах Эрика и его зашибенного чая.

— Ага. И работать некому будет.

— Пф-ф-ф! У нас в отделе только трое уходят в отпуск, у техников — один Винд, да и вообще по управе от силы пятнадцать душ.

— Ага, но все равно, многовато.

— Вот когда изобретут лекарство от влияния лун на организм кошачьих... — хмыкнул Ролан, не договорил и сгреб Эрика в объятия, провел носом по кромке уха.

Рысь заурчал сразу же.

— Как твой день, Кисточка?

— Работу работал. Усиленно.

— Это для меня чай? — Ролан даже себе не смог бы объяснить, почему и зачем он все еще держит любовника, не давая ему освободиться. Правда, Эрик и не рвался из его рук, следует признать.

— Для нас обоих, я тоже его люблю.

— Я, вроде бы, прихватил утром мамины булочки...

Эрик повел ухом, щекоча кисточкой его губы.

— Булочки — это очень кстати.

— Тогда идем, — Ролан заставил себя его выпустить.

Любой кошачий — мелкий или крупный, не имеет значения — собственник. И Ролан был не исключением из этого правила.

Эрик привел его к чаю. Он бы тоже еще понежился в сильных руках партнера, но зачем дразнить других оборотней? Лучше сидеть, пить чай и улыбаться друг другу.

Ролан не знал, а Эрик не стал рассказывать о том, как целый день выслушивал не самые лестные слова о себе. Ему только одно было непонятно: где же все эти оборотни были, когда детектив Тимвиц был одинок, отчего сидели на жопах ровно и ничего не сделали, чтобы попробовать переубедить «упертого гета».

— Так что насчет моих родителей? Съездим?

— Когда? — Эрик привычно устроился верхом на стуле, потягивая горячий чай и щурясь.

— В ближайшие выходные, думаю.

— А ты будешь в состоянии? Я перед Двоелунием не рискну сесть за руль.

— Возьмем такси? Ну, или после Двоелуния.

— Можем смотаться в последний день перед отпуском. На такси, ага.

Ролан закивал. Это казалось вполне хорошим планом. Ну, а до отпуска следовало еще дожить. Эрик пока не собирался переезжать к нему, и ночевать приезжал через день.

— У меня, вообще-то, попугайчик живет, его кормить надо, клетку чистить, — объяснил он.

— Попугайчик? Ты не говорил.

— Я много чего не говорил, — фыркнул Эрик. — Хочешь, поехали сегодня ко мне, посмотришь, как я живу и где.

— Хорошо, поехали, — кивнул Ролан.

Было любопытно. Эрик в самом деле очень мало о себе говорил. А запрашивать его личное дело по своим каналам Ролану было влом. Лучше все увидеть своими глазами.

Конца рабочего дня он дожидался... да как обычно, замотался, по уши в работе, и Эрику пришлось ждать его еще часа полтора, пока Ролан сдавал улики в хранилище и дописывал свои отчеты.

— Все, я наконец-то свободен! — провозгласил Ролан.

— Как насчет переночевать у меня? — зевнул, прикрывая рот ладонью, Винд.

— Да, я только за, — согласился Ролан.

— Только учти, у меня маленькая квартира. В истинном виде тебе там только свернуться в клубок, — хихикнул Эрик и поплелся на стоянку к машине.

Квартирка у Эрика оказалась даже не маленькая — почти крохотная студия в высотке на окраине района новостроек. Вернее, новостройками эти дома были лет пять назад. Как раз когда Лоу-таун переживал пик перенаселения, и строились эти дома-свечи, больше похожие на ульи, с относительно дешевыми квартирами. Особо предприимчивые скупали по две-три квартиры, объединяя в одну. Некоторые быстро поднявшиеся акулы бизнеса — и по одному-два этажа под крышами, устраивая себе пентхаусы. Эрик свою квартиру получил, как выпускник приют-питомника, от администрации города и бесплатно. Вернее, с условием работы на одну из городских инфраструктур. Когда в ней возник Ролан, квартирка стала коробкой. Он заполнил пространство, как газ заполняет любой предоставленный объем. В принципе, ученые уже давно склоняются к тому, что кошачьи обладают такой же особенностью.

— Сиди и не чихай — разнесешь всю квартиру, — предупредил Эрик, улыбаясь.

— Слушаюсь и повинуюсь, — ернически сложил руки на груди Ролан, потом принялся любопытно осматриваться.

Одна стена в комнате была занята стеллажами с аккуратно подписанными коробками, папками, книгами и даже какими-то безделушками вроде статуэтки маленького робота, спаянного из микросхем и чипов. На подоконнике в клетке чирикал голубой волнистый попугайчик, прыгая по жердочкам и поглядывая в зеркальце.

— Он у тебя не говорящий? — спросил Ролан.

— Нет, он молодой совсем. Да мне и некогда учить, это же надо часто заниматься, говорить с ним.

— И как его зовут?

— Пинг.

— Привет, Пинг.

Попугайчик продолжал прыгать и чирикать.

— Ты выпускаешь его полетать?

— С ума сошел, что ли? Охотничьи инстинкты сработают мигом. Нет, он житель клеточный, летать, наверное, уже и разучился. Ему бы клетку побольше, чтоб было где порхать, но не с моими площадями.

— Он такой смешной, — заметил Ролан.

— Нравится? Ну, в общем, он — часть моего приданого, так сказать. Учти, он мне вместо будильника, чирикать начинает в шесть утра.

— Отлично, это наверняка приятней, чем сирена.

Эрик усмехнулся и выставил на столик у дивана, где сидел Ролан, заваренный чай, чашки, купленный по дороге домой кекс и тарелки с разогретым мясным рагу.

— Налетай. Захочешь добавки — она есть.

— Я ем много, но вполне могу делать это не особо часто.

— Ага, раз в сутки — но целую тушу антилопы, — рассмеялся Эрик. — К тому же, я уже знаю, что нужно сделать, чтобы утихомирить взбешенного хищника. И мне не трудно будет готовить. Правда, я сам сладкоежка тот еще, а печь сладкое не умею.

— Мы вполне можем позволить себе покупать его в любых количествах.

— Ты говоришь так, будто мы планируем семейный бюджет, — Эрик смотрел чуть искоса, соблюдая негласные, неписаные правила этикета оборотней.

— Нет, просто какие-то детали совместного быта, Кисточка.

— Обсудим? Ты хотел бы, чтобы я переехал к тебе или жил отдельно?

Ролан задумался.

— Наверное, чтобы мы жили вместе.

— Какие-то особенности совместного проживания? — Эрик придвинул ему чашку с чаем и блюдце с мятными макарунами.

— Не знаю, никогда ни с кем не жил, кроме родителей.

— Ладно, с проблемами будем разбираться по мере их появления и выявления. Но сегодня, прости, я сам никуда не поеду и тебя не пущу. Устал, как последняя шавка.

— Ничего, как-нибудь разместимся у тебя. Места не так уж и мало, если подумать.

— Диван раскладывается. Ты можешь заняться им, а я найду постельное.

— Хорошо, — Ролан улыбнулся. — Ты не храпишь?

— Эй, мы спали вместе уже дважды, и ты спрашиваешь меня только сейчас?

Ролан развел руками.

— Я чутко сплю в чужих квартирах.

Эрик ревниво сверкнул глазами, но промолчал. Пока что они были друг другу никем. Любовники, не более. Ревновать он не имел права.

— Я не храплю, уверяю тебя.

— Отлично. И одеяло не отнимаешь?

— М-м-м... Вот этого обещать не могу.

Ролан усмехнулся.

— Ладно. Я диван разложу – и в душ. Спать пора, вставать рано.

— Идет. Полотенца там найдешь, ну, и остальное тоже, пользуйся, не стесняясь.

Так уж вышло, что оба предыдущих раза спать они укладывались в истинном виде, и ни одного не смущало то, что рысь подбирается под бок тигона. В человеческом облике оба легли на разных краях дивана. Через пару минут напряженного молчания Эрик зафыркал:

— Долго мы будем изображать нецелованных девственников? — и первым придвинулся ближе к Ролану.

Тот сгреб его в охапку и прижал к себе, подгребая как подушку.

— Уф, полегче, здоровяк, — зашипел Эрик, но выворачиваться из его объятий не стал, только постарался улечься поудобнее.

— Куда уж легче?

Высказаться Эрику помешал тихий писк из колонок «проснувшегося» ноутбука. Он приподнялся на локте, непонимающе глянув в сторону стола. Потом выскользнул из рук любовника и подошел, вглядываясь в засветившийся экран.

— Ролан, твой дом грабят.

— Чего?!

Эрик развернул ноутбук к нему. На экране шло занимательное видео о том, как какой-то щуплый парнишка потрошит шкаф и комод, без зазрения совести вываливая вещи на пол, простукивает стены в поисках скрытых тайников и сейфов, и даже находит один — банально, за картиной с морским пейзажем. Ролан сразу схватился за телефон, требуя наряд полиции по своему адресу.

— Ничего, сейчас этого паршивца упакуют. Та-ак... А откуда это у тебя такие картинки, Кисточка?

Эрик прикусил губу и на пару секунд опустил глаза, но потом вскинул голову и посмотрел прямо. Правда, яркие пятна румянца на скулах выдавали его смущение.

— У меня, конечно, живое воображение, но хотелось немного разнообразить картинки, им нарисованные, реальностью.

— И что оказалось сильнее, извращенец ты пятнистый?

— Реальность превзошла все грани моего воображения.

— Вуайерист! Ты хоть в туалет камер не насовал?

— М-м-м... нет, в туалет — нет, — покраснел еще сильнее рысь. — И стоят они в твоем доме совсем недолго.

— И какие именно записи там есть? — хищно прищурился Ролан.

— Догадайся сам, — буркнул Эрик. — И нет, не удалю. Это мое сокровище!

Ладонь Ролана мигом уютно устроилась в трусах Эрика.

— Мы не выспимся, — предупредил тот, правда, увещевательный эффект был изрядно подпорчен вырвавшимся стоном и мгновенно вставшим по стойке «смирно» членом, который Ролан принялся тут же поглаживать.

— Выспимся.

Эрик подтолкнул его к постели. К сексу он не готовился, поэтому сразу устроился в классической позе «шесть-девять», не мешая Ролану ласкать себя и собираясь заняться «извинятельным* минетом». Ролан минет делать не умел, так что ограничился лишь рукой. Насчет «научиться» он пока даже не думал. Но Эрика, кажется, и так все устраивало. По крайней мере, он заливисто мурлыкал и кончил первым. Ролан тоже не задержался, чувствуя, насколько же ему хорошо. И даже беспорядок в квартире не волнует.

Грабителя, кстати, уже повязали. Телефон детектива как раз разразился мелодией: звонил дежурный полицейский, чтобы это сообщить.

— Спасибо, коллеги.

Вот теперь можно было и спать. Спокойно и сладко.

______________________________________

Примечание к части

* Да-да, мы в курсе, что есть такое слово "извинИтельный". Однако это устаревшая форма, в современном языке имеет значение "Заслуживающий извинения, снисхождения, простительный". К тому же, косвенно, это мысль Эрика, а для него минет в самом деле "извинЯтельный" - он им извиняется за камеры и подглядывание)))

Глава пятая

Примечание:   в главе очень своеобразный кинк - facial - эякуляция на лицо партнера. Вы предупреждены!

Утром их поднял сперва радостно зачирикавший Пинг, а потом будильник. Ролан машинально проверил время до Двоелуния, прислушался к себе. Пока что все вроде было нормально. Два дня до отпуска. И завтра они едут к родителям. Это было немного волнительно — знакомить Эрика с ними. Но думать об этом было рановато, так что Ролан отбросил все лишние мысли, настраиваясь на работу. Ему еще передавать Ортеге несколько дел, да и текущая рутина...

Эрик не отвлекал его от мыслей, занимаясь собственными делами: умылся, приготовил завтрак, насыпал корма Пингу, вычистил его клетку.

— Готов? Как раз успеваем до утреннего часа пик.

— Да, давай. Главное, чтобы никто пасть не открывал на работе. А то нервы ни к черту, как подумаю, что еще прибираться.

— Если хочешь, я помогу?

Эрик не хотел навязываться, да и личное пространство... Может, у Ролана там трусы в сердечко, которые он никому показывать не хотел бы.

— Да, было бы здорово. Надеюсь, там не особо все разбросано.

— Поживем — увидим. Не переживай, разбросано — не значит потеряно. Надеюсь, «Британника» уцелела и остальные модели тоже.

— Если он тронул модели — я его в ответ трону.

— И от него только мокрое место останется, — фыркнул рысь. — Садись в машину, здоровяк.

Ролан уселся, пристегнулся.

— Пообедаем вместе?

— С удовольствием! В буфете, или позволишь мне отвести тебя в симпатичное кафе?

— Посмотрим по времени. Но думаю, можно позволить себе кафе, — Ролан прикинул степень загруженности.

— Если что, я приду вытащить тебя из моря бумаг за хвост, — улыбнулся Эрик.

— Надорвешься, Кисточка, я зверь крупный.

— А я жилистый. И потом, зачем мне надрываться? За хвост достаточно куснуть — и ты сам за мной поскачешь.

Ролан захохотал.

— А не боишься, что догоню и что-нибудь совершу?

— Ну, если не отъешь мне голову — то остальное я переживу. М-м-м, может быть, даже с удовольствием.

Стоило машине остановиться на служебной стоянке, как рука Ролана мгновенно погладила Эрика по бедру. Рысь прильнул к нему в жадном поцелуе, жестко прикусив за губу и нагло вторгаясь языком в рот. Опомнились оба нескоро, и даже синхронно порадовались тому, что приехали довольно рано, на стоянке пока было пусто, и ни до чего большего, чем раздраконенные ширинки, дойти не успели.

— Крышу... рвет, — тяжело дыша, признался Эрик.

— Двоелуние скоро, это понятно. Приходи в обед в архив, там обычно пусто и нет никого.

Эрик тихо застонал:

— Садюга ты... я же теперь до обеда только об этом и буду думать...

— Работой займись.

Отвлекаться от желания было тяжело. Недаром же в последние дни перед отпуском кошачьим никаких важных дел не поручали. Так, передать дела сменщикам, разобраться с бумажной работой. На то и дело попадающиеся в разных местах парочки, занятые поцелуями, не обращали внимания: что взять с убогих, у которых уже одно на уме — как бы потрахаться поскорее и подольше. Нормальных отпусков у оборотней-кошачьих практически не было, десять дней за год всего. Остальные наслаждались месячными отгулами по графику. А считать Двоелуния отпуском мог только идиот — иногда с них возвращались такими, что краше в гроб кладут.

Ролан добросовестно проработал до обеда, изнывая от желания поскорее потискать Кисточку. Потом спустился в архив, уже на лестнице уловив желанный запах. Правда, услышав голоса за приоткрытой дверью, остановился — не хотелось входить, пока там кто-то чужой. Он же не удержится, сразу уволочет своего рыся в темный уголок... Разговаривали двое: Эрик и кто-то еще.

— Что ты ломаешься, Винд? Или после Тимвица обычный служебный пес тебе не интересен? Или боишься, что после тигонского *** мой в тебе, как пестик в колокольчике будет болтаться? Так ты не бойся, у меня узел есть. Давно хотел погонять его в твоей дырке.

— Отвали, Нил. По-хорошему прошу, отвали.

— А то нажалуешься своему трахалю? Маленькую кису обидели, сю-сю-сю.

Ролан тихо проскользнул внутрь, положил обе руки на плечи Нилу и очень мягко поинтересовался:

— Хер оторвать вместе с яйцами или без?

— А зачем ему яйца без хера? — ядовито зашипел Эрик, выкручиваясь из обмякшей хватки пса и отскакивая подальше.

— Да, действительно. Отрываю.

Столько спокойной ярости было в голосе Ролана, что поганая псина обгадилась, заставив брезгливого тигона отшвырнуть его в сторону.

— Фу, мерзость, — скривился Эрик. — Идем отсюда, тут же сейчас не продохнуть будет.

— Идем в кафе, Кисточка.

Уже по дороге Ролан на Эрика нарычал:

— И давно он к тебе яйца подкатывает?

Эрик дернул плечом, не отвечая. Ролан вдохнул, выдохнул, пережидая всплеск желания вернуться и размазать поганую тварь по стенке.

— Почему молчал?!

— До сих пор эта мразь ограничивалась словами, руки не распускала. Я и подумать не мог...

— Инициирую служебное расследование.

Эрик открыл было рот, но потом закрыл — возражать тигону не хотелось. Такие дела обычно не выносились на всеобщее обозрение. Просто виновный увольнялся к хренам и больше не имел права служить в полиции. Может, и тут обойдется без огласки. Он сжал запястье Ролана, кивнув:

— Спасибо.

— Так, где там это кафе?

— А вон, дошли уже.

Кафешка Ролану понравилась. Уютное, тихое место, столики отделены деревянными ширмами-решетками, заплетенными живыми цветами, музыка негромкая, персонал расторопный. И еда вкусная, и цены демократичные. И на Кисточку можно таращиться. Особенно на то, как тот корзиночку с кремом ест.

— У тебя крем на носу, — пробормотал Ролан, сгребая его в объятия и вылизывая нос, а потом сладко-мятные губы.

Персонал огородил их решетками. Главное, тихо и без шума. Правда, остатки соображения не позволили обоим ничего большего, чем поцелуи. Но доцеловались оба до того, что у Эрика лопнула губа, да и общий вид рыся был таким, что просто вали и трахай.

— До вечера ждать будет тяжело. Кисточка, пойду в спортзал, забью напарника ногами.

— В душ. Со мной вместе, — хрипло сказал Эрик. — Иначе я сам кого-нибудь забью, даром что мелкий.

— В служебный душ, окей. Идем.

Они расплатились, оставив щедрые чаевые — за заботу о моральном облике служителей порядка и психике посетителей. И до управления добрались в рекордно короткие сроки. Как и до служебных душевых. И плевать было на то, есть кто в соседней кабинке, или нет, когда, раздевшись, Эрик опустился перед Роланом на колени, шало светя глазами, облизнулся и натянулся ртом на член, не отводя взгляда.

— Смотри, чтоб ничего не треснуло, Кисточка, — Ролан вцепился в стену.

В глазах рыся заискрился смех, ответить иначе он по понятным причинам не мог. Зато мог расслабить горло и взять глубже, потом еще и ладонь Ролана взял, прижал к горлу. Тот охреневал, чувствуя, как распирает хрупкую плоть его член, ходит, как поршень, туда-обратно. После такого он с трудом сдержался, чтоб не кончить немедленно, зато внезапно решился исполнить одну свою давнюю фантазию и на пике оргазма вытащил член, жадно глядя на то, как выплескивающаяся сперма растекается по распухшим губам, по подбородку и острым скулам любовника, виснет на густых ресницах и кончике носа перламутрово-прозрачными каплями. А потом вздернул на ноги, прижимая собой к стене, и сунул колено между ног, стискивая ладонями небольшие мускулистые ягодицы.

— Давай, Кисточка, ну...

Эрик забился в его хватке, сипло застонал, заливая спермой его бедро и ногу.

После прохладного душа немного попустило, получилось хотя бы связно мыслить.

— Ролан, поедем сегодня. Завтра, боюсь, мы только до дома будем в состоянии добраться.

— Хорошо. Сегодня. Вызову такси.

Они могли бы вполне подождать и до конца Двоелуния. Но Ролан интуитивно чувствовал, что Эрику почему-то важно знакомство с его родителями до того, как кошачье безумие накроет полностью. Поэтому, вернувшись в отдел, проводив Эрика до его места работы — не дай бог еще какая тварь привяжется, позвонил родителям, предупредить о визите. А потом отправился к капитану Харрисону, подавать заявление о сексуальных домогательствах. Вернее, о том, чему сам был свидетелем.

— И я требую отстранения этой твари. Полного. Без права возвращения на работу.

— Ты его хоть не убил? — замотанный близящимся ****ецом Двоелуния капитан поднял на него покрасневшие глаза. — Крови, вроде, не чую. Садись, пиши. И Винда притащи хоть за шкирятник, без его заявления дело я не инициирую.

— Сейчас притащу, — кивнул Ролан.

Он понимал Эрика — даже закрытое разбирательство все равно будет при комиссии. Но прищучить сволочь, позволившую себе поднять хвост на того, кто слабее, но при этом принадлежит сильнейшему? Нил Фрай позволил себе слишком много и должен быть наказан.

Эрик послушно написал заявление, подписал его.

— Слушание будет после Двоелуния, — капитан спрятал бумаги в сейф. — Оба свободны.

Ролан вывел Эрика из кабинета.

— Мне надо еще немного поработать.

— Ладно. Увидимся в конце дня?

— Зайду за тобой, — внезапно решил Ролан. Этот Фрай ведь был из Эрикова отдела, значит, надо обязательно заглянуть. Почему-то всем казалось, что инженерно-технический отдел — это такие безотказные, тихие ребята, в основном, люди или травоядные, слабосилки и все такое. Оказалось, что в самом деле только казалось. И среди них есть своя иерархия. И надо обязательно дать им понять, что Эрик больше не один.

— Хорошо, — Эрик просиял.

Ролану захотелось стукнуться головой об стену, чтоб мозги встали на место и заработали, как полагалось. Почему не зашел сразу? Почему держал дистанцию? Того, что случилось сегодня в архиве, не было бы, покажи он свой интерес к Эрику с самого начала. А так выходило, что, вроде как, рысь ему не особенно и нужен. Снова неписаные законы мира оборотней, во многом отличные от людских. Не стоило забывать о них.

После работы Эрика он утащил на плече, придерживая за задницу и всем видом показывая: «мое». Тот даже не вздумал возмутиться — он тоже все прекрасно понимал. Висел покорно и только довольно щурил глаза. Правда, уже в холле потребовал отпустить его, чтоб он мог загнать машину на подземную парковку. Туда-обратно они смотаются на такси, утром до работы пробегутся пешком, а вечером Эрик заедет за клеткой с Пингом и приедет к Ролану домой.

— Давай, такси скоро прибудет.

Садясь в такси, Эрик изрядно волновался — вплоть до нервной дрожи. И продрожал весь тот час, что требовался на дорогу. Отпустило его только перед распахнувшимися коваными воротами симпатичного такого двухэтажного домика, он бы сказал — особняка, но нет, это был просто дом, усадьба даже — у родителей Ролана было свое подсобное хозяйство, сад, огород, где-то там, за домом, гоготали и хрюкали, потом загорланил петух.

— Ва-а-а-ау! — Эрик даже не заметил, как соскользнул в полуоборот.

— Ага, тут здорово. Мама! — Ролан сгреб в объятия вышедшую навстречу женщину.

В ней сразу угадывалась львица. По походке, по царственной посадке головы, в чертах породистого лица. Эрик невольно снова оробел и как-то прижух.

— Это моя мать. А это — мой рысеныш, смотри, мам, какой он милый.

— Эрик Винд, мэм, к вашим услугам, — поклонился тот, вбитые в питомнике манеры всплыли из глубин памяти сами собой.

— Регина Тимвиц, — царственно кивнула львица. — Очень рада знакомству.

— Отец в лесничестве?

— Да, милый, он скоро будет. Проходите, я должна вас накормить.

Эрик, подталкиваемый сильной рукой Ролана, вошел в дом, в котором все говорило о принадлежности большим кошачьим. Пространство, мебель, мягкие ковры, запах.

— Приготовься есть, Кисточка. Вернее, ЕСТЬ.

— О... А я не лопну? В такси меня закатывать будешь сам.

— Договорились. Но ты ешь, не обижай ма.

— Ни в коем случае, — клятвенно заверил Эрик.

За стол они сели, как только в дом ввалился глава семьи и помыл руки. Эрик с одного взгляда определил в этом тигре альфу. Даже не так — Альфу. С большой буквы. И понял, почему львица загребла все и всяческие законы мира оборотней задними лапами, только бы быть с ним. Ролан взял от него многое — и только лучшее. Впрочем, Ролан вообще был сплавом всех возможных лучших черт двух родов. И как же обидно, право слово, что эти свои черты он не сможет передать детям!

Ели они и вправду много, хотя Эрику куски подкладывали небольшие — перегружать желудок маленького кошачьего не собирались. Беседа за столом сделала бы честь приему у какого-нибудь потомственного лорда. Впрочем, вспоминая досье, собранное на Ролана, Эрик едва удержался от желания хлопнуть ладонью по лицу: Генрих Тимвиц и был когда-то наследником старого княжеского рода. Если бы не скандальный межродовой брак, и он, и Регина Кроун... не были бы изгнаны. Единственное, что осталось у тигра — его фамилия. И гордость. И воспитание.

— А теперь у нас час лежки. Просто лежим на диване и перевариваем, — пояснил Ролан.

— И общаемся, — кивнула Регина, улыбаясь с трудом сдерживающему сытую икоту Эрику.

Диваны были огромные, разлечься можно было вольготно. Ролан пригреб Эрика к себе под бок, напротив них практически так же устроилась царственная чета. Эрик мысленно усмехнулся: и в этом его любовник повторял родителей. Большой собственник, вот только собственность размерами подкачала.

— Ролан много говорил о вас, Эрик, в свой последний приезд, — начала Регина.

— Правда? А хорошее?

Тимвицы-старшие одновременно улыбнулись. Генрих был вообще молчалив, большую часть бесед поддерживала его жена, она же и ответила:

— Только хорошее. Именно это послужило причиной нашего желания познакомиться с вами, Эрик.

«И дать «добро» на связь со мной, — понял рысь. — Ролану, кажется, именно этого одобрения не хватало на то, чтобы решиться на отказ от сугубой гетеросексуальности».

Ролан в разговор не встревал, валялся, полуприкрыв глаза. И чутко прислушивался к тому, как матушка в лучших традициях «хорошего детектива» вытягивает из Эрика подробности его жизни. Начиная едва ли не с момента самоосознания крохи-оборотня, попавшего в приют-питомник в возрасте молочного котенка.

— Я не знаю, кем были мои родители. На порог приюта меня подкинули, как в сказках, в корзинке. Имя было вышито на пеленке вместе с первой буквой фамилии — W. Виндом назвали нянечки — я обожал наблюдать за тем, как ветер кружит листву или колышет занавески.

— Ничего, теперь у тебя есть семья, — улыбнулась Регина.

Мимолетную и почти незаметную дрожь уловил только Ролан, именно поэтому он крепче притиснул к себе любовника.

— Спасибо, мэм.

— Просто Регина. Генриха ты тоже можешь называть по имени.

Тигр кивнул и зарылся носом в волосы жены.

— Тогда и вы, если можно, обращайтесь ко мне на «ты», — пробормотал смущенный Эрик.

— Хорошо, договорились, — согласилась Регина. — Как насчет десерта?

— Ох... я даже не знаю...

— Эклеры с земляничным кремом, — искушающе протянула Регина.

— У-у-у... не могу отказаться!

— Я знала, — торжествующе улыбнулась львица.

В общем, когда приехало вызванное Роланом такси, ему в самом деле пришлось едва ли не закатывать в салон объевшегося и сонного Эрика. Ну и, конечно же, загружать две вместительные сумки с домашней едой: родители прекрасно знали, что в Двоелуние им будет не до готовки.

И в дом по приезду все это пришлось тащить на руках. Эрик, правда, перекемарив в машине, выбрался сам. А окончательно сон с него слетел, когда он увидел бардак в доме. И валяющуюся на полу модель фрегата, которую они с Роланом не доклеили.

— Ничего, она не повреждена вроде, — успокоил его Ролан.

— Вот же сволочь! — Эрик бережно огладил корпус. — Как ему только ума хватило полезть в твой дом!

— Не знал, кто живет?

— Как по мне — так знал, мало того, знал, что этой ночью тебя дома не будет. Из чего делаем вывод — кто-то в управе сливает информацию. Надеюсь, имя информатора из него выбьют во время следствия.

— Что ты делаешь в техотделе, Кисточка?

— Работаю, Ролан, работаю. Обеспечиваю вас дополнительными глазами, ушами и мозгами.

— А если честно?

— А это и есть честно. Ты ведь и сам до этого дошел, я прав?

— Ты сейчас про камеры?

— Я про слив инфы. О камерах никто не знал, кроме меня. Если бы знали — в твой дом никто б не полез. Или вор бы не пошел в спальню.

— Но что у меня можно взять вообще?

— Тебе лучше знать. Зачем-то же он искал сейф.

— В сейфе пусто, я его и завел-то только потому, что мне показалось это весело.

— Что ж, над мотивами пусть бьются следователи отдела гражданских преступлений. Давай-ка убираться. Я, признаться честно, хочу сейчас одного — спать.

— Согласен. Давай так, по быстрячку.

На наведение порядка ушло от силы полчаса, еще полчаса – на душ и расстилание постели. А потом они вырубились, и под бок Эрика Ролан подгребал уже во сне, на голых инстинктах.

Глава шестая

Разбудило их то, что Ролан уже притиснул собой к кровати Эрика, пристроившись к тому с самыми низменными намерениями. И не то чтоб Эрик был против... Но без подготовки его брать значило просто порвать, так что пришлось обоим удовольствоваться взаимной дрочкой и жесткими поцелуями, от которых после не помогала холодная вода, только оборот.

— Как отработать последний день? — Ролан вздохнул. — Надо подавитель купить.

— Точно. Заедем по пути, купим с минимальной дозировкой. На день этого хватит.

— На день?

— А вечером я буду готов, — промурлыкал Эрик и со смехом увернулся от рук любовника: — Тихо-тихо, мой львиногривый. Впереди рабочий день.

— Да, так, собраться. И в аптеку.

Это был трудный день. Для коллег, в первую очередь, Винда. Потому что Ролан, закончив с каким-нибудь делом, целенаправленно выдвигался, как атомный ледокол, и так же целенаправленно шел сквозь толпу к техотделу. И мысленно очень веселился, глядя на выпучивающиеся, как у хамелеонов, глаза и меняющие цвета рожи, когда по пути проходил полуоборот и притискивал к себе своего мелкого рыся, зарываясь в его волосы носом, вылизывая уши с кисточками, а то и шею под воротом форменной куртки.

— Моя пятнистая мор-рда, — ласково рычал он.

Эрик подставлялся, отращивая свой короткий хвост, дразнил его. Аккуратно и не до белого каления, конечно же.

— Ролан, тебя водой полить? — хохотал напарник.

— Иди к ***м, Ортега, — рычал тигон и сматывался в туалет, подрочить и поплескать в морду водой.

Это все было игрой только процентов на десять — то, что напоказ. Остальное — и Ролан чуял это в меняющемся запахе рыся, в его безотчетных движениях, в выражении глаз — было правдиво. Эрик по нему сходил с ума, только держал себя в когтях очень хорошо, видимо, это было приютское воспитание виновато.

Наконец, не выдержал капитан:

— Тимвиц, сгреб свою пятнистую морду вместе с задницей, и вымелись отсюда оба!

Дважды повторять ему не было нужды — через пять минут в управлении уже не было ни детектива Тимвица, ни техника Винда. Эрик подвез его пару кварталов и пообещал, что управится очень быстро.

— Я только возьму Пинга, его корм и пару футболок и штаны для себя. И сразу приеду.

— Я пока еду приготовлю, чтобы можно было хватать и жрать. И воду поставлю.

— Это будет очень кстати, — промурлыкал этот совратитель невинных гетеросексуалов и поспешил к себе.

Эрику нужно было очень хорошо, а главное, быстро подготовиться к сексу. К долгому, жесткому, бурному сексу. Так что, оставив машину на стоянке у дома, он бросился первым делом в душ, а потом к коробке со своими «игрушками».

Ролан поставил ведро воды у кровати, коробку энергетических батончиков на столик рядом. Подумал и решил, что комплект постельного потом проще выкинуть. Готовые матушкины обеды, заботливо упакованные порционно в контейнеры, ждали своего часа в холодильнике: достаточно было вынуть два, сунуть в разогрев — и через пять минут можно жрать. Обязательно потом позвонить маме и поблагодарить! Оставалось дождаться своего рыся.

Он примерно представлял себе, зачем тот так рвался домой. Птичку, конечно, тоже жалко — Пинг сдох бы с голоду за две недели, забудь они его в квартире Эрика. Но стоило прикрыть глаза, и перед ними вставала фотографически точная картинка: глянцевый блеск полированного металла между поджарых ягодиц. Здраво, ничего не скажешь. Мало ли, насколько у Ролана крышу сорвет за время отсутствия Эрика. Самое интересное состояло в том, что он зверел, конечно, как и всегда во время сближения лун с планетой, но зверел контролируемо, а не скачкообразно, как обычно. Он сам себе казался стоящим на малом огне чайником. Он не знал, плохо это или хорошо. Зато знал одно: Эрик должен поторопиться. Потому что каждая минута промедления повышает градус желания.

Все хрупкие предметы были убраны в шкафы или просто в запертые комнаты. Модели — особенно. На полу в гостиной раскатан еще один ковер поверх того, что там уже лежал: все равно только в постели они не останутся, наверняка будет секс и на полу, и в душе (это если они туда доползут), и на улице. Он только надеялся, что сможет удержаться и не пройти полуоборот. Или сделает это осторожно. Но лучше бы нет, потому что в полуобороте инстинкты сильнее в два раза.

Наконец, в дверь застучали.

— Ролан!

Такого стремительного броска не удостаивался, наверное, ни один преступник.

— Клетку дай поставить! — пискнул полупридушенный Эрик.

— Ставь, — Ролан с трудом разжал руки, заставил себя его отпустить. — И, если тебе дорога твоя одежда, раздевайся очень быстро.

— Дай мне ровно минуту!

— Время пошло.

Глупая птица не поняла, что там происходит у больших двуногих. Пинг чирикал на кухне, на солнечном окошке. Эрик успел раздеться и даже сложить в кресло джинсы и футболку. А больше не успел ничего, потому что Ролан увидел все, что хотел: отсутствие нижнего белья, отразившийся от металла блик, зовущий взгляд золотистых глаз с расширенными зрачками.

До постели они не добрались, два ковра очень даже пригодились.

— Пройди полуоборот, — вылизывая Эрика, распластанного и тяжело дышащего под ним, приказал Ролан. — Давай, Кисточка, я хочу видеть твой хвост. Ты меня сегодня изрядно им подразнил.

Эрик выгнулся, согласно застонал — и хрипло вскрикнул: он как-то не пробовал засовывать в себя игрушки в полуобороте, оказывается, это слишком... слишком! Язык Ролана прошелся по кисточкам, пальцы потеребили хвост.

— Пожалуйста... Ролан, пожалуйста! — Эрик почти выл от желания освободиться от горячего металла и получить другое, не менее горячее, но живое и упругое наполнение.

Ролан медлить не стал, самому не терпелось. Вытягивая пробку из задницы любовника, он надеялся на то, что смазки в себя Эрик влил достаточно, потому что флакон с ней остался в спальне. А еще — что он не обидится на забытые там же презервативы. Потом думать стало некогда: отпустившая с громким чмоком пробку, растянутая и слегка пульсирующая дырка требовала внимания. Он наклонился, крепко, но осторожно сжимая в кулаке короткий толстый хвост рыси, облизнул края и с удовольствием послушал стонущий крик, в котором человеческого уже почти не было.

Оказаться внутри было делом недолгим. Вопли рыся услаждали слух как самая лучшая музыка. Страх разорвать или искалечить улетучился вместе с остатками здравого смысла: теперь вел зверь, а зверь прекрасно умел отличать крики боли от криков наслаждения, а судорожные попытки освободиться — от толчков навстречу. Излился Ролан, дождавшись, пока кончит Эрик, прихватив клыками его плечо. Правда, осторожно, чтобы не оставить лишних следов на коже.

Первый раз позволил им прийти в себя, немного сбросить пелену похоти.

— Надо поужинать. Есть стейк с рисом, картошка с овощами и свининой и кукурузная каша с телячьей вырезкой. Что будешь?

Эрик потряс головой, улыбнулся:

— То же, что и ты. Все звучит просто бесподобно, так что выбери сам.

— Пусть будет стейк с рисом. У меня тут все мысли о десерте.

— Молчи, пожалуйста. Нам надо поесть, — взмолился Винд и взялся ставить чайник.

— Молчу и не трогаю.

Его терпения хватило даже на то, чтобы Эрик по своей инициативе вымыл контейнеры из-под еды. И то — только частично, потому что домывал тот уже практически облапанный и вылизанный Роландом во всех доступных в такой позе местах.

— А теперь время десерта, пятнистая шкурка.

— Доберемся до кровати? — предложил Эрик, потихоньку пятясь от него в нужную сторону.

— Попр-р-робуем.

Потом Эрик не смог вспомнить — дошли ли они до спальни в тот раз, или все-таки нет. Потому что во время Двоелуния все эмоции и события сливались в сплошную полосу похоти и траха, взаимного вылизывания, краткого отдыха, когда тела подстраиваются под потребности партнеров, и засыпают, и просыпаются они одновременно. Эрик помнил только отрывки: как в один из дней — должно быть, в самый пик Двоелуния, иначе не объяснить, — Ролан взял его трижды, почти без перерыва, и в конце этого марафона Эрик охрип, растерял все силы и был похож на мех с молоком — так же булькал, наполненный его спермой по уши. А Ролан, не выходя из него, гладил и тискал его живот, ворча на ухо что-то о том, что это бесподобно и сводит его с ума.

Очнулись они внезапно, голые, мокрые, в обрывках простыней. Это могло значить только одно: Двоелуние закончилось, точнее, прошел его пик и даже три четверти, теперь звериные инстинкты уступят место разуму. Эрик, уже почти придя в себя, потянулся и не сдержал слабого стона: от движения яркой, острой и безумно приятной болью отозвались зверски искусанные загривок, шея и плечи.

— Ох... А... — Ролан увидел его шею. – Божечки-кошечки...

— Оно так страшно выглядит, что ты испугался?

Эрик потянулся пощупать и вынужден был отдернуть руку: под пальцами чувствовались глубокие, подсохшие и уже затянувшиеся корками, укусы. Метка. И не одна — пометил его Ролан от всей широты души.

— Я наставил тебе меток, — убито сообщил Ролан.

— Да как бы я в курсе.... Погоди, то есть... — Эрика словно ледяной водой окатили и в морозилку сунули, он повернулся к любовнику и зашипел: — Ты хочешь сказать, что не хотел меня метить?

— Я хотел тебя пометить в здравом уме. Ты знаешь правила.

Поставленная без разрешения метка теперь приравнивалась к изнасилованию. Но Эрик-то помнил, пусть и смутно, что Ролан разрешение на это действо получил, еще и свою почти истерическую радость от вопроса тоже.

— Ты меня спросил, хочу ли я этого. Это я помню. И помню свой ответ. Или ты думаешь, что я позволил бы себя пометить, если бы не хотел этого?!

Эрик злился на страх партнера, на его неуверенность, но его душу грело услышанное «хотел тебя пометить». Значит, это было не только подчинение инстинктам альфа-самца, но и желание разума.

— Надо смазать укусы чем-нибудь.

— Ты можешь их зализать в качестве извинения, — сверкнул на него глазами рысь.

Ролану эта идея показалась вполне здравой. Эрик наклонил голову, поднимая руками волосы. Вкупе со всем остальным это смотрелось безумно трогательно и эротично. Уже не вызывая жгучего желания немедленно валить и трахать, скорее, именно любоваться красотой и совершенством тела и кожи, нарушенными багровыми полукружьями меток. И облизывать, облизывать как можно нежнее.

Ролан прекрасно видел все синяки — их было едва ли не больше, чем «родных» пятнышек на бедрах Эрика. Он видел слегка напряженную позу — сидеть рысю было больновато. Он должен был позволить ему обернуться, чтобы все залечить — но тогда и метки потеряют свежесть и глубину. Его разрывало на части противоречие.

— Оборачивайся, — наконец сказал он.

Встрепанная рысь после двух недель Двоелуния выглядела откровенно заморенной и затраханной. Тигон принялся вылизывать бедного зверя, нежить в лапах. В душе пышным цветом расцветало чувство того, что вот этот комок бело-рыже-пятнистого меха с черными кисточками на разъехавшихся ушах принадлежит ему. Целиком и полностью. Навсегда. Это ведь не только гордость больше не одинокого самца, но и тяжесть ответственности альфы — «это твое, ты в ответе! ».

— Вот так, сейчас поешь. И совсем красавец будешь.

— А сейчас я — жалкое зрелище? — фыркнул Эрик, даже не думая поднимать голову с огромной жесткой лапы, куда угнездил ее.

— Прекрасное. Но поесть надо. Идем.

Пришлось оборачиваться и идти на кухню. Эрик аж руками всплеснул, завидев бардак: дом был разорен. Ролан только хмыкнул, когда он проводил Двоелуния в одиночестве, такого, конечно, не было, но разве это проблема? Вот поедят и приберутся. Может быть. Потому что еще не до конца отпустили луны, еще не отвести глаз от обнаженного тела рядом.

— Мое, — он прихватил Эрика за бедра.

— Да-а-а, — с готовностью согласился тот, вытянулся на цыпочках, закидывая руки ему на шею.

— Вот поедим. И покажу, насколько мое.

Пока же следовало приготовить хоть что-то. Еда, которую привезли от родителей, давно кончилась, и Ролан не смог вспомнить, чем они питались в последние дни. Скорее всего, ничем — в морозильной камере было мясо, но осталось нетронутым, крупы и овощи тоже, разве что яблоки и груши, тоже собственные, пропали, в смысле, подъели их. Немудрено, что у Эрика ребра на просвет видать, да и сам тигон похудел.

— Сейчас, быстро сварганю еды. А то ветром унесет.

Эрик взялся помогать, вместе вышло быстрее и веселее, несмотря на то, что оба по большей части молча делали свою работу. Молча и поели горячего, напились чаю. Эрик даже оладьи испечь успел — немного, по три штуки на брата. С обнаруженным в холодильнике клубничным вареньем пошло за милую душу.

— Как же мне хорошо. Эй, а твоя птица еще жива?

Эрик фыркнул, отдернул занавеску, показывая вертевшегося перед зеркальцем Пинга. Кажется, о несчастном попугайчике его заботиться заставлял не разум, а инстинкт хищника: добыча хоть и мелкая, но уже поймана и в клетке, так что нужно присматривать, чтоб не подохла, а то падалью рыси не питаются, они и в дикой природе к зарытым останкам добычи не часто возвращаются. Так что у Пинга следовало вычистить клетку, да долить в поильник чистой воды. Чем он и занялся, поев быстрее Ролана.

— Тщеславная птица.

Эрик расхохотался:

— Он же думает, что там самочка.

— И не понимает, почему не может спариться?

— Да кто ж там знает, в этой головенке мозга и с горчичное семечко не будет.

Ролан посмеялся над птицей и снова сгреб Эрика. Голову уже не так туманило, и можно было не просто трахаться, как звери в гоне, можно было вдумчиво заласкать того, кто подарил чувство единения в самый сложный момент жизни любого оборотня-кошачьего.

— Мой пятнистый хвостик. Мой Кисточка.

Может, это и звучало сейчас странно, и в любой другой момент было бы для самого Ролана дико — он мужик, Эрик тоже не девчонка, — но как иначе показать переполняющие душу чувства?

И думать о том, что скоро на работу, не хотелось. Он успел мельком глянуть на телефонный календарь: до конца отпуска оставалось полтора дня. Как раз чтобы привести в порядок дом и себя. А потом снова впахивать. Но утешает одно: с ним будет рысь.

— Кисточка, тебе очень дорого твое личное пространство? Ну, в смысле, твоя квартира? Не хочу тебя отпускать.

Эрик, разнеженно устроившийся в его руках, прикрыл глаза, обдумывая вопрос.

— Продавать ее я не хочу, да и права пока не имею — мне еще отрабатывать ее наличие два года.

— Но жить будешь у меня?

— Да. Если ты этого хочешь.

— Тогда договорились.

— Договорились, — улыбнулся рысь.

Эпилог

Пинг разбудил их уже почти привычно для Ролана — в шесть утра. Форма была постирана и отглажена еще с вечера, завтрак тоже стоило только разогреть. Очень непривычно для тигона — обычно он наскоро делал себе пару бутербродов и варил кофе.

— Парни сказали, что наши цивилы нарыли что-то про воришку, который ко мне залез, — вспомнил Ролан.

Эрик заинтересованно прищурился, ему было любопытно, насколько его умозаключения совпали с реальностью.

— Сегодня узнаем, кто и зачем. И кто навел.

— Готов к перемыванию тебе всех костей? — Эрик невольно коснулся загривка, где все еще чувствовались выпуклые рубчики самых глубоких меток.

— Готов, полностью готов.

Сказать было легко, чтобы успокоить партнера, переживавшего больше не за себя, а за Ролана. Но вот внутренней готовности к тому, какая буча поднимется, когда на Эрике учуют его метку, у тигона не было. Он не застал того времени, когда в управлении только-только появилась первая разновидовая пара — детективы Науро и Граннок. С другой стороны, все же понимают, что просто вылизываниями у них дело бы не обошлось.

Правда, Ролан и сам бы не смог сказать, когда именно он решил, что обязательно должен поставить Эрику метку. Знал только, что не отказался бы от этого решения никогда.

В управлении все при виде Эрика разражались долгими присвистываниями. Ему же было смешно — ну, боже, что за подростковая реакция? Да, от него просто несло Роланом, за километр. Да, любой оборотень сразу чуял его метку и то, кому именно она принадлежит. Ну, и да — он выглядел все еще затраханным, несмотря на три полных оборота и тонну сожранной еды.

— Смотрю, кому-то Двоелуние крепко проехалось по мозгам? — посмеивался коллега-человек.

— Почему это? — не понял, вернее, сделал вид, что не понял Эрик, закапываясь в тут же скинутые ему отчеты и заявочные формы.

— Ты такой тощий. Не жрал совсем? — посочувствовал Альберт.

— Ну, почему? Жрал. Но что и сколько — не помню, тут ты прав.

— Сочувствую, — Альберт похлопал его по плечу и убрался перепаивать миниатюрные «следилки».

Эрик пожал плечами: за что ему сочувствовать? Сочувствовать надо было, когда он возвращался из отпуска физически нормальный, но измотанный одиночеством и неудовлетворенностью. Впрочем, Альберт — человек, а людям не понять проблем оборотней в общем, и кошачьих в частности.

— Дай паяльник, морда пятнистая. Опять наркоконтроль все угробил, что выдано было.

— Да я уже вижу. Стентон, будь хомо сапиенсом, возьми сам, мне головы от бумажек не поднять!

— Я не могу быть хомо сапиенсом, я печальная водоросль.

— Ты ленивая жопа!

— Я занятая задница, — Альберт прерывался только затем, чтобы открыть пузырек валерьянки.

— Эй, наркоту глушить в медпункте!

— В медпункте за мной будет гоняться эта падла в белом халате.

— И давно пора! Тебя за шкирятник отвести?

— Только попробуй, я орать буду!

— Так. Что случилось-то?

Альберт Стентон был невысоким пухлячком, очень добродушным и безотказным малым, но при всем при том — замом по снабжению. И если Берт пьет валерьянку прямо в опенспейсе, то стряслось что-то действительно из ряда вон.

— Финансирование урезали, сказали: чините, что есть.

— Да ****ь! Схуяли? И как мы должны «клопов» собирать? К подозреваемым вламываться: «Извините, вам тут недавно прослушку ставили, так мы заберем, а то нам город финансирование урезал, а преступников меньше не стало»?

— Типа того. Типа того, да-а-а-а.

— Берт, у тебя синяки под глазами. Сходи в медпункт, правда. Не хватало, чтоб еще сердце прихватило.

— Ладно-ладно, уже пошел.

Пообщавшись с коллегами, Эрик в полном офигении плюхнулся на свое место: Фрай был отстранен и арестован, финансирование действительно урезали на тридцать процентов, что означало очередной разбор Свалки и попытки из говна и палок сделать хоть что-то приемлемо рабочее. Опять собачиться с убойниками и наркоконтролем, чтоб по возможности возвращали прослушку и камеры, ведь могли же, к примеру, если устанавливали для разовых акций в ресторанах или отелях.

— А ты чего такой обалдевший? — поинтересовался появившийся перед обедом Ролан.

— Я не обалдевший, я охуевший. Скажи мне, о, мой герой, где вы будете брать девайсы для сбора компромата, то есть, доказательств, если нам, скромным труженикам паяльника и компа, урезали финансирование на треть?

— Будем веровать в вас.

— Вера это, конечно, круто, но с поставщиками отдел закупок расплачивается презренными деньгами.

— Ну, что вы, на Свалке не накопаете?

— И как долго мы продержимся на Свалке? И где гарантии, что два, три, десять раз перепаянные схемы будут работать без нареканий? — Эрик махнул рукой и ткнулся головой в плечо любовника. — У тебя как дела?

— Неплохо. Ну что, время обеда. Идем?

— В ту же кафешку?

— В ту же самую. Кстати... Это Фрай навел того воришку.

Эрик аж споткнулся.

— Ч-чего? Зачем?!

— Месть, маленькая и подлая месть.

— Идиотизм! — припечатал рысь.

— И еще какой. Ну что, после работы сразу домой?

— Заедем ко мне, надо собрать кое-какие вещи. Я уже поспрашивал ребят, кому нужно недорогое съемное жилье.

— Хорошо, договорились. А теперь на обед?

— Да идем уже, идем. Бедный голодный тигон!

По пути в кафе Эрик выяснил, что слушание по его заявлению будет в рамках общего обвинения, свидетели уже допрошены, протоколы внесены.

— В принципе, ты там и не нужен. Меня опросили сегодня. Но с тобой рвалась побеседовать психолог. И, боюсь, не только по поводу Фрая.

— А по какому еще? А... Точно. Ты.

Ролан кивнул. Никто и не ожидал, что все будет просто. Они разных родов и слишком разных весовых категорий. Естественно, что штатный психолог должен исключить элемент насилия, убедиться, что оба партнера в своем уме, так сказать.

— Знаешь, я к этому был готов, — Эрик усмехнулся. — Не мы первые через это пройдем. Граннока и Науро, наверняка, таскали еще больше — они разновидовые.

— Да уж. Ну ладно. Мы через это пройдем вместе, так ведь, Кисточка?

— Даже не вздумай сомневаться.

Ролан улыбнулся ему. Он больше не сомневался, ни в себе, ни в своей мелкой любви в пятнышко. И вообще, размер значения не имеет!