Сеанс гипноза на чужой кушетке aka Жена в чужой сперме

А что будет потом? А потом будут сны и они всегда будут встречаться в них

по утрам в маленьком кафе за столиком под зелёным зонтом, всегда, целую вечность,

под музыку Джо Дассена. Да, они не будут в старости вместе собирать желтые

листья, но у них будет множество желтых листьев и хризантем в эти три месяца,

И она сделает из них гербарий и будет хранить его всю жизнь.

Она заперла ключом дверь кабинета и приступила к сеансу гипноза.

Зеленоглазая сова раскачивается маятникообразными движениями перед глазами.

Раз, два, три...

Брелок выпал из рук. Вокруг все качается и почва стремительно уходит

из-под ног.

Она впервые сделала ошибку.

Так нельзя и она это помнит. Она входит в состояние гипноза вместе

с пациентом. Как в омут. Зелёный омут и крик совы.

Она на мгновение оказывается в прошлом.

За операционным столом. Она помнит электрические разряды от его рук.

Он оперирует, она ассистирует.

Он восходящая звезда в хирургии, она студентка.

Она помнит прикосновение его кожи до сих пор, мурашки, косые взгляды

медсестёр, и кровь, тогда было много крови, но ее не тошнило.

Раньше всегда тошнило при виде крови, но не в этот раз.

Она парила от счастья при каждом прикосновении к его коже, а потом... Он стал оперировать, уже не отнимая руки, их руки словно срослись и двигались

в одном направлении.

Направление маятника: раз, два, три...

Его глаза при расставании злые и зеленые. Медальон с совой подарок

на память от него.

Ее талисман и рабочий инструмент.

Он сказал так: —Зачем ты уезжаешь? Чего боишься?

Я же знаю все твои страхи и фобии, что ещё?

Ты разрушила нечто магическое между нами, зачем?

— Никакой магии, просто хороший секс, улыбается она через слезы.

Он прижимает ее к себе, крепко, слишком крепко, ей не хватает воздуха,

надо во что бы то ни стало вынырнуть из этого омута, покрытого ложью,

как зеленой ряской.

Она не хочет вспоминать подробности, но они уже выскочили из

подсознания, как черти из табакерки.

Он стоит у неё за спиной и его зеленые глаза прожигают ей затылок.

Она тренируется шить на апельсине.

Она вообще не умеет шить, а тут морская петля, руки дрожат и не слушаются. Он наклоняется к ней и чувствует запах ее духов.

Духи в больнице нельзя.

Все, что они делают нельзя, запрещено.

Не подходи убьёт, она подошла слишком близко.

Он берет ее маленькие узкие ладони в свои огромные грубые

ручищи и начинает шить вместе с ней эту проклятую морскую петлю.

Или морской узел? Они уже связаны этим узлом, выхода нет, не развязать,

запутались, только разрубить.

Она слегка поворачивает голову, он ловит ее горячие губы.

Рука скользит по бедру, на ней чулки, как и сейчас.

Под джинсами.

Она пришла в себя, пациент все ещё погружён в гипнотический сон.

А на неё уже давно все это перестало действовать.

Но почему сегодня?

Зачем она все вдруг вспомнила вплоть до мурашек и волосков на коже его рук?

Этот неприкаянный азиат с тяжелой формой депрессии, совсем не похож

на него.

Глаза карие, не зеленые.

Губы... не важно кто на кого похож.

Она просто была хорошей ученицей, научилась набрасывать петлю

на шею и завязывать морским узлом.

Она приобрела опыт путём проб и ошибок и сейчас ей этот опыт пригодится.

Она снимает джинсы и остаётся в одних чулках.

Он медленно открывает свои дивные азиатские глаза.

Сова ухает и падает на пол.

Больше не слышно крика совы над зелёным омутом.

Зато из кабинета лучшего психотерапевта столицы, слышны странные приглушенные крики.