Форнарина

- Форнарина, бля, где мои носки ?

Пьяный вдугаря Рафаэль с трудом влачил свое вытянутое тело по витой лестнице дворца Монтесумы, что гранитным кубом возвышался над ступенчатой пирамидой Теклуатликоатлипона, гидропоническими садами и стройными колючими туловищами вечносезонных кактусов отмечая место силы, известное шаманам племени как  " Центры " с ударением на последний слог, естественно, был еще квартал шакрий  " Вторяки ", пригород аюбов и нуклеидов  " Чисто - не - в - кипеш ", но туда великий рисовальщик майа старался без крайней необходимости не ходить, разве во главе Эскадрона смерти спуститься в безлунную ночь, прокрасться по замершим от предвкушения ужаса улицам и выпустить острым свинорезом вонючие кишки какого толстого и вздорного упыря Бочарика, но подобные развлечения как - то сами сошли на нет, когда Бочарики кончились, а резать натуральных свиней ( таких же Бочариков, если честно ) было скушно, как омлет, поэтому Рафаэль последние семьсот лет и терсился скромно во дворце Монтесумы, изучая Декарта и рисуя голых бабцов, самой ништяковой из которых была тощая и рыжая Форнарина, шлюха, вообще - то, и конченая тварь, сосущая вместе с белковой жидкостью из организма художника само желание жить, это, примерно, как сходить глянуть на зоопарк сестрицы и наткнуться на гнусь Муджабаева или как его там, пидора позорного и отвратного, как все они, я уже мильоны раз повторял, что не вижу никакой разницы между Познером и всей редакцией радио Свобода, какая, на хрен, разница, ежели в основе лежит бездарность и махонький Геббельс, чуть приукрашенный мишурой Деклараций и конституций Акта патриотов.

- Да ты окончательно спятил, парень, - резко и пронзительно провизжала Марина, тыча рукоятью шпаги в вялый живот Рафаэля, - мало того, что зажился на свете, надоев уже всем до тошноты, так еще и забыл, что носки изобретут лишь через пятьсот лет.

- Верзилов изобретет, - вкрадчиво вмешался в дискуссию чугунный Дженкинс, с грохотом выкатываясь на колесиках из - за угла, где он изображал по воле Кортеса доспехи бога, ежевечерней молитвой благодаря мудрость конкистадора, введшего уравновешенную миграционную политику в муниципии Теклуатликоатлипона, так, что никаких косоглазых ублюдков и чурок не наблюдалось, только одинокие дагестанцы с гиканьем проносились по миссиям Сердца Христова да бандеровцы просачивались через канализацию, ассимилируясь с подземными клопами, порождая кощунственную расу говноедов, что в конце времен атакует здравый смысл и отхлынет помойной волной восвояси, - из жести водосточных труб смастырит и получит Тесловскую премию Грушинского фестиваля. А жена его с ума сойдет, - нараспев повествовал Дженкинс, маленько свихнувшись без привычных наперсников, коим так славно засирать мозги и втюхивать любое фуфло под видом информации или искусства, что тоже, вообще - то, является информацией, просто об этом люди не любят думать, зачем - то теряя время в поганых мерзотных проклятых навечно соцсетях, забитых скотообразными свиньями, объединенными - я уже говорил - языком, который, включая тиви и выходя в инет я проклинаю громко и вслух, мечтая забыть и хоть этим отличаться от двуногих скотов Прилепина и Бабченко, мутанта - симбиота, вобравшего в себя всю ущербность и уё... ть нашего времени суток, не рождающего ни Виктора Астафьева, ни Жоры Буркова, так, какие - то мумрики говенные скачут и блеют, засирая мир тонкой материи выкидышами креатива, от которых мне хочется убить себя и весь мир вокруг, - наденет на пустую башку лыжную маску краснобригадовцев Мейерхов и возьмет в заложники вместо Альдо Море мелкого по калибру воренка из братьев и сестер непреклонных борцов с коррупцией, пока ее не забудут. С концами, - веско добавил чугунный робот, заметив недоверие на лице Рафаэля.

- Слушайте, - взмолился Санти, моментально трезвея, - какого хера мы должны знать о всей этой чепухе ?

- Действительно, - несмело хихикнула Марина, прижимаясь упругой грудью к рисовальщику, - я предательница и должна орудовать коварно, этот, - она кивнула на робота, - псов поганых обучает быть людьми, хотя видит Бог, лучше бы им оставаться в первобытном состоянии, а ты, Рафаэль, - она неожиданно поцеловала его в губы, - рисуй баб и люби рыжую девку.

- У всех свои Мадонны, - с важностью заключил я, ставя благодарственную точку для моей милой Гарби, переключая браузеры и направляясь к единственной, чья пышная грудь манила и обещала покой волшебному коале, кем я и был на самом деле.