Эзотерическая сказка для шпионов-24. Глава Порно сказки онлайн

#НОВЕЛЛА23http://

ЗА НЕИМЕНИЕМ ГЕРБОВОЙ, ПИШУТ НА ПРОСТОЙ

Самолёт уверенно набирал высоту. Вот уже облака плотно закрыли  белым пушистым  покрывалом всю землю, спрятав от пассажиров  город с тянувшимися  к нему со всех сторон жилками магистралей, из-за чего он становился похож с верху на большого мохнатого паука.

– Сколько  у нас времени? – поинтересовался Лев Валерьянович.

– За час сорок точно долетим, – ответил Хаммер  и уткнулся в i-Pad,   всем своим видом показывая, что не настроен для разговора, есть, мол, дела и поважнее,   чем бесполезная болтовня.

Но Козел был абсолютно не настроен на  длительное молчание. Лёвушка повернулся к Анатолию и многозначительно посмотрел на попутчика.

– А ты,   Анатоль, я так понял,   не куришь и не пьешь?

– Абсолютно верно, – кивнул тот и тоже попытался уйти от беседы с Лёвушкой, делая вид, что  полностью поглощён чтением книги.

– Ну, и что же тебя  подвигло к столь правильному, но весьма трудному выбору? Или ты по жизни такой не пьющий и не курящий всегда был?

–  Ну, почему всегда, –   Анатолий  попытался уклониться  от разговора.

– Нет,   ты уж давай колись, колись, – засмеялся Козел. – Я  вот,   между прочим,   тоже уже на этот путь,   практически,   встал. Полгода как не пью.   Ну, курнуть ещё  иногда себе  позволяю, но очень редко. Так,   сигаретку,   максимум две,    за неделю может выкуриваю.

– И оно тебе надо? – удивился Анатолий. – Если можешь не курить, зачем же курить тогда. Я ещё понимаю тех,     кто мучается,   не может бросить, так сказать, повязан по рукам и ногам этим  грехом.

– Грехом? А что курение  –  это грех?   Ну-ка тогда поподробнее здесь!

– А что это такое по-твоему? – Анатолий снисходительно улыбнулся.

– Я всё понял, Толь, – Козел дружески похлопал коллегу по плечу. – Ты, Анатоль,   глубоко   верующий человек. Правильно?

– Правильно, я этого и не скрываю, – пожал плечами Анатолий.

– Ты-то не скрываешь, да я-то ведь не в курсе. И тебе эта вера твоя и помогла бросить курить и пить, укрепив, так сказать,   тебя в правоте твоих действий.   Я правильно понял?

– Без веры нельзя, – утвердительно кивнул Анатолий.   – Только вера и может человека вести по правильному пути к богу. Без веры человек слаб и бессилен в борьбе с дьяволом.

– Согласен. А  какой ты веры,   Толь? Православный?

– Ну,   почему православный? – засмеялся Анатолий,   – ты думаешь,    если мы в России живём,   значит,    все должны быть православными?

– Ну,   на мусульманина ты не похож, – в  свою очередь засмеялся Козел.

– Протестант я, – Толик внимательно   посмотрел на Лёвушку. – Слыхал о таких?

– А как же,   как же,   – оживился Лев Валерьянович. – Тебя ещё можно   лютеранином назвать?

– Ну,    в общем да, – уклончиво ответил Толя.

Было видно, что тема,   которую пытался затронуть  Лёвушка ему не совсем по душе. Но Лев Валерьянович уже забросил наживку и не собирался включать  задний ход.

– Нет,   ты погоди. Давай поговорим, а, может,    я тоже встану на вашу сторону.

– Пятидесятники  мы, –  Анатолий пристально посмотрел на Козела.

Левушка чуть не выпрыгнул из кресла от такой новости, но туго подтянутый ремень удержал его в кресле.

– Мы и так летим, – заметив его движение,   засмеялся Анатолий.

– Ага, и это хорошо, – Лёвушка мельком глянул на Толика и поняв, что тонкий юмор относительно полёта их лайнера не воспринят достойно, решил  расшифровать.

– Хорошо, говорю,   что летим, а не падаем. Хотя в этой жизни всё может быть…

– Типун тебе на язык, – Анатолий сделал осуждающий взгляд.

– Ну, и перекреститься  тогда надо для убедительности, – хохотнул Козел.

– Мы не крестимся, – отмахнулся Анатолий,   которому явно не хотелось   обсуждать,   что-то  личное с абсолютно далеким от его веры человеком, тем более  здесь,   в самолете,   на высоте десяти тысяч метров от земли.

– Слушай,   вот я действительно не в курсе относительно ваших расхождений во взглядах со всем христианским миром. Что реально стало причиной вашего отделения? Вы что по другому божьему закону живете?

– Почему по другому, мы просто единственные сейчас кто  по  этому божьему писанию  и живет.   Ведь почему мы ушли? – Анатолий  выжидающе  глянул на Левушку.

– Почему?

– Да потому что все остальные отказались от строгого соблюдения закона божьего, у вас только на словах все и осталось, а мы единственные,   кто продолжает неукоснительно  выполнять  слово божье.

– Почему это у нас?– удивился Левушка.

– Ну,   так ты-то тоже  на мусульманина  не очень похож.

– А что в России кроме  христианства и ислама других религий нет?   – сделал удивленное лицо  Левушка.

– В России,   как и во всем мире,   их три.

– Почему три? – не понял Левушка.

– А сколько по-твоему?

– Ну,    если не считать иудаизм, то, как минимум, четыре.

– А почему это не считать  иудаизм? Так евреев не любишь?

Левушка хохотнул:   – Ну как я могу их не любить,   если я сам такой.

– Да ладно, – засмеялся в свою очередь Анатолий. – Сейчас все хотят к богоизбранной  нации примазаться, только у тебя фамилия для этого не совсем подходящая.

– Это мне от папика  досталось,    – отмахнулся Лев Валерьянович.

– Однако,   не будем отворачивать в сторону. Так почему три? Христианство, ислам, буддизм, индуизм и иудаизм, если ты настаиваешь,   и того пять.

– Буддизм не религия, – буркнул недовольно Анатолий.

– Ладно, с натяжкой,   но могу согласиться, – кивнул Левушка. – Отнесем буддизм к философии, хотя это будет и не самый популярный взгляд  на буддизм, но предположим.   Ну,   тогда получается четыре. Или ты хочешь иудаизм оставить,   а еще и индуизм убрать?

– Да, ничего я не хочу убирать, пусть пять,    оговорился просто. У меня с математикой в школе плохо было, –  попытался отшутиться Анатолий.

– Вот все у вас так, варитесь там в своем соку и дальше своего протеста ничего не хотите видеть. Но,   честно говоря – это меня не очень интересует.   Вот ты мне лучше скажи, как вы относитесь к таким  категориям как Добро и Зло,   и кто есть кто в вашем понимании здесь.

– Зло – это дьявол, что ж здесь непонятного.   Бог – Добро.

– А кто такой дьявол?

–  А ты не знаешь?

– Почему не знаю, знаю, конечно.     Не кто иной,   как Люцифер? Так?

– Так,    а что,   Лев, у тебя какие-то сомнения есть по этому поводу?

– Да,   нет,   у меня-то никаких,   но давай разовьем тему все же. А кто такой Люцифер?

– Понятно кто,   падший ангел.

– Вот, а кто  создал этого падшего ангела? Не сам ли бог?

– Ну,   бог, но он его создавал вовсе не как Зло,    и мы не вправе осуждать бога за  его дела. Он всегда знает что делает в отличие от нас.

– Естественно, естественно  не Зло, я бы даже сказал само Добро он был, потому и стал ответственным за Землю матушку. И  Люцифер  ведь в переводе означает – Свет несущий. Правильно?    Я не ошибаюсь?

– Нет, не ошибаешься.

– Вот, так ты мне объясни тогда,   почему,   если бог создал добрых ангелов и, вдруг, когда  один из них стал ни что иное,   как само Зло,   почему бог сам же  с ним  и борется,   являя   собой,   как вы все говорите  – само Добро?

–  Если Люцифер стал падшим ангелом и нарушил божье слово, то, естественно, бог  будет вести с ним борьбу, – упрямо проронил Анатоль, но по нему было видно, что этим своим вопросом Левушка вероломно взломал ту хорошо выстроенную картину мироздания, которая после принятия бога Анатолием позволяла ему  всегда находится  в состоянии гармонии  и покоя.    Ну,   если не взломал, то уж ударил по ней с такой силой, что того и гляди,   она не выдержит и появится во всем этом монолите солидная трещина. Чего, естественно, Анатолий совсем не хотел.

С первого дня их знакомства у него, честно говоря,   как-то не лежало сердце к этому Козелу.   Какой-то он был прилипчивый. Все что-то выискивал, все до чего-то пытался докопаться, все ему что-то надо было. Не было у него той сердцевины и того состояния покоя, которое ему – Анатолию после долгих лет исканий  все-таки удалось достичь. И, как он полагал, уже никакая сила не сможет его лишить этого состояния покоя и размеренности мирской жизни. И тут на тебе на его голову упал этот Лев Валерьянович.

– А так между прочим  многие думают.

– Как так? – уйдя в свои рассуждения и из-за этого  потеряв полностью нить их беседы,   переспросил Анатолий.

– Ну,   что наш бог есть само Добро.   Все религии мира видят нашего создателя как доброе божество. Уважаемый мной профессор  Лейбниц,   не помню уже  на какой там европейской конференции и в каком году, даже придумал новое название этому явлению –  теодицея, то есть управление нашей Вселенной добрым божеством.

– Но позвольте господа, – Левушка уже обращался как-будто не к самому Анатолию, а ко всем тем, кто с ним стоял на этой, как казалось Толе, абсолютно правильной и выверенной тысячелетиями платформе и это несколько успокоило его. Он понял, что в этом споре он не один. Один, как раз,   тут мог оказаться Козел, и Анатолий, поймав эту спасительную мысль, сразу как-то ожил, решив вести сражение с непримиримым врагом до конца. То,   что это был,    ну если не враг, то явно уж не друг,   Анатоль почувствовал сразу.

–   Может быть,   это сам дьявол в обличие  Козела  пытается сейчас проверять меня на  силу духа и верность господу, –  подумал он. – Ведь не случайно же у него  такая странная фамилия – Ко'зел.   Еврей   и, вдруг, Козел. Что-то тут не так.

А Козел,   как ни в чем не бывало,    продолжал, уже не обращая никакого внимания на Анатолия  и  говоря  таким образом,   будто бы перед ним был не один собеседник,   а  спорил он  со всем миром, победоносно глядя с высоты десяти тысяч метров  своими, чуть  поблескивающими из-под  затемненных линз очков глазами  на всех сразу.

– То,   что  господь создал ангела, а  тот стал  дьяволом, сатаной, самим  Злом,   так сказать, – это я еще могу понять и допустить. Значит,   так богу было угодно. Ибо, если бы это ему было неугодно,   Люцифер – Свет несущий   даже бы  не догадался о том, что в этом мире существует Зло.   Но вот почему бог  стал с ним бороться, являя из себя,   как все утверждают само Добро? Это мне непонятно. Он что,   получается сам себе создал врага, чтобы периодически бить друг другу морды?

– Нам не дано понять это умом, – вздохнул Анатолий и сочувственно поглядел на Козела. – Как же далек он от бога. Да он, похоже, никакой и не  верующий? Просто так прикинулся православным, чтобы сбить меня с верного пути.   И  почему если говорит,   что еврей – не иудей, а православный? Да какой он православный? Вон и крестика   у него нет.

Сомнения все больше начинали одолевать Анатолия,   и он еще больше укрепился в своем желании дать настоящий бой этому самозванцу, так он решил называть Козела,   пока не выведет его на чистую воду и не распознает, кто же это скрывается  под  его личиной на самом деле.

– Как это не понять? Ведь когда-то мы должны все это понять?   Для того нам и дан разум, чтобы мы в конце-концов осознанно пришли к богу, поняв смысл нашего земного существования и наше предназначение в этом мире.

– Мы не можем его понять, – еще раз с усилием на слове понять сказал Анатоль. – Потому что бог не здесь, – Толя коснулся своей головы, – а вот здесь, – он приложил  руку к сердцу  и,   казалось,   четко почувствовал свое сердцебиение, которое только укрепило его в своих мыслях, и даже несколько успокоило и придало уверенности.

Козел же наоборот,   казалось,   начинал терять самообладание. Он стал  едва заметно постукивать всеми пятью пальцами по спинке впереди стоящего кресла, полагая, что это никому не причинит дискомфорта. Но, как оказалось,   этого было вполне достаточно  для того, чтобы тут же впереди сидящий мужчина резко обернулся и, стрельнув недовольными глазками почему-то не на Козела,   а как раз на Анатолия,   зло бросил: – Так что такое? Отставную Козу не пустили на борт, а  барабанщику все же удалось проникнуть?

– Извините, – Толя укоризненно посмотрел на Козела,   но тот,   как ни в чем не бывало, будто бы этого мужичка и не существовало здесь вовсе  продолжал: – А может все-таки бог создал  ангелов несущих добро, но потом один из них  по каким-то причинам стал на путь зла и начал борьбу  с ними.    А сам бог он выше этой борьбы, он сам  не принимает никакого участия в ней. Он над ней, потому что бог – это  Любовь. Безграничная, неисчерпаемая, истинная Любовь.

Любовь, которая дает право выбора своего пути каждому  в созданном им мире. Любя все созданное им, бог  никого ни к чему не принуждает и каждому дает полную свободу выбора своего пути и  своих действий. И все мы, каждый  человек    в этом мире является  частицей самого бога, его искоркой.   Бог в каждом из нас,   ибо сказано в библии: "Вы боги. Будьте совершенны, как  отец ваш небесный совершенен есть".

– Исходя из этого ты не вправе отрицать, что и ты, Анатоль, есть никто иной, как сам бог, ну или частица божья, если первое определение для твоего понимания  слишком тяжело.

– Нет,   я не бог, – как-то уж очень грустно  сказал Анатолий.

– Ну как не бог, вот скажи мне,    за что Иисус был распят на кресте?

– Он взял на себя все наши грехи.

– Ну,   нет, это уже потом так трактовать стали. А первоначально его евреи стали прогонять и забрасывать камнями потому, что он говорил всем что он и есть бог.

– А вот это как раз –  истинная правда, – Анатолий хотел развить свою мысль, но Лев Валерьянович остановил его жестом руки.

– Это  у вас   отец, сын  и святой дух –  одно лицо. Так сказать три в одном, но у других-то  Иисус – это все-таки сын божий и  послан был богом на землю. А он, придя к богоизбранному народу,   вдруг, стал им всем доказывать, что он-то и есть сам бог.

Евреи, как ты помнишь,    ему не поверили,   и передали его  прокуратору Иудеи Понтий Пилату, с тем чтобы тот,   как наместник римского императора-посланника бога на Земле,   предал  его за эту  попытку – выдавать себя за господа нашего мученической смерти. И только  уже после смерти и его чудесного воскрешения стало понятна всем истина этого  промысла божьего.

– Чай, сок? – вежливо улыбнулась бортпроводница видя, что Козел закончил свой монолог и наконец обратил на нее внимание.

– Чай, – бросил небрежно Левушка и попытался было продолжить разговор.

– Черный, зеленый? – опять так же вежливо спросила девушка.

– Так Вы давайте уже выкладывайте весь запас своих вопросов,   а я сразу один раз на них все и отвечу, – не выдержал Козел.

– Ну,   если  черный хотите, то еще  хотелось бы уточнить  с бергамотом Вам или без, – обидчиво оттопырила девушка верхнюю губку.

– Вот времена пошли! А ведь как хорошо было в стране Советов! Сказал – мне  чай,   и всем понятно какой.   А что теперь? – Козел сурово посмотрел на стюардессу, – замучают пассажира своими вопросами. Тут и поговорить не успеешь с человеком, пока на все Ваши уточнения ответишь. Ну, ладно,    черный  с бергамотом,    и у меня к Вам тоже один встречный вопрос, если позволите.

– Пожалуйста.

– Вот скажи, красавица, – Козел вплотную придвинулся к стюардессе, так что его нос уткнулся в шикарную девичью грудь.   – Может мы   уединимся с тобой на пол часика где-нибудь? А то  у меня еще никогда не было секса  на высоте десяти тысяч метров. Какие здесь ощущения?   А?

–   Вы, мужчина,   случайно не прямиком из Кащенко на самолет попали? –  сразу сделала сухое,   официальное лицо,    забыв про свою шикарную улыбку, стюардесса.

– И это, дяденька, – она понизила голос,   – нос-то   убери с прохода.

– Как догадалась? – хохотнул Козел, одновременно возвращая нос на место.   Только она сейчас не Кащенко,   а психиатрическая больница №1 имени Алексеева.   А что так заметно? Я ж  вроде как пижамку, случайно прихваченную мною,    им уже  вернул?

– Пижамку-то вернули, а мозги свои  забрать оттуда так и не удалось, – стюардесса демонстративно отвернулась, и сделала вид,   что Козела просто нет в этом самолете.

– Ах,   ну да, ну да, – протянул Козел и выразительно посмотрел на ее аппетитную попку, туго обтянутою синего цвета юбочкой.

– Ну,   зачем ты так, Лев, – попытался поставить его на место Анатоль. – Грех ведь так шутить.

– Грех, – вздохнул Козел, – но ничего не могу с собой поделать, грешен, что ты будешь  тут делать, – он еще раз посмотрел на жопку проводницы, мысленно представив себе как бы им двоем было хорошо в этом самолетике на высоте десяти тысяч метров над землей, но потом встрепенувшись решил все же закончить свою беседу, хотя мысли,   конечно,   после контакта со стюардессой у него  были уже совсем не о том.

– И так на чем мы остановились?   – отхлебывая чай спросил он у Анатолия.

– Так может уже и прервемся тогда, – засмеялся Анатоль.

– Ну нет, мы только подошли к самому интересному, – быстро допив чай придвинулся опять к Толе Лев Валерьянович.

– Да,   между прочим, пророк Муххамед  тоже сначала  к евреем пришел, но  они и его не приняли, то есть,   как и Иисуса  отвергли и только  первый тогда  ушел  к самаритянам,   а второй к арабам. Вот как ты думаешь,    почему мы  всех  отвергаем?   Хотя, тут не напрягайся,   это, как ты понимаешь,   риторический вопрос. Можно сказать сам себе я его задаю.

– Да,   а как Вы относитесь к теории Большого взрыва в результате которого образовалась Вселенная?

–  Какого   еще такого  Большого   взрыва? Бог создатель  мира, я тебе уже сказал это. Да и как может в результате взрыва образоваться Вселенная? Ты же помнишь, что после ядерных  взрывов стало с Херосимой и Нагасаки?

– Толя, сейчас уже ученые пришли в этом вопросе  к консенсусу  с духовенством. Только за последний год мистер Стивен Хокинг, земляк, кстати, вашего Мартина Лютера, ну или почти,   являющийся на сегодняшний день мировым светилой в вопросах образования Вселенной, дважды   проводил семинары в Ватикане на  темы,   касающиеся Большого взрыва, Черных дыр,   и тому подобное.

– В  конце-концов,   сам папа Римский сказал,   что  церковь не отрицает  Большой взрыв, но только  как деяние самого бога по сотворению неба и земли и одновременно призывает ученых воздержаться от попыток заглянуть за его пределы.

–  И так, давай-ка и мы с тобой расставим точки над «и». Ты  согласен с тем,   что дьявол, он же сатана, он же Люцифер – самое большое Зло на  Земле,   и это Зло  –   ни что иное,   как творение самого бога?

– Ну, так, – было заметно,   как Анатоль  напрягся.

– Ага, и ведет с ним борьбу не бог, как мы договорились уже раньше, а другие ангелы,   представляющие собой  само Добро. А бога мы ставим выше этой борьбы, наделив его  куда большей  чем Добро силой –  Любовью.

–  О, тогда и бердяевскую  Свободу  нам не придется делать Премирной! – Левушка так в запале хлопнул себя ладонью по лбу, что потом еще несколько минут, виновато улыбаясь, сам себе растирал ушибленное место.

– Не понял? Какую  еще такую бердяевскую Свободу? И что значит Премирной? – Толик заметно покраснел. –  Выше созданного богом мира ничего быть не может.

– Ну, это наш с тобой земляк, пытаясь, так же как и мы  разобраться в хитросплетениях созданного богом мира, пришел к такому выводу, что  мол наш Бог – это несомненно есть само Добро, но выше бога, лежит Свобода. И она не подвластна ему. Так сказать она Премирна,    находится над созданным богом миром.

– Кстати,   я всегда был против этого Премирного состояния Свободы, но только никак не мог найти ей  другое  место и другую точку привязки, а вот сейчас в разговоре с тобой нас и вывело, на правильный путь, – Левушка довольно похлопал Анатоля по плечу, – я с самого начала чувствовал, что   это у нас  с тобой будет не пустая болтовня.

– И так,   Свобода   не Премирна, она  не над богом, а непосредственно в нем.

– А как же Любовь?

– Вот  смотри, ведь если бог есть  сама Любовь, то он не будет никого принуждать и неволить, а значит,   дает каждому неограниченную свободу. Именно благодаря этой Любви и появился Люцифер – само Зло.   Ведь бог  мог сделать так,   что Люциферу бы и в голову не пришло,   что-то там даже подумать против воли бога, а не то что пойти против нее. Тоже самое,    Адам. Если бы бог не дал  ему Свободу выбора, то тот бы  даже не знал о  существование   древа познания Добра и Зла,   с которого он съел,   по указке этого гада ползучего  – змея искусителя,   запретный плод.

– Не  ему змей предложил, он Еву соблазнил, – насупился Анатоль.   – А та   дала яблоко Адаму. И не ползал он тогда, а ходил,   потому как был о ногах, это потом уже  бог наказал его за  коварство, лишив ног, ну или лап, что  там у него было.

– Вот видишь, ты все лучше меня знаешь, – засмеялся Левушка.   – Поэтому давай-ка лучше вернемся  к Большому взрыву. Чтоб у тебя не было никаких  сомнений, надо четко понимать, что это никакой не ядерный взрыв. Да и вообще никакого взрыва не было.

Это так фигура речи,   так сказать. Была точка сингулярности, очень маленьких размеров, меньше атома, с огромной энергией,   которая по воле бога,   будем говорить твоими терминами, ученые,   кстати,   это не отрицают, так что не придется больше возвращать времена инквизиции,   в определенный момент,    с огромной скоростью стала расширяться, образовывая Вселенную с ее галактиками,   звездами, планетами, кометами,   метеоритами и прочим космическим мусором.

– Сама по себе?

– Я же сказал по воле бога, – улыбнулся Левушка, – как видишь,   ничего нет пока в науке о  сотворении мира, противоречащего   писанию.

– Ты понимаешь, я вот сейчас тут с тобой беседую не для того, чтобы переубедить тебя что бога нет. Как раз наоборот. Я пытаюсь с учетом последних открытий в области квантовой физики найти эту незримую связь между духовностью, можешь считать религией, если тебе так ближе,   и наукой. Вот эта задача в настоящий момент является архи важной для всех,   и мы уже находимся на такой стадии,   что в состоянии ее почувствовать.

– Ведь что было раньше? – Левушка оживленно придвинулся к Анатолию  и с усилием несколько увеличив громкость продолжил. – Церковь долгие годы сопротивлялась всем научным открытиям. Ты ж помнишь времена, когда только за то, что  кто-то говорил, что земля круглая сжигали на костре.

– Вот ты же сейчас не будешь отрицать,   что земля круглая и она вращается вокруг солнца. Нет?

– Нет,   конечно.

– Вот, и Большой взрыв церковь признала,   и, казалось,   уже единство науки и религии,    наконец-то,   достигнуто. Но тут появилась квантовая физика и оказалось,   что таких вселенных и таких миров,   как наш,    может быть бесчисленное множество.

– Как это так? Бог один у нас, а значит и мир созданный им для всех нас тоже один.

– А вот так.   Если есть Наблюдатель нашего мира, то это один мир, но стоит его только убрать, отвернуть, так сказать,   взор Наблюдателя от нашего мира,   как таких миров и Вселенных становится  несметное количество.

– Таким образом,   опять ступор. А? Анатоль?   Но мы с тобой давай хотя бы до одного договоримся тогда. Что бог – это Любовь, и эта Любовь  подразумевает Свободу. В том числе и свободу выбора. Бог никого из своих детей не неволит, а дает каждому самому разобраться во всем,   дойти до истины и выбрать свой путь к нему.

– Именно обладая этой Свободой Адам и вкусил плод с древа познания Добра и Зла, тем самым сделав свой выбор. А иначе мы бы даже сейчас не догадывались о существовании Зла и по-прежнему пребывали бы в первобытном раю, ходили бы нагие, даже не прикрываясь фиговыми листочками,   так как чувство стыда нам просто не было бы знакомо.

– И  в этом случае, Толя, Вселенная,   созданная богом,   не смогла бы развиваться и идти по пути усложнения. А осталась бы в своем зачаточно-первобытно-райском состоянии.

– Поэтому,   когда Бердяев   пытается нам доказать, что Зло имеет место быть в этом мире и оно обязательно должно быть прожито,   потому как через него человеку открывается нечто, он  абсолютно правы, я считаю.

– Другое дело,   что никто из ранее писавших на эту тему философов не осмелился связать Любовь и Свободу и наделить этой Свободой господа нашего.   Хотя    взгляды философов того времени несомненно заслуживают уважения.   И я тебе скажу,   Анатолий,   что после Якоба Беме, Ницше,   Лейбница, Бердяева  и некоторых других философов того времени вся философская мысль  безнадежно отстала от науки,   которая, напротив,   семимильными шагами поскакала вперед.

–  А ведь вопрос,   который встал ребром именно сейчас, после открытий сделанных  квантовой физикой,   как никогда важен. Может быть  сейчас тот самый момент,   когда и необходимо найти эту незримую связь души и тела. Когда духовность и наука  в конце-концов  должны обрести ту долгожданную связь и  когда уже, наконец,   открытие этой связи позволит нам  идти правильным путем к одной общей цели.

– А что за цель у нас?

– К Свету Добру и Порядку, ну или,   говоря твоим языком,   к богу, Толя,   к богу. Тут цель у нас одна.

– Ведь сейчас с учетом последних открытий квантовой физики уже становится понятно, что таких как наша Вселенных множество и параллельных миров  множество и искать их надо не за сотни миллионов световых  лет от нас, где-то там в просторах космоса,   а вот тут вот рядом, потому как расстояния между ними в сотни раз меньше атома.

–  И мы  постоянно и непрерывно перепрыгиваем из одного мира в другой. И так день ото дня,   меняя  брану за  браной этих параллельных миров мы  движемся по ним, сами того не замечая. И, между прочим,   все это не так далеко от религии, как тебе кажется.

– Вот, например,   что говорится в индуизме  об  образовании Вселенной?

– Что?

– Вселенная образована Брахмой из пупка Шивы, сам Брахма не принимает в ней никакого  участия,   являясь лишь  Наблюдателем, в то время как  Шива и Вишну ведут между собой  соперничество и борьбу за первенство  в ней. Один из них выступает в роли разрушителя,   а другой в роли защитника.

– Так что,   Анатоль, та вера, которую ты обрел – это несомненно есть  хорошо, но кроме принятия бога сердцем, его надо еще понять и разумом, а для этого не стоит замыкаться только в своей вере и считать всех остальных отступниками. Просто надо всегда помнить главное:   бог – един для всех и все пути,   которые ведут к нему являются равно праведными.   Но начинать движение к нему надо, конечно,    сердцем.   Тут я с тобой полностью согласен.

Самолет так же резко как и набирал высоту, стал снижаться, одновременно, по-видимому, попав в зону турбулентности, потому что его, вдруг, начало резко и мелко трясти, особенно   хвостовую часть, ту самую, где находились спорщики.

– Вот нас и прихватили супостаты, – засмеялся Козел. – Падаем,   однако.

– Пока к счастью только снижаемся, – сказал Яша Хаммер,   закрывая свой i-Pad и оценивающе поглядывая на приближающуюся землю. –  Ну,   что закончили там свой дискурс? И кто-кого укатал сегодня?

– А мы и не спорили, – улыбнулся Анатолий, отношение которого к Козелу явно потеплело после их продолжительной беседы.

Козел  начал потихоньку собирать свои вещи и готовиться к посадке. Язык  изнутри продолжал наблюдать за  Анатолием.

– Интересно, удалось ли   посеять хотя бы  зерно сомнения в  эту  стройную систему догм, выстроенных сознанием Анатолия,   – шепнул он Жопке, – или полтора часа бесед ушли в простой театральный свист? Ну, ладно, время покажет на чьей он будет стороне, – подвёл он черту своим размышлениям.==>#НОВЕЛЛА№