Исповедь. Джулия исповедь элитной проститутки

Я сидела перед старинным трельяжем и, глядя в глаза своему отражению, размышляла: наводить красоту или ни к чему. Нет, неправда, я всячески кляла себя за то, что опять не смогла сказать «нет» и приняла это приглашение: отметить старый новый год в этом старинном доме, который мог бы стать — но не стал — моим.

Каким ветром меня вчера занесло на тот вернисаж? Да, замёрзла, а огоньки приветливо подмигивали, обещая развлечение. Так я попала в это сборище людей, фланирующих по помещениям с выражением чрезвычайно заинтересованным выставленными картинами, с ахами и вздохами — как это живо, какая экспрессия! Талант, несомненный талант! - и при этом не забывающим прихватить бокальчик шампанского с подноса официанта. Ничего нового я и не могла ожидать, и пора бы тихо покинуть эту публику, но, как на зло, меня уже заметили. И привычно — привет,   чмоки-чмоки по ветру, как мило, что пришла, как дела, всё хорошеешь и так далее, вопросы, не требующие ответа, так — светская болтовня. И  тут — насторожил чей-то  взгляд: Лёвушка? Здесь? Откуда? Замерла, как завороженная, сердце зачастило, трудно дышать. Как давно мы не встречались, сколько лет прошло, и не вспомнить. Но не сбежать — поздно. Потом долго сидели в кафе, вспоминая прошлое, вскользь о себе...

Приглашение на ужин восприняла, как любезность, желание скрасить одиночество давнего друга.

Отрезвление пришло позже, но уклониться не было сил. Я опять, как и раньше, попала вполне добровольно в те самые сети, которые он виртуозно умел раскидывать с тех первых минут знакомства.

А дом навеял ворох воспоминаний.

Конечно, я, простая девчонка из небольшого городка, никогда бы не могла бы переступить порога этого старинного особняка, если бы по воле случае не оказалась племянницей ответственного работника торгпредства. Москва — предел мечтаний всех девушек- очаровала и закружила, обещая неземное счастье. Глеб, мой двоюродный брат и студент МГИМО, ввёл меня в  весёлую, разбитную, подчас разнузданную, но и очень чванливую компанию «золотой молодёжи». Несмотря на то, что я оказалась там чужеродным существом и задержалась ненадолго, это определило направление моей жизни.

Там я и встретила Эрика, веселого заводилу, насмешника, «душу компании» и красавчика, весьма желаемого приза  для девушек. Я и тогда удивлялась, почему этот ловелас стал настойчиво ухаживать за мной, хотя выбор для него был богатый. Спустя время меня посвятили в эту неудавшуюся интригу, где не было и тени любви, а только расчёт. Конечно, простая девчонка, став женой дипломата, будет тихой и смирной, осчастливленная возможностью  жить богато и побыть в разных странах, а лоск навести нетрудно. Наверно, именно поэтому Эрик не торопил события, не спешил совратить глупышку, наоборот оберегал от соблазнов. Но жизнь сама мостит пути-дороги.

Так, в один из январских дней наше семейство в составе дяди, тёти, Глеба и меня  было приглашено в гости к Игреневым. Намечалось знакомство Глеба с некой девушкой для будущих отношений.

Сколько предостережений и наставлений обрушила на меня тётушка, которые я смиренно выслушав, тут же забыла.

Дом выглядел потрясающе — настоящее дворянское гнездо. Он был и красив, и торжественен. Что и говорить, я была  очарована, как будто попала в сказку. Впрочем, так оно и получилось: прежде всего, меня почему -то увлекли в дальнюю комнату, где представили старухе, сидящей в инвалидном кресле. Она мне показалась Бабой Ягой,   худющая и с острым носом над тонким ртом. Посмотрев скептически на меня в лорнет, что показалось забавным, проговорила несколько слов по-французски пожилой женщине, стоящей рядом, та что-то ответила. Понять, что говорили по-французски было нетрудно, как и то, что одобрения я не получила. Далее бегло познакомили с остальными членами семейства, я и вникнуть не успела, как всем предложено было пройти к столу. Со мной рядом сидел Эрик, необычно притихший и неразговорчивый. Какое-то время сидели в ожидании, пока Глафира Марковна, хозяйка дома, не шепнула что-то на ухо прислуге, та кивнула и исчезла в комнатах.

- Прошу прощения, что заставил вас всех ждать! Заработался и не слышал! - и в столовую вошёл молодой мужчина, одетый совсем по-домашнему,   прошёл и сел  напротив меня.

- Лёвушка! Познакомься с нашими гостями!   - и   Борис Львович представил нас поочерёдно. Тот вежливо склоняя голову — очень приятно, задержал взгляд на моей особе.

Непринуждённо чувствовал себя  только хозяин дома. Дядя изображал солидность, тетушка излучала восторг и благодарность за приём, Глеб был  молчалив и напряжён. Я ела только то, что мне накладывал Эрик, и то глядела, как бы не опростоволоситься в этом чопорном обществе. Тем более, что была постоянно под пристальным взглядом этого Лёвушки. Его настойчивый взгляд смущал и сердил, но куда деваться. Притом я долго не могла решить, кого  он мне напоминал , хотя точно знала, что никогда раньше не встречались. И лишь спустя время поняла — он похож на принца из арабских сказок, с большими темными глазами, как у лани, что для мужчины, мне казалось, совсем не подходило.

После затянувшегося обеда перешли в гостиную, где привлёк внимание изумительной красоты и величины камин. Мне  удалось усесться на одно из кресел, что позволило улизнуть от внимания  тётушки и насладиться игрой огня в камине. Это было волшебно, и  в языках пламени виделись непонятные картины, образы — и немудрено: камины я видела только на картинках.

- Вам не скучно здесь в уединении?

Низкий вкрадчивый голос вернул меня в реальность.

- Как вам нравится у нас? Вы любите смотреть на огонь?

Смутилась:

- Да, это увлекательно, но такого камина я и не видала никогда. Очень красиво.

- Я тоже люблю сидеть у камина, погреться, или читать книги, или просто смотреть на огонь — пламя завораживает.

А меня заворожил его голос и тёмные глаза, сияющие так близко.

- Хотите апельсинку? - и не дождавшись ответа, небольшим ножичком стал разрезать кожуру, да так ловко, что через минуту преподнёс мне очищенный плод посреди лепестков «лилии». Это было так необычно и волнительно, но съесть апельсин я и не успела: стали разливать чай с печеньями и вареньем, а отказаться я и не посмела.

Я испытала огромное облегчение, когда этот вечер, наконец, закончился, и мы отправились домой.

- Ах! Какое изысканное общество — эти Игреневы! Старинный род! А какой дом! Глебушка! Тебе понравилась эта Милочка? Очень воспитанная девушка. Достойная жена получится. Ты уж поухаживай за ней и поаккуратнее, не спугни удачу.

- Хорошо, мама! - и Глеб втихаря усмехнулся, а я — ушки на макушки — выслушать тётушкины сплетни было интересно.

- Вот только не поняла, что они все с этим Лёвушкой носятся как с писаной торбой. Он даже и не вышел нас встречать, и на обед пришёл с опозданием, мы его  ждали.

- Мамочка! - проговорил дядюшка, развалившийся на переднем кресле.   - По секрету: рассказывали, что он долгожданный наследник Бориса Львовича. Долго не было детей, потому все его обожают. И он того стоит: умница, талант, точно будет профессором и академиком, бог даст.

- Ну и что, что талант? Это повод? И почему Борис Львович женат на другой, где мать этого таланта?

- Я точно не знаю! - смачно зевнул дядюшка — Говорили, что раздор вышел из-за измены, только кто кому изменил — не могу сказать, дело давнее. Та жена, говорили, уж очень красивая была. После развода во Францию уехала, но навещает сыночка, да и его привечает.   А Глафира Марковна намного моложе её,   и тоже хороша! Понять Бориса можно. Да и сына родила славного.

- Я рада, что Глеб с Эриком друзья, а теперь, если ещё и породнимся, всё сладится. Ты, Наташа, учись у людей, как жить надо, смотришь, и у тебя такой же дом будет.-

и облегчёно вздохнула.

Так я получила интересующие меня сведения, не задавая вопросов, которые тётушка не терпела донельзя.

Жизнь пошла по накатанной колее, более, чем обеспеченная. И я, хоть была под строгим надзором тётки Клавы, тем не менее чувствовала себя в Москве,   как рыбка в море. О будущем я и не задумывалась - некогда.

Где-то в марте я прогуливалась по коридору института в лёгком раздумьи: хотелось сбежать — весна на улице, но и прогул нежелателен. Мимо меня странно прошелестел говорок:  

Смотрите, Томашевич! Лекция? Где?   Фамилия мне ничего не говорила, но его узнала сразу. Лёвушка Иртеньев? А почему Томашевич? Он ничем не выделялся среди студентов: синие джинсы, скромный свитерок, папка в руках. Он быстро прошёл по коридору, кивая головой в ответ на приветствия, за ним немедля потянулся хвост из студентов. Не удержалась, пошла следом. Уж очень любопытно было послушать, о чём лекция. Удивительно, народу было много, но местечко на камчатке нашлось.

Расхаживая перед кафедрой, размахивая руками, он рассказывал так вдохновенно, что все слушали не дыша. Его низковатый, но мягкий и вибрирующий голос заворожил настолько, что я и слов не слушала,   только  от этого чуть рыкающего или мурлыкающего звука сердце вибрировало. Лекция закончилась, его обступили студенточки, я встала чуть в стороне — понаблюдать. А он меня увидел, заулыбался:

- Наташа? Правильно? Как вы — здесь? Приятно, вы тоже слушали лекцию?

Деваться было некуда, да и откровенно недоуменные и завистливые взгляды девчонок несколько воодушевили. Мой статус мгновенно взлетел ввысь, хотя они меня и знать не могли. А он продолжал:

- Вы свободны? Могу ли я вас проводить?

Свободна — ещё бы! Проводить? В тот миг я за ним пошла бы на край света. В чём было его очарование, мне двадцатилетней девчонке  и не понять, но не пойти, когда все на тебя глазеют? И мы пошли по весенней Москве, перепрыгивая через ручейки и лужи. С ним было легко, хотя он был старше меня. Помню, мы ещё ели на бегу мороженое, он шутил, а я заливалась хохотом от счастья этой встречи, насмерть забыв, что он уже был женат. Какое это имело значение, когда его глаза сияли огнём, и он был со мной. Нет, что я влюблена — я не осознала, мне просто было с ним хорошо.

Кто знает, как бы всё сложилось, если бы не стечение невероятных событий. Начало лета, сессия позади, свобода. У тётушки свои заботы, и главное — нагрузить меня каким-никаким делом. И нашла — отнести Игреневым пакет  с чем-то секретным, скорее всего, с импортом,   на московскую квартиру. Подумаешь — задание, а квартира в высотке, жутко интересно посмотреть, как там живётся, столько разговоров было. И правда — было интересно, так торжественно, как во дворце. Позвонила, дверь открыл Лёвушка! Обалдели оба — от неожиданности.

- Наташа? Это вы? Какими судьбами?

- Здравствуйте, Лев Борисович! Я вот, ну тётя прислала для вашего батюшки... - проговорила с трудом, сама толком не понимая, что говорю.

- Здравствуйте, Ташенька! Заходите, отдохните, на улице жарко , наверно. Хотите холодненького квасу?

И мы прошли на кухню. Квас был действительно холодным и вкусным, и дал мне время придти в себя от удивления. Постепенно завязался разговор — обо всём и ни о чём, смеялись неведомо от чего. С ним было легко и интересно. Уходить и не захотелось, да и мы забыли о цели моего визита. Заговорили о музыке, он вспомнил о новых пластинках и пригласил в свою комнату. Это было потрясающим — шкафы с книгами, огромный письменный стол, вместо кровати широченная тахта. Про пластинки я и забыла, так было интересно. На стенах висели какие-то маски, на полках забавные статуэтки. Вопросы и ахи сыпались из меня горохом. Я и не заметила, что Лёвушка как-то притих и смотрит на меня странно.

- Ташенька! Ты удивительная! - тут и я удивилась тоже: обращение на «ТЫ» - совсем неожиданно, да   голос прозвучал в иной тональности.

- Как ты мне нравишься! - он стоял рядом, его глаза показались мне ещё более прекрасными, а дрожащий голос почему-то вызвал сильное сердцебиение. И когда он обнял меня и поцеловал, я чуть не потеряла сознание.   Конечно, я к тому времени целовалась со многими, но не всегда было желаемо и приятно. Но его горячие губы так нежно прижались к моим, что я испытала непонятное наслаждение и желание продолжать ещё и ещё.

Для меня он был первым мужчиной. Я не испытывала  страсть, но именно в этот момент я ощутила любовь к этому непостижимо властному человеку. Его же это обстоятельство привело в ужас. Он растерялся донельзя.

- Таша! Прости! Я даже и не предполагал! Я подлец! - он так отчаянно смущался, что мне стало жалко, и я ответила, не думая о том, как воспримутся мои слова.

- Не переживай, ведь кто-то должен быть первым подлецом. И я счастлива, что им стал ты, именно ты.

Как он посмотрел на меня, мороз по коже прошёл. А я была глупой девчонкой, и, конечно, не имела представления о власти женщины над мужчиной, как и о том, что несёт за собой это первое обладание.

Думаю, Лёвушка и не предполагал, что может столкнуться с этакой недотрогой, потому и поддался мгновенному импульсу. По тем временам я действительно становилась уникумом, поскольку секс-революция медленно, но верно побеждала установленные традиции. А я по чистой случайности не поддалась на все уловки, как будто и правда ждала того, единственного и неповторимого.

Во всяком случае, меня этот случай не огорчил, потому что я осознала, как люблю этого на первый взгляд тихого и застенчивого мужчину, который по сути сдерживал в себе вулканы страсти. На этом наши отношения не закончились, а перешли в иную фазу.     М   Мне было всё равно, что он женат, не знаю, насколько он сам был в те дни озабочен этим. Он оказался довольно изобретательным по подготовке мест для свиданий, мы встречались почти ежедневно, полыхая от страсти. Эти две недели пролетели как мгновение, наполненные безумным счастьем. Не сказала бы, что он был многоопытным в любви, а я и того меньше, но именно эти дни сотворили из меня женщину во всех отношениях.

Не знаю, что с нами было бы дальше, могли перегореть, перелюбить, и спокойно расстаться, но он вдруг решил, что непременно должен развестись, чтобы мы могли пожениться. И этим открыл ящик Пандоры. Разразился страшный семейный скандал, задевший даже совсем не причастных. И дело не в желании развода с той, на какой он женился по инерции. Его жена даже обрадовалась случившимся, приняла все меры для скорейшего исполнения процедур и быстренько, под шумок, вышла замуж за своего любимого. Сам по себе развод поразил всё семейство, которое уже таковой пережила много лет назад.    Игреневых, как и моих родственников, возмутило, что мы «посмели» нарушить все устои морали. Его обвинили в совращении невинной девушки, на которую были некие планы, а на меня вину за допущенный «разврат». Это было больно и обидно с учётом того, что мой брат, конечно, тайно, имел любовницу, да и тётушка не могла славится безупречным поведением. Так я и узнала, почему Эрик был так заботлив и корректен со мною, и может, сожалел об этом.

Я психанула, «хлопнула дверью» и уехала домой на каникулы. К счастью, родители не стали меня ни в чём обвинять. За месяц  я отдохнула и душой, и телом, и благополучно вернулась к новому учебному году, но поселилась в общежитии.

Меня ждали большие неприятности. Первым делом сообщили, что Лёвушка всё таки развёлся, но бросил всё и  уехал в Париж, при этом умолчали, что к заболевшей матери. С Иртеньевыми естественно больше и не встречались, с родственниками разругалась впыль.

Началась новая жизнь — студенческая от сессии до сессии.

И я сорвалась. Невероятно, но сумела вернуться в ту самую чванливую компанию, где непостижимым образом приобрела авторитет. Я не без помощи Глеба стала одеваться в заграничные шмотки, научилась намалёвываться по всем правилам, сделала сверхмодную прическу, перекрасившись в брюнетку, что в сочетании с голубыми глазами сделало меня неотразимой. По сути жила двойной жизнью: учёба днями, а потом в разгул: вечеринки, рестораны. Странно, но вот такая — дерзкая, нахальная и острая на язык я нравилась парням намного больше. Желающих был избыток, но пара скоробежных романчиков меня отвратили от секса с любым. Единственно, что меня не вдохновило в этой распутной жизни — это пьянка и курение. Пара затяжек вывернула меня на изнанку, даже дымок стал отвратен. А после того, как я сумела напиться, смешивая всё что возможно и невозможно, и выпасть в небытиё, чем страшно перепугала всю компашку, поскольку откачивали сначала на месте, а это зрелище не для слабонервных. Чёрт знает, чем бы всё это закончилось, но рядом со мной   оказался мой верный рыцарь - Рустам Темиров. Он был старше меня на десять лет, как мог влюбиться в меня в то время — осталось загадкой, но так или иначе после Нового года мне пришлось выйти замуж и уехать из Союза с мужем. Вернулась через два года уже с сыном на руках.

Материнство меня преобразило и усмирило, я стала вполне респектабельной дамой, неплохой хозяйкой и женой, вернулась к учёбе и со временем успешно её завершила. Любила ли я мужа, наверно, да, по-своему, он внешне невольно напоминал мне о несостоявшейся любви. Как мужчина, он мог составить счастье любой женщине, жаловаться мне не приходилось. Всегда спокойный и выдержанный, в постели обрушивал на меня всю скрытую страсть. Он любил меня, в этом я была уверена, и у меня и мысли не возникало о другом мужчине. Все мои «подвиги» были забыты в той, другой жизни.

После возвращения домой мы наслаждались свободой в ожидании нового назначения. Была возможность попутешествовать по стране, провести отпуск в санатории, устраивать вечеринки, посещать театры. Об Игреневых и не вспоминалось, но про Льва сказали: живёт во Франции вместе с матерью. Известие прошло незамеченным для сердца, поскольку считала, что он и не думал обо мне, сбежал от неприятностей, да и была ли для него я любимой — большой вопрос.

Казалось, прошлое осталось позади и ни в коей мере не вмешается в мою размеренную жизнь. Но как всё непредсказуемо.

В один из вечеров нас пригласили на концерт в Кремлёвский дворец. В антракте отправились в буфет освежится, и там встретили Эрика с молодой женой. Встреча была бурной и весёлой — давно не виделись, сразу договорились после концерта отправиться в ресторан всей компанией. Ничего не предвещало эксцессов. Но на выходе кроме Эрика с женой нас ждал — к моему великому изумлению — Лёвушка  с какой-то дамой. Менять ничего не стали, вечер в ресторане прошёл на высоте — пили, ели, травили анекдоты, смеялись, танцевали. Когда Лёвушка пригласил меня на танец, я была спокойна, ах нет, уже тогда во мне закипала обида на него и самое интересное — ревность, ревность к этой даме, хотя и знать не могла, кто она для него. Когда же его рука оказалась на моей талии, меня словно током ударило. Танцевали молча, я старалась не смотреть на него, но его дыхание шевелило мои волосы, и он всё сильнее прижимал меня к себе. Откуда-то из глубины тела поднималась горячая волна желания  и страсти.   После танца настроение резко упало, смех друзей стал раздражать. Рустам почувствовал неладное и под каким-то предлогом увёз меня домой. И вовремя. Я до сих пор испытываю стыд за тот ужас, который обрушила на мужа. Случилась истерика. Я орала, плакала, металась по комнате, и рассказывала ему обо всём, что было. Призналась в том, что люблю этого человека, и не властна над собой. Кричала, что ненавижу его, как он посмел уехать и бросить меня, как он смеет быть с другой и много чего ещё. Не знаю, как выдержал это Рустам, но он выслушал всё без возражений, пока я не выбилась из сил, и заснула почти на лету. Утром ни слова упрёка, только сказал, зачем было кричать, поскольку всю эту историю он знал изначально. Я изумилась: он всё знал, но тем не менее женился на мне? В ответ он засмеялся и признался, что был влюблён и раньше, но не смел признаться. А вот когда я начала буйствовать, как тигрица, он уловил момент и воспользовался удобным случаем, после которого я и залетела.

Это был день откровений и день нашей любви, благо в доме мы были одни. И я, безумная, клялась, что я не люблю Лёвушку, что всё прошло и быльём поросло...

Но на следующее утро, выйдя за покупками, столкнулась с ним: он ждал меня в машине около дома. И я села к нему в машину, и он отвёз меня в чей-то дом в дачном посёлке, и на две недели мы просто сошли с ума. Было жарко, потому и одеваться не хотелось. Дом был в полном нашем распоряжении, даже холодильник был наполнен едой. Занимались любовью до изнеможения и говорили, говорили обо всём, что пережили за это время. Я забыла и о муже, и о сыне, превратившись в юную весталку богини любви. Безумие закончилось, когда он потребовал бросить всё и выйти замуж за него. И это привело меня в ужас. Страшен не развод, а что с сыном? Оставить малыша отцу — это вообще не обсуждалось. Отобрать у Рустама сына? Это тоже невозможно. Я и так наносила ему удар изменой. А для Лёвушки это решалось просто: когда-то его мать оставила его на попечении отца, родители сохраняли мирные отношения всю жизнь. И мы сможем уехать в Париж, к его матери и там устроить райскую жизнь. Мы переругались и перессорились, разбегались по разным углам и вновь бросались друг другу в объятия. Но в одно утро я тихо ускользнула и вернулась к мужу. Тот меня не искал, потому что и догадался, и к тому же Эрик поставил его в известность. Ни слова упрёка, на годы этот эпизод остался камнем на душе. Левушка в свою очередь даже не позвонил, спешно уехал в Париж. А Рустам получил новое назначение, и мы надолго покинули Родину. Надолго, поскольку про нас попросту забыли за всеми изменениями в стране, хорошо ещё, что про содержание не забывали — до поры до времени. Так что все события мы пережили вдалеке, и вернулись в другую страну, где пришлось строить свою жизнь совсем иначе.

Родина встретила неприветливо, даже враждебно. Наши устои дрогнули. Но сохранилось жильё, и не забыли нас давние други, которые всемерно помогли нам адаптироваться в этой ситуации. Для Рустама нашлось приличное место в компании одного из друзей,   обеспечивающее нам достаточно стабильное существование. Сына удалось устроить в лицей с математическим уклоном, что помогло ему в дальнейшем поступить в морское училище, как он и мечтал. А мне осталось забыть всё, чему меня учили, и стать этакой бизнес-вумен и заняться торговлей шмотками, пока была возможность их поставки. Я и не собиралась создавать империю гламура, но так получилось, что мои небольшие магазинчики стали популярными среди жён и не жён «новых русских». Пригодился мой опыт общения с теми «гёрлами», куда меня занесло странным случаем, и особенно весть о моём пребывании за кордоном, что-то в виде некого ореола «святости». Делать было нечего, и ради благополучия семьи пришлось играть роль аристократки

среди тех, кто усиленно стремился создать «светское общество». И время летело, как угорелое, и уже нельзя было остановиться, чтобы передохнуть. И вроде всё налаживалось, и опасности отступили, и казалось, что наступает эра спокойствия и благополучия, но это только казалось.

В один осенний день Рустам попал в дикое ДТП. Вот тогда я остро почувствовала, как любила этого скромного и терпеливого мужчину, которому доставляла немало забот и неприятностей. Друзья не оставили меня в беде, но было чувство, что это я погибла там в этом авто вместе с ним. Наступила пустота. О сыне я не беспокоилась — он стал моряком, как и хотел, и служил далеко, а я — стареющая женщина — осталась наедине со своими проблемами и жила просто по инерции...

Если бы... Ах, если бы не этот дурацкий вернисаж! И встреча после долгих-долгих лет.

И вот я сижу в этом огромном и неласковом доме, в чужой спальне, перед изысканным зеркалом и ругаю себя за свою слабость. Почему не отказалась от этого ужина? Почему! Да потому что я люблю его, и любила все прошедшие годы, и сейчас я боюсь самой себя. И боюсь этой встречи! Как знать, что он задумал. И помнит ли о нашей любви, или просто решил устроить вечер воспоминаний.

- Ташенька! Ты скоро? У меня всё готово для ужина.

Этот мягкий слегка низковатый голос вывел меня из  ступора.

- Да, я готова, сейчас спущусь, один момент. - и, взглянув на своё отражение в зеркале, пришла в ужас: я плакала. Я плакала? Невероятно, но последние слезинки так и остались в глазах. Пришлось срочно умываться и навести быстрый макияж, чтобы скрыть следы этой слабости. Ещё одни беглый взгляд в зеркало: вроде всё в порядке. Из комнаты я вышла, как на плаху, внутри превратилась в тугую пружину, потому что и не знала, а что ждёт меня в эту ночь. По лестнице  спускалась торжественно, как королева, навстречу  мужчине, которого никогда не забывала.

- Как ты очаровательна! - прижался горячими губами к протянутой руке. По спине пробежали мурашки, сердце пропустило удар и стало биться беспорядочно, но я выдержала первый искус и с улыбкой проследовала в огромную полутёмную гостиную, где был накрыт стол, сияющий хрусталём, где пахло елью и горящими свечами, и где привлекал взор сполохами пламени тот самый великолепный камин.

- Здесь всё так, как и было раньше, только пришлось всё реставрировать. Но старался сохранить тот уют, ты думаю, помнишь. Люблю этот дом, хотя он совсем опустел, я совсем один, последний из рода. Как тебе нравится здесь? Очень старался угодить тебе. Не волнуйся, мы в доме одни, я всех отпустил. Можем пить хоть всю ночь.

И он усадил меня в старое кресло напротив камина, перед которым был раскинут пушистый узорчатый ковер  нет, не тот, что был когда-то, явно новый, но очень красивый и изысканный. Как галантно ухаживал за мной! Между нами стоял столик на колёсиках, с закусками и бокалами, разнообразные фрукты, даже клубника. Немного шампанского, глоток великолепного коньяка — меня немного отпустило. Главное сдержаться и поддерживать его во всём, чтобы понять и его, и себя. Всё заново, и всё как на сцене.

И начался чуть ли не светский разговор — обо всём и ни о чём, и осторожно , вскользь о теперешней жизни, о делах. Стал рассказывать о Париже, о Франции, где прожил много лет. Да, преподавал... мама сильно и долго болела. Там остался небольшой дом, квартира. Вот так и кочует — между двумя странами. Это фамильное гнездо отремонтировали, точнее осторожно реставрировали. На первый взгляд — удачно. Был дважды женат, но недолго. И детей не нажил.

Интересовался моей жизнью, высказал соболезнование по поводу гибели мужа, порадовался за моего сына. Говорил с неподдельным интересом, не забывая про выпивку и угощения. Я успокоилась и приняла предложенные правила игры. Кто мог обещать вечной любви? Да и есть ли она, такая — бесконечная. Было так приятно сидеть у камина, смотреть на огонь, делая глотки из бокала и слушать этот чарующий голос, вглядываясь в  темноту глаз прекрасного принца.

Он был великолепен, как всегда, в своей простоте общения, и обольстителен, хотя и непонятно чем именно.

Он взял апельсин и ножичком ловко очистил, как когда-то, в виде лепестков лилии. Невольно нахлынуло воспоминание о том далёком вечере, когда я впервые, ещё не понимая этого, была им очарована. Он подошёл ко мне и подал прямо в рот дольку апельсина, и тут же прижал свои губы к моим. Это было неожиданно и настолько потрясающе, что  на минуту я выпала из реальности. А Лёвушка, как ни в чём не бывало открыл ещё шампанское и с улыбкой преподнёс бокал, наполненный сладкой влагой и с сумасшедшими пузырьками и вазу с клубникой. Мне удалось скрыть и вспыхнувшее желание, и своё разочарование, с лукавой улыбкой произнесла заздравный тост и, сделав непроизвольно чересчур большой глоток, закашлялась и отошла к окну отдышаться, заодно скрыть свои слёзы. Обратно вернулась уже в форме. Что в самом деле произошло? Да ничего. На что надеялась? На то, что он всё ещё любит? Да и любил ли он или всего лишь было приятно заниматься со мной сексом? И чувствовать свою власть надо мной!

И вечер продолжался так, как он хотел. Стали вспоминать прошлые проделки, смешные случаи, даже новые анекдоты и много смеялись. Я уже ничего и не ждала от этой встречи, подумаешь, встретились друзья после многих лет разлуки. Лёвушка встал, включил новую мелодию и склонился передо мной в поклоне.   Танго. Аргентинское, моё любимое, как угадал?

Как давно я не танцевала! Да и такие танцы давно не в моде, и мало кто умеет сейчас танцевать. Но мы танцевали виртуозно. Четкий ритм захватил полностью. Последний аккорд, мелодия ещё звучит в голове... Он сильно прижал меня к себе, рука скользнула по спине, мгновение и молния с лёгким шуршанием раскрылась, одно движение и платье, моё великолепное платье , лежит у моих ног! Я просто остолбенела. А он скинул свой мягкий свитер, под которым ничего не было, и сильно прижал меня к своей груди.

Так тому и быть. В доме мы были одни, и могли не стесняться, а потому лежали на роскошном пушистом ковре в чём мать родила и наслаждались любовью. Кто бы мог подумать, что в этом скоромном и сдержанном мужчине таится такая всепоглощающая страсть. Единственно о чём я жалела, так о том, что мои годы прошли. Хотелось снова стать той самой девчонкой, из которой он сотворил женщину.

И, лёжа на необъятном старинном ложе на атласном белье удивительно глубокого малинового цвета, при свете бра я с нежностью гляжу на своего любимого, размышляя о причудах судьбы. Он, утомлённый, спит слегка посапывая, как ребёнок, а я вспоминаю тот миг, когда впервые заглянула в его глаза. И не представить себе не могла, что именно он станет любовью всей моей жизни.

И как жестока жизнь, разлучавшая нас, и вновь соединяющая. Теперь я убедилась, что я его любила все годы, где бы не была. Странно, но и Рустама я тоже любила, хотя можно ли любить двоих. Муж чем-то был похож на Льва, не столько внешностью, сколько чем-то внутренним. Как трудно это понять.

Скоро зимнее солнце осветит этот древний дом, а я так и не могу уснуть. Я не знаю, что ждёт меня  после пробуждения. Может быть, утро развеет ночные чары, и он, взглянув на меня, немолодую, смутиться и будет искать предлог, чтобы расстаться. И снова в Париж, там дела и другая жизнь, и, возможно, другая женщина.

А что хочу я? Не так уж много: чтобы любил меня. Любил такую, какая есть, и был бы со мною рядом — в любом месте. Хочу варить ему кофе и приносить в кабинет, где он будет работать. Или готовить ему его любимую овсянку, которую я терпеть не могу. Хочу слушать его голос всегда, смотреть в глаза и умирать от нежности и счастья. Хочу, хочу!

До чего непостижима любовь!