Тайное пророчество Волоса о росте поширше

Подарок для моей возлюбленной Оли Куриленко на нашем с нею языке, не требующем перевода на язык лошадей

- И како всяка титька есть вещество растущее, будто таракан, то и Дакота Фэннинг угрожает стабильности нашего графства, товарищ Баскервилль, - взъерошив колючую бороду, дворецкий засох небрежной статуей Командора возле камина, нашептывая столь ужасающие похмельный разум вчерашнего Михалкова слова и целые фразы, что совдеповский режиссер Масленников выпрыгнул в окно, а рыжий и веснушчатый Соломин уснул в кресле, впрочем, для точности надо упомянуть, что уснул он еще год назад, когда снимали в одном эпизоде Светлану Крючкову, только увидев ее необычайно сексапильное лицо и все, что ниже, верный Ватсон тут же и двинул кони, а все решили, что он заснул, хотя это и не имеет никакого отношения к новой сказке, как всегда, таящей среди подводных рифов несколько уставшего от примитивизма игроков автора некие загогулины и парочку - троечку тех снайперов, что некогда таились возле Первомайской, поводя длиннющими дулами винтовок туда и сюда, отчего я как автор историй чую подвох для своей гетеросексуальности, но ничего не могу поделать с любовью и переполняющей нежностью, а Михалков слушал тем временем далее, - псы же - чепуха.

- Послушайте, Бэримор, - простонал Михалков, причесываясь каминной кочергой, - не сводите меня с ума, мне через тридцать лет предстоит нечто такое, что даже вашу бороду проклянут потомки. Какие титьки ?

- Обыкновенные, - шуршал какими - то конфетными обертками Бэримор, доставая из кармана шинели мандат, - вот, - пристукнул он ладонью по желтому листку с лиловой печатью понизу, немного простреленной в бою, но тем не менее, - чорным по белому указано, что ублюдочный троллизм сраной Готфрик и ее уродской подруги в хер не тарахтел. Предлагаю расстрелять.

- Кого ? - стонал Михалков, сползая с кресла. - Кого расстрелять, дорогой вы наш то ли Грамматиков, то ли Абдрашитов, короче, х... й с горы ? Никто из зрителей даже не знает, как вас именуют, но, между тем, советские школьники прозовут именно Бэриморами многие тысячи физруков и военкомов. Это пострашнее расстрела.

- Ах ты сука !

На съемочную площадку ворвался старший брат Михалкова, тоже Михалков, но уже Кончаловский, с какой - то поганой бабой подмышкой и целым ворохом гениальных планов изнутри мозга, кипящего креативной перспективой смастырить в Экибастузе Болливуд, только без Кумаров и прочих Чакробортей, так, чисто не в кипеш и патриотично, чтобы любая Куриленко на Петра и Павла вспомнила, что она тоже умеет на русском.

- Зырь, чего Надька - то кажет, - орал старший брат, показывая Михалкову на экране смартфона голые груди Лизы Боярской, - всему миру демонстрирует разврат и пренебрежение Жонни Деппа, а как же прямое указание отче Дорофея о греховной сути сосца сосуда всякой скверны ?

- И вот чо это снова за х... ня ?

Объемный Харви Вайншток схватил за пуговицу пиджака своего неизменного приятеля, вылезшего очками с кожаного дивана, на котором он пребывал последние сутки, так и не выбросившись за дверь, ибо ( шикарное словечко ! ) такими, как Бэйли, не разбрасываются.

- Я понимаю, что не сценарий, - торопливо заговорил Харви, ерзая на стуле своим массивным задом, - ай, сука !

Он закричал и дернулся, будто укушенный тарантулом. Из - под стола выпер квадратным торсом мужественного человека Жейсон Момоа и закатил подкрашенные охрой глаза, демонстрируя навыки не хужее цилиндрястого Фербенкса, висевшего старинным портретом на стене кабинета Вайнштока.

- Кусается, гнида, - пояснил Харви Скорсезе, хватая Жейсона за ухо и выволакивая на х... й. Снова сел за стол и неожиданно взвыл, осознав странную запрограммированность строк, выползающих юркими жуками вниз экрана. - Сучий же потрох, - распахнул глаза Харви, невидяще уставясь в угол, где покрылась мохом Милла Йовович, - Осока Бобритц привел к расстрелу Готфрик, а что же тогда воспоследует за Жейсоном Момоа ?

- Да ни х... я, - засмеялся Скорсезе, с наслаждением раскуривая огромную сигару, - не воспоследует. Это не сценарий, не просто хорошее шапо из крысиных шкурок, а самое обычное пророчество Волоса.

- Трейси, - прошептал осознавший собственную чепуховость, чепушилость и вздорность еврейский продюсер Харви Вайншток.

- Ну, - подтвердил его подозрения Скорсезе, залезая на диван с ногами.