Просто интеллектуальное развлечение

Скорбный кучковатостью пенопласт Декларации непотребства, четырехиюльской фазой бойскаутных лысин Зизу  и большевистского Троцкого, дооформившего плешь необычайно развитого постом и чином индвидуума навсегда как говно остроклювой бородкой лесного короля братьев Гримм, потная нить жизни, укрученная поросячьим хвостиком перечночихающего хряка, обратившего эволюцию по Розенбергу вспять, как турбины ДнепроГЭСа, принудительно эвакуированные перед бронированным лицом танковой армии фон Клейста в сторону недоподлетного Урала Малазийского, инфинитивно заброшенного вуалью забвения Анны Карениной, покерной дивы в джинсовой юбке Дженнифер Тилли, одновременно также не считающей себя умнее президента Галло, в чем, видимо, не было ничего диссонирующего с общим триумфальным предвкушением того Фуцика, что стал именем нарицательным : помнится, мы в нашем советском детстве именовали разнообразных по  гнусности людей две ноги - два уха именно Фуциками, приводя в скоротечную предоргазменную лихорадку нашу учительницу русского языка и литературы, накануне вечером нащупавшую никак не дающуюся в шероховатые цыпками и лишаем руки возможность обернуть рождественской ярмарочной глянцеватостью иссохшей от ленивого нэпманского стрикулиста Егора Яковлева газеты очередную сказочку, вбиваемую прямо сейчас клавиатурой ноутбука по обету перед правильным Белым Кроликом, независимо от назатыльной поспешности напомнившим ( напомнившей, но тогда следует переписать Кэрролла и заподозрить в  Марте Хоткинкиджо Белую Крольчиху ) о дне рождения много лет назад татуированной и разноцветноволосой Катерины Суицид, шаловливо подбросившей  " Резидент эвил " серебрушкой пижонистого Балтазара, самим покроем ладно сшитого костюма намекнувшего Шейе Лабефу об утаиваемых между строк тайных цифрах коррупционной составляющей еще одной гениальности вождя и учителя, чувствующего, видимо, наощупь признаваемую Государственной думой провальность тибетского Провала, проваливающегося красочными открытками с видами Пятигорска, Семиречья и несколько утратившей почечную актуальность шестистрункой мордатого Расторгуева, подводника - рэкетира из агрегатов лоэнгринских качалок незадавшихся Шварценеггеров и успешного Федора Емельяненко с рожей такой, что тута не курить бросать, а бить по головкам Ленина, выслушавшего ( экое подлое слово, х... й пойми, как пишется или слышится ) рапсодию Бетховена ушами Мацуева, уже изготовившегося пульнуть какой Игги Азазеллой в сбитую оглоблями массу белоснежного бисквита, вынесенного офицерами невидимого по запаху эскадрона демобилизованных общей контузией понятийного аппарата бывших ранее, благополучно отстреленных за неинтересностью и ненадобностью статичных рейтинга и смотрибельности кокошника рыжей Ландер, отчего - то необъяснимо для меня никогда не делающей вкусовой последующий шажок Лесли Нильсена в комедии абсурда, чем приводит в смешливое состояние любующегося скотообразием юмора и сатиричностью гуманитарных взаимодействий между экспертами и фуражкой Остапа Бендера, небрежно закинутой Есениным в прохладу долины Мегидо.

Нежелание становиться проще Пустоты, зловещий Туранчокс и армии летучих мышей, мизинчиковые батарейки вещего сна с голыми бабами и лязгом БТРов по брусничной лесотундре Каракалпакии, глиняный шорох на чердаке Пражской, как фальшивый грош, ратуши, где так и засох хренов русский отечественный наш Терминатор, кучерявым Эпштейном Эрдельтерьером Эльтибером Хозареянского каганата вложенный лакмусовой закладкой, приуготовленной к ритуальному шоу Аркаши Бабченко, непонятно, но навылет пронзившего меня парочкой роботов Милен Фарме : клюква. Я даже ломанулся тогда в отвратный чепухой Кашина Твиттер сестрички и замкнул цепь фоткой поверх, где не  " Джек Дэниэлс " и не Микки Руни, а боярышниковый напиток свыше сорока оборотов, что кризисно самоуправляется блондинистым Харатьяном, когда -  то впервые в русском искусстве написавшем роман с кокаином Надежды Тэффи. Элэсдешные мотивы белорусских малиновок в очках и кудрях Корнелюка, прическа, как у Саманты Фокс, нашей Кати Семеновой, надевшей такую коротенькую юбчонку, что еще чутка и я увижу белые трусики, миниатюрные кальсоны рыжей Ландер, добросердечно обмененные Леонидом Якубовичем на Марка Шагала тоже еще одного Лени, но уже не Рифеншталь, а Радзиховского, очень пристойно разжевавшего снижением штиля пиар и деньги любви и бедности патриотического кроссдрессера Калягина перед тем, как взять в охапку гонорар, аплодисмент и шакала шоколадку мистера Малого, требующего заглавности и для мистера, но гиперболоид инженера Гарина устал и поэтому сказочке : конец.