После или Секс после армии

Последний удар плети по обнажённому телу, последний штрих...

У девушки висящей на цепи подоглулись колени, тело накрыло волной вибрации. Не судороги, а именно крупной вибрации, в которой отражалась цель всех этих действий. Голова упала на грудь, тело беспомощно повисло на цепях, продолжая дрожать. Со стороны всё это выглядело безумием, но безумием красивым, которым можно было наслаждаться вечно.

Но... Надо отложить своё наслаждение и позаботиться о ней. Отстегнув карабины, я подхватил её на руки и отнёс на диван. Поудобнее уложив её, сел рядом, растегнул и снял наручи. Осталось ждать, когда она вернётся из иного мира и следить за её состоянием, любуясь остаточными, непроизвольными движениями её красивого тела.

Спустя минут десять она приоткрыла глаза и попросила пить. Стакан с водой был заранее припасён и его осталось только подать ей. Сделав три небольших глотка, она снова упала на подушку и вернулась в царство своих грёз.

- Как ты себя чувствуешь? - спросил я, когда она наконец-то приоткрыла свои глаза спустя ещё минут пятнадцать.

- Хорошо. Очень хорошо!

Я улёгся рядом, обнял её, прижал к себе, поцеловал...

- Что ты чувствуешь, когда наступает сабспейс? Куда проваливаешься? Видишь сны или там какое-то другое состояние? Можешь его объяснить?

Немного задумавшись, она ответила...

- Я проваливаюсь в боль. Помнишь "Алису в стране чудес"? Когда она провалилась в колодец... Вот и я также. Лечу, лечу, пока боль не сталкивается с наслаждением... И происходит взрыв ; Яркий, невероятно приятный и наступает тишина. Нежная, мягкая, приятная. Я лежу и мне хорошо. Очень! Вокруг меня бабочки... Мне Очень хорошо! И я там не одна. Ты рядом со мной, я тебя не вижу, но чувствую, ощущаю тебя... Как будто ты за мной наблюдаешь. И от этого становится ещё теплее и лучше.

Говорила она очень тихо, но на эмоциях. Как закончила говорить, я её поцеловал, погладил по голове... Она закрыла глаза и снова провалилась в свой мир бабочек и наслаждения. А я был рядом. Наблюдал, любовался ею, оберегая это её состочние, которое сам никогда бы не сумел объяснить и описать, со своей стороны и без её помощи.