31. Наука извращений. Из книги Женщины извращенки порно

(Мемуары московского Казановы – XXXI)

За многие тысячелетия своего  существования человечество перепробовало в сексе практически всё, что можно только придумать. Казалось бы. Хотя попытки продолжаются.

- Командир отделения должен прививать своим подчинённым любовь к начальству... - бодро начинал свою лекцию полковник Нуждов. Вот же наградил господь фамилией!

Полторы сотни студентов разочарованно вздохнули: опять ничего нового. Но на следующей фразе бодро встрепенулись:

- ... и любовь к боевой технике!

Вот тут уже для фантазии измученных спермотоксикозом будущих офицеров открывался широкий простор: какую именно технику можно куда и как любить. Ракеты, например в сопло, танки в выхлопную трубу, а пушки - в дуло... И дальше лекцию уже и не стоило слушать.

Но это всё так, смехуёчки, пользуясь лексиконом той же военной кафедры. А если на деле, в реальной штатской жизни? После всей мировой литературы на эту тему, от Овидия и до бесконечности? После оккупировавших едва ли не половину интернета  россыпей порно для извращенцев любого сорта – да возможно ли такое в принципе, дамы и господа?!

Впрочем, для настоящего учёного нет ничего невозможного, а есть только лишь неизведанное и неоткрытое. Как оно и случилось для нас с Ленхен.

Хотя начиналась эта история просто и незатейливо, как и полтора десятка других виртуальных романов, которые я крутил в те годы по Интернету. Специализированный сайт знакомств, доска объявлений, уклончиво-завлекающий текст – и вот уже душка Юрий Циммерман готов ублажить вас, девушка, по полной программе, тем более что писательским даром Господь не обделил:

- Говорят, поручик, вы хорошо владеете французским языком?

- О нет, что вы. Но зато я прекрасно владею языком по-французски!

А что ещё прикажете делать, если законная супруга к тебе охладела почище пушкинской Земфиры, но изменять физически пока что ещё не хочется,   да и времени на поиск любовниц напряжённая работа в лаборатории не оставляет ни малейшего? Вот и остаётся за всё про всё секс по интернету – за служебным компьютером, на рабочем месте и в промежутках между экспериментами. Менялись имена партнёрш по переписке, менялись их страны, обстоятельства, сексуальные предпочтения... Неизменным оставался только старый добрый Ю. Ц.: всегда к вашим услугам по ту сторону монитора.

Анонимность – второе имя вседозволенности. Фамилию или "ник" всегда можно придумать, фотку подменить, биографию одолжить в дамском любовном романе, и одному только Биллу Гейтсу ведомо, кто на самом деле набивает тебе ответ по клавиатуре: впервые добравшаяся до мировой сети семиклассница из Урюпинска, почтенная мать троих детей откуда-нибудь с Брайтон-Бич или вообще маньяк-педофил под видом Красной Шапочки: "Бабушка-бабушка, а почему у тебя такой большой компьютер?"

Вот так, зажмурив глаза, шагнул я однажды наудачу в распахнутые тенета Паутины - и подставил ладони осыпающемуся с небес звездопаду прекрасных шальных незнакомок. Одни вспыхивали на горизонте искромётным светом разнузданных извращений в жанре "садо-мазо", успевая сгореть дотла за три-четыре свидания. Другие же тлели неярким и робким светом, за несколько месяцев переписки постепенно дозревая до того, чтобы от фривольных фантазий на кончике языка рухнуть в реальную измену вполне реальному мужу – где-то там у себя в Сыктывкаре или Антверпене, не суть важно. А пару раз виртуальные дамы-кометы, захваченные авторским притяжением, задерживались на моей орбите годами: это были ярчайшие творческие натуры, и тогда уже, едва сойдёт первый угар знакомства  - какой, упаси боже, секс? Мы о серьёзном искусстве сейчас, о поэзии твоей и моей! Не обменяться ли десятком-другим сонетов по такому случаю, кстати?

Но Ленхен, миловидная славная Леночка-белочка! Эта крепко сбитая и упругая "файна жинка" с карпатских предгорий пронеслась по моей судьбе не искоркой звёздной пыли, а скорее подобием Тунгусского метеорита, снося напрочь крышу и с корнем выворачивая наизнанку все привычные стереотипы.   Потому что "мы с тобой одной крови, ты и я!".

Чувство пронзительной сопричастности, сопряжённости наших судеб возникло буквально на второй или третьей паре писем. Едва уловимое ощущение звенело сигнальным колокольчиком, встроенном у обоих во внутренний опознаватель "свой-чужой": свой, ну конечно же свой. И ты своя!

Учёная, умная, удивительная – это YYY человеческого общения прекрасным образом дополнило эротику в формате XXX, и спектр нашей переписки раскинулся во всей широте, от зыбких радиоволн "Что, где, когда" и любимых книжек до прожигающего насквозь рентгена эротических откровений. Сетевые псевдонимы были отброшены, и виртуальный флирт сам собой перетёк в спокойную дружбу двух взрослых и близких по духу людей, готовых с удовольствием пообщаться на любую тему - начиная со своей научной работы и вплоть до своих же собственных измен законным супругам. Со всеми душераздирающими подробностями и техническими деталями: "наши отношения с Гербертом перешли в фазу кошмарных извращений, по сравнению с которыми твои сексуальные фантазии выглядят невинными младенческими играми. Это нечто садистское, причем садистом, как ты понимаешь, являюсь не я". И щепотка влюблённой нежности на прощание: "Буду засыпать сегодня с мыслью о тебе, любовь моя. Так создастся иллюзия твоего присутствия в моей постели, а то как-то холодно и неуютно одной."

Вот так бы и тянуться этому электронно-почтовому роману десятилетиями... Если бы судьбе-злодейке не оказалось угодным вбросить в одну прекрасную неделю титулованную принцессу полупроводников изо Львова и немецкого, далеко уже не юного химика в один и тот же польский городишко, хотя бы даже и на совершенно разные конференции. А судьба есть судьба, с ней не спорят. Парадный костюм, галстук, букет цветов в руку, "Вызовите мне, пожалуйста, такси" на ресепшен – и вот я уже в вестибюле её отеля. Ну, здравствуй!

Считается что учёная женщина подобна морской свинке: всем известно, что она и не свинка, и не морская. Но к Леночке это относилось с точностью до наоборот; даже и не скажешь, что кандидат физ-мат-наук: передо мной стояла сейчас пышущая здоровьем пампушка, элегантно упакованная в блузку и брюки – да так, что женские прелести волнующе выдаются изо всех щелей и умоляют выпростать себя наружу. Что мы и проделали на следующий вечер, сейчас ограничившись лишь поцелуем. Хотя даже этот, самый первый поцелуй... Он обволакивал и поглощал, завораживая щедростью губ и прихотливым сплетением языков. Нас прижало друг к другу, словно две полусферы, меж которыми выкачан воздух - и уже не оттащить.

Мы случайно встретились в третьей стране,

Одинаково чуждой тебе и мне.

На заснеженной улице – ни души,

Лишь такси разворот в полночной тиши

Гостиничный номер – приют на час,

И кто не с нами, тот рад за нас...

Поцелуй на прощание у крыльца...

Всего-то сто злотых, в оба конца.

Это случилось уже назавтра, у меня в номере. Вместо пленарных докладов – прогулка на пленэре, а потом бутылка шампанского в баре отеля ("Да-да, мы забираем с собой, наверх") и ключ изнутри на два оборота: просьба не беспокоить.

Впрочем, не мы первые и не мы последние. Недаром изначально, в древней Греции, симпосионом называлась пьянка с бл... Ну, в смысле, с гетерами. Современные научные симпозиумы, положа руку на сердце, недалеко ушли. Посвятившие жизнь науке, "скованные одной цепью" - где, как не здесь, расслабиться учёному люду и насладиться чувством принадлежности к узкому кругу своих? Тех, кто понимает? И вот уже бурные дискуссии в конференционном зале переходят в ночное застолье с частоколом бутылок под нехитрую закуску, распевание песен и всё те же научные дискуссии до хрипоты. А если после этого пропустил утреннее заседание с тяжёлого похмелья или сбежал на перерыве ради одиночества вдвоём в гостиничном номере - о чём речь, коллега, все мы люди, все свои!

И вот постель разобрана, а сорванные нетерпеливой рукой одежды журавлиным клином планируют на пол. О, это незабываемое пиршество плоти! Когда пространственная труднодоступность не напрягает, но лишь возбуждает пытливый ум, исполненный страсти к поиску новых путей. Скользить между горячими и влажными от желания округлыми холмами женской груди, пока за окном утопают в закате горнолыжный курорт и заснеженный март – да почему бы и нет?! Отчаянно набирая скорость и обходя на повороте торчащие справа и слева красные флажки сосков, пока наконец не выплеснешься на финише в уютную ложбинку.

А потом уже можно зарыться голодным жадным язычком в потайное ущелье, стиснутое валунами щедро изваянных природой бёдер моей виртуальной возлюбленной, наконец-то обретшей плоть. С упорством фаната-спелеолога пробираться вглубь, протискиваться, кружить по закоулкам и ответвлениям этой пещеры Алладина, чтобы в итоге припасть к сочному и набухшему сталактиту и высасывать из него каплю за каплей солоноватый нектар женского наслаждения. Нежное мурлыкание сменяется визгом, коготки царапают мне плечи всё сильнее - и финальное басовитое "Мяу!" туго сжимает своими ногами мою многострадальную и сильно учёную голову.

- Обсуждение закончено, дамы и господа! Милости просим к столу, ужин для участников накрыт.

- А как же, простите...?

- Извини, дорогой, тороплюсь. Регламент. Может быть, как нибудь в следующий раз.

И что же, опять ждать у моря погоды, надеясь на новый счастливый случай? Нет,   настоящий учёный никогда не станет дожидаться возможности, чтобы повторить эксперимент – он её создаст сам!

Подходящая конференция, где приняли бы и мою работу, и Леночкину, отыскалась на другом краю Речи Посполитой, в Познани. Хорошее название для города познания своей возлюбленной, кстати! И снова заседания, экскурсии, дом-музей пана Чохральского – изобретателя способов выращивать прекрасные кристаллы, но при этом запятнавшего себя сотрудничеством с фашистами и лишь только что наконец помилованого великодушной памятью потомков. Образцы монокристаллов кремния, эти огромные половые члены с тёмно-свинцовым блеском, наводящие на непристойные мысли и желания. Незабываемые танцы, когда мы с Ленхен кружились по паркету в какой-то пародии на польку или мазурку под национальный оркестрик... Тела сплетены, губы касаются губ на удивление коллегам, пот проступает каплями на лицах, особенно после обильных возлияний.

Вот она, наша наука - другим пример. А главное было впереди. В один из дней мы всё-таки сбежали ко мне в номер и торопливо поскидывали с себя одежды. Ну да, оба  уже далеко не стройные газели и грациозные барсы. Но ведь и слоники с бегемотиками тоже иногда любовью занимаются! Именно так, в благословенной самой природой позиции "на всех четырёх и сзади", состоялась и обрела достойное завершение наша близость. Я врывался в это урочище сладострастия между роскошных валунов и взрывался там раз за разом, а стены её тесной пещеры отвечали мне трепетных  эхом ответных взрывов и грохотом обвала. Стонать и кричать можно было едва ли не в полный голос: обитатели соседних номеров послушно сидели на конференции... Или пьянствовали по соседним ресторанчикам, кто им судья? И мы предавались любви, постигая эту науку во всей её полноте,   глубине и объёме. Как в переносном, так и в самом прямом смысле. Пока не рухнули на простыни в полном изнеможении.

- А славненько ты меня оттрахал, - снисходительно похвалила Леночка минутами позже.

Прекрасно, казалось бы. Но в чем же тогда обещанная научная новизна и практическая значимость, как это пишут в рефератах диссертаций?! А в том, что – внимание, барабанный бой, тишина в зале! -  мы вскочили с постели и тут же, не одеваясь и даже не приняв душа, распаковали свои чемоданчики и зачитали друг другу для тренировки те научные доклады, которые должны будем завтра произносить с трибуны симпозиума. Живо, с чувством, жизнерадостно жестикулируя... На добротном английском, с показом слайдов и ответами на каверзные вопросы. Хотя и в формате "без галстуков". Совсем без галстуков, по дресс-коду Post coitum: глаза горят, на щеках румянец, о запахе свежепротраханности деликатно умолчим. Ну очень сексуально.

О да, подобного извращения научная общественность ещё не видела! Или, по крайней мере, публикации на данную тему в доступной литературе отсутствуют. Что, в общем-то, эквифаллосно.

- Но что же дальше, - спросит заинтересованный и пытливый читатель?

А что дальше? Наука есть наука: эксперимент проведён, занесён в протокол, и можно переходить  к новым задачам. Уже следующую ночь вдохновлённая успешным выступлением Леночка провела в постели южноафриканского профессора, который её тоже домогался долго, упорно и виртуально. Да-да, того самого вышеупомянутого Герберта.

Едва не уехала в докторантуру к нему в Дурбан, кстати. Звал ведь, приглашал, умолял, сулил златые горы в полновесных рандах... Но после долгих мучительных размышлений отказалась. И от успешной карьеры на берегах южных морей, и от науки вообще. Вернулась к мужу и стала верной помощницей в его горнолыжном бизнесе. Про физику полупроводников и думать забыла. А про своего знакомого по многолетней переписке из славной страны Германии забыла и того раньше. Сердце красавицы, как известно, склонно к измене.

Но это, впрочем, уже из другой оперы. Не про науку, а про искусство.

Зато научный результат в области новых половых извращений получен и, в данном рассказе, опубликован. Thank you for your attention.