10. Фольклористы в штрафроте. Дамы из абвера

Воронину показалось, что его трогательная речь возымела эффект.

Цыганий застыл у накрытого несвежей статьёй пня. Максимка Исаев разглядывал свои уже не белые тапочки – белые он отдал покойнику, себе забрал практически неношеные Заины.

Перебежчик стругал осиновый кол, упавшим с неба ножом. Дамы галдели и по очереди делали селфи, корча милые рожицы у обожжённого заячьего носа. В утренних сумерках шишка, вложенная в рот новопреставленного, казалось дорогой сигарой, поэтому выглядел добравшийся до последнего причала вполне презентабельно, несмотря на отсутствие пингвиньего фрака.

- Дали вы прикурить Зае! – послышалось сверху.

Цыганий одним махом смёл с мшистого пня угощенье. Воронин, Исаев и даже перебежчик задрали головы, пытаясь разглядеть в тумане фигуру.

Саму фигуру они не видели, видели медленно приближающиеся к земле сапоги, подбитые квадратными гвоздями.

Сапоги недолго приближались, застряв в метре от лиц несчастных наблюдателей.

Вытряхивая из карманов деньги и документы, которые шмякались к мародёрским исаевским тапочкам, хозяин сапогов занервничал.

- Где-же этот нож? – истерил подвешенный на суку. – Стропы перерезать нечем.

Воронин развернул документы, скреплённые стальными скрепками, прочитал: «Слободянюк».

Перебежчик, ухмыльнувшись, спрятал свой ножичек подальше. Шустро вычислив возможную траекторию полёта Слободянюка, перебежчик вбил кол в конечную точку прибытия пятой точки.

- Для всякой нечисти, - прокомментировал он своё действие и радостно потёр руки. Не дождавшись скорого падения, перебежчик подпрыгнул, схватил Слободянюка за ноги и дёрнул. Падение не последовало.

На помощь пришли снайперы, уставшие ждать. Раздался треск, стропа лопнула, вражеский агент успел качнуться и изменить траекторию полёта, чем расстроил перебежчика.

Приземлившись, Слободянюк сказал:

- Здорова, милые мои. Что ж вы меня не позвали? Горе-то какое, Зая в ящик сыграл. Кто же меня теперь на горелом форуме под защиту возьмёт?

- Не дури, агент немецкой разведки, - предупредила дама блондинка. – Я в книжке про тебя читала, что редкостный ты пакостник на советской стороне.

- Говори, где те мосты и сооружения, которые тебе приказали взорвать, - приказала, наставив осиновую рогатину на горло агенту, рыжая дама.

- Ну что вы, что вы! Я свой – рязанский, из-под Казани самой прибымши, - верещал агент, прижатый рогатиной к земле. Вскоре стал задыхаться и шлёпать правой рукой по земле, прося пощады.

- Пошли, ну из всех, пошли. Сейчас здесь и без нас будет жарко. Заочно всех отпоём по дороге, - подведя губы рубинового цвета помадой, предложила подружке дама блондинка.

Толпа ринулась было за дамами, но была вовремя остановлена.

- Вам туда нельзя. Мы на серьёзном задании, - сказали хором дамы, раскрыв красные книжицы перед любопытными с выпученными глазами. – Не забывайте, что вы под охраной и следуете в штрафроту.

Туман рассеялся, когда дамы сняли маскировочную сетку со сверкающего новой краской раритетного «мерса» и, не забыв бибикнуть и послать воздушные поцелуи, умчались.

- Разведчицы, - с обожанием сказал Исаев.- Из самого абвера!

- Разведчицы, - с уважением подтвердил Воронин.

- Разведчицы, - с завистью сказали провокатор с цыганием.

- Разведчицы, - обыденно произнёс агент абвера Слободянюк.

Зая ничего членораздельного произнести не смог, он догрызал ненавистную шишку.

Про Лабаза все забыли.