Клюс

Подарок для моей Единственной и Неповторимой Бэйли Джей

Долбанный мир стремных, как сопли гладиатора, лезущие в кадр в сцене с повешенным на воротах ублюдком, по решению императора, волей народа и Сената и оказавшегося там, вторгался даже с приглаженных  " Яйху " световых фоток ньюаркского небоскреба, гады лежали и любовались пронзившими хмурое небо столпами света, не думая о тысячах повесившихся внизу, в отдельных каморках, корчащихся от передоза или на кумаре, изнасилованных толпой и подрезанных соседом, нет, хипстер озабочен своими брюками - дудочками и вечнозеленой неопрятной щетиной, он восторгается гаражным искусством Москвы, неторопливо почесывая свой зудящий анус, уже немного плавящийся в предвкушении бурной ночи, что неизбежно увенчает вечеринку. За мусорным баком один шпарит другого, как Бобик или Рекс, кряхтит и выкручивает уши партнера, трется о щетину и мечтает о клецках. С утра отправляет в редакцию по электронной почте статью о Романе Абрамовиче и его подруге, о приветливых и добродушных москвичах, об уложенной оленеводами плитке, о новом интервью тети Юли Латыниной, разоблачившей собственных мандавошек перед лицом многочисленных опасностей, подстерегающих всякого Якова и Шумурдякова на их нелегком пути на х... й, куда они и стремятся вот уже скоро как тысячу лет.

- На, сука, - патетически вскричал Крейвен, вышибая из израильского пистоля мозги Люциана, сменившего свое неблагозвучное латинское имя на более патриотское пан Грициан Таврический, покойный и ополченный, полчковый террорюга мутногебешного разливу, столь бесящий неуловимого Шендеровича, что вздорный жидок просрался кошерным расследованием преступных деяний облажавшихся гереушников, не сумевших ухойдакать крысу на берегах Темзы. - Я не знаю, почему серебро оказывает воздействие еще и на кровососов, но оказывает.

- А Папандопуло стал Татопулосом, магистром миниатюр, смастырившим маленьких, как мумрики, уродцев из пластилину, - умирая прохрипел Люциан и испарился, как и подобает вампирам.

- Гниды, - посыпая солью место гибели векового врага бормотал Крейвен, откидывая прядь непослушных волос с рожи такой, что тут, моя милая любовь Бэйли, не только курить бросишь, кровь пить начнешь, у комаров, отбирая положенное в обратку, как реституция эстонских поместий Ордена Меченосцев, - самые натуральные гниды, если ручник пущают на уродцев.

Затоптав могилу оборотня, Крейвен задумался и представил, как пузатые греки, голые и гнусные, покрытые с ног до головы диким волосом, обмазавшись ореховым маслом, носятся по зарослям взад и вперед, гортанно вскрикивая, суетливо поправляя красные турецкие фески и громогласно пердя, отравляя чудесные запахи окружающего их мира вонью переработанного желудком мяса младенцев киевской хунты, сожранных накануне за ланчем. Садятся в кружок и собирают пластилин, упорно трудятся, но не на благо страждущего человечества, нет, отдают комки ручника невнятному Татопулосу, человеку без лица, словно скакнувшему со страниц Бестера, новому пи - человеку, компенсирующему коммунистические потребности жесткой дланью рынка, самокрутно регулирующего всю х... ню от кальсон Миллы Йовович и до высказываний Илона Маска, а тот, гад, лепит из продукта уродцев, раскрашивает их акрилом и впихивает в компьютерные декорации Ламбертовской подземки, сучьего другого мiра, по которому я передвигаюсь в противогазе и широко закрыв глаза, выковырянные консервным ножом из глазниц рыженькой Николь Кидман, секси и ништяк лет двадцать назад.

- В чем дело ? - проскрипел восставший Виктор, бросив за три века до того службу Ее Величеству в Ми - 5 на песчаном пляже одного из Кайманов, где неменяющаяся Вайнона Райдер азартно отсасывала банкиристым педофилам, херача их веслом по вытянутым огурцами бошкам международных финансистов.

- Мир изменился, Виктор, - всхлипнул верный слуга главы клана вампиров, припадая на одно колено. - Теперь достойный ручник не курят, а мастырят из него мумриков.

- Представляю, как они используют афганский три девятки, - захохотал Виктор, бросаясь в пляс посреди затененной залы Советов клана. - О - па, о - па, Америка, Европа, Азия, Евразия, что за безобразие.

- Фольклор, - еле слышно прошептала неслышно подкравшаяся Селин, клевая тетка в кожаном пальте. - Народное творчество.

Супермутант Майкл, первоначально, разумеется, Мойша, сидя на корточках нелепой летучей мышью под потолком внимательно наблюдал творимое внизу непотребство и громко вздыхал, ожидая жеста режиссера, чтобы сверзиться с верхотуры и всех порвать в клочья, на х... й.