На гнедой кобыле из Сенегала в Гамбию

Если вы хотите узнать, как выглядит сенегальская Венеция и арахисовые горы, а также что нужно взять с собой в Африку на всякий случай, читайте дальше рассказ.

Часть вторая. Как ездить по Африке за копейки

Часть 3.

Из Мбура едем в закрытом фургоне, типа рефрижератора, но он приспособлен для перевозки людей и там совсем не холодно. Муж замечает, что в автобусе кроме нас ещё пара белых туристов, которые наверняка тоже едут в сенегальскую Венецию. На конечной остановке подходим к ним и знакомимся. Аннета и Кристиан – бельгийцы, но муж успел засечь, что мужчина с женщиной переговаривались между собой по-немецки.

Ага, ребята родом из Германии! Общение на дойче пошло значительно веселее. Новые знакомые по возрасту наши ровесники и путешествуют, как и мы, на 11-ом номере, то есть пешком и на попутках. Значит можно часть дороги проделать вместе! Они говорят по-французски и это большое преимущество. Кристиан торгуется с водителем и берет такси, оплату мы делим пополам. Класс!

Но наши попутчики, увы, никуда не спешат, они остаются в Жоаль-Фадиуте ночевать, а потом отправятся дальше на юг Сенегала. Мы же, как всегда, торопимся: по-быстрому мажемся кремом от загара, потому что никакой пыльной дымки уже нет, кидаем рюкзаки в городском Департаменте по туризму, платим за вход на остров по пять тысяч франков и получаем “в нагрузку” англоговорящего экскурсовода по имени Поль-Малик.

Парень лет тридцати пяти, общительный и живой, хочет заработать, а потому старается нас всячески очаровать. Он рассказывает, что деньги, заплаченные в кассу, идут в кооператив, который финансирует школу, госпиталь и администрацию. В нём состоят все жители мангрового острова, его ещё называют Ракушечным, из-за того, что он покрыт слоем мелких ракушек.

На остров можно попасть как на лодке, так и по мосту, их тут два.   Из девяти тысяч жителей – восемь тысяч католики, остальные мусульмане. Это мы поняли сразу, по числу свиней, разгуливающих и лежащих среди ракушечных гор. На острове имеется, соответственно, и мечеть, и свой маленькой Ватикан. Как вы догадываетесь в такой “Венеции” церковь тоже необычная – здесь бьют в барабаны и танцуют во время службы.

Мэр меняется в общине ежегодно. Демократия! Гид показал нам не только остров, но и сводил по второму мосту на кладбище, которое, хотя и расположено на материковой части, тем не менее во время паводка тоже превращается в остров. Там я обратила внимание на то, что островитяне, в основном, долгожители и отошли в мир иной в весьма почтенном возрасте. А говорят в Африке люди мало живут!

Прохаживаясь по ракушечному острову, мы заметили, что на каждом углу нам попадались вывески ресторанных меню, с призывом отведать креветочный суп и рыбные блюда. Экскурсовод сказал, что основное занятие жителей острова – рыболовство. Однако в местных харчевнях супа не оказалось. Странно! Пришлось брать то, что есть: кускус на арахисовом масле и жареную рыбу с луком, вероятно, выловленную где-то поблизости. Цвет гарнира был слишком необычным, песчано-коричневым, и быть может поэтому, мне показалось, что на зубах я чувствую песок.

Поль-Малик всю дорогу рассыпался в любезностях, хвалил нашу страну и президента, но пуще всего его поразило, что мы усадили его вместе с собой в кафе и накормили-напоили, а в придачу ещё дали 1000 франков и леденцы детям. Он с гордостью сказал, что впервые сидит за одним столом с русскими!

Узнав, что мой супруг программист, он тут же сгонял за ноутбуком и попросил отправить письмо другу. Под его диктовку муж написал письмо на английском языке какому-то Луису, поздравил его с Пасхой и справился, когда же он наконец вышлет ему обещанное приглашение в Испанию. Потом гид захотел написать письма другим его друзьям. На что муж ответил, что это будет за отдельную плату. Тут рассылка писем и закончилась.

В качестве бонуса Поль-Малик решил пригласить нас к себе домой. Его детей мы уже встречали на улице, всех пятерых, а жена была на работе – она занимается тем, что убирает в городе квартиры. Сам хозяин семейства нигде постоянно не работает и перебивается случайными заработками. Он рассказал, что университетов не заканчивал, английский выучил на улице, в Дакаре, и поэтому может подрабатывать гидом. Мы предположили, что читать и писать по-английски он, скорее всего, не умеет.

Как выглядела его хижина? Примерно как гараж, только в центре вместо автомобиля на цементном постаменте лежал грязный матрац, без постельного белья. Кроме него на полу стоял старый пыльный телевизор и по углам валялся какой-то хлам. Я ещё подумала, а где шкаф или комод? Может это исключительно родительская спальня?! Мне сразу вспомнился австрийский фильм “Рай: Любовь”, было похоже, что съемки кинокартины проходили именно в этом месте. Африка никогда не перестаёт удивлять: вай-фай в кафе, ноутбук, навороченный телефон и рядом такая хибара.

***

Дальше мы направляемся в город Каолак. Муж вычитал, что там есть великолепные места, куда столичный народ едет отдыхать в выходные. Поэтому мы тоже непременно должны туда попасть! На автостанции в Мбуре нас уже зазывали на такси-коллектив, скоро поедем, только чуть переведём дух.

Заходим в “Ашан” и в прохладе кондиционированного помещения присаживаемся на скамейку. Супруг пошёл покупать минералку, а я тем временем рассматриваю людей. В супермаркете отовариваются преимущественно белые. Местные длинноногие красавицы вышагивают в сопровождении старых французских пенсионеров (читай: кошельков). В магазин пытались проникнуть босоногие мальчишки – секьюрити их прогнал. Короче, “Ашан” – он и в Африке “Ашан”.

Через два часа мы в Каолаке. В центре города заходим в отель “Париж” – супруг отправляет меня наверх посмотреть номера, уж больно громкое название – 100 процентов какая-то фигня! Действительно, мне не нравится: дверь в туалет, как шкаф-купе и плотно не закрывается. Я говорю, что готова тащить рюкзак ещё километр, чтобы попытать счастье в другом месте.

Тогда вперед! Муж предлагает дойти до отеля, расположенного на самом берегу реки. Мы движемся мимо какой-то промзоны, где я вижу гигантские горы песка, но пахнет здесь совсем не песком, а чем-то похожим на солод, примерно так пахло раньше в Мюнхене рядом с пивоварней “Пауланер”, которую недавно снесли. Я говорю мужу:

– Смотри, этот песок выглядит как сегодняшний кускус в ресторане!

Муж отвечает:

– Это не кускус, это арахис! Каолак – столица африканского арахиса!

– Как? Это всё арахис? Не могу поверить!

Навстречу нам шагают два парня. Я останавливаю их и спрашиваю по-русски: “Это арахис?“ Они думают, что не знают моего языка, поэтому не сумеют мне помочь. Но я не отстаю, повторяю раз за разом свой вопрос. Наконец, они догадываются и радостно кивают: “Аращид! Аращид!”

Обалдеть! Эти ореховые горы надо обязательно снять! Мы подходим к охранникам и просим разрешения зайти на территорию завода. Нам разрешают!

Отель “Релакс” не обманул наших ожиданий! Это был правильный выбор, он здорово напоминает танзанийскую Мусому, где мы жили в бунгало на берегу озера Виктория. Только теперь вместо озера – река Салум, но зато сервис значительно выше: бассейн, беседки, бар-ресторан, услужливые официанты, кругом диваны, кресла, шикарные цветущие клумбы – настоящий релакс! Плюс завтрак включен, а цена ниже, чем в “Париже”. Остаёмся!

28.03.18

Однако релакс не удался! Муж не разрешил включать кондиционер, боясь простудиться, а жара и комары мне не дали уснуть! В результате я поднялась совершенно разбитая. Хорошо хоть недосып можно компенсировать плотным завтраком – круассаны, булочки, кофе и сок бери сколько хочешь! И я ем-пью, обманывая организм.

Сегодня будет +42! Это вполне нормально, если есть вода, поэтому надо обязательно ею запастись. Мы отправляемся в Гамбию, снова на такси-коллектив. По дороге я смотрю в окно, и мне приходят в голову такие мысли: сенегальцы очень любят свою страну, в машинах обязательно включают песни, где мы слышим Сенегал-Сенегал! При этом все их крупные города страдают от мусора, а тысячи детей-попрошаек бегают по улицам в поисках пропитания!

Как власти не догадаются организовать Тимуровские команды? Они не читали А. Гайдара. Или почему не додумаются провести экологический квест “Чистые игры”?! Эти дети могли бы трудиться, как мы работали в трудовом лагере. За сбор свёклы нас кормили, а в Узбекистане школьники до сих пор собирают хлопок. Ну, да, тут же демократия.

А мы здесь снова, как в Мали, тубабу, то есть белые люди. Я мажусь кремом от загара, а ребятня, окружив меня, во все глаза глядит за этим действом, словно наконец-то им открыли секрет, почему они чёрные, а я белая.

На границе с Гамбией пограничник долго рассматривает наши паспорта, потом говорит: “Путин” и спрашивает: “Где визы?” Мы заранее несколько раз уточняли, что между РФ и Гамбией безвизовый режим, но вот взять распечатку с сайта не догадались! Теперь нужно доказывать, что ты не верблюд. Ладно Гамбия англоязычная страна и можно договориться.

Пограничник долго водит пальцем по списку стран с безвизом, висящему на стене и, в конечном счёте, с третьей попытки под №12 находит Россию. Да, визы нам не нужны, но деньги он всё равно спрашивает. Только у мужа их нет, а я не дам! Тут целая Африка хочет кушать! Я всех не накормлю.

На границе неожиданно выясняется, что у меня в паспорте за три года остались чистыми всего две страницы! Шок! Одна целая страница нужна на Мавританию, а кроме этого необходимо место для печатей из Сенегала в Гамбию, из Гамбии в Сенегал, а потом в Марокко на въезде и на выезде! Получается, что с дальнейшими путешествиями в визовые страны я пролетаю, если срочно не подам по приезду документы на новый загранпаспорт! Хорошо, что по закону их разрешается иметь два.

Всё ничего, но в тени +43 и ни ветерка! Чувствую, что начинаю “плыть” – задыхаюсь, голова кружится, я как будто в сауне, но выйти из неё нельзя. Африка меня догнала! Ещё не доконала, однако уже взяла за горло! Ещё чуть-чуть и я потеряю сознание. Присаживаюсь на ступеньки, чтобы не упасть, и пытаюсь взять себя в руки. Слава богу есть вода, но она абсолютно тёплая, как остывший чай, и кажется даже не мокрая, во всяком случае облегчения не приносит. Беру в рот мятный тик-так в надежде, что может от этого будет лучше, и кое-как меня отпускает. Помню, моему научному руководителю как-то стало плохо – я дала таблетку ментолового “Рондо”, потому что у меня не было никаких лекарств, и ему полегчало.

Границу прошли, можно ехать, но машины почему-то не останавливаются. Как двигаться дальше? Какая-то тревога в душе и даже паника, мне кажется, что мы никогда отсюда не уедем! Так и будем торчать на этой жаре до скончания века! Но у супруга закалка видно получше. Конечно, он же с юга, у них в Ростовской области летом +47 в порядке вещей, а я родилась в Сибири!  

Что мы будем делать, если нас никто не подберёт?! И гамбийских денег нет! Чем расплачиваться, если кто-то остановит? Надо же, муж тормознул гужевую повозку! В тележке сидят двое парней и они согласились взять нас до ближайшего населенного пункта.

Рассчитываюсь я с ними сенегальскими деньгами, а что ещё делать? Просто даю 1000 франков. В городе мы первым делом направляемся в банк, нужно поменять валюту. В отличие от Сенегала, белые в Гамбии встречаются редко, поэтому к ним особое отношение, я бы сказала подобострастное! Охранник с восторгом восклицает:

– Меня зовут Ибрагим. Президент Путин – крейзи! Я люблю Россию!

***

С автостанции хотим доехать до местных мегалитов, то есть до знаменитого гамбийского стоунхенджа в Вассу. Таксист заламывает цену в 40 евро! Постепенно доходит до 14, но мы едем на коллективном такси в десять раз дешевле, за 4. Водителя зовут опять Ибрагим, по-видимому, это такое же распространённое имя, как Питер в Кении.

Он довозит нас до Вассу и оставляет на развилке возле “полевой кухни”, то есть у местного кафе. Я ужасно хочу есть и предлагаю мужу пообедать, прежде, чем идти дальше. Он не против. Беру рис с мелкой жареной рыбёшкой – хозяйка её называет "домода", а супруг рис с мясом. Такой выбор – не только потому что у нас не совпадают вкусы, но и в целях безопасности, мы, как два пилота самолёта, едим разное, чтобы не умереть одновременно.

Муж мне предусмотрительно сыплет на рис горку красного перца, а себе нет! Можно подумать я его об этом просила! Но он требует это есть, заявляя, что только так меня можно спасти от заразы, которую я поглощаю с явным удовольствием. Приходится слушаться, хотя мой желудок отзывается страшной болью! Пытаюсь потушить внутренний пожар водой, но это мало помогает! Боже, когда же закончится эта бесконечная пытка?!

Хозяйка кафе разрешила нам оставить у неё рюкзаки. Во избежание недоразумений предварительно уточнила, нет ли там денег, и дала нам в сопровождение свою дочку Ефу, чтобы та отвела нас к камням.   По дороге к нам присоединились другие ребятишки, в возрасте примерно от трёх до семи лет. Они стали целовать и гладить мне руки, обнимать и признаваться в любви, а потом, пока мы осматривали камни, притащили пустые желтые канистры, которые должны были выполнять роль барабанов и приготовили концерт.

Вход на территорию музея стоит 200 даласи. Когда мы платили за билеты, то обратили внимание, что изображения камней украшают купюру в 50 даласи (72 рос. руб). Такую сиреневую денежку я и вручила Ефе, а потом всем детям раздала разноцветные жевательные конфеты.

Тысячелетние мегалиты, как нам сказал работник музея, были доставлены сюда издалека и являлись когда-то надгробьями, украшавшими могилы. Должна сказать, что существуют и другие версии происхождения этих каменных изваяний, но как бы то ни было, они вызвали у меня такие стихотворные строки.

Вот так и живём, как камни,

о чувствах своих молчим,

надгробия будто ставим

и пишем на них "Ничьи".

Камнями жить вроде легче,

булыжник ногой не пнут,

забвением раны лечим,

молчанье – души приют.

А может ударить камнем,

добыть не страшась искру,

раздутое ветром пламя

сожжёт без следа тоску?!

Но мы рисковать боимся –

опасно, а вдруг сгорим?

Угрюмые прячем лица,

себя не открыв другим.

Продолжение: "Как выглядит африканское гостеприимство"

"Как Бог услышал мои молитвы в Африке"

"Путешествие не в удовольствие"

Активные ссылки на фотографии и видео