Шестой забор постмодерна

Подарок для гарной дивчины Хоткинкиджо

Даже краем взглянув на новостную ленту из моей богоспасаемой страны, я тут же резко прорубаюсь непрошеной ассоциацией, мерзкой, как рыло Урганта, тошнотворной и гадкой : едет по шоссе Трамп в канареечного цвета  " Мустанге ", а на обочине лежит кусок падали, сейчас уже и не понять, кем он был при жизни, может, собакой, может, кошкой, просто кусок мертвого мяса с кишащими на нем опарышами, визжащими истошными бандерложьими голосами о собственном величии, об Алле Пугочовой и Крымском мосту, о границе долбанных зверей, одинаково вайханутых о стену, о борьбе с коррупцией и нещастно - гонимом подонке Навальном, умышленно придуманном столь погано, чтобы не было вообще никаких надежд, какие - то бородатые скоты с гитарками гнусят песенки и звездятся кэвээнешными бобдиланами, мастыря с утра в  "Новой газете", а вечером в куплете, топоча хвостами скорпионов, подбитыми ржавыми гвоздиками  " Аненербе ", один из червей Раппопорт - Млечин объясняет второму Соловьеву - Шапиро о тайном смысле алого цвета лабутенов Шнурова и все ахают, шатаются и осыпаются рождественскими иголочками под колеса едущего Трампа. Он, как и положено от веку толерантным пиратам, объезжает на дорогах спящих женщин и собак, атласом автомобильных проселков Вайнеров выворачивает и врезается в статую Ждуна, заменившую собой утративший актуальность Лувр, раздражавший - раздражавший коренных сенегальцев да и прикрытый на х... й от греха шариата. Выскакивает и видит, что Ждун, на самом деле, не Ждун, не статуя, даже не х... й собачий, а ноосфера Вернадского, обретшая материальность и сформировавшаяся геологицки в подобие вязкого молочного тумана, окутавшего  " Мустанг " Трампа могильным омороком невероятного юморка и ахуя, с кромешными вкраплениями пессимистических прогнозов погоды и вероятных землетрясок, в тумане хватило места и землеройкам, носастым зверькам в погонах ГРУ, деловито роющим ямы на пути шагающего к водопою Штуши - Кутуши, страшного животного, впервые разоблаченного советскими кинематографистами голосом Леонова, несущего хоботом не мелкого слона на вырост, а поросенка Фунтика.

- Твою ж ты мать ! - шатается Трамп, отскакивая с тропы Штуши - Кутуши. - Вот и п... дец окончательной Руссиянии, граждане бойцы, хеллоуин по - жизни и безмозглость во всем.

- Да, - на разные голоса внедряются в мозг Трампа бойцы, Тилле из Раталлара и Йорик, череп который. - Полный жопец, товарищ Трамп. Давай в салочки играть.

Они бегают в его голове, крича Павловским и Белковским, притворяются, суки, несогласными с парадигмом, топают и грохочут в нейронные сети маленькими кулачками, нежно посасывая леденцы за опухшими от многолетнего недомогания щеками, потом устают и усаживаются рядом в задней части мозга. Там : кинотеатр для автомобилистов. С визгом тормозит пикап  " Додж ". Из него выскакивают ветераны.

- Здорово, - вежливо так говорят они Тилле и Йорику, черепу.

- Салам, - не спорят Тилле и Йорик, череп.

Ветераны сгружают ящики пива и нажираются картофельным пивом, будто сраные американские студенты, принятые в Альфажопакаппубет. Бродят пьяные, блюют, голодны. Подходят и съедают череп, потому, моя милая Оля, самоназванная Хоткинкиджо, что он не Йорик, а выпечка, сунутая в карман шахтеру, отправившемуся сыграть в кости в приисковое казино Больших Белых Грибов, женой. Запрыгивают в пикап и сваливают.

А Тилле в это момент смотрит на небо. В небе самолеты  " Люфтваффе ", сороковой год, странная война, воздушная война, ковентризация любви и висящий над лужком Гесс. И вот в этот момент херачит с земли пэвэошный прожектор, строчит зенитчик, молодой парень, еще не знающий, что через много лет появится у него родная внучка Пэрис Хилтон.

Эпизод с Тилле заканчивается и никогда больше не вернется сюжет к нему, миллиарды кинокритиков и искусствоведов объяснят страждущим подоплеку этого странного момента просто хорошего кино, но нам с тобой по хер, точнее, мне по хер, а тебе до п... ды. Сексизм, бля.

Ветераны на пикапе, бухие и веселые, с песнями херачут по шоссе и врезаются в  " Мустанг " Трампа, знающего априори, что из них один - не настоящий, фальшивый ветеран Вьетнама, даже не американский гражданин, а старый и утомленный лихорадкой британец, задолбавшийся уже видеть все вот это вот все. И зовут его Грэм Грин.

И тут кинокамера отъезжает в сторону и зритель видит, что все эти сумбурные кадры мелькали под веками мертвой Лени Рифеншталь. Титры. Зрители выходят из кинотеатра и попадают под радиоактивные осадки, ведь пока они смотрели кино - началась и сразу закончилась Последняя война. П... дец и розы святого Альфреда, хотел бы я назвать этот сценарий, но сайт  " Проза ру " не пропустит матерщины, потому название будет : Кильманда как символ родины и статуй.