Миссия сострадания. Редактор 5 18 плюс или Рассказы о любви 18 плюс читать

До того - здесь

Когда он подъехал в условленное место на Range rover, она ничуть не удивилась, из чего Редактор сделал вывод, что девчонка в курсе, и только ждет, когда он начнет расспрашивать.

Ему же терпения не занимать. Днем, неделей раньше, неделей позже – да все равно, обе Маши его покинули, причину он вроде понял, но не хотел зацикливаться, а если придумана некая хитрая комбинация? Ему же ничего менять не хотелось.

Признаться, Вадиму, как и Машам, надоели страсти и неопределенности. Быть в роли участника и наблюдателя одновременно представлялось интересным.

Елизавета поставила машину на стоянку, и открыла багажник. Редактор взял ее, и поставил на заднее сиденье. Девушка устроилась на переднем, отрегулировала кресло и пристегнулась.

Похолодало, Вадим включил отопление и спросил:

– Куда?

– Сначала до Зеленогорска, а потом нужно будет свернуть с шоссе, я покажу.

И сегодня она выглядел сногсшибательно, хотя уже надела теплую куртку и свитер. Длинная, – подумал редактор, но привлекательная. Такие дела. Он подумал, что через несколько часов неизбежно займется с нею, то ли любовью, то ли сексом, и он не разочарует женщину. Ему будет хорошо и, возможно, даже тепло на душе. Но спешить он не будет. В конце концов, возможная близость – не главное.

***

В машине Елизавета дремала, видимо, утомилась за день. Но, когда они миновали Ушково, включилась:

– Надо свернуть минут через десять, я скажу.

Стемнело. Встречные машины попадались редко, их тоже никто не обгонял. Осень, дачный сезон почти закончился.

Свернули на обычный, но асфальтированный проселок. Редактор и раньше проезжал мимо, но как-то не обращал внимания. Вернее, знал как ориентир, но не сворачивал.

Его бывшая дача, отошедшая Маше, была ближе к заливу, за Молодежным.

Еще десять минут неспешной езды, и они остановились у ворот обнесенного ограждением поселка.

– Держи, – Елизавета протянула пластиковую карточку, – приложи…

Слева – тумба со светящимся экраном, прикрытым козырьком. Вадим приложил карточку, и ворота распахнулись.

Еще метров сто, и опять ворота. Потребовалась еще одна карточка. И рядом – будочка, в которой сидел охранник.

Ни хрена себя, – подумал редактор, забаррикадировались, и спросил:

– А как это место называется?

– «Периметр», – спокойно ответила девушка, – здесь…

Не договорила.

Конечно, периметр! Охраняется со всех сторон, чтобы чужим неповадно было, и никто не мог просочиться внутрь. Далеко не бедный редактор слышал о подобном, но такого еще не видел.

От ворот – радиальные линии дорог. Притормозил – куда, мол?

– По правой, крайней.

Освещенные светодиодными фонарями улицы, ухоженные невысокие особнячки, участки отгорожены чисто символическими сетками и декоративными кустами.

– Остановись здесь.

Да, неслабо, – только и подумал редактор, пусть и привыкший к неожиданным поворотам.

Еще раз понадобилась карточка, теперь уже распахнулись ворота – пусть условные, для въезда на участок, огороженный плотной сеткой между каменными столбиками.

Автомобильная дорожка сворачивала вправо, тогда как пешеходная – между газонами, вела прямо к дому.

Стоянка открытая, и еще один вход. Домик – на фундаменте. Чуть приподнят. Обширная веранда, опять-таки с двумя или даже тремя входами-выходами. Елизавета щелкнула выключателем, и загорелись фонарики, освещающие и участок, и саму веранду.

Достали сумки, восставили на веранде, и Елизавета открыла двойную дверь, ведущую в дом, уже ключом.

– Вот мое хозяйство, – спокойно сказала она, – сумки поставим в гостиную, потом разберем.

Небольшой предбанник, с рядом светодиодных лампочек, раскладная стеклянная дверь.

Гостиная же – не типично дачная, скорее напоминающая городские апартаменты. Справа – камин, перед которым на паркетном полу – шкура животного, маленький столик, два низеньких кресла перед камином, дальше – диван у стенки, рядом с дверью, ведущей в кухню, как понял Вадим.

Еще одна дверь – уже в комнаты. И маленькая лесенка на второй этаж. Помещение обито вагонкой, пропитанной защитным составом, на стенках – эстампы, но это он рассмотрит позже.

– Да, туалет направо, перед кухней. Еще один, в спальне, я – туда.

А он продолжал осматриваться. И хождение в туалет было не лишним после дороги. Но было уже прохладно, надо камин растопить – он заметил аккуратную стопочку полешек, и батареи-обогреватели, которые Елизавета уже успела включить. В доме постоянно не жили, и он остужался.

Вадим вышел на веранду, покурить. Открыл парадную дверь. Участок большой, на первый взгляд, соток пятьдесят. Больше его, бывшего, раза в два. А что это да дверь? Противоположная той, через которую они вошли. Открыл и ее. Да…. Что-то блеснуло. Он нашел выключатель…

Да это вода, отражающая свет взошедшей луны. Бассейн? Небольшой, метров двадцать в длину.

Две скамейки под навесом, и, собственно, бассейн – метров пять в ширину и в длину метров пятнадцать. Щелкнул еще одним выключателем – и загорелась подсветка. На поверхности плавали уже успевшие облететь пожелтевшие листочки, борта и дно выложены кафелем.

Вадим еще раз подумал, что девушка отнюдь не бедная, красивая, и зачем тогда он ей понадобился? Нет, что-то не то – в их среде – а он знал об этом, все моментально становится известным. Еще одна загадка, разрешится ли она когда-нибудь, или об этом незачем задумываться вообще?

Вадим потрогал воду, она еще не успела остыть и хранила почти летнее тепло, а время ночных заморозков еще не пришло. Он потом сел на скамейку, закурил и погрузился в бытовые мысли. Они сейчас растопят камин, сядут в кресла, и она неизбежно что-то расскажет. А он будет, как всегда, внимательно слушать, и запоминать даже малейшие детали. Ибо в них – он тоже это знал – чаще всего скрывается сущность.

Встал возле воды. Хорошо…. Жаль, купаться нельзя, или предусмотрен подогрев? А почему, собственно, нельзя? Он задумался, и не заметил, как Елизавета-Терция подошла сзади.

Она обняла его и спросила:

– Не холодно?

– Немного зябко, – согласился редактор, – что ж, осень на дворе. Скоро начнутся заморозки, снег, и так – до мая. Красиво здесь.

– Но мы согреемся.

– Я пойду, растоплю камин.

Он хотел добавить, что у него на даче тоже был небольшой камин, напротив него – кресло, он любил сидеть в нем, положив на колени ноутбук, и работать с текстами.

Но это было в прошлом, возвращаться в которое Вадим не хотел.

И продолжение сегодняшнего вечера было предсказуемо. Они посидят у камина, примут по сто пятьдесят, ведь завтра садиться за руль не придется. Через некоторое время расслабятся, привыкнут друг к другу и займутся любовью прямо на шкуре перед камином, как это часто делается в фильмах. А потом переместятся в спальню и продолжат наслаждаться любовью и друг другом.

***

Елизавета – Терция, не числить, поцеловала его за ухом, прижалась.

– Так – теплее?

Кто бы сомневался!

А ее рука скользнула вниз, к ремешку джинсов. И дальше. Да, это была натуральная Елизавета! Ей не нужно было представляться и играть несвойственную роль Терции!

Дыхание участилось.

– Мы будем сейчас, или потом?

Он понял – что. И сейчас, и потом. Ибо прикосновения и пожатия привели бойца в боевую готовность, чего, признаться, он от себя не ожидал. Обернулся к девушке и проделал аналогичную процедуру. И закрепил ее поцелуем. Дыхание перехватило, пришлось перевести дух. Они на мгновение оторвались друг от друга.

И тут редактор впал в ступор. Казалось бы, рядом – прекрасная, ожидающая ласки женщина, и он уверенный в своей силе, но что-то его остановило. Он мог, но и не мог продолжить!

Отблеск луны в бассейне не давал ему покоя. Вдруг потянуло теплом, и он, совершенно безрассудно, вместо того, чтобы увлечь Елизавету в дом и заняться с ней любовью, почти мгновенно сбросил с себя одежду и бросился, именно бросился, в бассейн.

Его не обожгло – температуры воды была около шестнадцати градусов, он проплыл кролем края бассейна, бортика, подтянулся и легко выбрался на бортик.

Дурное дело заразительно, и вскоре он вылавливал из воды раскрасневшуюся, но бодрую Елизавету.

– Ну, ты даешь! Знала бы, включила подогрев.

Извлекла большие махровые простыни, завернулись, и разожгли камин, грелись возле него, и согревали друг друга телами.

А потом она сказала:

– Ты что, всегда так геройствуешь перед девушками?

– Нет, только если девушка зовется Терцией.

– Значит, – Елизавета задумалась, глаза её помутились, и она задрожала, – значит, должно быть так.

И ничего, что ей пришлось встать коленками на кресло, а Вадиму приподнимать не сорочку, а отбросить в сторону полотенце.

***

Весело потрескивали дрова, Вадим шевелил их кочергой, сел в кресло и думал. Правда, относительно. Быстрый секс по обоюдному желанию, без признаний, но с опустошением, не способствует приходу мыслей, даже глупых. Ему было по-настоящему хорошо, а все вопросы – завтра, когда они насытятся друг другом – и на ковре перед камином, и в спальне, где ласки станут почти бесстыдными. Да что там! Взрослые люди не должны стесняться.

«Не зажуй» – попросила Елизавета, закинув ему на плечи длинные и сильные ноги, а он едва удерживался, чтобы не съесть ее целиком.

Продолжение следует...