Часть 3 Рождённые на заказ Глава 9

Глава 9

Пятую ночь проворочался без сна, но лучшего объяснения, почему мои семейные отношения давали трещины по любому поводу, чем наказание, озвученное в Храме Лады, не придумал. И вроде не так уж приговор безнадёжен, надо-то ни много, ни мало - всего добиться самому. Но подвижек в ответ на мои старания с её стороны не последовало. Прожили мы несколько дней вразжопицу, только ссорились, не помирились ни разу, переступали очередное выяснение отношений и начинали новое, нелепо бережно давая друг другу передохнуть.

Причинами ссор были исключительно мои претензии на её тело. Я по максимуму хотел добиться своего. Она, зная что я не опущусь до грубого насилия, не уступала, сводила все мои попытки близости к нулю. Отсюда у нас отсутствовало всё, о чём я грезил: тепло, понимание, секс, в конце концов. Мог ли я без последнего? Когда ждал её, думал, что смогу, лишь бы она была рядом. И вот, она со мной и не со мной совершенно, потому, что я хотел её безумно, а она готова убежать от меня, даже когда я клялся, что остановлюсь на поцелуе.

После бурной встречи на складе и первой ночи в отеле, она полностью закрылась от меня: ни то, что поцелуя - руки не дождёшься, если она в пропасть падать будет. Инициатором скандалов был тоже я, а как без них, если тишина между нами резала меня на части, как крик тяньгора.

Я бесконечно убеждал себя, что не должен злился на неё, сдерживался как мог, но каждый раз выходил из себя. Я не знал, почему она отдалилась от меня, но продолжала быть рядом. Одержимый ею, клялся в чём угодно, убеждал в своих чувствах, предлагал сюрприз за сюрпризом, но тщетно. На всё «уйди, противный» и не только это. Было в её чувствах что-то ещё, такое глубокое, что я не смог идентифицировать, чтобы понять. Лежал без сна и думал, думал.

Есения спала спиной ко мне на самом краю кровати. Я протянул руку, сгрёб её в охапку и бережно притянул к себе. Моё ледяное сокровище, выглядело таким хрупким во сне.

До тех пор пока не проснулась! Не успел получить и пары мгновений нежности, когда почувствовал, что её тело застыло, собирая силы для сопротивления. В ход пошли зубы, ногти, ноги. Попытка стать дальше от свидетельства моего возбуждения была виртуозной, сомневаюсь, что Чеми изловчилась бы так вывернуться. Есения же продолжала вырываться с отчаяньем схваченной птицы. В какой-то момент я просто отпустил, и она, со всей дури, полетела прямо на пол. Непроизвольно выставленные руки, спасли её упрямый нос от столкновения с полом.

«Ну и лежи там! » - Я откатился от края и лег на спину, заломив руки за голову, а она, неслышно как мышонок, забилась под кровать, подальше от моих притязаний, и, видимо, серьёзно собралась провести там остаток ночи.

Очередной раз сделала всё, чтобы я недоумевал, получая неоднозначную реакцию на мои попытки быть ближе. Любое прикосновение доставалось с боем, она по своим «только ей очевидным» причинам не допускала никаких ласк. Я бы мог подумать, что окончательно опротивел, заподозрить, что вместе с годами она в придачу получила фригидность, но эфемерные победы, в момент, когда она забывалась в моих объятиях, были слаще мёда. Её настороженность, в общении со мной, и сопротивление, скорее, убеждали меня в том, что ей всё труднее прятать свои истинные желания.

Она занимала все мои мысли, даже если не хотел думать о ней. Я не собирался отказываться от этого мучительного наваждения.

«Замёрзла ведь! » - подумал сердито и без оснований. Мы бы и на Марсе не мёрзли. Всё равно беспокойство не покидало, я не смог позволить ей и дальше лежать на голом полу. Слово «голый» подстегнуло меня волной желания, я перекатился на край, моя рука свесилась вниз и, не отрываясь от пола, двинулась к стене. Я пошипел, изображая рассерженную змею, пока «голый» пол не закончился мягким телом, прикрытым ночной рубашкой, тогда сгрёб материю и одним движение перекинул на кровать всё, что в ней запуталось.

- Отпусти! – закричала Есения, откинула назад растрёпанные волосы, вытянула руки вперёд, метясь ногтями мне в лицо.

- Злая ты, уйду я от тебя!

- Ни куда ты не денешься!

- От того и беды все мои! Делаешь со мной, что хочешь. Замучила совсем. – Я опустил её на себя и прижал одной рукой, второй развернул ей голову, не дав меня укусить.

- А-а-а!

- Прекрати орать и не кусайся, не трону я тебя.

- Поклянись!

- Да щас! – я улыбнулся кривенько, глазами пообещав нарушить обещание по первому намёку. Сень, мне домой надо – дел накопилось по горло, не знаю, как быть…

- Что ты имеешь в виду? – Впервые, я подобрал слова, чтобы она начала интересоваться моими дальнейшими планами.

- Я без тебя не могу, на пять минут боюсь оставить и за тебя боюсь, как тебе рядом со мной будет.

- Не трогай меня и нормально мне будет…

- А мне? – перебил я её, но тон не повысил. – Ты из-за боли так на близость реагируешь?

Она отвернулась, за раздражением пряча смущение, откровенность её пугала не меньше.

- У тебя так теперь каждый раз как первый? Это из-за изменений…

Она посмотрела на меня как на полоумного, явно недоумевая, к чему я клоню.

Понимая, что я хожу по краю первого конструктивного разговора, я рискнул не удержаться, но продолжил:

- Тело восстанавливается? Раны моментально заживают, коса за ночь отрастает, если обрезать? - пауза и самое деликатное, - девственность восстанавливается…

- Ты о чём говоришь, Миш? – Я выглядел полным идиотом, по-видимому, милым идиотом, ей от моих иканий меня жалко стало.

- Мы в Нави с этим покончили… - она еле вытянула из себя слова о нашей первой близости.

- В Нави точно с этим не покончишь, там живые клетки регенерируют до ста процентов, я понимаю, что это вызывает определённые трудности, но мы что-нибудь придумаем…

- Нет, давай лучше оставим эту тему…

- Хорошо. Просто ответь, если использовать мазь или магию ты лучше соитие переносишь?

- Отстань.

- Ответь, тогда отстану…

- Не знаю я, что тебе ответить!

- Как так?

- А вот так! – Очень категорично, я даже не сразу нашелся, как продолжить:

- … Ладно, пусть я опять буду чувствовать себя по-дурацки, но я всё-таки тебе на пальцах попробую объяснить, ты пробовала снимать боль магически, заранее?

- Зачем?

- Чтобы тебе больно не было.

- Когда?

- Когда сексом занималась.

- А я откуда знала, что мне больно будет, если мне уже было первый раз больно в Нави?

- А в следующий раз?

- Больно.

-Вот я и спрашиваю, почему ничего не попробовала сделать, чтобы не было больно.

- А я тебе опять отвечаю, что не знала, что больно будет.

- Всё сдаюсь! Я как-то не так объясняю. Вот спишь ты с мужчиной, первый раз больно, второй раз больно, третий, но четвёртый раз у тебя мужик разве не спросил «Чё за фигня? »

- А теперь я у тебя спрошу, чтобы до тебя дошло! Какой мужик?

- Твой мужик. Ты двоих детей вырастила, они у тебя без мужика образовались?

Судя по выражению лица, до неё всё-таки дошло, и она психанула по-настоящему.

- Так ты значит, моей жизнью интересовался?! Ты меня столько лет мучаешь, я всех родных схоронила, из друзей только Такрин и Модовейка остались, а тебе лишь бы я жива была! С Такрином говорить запретил, Модовейку твои звери в Навь отправили по твоему же указу. И ты хочешь доброго к тебе отношения?

Я замолчал, у меня все слова пропали, кое - как выдавил:

- Я не хотел, чтобы ты страдала.

- А я страдала, Миш. Когда родные болели, а я ещё помочь не умела, когда Дарёна с мужем в хате во сне угорели. Её мальчики у меня тогда жили, я их грамоте учила. Слава Ладе у них в жизни всё сложилось, а то не знаю, как бы я со всем этим справилась.

Теперь я ни то, что говорить, я дышать забыл. Она рассказывала мне о мальчишках, об их жизни, о том, как до сих пор за своей роднёй присматривает, кому помогает, кого ругает, кем для них представляется. Я выслушал её и, когда она замолчала, спросил, о чём думать не осмеливался и молчать не мог.

- И следующий раз больно не будет?

- Миш, ну откуда я знаю? - потом опомнилась, я опять показал себя эгоистом, - Не будет! Клянусь, следующего раза не будет!

Ну, а я, как ошалелый бынька, только что глаза кровью не налились, готов был от восторга прыгать вокруг койки.

- Ага, щщщас, не будет! – чтобы теперь она не сделала, я ей всё простил на все века вперед. Мои мысли наполненные полным восторгом пролились на неё сотнями поцелуев, под градом ударов я не прекращал счастливо улыбаться. Нога под моей рукой инстинктивно согнулась в колене для защиты, я провёл ладонью от основания вниз и обратно, одаривая её живот лёгкими поцелуями вперемешку с восторженными словами:

- Моя желанная… самая красивая женщина на свете. - В ответ Есения пробурчала, что я поглупел до состояния пещерного человека, отведавшего галлюциногенной комифоры. Я понял только, что не в том направлении двигаюсь и вернулся с поцелуями к её губам, впредь выпуская их лишь для волшебных моему слуху вздохов.

***

- Отдохни немного. Я отлучусь на пару часов, - попросил я Есению, перенеся её в свою спальню. – Я долго не появлялся на людях, ещё не хватало, заявится кто-нибудь с визитом. С Буйвола станется озаботиться, что не выхожу несколько дней из квартиры.

Я заглянул в департамент внешней политики, отчитал сотрудника за нерасторопность с доработкой моей приветственной речи на предстоящем саммите (словно я действительно собрался ей следовать). Навёл шороху по всему уровню, убедился, что слухи обо мне дошли до градоначальника и, в предвкушении объятий женщины ждущей в моей спальне, вернулся, чтобы обнаружить пустую комнату.

Личный дангвей открыл проекцию всех комнат. Есения пряталась в углу гостиной за подлокотником дивана, поэтому я, пройдя мимо, её не заметил. Я хотел выйти, чтобы узнать правила её новой игры, когда заметил, что меня опередили.

Андрюшек вышел из своей спальни и не сразу увидел, что кто-то притаился в комнате, пока Есения не встала на ноги, зачарованно глядя на слабый свет индикаторов рабочих приборов, реагирующих на сигналы с оргпода Андрюшека.

- Прячешься? – спросил он, по-приятельски сочувствующе.

- Угу, - ответила Есения.

- От него?

- Угу, - снова подтвердила невольная заговорщица, но никак не ожидала, что на это скажет её новый знакомый.

- Да, с предками всегда не просто. Мои всё пытались воспитывать меня по правилам: «Сначала о хорошем: покажи, как ты его любишь, потом о плохом: дай понять, что тебе неприятно». В итоге ничего так меня не пугало, как вымучено улыбающиеся родители, потому, что после «мы тобой гордимся» начиналось: «Нам так трудно об этом говорить! ».

Есения располагала к откровениям любого человека, поэтому я не удивился, что с ней Андрюшек заговорил о своей семье.

- Нет, Михаил мне не отец! - догадка, что её за мою дочку приняли, вызвала в её душе взрыв несогласия, отразившийся в голосе.

- Да? - Он задумался, не находясь что добавить и подбирая новые предположения. Она поняла, что одним из них было, не подкатить ли к новой воспитаннице Майкла!

- Он мой муж, - озвучила, как неизбежность, признавая меня тем, кем являлся, но не позволяя парню сформировать новые, неправильные выводы. Трёх слов, такой малости оказалось достаточно, я вдруг почувствовал, что вновь доволен жизнью.

- Здорово. Ты… Ой! Вы, это… не подумайте, что я обнаглел у вас тут в гостях. Сразу и не догадаться, что Вы его жена.

- Почему?

- Ну, я думал вы младше меня, а он такой...

- Какой?

Он задумался, подбирая мне эпитет,

- Древний, что ли? Не современный, всезнающий. Такого ослушаться крайне непросто.

- Точно, - согласилась Есения, вздыхая в шутку. - Сама каждый день пробую, совсем замаялась.

- А вы лучше бросайте это занятие. И скрывать что-нибудь от него бесполезно, всё равно выяснит.

Я спокойно бы послушал, о чём они болтали, но слышать её смех, вызванный не моими шутками, было слишком даже для «древнего», временно довольного жизнью.

- Уже познакомились? – Потянувшись словно спросонья в дверном проёме, я вышел к ним.

Андрюшек согласно кивнул, жена посмотрела с подозрением, не поверив, что я спал. - Вот и хорошо. Завтра начнёте совместную подготовку к сдаче минимума CJT, - обратился я к обоим, обозначив свою главенствующую роль в нашем обществе (всё как я люблю).

- Нормативов добровольческих отрядов? Зачем? – удивился Андрюшек.

- Ну, Есении проще, она уже включена в команду Сейферз М45, а вот тебе, для младшего персонала кроме всего прочего, мышцы нужно подкачать.

- Я ослышался? Исследовательские лаборатории ограниченного допуска? И нас пустят? Но как?

- Обыкновенно…

- Там же Йети?

- Кто эти? – не поняла Есения.

- Не эти, а Йети.

- Они самые, - поспешил я обрадовать, ещё не верившему выпавшему счастью Андрюшеку. Его родители могли больше не сожалеть об упущенных возможностях. От парка природы, в честь которого был назван его дангвей, на этот раз их сын будет без ума.

- И без инпрактиков, - предупредил о моём отношении к пассивным стимуляторам мышц, - в твоей программе семнадцать тренажеров. Андрюшек продолжал кивать, на все мои требования.

Их список сократила Есения. Заручившись его разрешением «укрепить здоровье бесконтактной терапией», она спасла мальчика и от повторного курса медикаментозного лечения, и от перспективы сократить до двух часов ношение оргпода. Хотя, без помощи своего верного дангвея, он и сам потерял к творчеству всякий интерес, оргпод он стал использовать для развлечения. В конце препирательств, сошлись на трёх часах, чему наше «семнадцатилетнее дитя» осталось очень довольным.

Пару дней прожили относительно спокойно, честно потому, что я здался. Приставать с ласками к моей жене поостерёгся, попробовал надеясь, что она присмиреет раз мальчишка рядом, да нет получил громко и совесть не позволила устраивать ссоры и дальше.

Андрюшек и Есения проводили много времени вместе, он больше не считал её ровестницей, чувствовалось уважение с обоих сторон.

- Ну, так кто такие Йети? – «домашнее задание» сегодня проверяла она.

- Люди с одинаковым хромосомным размером, - стал объяснять Андрюшек. – Считается, что и у нас все хромосомы, изначально, были одинакового размера, но по каким-то причинам, у людей первая осталась большой, как и у Йети, остальные же уменьшились. Это самое большое открытие за последнюю тысячу лет. Ура!!! Я их увижу! – он не уставал предвосхищать скорую встречу на Селигере.

Мы похвалили хорошие теоретические представления о жизни таинственных обитателей снежных вершин, когда он подробно рассказал об общеизвестных способностях алмастов чувствовать преступников.

Конечно, он не мог знать, что именно надвигающаяся катастрофа вынудила этот таинственный народ открыться. Каким-то неведомым образом, возможно связанным с генетикой, упомянутой Андрюшеком, они узнали о грядущем бедствии. К сожалению, я многих не смог спасти. Они жили в пещерах, которые теперь облюбовали волкодлаки - обширная колония или семья, скорее всего. Они сами нашли меня. В момент планетарного кошмара я, окрылённый небывалой удачей, пытался установить контакт с волосатыми гигантами.

И опять вернулось сожаление:

«Если бы я мог понять, о чём они поют, спас бы больше людей, алмастов и животных. Возможно, успел бы предотвратить катастрофу. Но их протяжные рифмы, что-то нереально далёкое от понимания».

Они не доверяли людям в принципе, а стоило показать им фото преступника - они отворачивались от него, как от сущего безобразия. В Парке они остались поневоле, технологии создавали приемлемые условия для жизни, с людьми не дружили, и среди клонов трудно было найти безгрешного человека. Однажды, в нашу команду затесался бывший наёмник. Алмасты окружили его, а дальше началось, то чего раньше никто не слышал. Попробовал бы кто спеть песню грудным шепотом, словно звук исходит из самого сердца, да так, что от восторга невозможно ни о чём думать. Мы все застыли как истуканы, замерли, потому что внутри возникло небывалое ликование, словно песня исцелила разум и заставила смотреть на всё вокруг иначе. За то время, пока рыдающего от раскаяния киллера не вывели из бункера, я понял: песнь алмастов - лучший вид наркотика.

К сожалению для меня эффект был не столь продолжителен, как хотелось бы. Потом, я дважды устраивал визиты убийц, раз, чтобы кайфануть, второй, погасить вспышку неконтролируемого гнева, но только рядом с Есенией я очеловечился до прежнего Михаила.

Я подготовил видеоматериалы из проекта М45, чтобы произвести на своих домочадцев ещё большее впечатление. Визор раскрасил начальной заставкой одну из стен. Управляя домашней техникой через дангвей, рядом с Есенией, не понимавшей как это действует, я опять становился волшебником.

- Ой, как красиво! – воскликнула Есения, увидев морской пейзаж, бывший когда-то на западной стороне атолла Боро-Боро. Телевидение оставалось самым большим чудом в её представлении.

Домашний дангвей отозвался мгновенно, до того как мы перешли к видео алмастов, морская подборка вызвала немало восторга у Есении и Андрюшека. А я просил дангвей продлить показ и согревался душой рядом с цветущим восторгом любимой женщины.

- Вот, - почти закричал разгорячённый эмоциями Андрюшек, - они больше Майкла!

Он был под впечатлением от высокорослых людей, полностью покрытых редкой длинной шерстью и, завидев первые кадры хроники, продолжал лекцию для Есении, пока она его не перебила:

- Общаются подтверждениями! – удивлённо заключила Есения и теперь мы с Андрюшеком надолго замолчали, слушая то, что мог поведать нам только её редкий дар.

- Обратите внимание, - продолжала доказывать Есения, хотя мы уже не сомневались с состоятельности её гипотезы, - до начала вопроса они знают, о чём пойдёт речь. Трое обсуждают облака, им не нравиться проекция под сводом потолка, остальные смотрят вверх, даже тот, что находиться справа, там, вдали от всех.

- Но как это возможно? – удивился Андрюшек.

- Эмпатическая связь? – предположил в свою очередь я.

- С каждым членом колонии.

- Но не с учёными, которые наблюдают за ними.

- И у них нет определённого значения слова. Они наделяют слог смыслом в момент речи, то есть могут менять смысл сказанного с негласного разрешения всех соплеменников.

- Поэтому мы не смогли выучить их язык. Мы учили слова, а они меняли их значение и пользовались ими в новом смысле.

- Должно быть, они родились с генетическим запасом слов, лексика легко рифмуется для пения, но весьма ограниченная.

- Как ваша жена их понимает?

- Ей всегда языки легко давались, - придумал я вполне логичное объяснение для парня. Я стал просто мастером логических объяснений, но так хотелось заявить на весь мир: «Моя жена – самое невероятное чудо в мире! »