Убить Гертуду. Давай реинкарнируем в хаски

Глава одиннадцатая.

На следующий день Лёня позвонил ему в гарнизон чуть не с утра.

- Братан, я тебя отпрошу на сегодня.

- Что ты на этот раз задумал?

- Ты мне нужен как свидетель моей выдержки, благородства и адекватного поведения в пиsдатых дебатах с тёщей. Снимешь цирк на камеру, замолвишь за меня словечко перед Варей, заодно убедишься, что баба Клава требует хирургического вмешательства. Надо вырезать язык и матку.

- Роль хирурга на меня повесишь?

- Что ты! Мы ей найдём профессионала! Из любимого тёщина сериала! Тьфу, слышь, если выскочила рифма, за себя уже не ручаюсь...

Лёня, чуть ли не десять лет служивший в гарнизоне сверхсрочником сержантом, в два счёта отпросил Антона под свою "ответственность".

Его лёгкая крылатая лада неслась по Рижскому шоссе со скоростью, от которой другие лады то и дело пугали бы юзом, но у Лёни машина держалась ровно и послушно, как девочка на помолвке. Сам Лёня внешне смотрелся невозмутимо и по деловому излагал Антону план действий.

- Главное, ты с ней в разговор не вступай. Спросит, пожми плечами, головой помотай там, ручкой сделай, но молча. От слов от любых она заведётся и такое погонит, захочешь сбежать сломя голову. А ты даже бровью не веди, будто ничо тебя не касается. Всё остальное я беру на себя.

- Попробую. С Варей тоже не говорить?

- При тёще - ни в коем случае! Варю я ещё терять не хочу, она не безнадёжна! Варя в своей мастерской под крышей никого не видит и не слышит,   бывает, сутками кисти не выпускает. На руках выношу поспать-порезвиться.

- И что, продаются картины?

- На заказ - да, круто, я. бывает, комплексую. Но я свой бизнес развёл, очень даже по душе.

- Да? Поподробней,   плисс.

- А да сам увидишь.   Из-за этого тёща и впала в бешенство! Как бы кого не порешила! - Ты сразу за мной на порог не входи, камеру приготовь, позвони как полагается. Я тебе минуты через две открою.

Лёня, однако, не на шутку задержался, и Антон решил позвонить сам. Но тут дверь распахнулась, в проёме нарисовалась женщина лет шестидесяти с таким лицом, будто только что проглотила блевотину. Похоже, она уже накричалась, охрипшим голосом выпалила: - Наконец-то! Забирайте! Сейчас же, всех до единого! Иначе будете вывозить трупы!

Леня стоял у неё за спиной и прижимал палец к губам.

- Мадам, Вы позвольте ему войти, он же должен увидеть товар.

- Какой товар?! Волков! Натуральных волков и волчат! Они меня чуть не сожрали! Гляньте, какие глазищи, ледяные! Оставишь, отравлю всех и каждого, кровь пущу по всему этажу, не отмоешь!

- Дай ему хотя бы сутки, он их на камеру снимет, покажет кому надо.

- Никаких суток! Порежу всех и тебя с ними! Придумал травлю, случись что со мной, ещё и по суду ответишь!

- Вообще-то дом мой... Могу я...

- Не можешь! Моя треть вложена, половина Варина, дом на меня записан, любой суд приговорит тебя за покушение на мою жизнь! - Тёща не останавливаясь бегала по гостиной, заламывала руки и вопила, а Антон вовсю снимал горячий сюжет о прелестной супружеской паре хаски и их семерых щенятах. Женщина попадала в кадр как разъярённая фурия, с которой кто-то сорвал смирительную рубашку. Она умудрилась схватить одного из щенят и вышвырнула его за дверь. Наперерез тёще выпрыгнула самка, но Лёне удалось её перехватить. Тёща нырнула за дверь своей комнаты и оттуда благим матом заорала: - Видел? Вызываю полицию! Самку пришлось  вывести во двор. Он запер её со щенком на заднем сиденье Лады и вынес остальных. Самца он вывел последним. Антон завершил съёмку и тут заметил на нижней лестнице Лёнину женщину Варю. Она молча куталась в вязаную шаль и плакала только не навзрыд.

- Варенька, мы сейчас уедем. Ты не волнуйся, по дороге что-нибудь придумаем. Получится - сегодня вернусь. Нет, так позвоню.- Лёня поцеловал ей руки, прижал к рубашке лицо, погладил по волосам и осторожно отвёл от себя. - Жди, родная! - Накинул куртку и махнул мне рукой.

Антон  поклонился Варе, развёл руками и, видимо, был так забавно растерян, что она невольно ему улыбнулась. Прошептала: - Не пейте всю ночь. Удачи. - И опираясь на перила, будто боясь споткнуться, стала медленно подниматься. Вернулся Лёня, захватил грубое солдатское одеяло, специальную подушку с высокими бортиками для щенков и хлопнул меня по плечу:

- Представление окончено. Сворачиваем цирк. Подсоби.

На заднем сиденье на удивление спокойно восседала семейка хаски.

- Смотри, вот идеальный брачный союз. Сейчас я выведу Чару, ты дверку за ней захлопни. Не прищеми мальцов.

- Имя то какое!

- Производное от волчары. А муженек её - Пират. У них как у волков - любовь до гроба. Тьфу ты. Ну, ты понял.

Лёня ловко привязал к крыльцу супругов, в подушку разместил всех щенят и доверил мне подержать, пока расстилал по сиденьям сукно. Затем расправил посерединке подушку со щенятами, каждому потрогал носики и по бокам усадил родителей с командой - Лежать.

- Ну, тронулись! - Он даже присвистнул и лихо на затылок сдвинул шапчонку.

- А куда? - я скосил на него глаза и увидел, как в бровях созревает решимость.

- Покажи сначала, что отснял. - Лёня включил камеру и в следующее мгновенье дико захохотал. - О, кикимора! Нет, женщина в исступлении - пародия на нечисть! Кино очень кстати. Ты думаешь, она хаски боится? Как бы не так! Пират на её глазах облапал сверху Чару и увлёкся сексом, так тёща визжала потом двое суток, что не потерпит в доме разврата! Ну что с неё возьмёшь! Четверть века без мужика, у неё крыша давно потекла. Думаю, как они в совке без секса детей делали? Воздушно-капельным путём? - Лёня аккуратно убрал камеру в чехол и сунул её в бардачок.

- Если б  знал куда... Слушай, возьми на ночь, а? А утром я заеду, отвезу тебя в гарнизон. Попробую там договориться подержать хаски с недельку. А я за это время сниму домик, и плевать мне на бабу Клаву. Ночью до пяти утра нужно оппоить клиентов в баре.   А к шести уже буду у тебя.

- Быстро думаешь, Лёня. Я так не умею.

- Какие твои годы! Жизнь научит. Вот бы тёщу вывести в лесбийский клуб, пусть окунётся в женский разврат. Не вынырнет, утонет.

- И как ты там?

- Не хило! Дамы зациклены друг на друге, нас, окольцованных мужиков,   в упор не замечают, так что я остаюсь невинным и верен своей Варе.

На следующее утро в шесть Лёня как штык нарисовался у Антона. Пока выгуливали, кормили  и грузили семейку,   Лёня успел сам перевоплотиться из бармена в сержанта. Антон заметил шагавшую на смену Ксюшу, та подбежала поздороваться и заглянула в машину.

- Ой, да у Вас тут мечта моего сердца. Давно хочу такую. Можно потрогать?

- Можно, красавица! - Такой хорошенькой девушке  уступлю по скидке.

- Правда? Так я вечером приду с другом.

- Сейчас выбирай. Видишь, увозим. - Лёня вывел взрослых хаски на пробежку, и Ксюша пристроилась рядом со щенятами. Вышла из машины заплаканная.

- Гляньте, этот, кажется, умер.

Лёня взял обвисшее и уже холодное тело малыша. - Да, тот самый,   которого швырнула тёща. Видно, ударился об угол. Вот, гадина! Пусть он ей покажет фильм ужасов на том свете! - Лёня завернул щеночка отдельно в тряпицу и положил в багажник.

- Так я выбрала девочку. Вот эту! - Ксюша вынула носовой платочек и обвязала избраннице лапку.

- Замётано! - Твердо выкрикнул Лёня, - вечером, если всё будет нормально - привезу.

Антон приобнял Ксюшу, передал привет Николаю.

- Скоро в гости позовёте?

- Недельки через две. Вот окна поменяем и ламинат выстелим. Будет на что посмотреть.

- Ну, договорились. - И Антон втиснулся в своё привычное штурманское кресло.

В гарнизоне Лёня без проволочек договорился приютить хаски, даже нашли каморку сбоку казармы, и попросил у Антона ключи:

- Хоть высплюсь. С ног валюсь. Ты как, вовремя вернёшься или сходишь налево?

- Ещё не знаю. Я мальчик по вызову. - Антон отвёл глаза от мгновенно вспыхнувшего взгляда Лёни.

- Ты что, сдурел?

- Да, Кажется. Еду только по звонку. Вот жду,   когда позовёт. Да всё нормально, не бери в голову.

- Так она у тебя одна? Так бы сразу и сказал, а то я подумал, продаешься как муж на час. Ладно, жду, ужин за мной.

Вечером дома Антон застал умильную картину: Николай и Ксюша смирно сидели перед Лёней, а он в позе лектора посвящал их в особенности породы хаски и ухода за ними. Прелестное дитя Чары носилось по комнате, пиная Антоновы тапки. Но из кухни доносился дразнящий запах.

- Курица в кефире, Ксюша, накрывай! - Скомандовал Леня. - Обалденно вкусно.

- Николай поднялся: - Нет-нет, мы пойдём. Правда, Ксюша?

- Да, конечно, - подтвердила девушка, - нам ещё в одной комнате надо обои клеить. Спасибо! - и она подхватила своего щеночка, уложила в корзинку.

- Эх, надо бы реинкарнировать в хаски. И к хорошей хозяйке на грудь! - нарочито торжественно провозгласил Лёня.

Гости ушли, улыбаясь, а Антон заявил: - жрать хочу! - И пошел было на кухню.

- Погоди-погоди! Я накрою! - Лёня достал бутылку Абсента и воткнул её в центр стола. - Заодно устроим вечер воспоминаний! - Эх, сейчас бы заказать Танечку на двоих! Помнишь нашу армейскую шлюшку? Выносливая, однако.

Антон рассмеялся: - Да, досыта окармливала, не ленилась. Но тебе больше доставалось.

- Потому что я после третьей  кружки не вырубался! - Лёня уже расчленял и раскладывал по тарелкам шедевр своего поварского таланта.

Часа через два они уже и не помнили,   сколько приняли и что навспоминали. Но возбужденно хохотали от каждой байки. Недаром их гарнизонный дирижёр говаривал, что в армии всё, что надо солдату - это чувство юмора.