Журавль в небе барана Касселя

Рок - звезда Леопольд Троцкий, небрежно и химицки завитый бигудями колес опухшего от творческого процесса производства шуток Жванецкого, плавно и чотко надкусил протухшую заокеанскую рыбину морщинистого старика - кубинца, сто лет одиноко бултыхавшегося в поисках следов на волнах, оставленных моторкой Тони Монтаны, как известно даже жидкам с Голоса Америки, ходившего в советских ботинках и жравшего осьминогов, словно Ломоносов, правда, тот трескал живьем треску, если верить Сумарокову, и впился вставными пластмассовыми зубами в потекшие гноем и ненавистью Хантера Томпсона молоки тунца макрели, остроносой и хладнокровной мордой намекающего на таковские поэтицкие красоты сгинувшей без вести Витухновской, что наблюдавший за приятием рыбов в рот болярин Ведрищев застонал сквозь плотно сжатые челюсти, усыпанные бородавками Де Ниро, что ему приволок в трактир на Пятницкой Афонька фон Шлиппенбух, сотский просто рейтаров. Их регимент за восемнадцать лет медленного погружения в окончательную идиотию современной России переименовывался и переподчинялся столько раз, что даже пан Скачковский, подхорунжий Коронной Тырчь, запутался и искренне считал себя со вчерашнего дня удмуртским танкистом бурятского полка по торговой части, ходил зигзагом, придерживая звенящий яростью темляк сабли хвостом, украшенным новогодними игрушками из Узбекистана, потому как секретный завод, выпускавший царь - бомбы во времена изобилия подвига, перешел конвергенцией на выращивание не кукнара, как подозревали в свободном мире, закономерно зная состояние умов среднеазиатских народностей и племен нацменов, а мандавошек тети Юли Латыниной, прикрепленной указом шефствовать над всем регионом, умственно отсталым от бурно развивающихся прав человека, грозящих уже смыть, на х... й, здравый смысл к одиноким копытам министра Лаврова, сидевшего костистым задом вдумчивого дипломата там.

- Е... ся в сраку, - крикнул себе в карман Леопольд Троцкий и ощерился, заметив превосходящую степень испуга, мелькнувшую возле уха Ведрищева, пока он руководствовал хозяином заведения, требуя стюдню на копейку. Сальный хозяин, выпячивая колтун подбородка, почесываясь и приплясывая в такт разносящимся по трактиру аккордам и мелодиям, буркотеющим в пучащемся газами желудке Троцкого, благоразумно отнекивался, указуя на неактуальность стародавней копейки, пусть не отмененной, но не катящей в условиях роста экономики, на нее даже коробушку спичек нельзя было приобрести сертифицированно, лишь черкаш, весь исчирканный Чебурашкой, стоил ровно копейку, но то - то и оно - то, что черкаш лежал среди перьев в углу каморки крокодила Гены, а спосылать тудой было некого, как справедливо, быром, резко уточнял трактирщик, ввергая боярина в страх и лютость Томпсона, не хватало карлика с переносным радиотелефоном, чтобы Ведрищев взорвался, и, конечно же, именно карлик и появился в дверях чулана, нагло изгибаясь похотливым позвоночником и держа наотлет вместе с фуражкой радиотелефон.

- Только не говори мне, карлик, - взмолился Ведрищев, между тем незаметно доставая под столешницей шестопер из кобуры, где он хранился по Уставу караульной постной службы сугубой Алилуйе, трегубо возведенной в чин благосостояния решением Земского Собора, оставшегося без упоминания в хрониках и летописи временных лет писцов и архивариусов, так как был секретным, хотя и юбилейно, - что внутри телефона живут духи и призраки, нашептывающие пронзительными голосами кощунственные речи Тилле из Раталлара.

- Нет, - отказался от чести не по отцу карлик, пресмыкаясь перед блистательностью боярина, прямо прописанной готическим шрифтом по челу Ведрищева ; по методе вздорных Кроу и Роттен ему накололи китайской тушью кощунственную чепуху неведомых слов и теперь он козырял строго двумя пальцами, куртуазно оттопыривая мизинец, украшенный дымчатым топазом, называемым в тайге тумпасом, в чем не было никакого смысла, просто так выражались местные, - это Йорр.

Он бросил трубку на дубовую столешницу, будто она обжигала его потеющие злобой руки, и отскочил, точно шарик на веревочке, которыми, помнится, играли послевоенные дети столицы нашей родины Москвы, бегая по переулкам с обручами от водовозных бочек и насвистывая из Леонида Утесова  " Все объекты размомбили мы дотла ", не зная по неграмотности и малолетству, что же это такое : объект. Жуткое слово, параграфически зациклотроненное в анналах отечественной бюрократии, скажешь такое слово и все сразу понимают, что п... дец. Вахтер,   " Наган ", пропускной режим и хер тебя отпустят отдыхать в Турцию, потому доступ, международный шпионаж и Дэниэл Крейг в роли слоеного пирога с приданной в усиление Сиенной Миллер, которую я всегда путал с Сиенной Гиллори.

- Алё, гараж, - вбежал в трактир сотский рейтаров, размахивая праздно руками, - Кокий Пармяныч, слышь, чо скажу !

Он упал, запыхавшись, на осиновую лавку из кедровых досок  " сороковки " с напылением из пульверизаторов китайского производства, лакирующих печальную действительность производства Ярославщины с Рязанщиной тоже, выдудил махом кружку баварского темного и похвастал, едва переведя дух :

- Ходил в кино я, Кокий Пармяныч, на боевик с Брюсом Ли. Так там, - Афонька настороженно оглянулся, проверяя, не выведывает ли кто военную тайну, никого не заметив, успокоился и зашептал : - потайной прием был. Когти орла называется.

- Хы ! - выкрикнул Афонька, складывая пальцы хитрым образом, впиваясь получившейся фигурой ладони в лоб отшатнувшегося карлика. Вырвал мозг и радостно засмеялся.

- На, сука ! - торжествовал фон Шлиппенбух, размахивая мозгом, но потом неожиданно осознал, что в карлике ничего не изменилось. Вообще.

- П... дец, - ошеломленно пробурчал сотский, наливая себе из жбана сухарной квас из квасцов и опресноков.

- А я об чем ? - поддакнул Ведрищев, распуская холеную бороду по всей продолговатости тунца макрели, по - прежнему решительно зажатому Леопольдом Троцким на вред всем людям нормального вкуса к просто хорошему кино. - Давай музыку, - устало приказал боярин опасливо выглядывающему из чулана трактирщику, - раз уж у вас такие новости. Лучше гусли - мысли, -пояснил он сотскому, - чем карлики и спящие космонавты.

В трактире грянул литаврами волосатый Милле Петроццио и все, даже карлик и тараканы, осознали, как оно через плечо и в чем именно разница между двумя Белуччи, одна из которых настоящая, а вторая - не так уж.