Торжество справедливости

Олег Игоревич вышел с центрального подъезда высшего учебного заведения, мягко говоря, подавленным, если не сказать, пришибленным.

Идти домой в осенних сумерках не хотелось: однокомнатная квартира представлялась одиночной камерой пеницитарного заведения.

Некоторое время 33-х летний мужчина шел прямо по главной улице областного города, затем свернул направо, перешел зачем-то через мокрую от дождя проезжую часть, рискуя попасть под шальной автомобиль, повернул налево и оказался в лабиринте «красных фонарей».

Мужчина машинально прошел несколько витрин, демонстрировавших сексапильных женщин, когда его догнала симпатичная девушка в красочном халате и изящных полусапожках на босу ногу, подхватила его под руку и… решительно провела через узенькую дверь в один из салонов, типа массажного кабинета или женской парикмахерской.

Мужчина попробовал… но девушка левой рукой прикрыла ему рот, а правой стала расстегивать разнообразные пуговицы мужской одежды.

Путана подвела мужчину к постельному ложу и сбросила с себя великолепный халат.    

Клиент попытался… но женщина и тут опередила его подсознательное желание окунуться в платонический мир покупного секса. На какое-то мгновение его чело озадачилось величиной тарифной расценки за кратковременное путешествие в мир греховных иллюзий.

Впрочем, после того, как с ним поступили на кафедре, грешно было думать о временном грехопадении.

С этого момента мужчина не сопротивлялся, позволяя делать с собой женщине все, что ей заблагорассудится.

А поскольку благорассудством ее действия не отличались, то через час он был весь извращен, переверстан и выпотрошен.

Но чудо, Олег Игоревич ожил, у него открылось если не второе дыхание, то осознание своей мужской состоятельности и желание не падать лицом вниз в непредвиденных потасовках, а волнительное намерение осадить своего противника ударом под зад. Оставалось неясным, где проходит граница между неприятелем и приятельницами.

Удовлетворившись и насытившись, грешник попытался соскочить с кровати грешницы, но та остановила его порыв своим поцелуем и словами:

– Олег Игоревич, я Вас принимаю за счет заведения.    

Мужчина опешил. Его часто приветствовали студенты и студентки, но популярностью у путан он вроде как не пользовался по причине своей щепетильности и добропорядочности.

– Послушайте, чаровница, откуда Вам известно мое имя?

– Мое имя Камила. Конечно, Вы меня не узнали! А ведь я сдавала Вам зачет по основам «Политической власти» на кафедре «Политологии», - напомнила молодая женщина.

– Что-то припоминаю, - определенно ощущая себя на грешной земле, произнес молодой доцент кафедры, - но это было два года назад.

– Верно. Тогда Вас поразила моя неосведомленность и Вы отправили меня к заведующему Вашей кафедры.

– Я не мог поступить иначе, поскольку заведующий кафедрой Куролесин настаивал на повышении уровня требовательности к студентам, чтобы кафедру не закрыли.

– Не знаю, как насчет общего уровня, но меня он опустил, - погружаясь в неприятные воспоминания, поведала молодая женщина. - Целовались-миловались мы прямо на кафедре, точнее за Вашим столом, который не просматривался через стеклянные витражи входной двери.

Олег Игоревич напрягся и готов был… однако повествование было бурным, но без слез.

– Куролесин зажимал мне рот, чтобы я своим невольным криком не привлекла внимание дежурных по учебному заведению после окончания дневных и до начала вечерних занятий.

– Какой негодяй этот наш заведующий кафедрой! - воскликнул Олег Игоревич. – Я догадывался о его нечистоплотных делах, но чтобы так изуверски нагло. У меня такое ощущение, что я теперь тоже замазан кафедральными непристойностями и грязью.

– Он провел со мной не одно занятие, прежде чем поставил зачет. Но к тому времени уже начались семестровые экзамены, к которым меня не допустили из-за политологии.

Олег Игоревич уже был не рад, что поддался чарам разговорчивой путаны, а время свидания ненароком перешло все разумные сроки подобного времяпрепровождения.  

– Я ринулась к Куролесину, - продолжала исповедоваться бывшая студентка, - он заверил меня, что все уладит в лучшем виде. Очевидно, вымогатель преследовал свои шкурные интересы.

– Камила, что ты имеешь в виду, - произнес мужчина, не заметив, как перешел с женщиной поневоле на доверительный тон отношений.

– Меня-таки отчислили. Пытаться восстановиться или поступать в другой вуз представлялось бессмысленным. Главную науку я усвоила: угодничество и подсиживание, лицемерие и разврат, в конце концов, банальное вымогательство – вот на чем сегодня держится вся эта вузовско-кафедральная жизнь.

– Ну зачем же так все обобщать, - попытался возразить Олег Игоревич. – Да, сегодня меня уволили с работы, поскольку нашу кафедру ликвидировали…

– Что Вы говорите? Не может быть! – запричитала Камила. - Есть Бог на земле. Так и надо вам, паразитам. Извините, Олег Игоревич, я Вас не имела в виду.

– Получается, что закрытие кафедры – это заслуженная кара, - размышляя вслух, произнес бывший преподаватель. – Не мог же начальник прокручивать свои интриги без поддержки других сотрудников кафедры.

– Дайте я Вас расцелую, - возликовала соблазнительная в своей непосредственности женщина.

Надо было видеть волнительное преображение. Наверное, так начинали Адам и Ева низвергнутые с божественных небес на грешную землю. Куда только подевалось напускное бесстыдство?

Дело в том, что какой бы ни была актрисой по жизни та или иная женщина, но любой из них стоит больших усилий с риском для душевного равновесия притворяться защищенной от доверительных отношений, которые с таким трудом выстраиваются сегодня между любящими мужчиной и женщиной.

С одной стороны, женщина, чтобы не погрязнуть в грехе меркантильности и стяжательства, должно ограничить себя в материальных претензиях, с другой – мужчина должен уверовать, что он единолично и единовластно присутствует в сердце своей женщины.

Именно в сердце, а не в печенке или селезенке.

Женский организм так устроен, что он ежемесячно самоочищается, и все нежизненное и неоплодотворенное отторгается вместе с худой кровью, изготавливаясь к умопомрачительному акту зачатия нового человеческого существа.

Грешным делом, порой, женщина полагает, мол, для нее это лишнее, обременительное и даже вредное.

Но Всевышний так определил, что женщина вольна до середины своего возраста по современным меркам, а потом, она не вольна, а, точнее, лишается возможности осчастливить себя, своего благоверного и всех близких для суженых людей продолжателем всего лучшего, что они смогли накопить в своих сердцах и душах к моменту чудодейственного зачатия человеческого плода. И если плод желанный, а у нас в стране желанны все новорожденные, то его пестуют и лелеют в намерении поразить им всех живущих и еще только намеревающихся завести себе подобный, непременно более высокородный и привлекательный.

Моменты, когда подобное благочестивое действо вершится в жизни близких друг другу мужчины и женщины, описаны несчетное число раз в поэзии и прозе, запечатлены в музыке и танцах.  

Камила вытолкала мужчину из постели, затолкала в душевую кабинку, прижалась к нему, включила круговой душ и стала под звуки тихой музыки производить всякие чудодейственные манипуляции с его органами посредством своего тела, рук и языка.

– Как же это хорошо! Как же это великолепно, - захлебываясь водой, повторяла путана, - воспроизводя неизвестный дотоле танец.

– Камила, я не верю своим глазам, но покоряюсь неземному чувству божественной нирваны, - произнес кафедральный выкидыш, притискивая к себе тело невольной жрицы любви.

– Сегодня Вам не придется целовать Вашу жену, - расплываясь улыбкой, произнесла Камила.

– Но у меня нет жены. Я в разводе уже больше трех лет.

– Что же Вы молчали, дорогой мой?

Камила повернула какой-то краник, и вода окрасилась марганцово-кислым калием, приобретая характерный иссиня-малиновый цвет.

– Что это? – удивился невольный любовник.

– Кто сказал, что хотел бы очиститься, отмыться от кафедральной грязи, прилипшей как банный лист, - весело ответила Камила. – Мне тоже пора вернуться к своему нормальному облику расторопной и неотразимой дамы.

Женщина извлекла мужчину из душа, дала ему простынь и полотенце, чтобы обтереться и подсушиться.

Камила быстро привела себя в порядок. Буднично оделась. Помогла одеться мужчине. Собрала в небольшую сумку необходимые ей вещи, вывела наружу своего несостоявшегося клиента, позвала консьержку заведения и попросила ее передать хозяйке-наставнице, что ее ноги здесь больше никогда не будет.

Все это время Камила цепко держала под руку Олега Игоревича, чтобы он все видел и все осознал.

Да, она рвет с прошлым, рвет с неправедным, чтобы… дать ему шанс заняться настоящим делом, которое позволит им создать настоящую семью в новой России, очищенной от ханжества, лицемерия и безумного чистогана.