Выход в люди

Свободный художник слова, как себя называл Кривобокий Степан Андреевич, сегодня проснулся рано. Он посмотрел на часы, было 7-00. Спать совершенно не хотелось. Он спал на своей кровати один. Жена спала в соседней комнате. Они уже давно не жили, как муж и жена. Сказывался возраст. Степану Андреевичу шел 65-й год, а его супруга была моложе его на пять лет. Хотя иногда у писателя возникали фривольные мысли, но не было достойного предмета, чтобы воплотить в жизнь его сексуальные фантазии. Супруга уже не привлекала его, как женщина. Походив бесцельно из угла в угол, Степан Андреевич решил сварить себе кашку из овсяных хлопьев и заварить кофе.

Кашу он варил на воде, наполовину смешанную с молоком. А кофе он варил натуральное. Положив горсть зерен кофе в кофемолку, Степан Андреевич тщательно закрыл двери на кухне, чтобы не разбудить жену, и включил кофемолку. Она противно завизжала, но длилось это недолго. Эти неприятные звуки раздражали писателя, особенно тогда, когда муза покидала его. Он нервничал. Как это так? Он маститый писатель, а новые сюжеты и удивительные истории не приходят к нему на ум. Что за безобразие? Неужели он окончательно исписался и ему нечего сказать молодежи. Да, кстати, молодежь сейчас ничего не читает. Кто же его читатель? Возможно, по стране в этот день ни один человек не возьмет в руки его книгу? Прискорбно, обидно, досадно, но ладно.

Ведь он пишет не для людей, а по большому счету для себя лично. Так сказать, для самовыражения. Но чем сегодня он себя выразит? Вот, в чем вопрос? Гамлетовский вопрос возникал перед Степаном Андреевичем ежедневно. И он до сегодняшнего дня как-то отвечал на него. А сегодня? Чем он ответит на вопрос:

- Быть или не быть ему писателем сегодня? Или он проживет этот день тривиально, бесцельно, выбросит этот день из своей жизни на помойку истории? Нет, он такого допустить не может? Он найдет способ заставить свою музу дать ему необыкновенный сюжет?

Писатель, как и Гамлет, немного презирал своего потенциального читателя, ставил себя выше него. Ведь он, Степан Андреевич, мыслитель, творец. А читатель кто? Обыватель, приживалкин, конформист, который стремится выжить в любых условиях действительности. Степан Андреевич - человек другого сорта, он писатель, он трибун, он идет впереди на шаг своего времени, его взгляд устремлен в будущее.

Высокие мысли писателя прервало шипение, разлившегося по электрической плите, кофе. Вот, опять не уследил. Жена уже не раз ругала его за то, что Степан Андреевич не живет реальной жизнью, а витает где-то в облаках. Да, кстати, гениальная мысль -  почему бы ему сегодня не снизойти до реальной жизни и не пойти, так сказать, в гущу народа, к массам трудящихся, навстречу с обывателем, лицом к лицу?

«Необычайно интересная мысль! - подумал ошарашенный своим открытием писатель. – Как же я раньше до этого не додумался? Да, такие мысли приходят редко, поэтому они и неординарны. Вот, где я смогу найти тему для своего нового рассказа, а может быть, и романа?

Плотно позавтракав, писатель вышел на улицу. Было 7-40 на часах, висевших на станции метро, которая находилась рядом с домом Степана Андреевича. Народ суетился на переходе в метро. Гудящий муравейник мегаполиса оживал и гудел. Этот гул очень любил Степан Андреевич. Он был сторонним наблюдателем, ему не нужно было никуда спешить. Он давно был пенсионером.

Вначале своей карьеры он написал несколько повестей о войне, так как в его семье его дед, отец и двое его дядьев вернулись с фронта и, пока они были живы, маленький Степа живо впитывал в себя их воспоминания, которые потом и описал в виде художественных произведений. Они пошли. Его заметили. Степана Андреевича приняли в члены союза писателей СССР.

В свое время он получал хорошие гонорары, которые он потом по совету своих старших друзей вложил в недвижимость. В Москве у него было несколько квартир, которые он успешно сдавал и на эти деньги безбедно жил.

Издательства больше не печатали его новых произведений, которые Степан Андреевич регулярно приносил им, так как редколлегия их браковала за банальность. Нужно было что-то выходящее за рамки обыденности. Вот и пустился Степан Андреевич во все тяжкие за поиском чего-то оригинального.

Куда пойти? Лето было в самом разгаре. Было тепло, солнышко радостно пригревало. Степан Андреевич, заложив руки за спину и повернув в правую сторону свою голову, шел радостно и рассеянно улыбаясь в пространство, не подозревая, что Вселенная уже приняла его запрос и его ждет необычное происшествие через несколько шагов. А пока писатель, подобно ученому Плейшнеру, которого завербовал Штирлиц из фильма «Семнадцать мгновений весны», радовался мирной обстановке, в которую он погрузился в Швейцарии, и не подозревал, что это его последние мгновения в жизни.

В переходе он увидел хохлушку, которая стояла, облокотившись о стенку спиной, она вязала детские пинеточки, постоянно тихо говорила слова благодарности, хотя редко кто из прохожих бросал ей мелкую монетку. На вид ей было лет 40-45.

Степан Андреевич достал из кошелька два рубля, и бросил в картонный стаканчик. Хохлушка поблагодарила его, пробормотав:

- Благослови вас Господь! Здоровья вам, счастья и любви!

Вот здесь она попала в точку. Любви-то писателю и не хватало. Хохлушка была не из Гоголевской деревушки близ Деканьки, она была высока, стройна и даже худовата. Но странное пожелание любви заинтересовало писателя. Какая-то теплая волна прокатилась по его телу. А не предложить ли ей…? А  чем черт не шутит, пока Бог спит? Была, ни была.

- Женщина, извините, вы можете мне уделить пять минут вашего драгоценного времени? – чуть-чуть не падая в обморок от своей наглости, пролепетал Степан Андреевич.

- А? Что? – недоумевая, промолвила женщина.

- Да, нет. Ничего, - смущенно пробормотал он и хотел уже отойти от нее.

Но женщина его остановила, внимательно посмотрела ему в глаза и спросила:

- Ну, смелее. Я же вижу, вы что-то хотели спросить у меня? Не стесняйтесь, спрашивайте?

- Да, вы правы. Простите меня. Здесь неудобно. Можно вас пригласить в Макдональдс. Он здесь рядом. Не беспокойтесь, я угощаю, - наконец-то, выдавил из себя, застеснявшийся своей растерянности, писатель.

- Я согласна, только я на работе. Аренда этого места стоит 1000 рублей в день. Если вы оплатите деньги за аренду, то я пойду с вами куда угодно, - прямо, без обиняков, ответили женщина.

- Да, вот они, - сказал Степан Андреевич и протянул хохлушке ассигнацию.

- Вот теперь я свободна на весь день. Куда вы меня хотите пригласить? – переспросила она его.

- В Макдональдс, - пробормотал смущенно Степан Андреевич.

- А не проще бы нам было проехать к вам на квартиру. Я бы приготовила вам украинский борщ, и мы бы провели весь день вместе? - неожиданно предложила хохлушка.

- Да, пожалуй. Было бы неплохо, - ответил он, прикидывая, куда бы он мог отвезти эту женщину?

Недавно молодая пара, которая снимала однокомнатную квартиру здесь неподалеку, взяла ипотеку и переехала в новое жилье. Степан Андреевич пока не подыскал новых квартирантов, поэтому она пустовала. Вот и пригодилась она для приключения.

«Главное не робеть! - подумал он, предвкушая какие-то неудобства и непредвиденные траты от этого знакомства, но жажда приключений пересилила его опасения. Скука обыденной жизни надоела ему до предела. – Еще немного и я мог бы выброситься из окна? ».

По дороге хохлушка завела Степана Андреевича с супермаркет и накупила массу продуктов для обеда. Он рассчитался за товар карточкой.

В квартире хохлушка со свойственным ей темпераментом одела на себя и Степана Андреевич передники и стала распоряжаться на кухне. Он разделывал мясо, а она варила борщ. Давно так активно не работал писатель. Ему понравилась кипучая энергия этой женщины. Он даже сильно вспотел. Увидев это, она отправила Степана Андреевича в душ, а сама накрыла на стол.

- С легким паром? – поприветствовала она писателя, когда он чистенький и розовенький, как поросеночек, вывалился из ванной комнаты.

Степан Андреевич блаженно сел на кресло, отдуваясь.

- Погодите меня, я мигом, - сказала женщина и скрылась в ванной.

Степан Андреевич включил телевизор. Были новости. Передали страшную новость. В том переходе, из которого он робко выдернул хохлушку, произошел теракт.

Женщина в халате, вытирая полотенцем волосы, стояла рядом с креслом Степана Андреевича. Она все слышала. Она упала на колени перед ним и в истерике стала целовать ему руки и ноги. Затем запрыгнула ему на коленки и поцеловала его в губы. Она продолжала его бесконечно целовать.

Потом, как бы оправившись от первого впечатления от услышанного и не слезая с его коленок, произнесла:

- Ты мой спаситель. Это судьба. Я только что заново родилась.

Она сняла халат, и бедный писатель впервые за пять лет увидел голое женское тело. Хохлушка была красива красотой женщины, которой за сорок лет. Но грудь и тело ее было молодым. Она повела плечами и прижала голову Степана Андреевича к своей довольно большой груди. Он машинально поймал губами розовый сосок и стал его сосать, как младенец.

Хохлушка тихонько засмеялась, ей было щекотно. Она поменяла грудь, как это делает кормящая мать. Потом стала гладить волосы писателя и снимать с него халат. Ее проворные руки нежно ласкали грудь Степана Андреевича и опускались все ниже.

Когда хохлушка увидела, что ее мужчина готов к сексу, потащила его на диван и отдалась страсти.

Такого бурного секса Степан Андреевич не знавал  даже в молодости со своей законной женой. Он откинулся от нее и не мог перевести дыхание.

-Хух…, вырвалось у Степана Андреевича.

- Замечательно! – вторила ему женщина. – Я уже больше года не знала мужчину. Прекрасно!

Она легла на Степана Андреевича и стала нежно целовать его в губы, в шею, в его поросшую мелкими волосами грудь.

Эти волосы на груди у Степана Андреевича появились в сорок лет, когда он стал получать большие гонорары за свои книги о войне.

Жена всегда говорила ему:

- Если у мужчин нет волос на груди, то у них нет и денег.

Теперь же у него были волосы на груди и соответственно были и деньги.

Непроизвольная ласка этой женщины вызвала у Степана Андреевича слезы умиления. Его жена никогда его так не ласкала. Определенно, он ее не отпустит от себя никуда. Это не женщина, а клад. Она угадывает его мысли и желания.

- Пойдемте есть борщ? – спросила хохлушка. Он уже немного настоялся, пока мы с вами миловались.

Необыкновенные слова и эпитеты этой женщины ласкали его слух.

«Нужно будет записывать все, что говорит эта дивная волшебница», - подумал Степан Андреевич. Он притянул хохлушку к себе и проговорил на украинском языке те слова, которые он когда-то слышал в своей жизни:

- Люба моя, як же я тебе довго шукав и нарешти знайшов. Будь моею жинкою.

Женщина не могла поверить своим ушам. Она беззвучно плакала на груди у Степана Андреевича.

Когда они сели за стол, то Степан Андреевич впервые за многие годы попробовал самый настоящий украинский борщ. Когда они выпили по рюмке горилки, которую он сам выбрал в супермаркете, то ему захотелось спеть украинскую песню. Слова он знал только приблизительно, но он все же запел:

Ничья яка мисячна, зоряна, ясная.

Выдно хоть голки сбирай.

Выйды коханая, працею зморена,

Хоть на хвылыночку в гай.

Ты не лякайся, что ниженьки босии,

Змочишь в холодну росу.

Я ж тебе мылая, аж до хатыночки,

Сам на руках виднесу.

Женщина плакала. Она поняла, что чувства Степана Андреевича самые чистые и искренние. Судьба в лице этого пожилого мужчины подарила ей жизнь и любовь во второй половине ее жизни.

- Я согласна, - пробормотала она и бросилась к нему целуя его лицо, грудь и руки.

С этого момента у писателя появилась новая семья. Женщину звали Валей, она была из Днепропетровска. Муж ее был убит  в бандитской разборке при переделе собственности среди олигархов, выходного пособия за мужа ей едва хватило на дорогу в Москву и на регистрацию.   А дочь вышла замуж за бандита, который верховодил в Киеве. Валя не смогла выжить в Украине без мужа. Дочери с зятем было глубоко наплевать на ее проблемы, поэтому она уехала из Украины. Здесь она перебивалась, как могла.

Встреча с писателем отрыла для нее новую страницу в ее жизни. Через год она родила Степану Андреевичу сына, и он ушел от жены, официально женившись на женщине, которая была моложе его на 22 года. В отличие от его первой жены, Валя стала музой для писателя. Его рассказы стали вновь принимать литературные журналы и пошли новые немалые гонорары.

- Нужно иногда выходить в люди. Тогда не будет недостатка в сюжетах. Ведь сама жизнь приготовила их для нас, - говорил Степан Андреевич на очередной встрече со своими читателями.