10. Перед отъездом. Тематика: Трахнул перед свадьбой

С огромным трудом доплёлся до дома. Из окна комнаты девчонок выпрыгнули два парня и убежали на зады огородов. Мне было безразлично. Показалось, что я целых полчаса поднимался по лестнице на сеновал. Мимоходом заметил, что голый Лешка спит на животе, обнимая голую женщину, с которой, скорее всего, занимался ночью любовью. В другое время я поинтересовался бы её интимным местом между так и не сведённых ног. Но в тот момент была такая усталость, что я не посмотрел бы да неё даже расположенную перед моим носом. Упав на своё место, я разрыдался от потери столь удивительной и очаровательной девочки, не смотря на то, что она сама призналась в проституции. Так в слезах и уснул.

Разбудил меня Лешка перед обедом. Я спросил, с кем он спал. Лешка сказал, что пришлось спать в своей койке, потому что на сеновал отправили молодожёнов. На его допрос пришлось признаться, что до утра гулял с Зоей по посёлку. Про близость с ней, конечно, не признался.

За столом на меня «наехали» соседки. Я ответил, что видел, как из их окна утром выскочили два парня.

-- Тихо ты! Там спали снохи вон того мужика. Они приехали со свёкром без мужей, чтобы он не напился. Пока все гуляли по посёлку, он дошёл до кондиции и его отвели в баню. Там он и спал. А им место отвели в нашей комнате. Мы же видели тех парней, когда гуляли по посёлку. Я думала, они в шутку целовались с ними.

Пока ел суп, за столом собрались те одноклассники папы, которые ночевали у нас и у дяди Пети. Среди них был и морской офицер, которого папа называл майор Гена. Капитан третьего ранга звучит слишком длинно. Нам капитан представился, как дядя Гена. Он стал расспрашивать, куда мы собираемся поступать. А мы не выбрали себе направления. Тогда он предложил поступить в их морское училище. У них уже который год недобор, поэтому принимают без экзаменов после небольшого собеседования. Дядя Гена пообещал посодействовать, если будут какие-то сложности. Не зря он там служит заместителем начальника училища. После блуда с Зоей я всё никак не мог придти в себя, поэтому мне было всё равно. А у Лёшки засверкали глаза. Наверно, он подумал про дальние страны. Дядя Гена сказал, что с нас потребуется медицинская справка, а остальные документы он увезёт сам.

Поев, я ушёл на сеновал спать дальше. К вечеру гости разъехались. Тем, кто рассчитывал побывать на могилах родственников после обеда, помешала гроза. Не зря предыдущая ночь была такой тёплой, а ни вечером, ни утром не было росы.

Хотя всю ночь продолжался дождь, девчонки припёрлись к нам на сеновал. После Зои они ощущались, как искусственные. В них не было той живости, которая была у неё. В некоторых фильмах показывали секс с резиновой куклой. Я и воспринимал их, как таких кукол. Только куклы вряд ли были тёплыми и не помогали задницами. Используя пару способов, подсказанных моей юной учительницей, я изводил девчонок до изнеможения. А чтобы не признаться в близости с экстравагантной одноразовой любовницей, сказал, что соскучился по сексу, вот и получилось, как получилось.

Девчонки съездили с дядей Петей в райцентр. На базе ПТУ там отрылся филиал экономического техникума, в который они подали документы. Если мать экономист, то другого направления и быть не должно. Обдумывая свои перспективы, я остался доволен, что так случайно сориентировался в военное училище. Об армии шли не очень хорошие слухи, но всё же там был какой-никакой порядок. С остальных отраслей бежали специалисты всех уровней, закрывались заводы и фабрики. По слухам, с нашего карьера растащили всё, что можно. Станки и технику, которые не успели продать, жулики разбирают и сдают в металлолом. То же творилось и в колхозах. Везде и всюду перестали требоваться инженеры и техники, многие из них стали работать простыми трудягами.

Вместе с девчонками мы съездили за медицинскими справками. Если бы не содействие дяди Пети, проходить медосмотр пришлось бы неделю. Но и с его помощью мы управились лишь за два дня.

Нам предстояло приехать в училище через 10 дней. У девчонок вступительные экзамены с первого июля. Недели две мы не будем встречаться. Меня почему-то это радовало. Но до времени расставания девчонки каждую ночь ночевали с нами. Я уже больше не доводил их до исступления. Днём дома был папа, поэтому дневных встреч у девчонок не получалось. А ночи им не хватало. Они стали соблазнять нас сходить за ягодами, грибами. Из ягод поспевала земляника, а грибы только начали появляться. Соседок мало интересовали дары природы. Главной целью этих походов были совокупления.

Наконец, мы поехали в училище. Перед расставанием девчонки не дали нам выспаться, мы отоспались в поезде.

По прибытии нас разместили в общежитии, называемом казармой. В каждой комнате, называемой кубриком, было по 12 кроватей с тумбочками. Наши пожитки с трудом помещались в тумбочках. Лишнее предложили сдать в кладовую, называемую каптёркой. При заполнении кубрика нам дали командира из курсантов, а группу из одного кубрика назвали отделением. Наше отделение было вторым. После обеда в столовой нас построили на площади, названной плацем, и на каждые три отделения назначили командира из офицеров училища. Каждые три отделения образовывали взвод, а три взвода – роту. Рота была не полной и постоянно пополнялась прибывающими абитуриентами.

Командир роты повёл нас по городку училища. Со столовой и казармой мы были уже знакомы. Нам показали учебные корпуса и штаб, наружные учебные объекты: мачты с косыми и прямыми парусами, сооружение, похожее на корабль, оружейное помещение и многое другое. Всё было незнакомым, а потому интересным.

После ужина нас привели в кинозал, где показали фильм на морскую тематику.

На следующий день нас на автобусах вывезли в небольшой порт, где были склады и два корабля. Один был довольно большим военным кораблём, другой – парусным гражданским судном. На обоих кораблях копошились матросы и курсанты. Они красили и чистили, что-то ремонтировали.   Нам объяснили, что это учебные суда. На парусном судне мы будем проходить практику после первого курса, а на военном корабле после остальных. Нам показали и вооружение военного корабля. По словам экскурсовода, почти каждый вид оружия здесь был не характерен для этого типа судов, потому что судно было учебным. Побывали мы и в помещении, где было много всякого оружия в разрезанном состоянии. Экскурсовод показал на одной из пушек, как работают её детали. В разрезанном орудии было это очень хорошо видно.

Обедали мы в кают-компании военного корабля в две смены. Обеды привезли из столовой училища. Целый день мы провели в порту. Вечером нас вернули в казарму на автобусах. В казарме уже сформировалась ещё одна рота. Они только что вернулись с экскурсии по городку.

На третий день нас повели по учебным помещениям. Тут были и простые классы со столами и стульями, и помещения обвешанные картами или заставленные разными приборами. Одни назывались учебными классами, другие лабораториями и мастерскими. В конце этого дня нас привели в актовый зал, где преподаватели коротко рассказали историю училища, заведующий учебной частью обрисовал структуру учёбы. На первом курсе мы будем учиться, как в школе, общеобразовательным предметам. Все будем одеты в матросскую форму. Это нужно, чтобы мы хотя бы частично поняли, как служат матросы. В течение первых полгода нам не полагается ни увольнений, ни отпусков. Не полагается иметь сотовые телефоны, общаться с родственниками по телефону. Не приветствуется в этот период и посещение родных и друзей. Только отличникам дадут отпуск на 10 дней в зимние каникулы. Через полгода мы будем иметь возможность получать увольнительные в город, разговаривать в отведённое для этого время с родственниками и друзьями по телефону. А после окончания первого курса можно снимать в городе квартиру. После окончания первого курса нам выдадут шинели и курсантские одежды. В конце последнего курса нам выдадут или разрешат пошить офицерскую форму, но с курсантскими погонами. Только после сдачи выпускных экзаменов можно будет заменить курсантские погоны на офицерские. С первых дней не будет ограничений на письма.

Основной выпуск получит звание младших лейтенантов. Нескольким отличившимся присвоят звание лейтенанта, а троечникам – мичмана. Всё остальное мы будем узнавать во время учёбы. В училище факультативно будут обучать боевым искусствам, танцам, музыке. Кроме того, в училище большое количество спортивных кружков почти всех видов спорта. Есть технические и гуманитарные кружки. Хотя многие положения кажутся на первый взгляд довольно строгими, отношение к дисциплинированным курсантам достаточно гуманное. А строгости нужны для воспитания дисциплины, так необходимой в море.

Описанные строгости вызвали у некоторых абитуриентов задумчивость.

На следующий день начала работать приёмная комиссия. В порядке очерёдности, начиная с первого отделения первого взвода первой роты, нас вызывали в комнату комиссии. Каждый из членов задавал несколько вопросов, что-то отмечал в личном деле и передавал папку следующему члену комиссии. Тот задавал свои вопросы, делал отметку и передавал дальше. Вопросы были самого разного типа, как по знаниям предметов, так и личного характера. Мы цепочкой перемещались вдоль столов. Председатель приёмной комиссии спрашивал о цели поступления в училище. Если ответ был стандартным, он задавал дополнительные вопросы. Дядю Гену я не видел ни в училище, ни в комиссии.

На следующий день на доске объявлений были вывешены списки прошедших приёмную комиссию. Напротив нескольких фамилий были отметки «Отказался», около двух фамилий «Отказано». В казарме нас обмерили, записав снятые размеры. Это для того, чтобы к возвращению в училище для нас была приготовлена форменная одежда. Ближе к вечеру раздали и документы, удостоверяющие приём в училище. Хотя мы не получили форменную одежду, мы уже стали числиться курсантами. Утром следующего дня нам выдали проездные документы и отвезли на вокзал.

Когда мы с Лешкой приехали домой, девчонки уже уехали на вступительные экзамены. Их не было целых две недели. Зато когда они вернулись, нам совсем не стало покоя. Мало ночи, они терроризировали нас и днём, вынуждая идти с ними, то за грибами, то за ягодами. Вечерами тянули нас в клуб на дискотеки. И в лесу, и во время дискотек соблазняли на близость. Около клуба были заросли кустарника. Это место облюбовали любовники всех возрастов, которые не имели возможности встречаться в другом месте или не хотели уходить с дискотеки. Пару раз наступив на презерватив, я категорически отказался туда удаляться. Поэтому девчонки стали уходить с дискотек раньше, уводя нас с собой. Они по-прежнему ревностно охраняли наше целомудрие. К ним приставали парни старше и одногодки, но девчонки не давали нам даже повода для ревности. Если бы у нас была перспектива на будущее, эти девчонки были бы идеальными и исключительно верными невестами. Однако, всякий раз, когда заходил разговор о перспективах в жизни, они твердили, что выйдут замуж за богатых мужей, даже если они будут значительно старше их. Но как бы жизнь ни удалась, они и замужем не откажут нам в близости. Тайком от мужей, конечно.

Пока нас не было, состоялся суд по наследству дяди Феди. Одним из претендентов на наследование выступила Надя. Она пыталась доказать, что рождённая ею двойня была зачата дядей Федей. В качестве свидетелей она призвала прошлогодних собутыльниц. Судья не признала их достойными свидетелями, потому что те при наблюдении за совокуплением были пьяными. Адвокатом было доказано, что папа не мог быть отцом рождённых ею детей. По запросу Нади не было доказательств о генетическом родстве детей с дядей Федей. После смерти новорожденных их утилизировали в областном крематории. Короче, не было доказано их родство с дядей Федей. Мало того, не было и самих детей. Значит, Надя не имела на наследство никаких прав. Зато неожиданно наследство перешло к папе, оказавшимся сводным братом дяди Феди. Вопреки желанию папы адвокат нашёл свидетелей связи деда с матерью дяди Феди. Это же подтверждало и родовое древо, нарисованное умершим. Мне кажется, папу признали достойным наследником ещё и потому, что он не предъявлял абсолютно никаких прав на наследование.

Когда адвокат после суда выложил перед папой причитающееся ему добро, отец решил уволиться с работы. Кроме дома, от дяди Феди оставалось несколько сберегательных книжек с круглыми суммами и пара счетов в заграничных банках. Один из этих счетов папа подарил адвокату за его труды. Папа хотел сначала отказаться от наследования, но адвокат убедил его, что всё это отойдёт государству, а там разворуется. Родители посчитали, что деньги пригодятся для нашей учёбы. Кроме того, они решили переоборудовать дом дяди Феди под магазин. В том районе как раз не было торговых точек. У мамы теперь был богатый опыт в торговле.

Хотя возвращаться в училище нам надо было к первому сентября, мы поехали на неделю раньше. Нас толкала к этому не жажда учёбы, а назойливость соседок. В своей похоти они дошли до того, что вешались на нас при родителях. Придумали нас водить в кладовку, оборудованную под фотолабораторию. Родители знали, что туда входить нельзя, чтобы не испортить фотографии. Но на самом деле мы занимались там совсем другими делами, далёкими от фото. А фотки для отвода глаз девчонки делали на цифровую камеру. В клубе был киоск с цветным принтером, где их и печатали. Мне кажется, отцы догадывались о нашей интимной связи. Мама ругала нас, утверждая, что прибьёт, если девки забеременеют. Папа посмеивался над ней и над нами. «Вы же не забеременели! » Мы тогда узнали, что мама ещё в школе встречалась с дядей Петей, а папа с матерью девчонок. Когда дядя Петя учился в техникуме, он сошёлся с матерью девчонок, которая тоже училась в этом техникуме. Тогда наша мама назло дяде Пете вышла замуж за нашего папу. Она влюбилась в него уже замужем. Если мама девчонок намекала нашему папе на возможную близость, то наша мама и мысли не допускала, чтобы изменить папе. Со временем их привязанность друг к другу только крепла.