Ништяк история aka Секс истории

Торгримур, сын Басмана, ярл набережья и упадничества, почетный низкопоклонник во имя Вотана, иншалла, разлепил стремительным домкратом опухшие от долгого и продолжительного величия веки Вия и подслеповато всмотрелся в мутные зрачки волосатого демона, пошедшего от коленвала к ракетной установке волнообразными подергиваниями пышного, собранного в рюши хвоста, отеческого привеска довеска ко всякому ходящему опасно, а Вий ходил опасно. Стоило приглядеться к его замысловатой диагонали и диагоналевой гимнастерке, увенчанной Трудовыми орденами и усами, то сразу становилось неповадно и тунеядство обрушивало свои кары на любого калпака, только - только вылезшего из первобытности ковыльных степей, где звали его ветра и пересохшие арыки  " пацинаком ", в чем не было ничего странного или необычного, известно же : с древних времен византийское наречие главенствует и преобладает, даже косые от географии казахи и те изъясняются жестами на языке Гомера, указуя сисястым грациям их место возле прядущих норн, уже уставших прясть одинарную пройму судьбы целого народа, самоупаковавшегося в снега и застывшее от морозов говно, что с наступлением весны несмело выглянет и испортит селфи патриотской теннисерки из Флориды, надумавшей погордиться колоссальными сооружениями Сочи Приармянского, где, хоть вы... сь, но не найдешь больше блондинистой головы, кроме прикативших из - за океана.

- Чорные глаза, - нараспев отметил Торгримур, плюнув в Вия.

- Может получиться неплохая песня, - вполголоса заметил вещий ворон, с любопытством рассматривая с шестка юрты творящееся непотребство, - про чорные глаза и светлые помыслы. Своеобразное переселение народов четвертого века, когда климат и жесткая трава вынудили орды пацинаков тронуться умом в сторону Данубия.

- Тут везде Данубии, - закрывая глаза Вия штангой ответил Торгримур, мысленно решаясь проповедовать слово Божие в Исландии. Знать бы еще, где она, эта самая Исландия.

- Там, - махнул ворон крылом, неопределенно и свысока, - где - то. Тебе не по х... й ? - засмеялся он, склоняя клювастую голову на плечо. - Все одно, никуда ты не поедешь и не станешь проповедовать, так и останешься сыном Басмана, хоть усыновись Торнвальду или Эсвальду Пучеглазому.

- О, Кусумда, - взвыл Торгримур, падая на груду овечьих шкур, скатанных в скатку, расщепляя свои волосы вдоль по оси, - о сектым ерей ! Ответь нам : доколе ? Доколе будем мы зреть эти рожи, - он ткнул для убедительности в широкое лицо Вия заточкой, - несущие такую х... ню, что даже я, чурка бешеный и мудак, кажусь несравненным любомудром и самокатчиком ?

- Это ты правильно, - каркал вещий ворон, закуривая  " Казбек ", - сам катишься по наклонной вверх, как экономика, а уж любой мудрости в тебе до х... я и больше, хоть цитата из Бальмонта, хоть цианид Фегеляйна, всего навалом.

- До хера диалогов, - мгновением позже сказал Торгримур, причесываясь кочергой.

- Скажи спасибо, что без плагиату, - отрезал ворон, швыряя окурок в тюбетейку Торгримура. - Ты вот лучше сказочку послушай.

Ворон скакнул, закидывая ногу на ногу, уселся поудобнее и рассказал презанимательную историю.

- Е... ся ! - катался со смеху по овечьим шкурам через час Торгримур, колотя кулаком Вия. - А почему история за скобками ? - неожиданно удивился он.

Ворон пожал плечами.

- Американке - по хер ветер на все истории на поганом языке несуществующего племени россов, - сплюнул он презрительно, - а этим и так сойдет. Нехай читают отныне Потупчик и Урганта, - шептал ворон, засыпая.

Во сне он видел громадное поле, усыпанное человеческими костями, и радовался.