Сперма из космоса. Серия: Заставила слизать сперму

Суть  рассказа отнюдь  не в попытке описать процесс совокупления так , чтобы у кого-то слюнки потекли из ротика или где-то ещё  помокрело от вожделения. Само собой, что и о художественной форме на уровне восторгов тоже речь не идет. Сам я не считаю этот рассказ эротическим, это даже не рассказ вовсе,   скорее сообщение о некоем метафизическом происшествии, которое вполне логично назвать клинико-психиатрическим случаем. На худой конец-черный юмор, однако, придется занести написанное в раздел "эротика", раз уж в самом  названии не обошлось без слова обозначающего продукт секреции половых желёз и тем более, что повествование основывается на технических способах производства оного.

Всегда утром, с похмелья, трудно кончить, да и общее состояние организма далеко не спортивное, но как назло между ног, немного пониже яичек, ощущается какое-то беспокойство, прямо-таки свербит, да так, что становишься одержим идеей безотлагательного, сиюминутного же оргазма. Беспощадно насилуя собственное тело, ты продолжаешь, кажущиеся бессмысленными движения, меняешь позу за позой, чего-то изобретаешь, пытаешься обновить и усилить приятные ощущения. Несколько раз уже понимаешь, что все старания тщетны, что горячий фонтан облегчения не ударит гормональным обменом по стенкам лона твоей подруги. В конце концов падаешь обессиленный и жалкий на спину, а твоя девушка, после тройного удовлетворения, сочувственно шепчет:

- Милый, может быть  вечером?

Но взглянув на твоё лицо, решительно берется за дело руками; попеременно, то правой, то левой совершая частые движения вверх вниз.

- Солнце, пожалуйста быстрее! - шепчешь ты и раздвигаешь ноги шире и приподнимаешь таз навстречу ее ласкам. - Да! Да! Ещё чуть-чуть...

Но вот однажды, буквально за долю секунды перед кульминацией, когда я уже приготовился испытать удовольствие, небеса внезапно, что называется, разверзлись и весь бесконечный космос предстал передо мной, как на ладони. И увидел я престраннейшую картину: в гущу созвездий, от моей простаты, тянулась циклопической протяженности труба. Я не понял, где она заканчивается, но зато отчетливо разглядел огромный кран, венчавший ее, а рядом с ним двух гигантов инопланетной наружности. Один держался за вентиль, другой вперил в меня осуждающий взгляд и заговорил:

- Люди, самые неразумные и самые  расточительные существа во вселенной. Только человек ради второстепенного наслаждения противоречит божественному замыслу. Однако, дальнейшее бесконтрольное использование оплодотворяющей субстанции приведет к скорому ее истощению и прекращению у всего живого  способности  воспроизводить себе подобных. Субстанция это всё, что осталось нам от бога, который став ею, дал возможность быть всему сущему. Единственное, чего Он по видимому не рассчитал, что его самого может не хватить...

Далее он говорил, что Бог пожелал возродиться через сотворенную им жизнь, через сознание, которое потенциально содержится в каждой клетке, что эволюционное движение это не просто череда форм, а путь Абсолютного Разума, создающего подходящую его развитию оболочку. Что у каждой формы жизни своя миссия и свои задачи, но каждый рожденный организм и достигнутая им сознательность,   то есть богоподобность  это часть общей критической массы, после накопления которой происходит следующий эволюционный скачок. И все мы ныне существующие  всего лишь ступени грядущего...

Ступени, формы, сознание, скачок. Вдруг до меня дошло, что я уже не понимаю о чем говорит существо. Космическая реальность расплывалась и ускользала. Одновременно я видел и звезды , и комнату. Инопланетянин говорил, а милая старалась. Нельзя сказать, что я совсем потерялся в потоке информации, хлынувшем из центра мироздания. Как губка ум с жадностью впитывал новый для себя смысл. И даже, я бы сказал, вдохновлялся перспективой осмысленного бытия. Но подобно реальности и я раздвоился, единомоментно пребывая в двух ипостасях-разум и тело. Восторгаясь величественной целью, был не в силах противостоять эякуляционному напору...

Прервав монолог, гигант еще раз пристально посмотрел на меня. Глаза его словно приблизились. В них читались скорбь и что-то похожее на обреченность. Исполняя свой долг, он торопливо развернулся к товарищу. С видом заправского прораба вселенной, приседая от усердия, с криком махнул конечностью:

- Открывай!