Новая цель для убийцы

По скрытому полумраком чердаку едва слышно разносятся прерывистые девичьи вздохи. Они проникают в него из помещения ниже, заполняют и отлетают от стен едва различимым эхом или вырываются наружу сквозь редкие щели в крыше.

Время идёт, а вздохи не замолкают. Они становятся громче и плавно перерастают в стоны. Сквозь них прорывается невнятное бормотание девицы. Она пытается что-то сказать, но каждый раз слово обрывается очередным стоном.

— Да… да…

— Хух-хух-хух, — всё заметнее пыхтит мужчина.

Страстные любовники плавно, одновременно и уверенно приближаются к финалу.

— Паллен… — девушке наконец-то удаётся чувственно выдохнуть имя партнёра. — Ещё… Ещё…

Прямо над ними, за развесистой люстрой, скрывается маленькая щель — тонкая, округлая, ведущая прямо на чердак. Рядом с ней на полу в слое пыли рисунок в виде двух разных по размеру кругов. В одном из них несколько тонких и витиеватых узоров, чьи концы слегка выступают за край. Второй и наиболее обширный слегка заходит на меньший, а вместо завитков в нём не больше десятка толстых прямых линий, которые пересекаются или поворачивают под прямым углом, но обязательно доходят до границы. Лишь одна обрывается, едва не достигая окружности. Стоит её провести дальше, наполнить узоры магией, и печать будет закончена, а в ней начнёт скапливаться природная энергия — вездесущая, незримая и бесконечная.

С противоположной стороны с закрытыми глазами и руками на груди лежит Ирим. Погружённый в себя, парень прокручивает в голове план здания, обдумывает основные, второстепенные и возможные способы побега из него вместе с девушкой. Он старается не слушать то, что происходит в паре метров под ним. Встречи этих любовников происходят ежедневно дважды в день и успели привить ему стойкое чувство отвращения. Никак не однообразием — в этом плане девушка настоящий виртуоз, каждый раз удивляет не только регулярного гостя, но и подглядывающего за ними парня. Стоит полноватому старичку войти в её комнату, как она сразу примеряет на себя самую изощрённую и глубокую маску из тех, с какими Ирим успел познакомиться за время наблюдения. А таких оказалось немало.

— Ещё!.. Ещё!..

Против воли, но перемешанные со стонами пылкие и страстные возгласы девушки заводят его. Опять. Рука сама ныряет под ткань брюк и поправляет полувставший член, а потом возвращается обратно. Чем ближе финал страстной парочки и громче обоюдные стоны, тем сильнее фантазия давит на него. Она то и дело вставляет в поток мыслей хрупкую девушку с молочной кожей, а над ней — слегка пухловатого старичка. Под звуки доносящихся шлепков, окончательно капитулировавший перед похотью Ирим вспоминает бесформенный зад Паллена, снующий между широко расставленных точёных ножек. И сколько бы половых актов не минуло между ним и годящейся ему во внучки девушкой, пожилой любовник никак не может удержаться в одном ритме. Парень только и может, что слушать, мысленно давать советы и мечтать о подобной потенции в таком возрасте.

— Ммммм, — стоны обрываются затяжным поцелуем.

Шлепки выходят на первый план, вынуждая Ирима скрипеть зубами. Он не может просто так ворваться в комнату, вытащить девушку из-под Паллена, исполнить её мечту и своё обещание. Не сейчас. Ещё слишком рано. Парень молится Судьбе, лишь бы нужный момент наступил как можно быстрее.

— Да… да… Даааа… — протяжный, громкий и переполненный страстью стон извещает Ирима о близости финала. Стон медленно затихает, а девушка полностью отдаёт себя во власть партнёра.

Пара секунд пыхтения и интенсивных шлепков, за которыми следует облегчённый выдох. Подобным образом оканчивается каждый наблюдаемый парнем приход старика в эту комнату. Следующие несколько минут Ирим едва слышит лишь их учащённое и тяжёлое дыхание.

— Иди ко мне… — вскоре громко шепчет юная любовница.

До подслушивающего парочку Ирима доносятся звуки лёгкой возни и продолжительные причмокивания горячих поцелуев. Ирим не видит это, но прекрасно знает, ведь привычки Паллена неизменны, как и рассвет с закатом.

— Ты как всегда изумительна, — раздаётся слащавый и томный голос старика. — Моя Сандара.

— Только твоя, — шёпот обрывается поцелуем.

— Твоя. Думаю, тебе пора уходить, — слегка настойчиво говорит девушка.

Ирим медленно поворачивается на бок без малейшего шороха и без единой вздрогнувшей пылинки и приникает глазом к дырке. В обозримом пространстве — большая кровать с мятой тускло-белой простынёй и выкинутыми на пол подушками, раскинувшийся на постели голый старик с опавшим и сморщенным членом, а также встающая с другой стороны от него девушка. Обойдя ложе, она исчезает из виду парня взгляда и начинает шуршать одеждой.

— Может, в ротик напоследок? Я доплачу, — приподняв голову, говорит старик ей вслед.

— Не стоит оставлять магазинчик без присмотра так долго, — напоминает она, возвращаясь к нему с охапкой вещей в руках. Наклоняется, целуя на мгновение. — Неужели ты забыл, что случилось в прошлом году?

— Помню, помню, — отвечает хмуро, недовольно.

Старик поднимается, а одежда падает рядом. Не пытаясь прикрыть наготу, девушка помогает ему одеться. Делает всё быстро, без лишних движений, торопливо подавая вещи и застёгивая на нём пуговицы. Одновременно на её лице играет лучезарная и тёплая улыбка любящей женщины. Завязав пояс накидки, она чмокает старика в губы и лёгким движением отходит в сторону, помогает подняться и подталкивая его к выходу. Уже вместе они исчезают от глаза Ирима. По звукам парень понимает, что открывается дверь, а следом идёт ещё один поцелуй.

— Мы завтра встретимся? — спрашивает старик с грустью и надеждой.

— Обязательно, дорогой.

Щелчок и тишина. Несколько минут ничего не происходит, но Ирим знает точно — она всё ещё здесь. Благодаря магии он ощущает её присутствие в комнате. Девушка стоит, уткнувшись лбом в толстую дверь. Острые и хрупкие плечи вздрагивают в беззвучном плаче. Все десять пальцев бессильно скребут по деревянной поверхности, словно пытаются прорвать путь наружу, вырваться из клетки, что открыта.

— Я Тана, — шепчет она. — Тана. Только Тана Рингал. Тана. Тана…

Сквозь сдавленные всхлипы девушка повторяет своё имя, подобно заклинанию, что срывает маску фальшивой личности. Потому что каждому, кто входит в её комнату, не нужна Тана Рингал. Они желают кого угодно, но только не её. И чтобы остаться в этой комнате, ей приходится обезличивать себя и становиться первой любовью, чужой женой, воплощением бурных фантазий или знатной и вульгарной госпожой. Но большинство не нуждается даже в этом, и тогда она превращается в безвольную куклу для сношения. Для Паллена же девушка надевает маску покойной жены, о чём Ирим догадался по их мимолётным беседам. Каждый день, что Ирим проводит на чердаке, он слышит, как Тана подолгу тихо плачет в подушку, пока не засыпает глубоким сном. Парень не в силах её утешить, потому что не хочет, чтобы она ненароком выдала его. Для девушки он просто очередной клиент, что нашептал приятные сердцу слова, пока пользовался её юным телом.

Когда фальшивое заклинание помогает, Тана вытирает тыльной стороной ладони слёзы, тяжело проходит мимо кровати и уходит в небольшую ванную комнату готовиться к новому гостю.

Оставив девушку одну, Ирим задумывается и тянет руку к небольшому столику рядом с лежбищем. Вслепую нащупывая небольшой свёрток, без страха шелестит бумагой и принимается за перекус очередным пирожком. Параллельно он вспоминает причину их знакомства и последующие, приятные его душе и телу события.

***

Причиной знакомства Ирима с Таной стал пропахший жареными специями, помятый и несколько раз разглаженный клочок бумаги. На нём оказались выцарапаны кривыми буквами всего три слова — «Валес до Мирент» — имя его будущей жертвы. Как бы парадоксально ни звучало, но за убийство никто не заплатил и не заплатит ни единой монеты. Всё, что связывает Ирима с Отцом и нанимателем последнего — лишь клочок бумаги. Кто наниматель — не важно, ведь зачастую это лишь шёпот мольбы, что услышал кто-то из Дома. «Почему? За что? Как? » — всё это узнаёт тот бродяга, которому досталось имя. К бродягам относился сам Ирим, а также некоторые его братья и сёстры из большой семьи Дома.

По прибытию в город парень ничего не знал о своей новой цели, кроме самого имени. Вычислить Валеса оказалось несложно — тот нашёлся, едва Ирим пересёк городские ворота. Парень с весёлой улыбкой сидел за столиком под тенью широкого зонтика возле недешёвого питейного заведения. Возле него с подносом в руках, словно натянутая струна, стояла готовая к любому приказу официантка. Неспешно попивая золотистый напиток с плавающими в нём шариками льда, он наблюдал за действом посреди улицы. В паре метров от него облачённый в золотые доспехи мужчина отбивался от десятка противников. Воин работал исключительно голыми руками и без особого труда справлялся с подвыпившей компанией, контратаковал в жизненно важные места, ломал конечности, и душил либо руками, либо магией воздуха. Когда же из группы больше никто не хотел нападать на него вновь, мужчина громко сплюнул, переступил через стонущего мальчишку перебитой рукой и шумно рухнул на кресло рядом с Валесом. Сам парень выглядел на год-два младше Ирима, однако оказался выше, шире и куда крепче телом.

Ирим присел на мостовую как можно дальше от них и достал из сумки на спине данрею — струнный музыкальный инструмент. Заиграв неспешную и весёлую мелодию, парень улыбался прохожим. Одновременно с этим он накапливал энергию в воздухе над Валесом. Когда официантка умчалась за новым стаканом, Ирим превратил её в ледяные шипы, которые стремительно полетели вниз. За секунду до кончины Валеса, страж выбил его с насиженного места воздушной стеной. Грохот, крики толпы и ругань спасённого парня — всё, чего добился Ирим. Он не хотел продолжать тайное или явное наступление посреди собравшегося народа, а потому закончил играть и тенью последовал за Валесом и стражем прочь от заведения.

Следующие несколько дней Ирим следил за каждым шагом Валеса вне стен семейного особняка. Днём парень постоянно ошивался в городе и использовал присущую его касте вседозволенность по полной. Он брал что хотел и никому никогда не платил, с азартом шёл на конфликт, который опять разгребал, как выяснилось, его личный телохранитель. Валесу всё сходило с рук, стоило страже увидеть самоуверенный, нахальный и дерзкий взгляд сына главы города и лучшего врача. Скандал насильно заминали, улыбались ему в лицо и выставляли невиновных зачинщиками. Ирим мог запросто убить парня — никто бы даже не побежал звать стражу обратно. Главной проблемой для него стал вездесущий телохранитель. Мужчина оказался непробиваемой стеной для каждого из тех, кто захотел отправить Валеса в мир мёртвых. У него был цепкий и острый взгляд матёрого хищника, лёгкий полуторный меч, магия стихии, молниеносная реакция и агрессивное, подчас жестокое поведение. По стилизованной под голову птицы рукояти меча Ирим распознал в нём военного, что говорило про совершенно иной уровень подготовки, нежели чем у обычной стражи. Этот хладнокровный солдат всегда следовал за юным господином подобно второй тени, и после неудавшейся попытки Ирима прикончить Валеса, лишь усилил бдительность.

Попытаться проникнуть в особняк и сделать дело ночью Ирим так и не рискнул. По собранным слухам он знал, что до него уже нашлись подобные умники. Их поймали, публично наказали как воров и отпустили, а охрану усилили несколькими магами воздуха. Те засекали любое движение внутри вверенной им территории. Ирим не хотел нападать и посреди горожан — маршрут приключений Валеса всегда непредсказуем и полон народу. Устроить засаду в таком месте очень сложно, ведь любой случайный маг способен почувствовать сгусток природной энергии, необходимый парню для молниеносной, точной и смертельной атаки. Пойми прохожий, что под ним ледяная ловушка, он поднимет крик на весь квартал, сбегутся стражи и начнут искать проказника. Атаковать цель без подобной подготовки ещё более рискованно из-за хаотичности ледяной стихии, поэтому Ирим даже не рассматривал этот вариант — не хватало ему невинных жертв за душой.

По вечерам Ирим играл на данрее в барах или тавернах, зарабатывал к концу выступления десяток-другой золотых, а после выпивал в болтливой и пьяной компании. За историями и байками стойкий к спиртному музыкант плавно переводил тему дискуссий на Валеса. Беззаботность на лицах собеседников сменялось мрачностью, а громкие и весёлые голоса холодными и пропитанными ненависть фразами. За десятки историй Ирим вполне ясно понимал, что вариантов того, за что Валес удосужился своего имени на пропахшей жареными специями бумажке. Среди подстав, изнасилований, убийств и связи с преступным миром города, на третий день Ирим услышал историю про публичных дев. Всего две бутылки на каждого из троицы рассказчиков, и он узнал эту историю полностью, едва ли не с деталями самих убийств. Незадолго до его прибытия в город была найдена очередная, четвёртая игрушка наследника четы Мирентов. Изнасилованная, изувеченная, она погибла либо от колотой раны в шею, либо от удушения — точно так же, как и все до неё. Каждая из них когда-то была смазливой проституткой в борделе «У Леоны», пока Валес не забрал одну за другой под молчаливый взгляд пылкой и пышной хозяйки. Та не могла воспротивиться и молча смотрела, когда парень объявлял девушку своей собственностью и утаскивал из публичного дома. Первую — тихо, вторую — с сопротивлением, третью — уже с воплями и истерикой, а последнюю, всего двадцать дней назад, страж Валеса бесчувственным телом выносил на плече.

Кроме этого, Ирим узнал про Тану — совсем ещё юную жрицу любви всё в том же борделе. Её Валес успел посетить после смерти четвёртой девушки, и именно её компаньоны Ирима по выпивке в углу бара называли следующей жертвой.

Следующее утро в городе началось вместе с проливным дождём. Прикрываясь кожаным плащом, Ирим проулками отправился в бордель «У Леоны». На входе его встретил угрюмый, громадный и бородатый сторож. Под его хмурым взглядом парень и отвалил управляющей горсть золотых за суточное обслуживание именно Таной. Молодая девушка некоторое время сопротивлялась, пока ему это не надоело, и он не доказал принадлежность к одной из высших каст. Ойкнув, управляющая начала лихорадочно извиняться и лично проводила на пятый этаж, с поклоном открыла дверь и пожелала приятно провести время.

Первое, что увидел Ирим — молодую девчушку, которая заспанно сидела на всё ещё не заправленной кровати и смотрела на него. Когда же дверь за ним тихо прикрылась, он решил осмотреть комнату в целях потенциальных мест для засады. Для этого идеально подходил чердак, доступ к которому, при желании, будет не так уж и сложно получить. В остальном, апартаменты для обслуживания клиентов оказались довольно скудны: большая кровать с широкой люстрой над ней, стол со стулом, широкая и массивная тумба под окном. На противоположной от кровати стене светло-кремового цвета находилось несколько полочек с различными украшениями, а рядом красовалась ещё одна дней в соседнее помещение, из которого тянуло типичными для ванной ароматами.

— Здравствуйте, господин, — всё ещё сонно пролепетала девушка, вставая. — Я могу стать для вас кем угодно, вы только…

— Замолчи, — грубо перебил её парень.

Девушка напряглась, однако больше не проронила ни слова. Ему не нужна была какая-то там выдуманная маска, роль или личность, которую любили надевать на себя бордельные девки. Он подошёл к ней вплотную, желая только одного — выведать у неё что нужно и снять долгое напряжение, от которого не спасала даже работа рукой. Лишь вблизи парень заметил, насколько девушка маленькая — золотая макушка едва доставала ему до подбородка. Не скрываясь, парень придирчиво осмотрел новую жертву своей цели.

— И что Валес нашёл в тебе? — с откровенным непониманием спросил он сам себя.

От упоминания Мирента девушка дёрнулась в сторону, как от огня, и испуганно посмотрела на Ирима тёмно-оранжевыми, почти коричневатыми глазами. На вид ей было чуть больше четырёх лет — слишком молода для подобной работы, хотя при желании можно найти и ещё моложе. Худенькая, с овальным личиком, заострёнными к вискам росчерками бровей и растрёпанными волосами цвета золота она походила на только что распустившийся цветок. Под его оценивающим взглядом Тана густо краснела. Однако по первому приказу покорно стянула с узеньких плеч лямки простенького сарафана цвета молодой травы, оставляя тело нагим.

Одной рукой Ирим взял девчушку за подбородок и поднял голову, заставив посмотреть на себя, пока вторая рука до боли сжимала небольшой и упругий холмик груди. Жрица старалась не хмуриться, её дыхание начинало учащаться не то от возбуждения, не то от страха, а глазки так и норовили убежать куда-то в сторону. Они непременно возвращались обратно, стоило лишь пальцам чуть сильнее впиться в нежную плоть. Наигравшись, парень заскользил всё той же рукой вниз. Кисть повторяла изгибы всё ещё угловатой, подростковой талии, пока в её власти не оказалась одна из ягодиц. Распахнув пятёрню, Ирим прижал тельце к себе, упираясь пробуждённым членом в подтянутый животик и одновременно целуя. Властно. Жадно. По-хозяйски. Пусть и увидел всего пару минут назад. Он прикусывал податливые губы, оттягивал, проводил по ним языком, а потом нырял вглубь, начав изучать девичий рот, что пах лечебными травами. Ему отвечали, пытались бороться, однако парень быстро подавил сопротивление, задиктовав свои правила игры.

Углубив руку дальше, глубже к желанному, парень подтянул жрицу вверх, оторвав от пола. Худые и длинные ножки разлетелись в стороны, рассекли воздух и сцепились у него на пояснице. Получив больше свободы, он провёл пальцем по всё ещё сухим губкам. Не разорвав поцелуй, переступил оставшийся на полу сарафан. Развернувшись, он уткнулся ногами в кровать и откинулся назад, утянув тельце за собой. Оно вздрогнуло, а глаза распахнулись от страха.

— Согрей меня, — разорвав поцелуй, велел Ирим и раскинул руки в стороны.

Юная жрица села на его бёдра. Пару секунд они смотрели друг на друга. Он — с вызовом и нетерпением, она — с томной поволокой на глазах, слегка приоткрытыми губами, полускрывшими лицо волосами и вздымавшейся с каждым вздохом грудью. Девушка не растерялась. Рукой она медленно откинула золотую копну назад. Не разрывая взгляд, провела язычком по нижней, наиболее искусанной парнем и налитой кровью губке. Напускное вожделение сработало. Ирим едва сдержался, чтобы не наброситься, опрокинуть тощее тело на подушки и отодрать задранную попку под сопровождением громких шлепков и стонов. Напрягся, пожелав тут же сделать мысли явью, но вспомнил истинную цель прибытия и упал назад, закрыв глаза в предвкушении.

Тем временем пальчики коснулись его груди и начали неспешно расстёгивать рубашку. Каждый кусочек едва открывшейся кожи попадал под осторожные и нежные ласки. Девичий язычок неуловимо порхал, огибал рельефы тонкого и крепкого тела, очерчивал ключицы, щекотал соски и заставлял парня вздрагивать от мурашек. Когда с последней пуговицей было покончено, полы распахнулись. Кратковременная возня, и в его колени уткнулся девичий зад. Неожиданно парень почувствовал лёгкий укус в живот и сразу — ласковый, извиняющийся поцелуй поцелуй туда же. Он приподнял голову и встретился взглядом с озорными глазками, а следом посмотрел чуть ниже — на длинный язычок, который медленно поднимался вверх по напряжённому прессу. Всё выше и выше, на грудь, по колотившейся артерии, перескочил запрокинутый подбородок и настойчиво ворвался в его рот. Одновременно с ненасытным и требовательным поцелуем свободная рука зарылась в его волосы, гладила, не выпускала. От такой наглости Ирим прикусил сладкую губку. Раздался болезненный вскрик. Жрица испуганно смотрела на него, а по молочному подбородку потекла дорожка алой крови. Не дав опомниться, парень ухватил её за затылок, притянул и слизнул кровь, смешивая со слюной её горьковатый вкус. Осторожно провёл языком по губам и нежно поцеловал, извинившись за вынужденную боль. Закрыв глаза, девушка млела от такой ласки. А в это время маленькая, чуть ли не детская ладошка заскользила по животу, справилась с ремнём и обнажила давно вставший ствол, нежно поглаживала его и изредка опускалась чуть ниже, сжимая пальчиками мошонку.

Насытившись умелым и юрким языком, Ирим глубже зарился в густые волосы и настойчиво потянул вниз. Он вскрикнул от лёгкой боли, на этот раз в левом соске, когда строптивая девчонка вернула должок. Он не успел опомниться, как поцелуи уже оставили влажную дорожку на прессе, исчезнув в последний момент. Ладошки нежно поглаживали его бёдра через брюки. А член вздрагивал каждый раз, когда головку обжигало горячее дыхание. Ирим не двигался. Смотрел в потолок, погрузившись в чувства. Язычок осторожно коснулся ствола у основания. Замерев на мгновение, направился вверх вдоль канала. Прошёл по головке и исчез в объятьях влажных губ. Закатив голову назад, Ирим шумно выдохнул, скрывая стон. Плотно сжатое кольцо медленно опускалось, огибая каждую складку, каждую вздувшуюся вену. Едва головка уткнулась в горло, как губы замерли, а в игру снова вступил язычок. Недовольный этим, парень сжал волосы и надавил, пока миниатюрный носик не коснулся голого живота, а вместе с этим по телу прошла волна приятной дрожи. Лежащие на ногах парня ладошки протестующе стали сжиматься и отталкивать его. Когда хватка ослабла, жрица едва не выпустила ствол изо рта, глубоко вдыхая. Сразу после этого он вновь надавил.

— Хааа. Глубже…

Губы вновь направились вниз по стволу, язычок закружил вокруг напряжённой плоти, а рот, подчинившись воле Ирима, каждый раз сам опускался до упора. Долгое воздержание и умелые ласки юной жрицы любви сделали своё дело. Его дыхание участилось, а тело напряглось. Через несколько минут поглаживающая золотые локоны рука вновь налилась силой, не дав губам оторваться от корня. Одна из ручек соскользнула с бедра и начала ласково мять его мошонку. Вторая оказалась на прессе, царапая влажную кожу. Тугой комок, что всё это время рос и оттягивал низ его живота, взорвался. Оргазм разрушительной волной прокатился по всему телу парня. Дойдя до головы, она напрочь вынесла из неё все мысли, оставив после себя лишь тишину и шум в ушах. Новая, такая же яркая волна заставила Ирима вздрогнуть и откинуть голову назад. Парень ещё сильнее сжал волосы, не отпускал и разряжался в нежный ротик. Где-то далеко он слышал собственный протяжный стон. Тот затих лишь с последней волной. Его рука медленно упала на постель, а сознание сжалось в мельчайшую точку, растворившись в наслаждении…

Ирим пришёл в себя от лёгких и настойчивых поцелуев в шею. Открыв глаза, парень долго вглядывался в розоватый потолок сквозь кованую люстру. Всё его тело до сих пор пребывало во власти истомы. Лишь вспомнив, где и зачем он, поднял на удивление лёгкую, ясную голову и посмотрел на Тану. Всё еще нагая, та сидела на его животе и ожидала какой-либо реакции.

— Как долго вы не были с девушкой, господин?

— Пару месяцев, — признался парень и упал обратно на бархатное покрывало. — А как ты тут очутилась? Тебе ведь сколько? Года четыре с небольшим?

Ирим скосил на неё взгляд. Нахмурившись, девушка с опущенной головой расстроенно смотрела куда-то на его груди, из-за чего растрёпанные волосы снова упали на её лицо. Без намёка на страсть — наоборот, словно в попытке спрятать от целого мира. Молчала, но парень не отставал, терпеливо буравил её взглядом.

— Родители…

На лице и в голосе не грусть потери, а самая настоящая детская обида. С лица Ирима медленно сползла похотливая улыбка. Парень застыл в лёгком шоке. Он ожидал услышать типичную историю сироты, подавшей себя в бордель за крышу над головой, постель и тёплую похлёбку или чтобы пережить холодную зиму. Подобных гениев только в этом здании легко можно найти больше десятка, а по всей империи и того тысячи. Однако наткнулся на кое-что очень редкое, но всё ещё существующее — продажу ребёнка собственными родителями. На такое всегда толкали только две вещи: безвыходность положения в семье и надежда на лучшее будущее для дочери или элементарное желание избавиться от лишнего рта и получить вместо девушки сотню-другую золотых. Обида Таны говорила сама за себя, а душа Ирима откликнулась так старательно забытым чувством предательства, пожиравшим его в детстве. Он не мог решить, что больнее: никогда не знать бросивших тебя в младенчестве родителей или всю оставшуюся жизнь прожить с предательством на сердце, как она?

«Такая же…» — парень шумно выдохнул. — «Ты такая же, как я».

— Господин, вы…

Из пучины детских воспоминаний его вырвал удивлённый голос. Спохватившись, Ирим натянул маску беззаботности и с наигранной усталостью протёр глаза, как бы незаметно смахивая слёзы из глаз.

— И ты не хочешь отсюда уйти?

— Меня никто не отпустит. И, — молчит, но парень терпеливо ждёт, — некуда идти, — закончила она с грустью.

Ирим задумался над её ответом, но решил перейти к основному блюду и осмотрел жрицу.

— А этот засос? — парень пальцами коснулся тонкой шеи, где под волосами скрывалось ранее незамеченное бесформенное пятно. — Кто ж это тебя так любит?

— Не любит, господин, — уклончивый ответ, а взгляд убежалв сторону.

Ладошка перехватила его руку и осторожно, с трепетом подняла к губам. Выделив указательный палец, девушка погрузила его в рот и принялась неспешно обсасывать, одновременно неотрывно смотрела прямо в глаза. Про себя Ирим усмехнулся тому, насколько Тана ловко изменила бы ситуацию, веди этот диалог не он. Она заняла рот и начала возбуждать его, умело избежав истории с синяком на шее. Ведь всех четверых до неё находили с раной именно в этом месте. Первая метка на её теле уже поставлена Валесом.

— И всё же? — парень не намерен останавливаться. Ему нужна любая информация и он не покинул бы бордель, отступив перед подростковым упрямством. Рука заскользила вниз, задразнив кожу подушечками холодных пальцев. — Неужели у тебя завёлся собственник?

Вместо ответа — сдавленное мычание, когда Ирим сжал один из сосков. Тот отреагировал, покраснев и затвердев. Парень потянул его на себя. Прикрыв глаза, жрица томно ахнула и невольно подалась вперёд, прогнувшись вперёд и выпятив попку. В итоге её лицо застыло прямо перед ним, а грудь подрагивала и практически соприкасалась с его при вдохе. Второй рукой он потянулся дальше, ниже, пока не нащупал слегка набухший клитор, покрытый первыми соками. Его пальцы — как кубики льда, обжигали тёплую и нежную плоть, а каждое их движение отдавалось тихим мычанием сквозь сжатые губки и сосредоточенным выражением лица. Вскользь надавив на твёрдую бусину, Ирим пошёл дальше, проведя по губкам и проникнув внутрь указательным и средним, сведёнными вместе. Вводил медленно, а жаркое и истекавшее соками лоно обволакивало пальцы. Комнату наполнил громкий стон, когда покрытая выделениями ладонь вжалась в кожу. Жрица осеклась, виновато посмотрела ему в глаза и снова застонала, когда пальцы начали двигаться обратно, надавив на лобок изнутри.

— Так ты скажешь, кто оставил засос? — холодом зашептал Ирим в губы.

Не открывая глаз, жрица отрицательно замотала головой, защекотав его лицо волосами. Её щёки ещё сильнее покраснели, а к мокрому лбу прилипли локоны. Прерывистый вскрик слегка оглушил его, когда он резко вошёл пальцами до упора. Ручки подкосились, и тело упало на него, а оттопыренная попка продолжала держаться, повиснув на сильной руке. Сердечко, вжатое в освободившуюся от соска руку, трепыхало, как у пойманной маленькой зверушки. Горячее дыхание обжигало шею, заводило, от чего оставшийся без ласк член начинал побаливать.

Воспользовавшись податливостью тела, Ирим кувыркнулся, оказавшись сверху, даже на миг не прервав ласку. Жрица откинулась назад, прижав его голову к себе, от чего он носом уткнулся в её волосы. Прерывистые вздохи окончательно смешались со стонами, ещё сильнее раскаляя его ухо дыханием, а душу — страстью. Гибкие ножки разъехались в стороны и подтянулись к груди, дав даже больше свободы, чем мгновение назад.

— Хочешь сбежать отсюда? — неожиданно и чётко зашептал он в самое ухо девушки ледяным дыханием.

— Да…

На лице Ирима засияла победная улыбка.

— А! Нет! — крикнула жрица, осознав суть ответа.

Она распахнула глаза и попыталась оттолкнуть парня. Он надавил большим пальцем на твёрдый клитор, а остальными вошёл в лоно как можно глубже, пока костяшки не уткнулись в налитые кровью губы.

— Аааа… — слабые попытки вырваться прервал затяжной стон.

Встав на одни пятки и затылок, жрица прогнулась в спине уткнулась тазом в его пах и мелко затряслась напряжённым телом. Одновременно её лоно сжалось вокруг пальцев внутри, а ноготки болезненно заскребли по его груди. Парень стал терпеливо ждать завершения оргазма, наблюдая за перекошенным в экстазе лицом. Сердце вновь кольнуло грустью от того, что девушка попала в этот мир порока по воле родителей. В порыве страсти она попалась на уловку и выдала своё желание покинуть бордель. Он размышлял о том, как это провернуть одновременно с убийством Валеса. Всегда можно в воспользоваться чердаком, а можно заполучить в компаньоны надёжного союзника, который сейчас дрожит в экстазе от одних его пальцев.

— Тшшш, — успокаивающе зашептал Ирим и свободной рукой погладил по алой щеке.

Покрытые соками пальцы покинули плоть, что вызвало сдавленное мычание сквозь напряжённо сжатые губы. Парень осторожно перевернул жрицу на живот. Та безвольно, больше рефлекторно подчинилась, а потом уткнулась лицом в смятую подушку. Он просунул руку между вновь сведённых ножек и ухватился скользкими пальцами за лобок. Потянул вверх, пока девушка не привстала на коленки, прогнувшись в спине и продолжив грудью лежать на кровати. Напоследок пальцы снова нырнули в полное смазки лоно и прошлись между ягодицами, слегка надавив на туго сжатое колечко.

— Мммм… — где-то впереди под растрёпанными волосами раздалось слабое и протестующее мычание.

Встав на колени, парень торопливо стянул с себя рубашку и кинул куда-то в сторону. Штаны приспустил, насколько позволяли расставленные ноги. После приготовлений Ирим уткнулся головкой в набухшие губки и надавил. Едва проникнув между ними, направил член выше. Жрица сама потянулась назад, однако парень резко увёл головку ниже и надавил ей на клитор. По тельцу прошла дрожь, а кожу на её спине покрыли мурашки. Убрав руку, он медленно и настойчиво начал проникать внутрь. Тёплое лоно обволакивало член, со спазмами сжималось вокруг него и мышцами словно проталкивало дальше, пока он не вошёл до упора. Остановившись, Ирим дождался, пока жрица окончательно не расслабилась, начала дышать ровнее и перестала дрожать всем телом, чем собирала бусинки пота в ложбинке вдоль гибкого позвоночника. Лишь после этого он медленно двинул тазом назад.

Заметно быстрее парень вошёл обратно, ответом на что стал на тихий и сладкий стон наслаждения. Ладошки жрицы сжали простынь, а мышцы под влажной кожей вздрогнули. Выставив руку выше её головы, парень навис над ней и начал плавно раскачиваться. Он постепенно набирал скорость и каждый раз то практически покидал лоно, то входил до упора. Через пару минут он привык к глубине и вышел на привычную для себя скорость. Жрица принялась медленно подмахивать и плавно подтягивать попку выше. Каждый выдох жрицы сопровождался негромким стоном, что заводило не меньше виртуозной стимуляцией мышцами лона. Ирим откинул непослушные волосы с повёрнутого на бок лица и шеи. Он посмотрел в тёмно-оранжевый глаз с томной поволокой — уже не фальшивой, самой настоящей, и лёгкими нотками страха. Парень опустился ниже, вдохнул пряный аромат волос и выдохнул ледяным дыханием, от чего тельце под ним вздрогнуло, а с губ сорвался взбудораженный выдох.

— Я вытащу тебя отсюда, — зашептал Ирим под ушко, слегка замедлив фрикции.

Он не хотел думать о последствиях своего решения. Все мысли и здравый смысл отошли куда-то далеко. Физическое единение лишь усилило его сочувствие к девушке, и он захотел сделать её желание своей новой целью, чего бы это ему не стоило. Душа парня едва ли не требовала, чтобы он прижал Тану к себе. И никогда не отпускал. Она ему нравилась всем: одновременно развратным и невинным поведением, симпатичной мордашкой, лёгкой остротой возрастного и кастового неравенства между ними и той судьбой кроткой девушки, что скрывалась за маской похоти. Ирим не хотел оставлять её в борделе, отдавать кому-либо. Он хотел только одного — единоличной и безоговорочной власти над девушкой. Не здесь, а там, в огромном и свободном мире.

— Нет…

— Ты ведь хочешь этого, — он не спрашивал, утверждал.

— Не… — едва слышный протест оборвал его укус в шею.

— Не хочешь? — с усмешкой выдохнул Ирим.

Парень протёрся носом о кожу, наполнив лёгкие запахом девичьего тела. Чуть-чуть сладкий, с лёгкими цветочными оттенками и терпкой горечью пота — совсем не такой, как у предыдущих его партнёрш. Он дурманил, опьянял. Ему хотелось ещё и ещё. Забыв о словах, Ирим закрыл глаза и вновь обнажил зубы, не прекратив фрикции. Лёгкий, нежный укус чуть ниже первого и вдох. Рука опёрлась о кровать где-то перед лицом жрицы и сжала багровое покрывало. Поглотившие его ощущения оказались даже ярче, чем при её ласках ртом. Парень сходил с ума. Задыхался, с трудом держался над тихо стонавшей жрицей, из последних сил сдерживал оргазм и каждый раз едва не вылетал из лона. Вторая рука нырнула под тело и вцепилась в дальнюю от неё грудь, сжав полушарие.

— Ааааай! — болезненно отреагировала жрица.

Ирим притянул её к себе, вжавшись в раскалённую спинку. В ушах почти в унисон забилось второе сердечко, чья дрожь эхом передавалась ему.

«Моя», — нежно вонзив зубы в молочную кожу, лихорадочно думал Ирим, пока из его горла вырывался хрип, больше похожий на животный рык. — «Моя, только моя…»

Он больше не мог сдерживаться. Вздрогнув, парень замер и со стоном начал наполнять пульсирующее лоно семенем. Каждый новый залп отдавался волной наслаждения и новой дрожью прижатого к груди тела. Приятный холодок прошёл от копчика до затылка и он выгнулся насколько позволила рука, утянув девушку за собой. Тана откинулась на его плечо и обхватила одной рукой за затылок, прижав его лицо к себе. Вторая её рука нашла его ягодицу и притянула к себе, от чего Ирим вошёл ещё глубже и вздрогнул от новой волны.

Он не выдержал напряжения и упал, придавив собой тельце. Шумно выдохнул, выстрелив в девушку в последний раз. Шум в ушах мешал понять ему, стонала ли она. Глаза открывать не хотелось. Парень так и лежал, уткнувшись носом в мокрый от его слюны уголок между шеей и плечиком. Каждый глоток воздуха всё ещё одурманивал его. Она дышала прерывисто, кратко, совсем противоположно его медленным и глубоким вдохам. Где-то ниже гулкое сердечко опять кололо его руку. Всё еще не открыв глаза, Ирим с трепетом поцеловал место укуса и почувствовал во рту кровь.

— Я вытащу тебя, — словно позабыв, как надо говорить, с трудом выговорил он. В ответ лишь тишина. — Вытащу. Только помоги мне.

***

Их знакомство закончилось ближе к вечеру, когда измотанная сексом девушка погрузилась в глубокий сон. Накрыв её одеялом, Ирим оделся. Получив море удовольствия, он не только узнал всё необходимое, но и заполучил союзника, который заинтересован в успехе как никто другой. Перед уходом парень вытянул ладонь в сторону основания люстры. Вышел в коридор, так и не взглянув на спящую Тану. К концу дня бордель только начинал активность. На обратном пути вместо пустых и холодных коридоров он встретил бурлившее жизнью и похотью здание. Когда Ирим спустился по просохшим за день ступенькам, то оказался на одной из улиц на окраине города. Задумался. Бордель выглядел как пятиэтажный квадратный столб с тёмно-зелёной черепицей и отделкой из багрового дерева. Каждый этаж обрамлялся открытыми коридорами и широкими козырьками, по краям которых висели сотни бумажных фонариков. Чуть дальше по узкой мостовой под укрытием густых зелёных крон прятался ресторан на берегу пруда. Сама мостовая соединяла этот небольшой комплекс с центром города. Вдоль неё тянулись ряды пока что из редких небольших киосков самых разных тематик — от продажи миниатюрных рыбок, настоящего оружия и книг заклинаний до самых разнообразных игр с призами. То тут, то там появлялись музыканты, трюкачи, певцы и маги, которые завораживали толпу эффектными и чарующими представлениями. Пройдёт всего несколько дней, и на улице будет тяжело протолкнуться из-за гостей, что ещё прибудут в город. Напротив борделя — идентичное по внешнему виду здание игорного заведения. Расстояния между козырьками обоих строений вполне хватало, чтобы с разбегу перепрыгнуть через улицу. Поправив волосы цвета раскалённого пламени, Ирим отправился в казино.

Через пару минут он на корточках сидел на краю крыши казино. Прохладный ветерок играл с его волосами, а последние лучи закатного солнца освещали уставшее лицо. Почти в двух десятках метров под ним шумел народ. Близился праздник начала лета, и города империи традиционно плавно подходили к нему, с каждым днём наполняя улицы яркими ларьками, гостями из деревень, выступлениями и музыкой. Где-то внизу, прямо в гуще толпы, выступал юный музыкант с данреей в руках. Намётанный слух Ирима слышал замечательную мелодию, но совершенно не попадающие в ритм слова. Парень с грустью осознал, что этот праздник лета он проведёт за устранением Валеса, а не за игрой на данрее. Поднявшись, он слегка отошёл от края, разогнался и перепрыгнул улицу, аккуратно приземляясь на черепицу. Такой способ проникновения обуславливался особенностью здания. Бордель пусть и имел доступ на крышу, однако затеряться там было куда сложнее, чем в казино, где шум, крики, частые шоу дебоширов и ароматы спиртного начинались вечером и исчезали лишь поздним утром.

Вскрыв одно из окон, он проник на чердак борделя. Мысленно матерясь, на ощупь шёл к оставленной метке. Пару раз едва не угробившись, остановился точно над люстрой в комнате Таны. Проведя рукой по залежам пыли, стряхнул их в сторону и положил на чистое место ладонь. Природная энергия медленно выходила из неё, проникала в крепкие доски и собиралась в требуемую Ириму форму. Плавно отняв руку, он оставил в нужном месте небольшую петельку изо льда. Подцепив пальцем, потянул вверх. Тихо хрустнув, обледенелый стержень вышел из лунки. Отложив его в сторону, парень убедился в достаточности отверстия и направился обратно. Преодолев идентичный маршрут, Ирим вышел на улицу из здания казино. Музыканта на месте не оказалось, и поэтому парень направился в другой конец города, где его ждали горячий ужин и снятая комната.

Следующие несколько дней Ирим слушал, наблюдал глазом и магией, как Тану сношали во всевозможных позах, от чего едва ли не в голос стонал от отвращения. К ним. К самому себе. Ведь он ничем не отличался ни от одного её клиента. Как и они, парень пришёл к ней тогда ради удовлетворения своих потребностей, пусть и не только сексуальных. Однако, со временем Ирим убедился в правильности спешно принятого решения. Тана не достойна такой жизни, этой участи и столь краткой жизни. Он вытащит её, а пока ему остаётся только ждать, как хищник в засаде

***

Скрип двери выдёргивает его из воспоминаний. Тана выходит из ванной — всё ещё нагая, однако изрядно посвежевшая, без следов недавнего секса и слёз.

— Господин, вы здесь? — спрашивает она, зачем-то оглядываясь.

Ирим молчит, не выдаёт себя. Он считает, что так правильно, не даёт девушке расслабиться под взглядом «защитника». Будет потом демонстративно обижаться на него, надувать умелые губки и недовольно отворачиваться, выпячивая попку. Пусть так, чем знает его укрытие сама и ненароком раскрывает кому-либо ещё. Поникшая девушка подходит к широкой и массивной тумбе под окном, которая одновременно служит и шкафом, и продолжением подоконника. Достаёт оттуда чистую одежду и новую, уже третью за день простынь. Тянется дальше, прогибая спинку и распахивая единственное окно. Старик Паллен — клиент специфический не только в запросах, но и в уборке за ним. А всё потому, что после него на постели и в воздухе всегда остаётся лёгкий старческий душок. Тёплый, практически летний воздух врывается в комнату, рассеивая прохладную пелену Ирима, из-за чего обнажённый девичий стан опять исчезает из его виденья. Он досадно вздыхает, вспоминая её угловатую фигурку в своих руках и жаркое, сжимающее член лоно.

Воспоминания прерываются, стоит Тане подойти к кровати и попасть под его взор через дырку. Она стягивает с ложа старую простынь и начинает стелить новую. Каждое движение — грациозное, изящное, эротичное, как у потомственной и опытной жрицы, совсем не как у ребёнка. Она наклоняется на прямых ногах с прогнутой спиной. По-звериному, словно крадётся, ползает по кровати и часто кувырком переворачивается, демонстрируя потолку то молочные ягодицы, то вздёрнутые соски. Делает всё неспешно, провокационно. Ирим понимает, что в день их встречи девушка вполне могла догадаться о типе его магии и, возможно, о способности наблюдать за комнатой не видя её буквально. Однако, парень не видит веской причины такому поведению, стоило лишь ей остаться «одной».

В скором времени кровать снова становится заправленной, а девушка одетой в майку и шортики откидывается на подушки. Работа в борделе изматывает её, поэтому каждый лишний момент спокойствия она проводит с раскинутыми в стороны руками и ногами, закрытыми глазками. Эта маленькая звёздочка то ли дремлет, то ли действительно засыпает — Ирим так и не может разобрать всё это время. Вместо раздумий — любуется. Ведь всего в двух метрах под ним находится умиротворённая мордашка — полуприкрытая несобранными волосами и украшенная едва заметной улыбкой бледных губ. Вспоминает, как это личико выдавало целую гамму эмоций, пока он находился в её комнате: похоть, смущение, экстаз, страх, боль, благодарность. Скоро, очень скоро она вновь окажется в его единоличной власти без раздражающих помех в виде борделя с его оплатой и Валеса до Мирента. Ирим подарит ей свободу, спасёт от смерти, а потом завоюет юное и не по годам стойкое сердечко. В последнем он уверен. Возможно, слишком переоценивает свои шансы, но очень сильно надеется на это.

Недолгую идиллию разрушает звон колокольчика в углу комнаты. Громкий, резкий, обрывистый — совсем не похожий на обычный, даже звенит короче — два раза вместо обычных четырёх. Тана испуганно открывает глаза, поднимается на локти и смотрит в ту сторону. Замирает на несколько секунд, а потом подскакивает на пол.

— Господин, он идёт! — шепчет настолько тихо, что Ириму кажется это игрой воображения.

Однако, она нервно озирается, ещё что-то шепчет. Парень молчит. Всё то нетерпение, что несколько дней копилось где-то в затылке едва уловимым зудом, в одно мгновение вырывается на передний план, заполняет разум и выталкивает остальные мысли на своё прежнее место. Он вжимается глазом в дырку, не желает пропустить долгожданный момент, а зубы стучат, отсчитывая бесконечные мгновения.

«Он идёт! Идёт! Идёт! » — эхом в голове звучит голос Таны.

Так и не услышав ответа, девушка замирает посреди комнаты, прикусывает палец и смотрит прямо на дверь. Время замирает. Оно словно становится горячей карамелью — течёт медленно, растягиваясь до тончайшей ниточки. Ирим знает — в конце его ждёт не менее сладкая награда в благодарных объятиях. Надо лишь дождаться. Совсем чуть-чуть. Сухой, расчётливый ум где-то далеко шепчет, что не стоит быть поспешным — малейшая ошибка и в лучшем случае цель сбежит, а в худшем — погибнет Тана, а этого он не может допустить. Страх потерять девушку отрезвляет, и зубы перестают стучать. Ирим рассеивает всю свою магию — не хватает, чтобы телохранитель Валеса почувствовал чужую энергию. Тогда в Тантар отправится не сам Валес со своей тенью, а план и многодневная засада.

Дверь открывается. Комната наполняется шумом и смехом толпы. Тана отскакивает, спотыкается и падает на кровать. Снова что-то шепчет, одновременно сутулясь и вжимая плечи. Из-за этого она стала казаться ещё меньше. Девушка исподлобья смотрит на вошедшего. Медленно и тяжело ступая, облачённый в доспехи мужчина заходит в комнату. Ирим слышит каждый его шаг. Парень выдыхает, не дышит, умоляет своё сердце стучать тише. Редкие, гулкие удары сотрясают его грудь. Маг появляется в обозримом Ириму пространстве в дырке. Сверкая золотистыми доспехами и длинным мечом в ножнах, он проходит прямо под затаившимся парнем, внимательно осматривается. Ирим вспоминает тренировки с одним из братьев и успокаивается. Он чувствует, как по чердаку прокатывается волна природной энергии — лёгкая, едва ощутимая. Она заполняет помещение, отражается от стен и лёгким ветерком снова и снова проходится по нему. Мужчина идёт дальше, забывая про помещение под крышей и не замечая затаившегося парня. Тана неотрывно наблюдает за ним, молчит. Телохранитель проходит мимо кровати, делает круг и возвращается к двери, замирая где-то там. Ирим мысленно переводит дух и делает плавный вдох, а затем выдох. Девушка напрягается, елозит на кровати и слегка отползает назад. Дверь закрывается, и шум толпы резко обрывается. Парень ждёт. Несколько томительных секунд ничего не происходит в обозримом ему пространстве.

Валес плавно и бесшумно входит в центр комнаты. Замирает в шаге от кровати, красуясь. Ирим видит лишь выбеленную и коротко стриженную макушку и извечные белоснежные одежды изысканного покроя. Дорогие и тончайшие ткани на этот раз украшает золотая нить на широких рукавах, стоячем вороте и замысловатым узором проходит по заострённым боковинам брюк. Подобные одеяния и сочетания белого с золотом являются парадными для вершины этой страны — императорской семьи. Ирим знает — парень не имеет к семье Феоранов абсолютно никакого отношения, но у большинства жителей империи они вызывают инстинктивный трепет перед знатью, чем и пользуется Валес. Не меньший страх вызывает и его высокая, широкоплечая фигура, а финальным украшением его образа служит презрительный взгляд насыщенно-жёлтых глаз ко всем, кто ниже него по касте.

— Собирайся, — сухо приказал Валес. — Теперь ты только моя. Как я и говорил.

Последний шаг. Он встаёт вплотную к кровати и девушка подтягивает к себе ноги, отползая к противоположному краю и едва не падая.

— Нет, — упрямый ответ. — Ты убийца. Я никуда не пойду с тобой! — девушка стремительно набирает громкость, едва не переходя в истерику.

Она слегка переигрывает, но это по мнению Ирима вполне допустимо для запуганного подростка. Пока что всё в рука Таны, и та отыгрывает свою роль как и задумывалось.

— Смеешь перечить мне? Ты-то?

Валес усмехается и поднимает ногу в дорогой туфле из белой кожи. Парень встаёт на кровать, макушкой едва не цепляя люстру.

— У тебя ещё до рождения не было права ослушаться меня. Твоё мнение что-то значит лишь в твоих фантазиях.

Он слегка покачивается на мягком матрасе и двигается в сторону девушки. Та отползает спиной вперёд. С шелестом сползает с кровати и исчезает из виду Ирима. Валес лишь с шумом выдыхает и неспешно пересекает кровать. Без лишнего шума спускается обратно, следуя за Таной. Через пару секунд глухой удар о дерево и тишина.

«Умница», — мысленно одобряет происходящее Ирим.

Дистанция между Валесом и его телохранителем разрывается также стремительно, как и сокращается между ним и его жертвой.

— Сегодня праздник, — негромко, но чётко говорит парень где-то в углу комнаты. — Поэтому я дарю тебе второй шанс. Собирайся, — после краткой паузы сквозь зубы цедит он.

Громкий плевок. За ним следует долгая, затяжная и слишком напряжённая тишина.

Ирим невесело усмехнулся, ведь именно такой сигнал девушка сама предложила, и только что грамотно использовала, не вызывая подозрение. Теперь он знает, где именно стоит телохранитель — справа от двери. Остаётся дождаться последней части плана перед началом ответного действа. Его рука тянется к рисунку на пили и замирает прямо над незаконченной линией. Всего один жест, последний штрих и печать активируется. Ирим злорадно улыбается, с трудом подавляя взбудораженное сердце.

— Никто ранее не позволял себе такой дерзости в отношении ко мне, — с отвращением сказал Валес через какое-то время.

— Как смеешь… со мной, — шипя, он разделяет фразы. — Думаешь, после этой выходки я подарю тебе лёгкую смерть? — едва слышно шепчет парень.

Ирим уверен — тот сейчас смотрит прямо в глаза перепуганной Тане, для которой Ирим — лишь призрачная надежда, которого может и не быть где-то совсем рядом.

— Ты узнаешь, насколько велика пропасть между нами. Араис, — зовёт он телохранителя.

Ирим чувствует порыв природной энергии в комнате, который движется от указанного девушкой места к небольшой выемке между тумбой и стеной в противоположной от двери стороны. Без какого-либо возражения телохранитель начинает душить её, и до Ирима донося громкие хрипы.

— Господин! — задыхаясь, хрипит Тана, от чего у Ирима вздрагивает сердце. — Прошу!

— Ха! Умоляешь меня? — с искренним удивлением спрашивает Валес, засчитав мольбы на свой счёт. — Думаешь столь жалким мычанием заслужить мою милость?

Ирим проводит пальцем по рисунку, заканчивая линию и активируя печать, вливая в неё свою магию. Едва заметно светясь голубоватым цветом, узоры начинают втягивать в себя природную энергию со всего чердака, деревянных перекрытий и комнаты снизу. Энергия смешивается с ледяной стихией, густеет, светится всё сильнее, а чувствуется отчётливее. Чуть в стороне парень вжимает ладонь в пол, контролируя и направляя растущий клубок.

— Ты чего? — спрашивает Валес.

— Бегите! — кричит телохранитель, замечая наполняющуюся печать.

Ирим направляет энергию в сторону мага. Эта волна несётся по перекрытиям и ширится, а потом резко устремляется вниз, обрушиваясь на противника. Краткий вскрик, и тело мужчины оказывается нанизано на пол комнаты десятками ледяных шипов. Остатки энергии возвращаются назад, наполняют доски под Иримом. Парень со всей силы бьёт по ним тыльной стороной кулака, поднимая волну пыли. Раздаётся треск, и он падает вниз. На четвереньках приземляется на рухнувшую люстру и засыпанную осколками дерева кровать и первым делом смотрит в сторону тумбы.

Со страхом таращась на него, Валес пытается отползти назад, торопливо и оттого нелепо взбираясь задом на тумбу, к окну — единственному возможному спасению. Рядом с ним, в углу, скукожившись над полом сидит и надрывно кашляет Тана, словно ничего не замечая. Густая, плотная энергия всё ещё окружает Ирима и он без колебаний вытягивает раскрытую ладонь в сторону парня, а затем резко прижимает кулаком к груди. Толстая ледяная игла вырывается из подоконника за спиной Валеса и заострённым концом пронзает его затылок, вытягивая безжизненным телом в сторону кровати.

Всё кончено.

Ирим с радостью даровал бы ему долгую и мучительную смерть, как того желал сам Валес для Таны, однако Отец не приемлет подобные методы работы. К тому же, смерть телохранителя не значит, что на грохот не сбегутся зеваки, среди которых легко может затесаться стражник и маг по совместительству. Парень тяжело слезает с кровати, на мгновение оглядывается назад. Проваливший задачу вояка в неестественной позе сидит на полу с опущенной на нагрудник головой.

— Гхх… Вхх… Хххх… — едва слышно хрипит он сквозь зубы, выплёвывая на позолоченную броню кровь.

Один из шипов попал ему точно между шеей и надплечником, пронзив при этом тело насквозь, пройдя с противоположной от сердца стороны. Ещё несколько ледяных отростков пробили доспехи на спине и выставленных при падении руках и подкосившихся ногах. Медленно, но мужчина поднимает голову и смотрит прямо на Ирима. Его перекошенное злостью лицо подрагивает, обнажая внутреннюю борьбу с предсмертной агонией. Никто, даже сильнейшие маги всей известной истории, не способны контролировать свои силы в подобном состоянии. Из-за этого чудом переживший атаку вояка не представляет какой-либо опасности, из-за чего Ирим забывает про него. Он на ходу делает наклоны в стороны и подходит с зависшему и слегка качающемуся над полом Валесу, после чего самодовольно хмыкает. Окровавленный кончик трёхметровой иглы торчит прямо из центра лба парня. Из раны выглядывают осколки кости, а на лицо медленно стекает кровь, которая потом капает густыми багровыми каплями на скрытую белыми тканями грудь.

Парень проходит дальше и присаживается на корточки перед затихающей девушкой. Замечая его, Тана поднимает голову и смотрит на него со смесью страха и надежды на лице. Переводит взгляд ниже, на протянутую руку в плотной перчатке. Тёмные глазки на миг стреляют в спину покойнику и в них отражается злость, а потом Ирим чувствует её тёплую ладонь в своей. Нежно сжимает пальцы и вытягивает девушку из угла. Он прижимает её к себе, нежно гладя по голове и ощущая жадные объятия. Тельце в его руках вздрагивает от слёз.

— Я тоже скучал, — парень шепчет в макушку и стягивает с нижней части лица на подбородок тканевую маску в надежде, что его лицо хоть чуть-чуть успокоит девушку. — Уходим?

Тана смотрит на него мокрыми глазами и едва заметно трясёт головой. Страх на её лице медленно отступает, а его место слегка приподнятыми уголками губ и сияющими глазами занимает радость. Ирим усмехается тому, как мало ему нужно — всего лишь лёгкая улыбка девчушки, что почти вполовину младше его. Он вытягивает из-под плаща свёрток и развязывает шнурок. На вопросительный взгляд встряхивает ношу, распрямляя длинный тканевый плащ пепельного цвета. Накрывает им девушку, а золотые локоны прячет под глубоким капюшоном. Парень разворачивается и, всё также прижимая девушку к себе, направляется к выходу замысловатой дорожкой между трупом, разрухой и практически трупом.

Тана неожиданно останавливается и вырывается из его рук. Ирим смотрит на неё, а она на застывшее в воздухе тело. Маленький кулачок несмело утыкается в пропитанную кровью грудь. Валес вздрагивает и вновь начинает качаться. Удар. Более уверенный и сильный. Ещё один, уже второй рукой. Из-под капюшона вырываются сдавленные всхлипы. Каждым новым ударом девушка размазывает кровь на когда-то белоснежной рубашке ещё сильнее. Ледяная игла по воле Ирима рассыпается в пыль, и покойник падает на пол. Это не останавливает девушку и она начинает пинать его.

— Ну всё-всё, перестань. Нам надо спешить.

Парень вновь обнимает её. На этот раз сильнее, настойчивее, но по-прежнему нежно. Он не знает, что она чувствовала из-за того, что стала новой целью Валеса. Не знает, каково быть беспомощным в руках таких, как он. Однако понимает желание дать сдачи обидчику, пускай и убитому кем-то другим. Всё, что у него есть, так лишь сочувствие и желание впредь стать её непробиваемой защитой от каких-либо проблем. Ирим с силой оттаскивает Тану от тела и тащит к выходу. Своим телом прячет от неё испустившего дух Араиса. Прижимает к двери. Вновь надевает на лицо тканевую маску и поправляет на девушке капюшон, пока та обувается в простенькие тапочки.

Ирим распахивает дверь и крепкой хваткой утягивает девушку за собой. Коридор встречает их нежно-розовыми цветами стен, десятками настенных светильников и несколькими заинтересованными лицами клиентов и жриц, которые выглядывают из приоткрытых дверей. Никто не спешит к ним в доспехах и с оружием наперевес или не мешает своим присутствием посреди помещения, благодаря чему через пару секунд они уже спускаются на четвёртый этаж под удивлённые взгляды всё тех же зевак. Когда первый пролёт остаётся позади, Ирим делает небольшую паузу. Шумно дыша, девушка не останавливается и сама тянет его дальше, вниз.

— Эй, ты кто?! — грозно кричит сторож, когда они спускаются на первом этаже, и перерезает путь к выходу.

Тана слегка замирает при виде бородатого громилы, но парень бежит прямо на него. Проведённый недавно тест доказал, что он совершенно точно не маг, а потому не представляет какой-либо угрозы даже с оружием в руках.

— А ну стоять! — с ноткой страха требует мужчина и сжимает громадные кулаки.

Ирим усмехается и жестом посылает поток энергии вперёд, превращая его в кристаллики льда. Они начинают кружить вокруг мужчины, покрывая его тело белёсой коркой. Сторож закричал от обжигающего холода, замахал руками и с грозным воплем бросился на парня, однако распластался в коридоре, когда ступни намертво вмёрзли в пол. Ещё пара секунд, и беглецы пронеслись мимо матерящегося на всё здание и практически полностью покрытого льдом бородача. Редкие посетители на входе смиренно вжимаются в стены перед ними.

«Судьба, везение, удача — называй как хочешь, но эта дама весьма капризна. Не стоит всегда надеяться на неё», — однажды сказал Ириму Отец.

Помня эти слова, парень мысленно просит у Богини помощи, лишь бы никто не помешал им в последний момент. Рывок, и распахнутые настежь двери оказались позади. Широким прыжком он преодолевает пару ступеней и влетает в толпу. Замирает, вжимая в себя Тану.

Мы выбрались, — тяжело дыша и улыбаясь, думает Ирим.

Оглядывается. Их внешний вид привлекает внимание толпы, на них смотрят и слегка обходят. Как он и предвидел, народу теперь в разы больше, чем в день их с Таной первой встречи. Между потоками групп и одиночек парень видит лишь совсем узкие лазейки для дальнейшего побега, но и этого достаточно. Однако это отходит на второй план, когда из борделя спешит выбравшийся из-подо льда громила и громко зовёт стражу, крича про убийство Валеса. Стража оказалась недалеко — всего лишь у крыльца соседнего казино. Замечая беглецов и убийц, закованные в золотые доспехи бойцы обнажают мечи. От лёгкого звона стали до этого безучастная толпа расступается, оставляя парня с девушкой на открытом пространстве.

— Господин, — дрожащим от страха голосом зовёт его Тана, но Ирим напряжённо молчит.

Он чувствует завихрения природной энергии, что клубятся вокруг стражи. Видит сверкание заточенных клинков в свете фонарей и оценивающие взгляды будущих противников. Понимает, что убийцу четы Мирентов уничтожат без каких-либо разбирательств. Ощущает рвущийся в его сторону поток энергии и взмахивает рукой, закрываясь от стражи предплечьем. В то же мгновение из мостовой вырывается толстая и широкая стена льда с заострёнными краями, закрывая их собой. Всего миг, и в неё врезается столб пламени, а багровые языки сверкают по граням, медленно растапливая их.

Толпа в страхе бросается прочь от места сражения магов. Начинается хаос и толкучка. Сквозь грохот и жар огня Ирим слышит выкрики и приказы командира стражников. Он не ждёт развязки, хватает девушку за запястье и бежит по длинной мостовой к центру города, ныряя в толпу. Извиваясь витиеватой дорожкой, он тянет девушку за собой всё дальше и дальше от борделя. Сзади — грозные крики бегущей за ними стражи. Уличив момент, парень на ходу стягивает с себя потрёпанный плащ, одновременно меняя держащую Тану руки, и бросает его под ноги. Не останавливаясь, снимает маску и ерошит лохматую макушку огненного цвета. Следом лишает послушную девушку накидки. Она покорно и молча следует за ним, словно ветряная игрушка на верёвочке за мальчишкой. Всего пара движений — и они сливаются с толпой. Растворяются, становятся едины с ней. Те, кто шарахался их — теперь не обращает внимания. Чуть позже Ирим оглядывается назад. Стража, что держала под контролем казино, прорывается через толпу. Они кричат, ищут беглецов в тёмных одеждах. Сброшенную одежду находят, а беглеца нет.

Парень поглядывает на Тану. Девушка тяжело дышит и неотрывно смотрит на него доверчивым взглядом, а потом неловко улыбается. Помедлив, он отвечает ей тем же. Стараясь не озираться, Ирим высматривает нужный ему киоск. Через полминуты видит старичка с внуком, которые работают под широкой вывеской с красными буквами. Они тушат кусочки овощей и мяса на палочках и тут же продают их. Пройдя за киоск, он утягивает девушку в узкий проулок за ним, исчезая во тьме и останавливается для небольшой паузы.

Парень приставляет девушку к стене и слегка прикрывает собой, а сам неотрывно поглядывает назад, на улицу. Всё также с хаосом расталкивая толпу, стража проносится мимо. Ирим смотрит на Тану и снова улыбается. В полумраке черты её лица размыты, из-за чего она кажется ему ещё загадочнее и красивее. Он подавляет в себе желание прижать девушку к шершавой поверхности и найти своими губами её губки. Парень чувствует на себе заинтересованный взгляд, но молчит, думает.

Дело сделано. С кончиной единственного наследника до Мирентов город и весь Тануан стали чище, правосудие восторжествовало, погибшие от рук Валеса девушки отомщены, а Тана и будущие жертвы спасены. С шумом и ненужными разрушениями — ну и пусть, бывало и хуже. Уже завтра они тихо и незаметно покинут город, навсегда оставив его позади.

— Господин, — вновь зовёт его девушка.

— Что? — он отрывается от слежки за улицей.

— Спасибо вам, — она неловко кладёт ладонь на его грудь.

Он не отвечает ей, коротко кивает и накрывает её руку своей, слегка сжимая. Когда он убеждается, что опасность миновала, а сердце перестаёт стучать от волнения, утягивает её дальше. Проулок соединяет ведущую к борделю улицу и Торговую — самую оживлённую в городе. В одном месте его пополам разрезает другой проулок, куда и сворачивает парень, после чего резко останавливается, а девушка налетает на него сзади.

— Когда-нибудь была в мире Сотонора? — спрашивает он, подходя к кирпичной стене, хотя и так знал ответ.

— А что это?

— Вот и познакомитесь.

Ирим стал двумя пальцами правой руки водить по шершавой поверхности. Прямо по их следу тут же растёт тонкая и прочная ледяная корка. Сотни раз отточенные движения повторяют рисунок: почти сомкнутый широкий круг, вздёрнутый снизу внутрь строго вверх кончик и неотрывной линией треугольник прямо в центре, после чего три вертикальных прямых в последней фигуре. Резкий взмах разрезает треугольник и всю фигуру точно по центру горизонтальной чертой, после чего финальный штрих — новая и замкнутая окружность, на пару сантиметров больше первой.

Парень оглядывается на спутницу. Та вновь не двигается, завороженно осматривая творение, на которое ушло чуть больше минуты. Однако печать — только половина пути и самая лёгкая. Ирим слегка отходит, притягивает Тану к себе, закрывает глаза хмурится, ощущая на себе её взгляд.

— Да отвернись ты, — напряжённо бурчит и вытягивает руку вперёд.

Ещё в детстве, стоило его магии пробудиться, Ирим уже ненавидел заклинания. Ненавидел их монотонное, бессмысленное, лишённое хоть какого-либо ритма и рифы звучание на древнем языке, а самое главное — десятки и даже сотни слов в текстах. Он бы никогда не открыл ни одну из множества книг по заклинаниям из семейной библиотеки, однако в Доме не принято отказывать просьбам Отца. Парень упрямился, психовал и нередко плакал, когда многодневная зубрёжка и, казалось бы, правильно заученные слова оканчивались ничем. Куда лучше у него получались печати. Чем сложнее они были, тем больший азарт в нём пробуждался. К своим почти восьми годам Ирим знает не больше десятка заклинаний — лишь избранные, самые необходимые и до безобразия элементарные. Вместе с этим в его арсенале знаний почти две сотни самых разнообразных печатей: редкие и повсеместные, простые и сложные, ледяные и многогранные.

Парень не хотел использовать этот метод в борделе. В таком случае со связями Мирентов их могли запросто вычислить, да и времени рисовать такую печать и потом нашёптывать заклинания у него попросту не было. В любой момент в комнату мог ворваться стражник или хотя бы тот бородач. Тогда они окажутся в ловушке и пришлось бы прорываться с боем.

— Что? — спрашивает Тана, когда с его губ слетают первые строки заклинания.

Короткая строчка сменяется длинной, труднопроизносимые слова вытесняют односложные, а потом по новой с небольшими поправками. Он не видит, чувствует, как заклинание преобразовывает природную энергию, а та сочится сквозь вытянутые пальцы и растекается по печати Сотонора, придавая ей законченный вид. Спустя почти минуту Ирим открывает глаза. Изначально едва заметные узоры льда теперь ярко светились, оставляя за ними глубокие тени. Он смотрит на Тану, а в её распахнутых глазах отражалось голубоватое сияние.

— Доверься мне.

Он прижимает девушку к себе и уверенно шагает вперёд. Прежде, чем она успевает среагировать, они ныряют в стену. На краткий миг исчезает всё: звуки, запахи, ощущение пространства и собственного тела. Где-то далеко проносятся звёздочки чужих душ, а рядом сияет душа Таны, едва не ослепляя его. Мир Сотонора остаётся позади и парень встаёт на твердь сначала одной ногой, затем и второй, по привычке расставляя их чуть в стороны. Отпускает Тану. Та падает на пол комнаты, едва не переворачивая тазик и рвёт в него. Ирим приседает на колено рядом и собирает растрёпанные волосы в кулак, чтобы она не испачкалась. Чем короче путешествия через мир Сотонора, тем тяжелее организму, особенно неподготовленному, так что он заранее подготовился к её первому опыту.

Парень оборачивается. Позади них не осталось каких-либо напоминаний о маленьком приключении — печать разрушилась вместе с их исчезновением из проулка. Пользуясь моментом, под булькающие хрипы он осматривает окутанное полумраком помещение. Однако с момента его ухода ничего не изменилось, вплоть до наложенной на дверь печати. Ирим протягивает руку к столу и подсовывает Тане приготовленный заранее стакан воды. Девушка молча принимает его, полощет рот, сплёвывает и так несколько раз, после чего возвращает уже пустой стакан обратно.

— Так со всеми в первый раз. Привыкнешь, — он забирает тазик и уносит его в ванную, ногой открывая дверь.

Возвращается. Подобрав под себя ноги, Тана сидит на полу и с любопытством крутит головой.

— А… где мы? — резонный вопрос.

— В другом конце города во вполне сносной комнатушке богатенькой гостиницы. Переночуем здесь, а завтра… Завтра будет завтра.

Ирим подходит к противоположной стене, где располагается нарисованная белой краской печать в виде круга размером с ладонь и зеркальных рисунков по краям в форме расправленных крыльев. Над печатью примостилась железная табличка с текстом по использованию, а ниже небольшой столик с мелком для активации. Парень игнорирует предмет и ведёт пальцем по незаконченному рисунку, провод от нижней грани центрального круга ледяную полоску вверх. Чем выше он идёт, тем сильнее наливается комната энергией, из-за чего прикреплённые к потолку кристаллы начинают светить всё ярче. Остановившись в центре окружности, Ирим осматривает квадратное и достаточно просторное помещение, выкрашенное в простые нежно-бежевые цвета. Комната гармонично вмещает в себе огороженную стенкой небольшую ванную комнату, вместительную кровать с тумбочкой и столиком, шкаф и небольшую кухню со всем необходимым. На ряду настенных крючков возле запертой двери наружу висит чехол с данреей, любимым музыкальным инструментом Ирима и единственным способом заработка.

— Так вы богаты? — удивлённо спрашивает девушка.

— Нет. Комната стоит мне всего пять золотых в день.

Ирим подходит к шкафу из тёмного дерева и раскрывает его.

— Пять?! — ещё больше удивляется Тана, ведь всего час наедине с ней ещё недавно стоил десять монет.

Парень отвлекается и выглядывает на неё из-за дверцы.

— Хорош на полу сидеть, — кивает головой в сторону кровати. — Я просто толково разъяснил управляющему, кто он и кто я. И получил соответственное обслуживание.

— А кто вы, господин?

— Лу, — разуваясь, Ирим раскрывает свою касту.

— Так вы военный? — очередной вопрос.

— Нет.

Покончив с пуговицами, парень стягивает с себя рубашку и бросает на пол. Облегчённо вздыхает оттого, что поток вопросов прекращается. Он не хочет отвечать на ненужные вопросы. Не сейчас, по крайней мере. Вслед за рубашкой на полу оказываются и штаны, а он остаётся в одних трусах и носках.

— Вы…

— Я что? — не оборачиваясь, спрашивает, прекрасно зная контекст. — Проторчал на запыленном чердаке весь день? Или хочу воспользоваться твоим телом совершенно бесплатно? — слегка раздражённо бурчит, стягивая носки.

Девушка молчит, а сам Ирим чувствует её взгляд на собственной заднице, когда остаётся окончательно нагим. Используя окружающую его плотную энергию, он покрывает всё тело тонкой коркой льда. Она проникает всюду, в каждые мельчайшие складки на коже, превращает волосы в ёршик багровых игл и хрустит от малейшего движения. Через пару секунд весь лёд разом осыпается мелкой крошкой на пол вместе со всем потом, частичками пыли и грязи, после чего стелется по полу едва заметной дымкой тумана.

— Тебе бы тоже не помешало бы отмыться, — говорит он, становясь рядом лицом к ней и протягивая полотенце. — Прими ванну. Там тебя ждёт чистая одежда. Потереть тебе спинку?

— Нет, спасибо… — смущённо опускает голову под укрытие золотых локонов. — …господин.

Не поднимая на него взгляд, Тана берёт полотенце и едва ли не сбегает в ванну вся красная от смущения. Понаблюдал пару секунд, как в щели у самого пола под закрытой дверью играет её тень. Парень возвращается к шкафу, размышляя о такой перемене в её характере. Одевшись, он решает списать всё на стресс и смену обстановки.

Пока из соседней комнаты журчит вода, он успевает нагреть чай и там же пожарить пару яиц с мясом, а из тумбочек достать простенькие и охлаждённые закуски. Всё это оказалось бы невозможным, не будь комната наполнена уже заготовленными печатями. Не только нагнетающей энергию для света, но и воздушная, огненная, ледяная. Они позволяют греть еду даже на на обычной деревяшке, прогоняют по помещению воздух и вытягивают любые запахи, а также куда дольше сохраняют еду свежей в холодных ящиках под столешницей. Такое обслуживание стоит недёшево и недоступно беднякам, однако Ириму удалось выторговать комнату едва ли не за гроши. Стоит лишь показать заколдованную железную пластинку, подтверждающую его личность. Парню повезло с кастой, доставшейся от Отца. И пусть Ирим лу Паис официально не считается военным, как Отец и некоторые братья, метод воспитания в Доме натренировал его не хуже инструкторов Орхорской крепости. Кроме статуса, приставка «лу» имеет массу привилегий: он вхож во многие заведения, может диктовать более низшим по касте свои правила и требовать индивидуального обслуживания, а также платить сколько пожелает. Кроме того, прознав о его фамилии, многие стражники начинают вести себя покладистее, что не раз выручало его в сложных ситуациях.

Оставшееся время он проводит у окна, за занавеской, всматриваясь в улицу перед зданием — Торговую. Ту самую, до которой они едва не дошли в проулке не так давно, но теперь же они на другом конце города, в противоположной от борделя стороне. Такая улица есть в каждом городе империи. Она центр любого праздника, в том числе и начала лета. Широкая, мощёная крупным и светлым камнем, она способно одновременно вместить тысячи гостей. Вдоль неё в каждом свободном пространстве стоят ларьки, кардинально отличающиеся от тех, что он видел на пути в бордель. Эти больше, добротнее, богаче украшены. То тут, то там, среди толпы виднеются островки из совсем маленьких ларьков, также окружённые народом. Несмотря на позднее время, на Торговой светло, словно днём. Миллионы фонариков из бумаги самых разных цветов и обычных свечей украшают её от начала и до конца, придавая больше красочности. Они повсюду: на ларьках, на бесконечных верёвочных рядах между строениями над улицей. А выше, за линией карнизов, наступает почти непроглядная тьма. Гости — как отражение наступающего лета — в ярких и пёстрых нарядах на любой вкус. Как всегда, особо выделяются женщины в платьях самого изысканного покроя. Представителей низших каст здесь не встретить — таких стараются не пропускать сюда в праздники, если те портят внешний вид торжества. Именно поэтому он провёл девушку через мир Сотонора.

Тана выходит из ванны, после чего Ирим отрывается от улицы, выглядывая из-за занавески. Девушка с интересом смотрит на неожиданный ужин, не сразу переводя взгляд на него. Всё ещё влажные волосы слегка потемнели и повисли. На ней больше нет шорт с маечкой после встречи с Палленом. Теперь девичью фигуру скрывают укороченные широкие штаны тёмного цвета и большая для неё, застёгнутая на все пуговицы пепельная рубашка, ткань которой подчёркивает холмики груди. Новый вид Таны кардинально и приятно для глаз парня отличается от предыдущего. Все эти вещи из его гардероба, что в глазах Ирима придаёт ей ещё более родной вид.

— Ешь, пока не остыло.

Он возвращается к наблюдению за улицей, однако чувствует, что девушка так и не пошевелилась. Снова выглядывает и вопросительно смотрит на неё.

— Кто вы? — отвечает с вызовом в голосе, явно готовясь к этому диалогу.

— Точно не тот, кто похитил тебя ради бесплатного самоудовлетворения.

— Но… почему? — его попытку вернуться в исходное положение прерывает новый вопрос.

В день их встречи девушка так и не озвучила этот вопрос, как и он не объяснил ей свои мотивы. Парень молчит, вновь смотрит на улицу под окном и подбирает слова.

— Ты достойна большего, чем прожить всю жизнь в борделе так, как это видел я, — не двигаясь, говорит он. — Я вытащил тебя только по собственному желанию и не жалею об этом.

— Вы убийца?

Ирим слегка поворачивает в её сторону голову, а потом возвращается к улице, ведь та неумолимо притягивает его взгляд своей красотой.

— Да, — чуть помедлив, озвучивает он простой ответ. — И не трогай больше эту тему. Когда придёт время, я всё тебе расскажу. А пока ешь и спать.

Ирим молчит, давая понять, что разговор окончен. Через некоторое время раздаётся тихий шелест и звук посуды. За то время, что девушка ест, Торговая улица ничуть не изменяется. Она живёт, движется народом, но остаётся неизменной и всё также спокойной, что радует его. Парень не хочет врать Тане и одновременно не в праве раскрывать Дом без позволения Отца. Ему будет спокойнее, если девушка окажется в семейном поместье под надёжной защитой и в кругу большой семьи, которой у неё нет. Хотя и совместные приключения он находит приятными как душе, так и телу. Проблема лишь в Отце с его тёплым, но жёстким характером. Если он откажется принять Тану и запретит раскрывать ей Дом, тогда Ирим предложит ей совместную дальнейшую жизнь. Есть и третий, самый неприятный для него вариант. Однако додумать его мешает ожившая возня за спиной и звон складываемых тарелок.

— Спасибо, господин. Было вкусно.

Ирим не отвечает и не меняет позы. Его взгляд бессмысленно блуждает по улице. Одновременно с этим странное, тревожное ощущение чужого присутствия и взгляда лишь нарастает и напрягает, мешая сосредоточиться на предстоящем разговоре с Отцом. Он сразу отметает Тану, чувствуя наблюдение с улицы. Однако среди толпы, в окнах соседних домов не находит таковых, даже на крыше соседнего здания с помощью магии. В это время девушка встаёт за его спиной и некоторое время молча смотрит на него, перебивая странное наваждение. Парень видит её задумчивое лицо в отражении на стекле, как она покусывает губы и несколько раз хочет что-то сказать, но продолжает молчать.

— Я правда могу делать всё, что захочу?

— Да, — кивает Ирим, с интересом ожидая её дальнейших действий.

Тана отодвигает занавески и за локоть разворачивает его. После этого она подходит вплотную и бросает взгляд на обнажённый торс, который виднеется за распахнутой рубашкой, а потом смотрит ему в глаза снизу вверх. Парень не может понять, чего именно хочет девушка и какие эмоции её одолевают — их слишком много на её лице. Она приподнимается на носочки, почти сравниваясь с ним в росте. Ирим опускает взгляд чуть ниже. Слегка припухшие от покусываний губы совсем рядом. Такие тонкие, налитые кровью и заманчивые. Он сглатывает застрявший в горле ком и подавляет желание впиться в них.

— Я хочу сказать спасибо, — шепчет Тана, будоража его горячим дыханием.

— Неза…

Ловя на незаконченной фразе, девушка целует его и в миг проникает языком ему в рот. Ненасытно, с нетерпением, как объятый жаждой путник пьёт посреди пустыни — совсем не как в тот раз. Ирим в блаженстве закатывает глаза и сходит с ума от её действий. Напряжение во всём его теле стремительно развеивается, а в разум врывается спокойствие. Влажные губы с лёгким ароматом специй и настырный, любознательный язык в его рту — совсем немного, чтобы он получил желаемое. Парень вытягивает руки из карманов и машинально тянется к её талии. Едва коснувшись скрытой тканью кожи, удивлённо раскрывает глаза и смотрит на погружённую в поцелуй девушку, чьи ладони перехватывают его запястья и заводят ему за спину.

«Ну ладно», — мысленно принимает Ирим её правила и возвращается в поток ощущений.

Тана разрывает поцелуй, натягивая между ними ниточку густой слюны. Та рвётся и остаётся на его подбородке. Девушка опускается на пятки и нащупывает узел на поясе парня. Одновременно её язык оказывается на его шее и начинает ползти вверх, слизывая слюну. Ирим слегка опускает голову и смотрит на девушку. Буря эмоций на её лице утихла, остаётся лишь огонь желания. Тана смотрит прямо на него, пока проникшая в штаны рука поглаживает полувставший член, а вторая зарывается в его волосы на затылке. Она притягивает парня, достигает губ и облизывает их. Затем девушка опускается на колени и плавным движением стягивает штаны до пола, помогая переступить через них.

Ирим упирается руками в подоконник, стоит лишь почувствовать головкой горячий рот. Она не дразнит его, не медлит, а сразу приступает к активным действиям. Девушка заглатывает плоть всё глубже, посасывает её и играет с ней языком. Время от времени достаёт обратно, и вылизывает ствол подобно конфете, а затем нежно целует. Спустя пару минут умелых ласк Тана на миг оставляет член в покое. Тот вздрагивает и начинает качаться перед её носом тёмно-фиолетовой головкой едва не задевая кончик носа.

— Хаааа… — блаженно выдыхает Ирим, — аак!

Он мгновенно замолкает, стоит лишь Тане начинать новые ласки. Одной ручкой девушка обхватывает ствол и начинает неспешно надрачивать, скользя от основания до крайней плоти. Вторая ладонь оказывается на мошонке и в едином ритме с первой сжимает её.

— Мммм…

Под собственные стоны Ирим руками только сильнее вжимается в подоконник, лишь бы те сами не оказались на золотой головке.

Одновременно губы Таны ловят головку, а язычок начинает гулять по самой уздечке. Парень откидывает голову назад и по комнате разносится глухо удар затылка о стекло. Ирим не сдерживается и утробно, протяжно стонет уже во всё горло от совершенно новой для него ласки. Он не стесняется, полностью отдаётся Тане, ведь в день заселения управляющий обрадовал его отличной звукоизоляцией комнат. Ручка на стволе набирает скорость, а губы сползают чуть ниже, сжимаясь за головкой.

— Мммм… хак! — Ирим вскрикивает и дергается всем телом, когда зубки девушки прикусывают член, даря обжигающую тело смесь боли и наслаждения.

Ирим не в силах больше терпеть, впивается пальцами в подоконник и выстреливает в неугомонный язык.

— Ааааагхх… — с губ парня срывается протяжный стон, стоит оргазму заполнить разум пеленой, пока его не прерывает хриплый и жадный вдох.

Ирим хочет нащупать золотые кудри где-то напротив своего паха и надавить, пока член не войдёт в самое горло. Он сдерживается, позволяя Тане продолжать сладкую пытку ствола и подтянутой мошонки. С каждым новым залпом парень начинает дрожать всё сильнее и медленно сползать на слабеющих коленях. Сквозь экстаз он смутно чувствует, как девушка вжимает руки в его бёдра, не давая упасть.

— Стою… — бормочет Ирим, когда выстрелы становятся реже, а разум проясняется. — Ах… Стою я, стою.

Ствол начинает опадать, и Тана вбирает его в рот, утыкается горлом в головку и проталкивает её дальше. После этого плотно сжатые губы медленно тянутся обратно. Девушка оставляет вычищенный член в покое, напоследок громко чмокнув самый кончик. Ирим приоткрывает глаза, с трудом отрывает затылок от окна и сразу встречается взглядом с юной любовницей. Из-за его заметно сползшего положения они оказываются почти одного роста. Первое, что он видит — тёмненькие глаза Таны, которые сверкают каким-то детским коварством. Она проводит кончиком языка между губ, чем привлекает его внимание к ним. На широкой и победной улыбке парень замечает следы спермы.

— Оригинально ты говоришь спасибо, — хмыкает Ирим в её сомкнутые губы.

Девушка набрасывается на него и целует, и он снова ударяется головой о стекло. Рефлекторно пытается отстраниться, однако Тана вцепляется в его затылок и лишь сильнее прижимается лицом. Одновременно Ирим чувствует сладкий привкус во рту, пока язык девушки командует его собственным.

— Мммм… — стонет парень в её губы, догадываясь, что она делится с ним не проглоченной спермой.

Сначала его захватывает отвращение, которое стремительно перерастает в возбуждение. Ирим отрывает одну из рук от подоконника и запускает пальцы в волосы Таны. Медленно оттягивает, насильно разрывая поцелуй. Он смотрит в испуганные глаза и слизывает остатки семени с её губ, а после врывается языком в рот за добавкой. Девушка шумно выдыхает, и её руки сползают куда-то вниз. По лёгким касаниям к своей груди и возне парень понимает, что та раздевается.

— Вам понравилось? — возбуждённо шепчет Тана сквозь поцелуй.

— Да, — выдыхает и тут же смеётся, попавшись на собственную уловку.

— Я не закончила, господин.

От того, с какой интонацией она произносит последнее слово, Ирим вздрагивает. Даже в день их первой встречи та, бордельная Тана, не привносила в это слово столько страсти и одновременно подчинения. Сейчас парень чувствует ещё больше власти над девушкой, больше контроля и одновременно свободы их действий. Теперь их никто и ничто не сдерживает — в их маленьком мире больше нет борделя, Валеса и очередной безликой маски. Девушка идёт дальше, ниже, покрывая поцелуями его шею. Оставшись без дела, рука парня сползает по рубашке вниз и ныряет под бельё, сжимая ягодицу. Он чувствует смешок в шею и как на пол летит её рубашка, а следом оголяются ноги.

Тана ухватывается ладошкой за полувставший член и тянет его за собой, вынуждая оторваться от опоры. Однако парень вновь упирается в подоконник, уже лицом к улице, прижимая её к окну. Девушка замирает, чего-то ждёт. Ирим смотрит ниже, на оголённую грудь и кладёт руку на одно из полушарий, приподнимает, сжимая сосок между пальцами.

— Ах, — разлетается по комнате стон.

Тана опирается руками о подоконник и подпрыгивает, усаживаясь на него.

— Не выключайте свет, — словно прочитав его мысли, с требовательными нотками в голосе говорит она.

— Хорошо.

Девушка откидывается назад, прогибая спинку. С каждым вдохом её грудь приподнимается, выставляясь на показ, а сама соблазнительница неотрывно смотрит на него и медленно раздвигает ноги, обнажая и раскрывая лоно. Ирим не знает, куда смотреть и что делать дальше — он хочет её всю и сразу. Парень с трудом отрывается от жаркого и нетерпеливого взгляда полуприкрытых глаз, видит возбуждённые соски, а ниже налитые кровью малые губки, которые блестят от смазки. И всё это ближе вытянутой руки.

— Идите… ко мне, — растягивая каждое слово, томно и сладко выдыхает Тана, её пальчик цепляет его за подбородок, притягивая к себе.

Привстав на носки, Ирим упирается рукой в окно рядом с ней и нежно касается её губ, одновременно с трепетом прижимаясь ладонью к другим губкам. Его язык проникает в рот, а пальцы в жаркое и влажное лоно.

— Нет, — недовольно шепчет Тана. — Я хочу… — ладошка скользит по его животу вниз и сжимает напряжённый член, — …его.

Ирим послушно вынимает пальцы из лона и подаётся вперёд, а девушка нетерпеливо направляет его, ещё шире раздвигая бёдра. Они не медлят, не дразнят друг друга, а сливаются сразу и до конца.

— Ааа!.. — вскрик и одновременный стон.

Тана скрещивает ноги на его пояснице, ещё сильнее погружая его в себя. Ирим не двигается, наслаждаясь долгожданным чувством раскалённого и влажного лона, которое плотно обхватывает ствол. Глядя на девушку, парень начинает слизывать её соки с ладони и обсасывать один палец за другим. Он наслаждается едва сладковатым вкусом, что тянет языком в рот, не глотая и понимая, что собственное семя оставляет более богатые ощущения. Приближается ближе и целует нетерпеливо распахнутые и припухшие губы, возвращая должок.

— А тебе понравилось? — усмехается он, после чего кончиком языка собирает смесь выделений и слюны с её подбородка.

Ирим двигает тазом обратно из лона под сопровождение томного выдоха. Ему неудобно, из-за чего парень расставляет ноги шире и уже двумя руками упирается в толстое стекло, не боясь проломить его. Едва губки обволакивают ускользающую головку, как ступни на его пояснице начинают давить обратно.

— Не выпустишь? — улыбается парень, снова входя обратно.

Тана вертит головой и прижимает его к себе, кладя голову на плечо. Ирим двигается плавно и неспешно, растягивая долгожданное удовольствие. Девушка постанывает, слегка вжимая ноготки в его спину, одновременно пытаясь попасть в его ритм движений. Сам парень зарывается в длинные волосы и тяжело дышит, вдыхая совершенно новый для него аромат: запах её тела, смешанный с его любимым мылом.

— Мой, — сквозь стоны вырывается где-то возле его уха.

Случайно выскользнувшее слово обжигает Ирима и словно открывает скрытые где-то глубоко остатки сил. Он улыбается, ликуя в душе, и увеличивает скорость настолько, сколько позволяют поза и объятия Таны. Его дыхание переходит в едва слышные хрипы, которые меркнут на фоне нарастающих вздохов и гула колотящегося сердца. Ноготки впиваются в парня всё сильнее, а лоно начинает сжиматься вокруг ствола.

Громко застонав, Тана прижимает его к себе и замирает. Ирим перестаёт двигаться и всеми силами старается не закончить вместе с ней. Он тяжело дышит, оставляя испарину на стекле. Проходит немного времени, прежде, чем он решает зашевелиться.

— Ах, — срывается с губ затихшей на его плече девушки, когда всё ещё твёрдый член покидает влажное нутро.

— Потихоньку, — шепчет парень в ушко и одной рукой подхватывает под попку.

Девушка настолько лёгкая, что Ирим едва ощущает её вес, поднимая с подоконника и опускаясь на пятки. Подтянув тельце повыше, он второй рукой прижимает её к себе, как ребёнка.

«Да ты и есть ребёнок», — удручённо вздыхает от такого сравнения парень и направляется в сторону кровати.

— Ёпт! — Ирим замирает, запнувшись в раскиданных вещах и едва не полетев на пол.

Мысленно матерясь, достигает цели и опускает Тану на подушки. Её хватка ослабевает, и она остаётся на кровати, показывая своё лицо. Парень проводит пальцами по раскрасневшейся щеке. Сквозь замутнённое сознание девушка нежно улыбается и тянет его к себе.

— Вы не закончили? — спрашивает с непониманием в голосе.

— Всё нормально.

Ирим осознаёт, что безобразно фальшивит, не в силах скрыть противоречие в голосе. Однако парень прекрасно знает, скольких клиентов, какое количество раз и в каких позах обслужила она за день, а потому не хочет перенасыщать этот вечер. Потерпит, а потом снимет напряжение в ванну.

— Но больше никаких высоких подоконников, — пытается сменить тему он и улыбается.

— Я хочу ещё.

— Тебе мало? — на этот раз без какой-либо фальши удивляется Ирим.

Тана притягивает его к себе так, что их носы едва не соприкасаются кончиками. Девушка пристально и недовольно смотрит ему в глаза, а ручкой ловит слегка обмякший ствол и начинает двигаться по нему вверх и вниз.

— Так не честно, что я одна кончила.

— А кто меня моей же спермой угостил недавно? — спрашивает Ирим, наклоняясь ещё чуть ниже.

Против его воли похоть вновь застилает разум, и он слегка закатывает глаза, ловя наслаждение от самой обычной мастурбации.

— Вам же понравилось, — напоминает Тана.

— И на сколько ещё извращений ты подсадишь меня? — спрашивает, вдыхая её волосы и лаская всё тот же сосок.

Девушка не отвечает и толкает его в грудь, вынуждая упасть на спину рядом.

— Дай тебе шанс, ты и императора уломаешь, — хмыкает Ирим, когда Тана забирается на него, перекидывая ножку.

Некоторое время девушка усаживается, опираясь на его грудь и поджимая ноги вдоль тела. Одновременно она елозит губками по придавленному к животу члену, обмазывая его соками, что действует на парня не хуже мастурбации. От сведённых плеч её груди прижимаются друг к другу и становятся больше, смотря сосками куда-то вверх. Ирим лежит, наслаждаясь открывшимся перед ним видом. В день их встречи Тана всегда была снизу и подчинялась ему, а потому тогда они не использовали эту позу, где ведомый он, а не она. Парень нехотя признаётся себе, что ему это нравится. Он улыбается своим мыслям и видит ответную улыбку девушки.

Тана приподнимается и пальчиками обхватывает обильно покрытый смазкой ствол. Неотрывно смотря на него, она гладит член и медленно направляет в лоно, а затем также медленно насаживается на него, опираясь второй рукой об его грудь.

— Мммм, — прикрыв глаза, девушка довольно мурчит в сомкнутые губы.

Сев до упора, Тана замирает с сосредоточенным выражением на лице, пока он ласково поглаживает её бёдра.

— Я впервые вот так, сверху, — говорит девушка. — Это…

— … глубоко, — заканчивает парень за неё и видит улыбку на лице.

— Да…

Тана приподнимается и лёгкий стон вырывается из её губ, когда она опускается обратно. Ирим же напряжённо молчит, поглаживает нежную кожу и наблюдает за ней, стараясь не кончить раньше времени. Напряжение в мошонке, оставшееся после их единения на подоконнике, никуда не делось. Он по-прежнему сдерживается, чтобы не кончить, потому что видит, что девушка наслаждается, а потому старается растянуть этот момент как можно сильнее. Одновременно он пытается вспомнить аналогичное выражение её лица за то короткое время, что знает её. Однако у него не получается найти её в памяти даже в день их встречи, когда на ней была маска покорности своему господину.

Его думы прерываются, стоит Тане настроиться и начать двигаться, медленно наклоняясь на его грудь. Ирим не может сосредоточиться на ощущениях и описать их. Член то практически выходит из тёплой плоти, то врывается в неё напряжённой головкой, пока не уткнётся в матку, после чего направляется обратно. И так по кругу, постепенно и неукротимо возводя возбуждение на вершину блаженства. От нарастающего напряжения Ирим хрипит почти в унисон со стонами девушки, сжимает её бёдра крепкими пальцами и старается подмахивать в одном ритме с ней. От этого он всё чётче слышит в её голосе нотки боли, и перемещает ладони на ягодицы. После этого Тана практически застывает с задранной попкой, и парень начинает ещё быстрее работать тазом.

— Сильнее! — сквозь непрекращающийся тихий стон молит девушка, распластавшись на его груди с перекошенным лицом. — Сильнее!

Ирим двигается всё быстрее, каждый раз едва не вылетая из лона и слегка подбрасывая Тану вверх при проникновении. Сам он мычит от напряжения, задыхается без нового вдоха и боится потерять концентрацию, чтобы не кончить раньше неё. Он чувствует, как член в очередной раз плотно обхватывают мышцы, и слышит резко возросший стон наслаждения. Парень замирает как можно глубже в девушке, одновременно руками вжимая её в себя, и расслабляется, долгожданно наполняя её лоно семенем одним выстрелом за другим.

— Хааа… — гортанно выдыхает Ирим и плавно опускает таз на кровать, утягивая вздрагивающую на нём девушку за собой.

Он медленно разжимает пальцы и поглаживает попку, уставившись в потолок и пытаясь отдышаться. Одной рукой он поднимается выше, проходит по влажной пояснице и замирает на левой лопатке, с облегчением ощущая стучащее сердечко и прерывистое дыхание.

Через пару минут, когда они оба успокаиваются, а его член практически выпадает из неё, Тана начинает шевелиться. Ирим не двигается, не в силах даже поднять голову, продолжая любоваться белоснежным и ровным потолком без единого изъяна. Довольно мурча, девушка поднимает голову и потягивается. Она медленно ползёт вперед, из-за чего член окончательно выскальзывает из лона. Оставляя за собой влажную дорожку на его животе, Тана нависает над ним, щекоча лицо спадающими волосами. Парень устало наблюдает за ней, пока она неотрывно смотрит прямо в глаза так, как ни одна из девушек до неё. Ему кажется, что они знают друг друга уже тысячи жизней, а это их долгожданная новая встреча.

Тана наклоняется и легко целует его в губы, даже не пользуясь языком.

— Спасибо, — слегка отстранившись, говорит она. — За всё.

— Останься со мной, — просит Ирим, откидывая с её лица волосы назад и оголяя шею.

— Навсегда? — чуть помедлив, задумчиво спрашивает девушка.

— Навсегда.

— Тогда это не последний раз, когда я сверху. И вы скажете, как вас зовут.

— Ирим. Ирим лу Паис.

Задорно хихикая, девушка прогибается в спинке, выпячивая назад попку, от чего его рука скользит по бедру вниз. Она переваливается через него обратно и садится, свешивая ноги на пол. Не сразу встаёт и уходит в сторону ванной комнаты. Повернув голову на бок, Ирим видит настрадавшийся в его руках зад и белёсые дорожки, стекающие по внутренней стороне бёдер.

— В следующий раз я точно тебя вылижу, — мечтательно бормочет он, возвращаясь к любованию потолком.

Краем глаза парень замечает, что Тана в этот момент замирает, а потом скрывается за дверью ванной.

***

Тана стоит у зеркала в ванной и смотрит на своё отражение, вытираясь большим зелёным полотенцем едва ли не с неё в длину. Не беспокоясь о том, что хозяин комнаты и одновременно её спаситель может прознать об этой шалости, девушка вдыхает сухой краешек и улыбается. Махровая ткань буквально пропитана морозной свежестью, смешанной с ароматом смутно знакомых ей орешков. Она была более чем с сотней мужчин: с юными, зрелыми и старыми, бедными и богатыми, самых разных каст и даже с другими девушками. Однако сейчас она не может вспомнить запах хоть кого-либо из них, даже нежного Паллена или покойного Валеса.

От воспоминаний о последнем девушка хмурится и на пару секунд перестаёт вытираться. Тана до самого конца не верила, что сказанные очередным клиентом столь желанные слова окажутся правдой. Что какой-то парень в один мир перевернёт её мир, а предсмертные хрипы превратит в спасительный вдох. Она жалеет, что мерзавец умер лёгкой смертью, но уже ничего не может исправить, лишь двигаться дальше. С Иримом.

— Ирим, — робко шепчет девушка, пробуя имя на слух и улыбаясь, ведь уже привыкла называть его господином.

Имя оказалось редким, коротким и простым, прямо как у неё. Повесив полотенце на перекладину сушиться, Тана поправляет волосы и улыбается себе в отражении, после чего выходит из ванной. В большей комнате её встречает ночной мрак, разрезаемый лишь светом позади неё, однако и он исчезает, стоит девушке закрыть дверь. Единственным источником света становится лишь яркая улица за окном, чьё разноцветное сияние с трудом пробивается сквозь занавески.

Девушка доходит до кровати и не может сдержать улыбки. Ирим в одной лишь распахнутой рубашке спит посреди так и не расправленной постели. Тана оглядывается и подбирает с пола выданную ей рубашку и надевает её, возвращаясь обратно. Осторожно, стараясь не делать резких движений, она плавно подбирается к нему. Осторожно елозя, девушка пристраивается рядом, укладывая голову на крепкую грудь, а ножку перекидывая через его. Нащупав покрывало, Тана резким движением накрывает их свободным краем и обнимает парня.

Закрывая глаза, она с новой улыбкой вдыхает морозную свежесть его тела, смешанную с ароматом орешков.